из электронной библиотеки / 391111482633278.pdf

Кроме того, относительная простота и вместе с тем эвристичность модели делают ее удобной для прикладных культурологических, социологических, психологических, педагогических, этнографических и др. исследований. В частности, формируется концептуальный «мост» к возрастным мирам как экспликациям ментального мира возраста. Специфика предлагаемой модели заключается в определении главного вектора системного моделирования: не от

возрастного мира (миров) – к ментальному миру возраста, а, наоборот, от ментального мира возраста – к возрастному миру (мирам), что позволяет избежать аналитических перекосов в их полидисциплинарных моделях.

Четвертая глава «Производные социогуманитарные модели возраста как универсалии культурного сознания» кумулирует созданные автором разнодисциплинарные модели объекта исследования, которые уточняют исходную культурфилософскую модель.

В первом параграфе «Философско-психологическая модель: возраст в проблемном поле "онтологии человеческого бытия" С. Л. Рубинштейна»

диссертант привлекает к решению исследовательских задач учение выдающегося отечественного философа и психолога С. Л. Рубинштейна. Опираясь на такие программные работы исследователя, как «Бытие и сознание» (1957) и «Человек и мир» (1973, опубликована посмертно), автор диссертационной работы усматривает отправную точку моделирования в следующих методологических постулатах: онтологизации принципа субъекта, реинтерпретации философского наследия прошлого, понимании сознания как «приобщения конечного человека к бесконечному бытию и идеального представительства бытия в человеке»16. Сознание, по Рубинштейну, – это то, что делает человека и мир целостностью, обеспечивает возможность включения первого в изменение бытия. Онтологизм субъекта находит выражение в идее его непрерывного развития, становления «в унисон» с миром.

Возраст – главный инструмент слежения за динамикой человеческой жизни путем дискретизации ее времени. Проблема времени человеческого бытия интересовала С. Л. Рубинштейна, однако в его философско-психологичес-ких трудах последних лет жизни она представлена эскизно. На общем теоретикометодологическом фундаменте онтологического учения мыслителя диссертант развивает концепцию базисного замещения: человек как становящийся субъект бытия о-смысливает, представляет время собственной жизни через другие онтологические базисы миромоделирования (Субстрат, Пространство, Энергия, Информация). При этом возраст как универсалия культурного сознания обеспечивает подобное замещение по всем указанным базисам. Анализируя сопутствующие культуроментальные феномены, автор заключает, что возраст:

•нормирует психотелесные изменения людей в физическом времени, порождая индивидуальные и коллективные переживания по поводу этих норм;

•выступает как средство и одновременно как результат опространствления физического времени в границах человеческой жизни (жизненный путь) для преобразования его в ментальное время;

16 Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. Человек и мир. СПб., 2003. С. 359.

31

•конкретизирует временную перспективу, формируя энергетические контуры будущих состояний субъекта или воскрешая их в ретроспективе;

•упорядочивает отбор, коррекцию и воспроизведение информационных фрагментов о бытии субъекта в возрастных мирах, что позволяет выстроить событийный ряд его жизни без существенных лакун.

Во втором параграфе главы «Коммуникационная модель: диалог детства и взрослости в творческом хронотопе» в сфере исследовательских ин-

тересов автора оказывается кризис современного детства. Выдвигается предположение о коммуникативной природе кризисного состояния: оно обусловлено разрывом связей между возрастными мирами детства и взрослости. Модель их взаимодействия выстраивается в русле коммуникационного подхода: мир дет-

ства изначально со-бытиен по отношению к миру взрослости, механизмом же их со-бытия выступает диалог. Поскольку он одновременно реализуется в природном, социальном и культурном универсумах, модель диалогического общения детства и взрослости может быть представлена как трехуровневая: 1) уровень репродукции (с локализацией в природном универсуме): межпоколенные связи возникают благодаря биологическому воспроизводству; 2) уровень социализации (с локализацией в социальном универсуме): дети опосредованно включаются в систему общественной жизни; 3) уровень инкультурации (с локализацией в культурном универсуме): в основе коммуникации детства и взрослости лежат культурные смыслы. Выделенные уровни не автономны; они являют различные грани коммуникативного универсума – онтологической среды диалогического взаимодействия детства и взрослости. Задействуя методологический арсенал семиотики культуры, автор моделирует этот процесс по двум исследовательским направлениям:

•как диалог возрастных миров-текстов (анализируется их знаковый состав, парадигматика и синтагматика);

•как единый «возрастной текст» с внутренним диалогизмом (вы-

членяются общие онтологические коды детства и взрослости, обеспечивающие их диалогическую со-бытийность в коммуникативном универсуме).

