Проф.насилия семинар 3

Гараева Ирина, гр. 3101-21. Семинар 3.

Вопрос №15а. Виктимология как наука. Сущность и содержание виктимности.

Термин «виктимология» в этимологическом плане происходит от двух слов: от лат. victima – живое существо, приносимое в жертву богу, жертва и греч. logos – слово, учение, то есть это наука о жертве. Как научное направление виктимология возникла в середине ХХ века в рамках науки криминологии. Проблема человека-жертвы преступлений и неблагоприятных условий социализации не является абсолютно новой для некоторых отраслей человекознания и, тем более, для социальной практики. В развитых странах широкое распространение получили различные системы социальной защиты обездоленных групп населения, социального призрения и помощи им. В последние десятилетия в русле социальной работы объектами внимания и помощи становятся все новые группы людей, которых можно в той или иной мере рассматривать как жертв неблагоприятных условий социализации.

Длительное время, отвечая потребностям социальной практики, развивалось лишь криминальное направление виктимологии, представленное значительным количеством теоретических и методологических разработок отечественных и зарубежных авторов (Алексеев А.И., Антонян Ю.М., Васильев В.Л., Мамайчук И.И., Гизляев Ф.Г., Гулевич О.А., Коновалов В. П., Полубинский В. И., Ривман Д.В., Рыбальская В.Я.и т.д). Однако в результате невозможности узкого рассмотрения явления виктимности, возникла необходимость системного подхода к данному явлению, в рамках междисциплинарного анализа. С этой точки зрения виктимность может рассматриваться как социальное явление, как индивидуальная психологическая характеристика лица с его виктимологической активностью, как комплекс биопсихологических особенностей индивида и как массовое социальное явление. Таким образом, виктимность и виктимное поведение лица становится предметом пристального внимания социологии, социальной психологии (Мудрик А.В., Хартман С., Анлауф К., Туляков В.А., Холыст Б., Эминов В.Е., Еникеев М.И), психологии личности (Васильев В.Л., Мамайчук И.И.,Догадина М. А., Пережогин Л. О., Прозументов Л.М., Франк Л.В.), психопатологии (Асанова. Н.К., Рыбальская В.Я., Спиваковская). На современном этапе изучение психологических аспектов виктимного поведения ведется на двух основных уровнях: как следствие социального процесса и как индивидуальная девиация.

Развитие виктимологии пошло по следующим направлениям:

– подготовка личности (разработка алгоритмов оптимального поведения в криминогенных ситуациях и специальный тренинг);

– повышение уровня защищенности должностных лиц, чьи служебные функции сопряжены с риском подвергнуться преступному посягательству;

– сведение к минимуму виктимогенных ситуаций, предотвращение и пресечение их, информирование граждан о виктимогенных ситуациях-ловушках с тем, чтобы они по возможности избегали их;

– защита и реабилитация потерпевших от преступлений.

Основные виктимологические позиции сводятся к следующему:

– поведение жертвы оказывает существенное влияние на мотивацию преступного поведения. Оно может облегчать или даже провоцировать его, либо быть нейтральным. Оптимальное поведение может сделать невозможным преступное посягательство;

– вероятность стать жертвой преступления зависит от особого феномена – виктимности;

– виктимность есть свойство определенной личности, социальной роли или социальной ситуации, которое провоцирует или облегчает преступное поведение. В соответствии с этим выделяются личностная, ролевая и ситуативная виктимность;

– виктимность зависит от множества факторов: особенностей личности; правового статуса лица; материальной обеспеченности; степени конфликтности ситуации; особенностей места и времени, в которых ситуация развивается;

– величина виктимности может изменяться. Процесс ее роста определяется как виктимизация, снижения – как девиктимизация.

Таким образом, виктимология изучает:

– морально-психологические характеристики потерпевших (эмоциональные, волевые, моральные качества, социальная направленность потерпевших);

– отношения, связывающие преступника и потерпевшего (их значимость для создания предпосылок преступления, влияние на мотивы действий преступника);

– посткриминальное поведение потерпевшего (прибегает ли к защите правоохранительных органов; препятствует или способствует им в установлении истины);

– систему мероприятий профилактического характера, в которых учитываются и используются защитные возможности как потенци альных жертв, так и реальных потерпевших;

– пути, возможности, способы возмещения причиненного вреда и, в первую очередь, физического восстановления жертвы.

