1 курс / Психология / Общая психология 2

Определение, принятое в данной книге

В этой книге термин «агрессия» всегда будет означать некоторый вид поведения,

физического либо символического, которое мотивировано намерением причинить вред комуто другому. Я не буду использовать слово «агрессия» как синоним для

слов «ассертивность», «подчинение» или «независимость». Я буду использовать

термин «насилие» только в отношении крайней формы агрессии, намеренно­

го стремления причинить серьезный физический ущерб другому лицу. Ввиду моих

целей, «агрессия» не означает несправедливость, обиду, дурное обращение и тому подобное, если только все подобные формы поведения не были вызваны

намеренным стремлением причинить ущерб другому лицу.

Всегда ли причинение ущерба является первичной целью?

Инструментальная

и эмоциональная агрессия

Агрессия может служить реализации других целей. Даже если агрессия всегда включает намерение причинить ущерб, это не всегда является главной целью.

Агрессоры, совершая нападения на свои жертвы, могут преследовать и другие

цели. Солдат хочет убить своего врага, но его намерение может проистекать из

желания защитить свою собственную жизнь, может быть способом проявить патриотизм или же быть продиктовано стремлением заслужить одобрение своих командиров и друзей. Киллер, нанятый криминальными элементами, может

стремиться убить определенное лицо, но делает это с целью заработать большую сумму денег. Аналогично, члены уличных криминальных банд могут напасть на

группу прохожих, появившихся в их квартале, желая показать чужакам, какие

они крутые парни, которым лучше не попадаться на пути. Разгневанный муж может поколотить свою жену с тем, чтобы утвердить свою доминирующую пози­

цию в семье. Во всех этих случаях, хотя агрессоры имеют намерение причинить

ущерб или даже убить свою жертву, оно не является их основной целью. Напа­ дение в этих случаях является скорее средством достижения некоторой другой

цели, которая для них более важна, чем причинение ущерба их жертве. Мысль об этой цели инициирует атаку.

Психологи обозначают действие, которое совершается для достижения

какой-то внешней цели, а не ради удовольствия от самого действия, «инстру­ ментальным поведением». Аналогично и агрессивное поведение, имеющее дру­ гую цель помимо причинения ущерба, называется «инструментальной агресси­

ей». Утверждения о том, что человеческая агрессия обычно является попыткой

https://t.me/medicina_free

принуждения или стремлением сохранить свою власть, доминирование или со­ циальный статус, в основном расценивают большую часть агрессивных действий как проявление инструментальной агрессии.

Эмоциональная агрессия. Многие социальные психологи считают, что су­ ществует также и иной вид агрессии, основной целью которой является причи­

нение ущерба другому лицу. Этот вид агрессии, следуя терминологии Фешбаха, часто называют «враждебной агрессией»3. Ее можно было бы называть также «эмоциональной», «аффективной» или «гневной» агрессией, поскольку это та­

кая агрессия, которая вызывается эмоциональным возбуждением, причем речь идет о негативных эмоциях, и агрессор стремится причинить ущерб другому лицу. Я буду использовать термин «эмоциональная агрессия» с тем, чтобы ак­

центировать различия между этим поведением и более инструментально ори­

ентированными агрессивными действиями.

Вданной книге я буду обсуждать в основном эмоциональную агрессию.

Ячасто буду обращать внимание на то, что многие из нас испытывают желание атаковать кого-нибудь, когда нам бывает плохо. Во многих из этих случаев, на­

падая на другого человека, мы не думаем о достижении каких-либо преимуществ или получении каких-то выгод и довольно часто даже знаем, что наши действия не принесут нам какой-либо пользы, скажем, не улучшат наше положение или не сделают его менее неприятным. И все же мы чувствуем побуждение ударить другого человека или разбить, разломать какую-нибудь вещь.

