в нано

Даже самые современные из наших технологий базируются на старой традиции, характеризуемой двумя отличительными чертами. Старая традиция, во-первых, всегда имеет дело с колоссальным числом атомов. В этом плане мы должны осознать следующее. Наши инженеры «загнали компьютеры размера комнаты в начале 1950‑ых в несколько кремниевых чипов в современном карманном компьютере». Теперь делают устройства меньшие, чем когда-либо, раскидывая группы атомов по поверхности кристалла так, чтобы образовывались связи и компоненты в одну десятую толщины тончайшего волоса. Но при всем этом, даже современные «микросхемы могут считаться маленькими в стандартах тесальщиков кремня, но каждый транзистор все еще содержит триллионы атомов, и так называемые «микрокомпьютеры» все еще видимы невооружённому глазу». Старая традиция, во-вторых, работает «сверху вниз». «Наши предки брали камни, содержащие триллионы триллионов атомов и удаляли слои, содержащие миллиарды триллионов атомов, чтобы сделать их них наконечники для стрел. … Они придавали бронзе форму, выковывая ее. Они делали железо, потом сталь, и придавали им форму, нагревая, выковывая и снимая стружку. Мы теперь готовим чистую керамику и более прочные стали, но мы все еще придаем им форму с помощью выковывания, снятия стружки и т. п. Мы готовим чистый кремний, пилим их в пластины, и делаем рисунок на поверхности, используя крошечные трафареты и пучки света.» В целом, «древний стиль технологии, который можно проследить от топоров из кремня до кремниевых чипов, обращается с большими совокупностями атомов и молекул». Э. Декслер обозначил эти технологи, как «балк‑технологии» (от англ. bulk – оптовый).

Описанные выше технологии или балк-технологии, очевидно, несовершенны, хотя бы потому, что порождают гору отходов из удаленных, лишних слоев, содержащих миллиарды триллионов атомов. Особенно это становится ясно, когда балк-технологиям противопоставляются другие технологии, способные манипулировать отдельными атомами и молекулами под контролем и прецизионно. Э. Деркслер называет эти технологии «нанотехнологиями» или «молекулярной технологией». Основу этих новых технологий составляют или технической формой деятельности этих технологий являются «наномашины», «молекулярные механизмы», «молекулярные ассемблеры» или просто «ассемблеры». Очевидно, эти новые технологии более совершенны, но возможны ли они, возможны ли молекулярные ассемблеры?

Основа положительного ответа Э. Дрекслера заключается в том, что все в конечном счете сложено из атомов. Далее, мы должны осознать (на это обращал внимание и Р. Фейнман), что в природе уже есть аналоги молекулярных ассемблеров. Из биологии известно, что рибосомы производят все белки, используемые в любых земных живых организмах. Типичная рибосома сравнительно невелика (несколько тысяч кубических нанометров), но способна построить практически любой белок последовательно соединяя аминокислоты (составные части белков) в определенном порядке. В связи с этим можно сказать, что в биологии уже используются своеобразные молекулярные ассемблеры. «Биохимики уже работают с этими машинами, которые в основном состоят из белка, основного строительного материала живых клеток. Эти молекулярные машины имеют относительно немного атомов, они имеют бугорчатую поверхность, подобно объектам, сделанным склеиванием вместе горстки мраморных шариков. Также многие пары атомов связаны связями, которые могут сгибаться и вращаться, поэтому белковые машины необычно гибки. Но подобно всем машинам, они имеют части различной формы и размеров, которые выполняют полезную работу. Все машины используют группы атомов в качестве своих частей. Просто белковые машины используют очень маленькие группы.»

Дальнейшее понимание ситуации связано с тем, чтобы адекватно оценить работу генных инженеров. Последние, в отличие от химиков, стремятся получить нужные им продукты «не сваливая все в сосуды», предоставляя дальнейший процесс бесконтрольному химическому синтезу. Генные инженеры пытаются создать объект, работающий максимально подконтрольно и целенаправленно. По сути, они используют природный процесс производства белка для решения своих задач. Понимание этого механизма помогает понять и следующее, очень важное для Э. Дрекслера положение. «Несмотря на универсальность, белок имеет недостатки как технический материал. Белковые машины перестают функционировать при высушивании, замерзают при охлаждении, и свариваются при нагревании. Мы не строим машины из плоти, волос и желатина; за более чем столетия, мы научились использовать свои руки из плоти и костей, чтобы строить машины из дерева, керамики, стали и пластмассы. Аналогично мы будем поступать в будущем. Мы будем использовать протеиновые машины, чтобы строить наномашины из более прочного вещества, чем белки.»

