6 курс / Нефрология / Эфферентная_терапия_Мембранный_плазмаферез_Воинов
.pdf211
сенильный амилоидоз». При этом описывают 3 отдельных возрастных белковых прекрузоров такой формы амилоидоза: изолированный предсердный амилоид, нормальный и генетически нарушенный транстиретин. При аутопсии лиц старше 60 лет отложения амилоида в сердце обнаруживают в 50-91% случаев. В 60% выявляется лишь изолированный предсердный амилоидоз, не имеющий клинического значения, в отличие от инфильтраций желудочков при первичном и семейном амилоидозе [Zieman S.J., Fortuin N.J., 1999].
В настоящее время отмечается тенденция отхода от традиционного связывания появления признаков сердечной недостаточности у пожилых людей с коронарным атеросклерозом. Всё чаще обращается внимание на отложение амилоида в сердечной мышце, что приводит к расстройствам проводимости и аритмиям – от выключения синусового узла, сино-аурикулярного блока до расстройств внутрижелудочковой проводимости. Желудочковые экстрасистолии - наиболее частый вид аритмии, возможны и суправентрикулярные тахикардии.
Другим последствием амилоидоза миокарда является развитие рестриктивной кардиомиопатии. По мере отложения амилоида стенки миокарда утолщаются с уменьшением объёма полости желудочков. «Жёсткость» миокарда также снижает ударный объём. Снижение минутного объёма сердца требует тахикардии, что создаёт главную проблему большей недостаточности диастолы, нежели систолы (в противоположность коронарной болезни). Ортостатические симптомы более часты, чем ангинозные. Сопутствующие признаки периферической нейропатии поддерживают диагноз амилоидоза. У большинства больных обнаруживают моноклональные иммуноглобулины в сыворотке крови и моче. ЭКГ показывает признаки «псевдоинфаркта», но без коронарных нарушений. Лучшая диагностика
– ЭХО-кардиография, которая определяет утолщение задней стенки левого желудочка и межжелудочковой перегородки. Расширение полости левого предсердия указывает также на рестриктивный характер кардиомиопатии [Benson M.D., 1997]. Вовлечение почек в этот процесс сопровождается протеинурией с нефротическим синдромом и отёками, но при нормальном уровне креатинина и азота мочи. При амилоидозе клоны плазматических клеток в костном мозге начинают воспроизводить амилоидогенные иммуноглобулины, которых известно уже более 50 [Falk R.H. et al., 1997].
Семейный амилоидоз составляет 10% от общего числа больных. Причинами являются различные генетические мутации, способствующие появлению фибриллогенных протеинов. Наиболее частыми амилоидогенными протеинами являются вырабатываемые в печени тироксин и транстиретин. У большинства
больных выявляется прогрессирующая восходящая периферическая сенсомоторная нейропатия, ортостатическая гипотензия и нарушения моторики кишечника, ангидроз, импотенция, аритмии и желудочно-кишечные расстройства –
212
тошнота, рвота, диарея, истощение. Реже – сердечные и почечные проявления
[Anan I. et al., 1999].
Семейная амилоидная полинейропатия проявляется с 20-летнего возраста и сочетается с разной степени выраженности висцеральным амилоидозом.
Сердечные проявления долго остаются бессимптомными и выявляются лишь при сердечных перегрузках или при операциях [Nihoyannopoulos P., Hawkins P., 1998]. Продолжительность жизни от 3 до 6 лет. Следует отметить, что в этих случаях
ортотопическая трансплантация печени может полностью предотвратить синтез транстиретина и улучшить периферическую нейропатию, однако у пожилых лиц обычно проводится лишь симптоматическая и поддерживающая терапия [Zieman S.J., Fortuin N.J., 1999].
У пожилых лиц и страдающих болезнью Альцгеймера также обнаруживают признаки церебральной амилоидной ангиопатии, являющейся важным
патогенетическим фактором сосудистых расстройств головного мозга и даже внутримозговых геморрагий. Одной из причин этого является мутация пресенилина-1, от которого и зависит возрастание отложения β-амилоида [Jamada M. et al., 1997].
