Никитина Народная педагогика

20

своих сходов в 1886 г. провели про­ верку действий опекунов "над при­ зрением сирот Ивана, Тимофея, Н а ­ тальи и А н н ы Ивановых Ельцовых", в результате которой сход пришел к выводу, что "упущений по должнос­ т и опекунов не усмотрено и жалоб со с т о р о н ы сирот не поступало . А потому постановили: над призре­ нием сирот Ельцовых оставить опе­ кунами тех же Князева и Ельцова" [53:119].

Е с л и община замечала, что опе­ к у н не исполняет возложенные на него обязанности или не справля­ ется с ними по старости или нездо­ ровью, она пересматривала канди­ датуру опекуна и назначала друго­ го. За труды опекунам вознаграж­ дение не полагалось. Это считалось обычным делом.

"Детей, просящих милостыню, здесь не встретишь. Объясняется это тем, что местные жители, инород­ ц ы - в о т я к и , с удовольствием бе­ рут себе в дети малолетков, будь то круглый сирота и л и д и т я бедных

ем в о д н о м из а р х и в н ы х д о к у ­ ментов ( Ц Г А У Р * , ф . 113, on . 1, д. 82, л . 160). Об этом писали и дру­ гие авторы: " К о г д а оставались с и ­ роты по смерти родителей, кенеш следил, чтобы сироты не оставались без приюта. Отсюда не было у вотя­ ков сирот в том смысле, как мы по-

Г. А. НИКИТИНА. Народная педагогика удмуртов

нимаем, и нет в вотском языке со­ ответствующего термина "сирота" [49:55].

Вполне полагаясь на достовер­ ность вышеприведенных высказыва­ ний (в силу фискальных причин, а также связей родства и свойства об­ щина действительно никогда не в ы ­ пускала из поля зрения вопрос о судьбе сирот), все же следует иметь в виду, что именно сироты чаще всего оказывались наиболее уязви­ мой частью общества. О н и в пер­ вую очередь составляли рекрутский резерв общины, они чаще попада­ л и в батраки, терпели унижения и лишения . Иначе разве могли поя­ виться песни, пословицы и пого­

лэсь чурыт" ( У к о р ы чужих людей палки тверже), "Вордэм анай шу - н ы т , сюранай — кезьыт" ( С родной матерью — тепло, с мачехой — хо­

привольна, пока мать с отцом ж и ­ вы) . И л и возьмем, к примеру, слова песен:

Вордылэм но мемиелэн кылъёсыз Ӝӧ к вылэ но пуктэм шунтэм вӧй кадь ик. Вордылымтэ мемиелэн кылъёсыз Вож но пушнер, ой, кадь ик.

Будэтэм но дядиелэн кылъёсыз Дуз пыдсы но кылем вуж чечы кадь. Будэтымтэ дядиелэн кылъёсыз Возь вылэ но потэм кыйбоды кадь.

Отца родного теплые слова, Как золотой на дне кадушки мед, Л отчима холодные слова —

Чертополох, что на лугу растет /33:44—45/.

Марлы меда кӧтмы ӝожа? Мумы-бубымы ӧвӧлысь.

Мумылэн-бубылэн нылыз-пиез Котькинлы ке но ӟеч адске.

Мумытэм-бубытэм нылъёс-пиос Котькинлы ке но урод адско.

Горько у нас на душе отчего?

Мы без родительской ласки растем.

Если родители есть у детей, Дети похвальные слышат слова.

Если родителей нет — словно тень, Только недобрая ходит молва /33:50—51].

По мере развития капитализма

иобострения внутридеревенских противоречий, ухудшения положе­ ния основной массы крестьян, бо­ лее тяжелой становилась и участь детей-сирот. К а к писал А . Н . Вахрушев, "часто кенеш назначал опе­ кунов для сирот из числа состоя­ тельных членов общины, в хозяй­ стве которых подопечные работали

вкачестве батраков" [7:84].

Вцелом же отношение взросло­ го населения удмуртской общины к детям отличалось любовью, добро­ той и терпимостью. Детский возраст

повсеместно считался " г л у п ы м " , неразумным, причем эта характе­ ристика относилась иногда и к под­ росткам и даже к молодежи. " Г л у ­ п ы м " склонны были простить не­ которые вольности, шалости, жес­ тко не акцентировать внимание на отдельных проступках. Н о , разуме­ ется, это нормативное отношение

к детям не исключало различных форм индивидуального порицания, осуждения, наказания.