Доказав принципиальную возможность перейти к новому технологическому типу взаимоотношений с миром, Э. Дрекслер утверждает, что подобное может и должно случиться в самом ближайшем будущем. В частности, он предполагает, что его современники уже могут обрести бессмертие с помощью нанотехнологий. В виду этой перспективы Э. Дрекслер подробно останавливается на феномене крионики, доказывая, что нанотехнологии, наномеханизмы, действительно, способны вернуть замороженного человека к жизни и восстановить его психику (глава 9). Многие страницы книги Э. Дрекслера описывают, как изменится мир к лучшему, когда в него придут новые технологии, молекулярные ассемблеры. Последние могут делать все для человека. Молекулярные ассемблеры – это «машины изобилия» (глава 4). Находящие в каждом жилище небольшого размера молекулярные ассемблеры дают каждому жителю Земли любые продукты потребления, какие он пожелает. И все это, абсолютно, бесплатно и безотходно. Молекулярные ассемблеры – это «машины исцеления» (глава 7). Находящиеся в крови человека наномеханизмы обеспечивают его абсолютное здоровье. Молекулярные машины – это открытая дверь в космос, возможность обустроить «мир вне Земли» (глава 6). Все это обеспечивает людей достаточным пространством, материалом и энергией для жизни. В целом, нанотехнологии, молекулярные ассемблеры позволят человеку жить в условиях знания, что у него «достаточно миров и времени», чтобы осуществить любые свои проекты и мечты (глава 15).

Э. Дрекслер понимает всю масштабность открытой им перспективы. В конце первой главы он пишет о том, что возможность создания полнокровных ассемблеров «обещают вызвать изменения, столь же глубокие, как индустриальная революция, антибиотики, и ядерные оружие, соединенные в один огромный прорыв.» В начале второй главы Э. Дрекслер пишет более глобально, и это, нам кажется больше соотносится с масштабностью его идей. «Молекулярные ассемблеры сделают такую революцию, какой не было со времен появления рибосом, примитивных ассемблеров в клетке. Получающаяся в результате нанотехнология может помочь распространению жизни вне Земли – шаг, не имеющий аналогов, начиная с распространения жизни вне морей. Это может помочь машинам обрести разум – шаг, не имеющий параллелей, с тех пор как разум появился в приматах. И это может позволять нашим умам обновлять и переделывать наши тела – шаг вообще не имеющий аналогов.»

Насколько реалистично выглядят идеи Э. Дрекслера и постчеловеческие надежды, связанные с ними? В соответствие с научной практикой, убедительность тех или иных идей должна быть проверена в прямой критической полемике. Анализ существующей в данном случае полемической практики показывает наличие двух направлений критики, в соответствие с которыми максималистские прогнозы Э. Дрекслера и, соответственно, связанные со всем этим постчеловеческие надежды не реальны. В первом случае акцент ставится на фактической невозможности создания нанотехнологий в духе Э. Дрекслера. Во втором случае актуализируется тема принципиальной, прямой, техногенной, функциональной опасности, связанной с возможным развитием нанотехнологий, что, практически, тормозит или блокирует многие технологические надежды, связанные с нанотехнологиями, и, в значительно степени, обесценивает футурологические надежды сторонников постчеловечества.