Иммуноглобулиновый амилоидоз характеризуется внеклеточным отложением амилоидных фибрилл, содержащих моноклональные иммуноглобулины («лёгкие цепи»). В таких случаях они являются продуктами В- лимфоцитов. Это заболевание также обычно является системным с мультиорганными поражениями. Однако бывают и изолированные поражения отдельных органов, включая трахею и трахео-бронхиальное дерево, ткани глазницы, урогенитальный тракт (мочеточники) и подкожную ткань [Hamidi Asl K. et al., 1999].
Амилоид β (Aβ) является главным компонентом фибрилл, отлагающихся в
сенильных бляшках и мозговых сосудах больных с болезнями Альцгеймера и Дауна. Эти пептиды известны как нормальные компоненты плазмы, спинномозговой жидкости и паренхимы мозга. Возрастание содержания растворимого Aβ (sAβ) в головном мозге таких больных предшествует отложениям Aβ, показывая этим, что частицы sAβ могут быть прекрузорами, отлагающимися в фибриллах. sAβ в плазме связаны главным образом с липопротеидами высокой плотности. Обнаружено, что у больных спорадической формой болезни Альцгеймера содержание sAβ возрастало в 2,3 раза по сравнению со здоровыми людьми соответствующего возраста, но ещё более выраженное возрастание - в 8- 20 раз обнаружено у больных болезнью Дауна. Эти данные показывают, что диссоциация sAβ может способствовать их переходу и накоплению в ткани головного мозга в результате снижения их клиренса (выведения из плазмы) [Matsubara E. et al., 1999]. M. Jensen и соавт. (1999) также обнаруживали
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
213
возрастание Aβ42 («длинная молекула» белка) на начальной фазе болезни Альцгеймера.
Нам представляется, что и при такой форме «болезней накопления», как амилоидоз, эфферентная терапия может обеспечить элиминацию этих патологических продуктов и сгладить, тем самым, клинические проявления амилоидоза, замедлить его прогрессирование.
Опухолевые заболевания
Эксперты ВОЗ показывают весьма неутешительную статистику двукратного возрастания количества больных злокачественными опухолями за последние 30 лет, что в перспективе грозит вновь удвоением к 2020 году и утроением к 2030 году.
Опухоли, особенно злокачественные, конечно, требуют хирургического удаления и последующей лучевой или химиотерапии, но и эфферентная терапия также имеет свои показания, связанные как с проведением детоксикации, облегчающей последующее оперативное вмешательство, так и с ликвидацией токсических последствий лучевой и химиотерапии.
Развитие самой опухоли сопровождается появлением и накоплением целого ряда патологических метаболитов, являющихся в значительной степени причиной астенизации больных, дистрофии и нарастающей кахексии. Раковая интоксикация является одним из видов эндогенной интоксикации. Возрастание в крови содержания небелкового азота, мочевины, аммиака свидетельствует о резком
усилении белкового распада со снижением детоксикационной и выделительной функций печени и почек. Клиническая картина раковой интоксикации характеризуется общей слабостью, повышенной утомляемостью, адинамией, тахикардией, тошнотой и снижением аппетита, бледностью и землистым оттенком кожи, потливостью, лихорадкой, болями в мышцах и головными болями, расстройствами сна, анемией, мышечной дистрофией, умньшением массы тела [Помозгов А.И., Баран Л.А. и др., 1988].
