Либеральные партии

Бурное развитие революции убедило либералов в необходимости активизировать свои усилия по созданию собственной партии или партий, поскольку в противном случае они рисковали оказаться аутсайдерами политического процесса, целиком отдав его на откуп власти, консерваторам и радикалам. Несомненно, подтолкнул их к такому решению и царский манифест от 6 августа 1905 г. о созыве Государственной думы, на выборах в которую нужно было выступать консолидированно и организованно, что требовало наличия соответствующих партийных структур и достаточно строгой партийной дисциплины. Поэтому уже в конце августа IV съезд «Союза освобождения» принял решение о незамедлительной организации Конституционно-демократической партии, а вскоре, в разгар Всероссийской октябрьской политической стачки, в Москве прошел ее учредительный съезд. Окончательно же кадетская партия конституировалась на своем II съезде в январе 1906 г.

Но если кадеты вобрали в себя в основном леволиберальные интеллигентские силы, а также некоторые более умеренные, центристские элементы земского либерального движения, то правые либералы после издания манифеста 17 октября встали на путь образования собственной партии, стремившейся идти чуть левее правительства и добиваться выполнения им своих конституционных обещаний, не переступая черты, обозначенной в царском манифесте. Так возник духовно и организационно близкий к традиционному земскому либерализму «Союз 17 октября», учредительный съезд которого состоялся в той же Москве в феврале 1906 г., хотя оформление партии началось уже в октябре 1905 г., когда петербургский градоначальник зарегистрировал Союз как легальную организацию.

Кадеты были в полном смысле слова детьми российской революции, олицетворяя, однако, некий существовавший лишь в идеале компромисс между старой властью и требовавшей ускорения и радикализации процесса модернизации страны частью образованного общества. На гребне высшего подъема революции они не боялись выражать свои симпатии бастующим рабочим и прямо говорить о том, что упрямство самодержавной власти оправдывает и применение крайних, революционных методов борьбы, хотя их идеалом и остается мирная социальная эволюция, а не революция. Тем не менее, уже на I съезде конституционных демократов их лидер, выдаю-

530

щийся русский историк, ученик В.О. Ключевского П.Н. Милюков -этот непревзойденный мастер идейного и организационного компромисса четко определил границы того политического поля, в котором хотела бы играть руководящую роль его партия: справа - это откровенные аграрии и промышленники, слева - сторонники вооруженного восстания и демократической республики20. Идеалом кадетской интеллигенции была западная демократия и «сублимированный», «облагороженный», по выражению Ленина, буржуазный строй21, очищенный от всех пережитков средневековья и превосходящий своей свободой и правопорядком самые смелые мечты русских капиталистов. В итоге своеобразной визитной карточкой кадетов стал интегральный европеизм и ориентация на западную политическую культуру как оптимальный вариант всего будущего развития России,

Общая численность кадетской партии, по оценке специалистов (точные статистические данные отсутствуют), колебалась в годы революции в пределах 50-60 тыс. человек22, а количество партийных организаций к весне 1906 г. достигло 360. Конкретных данных о социальном составе кадетов нет, но можно с уверенностью говорить о том, что ядро партии составляла либерально-демократическая «цензовая» интеллигенция достаточно высокого профессионального и материально-имущественного уровня. В нее входили таюке часть левых земцев-помещиков, студенты, служащие и в очень небольших количествах крестьяне и рабочие, поддержки которых добивались кадеты.

В кадетском ЦК времен революции были такие выдающиеся представители российской интеллектуальной и общественно-политической элиты, как братья князья Петр и Павел Долгоруковы, кн. Д.И. Шаховской, всемирно известный ученый В.И. Вернадский, будущий академик П.Б. Струве, профессор-юрист С.А. Муромцев, адвокаты В.А. Маклаков и М.М. Винавер, видный земский и общественный деятель И.И. Петрункевич, блестящий думский оратор Ф.И. Родичев. Этот список можно было бы многократно расширить, причем наиболее видных кадетов отличали не только выдающиеся способности, но и высокие моральные качества и патриотизм. Преобладали в составе ЦК кадетов русские дворяне.