О фактической невозможности создания нанотехнологий в духе Э. Дрекслера много говорится химиками. Последние, прежде всего, считают, что «нанотехнологии не возникли на рубеже XX-XXI вв., но ими занимались всегда», поскольку «подавляющая часть используемых катализаторов имеет наноструктуру». Отсюда, «нанотехнологии нужно понимать обычным элементом современной науки или «нормальной науки, по Т. Куну»¹. Критические аргументы химиков против нанотехнологий, в целом, базируются на специфике их научно-технического химического подхода к реальности. Указывается, что, и Р. Фейнман и Э. Дрекслер, явно или неявно, вводили общественность в заблуждение. Это обусловлено тем, что они физики, а не химики. Насколько нам известно, впервые об этом заявил американский ученый, Нобелевский лауреат Р. Смолли. И сейчас эта позиция звучит достаточно весомо. По крайней мере, даже сторонники и защитники Э. Дрекслера признают, что эта критика привела к тому, что «изменилось общее направление государственного финансирования Национальной нанотехнологической инициативы США … бюджетное финансирование в значительной степени было направлено на уже существующие проекты в области химии»². Химики считают, что манипуляция отдельными атомами, предлагаемая со стороны физиков, практически, невозможна. Аналогии с механически передвижением здесь неуместны. Обращение к химическим реалиям показывает, что «при уменьшении размера растет отношение площади поверхности к объему, а чем больше поверхность, тем больше трение. Нанообъекты буквально приклеиваются к другим нанообъектам или к поверхностям, которые для них вследствие их собственной малости кажутся ровными. Это полезное качество для геккона, который легко шагает по вертикальной стене, но крайне вредное для любого устройства, которому надо ехать или скользить по горизонтальной поверхности. Для того чтобы просто сдвинуть его с места, придется затратить непропорционально много энергии.¹» Далее, манипуляция отдельными атомами, предлагаемая физиками, выглядит весьма сомнительной, если мы продумаем вопрос о промышленном, поточном нанотехнологическом производстве. В этом плане, штучное передвижение атомов, очевидно, проигрывает традиционным, общим химическим производственным подходам. Критические размышления химиков поддерживает ряд авторов, считающих, что создание предполагаемых Э. Дрекслером наномашин, с мощным запасом энергии и бортовым компьютером для управления и решения задач, просто, нереальным.

Э. Дрекслер не только связал с нанотехнологиями колоссальные перспективы. Американский ученый много времени уделил опасностям, которые могут проистекать от самого технологического факта наличия нанотехнологий. Главная опасность нанотехнологий – обратная стороны их главной положительной особенности. Если наномащины Э. Дрекслера могут делать все, что угодно, то они вполне могут сделать и то, что опасно и даже губительно вообще для человечества. Растения с «нанотехнологическими листьями» могут выиграть в конкурентной борьбе с обычными, настоящими растениями. Саморазмножающиеся ассемблеры могут быть запрограммированы, например, на уничтожение биосферы, разложение ее на составляющие атомы таблицы Менделеева. Последняя проблема получила название – проблема «серой слизи». (Новейшие разработки в этой области дают информацию о возможности создать опасный нанотехнологический «серый планктон», «серую пыль», «серый лишайник».) Во многих современных источниках, затрагивающих технологические проблемы и опасности нанотехнологий, акцентируется внимание на то, что сама суть нанотехнологий – манипуляция искусственно созданными наночастицами – предполагает колоссальный выброс в природу множества наночастиц. Это особенно очевидно в случае широкого использования наночастиц в строительстве и отделке зданий. Существует предположение, что, таким образом, эти наночастицы «вполне могут попадать в так называемую «цепочку питания» человека в результате чего они будут накапливаться в организме неконтролируемым образом, что может привести к сбоям в иммунной системе и т.п».² Одна из статей, посвященной данной проблеме, названа – «Страшно жить?»³, что само по себе говорит об ее серьезности.

Все указные проблему обсуждаются. Поставив проблему «серой слизи» Э. Дрекслер предложил много вариантов ее нейтрализации, в частности, создание «запечатанных лабораторий», исключающих выход наружу потенциально опасных молекулярных ассемблеров. Дискутируются выдвинутые Р. Смолли аргументы «fat fingers» (жирныу пальцы) и «sticky fingers» (липкие пальцы). Считается, что со стороны Э. Дрекслера указанным обвинениям был дан адекватный ответ, отрицающий как фундаментальную непреодолимость данных проблем, так и общее понимание Р. Смолли специфики молекулярного производства¹. Результатом этого являлось лоббистская победа сторонников Э. Дрекслера 2006 г. – «в отчете Национального исследовательского совета национальных академий США, оценивающий деятельность NNI , рекомендовал финансирование изучения технической возможности методов молекулярного производства²». В целом, работа с указанными проблемами и идущими здесь дискуссиями формирует следующий вывод. Общий уровень практического производства и использования нанотехнологий (при котором даже специалисты не могут выработать взвешенное отражение всего с ними связанного³) не позволяет уверенно выбрать победителя спора. Тем самым, отношение к данной проблеме должно решаться на основе более общих основаниях.

