HITMAN_Enemy_Within_Rus

открытом солнце. Внутри по обе стороны комнаты были скамьи, которые были заняты просителями, имевшими крайне жалкий вид. У некоторых была еда, видимо они собирались ждать довольно долго.

Стойка, за которой находился скучающий капрал, была сделана из фанеры. Передняя часть была украшена сине-желто-красным подобием национального флага. Большая карта закрывала почти весь стол и была защищена листом исцарапанного стекла. Ливиец облокотился на стол и поинтересовался наличием экспортного разрешения для, так называемых «никчемных камней», занимавших багажник машины Тайлера и Газеу. Капрал пожелал увидеть водительские права, которые ливиец передал через стол. Затем, изучив документ, полицейский издал нечто похожее на одобрительное ворчание, прошептал что-то неряшливому мальчику и спешно отправил его прочь.

«Вам придется подождать. - сказал капрал, указывая на заполненные скамейки. - Супрефект скоро освободится.»

«Скоро» растянулось на добрый час, пока капрал усиленно работал с кучей бланков, ударяя по каждому печатью с почти высохшими чернилами. Тем временем вентилятор бесполезно вращался, мухи летали туда-сюда, а местные жители ожидали своей участи. Наконец, когда 47ой уже хотел предложить уйти, неряшливый мальчик подбежал к капралу и, глядя на незнакомцев, прошептал ему что-то на ухо.

Капрал серьезно покачал головой, вычурно откашлялся и сказал: «Супрефект ждет вас, господа.»

Омар Ал-Шарр был умным и энергичным человеком. Поэтому он предпочел карьеру в публичной сфере попыткам заработать на средства к существованию в мелком бизнесе. Даже в таких условиях, подав заявление о работе в полиции, Ал-Шарр дал большую взятку и был назначен на работу сюда.

После этого амбициозный юноша потратил много лет давая взятки, шантажируя и подлизываясь, пока не дошел до чина супрефекта в Монго. Не последний предмет вожделения – но лишь несколько шагов отделяли его от того, на чем он хотел остановиться.

Окружив грузовик иностранцев с несколькими странными образцами внутри, которые наверняка получат огромную оценку на черном рынке, и засыпав Нумо дюжиной вопросов, работники выяснили, что автомобиль был нагружен образцами минералов, которые иностранцы хотели отвезти домой для анализа.

Казалось бы правдоподобная история, одна из тех, в какую Ал-Шарр был склонен поверить, исключая одну вещь: кроме углекислого натрия и нефтяного месторождения близ Доба, в Чад ни о каких других природных ресурсах не могло идти и речи. Итак, если иностранцы не были геологами, как они себя назвали, тогда кто же они?

Контрабандисты? Вполне вероятно. Но были и другие предположения.

47ой проследовал за Газеу в кабинет полицейского и был поражен тем, каким темным было помещение. Немного света проходило через узкое окно, расположенное над головой супрефекта, а также излучалось от лампы, стоявшей на дубовом отполированном столе. Массивная мебель была, видимо, антикварной, кое-что предположительно было трофеем французского колониального правительства, и охранялось от горделивых чиновников.

Человек, сидящий за столом, был огромным, и этот факт не могла скрыть даже его мешковатая помятая форма размера XXXL голубого цвета с белыми полосами вдоль рукавов и множеством нашивок Nike, которые вряд ли были настоящими.

Мужчина указал на два оранжевых покрытых плесенью стула. Его слова прозвучали на слегка ломаном английском.

«Пожалуйста, садитесь. Мое имя Омар Ал-Шарр.» «Тейлор» и Газеу представились, сели на жесткие пластмассовые стулья и стали

ждать, в какое русло направится беседа. В офисе было тепло, очень тепло, не смотря на усилия тощего мальчика. Он был слишком мал ростом, чтобы сидеть на велосипеде, поэтому крутил педали стоя. Каждое движение педали поворачивало цепь, крутившую

автомобильные ремни, которые заставляли временный вентилятор крутиться. Было ли это проявлением фантазии или экономия на электроэнергии, но заднее колесо крутилось, цепь гремела, а вентилятор скрипел, направляя мощную струю теплого воздуха на массивный стол.

