7. Еще одна знаковая система: язык животных

Еще один привычный объект семиотики, соотносящийся с человеческим языком, – это сигнальные системы животных. Часто их так и называют: язык животных.

Конечно, речь идет не о способности каких-то животных подражать человеческому языку (хотя некоторые птицы – попугаи, скворцы и др. – могут имитировать человеческую речь, повторяя слова или целые фразы, иногда даже как будто бы к месту). Речь идет о системах сигнализации в животном мире, подчас довольно сложных по количеству знаков и разнообразных по материальному воплощению.

Одна из наиболее хорошо изученных сигнальных систем животных – так называемые танцы пчел. Пчела-разведчица, обнаружившая медоносные растения, возвращается с добычей (взятком) к улью и тут, на сотах, кружится в замысловатом танце, выписывает круги и полукружия. Ориентация этих движений по отношению к солнцу должна показать другим летным пчелам направление, в котором следует лететь, а темп танца указывает на расстояние до источника нектара. Процитирую классическую работу И.Халифмана «Пчелы»: «При стометровом расстоянии от места взятка танцовщица совершает около одиннадцати полукружных пробегов в четверть минуты, при полуторастометровом – около девяти, при двухсотметровом – восемь, при трехсотметровом – семь с половиной и т.д. Чем больше расстояние, чем дальше от улья место добычи, тем медленнее ритм танца на сотах. Когда место взятка удалено на километр, число кружений падает до четырех с половиной, при полуторакилометровом расстоянии – до четырех, а при трехкилометровом – до двух... И одновременно, чем дальше полет, в который вызывает пчел танцовщица, тем чаще производит она во время танца виляние брюшком. При вызове в стометровый полет танцующая пчела при каждом пробеге делает не больше двух-трех виляний, при вызове в полет на двести метров – четыре, на триста – пять-шесть, на семьсот – уже девять–одиннадцать».

Очень часто в среде животных используются звуковые сигналы: пение и крики у птиц, свист и визг у грызунов, визг, вой и рычание у хищников и т.п. В целом же в качестве плана выражения языка животных выступают чрезвычайно разнообразные феномены – лишь бы их можно было воспринимать органами чувств. Это звуковые и ультразвуковые сигналы, телодвижения (в том числе танцы) и особые позы, окраска и ее изменение, специфические запахи и т.д. Многие животные «метят» своими выделениями облюбованную ими территорию; это знак для других особей: «не заходи, занято»...

Что же составляет план содержания языка животных? Скажем прямо: ассортимент передаваемых «смыслов» здесь небогат. Это прежде всего «тревога» (опасность), «угроза» (отпугивание), «покорность» (подчинение), «обладание» (собственность), «свойскость» (принадлежность к тому же сообществу), «сбор» (созывание), «приглашение» (призыв к созданию семьи, к производству потомства)... В част-ности, в научной литературе подробно описана система звуковой сигнализации американского желтобрюхого сурка. Она включает в себя восемь различных сигналов – одиночных или комбинированных свистов, визгов, скрежетаний... Но содержание этих сигналов (отметим: разной силы, темпа и тембра) сводится фактически к четырем или пяти «смыслам». Это – «внимание!», «тревога!», «угроза» и «страх или удовольствие». Вот, собственно, и все: суркам просто нечего больше сказать друг другу.

Подытожим: двусторонность данных единиц не подлежит сомнению: как и у человеческого языка, у них есть свой план выражения и план содержания. Пожалуй, выдерживается также второй важнейший признак знаковых систем – их условность. Хотя в среде животных иконические, изобразительные знаки встречаются чаще, чем в языке человека, все же можно в целом считать, что и здесь определенный план выражения связан со «своим» планом содержания в силу традиции. Так, тревога или готовность к подчинению никак не связана по своей природе с определенным цветом или звуком... О том же говорит и «национальный колорит» языка животных. Какие-нибудь чайки, живущие на Балтике, «не понимают» своих атлантических товарок...

Однако можно ли считать, что данным сигналам присуще и третье важнейшее свойство знаков: преднамеренность? Очевидно, нет. Преднамеренность – проявление разума. Человек, использующий знак, стремится сознательно передать другому человеку информацию. Животное же делает это в силу своих унаследованных инстинктов и приобретенных рефлексов. Поэтому знаковая система животных оказывается закрытой: новых знаков в ней не прибавляется. Человеческий же язык, как известно, постоянно пополняется новыми словами, а также, хотя и реже, новыми морфемами, синтаксическими конструкциями и т.д.

Правда, в последнее время появляются захватывающие публикации о необыкновенных способностях общения у дельфинов и обезьян. Так, знамени-тостью стала горилла по имени Коко, с которой практически с грудного возраста занимались американские психологи. В зрелом возрасте обезьяна владела языком жестов и геометрических фигур, с помощью которых могла выразить более 500 понятий. Газеты мира наперебой рассказывали историю о том, как Коко при помощи своих «слов» потребовала от людей подарить ей на день рождения котенка. А когда тот случайно погиб, обезьяна не успокоилась, пока не выпросила у своих воспитателей равноценную ему замену...

Однако сообщения о таких «гениальных» животных в принципе ничего не меняют. Природа животных не рассчитана на общение с человеком, да и между собой им особенно не о чем беседовать. То немногое, что эти существа «имеют сообщить друг другу, может быть выражено и без членораздельной речи» (Ф.Энгельс). Человеческий же язык, выражаясь словами французского лингвиста А.Мартине, – это «способность сказать все»: люди могут – и стремятся! – говорить на любые темы. Представим себе, что мы попробовали бы при помощи языка животных выразить простые сообщения, например: «Как красив этот лес!», «Завтра, судя по всему, похолодает», «В мясе много белка»... У нас, увы, ничего не получится. Данные системы просто не предназначены для передачи такого рода информации. Животные «говорят» только о себе, а точнее, о том, что с ними происходит в данный момент: ни на прошлое, ни на будущее их коммуникация не распространяется.

Далее, человеческий язык насквозь иерархичен: меньшие единицы служат здесь для организации больших. А сигналы животных – это готовые «предложения», знаки ситуации, не складывающиеся из элементов и не образующие текста как такового. Есть и иные отличия, позволяющие охарактеризовать язык животных как чрезвычайно своеобразную знаковую систему. Она составляет предмет биосемиотики.