Все эти явления определяют показания к детоксикации и эфферентной терапии онкологических больных, главным образом в порядке подготовки к предстоящей операции. Детоксикация ещё более показана при наличии
механической желтухи при сдавлениях опухолевым процессом желчевыводящих путей. Нередко присоединяются и воспалительные процессы. А.В.Антоненко и В.Н.Волкова (1998) докладывали о проведении эфферентной терапии 222 больным перед онкологическими операциями, что способствовало снижению тяжести операционного стресса, уменьшению потребности в медикаментозной поддержке, частоты послеоперационных осложнений. Такие процедуры
требовались и в послеоперационном периоде для ликвидации возникавших
214
токсико-септических осложнений. С.Н.Скорняков (1999) выделяет «послеоперационный синдром» в хирургии рака лёгкого, когда после операции развивается эндотоксемия, активация перекисного окисления липидов, гиперкоагуляция. Применение гемосорбции, внутривенного лазерного облучения
крови с малопоточной мембранной оксигенацией крови снижало частоту послеоперационных осложнений и госпитальную летальность. Такие же
благоприятные результаты применения плазмафереза получены и после операций по поводу опухолей желудочно-кишечного тракта [Гайнутдинова Л.Ф. и
др., 1999].
Уже более 100 лет известна связь опухолевых процессов с наклонностью к тромбообразованию в периферических сосудах, проявляющихся мигрирующими тромбофлебитами, тромбозами глубоких вен нижних конечностей и малого таза, тромбоэмболией легочных и периферических артерий, что встречается у 15-45% больных, а в послеоперационном периоде у 55% больных. Эти изменения носят системный характер и не зависят от вида опухолей [Дубина М.В., 1998; Kakker A.K., Williamson R.C.N., 1998].
Возможно развитие признаков ДВС-синдрома с геморрагиями и потреблением факторов свёртывания и тромбоцитов. Кроме того, некоторые химиотерапевтические препараты (L-аспарагиназа, митомицин, цисплатин) также связаны с развитием тромботических осложнений. В частности, высокие дозы химиопрепаратов при трансплантации костного мозга нередко приводят к вено- окклюзивным поражениям печени. Опухолевые клетки сами могут активизировать коагуляционный каскад, выделяя свои прокоагулянтные факторы и стимулируя протромботические свойства клеток крови [Falanga A., 1998].
Развитие опухолей тесно связано с состоянием иммунной защиты. При иммунодефиците возникновение опухолей происходит в 100-1000 раз чаще, чем в популяции. Иммуносупрессивная терапия, жизненно важная для предотвращения реакций отторжения в трансплантологии, также способствует увеличению частоты развития опухолей в 4-100 раз. Известный канцерогенный эффект ряда химических соединений, вирусов, проникающей радиации во многом связан с развитием вторичного иммунодефицита. Самой яркой иллюстрацией этого
является огромная частота возникновения злокачественных опухолей у больных СПИДом, являющихся у них одной из основных причин смерти. Также велика частота возникновения опухолей у лиц, подвергшихся радиационным поражениям. Да и сам опухолевый процесс способствует иммунодепрессии, особенно если учесть развитие сопутствующей эндогенной раковой интоксикации. Кроме того, и хирургическая операция с неизбежным стрессом способствует иммуносупрессии в течение 2-4 недель после неё. К тому же все виды химио- и лучевой терапии также приводят к вторичному иммунодефициту - снижается
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
215
количество Т-лимфоцитов, которые имеют важное значение в разрушении опухолевых клеток.
Наиболее сильным иммунодепрессивным свойством обладает лучевая терапия, оказывающая прямое повреждающее воздействие на лимфоидную ткань и циркулирующие лимфоциты. Этот эффект сохраняется не менее двух лет после облучения. Большинство противоопухолевых препаратов также угнетают иммунные реакции. Некоторые из них (6-меркаптопурин, цитозар, метотрексат в комбинации с лейковорином и 5-фторурацилом) также угнетают Т-лимфоциты. Клеточно-опосредованный иммунитет угнетают циклофосфан и фосфамид [Помозгов А.И., Баран Л.А и др. , 1988].
