II. Основное содержание диссертации
Во Введении обосновывается актуальность проблемы исследования, выявляется степень ее научной разработанности, обозначаются объект, предмет, цель и задачи исследования, раскрываются элементы новизны, основные положения, выносимые на защиту, теоретическая и методологическая база, значимость и апробация работы.
В первой главе – «Теоретико-методологические основы изучения культуры времени» – состоящей из трех параграфов, обосновывается методологическая правомерность использования культуры времени для построения современной картины жизни, показывается эвристическая роль учений русского космизма о времени и об энергии человеческой культуры, предлагается авторский культурно-временной подход к построению современной картины жизни.
В первом параграфе – «Время в картине мира и картине жизни» – показано, что идея времени в картине мира и образ времени в картине жизни и рисунке жизни, дополняя друг друга, демонстрируют знание и самосознание как составные элементы формальной (картина мира) и неформальной (картина жизни) действительности. Культура времени как феномен культурной реальности представляет собой интеллектуальную деятельность по смысловой координации картины мира и картины жизни, для обозначения которого вводятся понятия «смысловая времяцелостность» и «метарефлексия времени». Они используются, во-первых, для отражения диалектического единства дискретности и непрерывности процессов, происходящих в природе и обществе; во-вторых – для определения специфики научно-теоретического и эволюционно-антропологического подходов к изучению социоестественной реальности, относящейся к картине мира (смысловая времяцелостность), с одной стороны, и философско-антропологического, а также культурфилософского подходов к изучению социокультурной реальности (метарефлексия времени), с другой стороны. С их помощью определяется главная функция культуры времени в современной картине жизни, которая состоит в согласовании: а) глобальных условий жизни (эволюции неживой и живой природы) с глобальной картиной жизни человека и человечества, б) условий существования локальных цивилизаций с картиной жизни общества в целом, в) конкретных условий индивидуальных действий и коллективной деятельности цивилизационных субъектов с рисунком их жизни.
Смысловая времяцелостность в картине мира и картине жизни в междисциплинарном контексте характеризуется понятием «метарефлексия времени». Понятие «метарефлексия» (от греч. meta – между, после, через и позднее лат. reflexio – обращение назад) вводится для обозначения формы теоретической деятельности человека, возникающей на стадии коллективного интеллекта (в результате ноосферогенеза), направленной на осмысление этой деятельности в глобальном масштабе и законов эволюции природы. В контексте данного определения метарефлексией времени является философско-антропологическая и культурфилософская метарефлексия, демонстрирующая умозрительную сторону постижения человеком своего бытия, формирующая картину жизни. Она включает метарефлексию над мифологией, здравым смыслом, фольклором, религией (существующими до науки), метарефлексию над наукой и научно-философские гипотезы, представляющие собой метарефлексию о будущем. Метарефлексия времени в неформальной действительности подчеркивает важность для онтологического анализа не столько абстрактной противоположности бытия и небытия в их временных параметрах, сколько их метаморфоз – взаимных превращений, образующих системы «бытие/небытие» и «инобытие».
Понятие «метарефлексия времени» явилось результатом эволюции взглядов на время в картине мира и картине жизни. В картине мира идея времени развивалась от трактовки его разобщенного существования с пространством и материей (И. Ньютон), до утверждения единства «пространства-времени», порождаемого материей (А. Эйнштейн), и до выделения индивидуального и локального времени живого организма, а также до обоснования направленности эволюции глобального времени биосферы к самопознанию (цефализация) при помощи культурной биогеохимической энергии (В.И. Вернадский).
В картине жизни образ времени развивался в борьбе мнений о первичности либо пространства (Евклид, Архимед), либо времени (Аристотель) – в донаучной картине жизни; затем в борьбе религиозных взглядов (Августин Блаженный) с научными; в современной философии существуют противоположные взгляды на «исчезновение» или пространства, или времени, в связи с развитием информации.
Категория «метарефлексия времени» связывает движение вперед с преобразованием настоящего под углом зрения неиспользованных возможностей прошлого, акцентирует внимание на возможности реализации будущего не только в запросах сегодняшнего, но и в составе опыта прошлого, входящего в современность. С ее помощью востребованное практикой прошлое приобретает смысл «бессмертного прошлого» или «вечного настоящего» и не отделяется ощутимым интервалом от сегодняшнего дня. Многообразные междисциплинарные аспекты метарефлексии времени отражены в понятиях: «культура времени» и «гуманитарное пространство», «культурно-временной подход», «культурно-временная идентичность», «философский диагноз времени», «настоящее/прошлое» и «настоящее/будущее» для описания времени в картине мира и картине жизни.