В предмет виктимологии входит не только изучение жертвы на психологическом уровне как отдельно взятого индивида, но и массовая уязвимость, уязвимость отдельных социальных, профессиональных и иных групп.

Термин «виктимность» введен в научный оборот Л.В. Франком. Л.В. Франк первоначально определил индивидуальную виктимность «как реализованную преступным актом «предрасположенность», вернее, способность стать при определенных обстоятельствах жертвой преступления или, другими словами, неспособность избежать опасности там, где она объективно была предотвратима». Помимо индивидуальной виктимности существует и виктимность массовая, виктимность как социальное явление. Это сложное явление, которое в зависимости от реализации определенных личностных и ситуативных факторов, сложившихся в определенное множество, выражается в различных видах. К ним следует отнести: групповую виктимность (виктимность отдельных групп населения, категорий людей, сходных по параметрам виктимности); объектно-видовую виктимность (виктимность как предпосылку и следствие различных видов преступлений); субъектно-видовую виктимность (виктимность как предпосылку и следствие преступлений, совершаемых различными категориями преступников).

Некоторые ученые (В.А. Туляков) выделяют два конститутивных типа виктимности:

– личностный (как объективно существующее у человека качество, выражающееся в субъективной способности некоторых индивидуумов становиться жертвами определенного вида преступлений в условиях, когда имелась реальная и очевидная для обыденного сознания возможность избежать этого);

– ролевой (как объективно существующую в данных условиях жизнедеятельности характеристику некоторых социальных ролей, выражающуюся в опасности для лиц, их исполняющих, независимо от своих личностных качеств, подвергнуться определенному виду преступных посягательств лишь в силу исполнения такой роли).

В своей работе А.Л. Репецкая выделяет четыре разновидности виктимности:

• Виктимогенная деформация личности как совокупность социально- психологических свойств личности, связанных с неблагоприятными особенностями социализации последней, её неудовлетворительной социальной адаптацией. В психологическом плане выражается в эмоциональной неустойчивости, неконтролируемости, сниженной способностью к абстрактному мышлению, повышенной конфликтности. В самом общем виде виктимогенная деформация личности определяется низкой культурой общения. Кроме того, она связана с другими дефектами и сдвигами нравственного и правового сознания. Её эмпирическим индикатором является систематическое проявление названных свойств в конкретной ситуации общения. Таким образом, можно говорить, что виктимогенная деформация личности констатируется через сочетание личностных и поведенческих характеристик.

• Профессиональная, или «ролевая», виктимность как объективная в данных условиях характеристика социальной роли человека, независимо от его личностных свойств повышающая опасность посягательств лишь в силу исполнения этой роли.

• Возрастная виктимность как биофизическое свойство личности. Речь идет о повышенном риске виктимизации для людей имеющих инвалидность, и некоторых возрастных групп населения, выделяющихся в связи с наличием личностных психических особенностей, проявления возрастной специфики, социализации и адаптации в определенных социальных условиях.

• «Виктимность-патология» - виктимность как следствие патологического состояния личности: психическая болезнь, дефицитарность анализаторов зрения и слуха, иные тяжелые соматические расстройства.

Гараева Ирина, гр. 3101-21. Семинар 3. Вопрос №17. Целевая группа: дети. Уровни профилактики насилия над детьми. Алгоритм деятельности.

Насилие в семье – социальное явление, которое охватывает различные слои общества и практически все возрастные группы населения. Можно выделить три уровня профилактических мероприятий. Первичная профилактика направлена на предупреждение насилия в семье. Вторичная профилактика подразумевает прекращение развития насилия в конкретных семьях различными способами и методами, предупреждение его последствий и рецидива однажды возникшей критической ситуации. Третий уровень профилактики представляет комплекс реабилитационных мер для пострадавших от семейного насилия. Для осуществления комплексности в профилактике насилия в семье, необходима работа по всем трём уровням. Основной целевой группой населения в профилактике насилия в семье являются дети и подростки.