В настоящее время всё более широкое распространение приобретает высокодозная химиотерапия с последующей трансплантацией костного мозга. Однако в таких случаях развивается картина выраженного иммунодефицита, как клеточного, так и гуморального звеньев, в течение 12-18 месяцев, а у 20% и через 18 месяцев сохраняется слабость, депрессивное состояние, низкая работоспособность, частые рецидивирующие простудные заболевания [Ларионова В.Б. и др., 2001]. Присоединение даже слабовирулентной инфекции в
таких случаях нередко приводит к серьёзным септическим осложнениям с тяжёлым эндотоксикозом, что зачастую сводит на нет успешную коррекцию основного заболевания с последующим трагическим исходом.
Любые экзо- и эндогенные антигены должны захватываться макрофагами, а цитостатики уменьшают их количество в организме, в то время как
активированные макрофагами антигены должны были бы способствовать превращению Т- и В-лимфоцитов в иммунобласты, являющиеся предшественниками эффекторных клеток – Т-киллеров и плазматических клеток, продуцентов антител.
Все воздействия на организм, подавляющие пролиферацию (облучение, цитостатики, антиметаболиты) приводят к уменьшению образования эффекторных клеток и ослаблению функции Т-киллеров. Это и вызывает угнетение способности организма формировать клеточно-опосредованные и гуморальные иммунные реакции.
От качества иммунной защиты зависит как система распознавания малигнизированной опухолевой клетки, так и своевременное её уничтожение. В
организме в процессе постоянного обновления клеток и других тканевых структур появляются дефектные образования, зачастую с элементами злокачественного роста. Иммунная система должна немедленно распознать и уничтожить такую клетку с изменённой антигенной структурой. Изучение динамики развития трансплантированных опухолей у животных даёт основание утверждать, что иммунная система может распознать и уничтожить 105 - 106 малигнизированных клеток. Превышение этого количества чревато иммунным истощением
216
(«параличом») с последующим прогрессирующим и неуправляемым ростом новообразования. У трети больных, подвергшихся радикальной операции, в организме остаётся некоторое количество опухолевых клеток, и в условиях
нарушенного иммунитета оставшиеся опухолевые клетки могут быть причинами развития рецидивов и метастазов.
Следует учитывать и возможную роль «сосудистого эндотелиального фактора роста» - главного медиатора ангиогенеза, способствующего неоваскуляризации солидных опухолей, без чего был бы невозможен их прогрессирующий рост.
Активизация этого фактора способствует также и пролиферативной диабетической ретинопатии, прогрессированию ревматоидного артрита и псориаза. Моноклональные антитела к этому фактору, подавляя ангиогенез, способствуют и замедлению роста солидных опухолей [Presta L.G. et al., 1997].
Всё это заставляет считать крайне важными все меры по восстановлению нормального уровня иммунной защиты у онкологических больных, от чего в
прямую зависит эффективность всего комплекса лечебных воздействий и продолжительность их жизни. При этом, конечно, нельзя игнорировать общеизвестные методы специфической и неспецифической иммунотерапии, медикаментозной и опосредованной - обычные бактериальные вакцины (БЦЖ, оспенные, коклюшные и т.п.), полисахариды (зимозан, пирогенал, продигиозан), индукторы эндогенного интерферонообразования. Известно, что левамизол (декарис) и интерферон повышают выживаемость онкологических больных.
Но нельзя забывать и одного из самых мощных методов иммунокоррекции - эфферентную терапию. Краеугольный принцип последней заключается в ликвидации исходных причин, вызвавших иммунодефицит. Среди них ведущую роль играет эндотоксикоз и, не сняв этого пресса с иммунной системы, трудно
рассчитывать на существенный и продолжительный эффект иммуностимулирующей терапии. А наиболее эффективным методом нормализации гомеостаза является плазмаферез.
