книги / Тысячеликий герой

Всовременном рациональном и прагматичном мире, пожалуй, именно

всилу этого, интерес к мифологии растет и углубляется. Как и столетия назад, мифы зачаровывают, они загадочны и таинственны, допотопные истории оказываются неожиданно актуальными, человечество продол­ жает находить в них пищу для души и ума. Глубинная психология раскрыла многие тайны мифа. В трудах 3.Фрейда, К.Г.Юнга, Э.Ноймана, О.Ранка, Д.Хилмана показаны бессознательные основы мифологической символики, объяснено происхождение гротескных персонажей мифов, истоки их необычайных приключений и удивительных судеб. Однако, будучи научно "расколдованы", мифы и предания вовсе не лишились для нас своего смысла - наоборот чтение специальных работ позволяет заново оценить непревзойденное сочетание наивной прелести и огром­ ной мудрости самой незатейливой легенды или сказки.

Книга "Тысячеликий герой" - одна из самых увлекательных работ по сравнительной мифологии. Это исследование психологической основы героических мифов различных времен и народов, опирающееся на огром­ ный фактический материал. Джозеф Кэмпбелл с редким мастерством умеет соединить поэтическое изложение и научный взгляд на проблему. Сказки и волшебные истории в пересказе автора не только не теряют

своего очарования, но приобретают новое звучание - благодаря тонкому анализу глубинных сторон человеческой психики, иносказательно предс­ тавленных в сюжетах и отдельных эпизодах мифов и легенд.

Работа Кэмпбелла посвящена наиболее часто встречающемуся мифологическому сюжету - истории героя: его чудесного рождения, богатырских подвигов, женитьбы на красавице, мудрого правления и загадочной, таинственной гибели. Фольклор многих народов рассказы­ вает о жизни таких персонажей: у шумеров это был Гильгамеш; у евреев - Моисей и Иосиф Прекрасный; у греков -Тесей, Геракл, Ясон, Одиссей;

ускандинавов и германцев - Сигурд-Зигфрид; у кельтов - король Артур;

уирландцев - силач Кухулин и доблестный Диармайд; у французов - Роланд и Карл Великий; у югославов - Марко-юнак, у молдаван - солнечный Фэт-Фрумос; у русских - целая плеяда "сильномогучих богатырей". Этот перечень можно продолжать до бесконечности. Поче­ му сказания о героях так популярны?

Кэмпбелл, как и другие авторы (Клаудио Наранхо, Александр Пятигорский, Геза Рохейм, Виктор Тэрнер, Мирча Элиаде), считает, что основу героического мифа слагают символические формы выражения двух важнейших для коллективной и индивидуальной человеческой истории событий - сотворения мира и становления личности. Иными словами, в героическом эпосе перед нами космогонический миф и

ритуал инициации. Рождение героя и его странствия соответствуют символике инициации (обрядов перехода), а подвиги, свершения и смерть - мироустроению, созиданию Космоса (порядка) из всеобщего Хаоса. Оба эти процесса в некоторой мере едины, а сама инициации часто носит характер космогонического акта - например, в исследо­ ванных Ж.Демюзилем кавказских сказаниях о героях-нартах, или в приведенных самим Кэмпбеллом мифах о Кришне и Будде.

Первая часть книги посвящена индивидуальной истории тысяче­ ликого героя. Общая схема его приключений соответствует основным стадиям процесса инициации и воспроизводит разнообразные формы обрядов перехода (rites de passage). Известный фольклорист Арнольд ван Геннеп выделил три таких стадии - сепаративную, состоящую в откреплении личности от группы, в которую она входила раньше; лиминальную или стадию "нахождения на грани" и восстановительную (реинтегративную). Смена социального или иного статуса, составля­ ющая основную цель инициационных испытаний, предполагает "выход" из прежнего состояния, отказ от культурных функций, разрушение социальной роли. В мифе это символизируется буквальным уходом, бегством, странствиями и скитаниями героя. Перед этим он слышит призыв, часто сопровождающийся предупреждением о смертельной опасности, угрозами - или, наоборот, обещаниями небывалого блага. Внемлет ли герой призыву или отказывается от него - это всегда начало пути отделения от всего, что было родным и привычным. Типичная форма призыва воплощена в известной былинно-сказочной завязке: "На­ право пойдешь - жену найдешь, налево пойдешь - богатство возьмешь, прямо пойдешь - буйную голову сложишь".

Лиминальная стадия представлена пересечением границ (порогов: Итеп буквально значит "порог"), пребыванием в необычном, проме­ жуточном состоянии. Отсутствие статуса маркируется слепотой, невидимостью, наготой, нелепыми одеяниями (тростниковая шапка, ослиная шкура, вывернутый наизнанку кафтан), грязью, молчанием, запретами (которые касаются сна, смеха, еды, питья и т.п.). "Лиминальные существа, например, неофиты в обрядах инициации или совершен­ нолетия, -- указывает В.Тэрнер, - могут представляться как ничем не владеющие. Они могут нарядиться чудовищами, носить только лохмотья или даже ходить голыми, демонстрируя отсутствие статуса, имущества, знаков отличия, мирской одежды, указывающей на их место или роль, положение в системе родства, - короче, всего, что могло бы выделить их среди других неофитов или инициируемых. Их поведение - обычно пассивное или униженное; они должны беспрекословно подчиняться своим наставникам или принимать без жалоб несправедливое наказание" *.

