4. Бурение на воду

Русские люди часто имели дело с глубокими подземными водами при добывании соляного рассола. СольТалицкие промысла,, где бурение нашло широкое применение, упоминаются 'в духовной великого князя Ивана Калиты в 1332 г. (говорится о соляных колодезях), а также в духовных Дмитрия Донского и его сына Юрия Дмитриевича³⁷.

Вкладная Троицко-Сергиеву монастырю 1391 г. упоминает о пере­даче ему половины колодезя «у Соли у Галицские» ^зд. Глубина колод­цев здесь, по более поздним данным, составляла 17—25 м, так как ни­же находится серый известняк без всякой солености. При такой глуби­не возможны были и рытые, и буровые колодцы.

Когда началось на Руси бурение, точно установить затруднительно. Инж. А. Штукенберг относит начало его примерно к 1370 г.^г9. Эта да та вошла со ссылками на источник или без них в ряд изданий. Хотя нами нигде подтверждения правильности указанного сообщения не найдено, но не исключена возможность, что в это время, а возможно и ранее, бурение на Руси уже применялось.

Рукопись конца XVI — начала XVII в. «Роспись, как зачат делат новая труба на /новом месте», представляющая подробное руководство по бурению при солеварении, включает 128 технических и специальных, исключительно русских наименований. Это свидетельствует о самобыт­ном происхождении бурения на Руси, опровергая, что бурение началось у нас только в XVIII в. и будто оно русскими заимствовано в Запад­ной Европе. Иван Шлаттер о земляном бураве пишет: «Сей полезной ин­струмент в Россию с английскими угольными искателями впервые в 1722 году привезен . . . которым мною Красносельския, недалеко рт Санкт-Петербурга лежащия, горы в прошлом 1728 году глубиною до 60 саж. пробурованы»⁴⁰.

Несколько позже капитан Рычков пишет о состоянии пермских соле­варен: «вместе с прошедшим временем исчезло оно из памяти многих людей». При этом он описываем давно известное в Усолье ударное бурение в трубах при помощи «тюрика, весьма подобного колодезной бадье, на дне его сделано малое сквозное отверстие, в Кое земля уда­ром внутрь трубы на местах впущенного 'тюрика бывает принуждена входить в 1сию скважину, и таким образом выносить оную наружу: но далее в глубь земли в слоях каменных и шиферных действуют различ­ные пилы, бурава и тому подобные орудия»⁴¹.

20

Еще в XVI в. буровые колодцы, называвшиеся тогда трубами, упо­минаются многократно в разных документах, как общеизвестный тер­мин, не требовавший никаких пояснений. По писцовой книге 1545 г. города Старой Руссы в числе 7636 ее жителей значится: трубных со­ляных мастеров — 8, рукавщиков — 3, трубников—1, бочаров—1, ве-дерников — 2⁴².

Это, свидетельствуя, кстати, о развитии ремесел, близких к водоснаб­жению, говорит о широком распространении буровых колодцев. Пос­леднее вместе с наличием кадров специалистов по бурению было возмож­но лишь при условии, что такие работы в указанном месте велись давно.

Колодцы, в большинстве, очевидно, были артезианские — фонтани­рующие, самоизливные или со статическим уровнем, подходившим близко к поверхности земли, что облегчало возможность получения во­ды. Но не исключена возможность подъема воды и при помощи всасы­вающих насосов: в течение ряда столетий последние также назывались у нас трубами.

Вернее все же, что подъем воды из трубчатых колодцев в большин­стве осуществлялся желонками при помощи журавлей, по аналогии с тем, как у шахтных колодцев для этой цели употреблялись ведра и бадьи с журавлями.

Во всяком случае, уже в XV в. среди работников соляного водоснаб­жения не раз упоминаются водоливы⁴³, обслуживавшие подъем воды и налив ее в лари (резервуары), в желоба.

Согласно грамоте 1517 г. князя Василия Ивановича Троицко-Сергие-ву монастырю последний должен был давать «волостелю Соли Пере-славские ... с водолива по полуденза со всякия ж вари, оже будет водолив прихожей, а будет водолив тутошней, им с него нет ничего»⁴⁴.