«Итак, - сказал Ал-Шарр, взглянув на водительские права Газеу, - расскажите мне об этих минеральных образцах.»

47ой предвидел этот вопрос, и с энтузиазмом рассказал историю о возможности хорошей прибыли от новой железной руды, расположенной рядом с Монго.

Выражение лица Ал-Шарр говорило о том, что он не верит ни единому слову, но он одобрительно кивнул головой и потянулся вниз к тумбе, расположенной рядом с его чрезмерно большим стулом. Внутри стояла бутылка воды несколько банок Кока-Колы.

«Выпьете немного? Нет? Пожалуйста, дайте мне знать, если передумаете.» Сказав это, начальник полиции хлопнул дверцей, сделал большой глоток колы и

вытер рот тыльной стороной руки.

«Итак, на чем мы остановились? Ах да, возможность новых месторождений железной руды. Когда вы подтвердите их присутствие в этой местности и получите разрешение на их вывоз, Чад получит хорошую прибыль. Однако сейчас правительство вынуждено жить на более скромные ресурсы, такие как экспортная пошлина. Итак, если вы соизволите предоставить десять тысяч евро, или девять тысяч сто шестьдесят пять долларов США, мы выполним необходимую бумажную работу и дадим вам проехать.»

Это была вопиющая сумма, намного больше, чем потребовало бы государство, или законный бизнес. 47ой нахмурился.

«Хм. Это слишком большая сумма. Настолько большая, что нам, видимо, придется связаться с нашим работодателем.»

Ал-Шарр был удивлен. Работодатель? Такое слово редко проскакивало из уст его обычных клиентов. Может инстинкты обманули его? Может люди действительно были теми, кем они себя назвали? Или они были слишком жадными, чтобы заплатить разумную взятку. Он выпил еще кока-колы, поставил банку на стол и почувствовал легкий голод.

«Ладно. Плевать. И так одни проблемы. Вот ваши бумаги. Дайте мне знать, если вам еще что-то понадобится. Всего доброго.»

«Есть еще одна вещь, - сказал 47ой, когда он и Газеу поднялись. - Не могли бы вы сказать нам, проезжал ли караван из трех машин и пятнадцати человек мимо Монго за последние сутки? Они наши друзья, и мы наделись догнать их.»

Учитывая, что Ал-Шарр угощал Ал-Фулани и его людей великолепным обедом прошлой ночью, и был в его платежной ведомости в течение этих трех лет, он немного сомневался в том, кого имели в виду иностранцы. Были ли мужчины напротив него друзьями Ал-Фулани? Или они его враги? Наверняка он не знал. Однако, информация не уйдет дальше местного рынка, и он посчитал, что лучше сказать правду.

«Да, было дело. Марокканец, если я не ошибаюсь. Он и его люди уехали прошлым утром. Что у них были за дела я не знаю, так же как и не знаю про то, куда они собрались ехать.»

Агент 47 поблагодарил полицейского и вместе с Газеу покинул кабинет супрефекта. Двое как раз вышли из здания и были на полпути к воротам, когда Ал-Шарр позвал

капрала в свой кабинет.

«Пусть кто-нибудь проследит за ними. Кто-нибудь надежный. И держите меня в курсе. Может они те, кем представились... а может и нет. Позвоните мне, если что-то узнаете.»

Капрал кивнул, послал за своим зятем и вернулся за стол.

Вентилятор крутился, мухи жужжали, а люди, сидевшие на скамьях, продолжали

ждать.

Глава 13

К ЮГО-ВОСТОКУ ОТ УММ-ШАЛУБА, ЧАД

Темнота опустилась на пустыню, и лишь несколько костров отгоняли ночь. Воздух остыл, что придало путникам сил для продолжения пути.

Махамат Дагаш и его люди доставят детей на рынок в Умм-Шалуба к рассвету. Не смотря на то, что нападение прошло просто великолепно, с тех пор у них прибавилось проблем. Первая – с одним из джипов, на ремонт которого ушел целый день, а затем с детьми, которых ослабили голод и слабость.

Побои всегда подгоняли осиротевших детей, но через некоторое время они снова двигались медленно, постоянно испытывая терпение работорговцев. Хотя теперь, в часе ходьбы, Дагаш чувствовал, как его настроение поднимается.

