§ 5. Диалектика внутренней формы в историческом и функциональном аспектах

1. Внутренняя форма

И проблема поэтичности (художественности)

Эти категории (внутренняя форма и поэтичность) в теории Потебни связаны неразрывно. Одно является условием другого. Основа поэтичности – сам язык. Язык поэтичен как таковой, поэтичность в нем разлита.

Но поэтично (т.е. производит эстетическое впечатление) не всякое слово, а только такое, которое сохраняет внутреннюю форму. Слово, потерявшее свою внутреннюю форму, – неóбразно (непоэтично). Слово, ее имеющее – образно (поэтично).

ОБРАЗНОСТЬ СЛОВА РАВНА ЕГО ПОЭТИЧНОСТИ – это центральное, фундаментальное положение поэтики Потебни. Если забыто образное, символичное начало в слове, то оно непоэтично. Задача поэзии – восстановить его, пробудить, оживить, сделать ощутимой внутреннюю форму слова.

Так, народная поэзия, по словам Потебни, делает это, «восстановляет чувственную, возбуждающую деятельность фантазии сторону слов посредством так называемых эпических выражений, т.е. таких постоянных сочетаний слов, в которых одно слово указывает на внутреннюю форму другого» [198] (например, мир-народ, косу чесать, красна девица и др.). Поясняя свою мысль, Потебня пишет: «Во многих из подобных выражений особенно ясно видно, что народ при создании их руководился не свойствами новых восприятий, а именно бессознательным стремлением возобновить забытую внутреннюю форму слова. Например, постоянный эпитет берег крутой; хотя множество наблюдений могло убедить, что берег не всегда крут, что сплошь да рядом, если один берег крутой, то другой – низкий, но эпитет остается, потому что слово берег имело и у нас в старину, как теперь бриjег у сербов, значение горы и находится в несомненном сродстве с немецким Berg» [199].

Цель таких, как их называет Потебня, «эпических выражений», заключается в восстановлении для сознания внутренней формы слова. Заметим, что такие слова, взятые в отдельности, могут и не вызывать эстетического впечатления; зато в их сочетании либо в одном, либо в том и другом слове для сознания ярко вспыхивает образ – внутренняя форма, составляющая забытое внутреннее ядро этих затертых, потерявших образность, погасших слов.

Задача поэта – применять слова с внутренней формой (образом) либо искать, открывать, пробуждать в слове его образные потенции, внутреннюю форму, «ближайшие этимологические значения» с целью заставить их «гореть», с целью их образного применения и возбуждения их эстетического восприятия.

В связи с этим и для иллюстрации этого положения Г.О. Винокур приводит одно замечательное суждение А.Фета: «Песня поется на каком-либо данном языке, и слова, вносимые в нее вдохновением, вносят все свои, так сказать, климатические свойства и особенности. Насаждая свой гармонический цветник, поэт невольно вместе с цветком слова вносит его корень, а на нем следы родимой почвы. При выражении будничных потребностей сказать ли: «Ich will nach der Stadt» или «Я хочу в город» – математически одно и то же. Но в песне обстоятельство, что «die Stadt steht», а «город городится» – может обнажить целую бездну между этими представлениями», – и далее Г.О. Винокур добавляет: «Точности этих формулировок мог бы позавидовать и сам Потебня»¹. Приведенные Фетом немецкие и русские выражения из песен при переводе с одного языка на другой могут употребляться как эквиваленты, но они вовсе не эквиваленты по своему образному содержанию. Вообще эквивалента в поэтических переводах не бывает. Здесь особенно справедлива мысль Потебни о том, что с переходом от одного языка к другому содержание мысли меняется. Правда, строго говоря, для Потебни и первые два приведенные Фетом выражения (прозаические) – не были бы «одним и тем же», тем более «математически»; ведь русский предлог «в» и немецкий «nach» имеют разные смысловые оттенки, которыми при переводе пренебрегают.

Итак, наличие в слове внутренней формы, т.е. образности – главное условие его поэтичности. Таков, еще раз повторим, центральный постулат поэтики А.Потебни.