Во втором параграфе первой главы – «Эвристическая роль философии русского космизма и учения В.И. Вернадского в формировании культуры времени» – рассматривается методологическое влияние этих философских учений на процесс образования целого «семейства» новых трансдисциплинарных наук, а также на формирование специфических методов теоретической и практической философии: сравнительного и умозрительного времяведения.
Основоположник русского космизма Н.Ф. Федоров и его последователь В.Н. Муравьев заложили основы умозрительного времяведения, предвосхитили синергетическую парадигму, пытались анализировать нелинейные социальные связи. Среди представителей сравнительного времяведения русского космизма особое место занимают К.Э. Циолковский и А.Л. Чижевский, выдвинувшие идею объективного космического времени. К.Э. Циолковский впервые характеризует время как установление соответствия и делает первый шаг в развитии сравнительного времяведения. Вторым шагом в этом направлении можно считать обоснование К.Э. Циолковским «стоящего времени» – «вечного теперь».
В.И. Вернадский, развивая взгляды русских космистов, выдвинул концепцию энергии человеческой культуры. Он утверждал, что в пределах живого вещества создается и быстро растет в своем значении новая форма энергии – энергия человеческой культуры. Она связана с жизнедеятельностью человеческих обществ. Сохраняя в себе проявление обычной биогеохимической энергии, она вызывает в то же самое время нового рода миграции химических элементов, по разнообразию и мощности далеко оставляющие за собой обычную биохимическую энергию живого вещества планеты. Концепция В.И Вернадского об энергии человеческой культуры является новым, современным поворотом во всей эволюционной теории, исходя из которой человеческий разум, его интеллектуальная энергия является решающим глобальным фактором для преобразования планеты Земля.
Взгляды русских космистов и В.И. Вернадского, господствовавшие в русской философии в самом начале и в середине ХХ века, оказали большое влияние на развитие естественнонаучного знания. Под влиянием этих идей наука фактически вступила в период мощных трансформаций. Появилось целое «семейство» новых наук трансдисциплинарного характера: кибернетика, системология или общая теория систем, синергетика, ритмология, теория циклов, симметрийные исследования, универсальное учение об экстремумах – «экстремология», идеи «космогенеза» и «коэволюции», характерные для глобального эволюционизма. Многие из этих подходов применимы к современным общественным процессам. Например, маятниковый характер российских трансформаций ставит проблему субъекта инновационной деятельности в плоскость культуры времени. Это позволяет рассмотреть временные аспекты деятельности в контексте социоритмологии, а проблемы укрепления гуманитарного пространства с позиций симметрийных исследований. В диссертации социоритмология рассматривается как составная часть концепции культуры времени, как наука о периодических социальных движениях, выражающихся в социальных ритмах, волнах и циклах.
Симметрия в теории живого вещества В.И. Вернадского выделяется как выражение красоты. Он различает внешнюю и внутреннюю симметрию, кривые линии и кривые поверхности, неравенство правизны и левизны, биогенную миграцию атомов, которая по мере развития живого вещества превращается в культурную биогеохимическую энергию или энергию человеческой культуры. Все эти положения могут получить развитие в рамках новых научно-философских направлениях – социальной симметриологии и социоритмологии, которые будут играть значительную роль в развитии как практической, так и теоретической философии в контексте культуры времени.
В третьем параграфе первой главы – «Культура времени как категория теоретической и практической философии» – предложен авторский культурно-временной подход к построению современной картины жизни, на основе которого выдвинуты идеи универсальной модели культуры времени в теоретической философии и культурно-временного императива в практической философии.
В авторской концепции культуры времени выдвигается положение о разделении внешних (цивилизационных) факторов формирования социального самосознания цивилизационного субъекта – на метавнешние и локально-региональные (в отличие от внутренних: культурно-личностных). Такое разделение обусловлено существующими в мире социальными реалиями, наличие которых делает необходимым внести в методологию культурно-временного подхода, помимо тройственности фигур времени (прошлое – настоящее – будущее), паттернов времени (ускорение, замедление и ожидание), также и тройственность форм времени: внутреннего, внешнего и метавнешнего, определяемых наличием внутренних (культурно-личностных и культурно-индивидуальных), внешних (локально-региональных) и метавнешних (глобальных социоприродных и социокультурных) факторов формирования цивилизационного времени субъектов.