Некоторые испытывают удовольствие оттого, что причиняют вред другим

людям. Понятие эмоциональной агрессии выражает тот факт, что, совершая

агрессивные действия, человек может испытывать удовольствие. Многие люди стремятся причинить кому-нибудь ущерб, когда они находятся в подавленном

настроении, и, достигая своей цели, получают удовлетворение, так как избав­ ляются от депрессии. Они могут при этом даже испытывать удовольствие и тем

самым получать психологическое вознаграждение, причиняя ущерб своим жерт­ вам (до тех пор, пока сами не начинают страдать от негативных последствий своего поведения). Подумайте о том, что это значит. Некоторые люди живут во враждебном окружении, и их часто провоцируют. Другие люди, например, мно­

гие подростки из бедных семей, проживающих в гетто больших городов, часто сталкиваются с невозможностью достижения целей, которые ставит перед ними общество. Они не уверены в ценности собственной личности и чувствуют себя

бессильными в окружающем мире, который они не могут контролировать. По­ рой они кипят едва скрываемым возмущением. Каковы бы ни были источники

неудовольствия, возмущения, гнева людей, следует признать, что некоторые из них постоянно испытывают побуждения к тому, чтобы атаковать других. Поэто­

му есть все основания полагать, что, атакуя других людей в подобных случаях, они имеют возможность научиться тому, что агрессия может доставлять удо-

3 См.: Feshbach S. The catharsis hypothesis, aggressive drive, and the reduction of aggression // Aggressive Behavior. 1984. Vol. 10. P. 91—101.

https://t.me/medicina_free

вольствие. Более того, предположим, что такие агрессоры находят также, что, нападая на окружающих, можно получать и другие выгоды: они могут доказать свою мужественность, продемонстрировать, какие они сильные и значимые,

завоевать статус в своей социальной группе и так далее. Достижение этих целей

учит тому, что агрессия может быть вознаграждающей формой поведения. По­

вторяющееся получение подобных вознаграждений за агрессивное поведение

приводит их к открытию того, что агрессия сама по себе доставляет удоволь­

ствие. Независимо от того, как именно это происходит, в результате некоторые люди приходят к тому, что совершают агрессивные действия ради удовольствия

от причинения ущерба другим людям, а не только в целях достижения тех или

иных выгод. Они могут атаковать кого-либо, даже не будучи эмоционально

возбужденными, просто потому, что уже знают: это доставит им удовольствие.

Если, например, они скучают или не в духе, то могут отправиться на поиски

агрессивных развлечений.

Я полагаю, что именно этим были обусловлены некоторые из прогремев­ ших на всю страну инцидентов, произошедших в Нью-Йорке несколько лет

назад. Вы помните историю о молодой женщине, которая была зверски избита и изнасилована в Центральном парке Нью-Йорка в апреле 1989 года? Банда

подростков однажды вечером двигалась через парк, нападая на каждого, кто

попадался им на пути, а потом набросилась на проходившую мимо женщину.

Она была избита столь сильно, что три недели находилась в коме.

Эти действия, несомненно, были обусловлены рядом мотивов. Во-первых,

подростки, вероятно, хотели показать окружению (а может быть, и самим себе),

что они крутые парни, которых следует уважать.

Однако если мы посмотрим, как они сами описывали свое поведение, то

можем вполне обоснованно полагать, что оно было обусловлено также и другими

побудительными факторами. Они говорили, что «разъярились», «вели себя дико и буйствовали просто черт знает почему». Каковы бы ни были прочие мотивы

нападения, совершенно очевидно, что эти подростки искали удовольствий, при­

чиняя страдания другим людям. Несчастная женщина оказалась жертвой этих

агрессивных побуждений.

Приведем примеры, казалось бы, бессмысленных нападений на бездомных

людей.

Банда подростков, вооруженных ножами и папками, двигалась ночью в канун

Дня всех святых по улице, круша все вокруг. Добравшись до пешеходного моста к

Вэд-Айленд, озверевшая толпа набросилась на нескольких ютившихся там бездо­

мных, оставив одного из них лежащим среди мусора с перерезанным горлом...

Группа подростков (некоторые из них были в масках) напала на бездомных

людей, вероятно, ради острых ощущений...

