Л-ра по биоэтике ФФ / Занятие 6 / Доклад 3 / Я буду жить как все

РИДЕРЗ ДАЙДЖЕСТ ♦ НОЯБРЬ 1997 С. 22-28

Казалось, что после ужасной трагедии нормальная,

полноценная жизнь уже невозможна. Но Павел решил:

«Я буду жить как все!»

Александр Братерский

Павел Солтан поворачивает руль, и ярко-красная восьмерка, подарок Президента Ельцина, отделившись от потока машин, съезжает с широкого проспекта в переулок.36-летний, черноусый, с короткой стрижкой водитель останавливает машину у 13-этажного белого здания Петербургского института проте­зирования имени Альбрехта и выходит из нее. Через несколько минут Солтан открывает дверь в просторную светлую комнату на восьмом этаже, где станки и ин­струменты соседствуют с большим рабочим столом. Здесь, в отделе протезов верхних конечностей, ра­ботает Павел. К нему подходит ас­систент и помогает расстегнуть молнию на куртке. Иногда Павлу требуется помощь — у него нет ки­сти и предплечья левой руки и всей правой руки, кроме того, у Павла нет обеих ног ниже колен.

Вечером 1 декабря 1981 годе 20-летний студент-первокурсник Ленинградского электротехнического института Павел Солтан возвращался из гостей. До перехода было далеко, он торопился и решил перейти прямо через железнодорожные пути. Услышав шум приближавшегося поезда, Павел ускорил шаг, но не рассчитал. Яркий свет прожектора ослепил его, он зацепился за рельс и упал. В то же мгновение Павла пронзила страшная боль, и он провалился в темноту.

Когда Павел очнулся, боли не было, Он огляделся и понял, что находится в больничной палате. Приподнявшись на кровати, Павел потянулся к стоявшей рядом тумбочке, но потерял равновесие и тяжело, мешком свалился на пол. Павел лежал лицом вниз и не мог понять, что с ним происходит. На­конец ему удалось перевернуться, он начал осматривать себя. И тут Павлу стало жутко: он увидел, что у него больше нет рук и ног. Спазм сдавил горло, в глазах потемнело, и он потерял сознание.

Весь следующий день Павел пролежал не двигаясь, уставив­шись в одну точку. Он думал о том, что жизнь теперь кончена.

Павел и его старший брат Алек­сандр с детства во всем следовали примеру отца, Михаила Павлови­ча, более 40 лет проработавшего на машиностроительном заводе. Лю­бая работа спорилась в умелых ру­ках отца. Последние годы Альма Рудольфовна, мать Павла и Алек­сандра, много болела, и мужчины старались помогать ей по дому. По­сле школы Павел поступил в ра­диотехническое училище, потом в институт. Он мечтал о собственной семье, детях...

Теперь, беспомощно лежа на боль­ничной койке, Павел представил себя в инвалидной коляске среди резвящихся детей, и у него защеми­ло сердце.

К вечеру пришли его родители. Мать все время поправляла одеяло и прятала глаза, Павел понимал, что она не хочет, чтобы он видел ее слезы. Отец молча стоял рядом, горе, казалось, лишило его дара речи. Нет, нельзя сдаваться, я не имею на это права, — решил Па­вел.

Он посмотрел на отца и твердо сказал: «Я вернусь, я буду жить как все!» «Мы сделаем все, чтобы тебе помочь, сынок», — ответил Миха­ил Павлович. Здесь, в больничной палате, отец словно заново пережил страшные дни войны, фашистский концлагерь в Белоруссии и свой побег. Он знал, что такое возвра­щение к жизни. Но в тот момент ни отец, ни сын не представляли, сколько трудностей придется пре­одолеть, прежде чем Павел сможет ходить и начнет строить свою жизнь дальше.

Как только зажили культи, врачи выдали Павлу временные протезы ног — неудобные, жесткие, обтяну­тые гипсовыми бинтами, и он на­чал учиться ходить. Когда, поддер­живаемый матерью, Павел сделал свой первый шаг, от резкой боли в том месте, где протез соприкасался с живой тканью, у него закружи­лась голова. Превозмогая боль, Па­вел сделал еще несколько шагов и бессильно опустился на кровать. У него была нарушена координация движений, и сначала надо было на­учиться сохранять равновесие.

Врачи объяснили, что люди, пе­ренесшие ампутацию ног, не менее года приспосабливаются к новой манере ходить и к протезам. Но у Павла были другие планы: ему хотелось скорее восстановиться в институте и продолжить жизнь с того момента, когда она прервалась. Наступило лето, и родители перевезли Павла на дачу, которая находилась в 50 километрах от го­рода, недалеко от исторической крепости Орешек. Там за два ме­сяца упорных занятий Павел на­учился передвигаться на протезах. Стиснув зубы от боли, он ходил каждый день от дома до берега Не­вы. К концу лета Павел мог уже ходить по 20 километров в день. Впервые вернувшись после такой продолжительной прогулки, он по­шутил, что ему удалось-таки рас­колоть этот крепкий орешек.