В параграфе утверждается, что культурно-временной подход необходимо применять в философской антропологии и философии культуры: а) для описания объективных, существующих в неживой природе, в биосфере, обществе и космосе циклических процессов, на основе которых строятся прогнозы будущего и вырабатываются стратегические цели; б) для описания и обобщения объект-субъектных процессов воздействия объектов на субъекты познания, которые называются диагнозом времени и которые используются для выработки ближайших целей и тактических задач; в) для описания субъект-объектных и субъект-субъектных отношений людей, социальных общностей любого масштаба, включая человечество в целом (цивилизационных субъектов), которые зависят от культуры их самосознания, индивидуальных действий и коллективной деятельности; такие описания и интуитивные самочувствия называются судьбой, или рисунком жизни; г) для формулировки нового общезначимого нравственного предписания, требования ко всем цивилизационным субъектам, которое называется культурно-временным императивом современности.
Такая формулировка дает возможность в теоретической философии построить универсальную модель культуры времени. Эту модель можно описать при помощи образа трехгранной пирамиды, вписанной в шар. Если на трех вершинах пирамиды расположить образы времени: фигур времени (прошлого, настоящего, будущего), форм времени (внутреннего, внешнего и метавнешнего), паттернов времени (ускорение, замедление и ожидание), то четвертую вершину займет образ конкретной пространственно-временной ситуации, синтезирующий три первых образа и фактически анализируемый наблюдателем. Образ шара, в которую заключена пирамида, символизирует глобальную информационную культуру. Все структурные составляющие этой модели взаимодействуют в соответствии с двумя обоснованными принципами: а) темпорального монодуализма (вступая в отношения друг с другом по векторам ребер пирамиды) и б) темпорального синергизма (вступая в отношения через шар). Такая модель и выражает сущность понятия «пространственно-временная ситуация».
На основании предложенного анализа в практической философии дается следующее определение культурно-временному императиву современности: это нравственное предписание, повелительное требование, закон развития культуры самосознания, культуры индивидуальных действий и коллективной деятельности цивилизационных субъектов, согласно которому ответственность человека и его разума за дальнейшее существование биосферы и общества должна обеспечить каждодневное воплощение в жизнь принципов бесконечноподобия: времяподобия и пространствоподобия, опираясь на отбор приоритетов «вчера – сегодня – завтра» в направляемом движении человечества к будущему. Культурно-временной императив не только выражает стратегическую задачу, но указывает на тактические пути ее решения: формирование ответственности в культуре самосознания, поведения и деятельности.
Культурно-временной подход, таким образом, манифестирует культуру времени в качестве категории теоретической и практической философии.
Во второй главе – «Смыслообразующая и ценностно-организующая роль культуры времени в формировании современной картины жизни», состоящей из трех параграфов, выдвигается и обосновывается авторский концепт культурно-временной идентичности, доказывается, что культура времени выступает способом гуманизации современной картины жизни, рассматриваются факторы, влияющие на судьбу цивилизационного субъекта.
В первом параграфе второй главы – «Культура времени как способ гуманизации современной картины жизни» – показано, что картина жизни структурируется практической философией на основе смыслообразующего универсального цивилизационного кода «целостность как актуальное самосознание «сегодня», преемственность как историческое самосознание «вчера» и целесообразность как прожективное самосознание «завтра». Этот код является главным интеллектуальным фактором, приобретающим статус глобального в метавремени культуры, в создании «золотого фонда» культуры. Обосновывается, что время приобретает смыслообразующие и ценностно-организующие свойства лишь будучи феноменом культуры – культурой времени.
В картине жизни объективное человеческое время обозначает форму перехода от космического времени к индивидуальному времени цивилизационного субъекта, проявляется как метаистория, символизируя метавремя культуры. Будучи формой рационального понимания сквозных, символически вечных и непреходящих ценностей истории, метавремя культуры, вместе с тем, отражает перспективу вечности человечества.
