Kuznetsova-Koreya-2020

капитан X. Линдсей отправил на имя короля письмо с предложением установления торговых отношений, однако местные власти отказались передавать его послание. В 1840 и 1845 гг. команды английских военных кораблей са- мовольно высаживались на острове Чечжудо, в результате чего происходили военные столкновения с местным населе- нием. В 1846 г. три французских военных корабля подходи- ли к западным берегам Кореи в районе провинции Чхунчхон

итребовали объяснений в связи с казнью трех французских миссионеров в 1839 г. Таким образом, большинство визитов иностранных кораблей, за редким исключением (таким как посещение восточных берегов Кореи в 1854 г. российским фрегатом “Паллада” во время кругосветного путешествия во главе с адмиралом Е. В. Путятиным), носило явно не мир- ный характер» [Курбанов, 2009, с. 198].

Первоначальные попытки установить американо- корейские торговые отношения также не увенчались успе- хом. Летом 1866 г. в Корею отправилось американское тор- говое судно «Генерал Шерман» якобы для заключения тор- гового договора. Корабль причалил у Пхеньяна, потребовав начать торговлю. Как известно, в то время в Корее всякая торговля с представителями западных стран была запре- щена, поэтому губернатор провинции попросил американ- цев покинуть страну. Однако те отказались, а позднее устроили грабительские рейды по окружающим деревням, убив и ранив несколько человек. В результате губернато- ром Пак Кюсу было принято решение сжечь судно, при этом все члены экипажа погибли [Курбанов, 2009].

«Закрытое королевство» Корея привлекало европейцев своими богатствами, о которых они имели весьма смутное представление. Вполне очевидно, что крайне скудны были

изнания людей Запада о восточной, в частности о корей- ской, культуре, что и приводило к таким неудачным ре- зультатам. В качестве подтверждения приведем еще один яркий пример.

В1868 г. в западную корейскую провинцию Чхунчхон прибыли два корабля. Экспедицией командовали немец Э.

30

Опперт и французский миссионер Ферон. Формальная цель визита выглядела весьма многообещающе и заключалась в «открытии Кореи» и заключении договора «между всем ми- ром и Кореей». Однако при этом европейцы пожелали по- заимствовать драгоценности из гробницы деда правящего Кореей короля. Им даже удалось найти и начать раскапы- вать вход в гробницу, но продвинуться дальше они не смог- ли. Естественно, передать правителю Кореи договор для подписания после такого кощунственного осквернения ко- рейских святынь у европейцев не получилось, и им при- шлось покинуть страну. Безусловно, в Корее, где существо- вал культ предков, подобное оскорбительное поведение не улучшило представление корейцев о западных странах

[Курбанов, 2009].

Итак, в середине XIX в. открытие Кореи миру было за- труднено из-за посягательств на ее суверенитет Англии, имеющей колониальные владения в Индии, Франции, под- чинившей Юго-Восточную Азию, и США.

Тем не менее стоит сказать, что внешняя политика за- крытой страны под девизом «Сохранять правильное, изго- нять чужое» критиковалась, в частности, последователями движения сирхак. Укрепление авторитета самой, по мне- нию многих историков, политически влиятельной предста- вительницы династии Ли – королевы Мин в середине 1870-х гг. привело к смене внешнеполитического вектора – был взят курс на постепенное прекращение политики за- крытости страны. Однако, как мы знаем из истории, Корея недооценила угрозу, исходящую от непосредственного сосе- да. В 1876 г. под давлением извне Корея заключила первый в своей истории международный договор – Канхваский до- говор с Японией. В договоре формально говорилось о равен- стве Кореи и Японии, однако на деле он был неравноправ- ным – разрешал японским судам заходить в территориаль- ные воды Кореи для «исследования» страны.

Вскоре под давлением Китая, опасавшегося усиления влияния Японии в Корее, аналогичные договоры были за- ключены с США (1882 г.), Великобританией (1882 г.), Гер-

31

манией (1882 г.), Россией (1884 г.), Италией (1884 г.), Фран- цией (1886 г.) и другими западными державами [Курбанов, 2009].

Таким образом, процесс открытия Кореи завершился к середине 1880-х гг., страна вступила на путь модернизации, началось активное заимствование достижений мировой ци- вилизации.