Павел и сам оказался крепким орешком. В семье Солтанов Павла считали неисправимым мечтате­лем. Спокойный и рассудитель­ный, на пять лет старше Павла, Александр считал, что его брат смотрит на жизнь сквозь розовые очки. Однако в то лето 1982 года Александр увидел, как его млад­ший брат упорно, превозмогая страшную боль, идет к поставлен­ной цели. Буквально на глазах Па­вел превратился во взрослого, уве­ренного в своих внутренних силах мужчину. Он не только сам не па­дал духом, но и не давал близким поддаваться отчаянию, и это вызы­вало у Александра особое чувство гордости за брата.

Очередной удар обрушился на Павла, когда он узнал, что отечест­венная промышленность не выпус­кает протезов, которые могли бы заменить ему руки. Единственное, что предлагали врачи, — это рас­щепить культю левой руки, сделав из нее некое подобие пальцев, способных выполнять простейшие функции. Посоветовавшись с от­цом, Павел отказался от операции и решил искать другой выход. То, что произошло в сентябре 1982 го­да, иначе как чудом не назовешь.

В одной из центральных газет Михаил Павлович наткнулся на статью о московском изобретателе протезов рук Григории Трофимо­виче Руденко. Газета сухо сообща­ла о прошлом мастера: в 1945 году под Кенигсбергом Руденко горел в танке, лишился обеих рук, но не смирился с увечьем и изготовил по собственным чертежам протезы, которые назвал «механическими руками». Не теряя времени, стар­ший Солтан полетел в Москву.

Пожилой, небольшого роста муж­чина в рабочем халате принял его в своей маленькой однокомнат­ной квартире на окраине Москвы. Именно здесь Григорий Тимофее­вич Руденко работал вместе со сво­ей женой Раисой Андреевной и их сыном над изготовлением новых моделей протезов и совершенство­вал старые разработки.

Старшему Солтану не пришлось долго объяснять цель своего при­хода: бывшие фронтовики поняли друг друга с полуслова. Надо обя­зательно помочь парню, — подумал Руденко, вспомнив, какой ужас он испытал в тот день, когда лишился обеих рук и, казалось, был навсег­да обречен оставаться калекой. Но желание победить — как когда-то на поле боя — заставило его сделать невозможное.

Успешно испытав на себе «меха­нические руки», Руденко 20 лет пробивал свое изобретение, посто­янно сталкиваясь с равнодушием советских чиновников. И тогда он решил, что если не может помочь всем нуждающимся, то хоть попы­тается помочь единицам, и занялся изготовлением протезов по инди­видуальным заказам. Сначала ему очень помогала жена, потом ее ме­сто занял сын Анатолий.

В середине декабря 1982 года Руденко с женой приехали в Ле­нинград, и вскоре трехкомнатная квартира Солтанов стала напоми­нать слесарную мастерскую: Солтан привинтил к письменному столу Павла верстак, на книжных полках разместились инструменты, короб­ки с гайками и шурупами. Часть де­талей для протезов Михаил Павло­вич изготовил у себя на заводе, ос­тальные были сделаны в Институте протезирования.

В начале 1983 года работа была завершена. Павел мог брать меха­ническими пальцами различные предметы, а специальный пружин­ный механизм позволял ему сжи­мать и разжимать ладонь. Теперь Павел сам, без посторонней помо­щи пользовался ложкой или вил­кой, поднимал небольшие предме­ты. Отец сделал на входном замке специальную ручку, и Павел мог открывать и закрывать дверь сам. Еще один этап трудного пути был преодолен.

Однако для того, чтобы продол­жить занятия в институте, Павлу необходимо было заново научиться писать. Механические пальцы поз­воляли ему достаточно твердо дер­жать ручку, но каждая буква со­стоит из мелких элементов, и они должны плавно соединяться между собой, тогда и получается разбор­чивый текст. Именно это и сос­тавляло, казалось, непреодолимый барьер для Павла. По пять-шесть часов в день в течение трех месяцев Павел терпеливо переписывал при­несенные друзьями лекции и анг­лийские тексты, перерисовывал чертежи и в конце концов добился аккуратного почерка. Теперь путь в институт был открыт.

Уже осенью 1983 года Павел вер­нулся к учебе. Он ходил на лекции, сдавал экзамены и старался ни в чем не отличаться от своих одно­курсников. Однако дорога в инсти­тут — около часа в переполненном автобусе, где Павел считал своим долгом уступить место пожилым пассажирам, — утомляла его, и он стал мечтать о машине.