Обосновывается положение о том, что метавремя культуры, будучи формой объективного выражения достижений человечества в области материальной и духовной деятельности, является процессом перехода от индивидуального времени цивилизационного субъекта (будь то культурно-личностное время, либо коллективное) к космическому времени природы и человека. Главными опорными принципами картины мира теоретическая философия выдвигает принципы бесконечноподобия, времяподобия и пространствоподобия. В картине жизни практическая философия модифицирует эти принципы в цивилизационный код – «целостность как акт настоящее, преемственность как бессмертное прошлое, целесообразность как проектируемое будущее». В процессе мыследействия приоритетной всегда должна быть целостность. Другие составляющие этого кода – преемственность и целесообразность – в разных ситуациях могут «меняться местами» по приоритетности. Культура времени, следовательно, есть целостность культуры самосознания, культуры индивидуальных действий и коллективной деятельности цивилизационного субъекта, сохранение которой является главным при всех условиях. В перегруппировке по значимости в социальном и индивидуальном самосознании приоритетов прошлого и будущего обнаруживаются маятниковые процессы в жизни человека и общества, социальные ритмы и циклы.
Культура времени как принцип цивилизационного детерминизма оказывает смыслообразующее воздействие на современную картину жизни посредством ее гуманизации. Необходимость дальнейшей гуманизации современной картины жизни проявляется, прежде всего, в дефиците гуманизма.
Многообразие видения гуманизма – это одна из особенностей современности. На повестке дня сегодня – проблема гуманизации мира, переустройства его по меркам человека. Гуманизация современной картины жизни происходит под воздействием культуры времени. Одним из способов гуманизации является универсальный цивилизационный код культуры времени.
Делается вывод о том, что универсальный цивилизационный код «целостность, преемственность и целесообразность» поддается теоретическому анализу при помощи сравнительного, умозрительного и динамического времяведения. При этом преемственность в смысле бессмертного прошлого и целесообразность в смысле прожективного будущего интерпретируются в качестве элементов целостности картины жизни: а) преемственность как настоящее/прошлое, и б) целесообразность как настоящее/будущее.
Культура времени, таким образом, выступает способом гуманизации современной картины жизни.
Во втором параграфе второй главы – «Ценностно-организующая роль культуры внешнего времени в укреплении гуманитарного пространства» – выдвигается идея взаимодействия внутренних, внешних и метавнешних факторов укрепления гуманитарного пространства и доказывается, что оно формируется на основе нравственной экономики и инновационной культуры, в которой наука является приоритетным фактором.
Гуманизация пространства означает процесс распространения идей гуманизма в определенном обществе и в определенное время, в результате которого цивилизационный субъект конкретизирует эти идеи, превращает их в духовно-ценностную форму социального самосознания.
В диссертации дается следующее определение гуманитарного пространства: это многомерное темпоральное цивилизационное пространство (цивилизационная субстанция), в котором гуманистическая стратегия внутренней (локально-региональной), внешней (международной) и метавнешней (геостратегической, глобальной) политики государства, других цивилизационных субъектов носит инновационный характер, имеет приоритетное значение и обеспечивается совокупностью материальных, финансовых, интеллектуальных, научно-технических и иных ресурсов для развития всех сфер жизни общества. Культура времени в гуманитарном пространстве рассматривается как особого рода социальная упорядоченность, как принцип культурной симметричности и социоритмологии, который позволяет действовать на сознание людей поверх государственных границ и открывает аналогичные возможности в отношении материальных факторов человеческого существования.
Современные исследователи рассматривают одним из путей формирования гуманитарного пространства создание «коммуникативной власти» и обращение к культурным механизмам социального взаимодействия в миграционных процессах, на основе которых возникает «пространство социокультурного полилога» (О.Н. Астафьева).
В диссертации делается вывод, что поиск оптимальных моделей укрепления гуманитарного пространства может быть плодотворным с использованием культурно-временного подхода. Он позволяет обосновать в качестве структурного элемента гуманитарного пространства инновационную культуру (культуру инновационной деятельности), которая формируется на стыке гуманитарной и технической культур как новое синтезное образование, сочетающая черты этих обеих культур. Диалектика факторов преемственности (репродуктивных) и факторов целесообразности (продуктивных) формирования инновационной культуры такова, что в результате взаимодействия они создают коллективно-пространственную горизонталь инновационной культуры – инновационную сферу, в том числе социально-экономическую, оборонную, технологическую и т.п. Состояние инновационной сферы вместе со временем новаций характеризует инновационный потенциал цивилизационного субъекта, выражающийся в совокупности ресурсов, включая материальные, финансовые, интеллектуальные, научно-технические и иные ресурсы, необходимые для инновационной деятельности. Инновационный потенциал цивилизационного субъекта имеет свойство медленно реагировать на действие невидимых, но относительно стабильных метавнешних (глобальных) факторов. Воздействие их осуществляется через духовные каналы – науку, идеологию, общую культуру, публицистику, СМИ и т.п. Развитие инновационного потенциала влияет на процесс формирования гуманитарного пространства.