«Гасите огонь! - грубо скомандовал он. - Грузите машины! И напоите детей. Мы почти на месте.»

Кола была десятилетней девочкой. Она и ее семилетний брат Бака выжили во время нападения, но потеряли родителей. Девочка знала, что делать. Бесполезно было сопротивляться, а наказание было очень болезненным, поэтому она сказала Баке встать и занять его место в строю.

«Не буду! - упрямо сказал мальчик. - Я голоден... и я устал.» «Мы все голодны и устали, - терпеливо ответила Кола. - Теперь делай то, что я

говорю, или один из тех людей ударит тебя.» «За что? - угрюмо спросил Бака. - Меня уже били. Они же просто продадут нас.»

«Это верно, - тихо заметила девочка. - Но мы будем жить. И что важнее – ты будешь жить. И пока ты будешь жив, все наши предки будут живы.»

Не имея письменных записей, каждый ребенок динка с самых ранних лет должен был помнить всех предков по своей линии. Обычно она растягивалась на сотню лет. Потому что помнить своих предков означало, что они живы. А так как женщины брали фамилии мужчин, и Бака был последним мужчиной в роду, вся тяжесть родословной линии ложилась на его хрупкие плечи. В самом деле, большая ответственность. Вспомнив свое предназначение, Бака встал.

«Извини, - с раскаянием сказал он. - Ты права.» Двое детей взялись за руки, направились к главному джипу и встали в строй.

Внедорожник загромыхал, а его туманные огни служили маяками для детей, ехавших в фургонах через пустыню.

Где-то там, за покровом тьмы, спали миллионы людей.

Глава 14

АБЕШЕ, ЧАД

Когда Мерседес Газеу въехал в Абеше, 47ой был так измотан, что пропустил обед и направился прямо в кровать, которая представляла собой узкую полоску бетона, примыкающую к тонкому матрасу на скрипучей решетке. Твердый каменный пол, казалось, качался как будто он все еще ехал в грузовике, но это ощущение исчезло, как только сон окутал киллера.

«Вставай. Нам нужно выбираться отсюда.»

Даже если тот факт, что клиент предпочел пол вместо кровати, поразил ливийца, он не показал своего удивления.

Агент посмотрел на часы сонными глазами. «Что?... сейчас два часа ночи…»

«Правильно, - согласился Газеу, - поэтому сейчас самой время убраться отсюда! Помнишь вертолет? Тот, что был припаркован у полицейского участка в Монго? Он опустился десять минут назад. Угадай, кто вышел, чтобы поприветствовать его... мистер Ситроен.»

47ой выругался, откинул одеяло и встал. Старый Ситроен следовал за ними с самого Монго. Газеу увидел блеск одного из нержавеющих пистолетов, которые 47ой всегда носил с собой, и понял, что оружие, скорее всего, было направлено в его сторону пару минут назад.

«Откуда ты знаешь?» - спросил 47ой.

«Нумо проследил за мистером Ситроен до взлетно-посадочной площадки, - ответил ливиец. - Но это не самое худшее... Ал-Шарр был на борту вертолета. Можно с уверенностью предположить, что мистер Ситроен работает на него.»

Штаны агента висели на спинке стула. Он поспешил надеть их. «Ал-Шарр? Тот самый из Монго?» «Собственной персоной.»

«Мы не сможем обогнать вертолет,» - заметил агент, когда складывал вещи в чемодан.

«Нет, - согласился Газеу, - но вертолет не вооружен. Конечно, они могут окатить нас пулями из АК-47, но это все.»

47ой слегка улыбнулся. «Разве этого недостаточно?» «Может быть немного неудобно, - недовольно сказал Газеу. - Но мы можем

отстреливаться. Вертолеты – чувствительные машины. Сомневаюсь, что пилот задержится.» «А что насчет властей? Не вызовет ли Ал-Шарр подкрепления?» «Возможно, - спокойно добавил Газеу. - Но я сомневаюсь. Запомни: это кончено Чад,

но взятки все еще незаконны. Жирдяй не может позволить его верхушке узнать о том, что он планирует.»