Адекватное обсуждение проблем реалистичности предположений Э. Дрекслера есть функция общего охвата и оценки всех возможных видов нанотехнологий. В литературе находим такое общие – от дня сегодняшнего до возможного будущего – классификации нанотехнологий. Представим три из них. Согласно одному подходу: «Все современные достижения практической нанотехнологии подразделяются на три группы: инкрементные, эволюционные и радикальные⁴». В первую, инкрементную группу включаются все современные, промышленные образцы нанотехнологий (например, использование наноматериалов, наноэффектов для получения самоочищающихся поверхностей). Во вторую, эволюционную группу включаются все те нанотехнологии, которые так или иначе берут за основу механический подход Э. Дрекслера. Отмечается, что здесь сделаны только первые шаги. К примеру, созданы подшипники наноразмера. В третью, радикальную группу включают те нанопроекты, которые пока существуют, только как гипотетическое, фантастическое предположение (космический лифт, конструктивный туман). Согласно другому подходу, «на сегодняшний день в нанотехнологиях можно выделить три направления: создание наноматериалов (материалов с наноразмерными элементами) с помощью традиционных химических методов, (так называемые «наномасштабные технологии»); попытки создания активных наноструктур с использованием белков, ДНК и других органических молекул; наномеханический подход, также называемый «молекулярное производство», в рамках которого создаются наноразмерные устройства, в т.ч. наномашины.⁵» В заключение представим общий перспективный план американской NNI. «До 2020 года должны последовательно появиться четыре поколения продуктов с использованием нанотехнологии. Первое поколение (2000–2005) называется «пассивные наноструктуры», а попросту — нанопорошки, которые можно добавлять в разные материалы: полимеры, керамику, металлы, покрытия, лекарства, косметику, пищу и прочие товары народного потребления. Эти порошки получают и во что только не добавляют! Сегодня в США производится несколько сот видов товаров, где можно обнаружить присутствие этих самых нанопорошков. Так что первое поколение уже освоено промышленностью. Второе поколение — «активные наноструктуры» (2005–2010) — предусматривает создание компонентов нанобиотехнологий, нейроэлектронных интерфейсов, наноэлектромеханических систем и т.п. Это поколение пока находится в лабораториях, на уровне создания прототипов. Третье поколение — «системы наносистем» (2010–2015), то есть управляемая самосборка наносистем, трехмерные сети, нанороботы и т. п., — пока лишь в руках исследователей. И наконец, четвертое — «молекулярные наносистемы» (2015–2020), то есть молекулярные устройства, атомный дизайн, — существует только в виде концепции.»¹

В указанной данными подходами перспективе самый оптимальный вывод в вопросах реалистичности идей Э. Дрекслера и постчеловеческих надеждах может быть таким. Скорость и, практически, мгновенная перспективность появившихся нанотехнологий оставляет самые крайние постчеловеческие выводы из их развития формой осмысленной возможности.

Отметим также объективную осмысленность разного отношения к нанотехнологиям. Оптимисты «ставят» на быстроту их возникновения и современную значимость. Пессимисты – на разрыв между их современным уровнем, проблематичностью и предполагаемой колоссальной скорой значимостью. В крайних позициях оптимисты видят в пессимистах отпетых ретроградов, а пессимисты в оппонентах – даже безумцев.

Об опасности

Любое полное, ответственное изложение тематики нанотехнологий отмечает проблему опасности «натотехнологической пыли» или проблему «опасности проникновения трудно регистрируемых наночастиц в легкие или даже клеточные мембраны … через питьевую воду, осадки, воздух …»². Ситуация в этом плане выглядит следующим образом. Наблюдается рост использования наночастиц (отмечается, что на конец 2007 г. в изготовлении около 300 видов солнцезащитных кремов, зубных паст и другой продукции уже использовались наночастицы). Общая опасность, например, вдыхания наночастиц должна быть сравнима с вредностью вдыхания асбестовой пыли. В принципе, каждый вид наночастиц требует специфического исследования на предмет их опасности/вредности для человека.³ Но такие исследования в полном объеме не проводятся, т.е. у нас нет данных, насколько это все вредно/безвредно для человека¹. Дальнейшее масштабное использование нанотехнологий будет только увеличивать предполагаемую вредность и указанную опасную неопределенность. Отметим также то, что нанотехнология сегодня, как весьма молодая и междисциплинарная наука, даже не имеет общепризнанных экспертов по оценке подобных рисков при использовании наночастиц.