Первую машину в 1988 году ему предоставил Горсобес. Это был ста­ренький запорожец, ранее принад­лежавший одному инвалиду. Ин­ститутские товарищи научили Пав­ла управлять машиной. Однажды, когда вся семья собралась за обе­денным столом, Павел объявил, что у него теперь есть машина и он может на ней ездить. Отец отнесся к этой новости настороженно. Не­ожиданно на сторону Павла встала мать. Она села рядом с сыном в машину и, улыбнувшись, сказала: «Поехали!» Михаил Павлович осуж­дающее качал головой с заднего сиденья. Запорожец, зата­рахтев, тронулся с места. Павел сделал несколько кругов возле дома и победно посмотрел на мать: Альма Рудольфовна улыбалась, в ее глазах блестели слезы.

Однако умение водить ма­шину надо подкрепить води­тельскими правами. Инспек­тор ГАИ долго экзаменовал Павла, но, убедившись, что тот выполняет маневры ез­ды не хуже других, подписал разрешение на получение водительских прав.

После окончания института в 1988 году, получив диплом про­граммиста, Павел устроился на за­вод «Электрон», но через три года там начались массовые сокраще­ния. И хотя Павла не трогали, он чувствовал, что руководство прос­то жалеет инвалида, и в 1991 году уволился сам. Павла приняли на работу в фирму «Поиск», которая занималась производством спутни­ковых антенн. Тогда в его жизни появилась Светлана.

Хрупкая, светловолосая Светла­на приехала в Ленинград из Волго­града, в «Поиске» она была глав­ным бухгалтером. Они сблизились незаметно. Сначала вместе ходили обедать, потом Павел предложил отвезти Светлану домой. Прошло немного времени, и Светлана, одна растившая дочку Веронику, поня­ла, что спокойный и мужествен­ный Павел стал для нее главной опорой в жизни.

Они вместе встретили Новый, 1992 год, а в феврале Светлана и Павел поженились. Два года назад у них родилась дочка Настя.

Еще будучи студентом, Павел пришел в Институт протезирова­ния. Он понимал, что и без специ­ального образования может помочь попавшим в беду и потерявшим во­лю к жизни инвалидам. Павел по­долгу общался с больными, терпе­ливо рассказывал им о себе, о том, как устоять даже в самых тяжелых обстоятельствах.

— Вы сами не должны считать себя инвалидами, и тогда никто не будет относиться к вам как к инва­лидам, — говорил Павел растерян­ным, убитым горем людям. В дока­зательство он демонстрировал свои протезы, и это заставляло их по­верить в силу его слов. Однажды, примерно три года назад, ему по­звонила женщина и рассказала о несчастье, случившемся с ее му­жем. Андрей Шредер работал во­дителем служебного автомобиля, которым пользовался руководи­тель одной коммерческой фирмы. В тот день Андрей успел только включить зажигание, как взорва­лась подложенная в машину бом­ба. Андрей лишился руки и глаза. Сегодня благодаря изготовленным по чертежам Павла протезам Анд­рей продолжает работать в той же фирме.

После таких случаев Павел все больше убеждался, что его место в Институте протезирования, и он пе­решел туда на постоянную работу.

Павел отдает институту всего се­бя, по его безукоризненно выпол­ненным чертежам изготавливают протезы. Часто новые идеи появля­ются внезапно, и он подходит к чертежу, чтобы внести необходи­мые поправки.

Первого сентября 1994 года в за­порожец Павла въехал тяжелый КАМАЗ и снес почти половину кузова, едва не лишив жизни его самого. Глядя, как специальный подъемник грузит на платформу милицейского грузовика искоре­женные останки запорожца, Павел с трудом сдерживал слезы: машина, пусть даже такая неказистая, была для него не просто средством пере­движения. Купить новую на зар­плату протезиста было практичес­ки невозможно.

Опять помогло чудо. В октябре 1994 года Санкт-Петербург посе­тила Ее Величество королева Великобритании Елизавета II. В про­грамму ее визита входило посеще­ние Института протезирования. Директор объяснил высоким гос­тям, среди которых была Наина Иосифовна Ельцина, что стоящий перед ними молодой мужчина — инвалид, и попросил Павла проде­монстрировать свои протезы. На следующий день на прощальном ужине, куда был приглашен дирек­тор института, Борис Николаевич Ельцин неожиданно сказал: «Ска­жи Солтану, что я дарю ему маши­ну». Когда Президент исполнил свое обещание, Павел воспринял это как подарок самой судьбы.

Главная мечта Павла пока не осуществилась, однако он не ос­тавляет попыток основать свое собственное предприятие, выпус­кающее протезы. Функциональные протезы — это очень сложные и дорогостоящие устройства, кото­рые подавляющему большинству российских инвалидов сегодня не по карману. Тем не менее Павел убежден, что можно создать систе­му, при которой основное финан­совое бремя возьмут на себя спон­соры, а у разработчиков появятся необходимые средства, чтобы со­здавать новые, удобные протезы. Павел считает, что и этот крепкий орешек ему удастся расколоть.