Агент 47 надеялся, что ливиец был прав, но все еще имел опасения, когда садился на заднее сидение, а Нумо выводил грузовик в теплую ночную Сахару. До Умм-Шалуба было сотня миль. Где, если Агентство не ошиблось, Ал-Фулани только что вошел в отель и вероятно наслаждался хорошим сном. Пустится ли жирный полицейский в погоню? И на долго ли марокканец задержится в Умм-Шалуба, пока 47ой не прибудет туда?

Был лишь один способ узнать это.

Опасно было ехать быстро, так как много ловушек было спрятано под движущимися песками, однако вскоре они услышали звук вертолета над головой. Но ничего не произошло,

иблагодаря их ночному отбытию – вероятно вкупе с нежеланием Ал-Шарра преследовать их ночью – 47ой, Газеу и Нумо смогли добиться хорошего прогресса. Когда солнце поднялось, они оказались на ровной дороге, двигаясь со скоростью около пятидесяти километров в час,

иследуя в направлении цепи базальтовых башен, которые были единственными, по чему можно было ориентироваться.

Расстояние могло быть, а чаще всего было, обманчивым, что означало, что даже верхушки гор, находящиеся рядом, в действительности были очень далеко.

Более получаса уже прошло, прежде чем обнаженные породы стали заметно больше,

игрузовик повернул к западу от них. В это время что-то появилось в небе, развернулось над скалами и устремилось прямо на них. Вертолет был не более чем в пятнадцати метрах от крыши, и стал приближаться с каждой секундой.

«Вот оно! - решительно сказал Газеу. - Кажется жирный ублюдок проснулся.» Агент 47 попытался посмотреть на вертолет, когда он пролетал над ними, но крыша

кабины закрывала вид. Он подумал о припрятанном оружии, но знал, что ни одна из длинноствольных пушек не будет эффективна в отношении вертолета.

Затем, вернувшись, геликоптер подлетел с водительской стороны. Пыль разлеталась в разные стороны. Супрефекта Ал-Шарра было хорошо видно через плексиглас, когда он жестами говорил Газеу остановиться. Ливиец показал ему средний палец вместо ответа, что заставило вертолет вылететь вперед и развернуться.

«У-у, - произнес Газеу. - На что поспорим относительно того, скольких копов взял с собой Ал-Шарр?»

47ой не успел ответить, как вертолет пролетел с правой стороны грузовика, и человек на борту открыл огонь из АК-47. Вскоре выяснилось: полицейский знал, что делать.

Киллер слышал треск, когда пол дюжины 7,62-миллиметровых пуль прошлось по машине. Затем вертолет исчез, дав стрелку возможность перезарядить обойму и приготовиться к следующему заходу. Агент стукнулся плечом о стенку кабины, когда Газеу резко надавил на тормоза.

«Какого черта ты делаешь? - спросил он. - Они же расстреляют нас к чертям!» «Нет, - ответил ливиец. - Они не рассчитывали, что мы остановимся.»

Агент 47 услышал знакомый щелчок и повернулся. Нумо уже успел вооружиться собственным АК-47. Ливиец ухмыльнулся, автомобиль забуксовал и остановился. Сначала – винтовка, теперь – это. Казалось, что Газеу имел склад оружия внутри грузовика. Что, учитывая все обстоятельства, было бы хорошей новостью.

Вертолетные турбины дико выли, когда пилот круто развернул машину, разогнал песок и завис над дорогой. У вертолета была стеклянная кабина, позволявшая Ал-Шарру видеть грузовик впереди, но это также означало, что и его было видно. Это, плюс тот факт, что положение кабины не позволяло капралу с АК-47 использовать оружие, создавало отличную ситуацию для Нумо. Это была первая серьезная ошибка копа.

Когда супрефект собирался что-то сказать по громкоговорителю в вертолете, Нумо выпрыгнул из машины и открыл огонь. Благодаря тому, что вертолет был прямо в его поле зрения, две пули попали в цель. Дыра образовалась над головой Ал-Шарра, пилот запаниковал и это привело ко второй ошибке.

Вместо того, чтобы отлететь назад и защитить двигатели, пилот развернул вертолет вправо. Это предоставило Нумо шанс, которого он ждал – прямой выстрел в боковой двигатель. АК-47 протрещал, ливиец выпустил всю обойму в турбину. Она «закашляла», выпустила дым, и вертолет начал опускаться вниз по спирали.