В принятой в октябре 1905 г. партийной программе23 кадеты предложили, бесспорно, прогрессивную для своего времени и достаточно привлекательную для трудящегося населения России модель обновления страны на либерально-демократических началах. Так, уровень гражданского равенства россиян, согласно планам кадетов, практически мало чем отличался от того, что предлагали социалисты: предусматривались полная ликвидация сословного строя, равенство перед законом всех российских граждан независимо от пола, национальности и вероисповедания, предоставление им

531

всех известных из западной практики демократических свобод, неприкосновенность личности и жилища, отмена цензуры, упразднение паспортной системы. Правда, будущий государственный строй демократической России представлялся кадетам в виде конституционной парламентской монархии, а не республики. Парламент (Государственная дума) избирался на основе всеобщего, прямого и равного избирательного права при тайном голосовании и наделялся законодательными функциями и правом полного контроля за бюджетом страны. Министры должны были нести ответственность перед депутатами (процедура их назначения и отставки, однако, в программе не уточнялась). Много внимания уделялось демократизации судебной системы и расширению прав местного самоуправления (оно распространялось на всю империю, а в выборах его органов должно было участвовать все население).

Большой шаг вперед сделали неолибералы в социальном блоке своей программы. Крестьянам кадеты обещали отмену выкупных платежей, дополнительное наделение землей за счет государства и принудительного отчуждения части частновладельческих земель (за выкуп), широкую помощь государства в переселенческом деле и устройстве крестьянского быта. Рабочим кадеты сулили постепенное введение 8-часового рабочего дня, социальное страхование за счет предпринимателей под контролем государства, введение третейских судов с участием рабочих для решения трудовых конфликтов, узаконение стачек и профсоюзов. Кроме того, декларировалась необходимость введения прогрессивного подоходного налога и пенсионного обеспечения не только для рабочих, но и для всех лиц, живущих личным трудом. Выдвигались также требования перехода ко всеобщему, обязательному и бесплатному начальному образованию, снижения платы за обучение в средней и высшей школе, строгого соблюдения автономии последней и свободы преподавания.

В области межэтнических отношений кадеты были достаточно консервативны, признавая возможность автономного устройства только двух районов империи - Польши и Финляндии. Вместе с тем они выступали за предоставление каждой нации, населяющей Россию, культурно-национальной автономии (право обучения на родном языке, возможность употреблять его наряду с государственным русским языком, выделение ассигнований на развитие национальной культуры).

И хотя в социальной сфере кадеты обещали народу меньше, чем революционеры, ни одна другая несоциалистическая партия не проявила готовности пожертвовать правами и привилегиями господствующих классов в той мере, в какой это сделали кадеты. Неслучайно в буржуазных деловых кругах, не говоря уже о поместном дворянстве, за кадетами прочно закрепилась характеристика «красной» партии. Бесспорно, в кадетской программе, как и в програм-

532

мах других политических партий, присутствовали элементы социальной демагогии и популизма, без которых не обходится большая политика, однако сводить все дело только к ним было бы в данном случае неправильно, ибо сама жизнь подталкивала их к необходимости компромиссов как наиболее разумного способа предотвращения социально-политических катаклизмов.

Кадеты стояли у истоков российского парламентаризма, а их видные деятели С.А. Муромцев и Ф.А. Головин были председателями первых двух Государственных дум. Несмотря на то что переговоры Витте, Столыпина и некоторых других государственных деятелей с кадетами на предмет их участия в правительстве в 1905-1906 гг. не принесли реальных результатов, сам факт их проведения говорил о том, что власть уже начинала относиться к Партии народной свободы (так называли себя кадеты с 1906 г.) как к возможному политическому партнеру. Нельзя не отметить и тот факт, что министерские портфели не были для кадетских лидеров предметом такого торга, где успех достигается ценой отказа от своих принципов. Поэтому кадеты выдвинули такие условия своего участия в правительстве, которые оказались неприемлемыми для правящих «верхов», и тем самым спасли свое лицо как оппозиционной партии.

Вместе с тем претензии кадетов на гегемонию в освободительном движении России и на контроль над массовым сознанием оказались явно необоснованными, ибо «своей», «народной» партией рабочие и крестьяне их никогда не считали, относя к числу не заслуживающих доверия «господских» политических организаций. Драма российского либерализма состояла в том, что в расколотом, поляризованном обществе роль посредников между властью и народом, которую хотели играть кадеты, была обречена на провал, и судьба кадетов как политической партии доказала это самым недвусмысленным образом.