С другой стороны, хорошо известен иммуностимулирующий эффект квантовой фотогемотерапии - ультрафиолетового и лазерного облучения крови. Однако
продолжает дискутироваться сама возможность использования методов квантовой терапии при онкологических заболеваниях, принимая во внимание известный канцерогенный эффект ультрафиолетового облучения. Однако механизмы воздействия солнечного облучения кожи более тепловые, нежели собственно ультрафиолетовые (за исключением меланом) и их ни в коем случае
не следует смешивать с облучением ультрафиолетовыми лучами ограниченного объёма крови - до 2 мл/кг массы тела, создающим иммуностимулирующий эффект. Кроме того, в литературе немало сообщений об успешном применении УФО крови у онкологических больных в послеоперационном периоде, в основном как способа профилактики и лечения инфекционных осложнений.
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
217
Не менее выражен иммуностимулирующиё эффект монохроматического лазерного облучения крови, который более безопасен и лишён многих потенциальных опасностей. Н.Н.Блинов и соавт. (1997), испытывая действие инфракрасного лазерного облучения зоны опухоли в эксперименте, убедились в отсутствии стимулирующего воздействия его на темпы опухолевого роста. Б.Н. Зырянов и соавт. (1997, 1998) делятся опытом применения лазерного облучения крови (более 6000 сеансов) для лечения предраковых и хронических заболеваний желудка, для профилактики и лечения послеоперационных осложнений у больных раком лёгких, для коррекции послеоперационных нарушений у больных раком желудка, для предупреждения и лечения лучевых осложнений кожи и слизистых у больных с опухолями головы и молочных желез. Показана стимуляция репаративных процессов, обезболивающее действие, но без признаков стимуляции роста опухоли и метастазов. Лазерное облучение снижало частоту ранних и поздних лучевых повреждений окружающих опухоль нормальных тканей, оказавшихся в зоне воздействия лучевой терапии. Положительного результата
использования низкоэнергетического инфракрасного излучения в комбинированной лучевой терапии папилломатоза гортани с трёхлетней безрецидивной выживаемостью добились В.Г. Андреев и В.А. Панкратов (1997).
Лазерное облучение крови способствовало улучшению её реологических свойств и микроциркуляции со снижением послеоперационных осложнений при злокачественных опухолях желудка и толстого кишечника [Карабанов Г.Н. и др., 1998].
Н.Ф.Гамалея и соавт. (1988) экспериментально доказали положительное воздействие лазерного облучения крови при онкологических заболеваниях. Они отметили выраженное изменение в структуре первичной опухоли, вплоть до гибели клеток опухоли, при внутрисосудистом облучении крови низкоинтенсивным He-Ne-лазером. Метастазы у облучённых животных имели гораздо меньшие размеры и чёткую форму, чем у необлучённых.
Однако лучевая и химиотерапия приводит не только к иммунодефициту.
Последствия химиотерапии складываются из кумуляции цитостатических препаратов, токсичных не только для опухолевых клеток, но и остальных тканевых структур организма [Блохин Н.Н., Переводчикова Н.И., 1984; Кумыкова Ж.Х., 1997]. Вторичные метаболические расстройства, в том числе - лейкопения (ниже 2,0×109/л), анемия (гемоглобин ниже 60 г/л), тромбоцитопения (ниже 50×109/л),
создают предпосылки для развития геморрагических и инфекционных осложнений с комплексом полиорганных расстройств. Кроме того, химиотерапия способствует
распаду оставшихся после операции элементов опухолевых тканей (метастазов), что сопровождается накоплением деградированных белков, липопротеидов, олигопептидов, и ведёт к дополнительной астенизации и опухолевой кахексии. При использовании разных методов облучения
218
присоединяются воздействия перекисных соединений (перекиси ненасыщенных жирных кислот), фенола, кетоальдегидов, олигопептидов средней молекулярной массы, молекул со свободными радикалами [Кузин А.М., Копылов В.А., 1983].