В России этот процесс чрезвычайно затруднен и непосредственно связан с проводимыми в стране экономическими реформами. Современные российские экономисты и философы выдвинули доктрину нравственной экономики (Д.С. Львов), которая основана на убеждении, что Россия должна перейти в новое идейное измерение, чтобы остановить процесс дегуманизации общества.
Авторская концепция культуры времени выдвигает антиподом «безвозвратной потери времени» научно-философское определение «требований времени», включающее научное распознавание «вызовов времени» (комплексный междисциплинарный диагноз времени) и философское обоснование «духа времени» (философский диагноз времени). Определение таких «требований времени» поможет сформулировать систему «ответов на вызовы времени» для выработки главных направлений деятельности гражданского общества в гуманитарном пространстве.
В укреплении гуманитарного пространства демонстрируется новый процесс, отличающийся от традиционных форм принципиально новыми технологиями дистанционного воздействия и латентными формами его проявления, включая инновационную стратегию и культурно-временную тактику в гуманитарно-направляемом развитие внутреннего, внешнего и метавнешнего (глобального) времени.
В третьем параграфе второй главы – «Культура внутреннего времени цивилизационного субъекта и его судьба» – выдвинут и обоснован авторский концепт культурно-временной идентичности цивилизационного субъекта, в котором раскрывается механизм «информационного отбора – цивилизационного выбора», выявлены уровни и вектор идентичности, а также факторы судьбы цивилизационного субъекта.
Сущность культурно-временного концепта идентичности заключается в том, что он вскрывает диалектическое противоречие между идентификацией – распознаванием внешних и метавнешних пространственно-временных ситуаций (структур-состояний настоящего/прошлого), с одной стороны, и самоидентификацией – различением внутренних структур-процессов настоящего/будущего, с другой стороны. Цивилизационное время в пространственно-временной ситуации, в отличие от традиционного расположения фигур времени на Стреле времени: «прошлое, настоящее, будущее», развивается в соответствии с цивилизационным кодом: «целостность как актуальное настоящее (сегодня): преемственность как бессмертное прошлое (вчера) и целесообразность как прожективное будущее (завтра)». В пространственно-временной ситуации (современности) формируется культурно-временная идентичность.
Центральное место в авторском концепте культурно-временной идентичности занимает обоснование механизма «информационного отбора – цивилизационного выбора». Он имеет четыре узловые точки (этапы): 1) информационный отбор: «схватывание» и преодоление неопределенности (временной и альтернативной); 2) распределение сигналов по значимости; 3) квантификация и перебор смыслов в поступившей информации; 4) цивилизационный выбор. Дается следующее определение культурно-временной идентичности: это категория философской антропологии и философии культуры, применяемая для обозначения целесообразности в культуре самосознания, культуре индивидуальных действий и коллективной деятельности цивилизационных субъектов, которая проявляется в ответственности за будущее. Векторы и уровни культурно-временной идентичности отражают процесс формирования культуры времени цивилизационного субъекта.
Для характеристики этого процесса в диссертации вводятся понятия «информационное время» (время накопления запаса цивилизованности) и «диссипативное время» (время рассеивания энергии человеческой культуры). Динамическое равновесие между диссипативным и информационным временем в различных пространственно-временных ситуациях стремится к «золотой пропорции», «золотому часу современности» для каждого цивилизационного субъекта. Хаос информационного времени структурируется целесообразностью диссипативного времени, образуя порядок культуры времени при помощи механизма «информационного отбора – цивилизационного выбора».
Выдвигается положение о том, что векторы идентичности в случае их совпадения могут классифицироваться как факторы судьбы цивилизационного субъекта. Главное отличие факторов судьбы цивилизационного субъекта от прежних толкований «судьбы человека» заключается в том, что, во-первых, в категории «судьба цивилизационного субъекта» человек как личность является элементарной структурной составляющей, т.е. основополагающей, но не охватывающей всего объема этого понятия; во-вторых, с точки зрения культурно-временного подхода, «судьба цивилизационного субъекта» является основной, центральной структурообразующей и смыслообразующей категорией индивидуальной картины жизни – рисунка жизни; в-третьих, эта категория подчеркивает активную роль культуры самосознания как предповеденческой структуры, культуры индивидуальных действий и коллективной деятельности цивилизационных субъектов в построении собственного рисунка жизни, который и формирует (определяет) судьбу, и отражает ее культурно-временные параметры.