Детективы, расследовавшие эти зверские нападения, отмечают эскалацию

насилия в ночь перед праздником Дня всех святых, когда подростки стараются

https://t.me/medicina_free

превзойти друг друга. «Они забавлялись, нападая на бездомных...— говорил один из детективов.— Похоже, им хотелось встряски, острых ощущений. Ино­ гда при виде крови люди впадают в безумие»4.

Каким образом можно объяснить подобные вещи? Что двигало юными

насильниками? У жертв не было денег, и они не вторгались на территорию на­ падавших. Члены банды на самом деле думали, что утверждают свою маскулин­ ность, избивая усталых больных стариков, которые были слишком слабыми,

чтобы защищаться? Возможно, детектив был прав. Они просто «забавлялись», причиняя страдания другим. Я предполагаю, что этот вид агрессии гораздо бо­ лее распространен, чем многие думают. Банды, совершающие агрессивные дей­

ствия, связанные с насилием, атакуют других ради удовольствия, получаемого от причинения боли, также как и ради достижения чувства силы, контроля,

власти над другими.

Доказательства желания причинять ущерб другим

Поскольку в социальных науках существует расхождение относительно этого вида эмоциональной агрессии, полезно рассмотреть результаты эксперимента, проведенного Бэроном, которые могут помочь убедить сомневающихся5. В этом

эксперименте участвовали молодые люди — студенты университета. Сначала им рассказали о мнимой цели эксперимента. Затем помощник эксперимента­

тора вызвал у половины испытуемых состояние гнева, злости, в то время как на других испытуемых подобного воздействия не оказывалось и они находи­ лись в нормальном, спокойном состоянии. Каждый испытуемый затем имел

возможность десять раз нанести удар электрическим током помощнику экспе­

риментатора якобы в качестве наказания за ошибки при выполнении учебных задач. Испытуемый был обязан наносить удары, но оставался свободен в выборе

мощности разряда от очень слабого до весьма сильного. Важным было также то, что испытуемый мог видеть счетчик на аппарате, который якобы показывал,

насколько сильную боль чувствовал наказываемый при каждом наносимом ему

ударе (разумеется, как обычно в подобного типа экспериментах, наказываемый

ударам тока не подвергался, а информация о боли фальсифицировалась). Це­

лью эксперимента было установить, каким образом информация о боли жертвы будет влиять на интенсивность наказания, то есть на мощность наносимых ис­

пытуемым ударов.

Основные данные исследования представлены на рис. 1. Как можно видеть на этом рисунке, когда испытуемые не были рассержены человеком, которого они наказывали, информация о боли уменьшала интенсивность наносимых уда­

4См.: New York Times, Nov. 2, 1990.

5См.: Baron R.A. Human aggression. N.Y.: Plenum Press, 1977. P. 260-263.

https://t.me/medicina_free

ров. Эта информация напоминала испытуемым о том, что они причиняют боль другому человеку; не желая причинять боль, участники эксперимента ослабляли силу ударов. Кроме того, как сообщает Бэрон, было заметно, что эти испытуе­

мые чувствовали себя плохо, получая информацию о страданиях жертвы.

Рис. 1. Уровень агрессии (трансформированная интенсивность

электрошока х длительность) как функция эмоционального состояния испытуемых и их информированности о причиняемой жертве боли6

Но та же самая информация вызывала усиление величины наказания, при­

меняемого рассерженными испытуемыми. Будучи спровоцированными тем, кого они наказывают, участники эксперимента стремились причинить боль это­ му человеку. Получаемая ими информация, по сути, означала, что они близки

к цели причинить достаточно сильные страдания тому, кто вызвал их гнев, и это стимулировало к еще большей агрессии. Это похоже на то, как первые пор­ ции съеденной пищи вызывают у голодного человека еще более сильное жела­

ние есть. Рассерженные люди, очевидно, наслаждаются «первыми порциями»; кроме того, побуждая «кусать» энергичнее, информация о страдании другого

улучшает их настроение.