Э. Дрекслер, предрекая великое будущее наномашин, довольно много времени уделял тематике их опасности. В одиннадцатой главе своего труда «Машины созидания» – главе под названием «Машины разрушения» – Э. Дрекслер подробно останавливается на возможностях того, что молекулярные машины могут быть победителями в конкурентной борьбе с традиционными живыми объектами и способными уничтожить среду обитания последних. «Живые организмы не могут делать «почти все, что угодно», на что способны нанотехнологические машины … с точки зрения эволюции, это создает очевидную угрозу выдрам, людям … «Растения» с «листьями» более эффективными, чем сегодняшние солнечные элементы, могли бы выиграть конкуренцию у настоящих растений, наводняя атмосферу несъедобной листвой. Всеядные «бактерии» могли бы выиграть конкуренцию у настоящих бактерий, сведя биосферу в пыль за считанные дни. Опасные репликанты могли бы быть слишком жесткими, маленькими и быстро размножающимися, чтобы их остановить … У нас достаточно проблем с контролем над вирусами и фруктовыми мушками.»²

Как известно, современный уровень нанотехнологических достижений не позволяет создавать молекулярные машины, описанные Э. Дрекслером. Для многих современных специалистов это служит поводом считать сами эти машины, и связанные с ними проблемы, прежде всего, проблему «серой слизи» – проблему превращения биосферы в форму самопорождающих свои копии наномашин, научно некорректной даже мифологической.³ Но, учитывая скорость научно-технических изменений, более обоснованно предполагать, что сценарий «серой слизи» находится в русле возможных научно-технических сценариев будущего, следовательно, необходимых предметов серьезного осмысления.

В работах современного исследователя, Р. Фрейтаса, собраны все наиболее известные и принципиально возможные современные сценарии/предположения о «серой слизи» или, по предложению Р. Фрейтаса, специфические сценарии/предположения о нанотехнологической экофагии, «пожирании жизни» (от греческих слов «дом» и «пожирающий»). Прежде всего, Р. Фрейтас показывает, что типичные для состава живых организмов атомы углерода вполне могут быть источником сырья и энергии для саморазмножающихся, копирующихся/реплицирующих) себя наномашин, нанороботов или репликантов. «Нанороботы-экофаги могут считать живые организмы в качестве естественных накопителей углерода, а биомассу – в качестве ценной руды для добычи углерода и энергии». Следующие четыре современных сценария экофагии – «серый планктон», «серая пыль», «серый лишайник», «злонамеренная экофагия» – характеризуются, базируются на следующем. Наличие подводных запасов углерода на материковых окраинах в виде клатратов метана и углерод, растворенный в воде, позволяют осуществиться сценарию «серый планктон», когда «колонизация богатой углеродом наземной экосистемы будет производиться огромной и голодной массой, выросшей на морском дне репликантов». Принципиально можно создать репликантов, которые были бы подобны/сравнимы с микроскопической пылью в воздухе. «Такие устройства могут реплицироваться относительно быстро с использованием только атмосферных ресурсов и солнечной энергии. Всемирное покрывало из летающих в воздухе «воздухоядных» (Aerovores, «аэроворосы»), которое блокирует весь солнечный свет, было названо сценарием «серой пыли». По аналогии с деятельностью лишайников – растущих на голом камне и формирующих почву путем разъедания скал – можно создать нанороботов, которые бы жили и перерабатывали поверхности живых существ, реализовывая сценарий «серый лишайник». Самым опасным сценарием экофагии, по Р. Фрейтасу, является сценарий «злонамеренной экофагии», когда будут сознательно создавать нанороботов для уничтожения биомассы.¹