В третьей главе – «Философский диагноз времени в современной картине жизни» – обосновывается объективная общественная потребность в философском диагнозе времени как мониторинге состояния культуры самосознания цивилизационных субъектов, уточняется сущность философского прогнозирования на основе диагноза времени, показывается роль категории «культура времени» как принципа дидактики социального времяведения.
В первом параграфе третьей главы – «Философский диагноз времени как метаидеология: специфика и структура современности» – обосновывается нетрадиционная трактовка диагноза времени как способа построения картины жизни, предлагается оригинальная структура диагноза времени.
Философская традиция связывает диагностику в картине мира и картине жизни со своими функциями: мировоззренческой и методологической. Однако в советской философии на первом месте была идеологическая функция, поэтому распознавание оставалось недостаточно изученным видом познания. Философия как методология науки и практики и в постсоветский период продолжает серьезно отставать от требований времени. Нужна четкая методология философского диагноза времени: опыта прошлого, задач современности и проектов постсовременности. Для России исключительно актуальной проблемой является создание национальной системы научно-философского мониторинга. Предлагаемая трактовка философского диагноза времени как формы метаидеологии, оказывающей культурно-направленное воздействие на судьбу цивилизационных субъектов, существенно отличается от всех предыдущих трактовок.
Метаидеология – это глобальная форма культуры самосознания человечества, основанная на общечеловеческих ценностях и культуре времени, формирующаяся на современном этапе естественно-исторического процесса глобализации в качестве ответа на политические, экономические и идеологические вызовы истории. Выделяются следующие этапы формирования метаидеологии в России: а) досоветская идеология, б) коммунистическая идеология, в) российская консолидирующая идеология, г) глобальная метаидеология.
В диссертации выдвигается положение о необходимости структурирования диагноза времени, при этом учитываются следующие принципиальные положения: 1) принцип объективности: диагноз времени может быть осуществлен только при помощи экспертной оценки стороннего, незаинтересованного наблюдателя; 2) принцип конкретности: выделения специфики анализируемой современности, определение параметров пространственно-временных ситуаций; 3) принцип всесторонности рассмотрения, обеспечивающий исчерпывающие знания социоестественных, социокультурных, конфликтологических условий возникновения и развития пространственно-временной ситуации, а также их информационно-публицистического освещения; 4) принцип системности означающий, что каждый из последующих структурных элементов системы вытекает из синтеза предыдущих элементов (социокультурный диагноз из социоестественного, конфликтологический – из синтеза первого и второго, публицистический – суммирует все их вместе), и завершается философским синтезом – философским диагнозом времени.
Учитывая эти принципы, выстраивается следующая структура диагноза времени: 1) социоестественный – естественнонаучные оценки различных пространственно-временных ситуаций в прошлом, настоящем и будущем, 2) социокультурный – имеющий предметом оценку отдельных мировых, цивилизационных и культурно-личностных проблем; 3) публицистический – производящий синтез первого и второго и транслирующий информационную политику; 4) конфликтологический – позволяющий понять общие элементы и закономерности развития социальных напряжений и конфликтов; 5) философский – осуществляющий постоянный поиск духа времени и диагностирующий в целом судьбу человечества и судьбу человека. Эта структура демонстрирует специфику пространственно-временной ситуации в современности, досовременности и постсовременности.
Характеризуя философский диагноз времени как структуру-процесс (время-процесс), различаются стадии исследования диагностируемого события – этапы философских обобщений: а) первый шаг – первичный диагноз ситуации (правильный диагноз факта, наименование ситуации); б) структурирование факторов, способствующих созданию этой ситуации; в) установление связи между данной ситуацией и судьбой цивилизационного субъекта как времяцелостности (единства настоящего/прошлого и настоящего/будущего); г) определение степени вероятности достижения желаемых целей.
Во втором параграфе третьей главы – «Диагноз времени как способ формирования гипотетической картины жизни» – раскрывается роль философского диагноза времени в осуществлении проекции знания и в настоящее/прошлое, и в настоящее/будущее, и на этой основе уточняется синергетическая сущность философии прогнозирования.