Геликоптер качнулся, когда пилот перекрыл подачу топлива в боковую турбину и усилил вторую. Нос опустился, другая турбина скрипнула и вертолет начал улетать. Но Агент уже вышел из грузовика, вытащил оба Сильверболлера и большими шагами побежал к вертолету, стреляя во время движения. Пустые гильзы отлетали назад, и дыры кучно сгруппировались вокруг головы пилота, когда он резко наклонился вперед.

Учеловека, которого Газеу знал как Алекса Тейлора, быстро закончились обоймы, но

кэтому времени была новая обойма в АК-47, и вскоре вертолет упал на землю. Оставшийся двигатель заскрипел, когда вертолет зарылся носом, несущий винт раскололся и куски лопастей разлетелись по воздуху.

Лонг-слайд вернулся обратно в кобуру. Жирдяй все еще был жив, пытаясь освободить себя, но было слишком поздно, и 47ой поймал последний взгляд отчаянного полицейского, когда вертолет взорвался. Прогремело три взрыва, и хотя он был на расстоянии семидесяти метров от взрыва, он все равно упал на землю лицом вниз, когда стена огня пронеслась мимо, а горящие осколки разлетелись вокруг.

Наконец, когда взрывы прекратились, 47ой встал. Газеу был рядом.

«Правительству потребуются дни, чтобы раскрыть это дело... или делать вид, что они это делают. Однако, группа жандармов обязательно появится. Поэтому хорошо бы поскорее добраться до Умм-Шалуба и также быстро убраться оттуда.»

Агент 47 кивнул.

Были также и другие возможные покупатели, которых знал Ал-Фулани, и которые поприветствовали марокканца, когда он прошел в район для богатых VIP-персон. Когда бизнесмен сел, был принесен поднос с крепким кофе и засахаренными фруктами, и АлФулани всецело воспользовался моментом, чтобы поговорить с человеком, сидевшим справа от него.

Марла немедленно встала за спиной клиента, откуда она могла прикрыть его спину, когда ее глаза заскользили по многолюдной площади. Покупатели и продавцы образовали круг, разорванный двумя проходами, по которым торговцы входили и выходили из открытой площади. Но ее глаза смотрели в другое место, проверяя дешевые сиденья в поисках какоголибо признака опасности.

Внезапно отряд из десяти полицейских прошел на площадь. Вид горящего вертолета возник в памяти 47ого. 47ой тихо выругался, и потянулся рукой к Сильверболлеру, когда Газеу слегка подтолкнул его локтем.

«Смотрите! - сказал ливиец. - Они подкуплены.» И действительно, вместо того, чтобы прекратить работорговлю, полиция стала

защищать их. Первое, что они сделали – обезопасили оба выхода, прежде чем растянуться через всю площадь. И это был отличный прием, так как многие из присутствующих носили с собой огромное количество наличных денег.

47ой отпустил лонг-слайд, вытащил руку из тобы и расслабился. Он надеялся на возможность тайного похищения Ал-Фулани прямо из-под носа Марлы, но присутствие полиции не дало этой идее сбыться, поэтому все, что ему оставалось делать – ждать.

Процесс продажи рабов начался, когда появился мужчина в льняном белом колпаке и белом костюме. Он обратился к народу, и, судя по несколько сухому тону, это была речь, которую он произносил много раз. Суть рынка была такова, что никто не отвечал за психическое и физическое состояние человеческих существ, которых продавали и покупали здесь. Все сделки оплачиваются в евро, все товары будут убраны сразу после аукциона и вся продажа закончится.

С этой необычной преамбулой первая партия рабов была выведена на площадь. Это были только мужчины и, судя по внешности, все из одного района. Вероятно из Судана или Центральной Африканской Республики, где мало кто мог защитить их. Суровый южноафриканец приобрел весь лот для работы на алмазных шахтах.

Следующим лотом были женщины, раздетые догола, и сразу появилось много покупателей. Нельзя было с уверенностью сказать, но, кажется, наиболее привлекательные женщины были обречены на сексуальную эксплуатацию в других странах, в то время как остальные будут проданы в домашнее хозяйство, где они проживут всю жизнь в рабстве.