Еще меньших успехов добились консервативные либералы в лице «Союза 17 октября» (партии октябристов), хотя по своей численности они даже превосходили кадетов, насчитывая примерно 75 тыс. человек24. Наиболее активно за объединение правых либералов, пытавшихся синтезировать славянофильские идеи русской самобытности, сильной монархической власти и некоторые реформаторские новации западного толка (признание необходимости созыва представительного учреждения, введения демократических свобод, регулирования отношений между трудом и капиталом, облегчения положения крестьян) выступали часть земских дворянских кругов, некоторые торгово-промышленные (главным образом московские) деятели, чиновная интеллигенция, профессура, крупные военные чины, адвокаты и т.д. В 1906 г. к октябристам перешли многие члены Торгово-промышленной партии и Партии мирного

533

обновления, тогда как часть левых октябристов, наоборот, ушла в ряды последней. Согласно уставу, в партию октябристов могли входить коллективно все организации и отдельные лица, выступающие за укрепление в России провозглашенных 17 октября 1905 г. начал думской монархии.

Как и кадеты, октябристы были по преимуществу городской партией. В составе их ЦК абсолютно преобладали дворяне и потомственные почетные граждане (купечество и интеллигенция). И хотя октябристы, в отличие от кадетов, не могли похвастаться наличием в своих рядах такого букета ярких, известных на всю Россию имен, но и среди них было немало незаурядных и перспективных политиков. Земскую ветвь движения представляли Д.Н. Шипов, граф П.А. Гейден (в 1906 г. они ушли к мирнообновленцам), М.А. Стахович. Среди представителей торгово-промышленных кругов выделялись братья А.И. и Н.И. Гучковы (один из которых -Александр - стал лидером партии), а также братья В.П. и П.П. Рябушинские, Э.Л. Нобель, знаменитый ювелир К.Г. Фаберже и другие. Из деятелей науки и культуры можно назвать историка В.И. Герье, адвоката Н.Ф. Плевако, юриста Н.С. Таганцева.

Октябристы выступали за целостность Российской империи (автономия допускалась только для Финляндии) и сохранение монархии с равноправными Государственной думой и Государственным советом. Выборы в Думу должны были быть не всеобщими и не прямыми. Половину членов Государственного совета должен был назначать царь (он же назначал и смещал министров). Манифест 17 октября, по твердому убеждению октябристов, должен был стать пределом уступок самодержавной власти обществу, причем за царем должен был обязательно сохраняться титул самодержца. Тем не менее самодержавная власть, по мнению октябристов, волне могла сочетаться с гражданскими свободами и равенством всех подданных царя перед законом, а также с демократическим порядком судопроизводства и развитием местного самоуправления. Решение аграрного вопроса виделось октябристам в сочетании основных принципов столыпинской реформы с принудительным отчуждением части помещичьих земель за справедливое вознаграждение. Рабочим октябристы обещали свободу экономических стачек и профсоюзов, государственное страхование, создание арбитражных органов для разрешения трудовых конфликтов. Декларировалось также всеобщее начальное образование, введение прогрессивного подоходного налога и т.д.25.

Таким образом, октябристы твердо стояли на позициях самой умеренной оппозиционности по отношению к власти, поддерживали все ее начинания, резко осуждали декабрьские вооруженные восстания 1905 г., Выборгский манифест части депутатов I Думы, одобряли роспуск II Думы и новый избирательный закон 1907 г.

534

Подобная проправительственная политика стоила октябристам поражения на выборах в I Думу (всего 16 мандатов). Во II Думе, на выборах в которую они блокировались даже с «черносотенцами», их фракция выросла до 43 депутатов. Однако «звездный час» октябристов наступил только в постреволюционной III Думе, где их лидеры - Н.А. Хомяков и А.И. Гучков последовательно заняли, наконец, и председательское кресло.

В заключение хотелось бы подчеркнуть, что в итоговых оценках российских либералов начала XX в. историки вряд ли придут когда-нибудь даже к подобию консенсуса. Одни будут считать их слишком законопослушными и сговорчивыми с властью, другие - наоборот, слишком радикальными и «социальными» в своих программных лозунгах и тактике. Однако в реальных условиях России того времени качественно иного либерализма в нашей стране быть не могло: это определялось остротой социальных конфликтов, неконструктивной и близорукой политикой царского правительства и ультрарадикализмом социалистических партий. Эти же факторы обусловили и историческое поражение российского либерализма, довершенное репрессиями советской власти после октября 1917 г.