Задачей первого уровня профилактики насилия для них является формирование ненасильственной, неагрессивной модели поведения, воспитание гармоничной личности. Для дошкольников и младших школьников должны использоваться игровые формы обучения навыкам самовыражения; в специальных играх может повышаться уровень самооценки, вырабатывается толерантность к другим; также могут быть заложены основы правосознания. Для школьников средних классов остается актуальным самовыражение, самооценка, толерантность. Однако в этом возрасте необходимо уже осознание границ собственного «Я». Занятия могут проводиться в форме классных часов, бесед, тренингов, обсуждений. Особенностью этого возраста является то, что эффективность проводимых мероприятий повышается за счёт горизонтальных связей. Для старших школьников, студентов необходимо овладение знаниями, умениями, навыками, позволяющими строить гармоничные связи с семьёй. Формами работы могут быть лекции, дискуссии, тренинги, которые целесообразно включать в некоторые предметные курсы. Данные программы должны работать в течение некоторого времени, таким образом, дети и подростки, вступая во взрослую жизнь, смогут придерживаться норм и правил поведения при общении.

Второй уровень профилактики для этой целевой группы направлен на прекращение насильственных действий в отношении конкретных детей и подростков. Он предусматривает систему мер, которые можно разделить на  три параметра:

1. Выявление детей, испытывающих жестокое обращение. Индикаторами жестокого обращения являются: агрессивность или подавленность, безнадзорность и беспризорность, ухудшение успеваемости, ухудшение здоровья, физические травмы, информация из социальных источников (одноклассники, их родители, учителя и др.).

2. Работа с родителями через информирующие лекции, индивидуальные беседы, проведение классных собраний с родителями. Основными исполнителями здесь выступают классные руководители, педагоги, преподаватели, инспектора по делам несовершеннолетних, органы опеки и попечительства, социальные работники, социальные педагоги и др.

3. Работа с детьми – привлечение их к общественной работе, индивидуальная и групповая работа, беседы, тренинги. К этой работе могут привлекаться классные руководители, школьные психологи, социальные работники, социальные педагоги, инспектора по делам несовершеннолетних. Задачей этой работы является предупреждение развития негативных психологических последствий насилия для ребенка.

Третий уровень профилактики требует выведения ребенка из среды жестокости и проведения реабилитационных мероприятий (медицинское лечение, психотерапия и т.д.).

Чем может руководствоваться специалист для выявления признаков насилия? Во-первых, самое серьезное внимание нужно обращать на высказывания ребенка или других людей, которые могли быть очевидцами жестокого обращения с ним. В то же время такие высказывания всегда нуждаются в объективной проверке и подтверждении - в некоторых (хотя и редких) случаях возможно безосновательное обвинение либо преувеличение степени насилия. Часто дети не могут сообщить о насилии - например, в силу своего возраста и развития, страха, непонимания произошедшего и т. д. Потому специалист не должен игнорировать необычное поведение - как самого ребенка, так и окружающих его взрослых. У детей, подвергающихся насилию, может быть снижена типичная для их возраста активность и выражены замкнутость, настороженность, испуг, покорность, заискивание и т. п. С ними бывает сложно установить какой-либо контакт, они могут молча воспринимать любые, даже неприятные действия. Другой крайностью может быть полное отсутствие дистанции, обычной в отношениях между ребенком и взрослым. При оценке поведения членов семьи ребенка стоит обратить внимание на брезгливую или гневную реакцию родителей на его плач, презрительное отношение к нему со стороны других детей (прежде всего - родных и неродных братьев и сестер). В случае тирании одного из родителей второй может производить впечатление забитого и испуганного (чаще это мать).

Действия специалистов органов и учреждений системы профилактики при обнаружении явных признаков жестокого обращения с ребенком.