Но Ал-Фулани не интересовался этим. По крайней мере пока женщин не заменили истощенные дети, выведенные Махаматом Дагаш. Тогда марокканец поставил чашечку кофе на стол и начал изучать рабов в маленький бинокль.

Кола и ее брат Бака испугались толпы и прижались друг к другу, пока Дагаш не разнял их насильно.

Активность толпы нарастала, торги продолжались, и Ал-Фулани начал спорить с темнокожим человеком из Нигерии. Когда спор окончился, марокканец был вполне доволен восемнадцатью детьми, которые сопроводят его обратно в Фес.

Кола разрыдалась, когда Бака забрали к остальным купленным детям.

«Помни мое имя! - отчаянно кричала девочка, когда его уводили от нее. - Как я буду помнить твое!»

Бака попытался ответить, но сильная рука ударила его по губам, и вооруженный кнутом мужчина прокричал что-то ему.

«Мы последуем за рабами Ал-Фулани, - сказал 47ой. - Затем, когда он присоединится к ним, мы сделаем свой ход.»

Газеу одобрительно кивнул, но в глубине души знал, что это будет не так просто, как кажется.

Торги закончились, и толпа начала расходиться, когда Марла уловила лицо мужчины, показавшееся ей знакомым. Но потом, повторно взглянув, агент поняла, что ошиблась. Мужчина был одет в тобу и солнцезащитные очки, к тому же Агент 47 всегда работал один, а с этим человеком постоянно рядом вился еще один. Затем все закончилось, площадь опустела

ижизнь вернулось в свое русло.

КСЕВЕРО-ЗАПАДУ ОТ УММ-ШАЛУБА

Целый день прошел после аукциона, а все шло наперекосяк. Увидев, что сопровождение Ал-Фулани покинуло город, и проследовав за ними в пустыню, 47ой и его спутники собирались сблизиться с марокканцем настолько, насколько это возможно. Через пару километров, забравшись на плато, киллер посмотрел на северо-запад и увидел пять столбов пыли, указывавших на то, что Ал-Фулани сопровождал полицейский эскорт. Всех их, а также людей Марлы, будет невозможно одолеть на открытой местности, это было очевидно.

Итак, все, что им оставалось — это следовать за колонной и ждать, когда какаянибудь преграда не появится на пути Ал-Фулани.

Преследование длилось очень долго, и кроваво-красное солнце уже повисло на западном небе, как вдруг вдали появились очертания города Файя. Согласно карте, этот городок был больше Умм-Шалуба, и имел свой собственный аэропорт, в который, видимо, и направлялся Ал-Вулани. Поэтому 47ой крайне удивился, когда колонна повернула направо и направилась прямо на юг.

«Какого черта он задумал?» - пробормотал убийца, в то время как Газеу начал резко менять курс.

«Нельзя точно сказать, - мрачно ответил ливиец. - Но я полагаю, что супрефект в Файя менее услужлив, чет тот, что был в Умм-Шалуба, и скорее всего скептически отнесется к рабам. Это вынудит Ал-Фулани использовать другую взлетно-посадочную площадку — площадку в Квади Дум.»

Агент 47 нахмурился. «Квади Дум?» «Да, - ответил второй попутчик. - В 80-х, когда Муаммар Гаддафи пытался покорить

южный Чад, он выстроил военную базу в тридцати двух километрах к югу отсюда. Но ее разгромили.»

«Взлетная полоса еще цела, - ответил Газеу. - Но вначале нам придется пробраться через минное поле, которое ее окружает.»

«И Ал-Фулани может это сделать?» «Многие могут это сделать, - сказал ливиец. - Включая меня. Мой отец показал путь.

Но это все же опасно.» «У нас нет выбора, - ответил 47ой. - Кроме того, если мы настигнем Ал-Фулани до

того, как его самолет приземлится, ему некуда будет бежать. Возможно, это та возможность, которую я так давно жду.»

«Я боялся, что вы скажете что-то подобное, - сухо ответил Газеу. - Это означает, что нам нужно перейти минное поле сегодня ночью, тогда мы будем на месте к утру.»