Лучевая терапия вызывает изменения не только в опухоли, но и в окружающих нормальных тканях. При этом в различных органах такие осложнения проявляются через разное время. Так, лучевые ожоги кожи возникают практически сразу после облучения, острый радиационный пневмонит - через 2 месяца, радиационный перикардит - через 6-9 месяцев, радиационно-индуцированные саркомы - через 10-15 лет. Обнаружена также связь лучевой и химиотерапии, проводимых в детском возрасте, с появлением опухолей головного мозга и нейрофиброматоза у взрослых [Little M.P. et al., 1998]. Описаны также и другие изменения в лёгких, сердце, желудочно-кишечном и мочеполовом трактах, в
костях [D’Sousa R.J. et al., 1997; Libshitz H.I., 1997]. Это значительно осложняет состояние больных, препятствует своевременному повторению последующих плановых курсов химиотерапии.
Всё это оправдывает показания к эфферентной терапии у онкологических больных не только в порядке подготовки к операции или при возникновении гнойно-воспалительных осложнений после оперативного лечения [Пузанкова Т.В. и др., 2006], но и с целью ликвидации негативных последствий лучевой и химиотерапии [Гаврилов А.О., Кирсанов И.С., 1999; 2000]. M. Kodama и соавт. (1984) считали, что плазмаферез, помимо выведения токсичных веществ, способен значительно улучшить иммунологический статус и гомеостаз в целом, в том числе и при проведении противораковой иммуномодуляции. В частности, описаны тяжёлые последствия приёма гемситабила с возникновениеv не только тромбоцитопении, но и тромботической микроангиопатии с развитием полиорганной недостаточности. И только с помощью плазмообмена удавалось
ликвидировать такие последствия и в дальнейшем продолжать лечение больных
[Finkenwirth P. et al., 2009; Saif M.W. et al., 2009].
Наибольший опыт экстракорпоральной детоксикации и эфферентной терапии был накоплен в Киевском научно-исследовательском рентгено-радиологическом онкологическом институте - 700 процедур гемосорбции у 621 больного и среди
показаний к ней существенное место занимали лейкопения и другие последствия химио- и лучевой терапии [Помозгов А.И., Баран Л.А., 1988]. Показаниями являлись выраженная интоксикация (исходная и возникшая в ходе лучевой- и химиотерапии), повышенная индивидуальная чувствительность к этим методам или препаратам, угнетение органов кроветворения с лейкопенией, нарушения функций печени и почек, передозировки. В последнем случае или при «ударных»
дозах гемосорбцию проводили как можно раньше после сеанса лучевой или химиотерапии в сочетании с форсированным диурезом. Гемосорбция в первые
сутки после ударной дозы химиотерапии позволяла избежать тяжёлой лейкопении
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
219
и других осложнений. Только благодаря интенсивной детоксикации удавалось в ряде случаев провести полный курс противоопухолевой терапии.
Плазмаферез с успехом использовался в интенсивной терапии миелотоксического агранулоцитоза у онкологических больных [Легеза В.И., 1995; Андрюхин В.И., Артеменко А.Г., 1996] и лейкопении у 24 больных лимфогранулематозом, подвергшихся интенсивной лучевой терапии [Беляков С.А. и др., 1991]. После плазмафереза с удалением 1500-2200 мл плазмы наблюдалась отчётливая нормализация уровня средних молекул, креатинина, мочевины, белковых фракций. Число лейкоцитов в процессе лучевого воздействия снизилось с 5,47 до 3,01∙109/л, но после плазмафереза поднялось до 4,62∙109 /л и через неделю удерживалось на уровне 4,46∙109/л.
Подтверждением этому является и наш собственный небольшой опыт использования плазмафереза в процессе лучевой и химиотерапии у 23 больных раком поджелудочной железы [Воинов В.А. и др., 2000]. При этом тяжёлом виде онкопатологии, при котором операбельность опухоли не превышает 50%, лучевая-
и химиотерапия зачастую представляется практически единственным методом лечения. Однако тяжёлый исходный фон эндотоксикоза, особенно при неудалённых опухолях, значительно усугублялся химио- и лучевым воздействием, что часто делало невозможным проведение полноценного курса такого лечения.
Вначале привлечение методов эфферентной терапии было обусловлено нарастающей лейкопенией, грозившей прерыванием курса лучевой терапии.