Методология авторского культурно-временного подхода к диагностике современности (пространственно-временной ситуации), имеет в своем основании атропосоциетальный (социетально-деятельностный) подход (Н.И. Лапин) и теорию социальных событий (А. Филиппов). Главными смысловыми точками в ней являются понятия: «распознавание и различение», «структура-состояние и структура-процесс (время-процесс)», «свойство и качество». Каждая пара этих категорий может применяться к характеристике то ли картины мира, то ли картины жизни. В таком случае получается два понятийно-смысловых ряда: 1) для картины мира – «пространственно-временная ситуация», «распознавание», «структура-состояние», «свойство»; 2) для картины жизни – «современность», «различение», «структура-процесс (время-процесс)», «качество». Диалектическая взаимосвязь двух рядов этих категорий и обеспечивает единство картины мира и картины жизни.
Практическую пользу и востребованность философский диагноз времени приобретает в случае его адекватности, т.е. максимального приближения мыслительного процесса (мыследействия) к жизненному повседневному процессу. Включение повседневности в общекультурный контекст заставляет предположить, что существуют два типа объективности культуры времени: в первом типе объективность выступает в контексте культуры, как объективированный продукт культуры знания, культуры самосознания, культуры индивидуальных действий и коллективной деятельности людей, а во втором, гносеологическом аспекте, проявляется объективность, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется и отражается нашими ощущениями, существуя независимо от них. Наличие объективности первого типа (культурологической) дает возможность диагностировать современность в инвариантных проявлениях, как целостность на Стреле времени. Эту целостность можно перемещать в разные пространственные и временные координаты Стрелы времени, исследуя события прошлых дней и веков в контексте современных им исторических обстоятельств. Это диагноз современности. Наличие объективности второго типа (гносеологической) предполагает диагноз повседневности. Он уникален, неповторим, формируется в результате специфической экспертизы (технической, технологической, медицинской, социологической, конфликтологической, публицистической и т.п.). Два типа объективности (культурологический и гносеологический) образуют два типа (уровня) диагноза времени, дополняющих друг друга: философский диагноз современности и междисциплинарный диагноз повседневности.
Для достижения большей вероятности прогнозов предлагается использовать следующие синергетические принципы применительно к культурной реальности (принципы синергетики): 1) принцип выделения «параметров порядка», 2) принцип «круговой причинности», 3) принцип определения «горизонта предсказуемости». Синергетическое описание связано с решением проблемы сжатия информации. Вместо большого количества фактов, от которых зависит состояние сложной системы (так называемых компонентов вектора состояния), синергетика рассматривает немногочисленные параметры порядка, от которых зависят эти компоненты и которые, в свою очередь, влияют на параметры порядка. В переходе от компонентов вектора состояния к немногочисленным параметрам порядка заключен смысл одного из основополагающих принципов синергетики – принципа подчинения (компонентов вектора состояния параметрам порядка). В свою очередь, обратная зависимость параметров порядка от компонентов вектора состояния приводит к возникновению того, что называется круговой причинностью.
В модели философского диагноза времени (трехгранной пирамиде, вписанной в шар) сочетаются: а) принцип подчинения векторов состояния (символизирующих «рёбра» пирамиды) параметрам порядка (символизирующих вершины пирамиды) и б) обратная зависимость параметров порядка, выражающаяся принципом круговой причинности (символизируется образом шара).
В третьем параграфе третьей главы – «Культура времени как принцип дидактики социального времяведения: проблема метаобразования» – обосновывается роль культуры времени как фактора формирования профессионального самосознания науки и как принципа обучения.
Культура времени как фактор формирования культурно-временной идентичности и структурирующего начала в образовательном пространстве находит отражение в решении проблемы метарефлексии и выработке культуры профессионального самосознания обучающегося при помощи метаобразования, по образу и подобию становления профессионального самосознания изучаемых наук. Культура времени в такой постановке выступает как принцип дидактики социального времяведения.
Главная задача метаобразования состоит в обеспечении перехода от социального знания к социальному самосознанию как предповеденческой структуре, от обобщенного восприятия картины мира – к картине жизни, к пониманию человеком своего места и своей подлинной роли в обществе и природе, на основе соединения традиций образования с возможностями и универсалиями информационной культуры. Метаобразование, будучи феноменом глобально-информационной культуры, уравнивает смыслы своих структурных элементов: научного знания и философского самосознания, картины мира и картины жизни, и других элементов в качестве одинаково возможных компонентов воспитательно-образовательного процесса (Л.В. Скворцов). Такое уравнивание заставляет науку создавать свой автопортрет с выделением наиболее привлекательных и социально значимых сторон – профессиональное самосознание науки для того, чтобы быть естественно-научной и гуманитарной основой метаобразования.