«Именно так, - сказал 47ой, посмотрев сквозь заляпанное грязью лобовое стекло. - Никак не могу дождаться личной встречи с Фулани.»

Нужно было затаиться и дождаться ночи, в противном случае столб пыли от машины Газеу выдаст преследователей. На пути к Файя можно было встретить автомобили, но когда Ал-Фулани и его свита свернули с дороги, киллер понял, что нужно напасть неожиданно, если он хочет выиграть бой.

Когда спустилась ночь, они стали приближаться к Квади Дум. Нумо шел перед автомобилем, являясь ориентиром для Газеу, который был за рулем, а 47ой пытался сосредоточиться на GPS-передатчике, прикрепленном слева на бедре. Это оставляло его руки свободными, ведь ему не приходилось держать огромную карту и длинный список директив,

предоставленных ливийцем.

«Пять, четыре, три, два, один... поверни налево.» Нумо, снабженный рацией, резко повернул и пошел прямо на запад. У него был

компас, который бледно сиял на ладони и помогал ему не сбиться с курса. Газеу дождался, когда машина доедет до поворотного места, повернул руль налево и сбавил газ. Мерседес резко дернулся, когда сцепление было отпущено, немного набрал скорости и покатился дальше.

Агент медленно выдохнул.

«Проклятье, зачем столько много поворотов?» «Возможно, вы не заметили, - ответил ливиец, - но мы сейчас как раз едем по дороге.

Когда Гаддафи приказал своим войскам выстроить взлетно-посадочную полосу, они заложили мины в точном порядке, позволяя любому, у кого были часы и компас, добраться до базы по четырем двухсторонним дорогам. По каждой — для каждой стороны света. Повороты предостерегали от плохих парней.»

«Это сработало?» «Да нет. Базой командовал полковник Халифа Асса Уади. Не смотря на то, что у него

было четыре тысячи людей, двадцать самолетов и около двухсот танков, это идиот позволил чадским подонкам найти путь через минное поле, проделать дыры в защитном ограждении и проникнуть на базу. Это заняло примерно час.»

«Вы много знаете об этом месте, как я посмотрю.» Газеу усмехнулся.

«В период, когда мой отец оставил Французский Иностранный Легион, он воевал по контрактам время от времени. Он был тогда с войсками Чада, когда они проникли на базу.»

«Тогда он отметил дорогу на карте?» Ливиец потряс головой.

«Такой необходимости не было. Один из офицеров Уади продал моему отцу карту за двадцать пять долларов. После свертывания дислокации ливийских войск, взлетнопосадочная полоса осталась. Папа всегда хранил там припасы для армии, и я тоже так делаю. Примерно два года назад я взял его директивы и перевел на долготу и широту, дабы можно было пользоваться еще и GPS-системой.»

Агент 47 вновь воспользовался рацией.

«Оставайся на связи. Скоро будет еще один поворот.» Нумо, чья работа состояла в поиске мин, которые размещались в постоянно

двигающихся песках, нажал на кнопку передачи в знак того, что понял.

Пустыня становилась на удивление холодна ночью. Однако он не ощущал какоголибо физического дискомфорта, и, вполне вероятно, что просто игнорировал это, дабы сосредоточиться на своей работе.

Таковой была Сахара, в конце концов, где смерть таилась буквально на каждом

шагу…

Тем временем, длинный тонкий надлом растянулся через восточный горизонт, и розовый свет залил небо. 47ой был готов нанести свой первый удар.

Грузовик оставили в высохшей вади и накрыли камуфляжной сеткой, которую Газеу всегда возил с собой. Теперь, после того, как они подобрались к базе миновав опасную зону, все, что оставалось сделать 47ому и его спутникам — это нейтрализовать охрану, примерно восемнадцать телохранителей и полицейских, дабы мило и с толком поболтать с Ал-Фулани. Это было нелегкое дело, но агент полагал, что они втроем смогут его выполнить.

Чтобы получить хоть какое-то превосходство, 47ой попросил Газеу начертить три одинаковые карты базы и разделить их на секторы. Затем, проверив работоспособность радио, команда затаилась в девяноста метрах от базы. Киллер предположил, что старая радио-вышка была около тридцати метров в высоту. Это делало ее отличной смотровой площадкой — место, с которого зоркий наблюдатель мог видеть всю местность. 47ой поместил бы сюда самого лучшего человека.