Ребенок считается жертвой жестокого обращения, если в результате действий или бездействий со стороны окружающих лиц ему был причинен вред или он подвергся высокому риску причинения вреда. Таким образом, специалисты должны уметь распознавать признаки жестокого обращения и проводить оценку риска причинения вреда.

Поводом для вмешательства специалистов, изучения ситуации в семье может быть:

- информация от ребенка;

- информация от членов семьи;

- информация от специалистов;

- информация от сверстников и друзей, соседей, иных граждан;

- информация от представителей общественных объединений;

-  результаты медицинского осмотра;

- результаты экспертиз;

- дополнительная информация, собранная в ходе психологической диагностики, наблюдений за ребенком.

Раннее выявление случаев жестокого обращения в отношении несовершеннолетних и оказание детям комплексной помощи минимизирует вред их здоровью и развитию, способствует профилактике социального сиротства, суицидов среди несовершеннолетних.

В выявлении несовершеннолетних, пострадавших от жестокого обращения, принимают участие специалисты всех субъектов системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних.

Особую роль в выявлении жестокого обращения на ранних этапах играют специалисты учреждений образования, здравоохранения (в том числе для неорганизованных малолетних детей), которые имеют возможность наблюдать несовершеннолетнего в течение длительного времени.

Особое внимание необходимо уделять выявлению признаков жестокого обращения в отношении:

- несовершеннолетних, проживающих в семьях, находящихся в трудной жизненной или кризисной ситуации, состоящих на обслуживании в учреждениях социальной защиты населения, а также в едином банке данных о несовершеннолетних и семьях, находящихся в социально опасном положении;

- несовершеннолетних, поступивших с телесными повреждениями в учреждения здравоохранения, или проживающих в семьях, состоящих на медико-социальном сопровождении;

- несовершеннолетних, родители которых состоят на учете в органах внутренних дел;

- несовершеннолетних, посещающих учреждения образования, имеющих проблемы в обучении и поведении, пропускающих занятия по неуважительным причинам, или несовершеннолетних из неблагополучных семей, состоящих на внутришкольном контроле.

Гараева Ирина, гр. 3101-21. Семинар 3. Вопрос №20. Социально-психологический портрет насильника. Характеристика действий насильника: минимизация последствий, отрицание ответственности, чувство правомочности насилия.

В психологической литературе обычно не описывают образ семейного насильника как такового, чаще встречается описание психологических особенностей мужчин-агрессоров. Так, по мнению украинского психолога Елены Кочемировской, общими чертами таких домашних тиранов являются дефектный, неадекватный образ себя. Обычно у него заниженная самооценка, неспособность принять себя таким, каков он есть, высокий уровень потребности во власти, контроле над другими, уверенность в естественном превосходстве мужчины над женщиной, стремление связать собственные неудачи с внешними факторами (например, совершаемое насилие оправдывается виной жертвы), склонность к построению зависимых отношений (патологическая ревность, стремление «закрыть» домочадцев, ограничить их круг общения только семьей) и др.  Немаловажную роль здесь играет и модель семьи, из которой происходит агрессор, – с большой долей вероятности отношения в семье, где он вырос, строились на насильственных основах.  Было установлено, что подавляющее большинство лиц, совершивших насилие, росло в агрессивном, враждебном окружении родительского дома, а также, что существует прямая связь между отношением отца к матери, родителей к детям и их сексуально-делинквентным поведением. Причиной сексуальных злоупотреблений со стороны подростков мужского пола часто была проекция на девушку презрительного отношения к матери, позаимствованного в родительской семье. Было установлено также, что именно в таких семьях наиболее высокая частота инцестного насилия и инцестных взаимоотношений, длящихся от одного или нескольких эпизодов до нескольких лет. Учитывая тот факт, что сексуальное насилие в семье глубоко скрыто, то его выявление чаще всего бывает случайным, сами же дети и подростки крайне редко жалуются кому-либо.