После первых сеансов плазмафереза удавалось восстановить исходный уровень лейкоцитов и продолжить лечение. В дальнейшем тактика заключалась в превентивных сеансах плазмафереза, не дожидаясь таких осложнений. Эти сеансы стали проводить еженедельно в течение месяца. При этом также развивались осложнения, но частота и тяжесть их в основной и контрольной группах существенно различались. Последнюю группу составляли больные раком поджелудочной железы, сопоставимые по стадии и тяжести с больными основной группы, получавшими только лучевую и химиотерапию, но без плазмафереза. Плазмаферез способствовал лучшей переносимости лучевой и химиотерапии. Такие наиболее частые осложнения, как анорексия, тошнота и рвота наблюдались в 3 раза реже, а более серьёзные расстройства (стоматит и энтерит) не развивались вообще. Смягчалось и токсическое подавление функции органов кроветворения. Анемия, лейко- и тромбоцитопении развивались также в 2-3 раза реже. При проведении плазмафереза не приходилось прерывать лечения из-за нарастающего эндотоксикоза.
С.В.Рудой (1998) также сообщает о положительном действии плазмафереза у 30 онкологических больных, получавших паллиативные курсы лучевой и химиотерапии. На фоне улучшения общего состояния и самочувствия на 34%
220
снижался уровень веществ среднемолекулярной массы и на 38% - лейкоцитарный индекс интоксикации. Более стабильные результаты были достигнуты при параллельном проведении энтеросорбции, лазерного облучения крови и непрямого электрохимического окисления крови.
С.С.Бессмельцев и К.М.Абдулкадыров (2002) с целью коррекции
токсемического синдрома при злокачественных заболеваниях системы крови первую процедуру плазмафереза совмещали с началом химиотерапии или проводили его на день раньше. Последняя процедура плазмафереза завершала программу химиотерапии. И каждый очередной цикл химиотерапии осуществлялся на фоне плазмафереза.
Показания к эфферентной терапии при лучевой терапии не могут вызвать сомнений, поскольку противоопухолевый эффект облучения наступает лишь в течение этого процесса, а после сеанса образовавшиеся в ходе его перекисные соединения противоопухолевым действием уже не обладают, но повышают
общий уровень эндотоксемии с появлением ряда вторичных токсичных метаболитов, повреждающих и здоровые ткани организма. Однако при
химиотерапии может возникнуть опасность преждевременного выведения противоопухолевых химиопрепаратов, что может свести на нет эффект такого лечения.
В то же время известно, что наибольший противоопухолевый эффект эти виды терапии достигают также во время самого введения химиопрепаратов, после же него остаточные их концентрации уже не столь канцероцидны, но сохраняют свою токсичность для всех остальных нормальных тканей. Поэтому их целесообразно вывести из организма, также как и продукты возбуждаемых ими вторичных метаболических каскадов, а, главное, продукты распада опухолевых клеток,
поскольку сам организм не в состоянии справиться с такой лавиной токсичных веществ, практически - с самоотравлением. С другой стороны, своевременное
проведение эфферентной терапии позволит значительно повысить эффективность как хирургических, так и химиотерапевтических методов лечения в онкологии.
Фармакокинетика большинства противоопухолевых препаратов достаточно однородна и заключается в достижении максимальной концентрации препаратов в крови в момент и в самые ближайшие часы после их введения. Уже через 12
часов более половины их исходного количества выводятся из организма [Смолянская А.З., Тугаринов А.А., 1976; Блохин Н.Н., Переводчикова Н.И., 1984; Zaharko O.S. et al., 1977; Yule S.M., Bodoly A.V et al., 1996]. Поэтому вполне оправданными могут быть два подхода: как проведения сеанса плазмафереза уже на следующий день после введения химиопрепарата, так и эфферентной терапии после завершения полного курса химиотерапии. В первом случае сеансы плазмафереза могут быть «привязаны» к этапам введения препаратов, во втором
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/