1.5. ОБОГАЩЕНИЕ НАУЧНЫМ ОПЫТОМ ДРУГИХ СТРАН, АКТИВНОЕ ИЗУЧЕНИЕ СТРАН-СОСЕДЕЙ

Неудивительно, что внешний мир с древних времен трактовался в корейской картине мира как источник опас- ности, ведь она соседствовала с государствами более силь- ными, прежде всего, в военном отношении, а следовательно, с теми, кто требовал подчинения.

Однако в 1870-е гг. корейцы начинают осознавать, что именно заимствование западных научно-технических от- крытий во многом способствовало превращению Японии в сильную державу. Следовательно, у представителей корей- ской интеллигенции возникает мысль о том, что необходи- мо перенимать опыт западных стран в области техники и производства, сохраняя при этом традиционную восточную основу общественной жизни. Такая позиция нашла выра- жение в девизе «Восточный путь, западная техника» («Тон- до Соги»). Начинается активное посещение других стран, прежде всего Китая и Японии, с целью заимствования пе- редового опыта. Так, в 1876 г. после подписания Канхваско- го договора во главе делегации из 75 человек в Японию был отправлен королевский посланник Ким Гису. После воз- вращения на родину он написал два сочинения: «Записки о путешествии по Японии» («Ильдон гию») и «Дневник по- сланника» («Сусинса илъги»), в которых рассказал о всех новшествах, увиденных им там [Курбанов, 2009].

32

Государственные чиновники составляли многочислен- ные отчеты и доклады о посещении Китая и Японии. В частности, одним из результатов подобной деятельности стало реформирование правительства, в котором в 1880 г. появились министерства западного образца: иностранных дел, военное и др.

В1880 г. корейский посланник Ким Хончжип отпра- вился в Японию и, будучи под впечатлением от произо- шедших изменений, предложил послать туда правитель- ственную делегацию для изучения японского опыта. В 1881 г. 12 высокопоставленных членов правительства были отправлены на четыре месяца в Японию для изучения но- вого устройства японских государственных учреждений, промышленности, системы налогообложения, образования, военной системы главным образом в районах Токио и Осака.

Втом же году корейский посланник в Китае Ким Юнсик взял с собой группу из 69 человек для обучения в Тяньцзине промышленному производству, химии, электро- технике, иностранным языкам [Курбанов, 2009].

Исторические события этого периода тем не менее сви- детельствуют о том, что Корея начинала попадать под все более сильное внешнее влияние, прежде всего Китая и Японии. Однако многие молодые придворные сановники, получившие образование в Японии, не видели в сближении

синостранными государствами угрозы самостоятельности страны. Наоборот, по их мнению, такое сближение могло способствовать укреплению государства. Основываясь на опыте Японии по проведению политики «открытых дверей», молодые сановники возглавили «движение за большую от- крытость» (кэхва ундон), идейной базой для которого по- служило уже упоминаемое нами ранее движение сирхак.

Среди представителей зарождающегося движения назовем переводчиков с китайского языка О Гёнсока (1831– 1879) и Ю (Лю) Дэчхи (1831–?), которые часто бывали в Ки- тае и привозили оттуда книги о том, что нового происходило

вмире. Лидером движения стал Ким Оккюн (1851–1894). В 1881 и 1882 гг. в составе правительственных делегаций он

33

посетил Японию, увиденное там оказало на него сильней- шее воздействие и привело к осознанию необходимости ско- рейших реформ в Корее. Однако предпринятая попытка политического переворота потерпела поражение, и рефор- матам пришлось бежать из страны [Курбанов, 2009].

В 1884–1885 гг. в Корею прибыли первые протестантские миссионеры – X. В. Халберт, X. Г. Андервуд и X. Г. Апензел- лер, которые начали вести активную религиозную и про- светительскую деятельность.

Итак, как считает С. Курбанов, к концу XIX в. Корея стала открытым для внешнего мира, относительно незави- симым государством, в котором был проведен ряд реформ в области политической, экономической и социальной жизни.