Атмосфера любви, добра, окру­ жавшая ребенка в семье с первых дней его рождения, отнюдь не озна­ чала изнеженности, не исключала с т р о г о с т и и т р е б о в а т е л ь н о с т и к нему. В противовес восточному сти ­ лю воспитания (суть его выражена в известном афоризме: "До пяти лет обращайтесь с сыном, как с царем, с пяти до пятнадцати — как со слу­ гой, после пятнадцати — как с дру­ гом") и западному (более строгое и жесткое, можно сказать аскетичес­ кое, отношение к ребенку в детстве) для удмуртов характерно ровное, ува­ жительное отношение к детям на протяжении всего периода детства- отрочества-юности.

§2. В О З Р А С Т Н Ы Е ЦИКЛЫ

ВНАРОДНОЙ ПЕДАГОГИКЕ УДМУРТОВ

По имеющимся в нашем распоря­ жении материалам (в основном фоль­ клорным), в удмуртском крестьянском обществе второй половины X I X — на­ чале X X в. преобладало представле­ ние о трех основных фазах жизнен­ ного цикла — начале, середине и к о н ц е . И м с о о т в е т с т в о в а л и т р и возрастные категории — дети ( п и - налъёс), взрослые (мӧйыос), стари­ к и (пересьёс). Однако в бытовой практике наблюдалось более дроб­ ное деление, учитывающее различ­ ные социовозрастные изменения —

ние было характерно не только для у д м у р т с к о г о о б щ е с т в а . О т с ю д а стремление взрослых — оградить детей от сглаза, порта, болезней все­ возможными ритуальными действа­ ми . Одни из ни х были целесооб­ разны с точки зрения требований г и ­ гиены, другие имели суеверно-маги­ ческий характер.

Отношение взрослых к грудным д е т я м в с е м и д о р е в о л ю ц и о н ­ н ы м и н а б л ю д а т е л я м и о т м е ч а ­ е т с я к а к л а с к о в о е , с п о к о й н о е , лишенное нервозности и и з л и ш ­ н е й с у е т л и в о с т и и о п е к и . " Л а с ­

г о л о в к е . Е с л и р е б е н о к п л а ч е т , м а т ь г о в о р и т : г ы д ы к е , з а р н и е ,

татарину)" (бӧрдӥд на ке, чиганлы

меньшее участие, нежели матери. Л и ш ь в редкие свободные минуты отец брал малыша на руки, покачи­ вал на ноге, согнутой в колене, под­ брасывал вверх, и л и , усадив на ко ­ л е н и , слегка пощекочивал, делая вид, что играет на гармошке, чем вы ­ зывал смех не только младенца, но и более старших детей.

Приобщению малышей к миру взрослых, познанию окружающей действительности, помимо повсед­ невного речевого о б щ е н и я , спо ­ собствовали в этом возрасте колы ­ бельные песни, пестушки, потешки, игры и игрушки . Через произведе­ н и я устного народного творчества малыш познавал богатство родной речи, начинал понимать простейшие явления в окружающей его среде. Особенно велика была роль колы ­ бельных песен, исполнение которых имело свои, присущие только их со­ держанию, негромкость, нежность, эмоциональность, ритмичность. Глу­ бокий нравственный смысл колы ­ бельных песен часто являлся те м фундаментом, на котором строился этический и эстетический мир ре­ бенка.

И г р ы и игрушки будили фанта­ зию ребенка, помогали освоиться с миром взрослых и в игре подражать и м ; способствовали физическому развитию.

Детей в возрасте от 2—3 лет до 5—7 лет называли "пичи пиналъёс" (маленькие д е т и ) . Ш и р о к о было распространено любовно-иронич­ ное обращение взрослых к детям этого возраста — "ежъёс" (буке. — недозрелые), "векчиос, шалякаос" (буке. — мелкота),"шузи-мазиос" (в смысле — глупые, пресные). Этот цикл знаменовал переход из мла­ денческой группы в детскую. В вос­ питание активно включались отец, бабушка, дедушка, старшие дети.

Н а этом этапе закладывались ос­ новы мировоззрения и поведения,