Подстрекающее (стимулирующее) условие. Помимо выражений «инстру­

ментальная агрессия» и «эмоциональная агрессия» для обозначения этих видов

агрессии могут быть использованы и другие термины. Но какие бы определения

мы не применяли, имеет смысл рассматривать инструментальную агрессию как относительно рациональную и легко понимаемую форму поведения (во всяком

случае, с точки зрения выгоды агрессора), а эмоциональную — как значительно

менее контролируемую сознательно.

6 См.: Baron R.A. Human aggression. N.Y.: Plenum Press, 1977. P. 263.

https://t.me/medicina_free

Тема 1 3

Строение личности

Проблема строения личности, выделения ее составляющих. Взаимосвязь представлений о строении и развитии личности. Представление о стро­ ении личности в психологии сознания и поведения. Категория бессоз­ нательного в классическом психоанализе и динамическое представление о строении личности. Социальное чувство и препятствия его реализации. «Комплекс неполноценности» и его компенсация. Архетипы коллектив­ ного бессознательного как образцы постановки и возможного решения личностных проблем. Общее представление о телесно-ориентированной терапии. Представление о личности в гештальттерапии и гуманистической психологии. Потребность в самоактуализации как источник саморазвития личности. Представление о реальном и идеальном Я. Представление об основных видах психотерапии. Бихевиоральная психотерапия: коррекция способов поведения. Психоаналитическая терапия: помощь в решении личностных проблем. Гуманистическая терапия: понимание (постановка) личностных проблем и самоактуализация человека.

Вопросы к семинарским занятиям

1.Представление о личности в психологии сознания

2.Представление о личности в психоанализе

3.Представление о личности в аналитической психологии

4.Личность и общение в транзактном анализе

5.Личность как совокупность черт. Общие и индивидуальные черты личности

6.Когнитивные теории личности. Теория персональных конструктов

https://t.me/medicina_free

Представление о личности в психологии сознания

В. Джемс

Личность*

Мое и Я

О чем бы я ни размышлял, предо мной всегда более-менее неотступно стоит

сознание самого себя, моего личного существования. В то же время ведь это Я

сознает себя, так что целое мое Я, будучи как бы двойным, т.е. познающим и

познаваемым, отчасти объектом, а отчасти субъектом, должно иметь две сторо­ ны или точки зрения, которые для краткости обозначим: одно — словом Мое, а другое — словом Я. Я называю это «различными точками зрения», а не от­

дельными предметами, потому что тождество этих Мое и Я, даже и в самом акте их дифференциации, является, возможно, самым неискоренимым требованием

общего чувства, поэтому оно не должно быть обойдено нашей терминологией ни теперь, ни далее, к какому бы выводу о значении этого требования мы ни пришли в конце концов. Итак, рассмотрим последовательно:

Якак познаваемое, как Мое, как Ego, получаемое в опыте, или «эмпириче­

ское» Ego, как его иногда называют.

Якак познающее, или просто Я, или «чистое Ego» по обозначению неко­

торых авторов.

Личность как познаваемое эмпирическое Ego

<...> Во всяком случае эмпирическое Ego в наиболее широком смысле слова есть

общий итог того, что человек может назвать своим, т.е. не только собственное

тело и собственные психические силы, но и принадлежащие ему — платье и дом,

жену и детей, предков и друзей, свою добрую славу и творческие произведения, земельную собственность и лошадей, яхту и текущий счет. Все эти предметы

* Джемс У. Научные основы психологии. Мн.: Харвест, 2003. С. 184—203, 207—208.

https://t.me/medicina_free

вызывают в нем одинаковые эмоции и чувства. Если эти предметы возрастают

и процветают, то вместе с тем и то, что мы назвали термином Мое, торжествует, если же они колеблются и чахнут, оно чувствует себя подавленным. Конечно, не все предметы отражаются одинаково болезненно или радостно в этом Ego,

но все оказывают на него воздействие одним и тем же путем.