1.6. СЛОЖНОСТИ С ПРИОБРЕТЕНИЕМ НОВЫХ НАУЧНЫХ ЗНАНИЙ В ПЕРИОД КОЛОНИЗАЦИИ, ПОЛИТИКА «УНИЧТОЖЕНИЯ НАЦИИ»

В период колонизации (1910–1945 гг.) высшее образо- вание в Корее столкнулось с большим количеством про- блем. Прежде всего, необходимо уточнить, что в колонизи- рованной Корее практически не существовало высших учебных заведений. Из шагов, предпринятых Японией для поддержания системы образования в Корее, можно назвать следующие: в 1922 г. в рамках политики «культурного правления» японская администрация издала приказ об об- разовании в Корее, согласно которому корейцы теперь мог- ли основывать частные высшие учебные заведения. Вторым шагом было то, что в 1924 г. японцы основали столичный Имперский университет (Кёнсон чегук тэхак) с двумя ос- новными факультетами (юридическим и медицинским), на которых большую часть студентов составляли опять же японцы. В специальных школах (колледжах и техникумах) обучалось не так много корейцев: в 1930-е гг. студентов бы- ло около 10–20 тыс. человек.

34

В 1920–1930-е гг. в Корее развернулось движение за развитие национального письменного языка, который стал активно использоваться лишь с конца XIX – начала XX в. 3 декабря 1921 г. в Сеуле было образовано «Общество изу- чения корейского языка» («Чосоно ёнгухое»).

Наблюдались и факты искажения и переписывания ис- тории Кореи. Корейские историки периода колонизации вынуждены были искать способы публикации своих трудов за пределами Кореи. Так, Пак Ынсик (1859–1926) написал две работы, получившие большую популярность среди ко- рейцев: «Многострадальная история Кореи» («Хангук тжон- со», 1915 г.) и «Кровавая история движения за независи- мость в Корее» («Хангук тоннип ундон-чжи хёлъса», 1920 г.). Оба сочинения были изданы в Китае [Курбанов, 2009].

Историк и писатель Син Чхэхо (1880–1936) смог опуб- ликовать книгу о древней истории Кореи «История Кореи» («Чосонса») в газете «Чосон илъбо» в виде серии статей. В книге отстаивалась точка зрения о самостоятельности и са- мобытности корейской культуры. Однако практически в то же время, в 1922 г., японская администрация учредила «Общество по изданию [материалов] корейской истории», подготовившее к печати 37-томное издание с аналогичным названием. Данный труд, напротив, был ориентирован на пе- редачу идей превосходства японской культуры и подчиненно- сти Кореи Японии во все периоды истории [Курбанов, 2009].

В целом историки сходятся во мнении, что экономиче- ское развитие Кореи осуществлялось Японией далеко не в интересах корейского народа. Подтверждением этому явля- ется политика, проводимая японской колониальной адми- нистрацией в отношении корейской культуры и корейской нации. В современной историографии эта политика полу- чила название «политика уничтожения нации». Одним из наиболее ярких свидетельств попыток уничтожения корей- ской идентичности, по нашему мнению, стал указ 1937 г. о запрещении использования корейского языка в государ- ственных учреждениях. Неграмотные корейцы должны бы- ли пользоваться услугами переводчика. С 1938 г. было пре-

35

кращено преподавание корейского языка в школах. Япон- ский язык стал называться «родным», а для борьбы с упо- треблением корейского языка в школах японские учителя ввели систему наказаний, в том числе и физических, и премий [Курбанов, 2009].

С конца 1930-х гг. в Корее все интенсивнее пропаган- дировалась теория об общих корнях корейского и японского народов, где, безусловно, японский народ занимал домини- рующее место. Для того чтобы окончательно воплотить эту теорию в жизнь, в конце 1939 г. в Корее был распространен указ, согласно которому с 11 февраля 1940 г. начиналась кампания по замене корейских фамилий на японские. Дру- гими словами, все корейцы на территории Корейского по- луострова должны были «стать японцами».

Как пишет С. Курбанов, акт замены фамилий стал огромной трагедией для населения Кореи, практически каждый знал свою генеалогию на многие столетия вглубь веков и гордился этим. Замена фамилий, помимо того, что лишала корейца его национального лица, не давала воз- можности совершать многочисленные ритуалы и церемо- нии годового и жизненного циклов, такие как, например, ежегодные церемонии кормления духов предков. Поэтому многие корейцы, в особенности люди среднего и пожилого возраста, не соглашались менять фамилии даже под стра- хом смерти. Формально кампания была «успешно» завер- шена уже к 10 августа 1940 г. По отчетам к этому времени около 80 % корейцев сменили фамилии. Реально же новые японские имена и фамилии употреблялись исключительно в официальном делопроизводстве, присутственных местах и т. п., в то время как в повседневной жизни люди, естествен- но, пользовались своими национальными именами» [Там же, с. 264].