Водоливы или водолеи существовали и позже, как об этом в частно­сти свидетельствуют документы XVII в.⁴⁵.

Существовали буровые мастера и водоливы и в других местах.

Солевар Ворошилко Власьев в 1602 г. на речке Негле (в Верхотур-ском уезде производил разведку соляных ключей и вместе с трубным мастером «трубы гнел и росолу сыскивал и садил четыре трубы». Среди различных устройств он поставил «ларь, в чем росол держати». Осенью он «посадил одну трубу» на Пельше. Среди рабочих у него были во­доливы ⁴⁶.

Насколько широко было распространено в XVI в. бурение, показы­вает купчая Кириллова монастыря 1568 г. на земли и соляные варницы в Двинском уезде⁴⁷. В ней указываются различные места «и с варница­ми и с варничными местами и с трубами». В Лопалахте называется в отличие от них «колодязь солоной с порубами», в Пушлахте — «четыре варницы с колодезями и с трубами ... да шестнадцать буравов же­лезных, трубы вертят». Таким образом, четко различаются колодези (рытые) и трубы (буровые). При этом наличие шестнадцати железных буравов 'свидетельствует о размахе буровых работ.

При мелкой глубине до соляного рассола устраивались копаные ко­лодцы, при чем в договорах упоминается вся «копалная колодезная снасть»⁴⁸.

Предусматривались даже такие детали, как подсудность за несчаст­ные случаи: «а который монастырский человек или казак ... в коло­дезь ввалится или с жаравца убьется»⁴⁹.

Под колодцем понимали также каптаж ключа. Так, в жалованной грамоте 1524 г. Наумке Кобелю, по случаю открытия им соляных клю-

21

чей в Двинском уезде на речке Юре, разрешалось «на тех местах клю­чи соляные чистить» и указывалось: «и как на тех местах расчистят колодезь», то пошлины снимать на десять лет⁵⁰.

Бурение скважин представляло сложную и очень продолжительную работу. Право бурить скважины предоставлялось царскими грамотами. Даже в более позднее время, например, в жалованной грамоте царя Федора Алексеевича Спасокаменному монастырю 1677 г. не раз указы­вается разрешение: «труба гнести в землю и росолу соляного дохо­дить».

Производство буровых работ часто было не под силу отдельному владельцу, даже монастырю. Так, в выписи из Тотемских писцовых книг Спасокаменному монастырю 1667 г. на Тотемские соляные варни­цы имеется несколько указаний такого рода: «труба Дедиха пуста тридцать лет: половина той трубе Спаса Каменного монастыря, а дру­гая половина тое трубы без другонадцатой доли Петрунки Брагина, а другонадцатая доля >тое трубы Осипка да Самойлка Фоминых; труба Дедиха: половина в ней Петра Брагина да племенников его Артемье­вых детей Брагина ж, а другая половина в той трубе Спаса Каменного монатыря запустела тридцать лет»⁵¹.

О мощности артезианского соляного водоснабжения косвенное суж­дение можно составить хотя бы по такому факту. Вологодский Спасо-Прилуцкий монастырь на своих варницах в Тотьме (владел ими еще в XVI в.) вываривал в XVII в. более 14 тыс. пудов соли, в год⁵² или око­ло 230 т. При выварке соли около 1 т в сутки расход рассола состав­лял 20—30 м³ в сутки. С современной точки зрения этот расход очень невелик. Возможно, что определялся он не дебитом скважин, а произ­водительностью варниц. Но подъем и такого количества соляного рас­сола с большой глубины вручную, повидимому, при помощи желонок, представлял большую трудность.

Очевидно, в конце XVI столетия уже имелись буровые водяные ко­лодцы, так как в раздельном акте трех Строгановых 1629 г. они неод­нократно упоминаются, как давно известные: «А Ондрею Строганову досталась половина Никитинского двора, изба с сеньми и с погребом и с сушилом, что наверху погреба, и с трубою водяною, что на том же дворе труба, и со столбом жаравешным» ⁵³, т. е. подъем воды осущест­влялся журавлем. Что это именно водяная труба, явствует из дальней­шего раздела: «Трубы росольные, Дорогуша, и Золотуха, и Береговая, и Великоденная, и Кастрюха, и те пять труб у всех воопче у нас, у Он-дрея и Петра и у Ивана, по третям»⁵⁴.