Но как поступила Марла? Это был важный вопрос, потому что если она это сделала, тогда важно убить наблюдателя, дабы сохранить эффект неожиданности.

Время шло, и киллер понимал, что драгоценное время ускользает. Но он заставил себя вспомнить, где он находится, и постепенно, шаг за шагом, утренние лучи начали освещать башню. Примерно на середине башни можно было увидеть платформу. Убийца вскинул Вальтер 2000. Было сложно держать оружие ровно из-за высокого угла, но ошибиться по поводу наблюдателя, забравшегося на маленький треугольный металлический выступ, или вытянутой винтовки, переброшенной через плечо, было невозможно. Веревка, обвязанная вокруг него, прикреплялась к выступу на башне, а человек смотрел на север. Киллер обратился к Газеу.

«Наверху часовой. Мне нужно поставить винтовку на что-нибудь. Давай, вставай на четвереньки.»

Ливиец скорчил недовольное лицо, но встал на четвереньки и почувствовал как ствол винтовки лег на его спину. Это было несколько унизительная поза, да и часовой обязательно бы заметил их, если посмотрит на юг. И Газеу знал, что именно он станет целью.

Тем временем, 47ой обнаружил, что даже с импровизированной подставкой, вертикальная наводка была такой, что трудно произвести выстрел. Но выбора не было. Итак он заправил патрон в патронник, перевел прицел на грудь часового и слегка скорректировал, учитывая силу легкого западного ветра. Затем, глубоко вдохнув и выдохнув, выстрелил.

Вальтер слегка стукнулся об его плечо, раздался мягкий свист в тот миг, когда пуля покинула ствол, и человек на башне как будто повис.

Наблюдатель не мог упасть, — веревка держала его — но бинокль выпал из его рук. Агент затаил дыхание, наблюдая, как бинокль устремился к земле, исчез за одним из

прилегающих зданий и по-видимому разлетелся вдребезги. Слышал ли кто-то? Все было слишком вероятно, но двадцать секунд, затем минута, пять минут прошло без единого звука тревоги. 47ой позволил себе вздохнуть облегченно.

Газеу занял свое место сбоку от убийцы и приготовился к следующему этапу. «Хорошо, Пьер, проберись к башне. Заберись наверх, если сможешь, осмотри базу и

скажи мне, где все. – 47ой повернулся ко второму напарнику. - Нумо, обойди с запада. Найди удобную позицию и будь готов открыть огонь по целям.»

Оба мужчины кивнули и поспешно удалились. 47ой пробирался к занесенному песком забору, в котором было много дыр, и выбрал самую крайнюю.

Оказавшись внутри, киллер обнаружил, что стоит в месте, еще недавно служившим военно-учебным плацем. Бетон треснул кое-где и частично был занесен песком. Проблема в том, что все здания располагались на дальней стороне территории. Агент не хотел пересекать слишком открытую местность, но выбора не было, если только он не собирался совершить длинный обход, полный непредсказуемых встреч. Он побежал.

Помповое ружье Моссберг билось о его спину, а вес запасных боеприпасов замедлял скорость. Он приближался к трем алюминиевым флагштокам, которые обозначали, что здесь некогда было оборудовано здание управления. Домик из рифленого металла, изрешеченного пулями. Нельзя определить, были ли эти дыры от выстрелов чадских солдат, когда они захватывали базу, или простых вандалов.

В три прыжка 47ой добрался до двойных дверей, которые прогнулись внутрь. Киллер проскользнул между ними и тут же оказался в темной приемной комнате. Он смог представить беспомощного полковника Уади, сидящего за своим столом, пытаясь понять, что случилось, когда его войска разгромили.

Здание не раз грабили, а значит все ценное уже давно вынесли, но кое-что напоминало о прошлом. Среди прочего 47ой заметил жилет, все еще весящий на крючке, фотографию милой девушки на пыльном полу, и плакат о каком-то открытии, висящий на стене. Ничто не имело значения в данный момент, по крайней мере до тех пор, пока 47ой не найдет укромное место.

У Марлы не было достаточно людей для охраны всей базы, поэтому она сделала