Предполагая высокую потенциальную опасность молекулярных наномашин/ассемблеров, Э. Дрекслер предлагает целый ряд мер и предположений, нацеленных на создание только таких репликантов, «которые не смогут убежать и начать буйствовать». Среди этих предложений: делать репликантов зависимыми от особого вещества/среды, создаваемых в специальных лабораториях, предназначенных для работы репликантов; строго контролировать количество создаваемых репликантов; делать закрытые лаборатории, из которых репликанты не смогут попасть наружу, а если таковая возможность намечается, то эти лаборатории самоуничтожаются; создавать «активные щиты» или специальные наномашины для борьбы с опасными репликантами. В целом, Э. Дрекслер уверен, что люди могут держать ситуацию с опасными репликантами под контролем². Сходные мысли высказываются и Р. Фрейтасом, который считает, что «все исследованные сценарии экофагии могут быть обнаружены средствами бдительного мониторинга, позволяя в силу этого быстро развернуть эффективные защитные инструменты».³ Хотя, стоит указать на то, что Р. Фрейтас, как нам показалось, чуть более обостренно воспринимает возможную опасность от нанотехнологических репликантов, чем Э. Дрекслер. Об этом мы судим по тому, что завершая свою работу, в «Заключении и рекомендациях для государственной политики», Р. Фрейтас, прежде всего, требует: «немедленного международного моратория на все эксперименты в области искусственной жизни, выполняемых на небиологических носителях». Возможно, что последнее непосредственно связано с тем, что Р. Фрейтас в полном объеме соглашается со следующей мысли Ледерберга: «мир микробов развивается в быстром темпе … наше выживание зависит от принятия «более микробной точки зрения». Возникновение новых – ВИЧ или вируса Эбола, демонстрирует, что у нас пока очень мало знаний о том, как естественные или технологические вмешательства могут запускать мутации».

Принимая всерьез озабоченность Э. Дрекслера, Р. Фрейтаса, М. Вассера, Р. Курцвейля появлением нанороботов-экофагов, можно ли вместе с этими специалистами предполагать, что ситуация в наноиндустрии будет под контролем, т.е. не завершится грандиозной или окончательной катастрофой биосферы, вообще, человеческой цивилизации, в частности? Нам кажется, что, учитывая колоссальную быстроту развития нанотехнологий и невиданное качество предполагаемых ими изменений, однозначный или даже более вероятностный положительный ответ на поставленный вопрос был бы весьма легковесным.

Подводя определенный итог рассмотрению возможных нанотехнологических рисков, можно сказать следующее. Проблемы нанотехнологической пыли и экофагии – по сути, касающиеся нанотехнологии, как таковой, – заставляют считать, что у нас нет уверенности в том, что предполагаемое бурное развитие наноиндустрии не приведет к серьезным или даже катастрофическим следствиям. В этих условиях, наиболее разумным выглядит решение снизить темп и масштабность нанотехнологических инноваций, вообще, доведя последние до приемлемого уровня гарантированной безопасности. Но это разумное решение не принимается и не воплощается в жизнь.

1 Предисловие переводчика и редактора перевода // Нанотехнология в ближайшем десятилетии: Прогноз направлений исследований / Под ред. М.К. Роко [и др.]. – М.: Мир, 2002. С. 8.

2 Рыбалкина, М. Нанотехнология для всех. Большое – в малом / М. Рыбалкина. – М.: Изд. Nanonewsnet.ru, 2005. С. 3.

3 Хартманн, У. Очарование нанотехнологии / У. Хартманн. – М.: БИНОМ. Лаборатория знаний, 2008. С. 9.

4 Абранян, А. Философские проблемы развития и применения нанотехнологий / А. Абранян, Д. Дубровский [и др.] // Наноиндустрия. 2008. № 1. С. 5.

5 Негодаев, И.А. Нанотехнология сквозь призму философии / И.А. Негодаев // Вестник Донского государственного технического университета. 2004. Т. 4. № 2. С. 206-213; Горохов, В.Г. Нанотехнология – новая парадигма научно-технической мысли / В.Г. Горохов // Высшее образование сегодня. 2008. № 5. С. 36-41; Летов, О.В. И благо, и угроза: социальные и этические проблемы нанотехнологии / О.В. Летов // Россия и современный мир. 2008. № 3. С. 175-193 и др.

6 На пути к нанотехнологической парадигме. В преддверье новой цивилизации // Философские науки. 2008. № 1. С. 25-125.

7 Эрлих, Г. Нанотехнология как национальная идея / Г. Эрлих // Химия и жизнь. 2008. № 3. С. 32.

1 Суэтин, А. 2006 год: мир сегодня и завтра (обзор основных положений доклада «Состояние планеты – 2006» // Вопросы экономики. 2006. № 4. С. 97.

2 Балабанов, В.И. Нанотехнологии. Наука будущего / В.И. Балабанов. – М.: Эксмо, 2009. С. 234.

3 Нанотехнология в ближайшем десятилетии: Прогноз направлений исследований / Под ред. М.К. Роко [и др.]. – М.: Мир, 2002. С. 15.

4 Хартманн, У. Очарование нанотехнологии / У. Хартманн. – М.: БИНОМ. Лаборатория знаний, 2008. С. 12-13.