Лиминальность может сочетаться с пребыванием в потустороннем мире (подземелье, чреве кита или другого чудовища, на дне моря).

Герой находится в царстве смерти, это живой мертвец, которому предстоит новое рождение и преображение.

Составляющее содержание третьей стадии возрождение (трансфигу­ рация, спасение, волшебное бегство) завершается апофеозом могущест­ ва и власти героя. Он приобретает необыкновенную силу, магические умения, красоту, царский сан, женится на принцессе, становится богом. Основное завоевание героя в мифе названо Кэмпбеллом "свобода жить":

Могущественный в своем озарении, хладнокровный и свободный в своих действиях, ликуя от того, что его рука будет движима благоволением Виракочи, герой становится сознатель­ ным орудием великого и ужасного Закона, будь его деяния дейст­ виями мясника, шута или царя (с.236).

Однако приключения героя не исчерпываются его апофеозом или гибелью. Индивидуальная судьба божественного героя тесно связана с судьбами мира, его возникновением и обновлением. Само рождение героя, указывает Кэмпбелл, происходит в сакральном центре мира (это так называемый "Пуп Земли"), иногда такой точкой становится, наобо­ рот, место погребения (легенда о том, что Голгофа, место распятия Христа, скрывает в себе череп Адама). От этого центра начинается творение, причем материалом для него часто служит плоть героя или тело убитого им великана, змея, хтонического чудовища. Победа Индры над драконом Вритрой, умерщвление Мардуком ужасной Тиамат, соз­ дание мира людей и богов из тела великана Имира - эти и другие примеры подробно разбираются в книге.

Творение мира как героическое деяние есть не единичный, а многок­ ратно повторяющийся акт. "То, что было вызвано к жизни в акте творения, - пишет В.Н.Топоров, - стало условием существования и воспринималось как благо. Но к концу каждого цикла оно приходило в упадок, убывало, "стиралось" и для продолжения прежнего существо­ вания нуждалось в восстановлении, обновлении, усилении. Возмож­ ности ритуала в этом отношении определялись тем, что он был как бы соприроден акту творения, воспроизводил его своей структурой и смыслом и заново возрождал то, что возникло в акте творения"2.

Герой, воспроизводивший действия демиурга-творца, был этим творцом и всеми последующими - события мифа и его участники снова и снова повторяют космогонический акт, они суть его разнооб­ разные вариации - "аллособытия" и "аллогерои". Так возник и вечно шествует по земле герой в тысячах лиц.

Сниженный, частично десакрализованный вариант героического мифа представлен волшебной сказкой. В книге Кэмпбелла не про­ водится строгих границ между мифом и сказкой - фактически это просто различные жанры одного и того же сюжета. Разбирая ана­ логичным образом волшебную сказку В.Я.Пропп3 выделил сходные

функции сказочного героя - отлучка, запрет и его нарушение ("не всходи на резное крыльцо, не покидай златого терема"), беда или недостача (одряхлевший царь нуждается в молодильных яблоках и живой воде), изгнание, бегство и преследование, испытания мужест­ ва, стойкости и силы, обретение волшебного средства или волшебно­ го помощника, таинственный лес, благодарные звери, поход в иное царство (в образе животного, на коне, птице, по дереву или лестнице, падая в пропасть), борьба со змеем (змей связан с горами или водой, выступает как похититель, поглотитель, поборы змея - "каждый месяц молодую девушку брал и пожирал"), переправа через огненную реку, завоевание царевны, трудные задачи (часто в ответ на сватов­ ство), магическое бегство, ложный герой и узнавание истинного, преображение и воцарение героя.

Героический миф и волшебная сказка - явления, сходные по своей природе. Их повсеместное распространение, огромная популярность, неподвластность времени и всеобщность указывают на психологичес­ кую природу этого феномена, которую лучше всего можно объяснить и понять в рамках юнгианства. Хотя в своей книге Кэмпбелл апеллирует к работам и других авторов (преимущественно Фрейда и его первых учеников - Отто Ранка, Гезы Рохейма, Вильгельма Штекеля), влияние Юнга представляется основным и первостепенным.

Странствия и подвиги героя отражают процесс индивидуации - ста­ новления и развития личности, достижения ею полноты и целостности бытия. Этот процесс, по Юнгу, заключается в чнепрерывном расширении сознания, усилении его функций и возможностей. Центр сознания личности (эго) - это и есть активный, деятельный субъект, а метафори­ чески - герой, главный персонаж мифа или сказки. Развитие эго может приостанавливаться ("тридцать лет на печи сиднем сидел") или, наоборот, идти слишком быстро ("не по дням, а по часам"). Индивидуация в мифе представлена серией героических подвигов, главные из которых - победа над чудовищами (олицетворение бессознательных содержаний и комплек­ сов) и добывание волшебной невесты (интеграция женского начала). В юнгианстве соответствующие архетипы структуры личности называются тенью и анимой. Эго (герой) должно встретиться с течью (змеем, драконом), и победив ее, соединиться с анимой (прекрасная возлюбленная, царевна). Итогом процесса ицдивидуации является становление самости - изначальной потенциальной целостности личности, которая, как указывает Юнг, "несмотря на свою данность, не может быть познана до конца. Эго, по определению, подчинено самости и относится к ней как часть к целому"4.

Мудрость и величие героя по окончании трудных испытаний выражают идею могущества самости.

И здесь можно задать вопрос: а зачем? Что привносит в человечес­ кую жизнь стремление к самости, этот бесконечный процесс познания