Однако у насильников обнаружено несколько общих характеристик (минимизация последствий совершенного насилия, отрицание ответственности и чувство правомочности насилия), которые являются основными в их жестоком поведении. Они представлены как на социальном и институциональном, так и на индивидуальном уровне нарушителя:

1. Минимизация. Нарушитель преуменьшает или не может согласиться (отстраняется и игнорирует) с проявлениями своего неприемлемого поведения, минимизируя степень его тяжести, частоту, серьезность, влияние и последствия. Минимизация принимает следующие формы.

• Полное отрицание. Нарушитель полностью отрицает вину, говоря, что ничего не произошло.

• Исключение и включение. Нарушитель исключает из описания своего поведения: а) некоторые действия, так как они не включены в его внутреннее определение насилия и недопустимого поведения; чаще всего это толкание, прижимание, блокирование и бросание вещами; б) недопустимое сексуальное поведение или жестокость, которые нарушители часто воспринимают как отличающиеся от насилия в семье; в) жестокое поведение по отношению к детям; г) недопустимое поведение (без применения физического насилия), которое он вообще не хочет рассматривать. Нарушитель включает (признает) только жестокое обращение, которое стало достоянием общественности, нередко через органы правосудия.

• Забывание, «помутнение сознания» и незнание. Нарушитель начинает свой рассказ о совершенном насилии такими фразами: «Все это случилось довольно быстро»; «Я точно не помню» или «Я не знаю, из-за чего мы ссорились». Эта нечеткость высказываний чаще всего является попыткой отгородиться от совершенного насилия и «затемнить» его значение как для себя, так и для других.

• «Разве это я». В этом случае нарушитель представляет себе, что действия того, кто проявляет насилие в семье, более опасны для жизни, нежели те, которые совершает он. Эта форма отрицания предполагает, что, по его мнению, другие люди ведут себя недопустимо (и потому нуждаются в профессиональной помощи), а не он сам. Это отражается в таких фразах: «Я не жестокий человек»; «Я не принадлежу к тем, кто избивает своих жен»; «Все иногда выходят из себя – я ведь ни избиваю ее каждую неделю». Некоторые вариации этой формы дистанциирования проявляются вскоре после того, как мужчина разрывает личные отношения, или после посещения программы для нарушителей.

• Нормализация. Нарушитель представляет свою жестокость так, как будто бы она не имеет никакого значения, используя фразы наподобие «это было всего лишь» и сокращая описание жестоких действий до слов «у нас была ссора».

•  Отрицание и минимизация влияния своего поведения на других. Зачастую нарушитель овеществляет свою партнершу, отрицая ее человеческую сущность. Он считает свою партнершу уродливой или злой и думает о ней в унизительных категориях. Это часть процесса, который позволяет ему совершать насилие, испытывая все меньшее сочувствие к своей партнерше. У многих нарушителей подобное овеществление постоянно искажает оценку своих партнерш.

•  Отрицание влияния на детей. Даже если нарушитель на протяжении многих лет систематически проявлял насилие по отношению к матери своих детей, он все же может утверждать, что он хороший отец, не замечая сокрытого в этом утверждении лицемерия. В 90% случаев насилия в семье дети находятся в той же комнате или в соседней. Более того, мы знаем, что в семьях, подверженных проявлениям насилия, существует повышенная вероятность насилия над детьми (и наоборот).

2. Отрицание ответственности. Нарушитель отрицает возможность контроля над своими действиями, помещая контроль где-то за пределами себя. 

• Обвинение партнера. В качестве причины (или провокации) насилия чаще всего приводятся действия или бездействие партнерши. В различных вариациях это можно услышать от нарушителей, когда они рассказывают о своем жестоком поведении: «Она довела меня до края»; «Она выводит меня»; «Она знает, какой я». Иногда свою жестокость нарушитель может представлять как последний способ защититься от вербального или физического нападения партнерши; но на самом деле это был либо ответный удар (наказание, а не самозащита), либо желание прекратить критические замечания, высказываемые партнершей в его адрес. Нарушитель единственной причиной своего жестокого поведения может считать женщину; он абсолютно не чувствует ни вины, ни сожаления. До тех пор пока нарушитель будет возлагать ответственность за свое поведение на партнершу, его мотивация работать для достижения изменений в себе будет оставаться низкой. Зачастую его обвинения обусловлены тем, что он, по его мнению, обладает неограниченными правами, что его гнев вызван ее отказом удовлетворить его потребности. Он будет стараться говорить о ее поведении и своих чувствах.