Профессиональное самосознание науки, будучи основой метаобразования и вырабатывая философский автопортрет науки, должно дать оценку ее предшествующей истории, заняться самоанализом, не упиваясь своим «надутым» всесилием и кощунственным могуществом. Наука должна служить Человеку – каждому в отдельности и всему Обществу в целом. Высокая моральная ответственность ученого должна стать предметом профессионального самосознания науки – это первое важное направление его формирования.
Второе направление в развитии профессионального самосознания науки – преодоление информационного кризиса, вызванного бурным ростом объема информации. Информационный кризис породил, как указывают специалисты в области информатизации, два противоречия: а) разнообразие информации возросло и удовлетворяет различные потребности, но при этом циркулирует масса избыточной информации, бесполезной для потребителей; б) накоплен огромный информационный потенциал, а люди не могут им пользоваться в силу социальных, физических и технических ограничений. Необходимо произвести перефрагментацию предмета и объекта научных исследований с учетом задач преодоления информационного кризиса, доказать полезность и актуальность данной научной информации для воспитательно-образовательного процесса. Профессиональное самосознание науки призвано объединить интеллектуальные и информационные ресурсы человечества, сфокусировав их в процессе передачи знаний. Реабилитировав себя с точки зрения общечеловеческой морали, наука при помощи развитого профессионального самосознания должна внести свой достойный вклад в развитие глобально-информационной культуры, на основе общечеловеческих ценностей и целенаправленного информационного отбора.
Третье направление в развитии профессионального самосознания науки – выработка новой культуры общения, информационной культуры в узком смысле, которая определяет уровень информационных коммуникаций и информационного отбора. Система образования уже сейчас формирует умение целенаправленно работать с информацией, использовать ее, обрабатывать, хранить и передавать. В рамках метаобразования это умение передается обучающимся в виде информационно-образовательных услуг. Их широкое распространение даст возможность дополнить воспитательно-образовательный процесс принципиально иными формами личных и профессиональных связей с помощью Интернета, электронной почты, телеконференций, то есть без личного присутствия, но в режиме диалога.
Социальное времяведение, основываясь на синтезном мышлении, может стать гуманитарной составляющей высшего образования всей Европы, ориентированной на цивилизационные и общечеловеческие ценности.
В Заключении подводятся итоги исследования, дается общая характеристика авторской концепции культуры времени, намечаются перспективы дальнейшего применения культурно-временного подхода к описанию современной картины жизни.
III. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНО
В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ
Монографии
1. Каширина О.В. Культура времени в современной картине жизни. – Ставрополь: Изд-во СГУ, 2007. – 286 с.
2. Каширина О.В., Каширин В.И. Социальное времяведение. Философский взгляд на проблему формирования общеевропейского пространства высшего образования. – Ставрополь: Изд-во СГУ, 2006 – 112 с.
Статьи в журналах из перечня, утвержденного ВАК
3. Каширина О.В., Каширин В.И. Времяведение В.И. Вернадского // Вестник Ставропольского государственного университета. – 2003. – Вып. 32. – С. 15-21.
4. Каширина О.В. Культура времени как философская проблема // Вестник Ставропольского государственного университета. – 2005. – Вып. 41. – С. 5-10.
5. Каширина О.В., Каширин В.И.. Философия экономики: вопросы методологии // «Обозреватель – Observer». – 2006. – № 1. – С. 78-88; № 2. – С. 52-60.
6. Каширина О.В. Культура времени как принцип цивилизационного детерминизма // Социально-гуманитарные знания. – 2006. – № 3. – С. 291-308.
7. Каширина О.В. Цивилизационное время и цивилизационный детерминизм // Гуманитарные и социально-экономические науки. – 2006. – № 2 (21). – С. 14-16.
8. Каширина О.В., Каширин В.И.. Философия информации: союз философии и компьютерной культуры // Вестник Ставропольского государственного университета. – 2006. – Вып. 44. – С. 157-162.
9. Каширина О.В. О культуре цивилизационного времени // Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. – 2006. – № 2. – С.19-25.
10. Каширина О.В. Опыт философского диагноза цивилизационного времени Северо-Кавказского региона // Гуманитарные и социально-экономические науки. – 2006. – № 3. – С. 229-233.