Что артезианские водяные колодцы не были редкостью, показывает четкое противопоставление их рассольным и общее согласие не препят­ствовать бурению водяных колодцев в любом месте: «и по звозу ездити и трубы у всех звозов водяные, а не росолные, садити, где которому любо, или хотя всем в одном месте»⁵⁵.

Рассольные скважины приходилось часто чистить, поэтому соответ­ ствующие работы четко оговаривались: «А кто из нас преже варница­ ми заварит, и трубы вычистит, и сохи поделает, и нам в тое трубную поделку давати: кто почнет варить из Золотухи, и тому давати в труб­ ное чищенье, будет лес дает, цо два рубля с трети, а буде не даст ле­ су, и ему за все про все давати по три рубля». Аналогично оговаривает­ ся чистка Дорогуши соответственно за рубль и два рубля, а такие же работы по Кастрюхе, Бережной и Великоденной скважинам — по пол­ тора и три рубля⁵⁰. ^ 22

Достаточно ясно понималась Строгановыми и гидрогеология. Это от­ражается в весьма важных пунктах раздельного акта. Каждому из трех владельцев разрешалось бурить соляные скважины на своей земле и против нее вниз до реки Камы; но скважины, пробуренные выше раз­деленных участков на расстоянии, превышающем 50 саж., являлись об­щим владением. Повидимому, учитывалась неизвестность направления подземных соляных вод. Вот как об этом говорит раздельная грамота: «И против тех деленных мест, на исадах на вопчих и на песку на воп-пем, всякому против своей земли волно трубы садити росолные и до Камы впрямь на столки же саженях, сколко ему досталось, а против чюжей земли труб не садити . . . Да по другую сторону тое же вере­тен, от межных сажен, против всех жеребьев, в гору . . . (оставить — Н. Ф.) по пятидесят сажен: и на тех местех волно нам всем трем, мне Ондрею, и мне Петру, и мне Ивану трубы росолные садити, кто будет в каком месте на своей земле в тех саженях росол найдет; а против чюжей земли, по горную сторону тое же веретен, в озерах и лывах и в ручьях и в болотцах и по сухим местам, труб не садити, а будет кто из нас трубу посадит в горе за тою мерою, что ему написано, хотя и против своей земли, и та у нас труба у всех воопче, а за трубное са-женье заплатит денги, кто из той трубы его с ним станет промышляти, во что труба станет, без приписи, счетчи во что что стало»⁵⁷.

Эта выпись интересна еще тем, что, оказывается, в XVII в., а воз­ можно и ранее, бурение скважин могли производить даже в озерах, бо­ лотах и ручьях. ! I

Что касается подачи рассола, то она, очевидно, благодаря уклону местности осуществлялась самотеком по желобам, система которых была весьма развита, как это следует из того, что рассол из скважин шел на различные варницы: «и россол нам из них также лити ровно, по третям, всем трем поварнишно: из Дорогуши лити на три варницы, мне Ондрею на варницу, мне Петру на варницу, а мне Ивану на варницу же, а болши того из Дорогуши не лити никому, чтобы росолу и не ис­портите и желобов к иным варницам не приводите из Дорогуши» ⁵⁸.

Подобное же указание сделано относительно скважины Золотухи. Остальные три колодца разделены между тремя договаривавшимися. Заслуживает внимания также оговорка, ограничивавшая откачку рас­сола, чтобы его не испортить. То-есть опасались чрезмерного пониже­ния горизонта соляных вод, чтобы не получилось притока пресной воды. ВЫВОД Ы. Бурение скважин русские люди производили, пови­димому, еще в XV столетии и ранее. Эти работы были настолько раз­виты, что в XV в. уже имеется специализация работников в этой об­ласти, которая весьма четко документально выявляется в первой по­ловине XVI в.

В это время свой буровой железный инструмент на соляных промыс­лах широко распространен, вопреки мнению, что он завезен в Рос­сию из Западной Европы и только в XVIII столетии. Повидимому, в XVI в. существовали также и бутовые водяные колодцы, упоминаемые в документах несколько позже. В это время существовали правильные представления о влиянии работы одной скважины на дебит другой.