• Злоупотребление психоактивными веществами. Чаще всего можно слышать: «Со мной все в порядке до тех пор, пока я не выпью». Не возникает сомнений в том, что психоактивные вещества и алкоголь могут изменять поведение и восприятие людей, иначе не было бы смысла их употреблять. Однако связь этих веществ с насилием в семье далека от упрощенно-каузальной. Алкоголь, ослабляя процессы торможения, может быть фактором, усугубляющим тяжесть нападения; при этом возрастает вероятность применения нарушителем большей силы, чем в трезвом состоянии (например, пощечина может стать ударом). Алкоголь также может предшествовать применению жестокого поведения или стать его частью. Переживание чувства враждебности и гнева может заставить нарушителя выпить, т. е. это может стать начальным этапом подготовки к нападению. Алкоголь является вполне доступным средством оправдания и отрицания ответственности; одновременно он растормаживает поведение. Ритуал распития спиртных напитков перед совершением жестоких действий отчетливо прослеживается в актах насилия. В случаях совершения насилия в семье алкоголь и наркотики сами по себе не являются причиной агрессии нарушителей. У лиц, злоупотребляющих психоактивными веществами и совершающих насилие в семье, наблюдаются два расстройства одновременно, поэтому и лечить их следует в тандеме. 

• Стресс. Нарушитель обычно начинает рассказ о нападении на свою партнершу словами «Ну, у меня тогда был такой тяжелый день на работе» или «У нас были проблемы с деньгами». Подобное декорирование жизни нарушителя стрессом представляет собой попытку сделать его действия понятными, обусловленными внешними обстоятельствами. Мужчина представляется в виде герметического сосуда, который взрывается, когда давление достигает определенного уровня. 

• Временное или длительное психическое расстройство. Временное расстройство. Оно может проявляться в такой фразе нарушителя: «Меня можно очень быстро вывести из себя», «Утратил контроль» и т. д. Нарушитель представляет свое насилие как необычайный всплеск адреналина и эмоций – это широко распространенный взгляд на жестокость, который зачастую смешивается с концепцией провокации (обвинение партнерши). В этой форме отрицания ответственности жестокое или непристойное поведение рассматривается как «моментальное умопомешательство»: вышел из себя и потерял контроль. Однако результаты исследования действий почти всех нарушителей доказывают обратное: жестокость была вполне контролируемой, с четким выбором места, субъекта и обстоятельств совершения поступка. Лица, совершающие насилие в семье, с удовольствием объясняют свое поведение временным помешательством. Согласно концепции мужественности, более приемлемо быть с характером, чем иметь проблемы, проявляя уважительное отношение к женщине. Длительное расстройство. В данном случае нарушитель представляет корни своего насилия в своем детском опыте жертвы жестокости, а не в конструкции его теперешних отношений с партнершей. Это правда, что насилию в семье учатся, и что одной из наиболее сильных своего рода тренировочных площадок была семья, в которой мужчина рос. Многие из мужчин были жертвами или свидетелями насилия в семье. Но в таком же положении находятся также женщины. Можно с уверенностью сказать, что опыт жертвы жестокости разрушителен, и чем чаще и сильнее проявлялась жестокость, тем выше вероятность психических расстройств в будущем. Однако не установлена связь между переживанием жестокости (включая наблюдение жестокости в отношениях родителей) в детстве и проявлением жестокости к партнерше, становясь взрослым.

• Отрицание ответственности за последствия своего поведения. В данном случае нарушитель обвиняет других, когда узнает о последствиях своего поведения. Это является разновидностью обвинения партнерши, которое распространяется на тех, кто осмеливается поставить под сомнение его поведение, включая полицию, суды, социальные службы и нередко родственников его партнерши (за то, что они всегда восстают против него, либо за то, что он им никогда не нравился).