Взяв эмпирическое Ego в наиболее широком смысле слова, мы можем под­

разделить его историю на три части, по отношению: а) к составляющим его элементам;

Ь) к чувствам и эмоциям, вызываемым этими элементами (самочув­

ствие);

с) к поступкам, вызываемым этими элементами (самообеспечение и само­

сохранение).

а) Составные элементы эмпирического Ego могут быть подразделены на классы:

материальное Ego,

социальное Ego‘, духовное Ego.

Материальное Едо

Тело является наиболее существенной частью материального Ego у каждого из

нас, но некоторые части тела представляются более интимно «нашими», чем другие. Затем идет одежда. Старинное изречение, гласящее, что человеческая

личность состоит из души, тела и одежды, заключает в себе нечто большее, чем простую шутку. Мы настолько считаем одежду чем-то нераздельным с нашими качествами, настолько отождествляем с нею самих себя, что лишь немногие из

нас без колебания дадут решительный ответ, что они предпочли бы: иметь ли красивое тело, прикрытое грязным рубищем, или некрасивое тело, но украшен­ ное безукоризненным одеянием. Далее в материальном Ego следует наша семья,

образующая как бы часть нас самих. Наши родители, жена и дети являются костьми от костей наших и плотью от плоти нашей. Когда кто-нибудь из них

умирает, от нас как бы отрывается частица собственного существа. Если близкие нам совершают дурные поступки, мы стыдимся так, как если бы мы сами их со­ вершили. Если близкие нам подвергаются оскорблению, в нас вспыхивает гнев

с такой силой, словно мы сами находимся на их месте. Затем следует наш дом.

Сцены, разыгрывающиеся здесь, составляют часть нашей собственной жизни, вид нашего дома вызывает в нас нежнейшие чувства привязанности, мы нелегко

прощаем постороннему, если он, посетив наш дом, откроет в нем недостатки

или отнесется к нему презрительно. Все эти вещи различных порядков являют­ ся для нас предметом инстинктивного предпочтения и сливаются с наиболее

важными практическими интересами нашей жизни. Мы все слепо стремимся заботиться о нашем теле, прикрывать его как можно более красивой одеждой,

https://t.me/medicina_free

заботиться о наших родителях, жене и детях и созидать себе свой собственный дом, где мы могли бы жить, улучшая его. Такое же инстинктивное влечение

побуждает нас накапливать имущество, а сбережения, сделанные этим путем,

становятся более-менее близкой частью нашего эмпирического Мое. Наиболее же с нами срастается та часть нашего достатка, которая пропитана трудовым

потом. Редкий человек не почувствует себя лично уничтоженным, если плод

физических либо умственных трудов всей его жизни, скажем, какая-нибудь

энтомологическая коллекция или обширная рукопись, внезапно подвергается

уничтожению. Такие же чувства питает скупец к накопленному золоту, и хотя,

конечно, некоторая доля удрученности при потере имущества вызывается со­ знанием того, что нам придется обойтись без удовольствий, которые бы до­

ставило пользование собственностью, тем не менее над этим и превыше всего прочего преобладает чувство унижения нашей личности, превращение части нас самих в ничто, а это, конечно, уже само по себе представляет своеобразное

психологическое явление. <...>

Социальное Едо

Социальное Ego — то, чем признают данного человека окружающие. Мы не только стадные животные, жаждущие пребывать на виду у наших близких, но мы

имеем прирожденное желание привлекать к себе внимание посторонних и про­ изводить на ближних выгодное впечатление. Трудно придумать более жестокое

наказание, будь это вообще физически осуществимо, как если бы кто-нибудь,

свободно вращаясь в обществе, оставался абсолютно никем не замечаемым. Представьте себе, что никто при вашем входе не оборачивался бы к вам, никто

не отвечал бы на ваши вопросы, все оставляли бы без внимания ваши поступки, игнорируя само ваше существование. Ведь вы не замедлили бы впасть в такое бешенство и бессильное отчаяние, по сравнению с которыми любая физическая мука была бы облегчением, поскольку сами муки дали бы вам почувствовать, несмотря на всю тягостность вашей доли, что не настолько вы еще пали, чтобы

совсем не быть стоящими людского внимания.