В августе 1940 г. были закрыты крупнейшие корейские газеты, издававшиеся на корейском языке, – «Чосон илъбо» и «Тона ильбо». В 1942 г. было распущено «Научное обще- ство корейского языка» («Чосоно хакхве»). Его руководители были арестованы и отправлены в тюрьму.

36

Со второй половины 1930-х гг. начинается активное принудительное внедрение в Корее японской националь- ной религии синто. Так, школьников и студентов застав- ляли поклоняться божествам синто, хозяев домов обязыва- ли вывешивать табличку духа основательницы японской нации, богини солнца Аматэрасу [Курбанов, 2009].

Опасность утраты национальной идентичности усугуб- лялась еще и тем, что к 1940 г. в Корее уже выросло моло- дое поколение, для которого независимость Кореи была чем-то абстрактным, а японское колониальное господство «естественной» реальностью.

Тем не менее ошибочным будет полагать, что в период колонизации в Корее не велись научные исследования. Напротив, по мнению М. Н. Пака, начало научному изуче- нию социально-экономических вопросов истории Кореи раннего периода в современной корейской историографии было заложено именно в этот период. Среди основополож- ников ученый называет, в частности, профессора Пэк Намуна, издавшего в 1933 г. монографию, в которой пред- принимается попытка на основе марксистского учения об объективных законах исторического развития и о смене об- щественно-экономических формаций проанализировать со- циальные отношения, экономику и культуру периода трое- царствия в Корее. Следует отметить, что концепция Пэк Намуна о рабовладельческой природе Трех государств в первое время после освобождения страны получила доста- точно широкое признание [Пак, 2001].

Безусловно, освобождение Кореи от японского колони- ального господства стало важнейшим событием в истории Кореи XX в., повлиявшим и на дальнейшее развитие ко- рейской научной мысли, и на взаимодействие Кореи с дру- гими странами, о чем речь пойдет в следующей главе.

Таким образом, в данной части монографии мы попы- тались дать краткий обзор эволюции знаний о регионах на территории Корейского полуострова. Разбивая данный ис- торический период на более мелкие этапы, мы считаем возможным выделить:

37

●этап зарождения проторегионологического знания (VI–XV вв.) – с момента проникновения письменности на территорию Корейского полуострова и начала историописа- ния до воцарения династии Ли, осознания необходимости получения более подробных географических сведений, по- явления корейского алфавита;

●этап становления традиционного корейского научно- го знания, первые попытки изучения других стран (XVI– XIX вв.) – возникновение идеи кореецентризма, концепции сирхак об изучении прикладных наук; попытки переосмыс- ления истории, знакомство с западной географией;

●этап кореецентризма, отказа от изучения других стран (XIX в.) – следование девизу «Сохранять правильное, изгонять чужое»;

●этап колониального регионологического знания (1910–1945 гг.) – угроза потери национальной идентично- сти, кризис образования.

38

ГЛАВА 2

ПЕРИОД РЕГИОНАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ В КОРЕЕ

Многие историки важнейшей задачей послеколони- ального периода развития Кореи считали ликвидацию ко- лониалистского взгляда на историю Кореи. Позволим себе процитировать известного корейского историка Ли Ги Бэка: «Из всех актуальных задач, которые предстоит решить нашим историкам, наиболее важной является задача осво- бождения нашего сознания от навязанного нам колониза- торами ложного понимания истории Кореи. Мы имеем в виду извращенный взгляд на историю Кореи, навязанный японцами для оправдания своей колониальной политики в Корее, суть которого сводится к уничтожению духа самосто- ятельности, духа независимости корейской нации. Такое понимание истории, далекое от объективной истины и ис- торической правды, необходимо было японским колониза- торам для достижения реальных политических целей» [Ли Ги Бэк, 2000, с. 22].

Таким образом, в послеколониальный период корей- ская историческая наука стремилась, прежде всего, «очи- стить» историю страны. Стоит сказать, что еще в период ко- лонизации корейские ученые продолжали работу по разви- тию отечественной исторической науки. В результате этого появилось несколько школ, из которых можно выделить три основных – националистическую, социально-экономическую и позитивистскую.

Представители первого направления были нацелены объяснить развитие истории Кореи с позиций национально- го духа. По их видению, основа истории – дух или сознание корейской нации, следовательно, в период расцвета нацио-

39