Строго говоря, каждая особь имеет столько социальных личностей, сколько оказывается налицо индивидов, знающих данную особь и сохраняющих о ней

представление в своей памяти. Повредить один из этих образов о нем, создаю­

щихся в душах других людей, равносильно вреду, который был бы нанесен само­ му этому человеку. Но так как те наши сограждане, которые имеют представле­

ние о нашей личности, распадаются на классы, то в обыденном смысле можно сказать, что данный человек имеет столько социальных Ego, сколько существует отдельных групп или кружков, о мнении которых он заботится. Большей частью,

перед каждой из этих групп индивид обнаруживает только известные стороны

своего характера. Многие, например, из юнцов, держатся перед родителями и

наставниками сущими скромниками, но среди товарищей-забияк бранятся и

https://t.me/medicina_free

бесчинствуют не хуже каких-нибудь пиратов. Мы перед детьми обнаруживаем

себя совсем с иной стороны, чем перед клубными сотрапезниками, стараемся

казаться по-разному тем, кого мы сами нанимаем работать для нас, и перед

теми, кто нанимает нас, а с друзьями мы держимся иначе, чем с первой и второй

группой. Отсюда на практике выходит как бы подразделение одного человека на

многочисленные личности. Порою это может даже привести к путанице, ког­ да, например, один круг людей узнает, как данный субъект ведет себя в другом

кружке, или же это может казаться чем-то вроде гармоничного разделения труда,

например, когда человек проявляет большую нежность к своим детям и в тоже

время очень сурово относится к находящимся под его началом солдатам или

арестантам. <...>

Добрая или худая слава, устанавливающаяся о человеке, или его честь —

также названия одного из его социальных Ego. Своеобразное социальное Я че­

ловека, именуемое его честью, — обычно результат одного из тех противоре­

чий, о которых упоминалось выше. Это есть тот образ, который складывается

об известной особе в глазах его собственного общественного «слоя». Он или

возвышает его, или осуждает в зависимости от соответствия его поступков с из­

вестными требованиями, которые бы не могли предъявляться к нему вовсе, на

ином житейском поприще. Так, штатский человек может беспрепятственно по­

кинуть свой город в разгар эпидемии, но духовное лицо и врач считали бы такой поступок несовместимым со своей честью. Точно также честь заставит солдата

сразиться или умереть при таких обстоятельствах, в каких обычный человек не

замедлит обратиться в бегство, вовсе не пятная этим своей социальной личности.

Точно так же судье или государственному служащему их официальное обличие

воспрещает вступать в денежные сделки, даже если они считаются вполне при­

личными и не роняют достоинства частных лиц. Не редко приходится слышать, как люди подчеркивают отличие своих социальных личностей: «как человек, я

вполне вам сочувствую, но как должностное лицо, пощадить вас не могу» или «в

качестве политического деятеля я вынужден смотреть на него как на союзника,

но он мне, в смысле нравственной личности, противен». То, что можно назвать

«профессиональным мнением», играет в жизни чрезвычайно важную роль. Вор

не должен красть у другого вора, для игрока обязательна уплата карточного дол­

га, хотя он и не подумает выполнять иных долгов. Закон чести «порядочного

общества» был в течение всей истории переполнен запрещениями и разреше­

ниями, а его единственным основанием было желание человека послужить как можно лучше одному из своих социальных Я. Вы, например, вообще не допу­

скаете обмана, но имеете полное право лгать без зазрения совести, обеляя ваши отношения к какой-нибудь даме, для вас обязательно принять вызов от ровни,

но если вас на дуэль вызовет личность, низшая по общественному положению,

вы вправе ее только высмеять. Примеров этих, я полагаю, достаточно для вы­ яснения значения «социальной личности».

https://t.me/medicina_free