В качестве онтологических кодов со-бытия детства и взрослости рассматриваются базисы миромоделирования, среди которых особое значение имеют пространство и время. В связи с этим в модель вводится категория «хро-но- топ». Концептуально сближаясь в ее понимании с создателем теории куль-тур- ного и художественного хронотопов М. М. Бахтиным, автор концентрирует внимание на творческом хронотопе, в котором «происходит… обмен произведения с жизнью и совершается особая жизнь произведения»17. Расширяя семантические границы понятия, диссертант понимает под творческим хронотопом особую ментальную темпорально-топологическую структуру, обеспечивающую двустороннюю конвертацию физического и нефизического про- странственно-временных континуумов. Это дает основания для определения

диалога возрастных миров детства и взрослости в творческом хронотопе как их встречи, взаимоузнавания и взаимопроникновения за счет ментальной трансформации физических модусов бытия.

17 Бахтин М. М. Литературно-критические статьи. М., 1986. С. 286.

32

Наиболее органичной формой диалогического взаимодействия детства и взрослости выступает игра как универсальный биосоциокультурный тип действия. Игровая свобода миромоделирования должна стать лейтмотивом их события в коммуникативном универсуме, для чего диалог указанных возрастных миров следует определять как диалог-игру и выстраивать на этом основании практические методики взаимодействия детей и взрослых в современном мире.

Текстологический подход, использованный при создании коммуникационной модели, стал организующим и для материала третьего параграфа «Паре-

миологическая модель: пословично-поговорочный текст "Возрасты жизни"». Паремии (пословицы, поговорки, присловья, максимы, загадки и т. п.) – емкие словесные формулы, аккумулирующие в себе народную мудрость как квинтэссенцию культуроментального миромоделирования. Обращение к пословицам, присловицам, поговоркам о возрастах человеческой жизни исключительно важно для выявления культуроментальных «корней» идеи возраста.

Автором использовались профильные теме исследования паремии, собранные известным отечественным лексикографом В. И. Далем в фундаментальном труде «Пословицы русского народа» (1862). Они были сгруппированы диссертантом в пословично-поговорочный текст «Возрасты жизни», структурированный по базисам миромоделирования (Субстрат, Пространство, Время, Энергия, Информация) и соответствующим ментальным модусам возраста (граница, маршрут, объем, шкала, порядок). Внутри больших классов, образованных базисами, паремии делились на условные подклассы по близости значений. Например, по базису Время (ментальный модус «возраст-объем») были выделены следующие смысловые подклассы: 1) активность/пассивность времени жизни (Кто долго живет, тот и стариком слывет; Не годы старят, а жизнь); 2) ментальная обратимость/необратимость времени жизни (Только бы помолодеть, а там, пожалуй, хоть умереть; Молодости не воротить, а старости не избыть); 3) относительность времени человеческой жизни (День долог, а век короток; У молодых время тянется, у стариков бежит); 4) оценка времени жизни в структуре ее возрастов (Золотая пора – молодые года; Старость – не радость, не красные дни).

Анализ пословично-поговорочного текста «Возрасты жизни», вобравшего 233 паремических единицы, позволяет автору резюмировать, что:

• в русской народной культуре преобладают качественные, а не количественные представления о возрастах жизни; паремии о возрастах чело-ве- ческой жизни, генерированные лингвокультурным сознанием русского народа, достаточно легко дифференцируются на базисные классы, причем наибольшее число подклассов характерно для базисов Субстрат, Энергия и Информация;

• культуроментальный приоритет отдается сравнению, сопоставлению возрастов, что отчасти обусловлено бинарной структурой пословиц, преобладающих в сформированном тексте; наиболее часто встречаются сравнения молодости и старости, особенно в энергетическом плане, и это заставляет предположить, что именно энергетический потенциал того или иного возраста жизни является определяющим для его культуроментальной оценки;

33

• наибольшее количество паремий посвящено возрастному миру старости: по всем базисам отчетливо прослеживается дуальность отношений к старости и старым людям; то же самое относится к молодости, что свидетельствует о

диалектическом отношении к возрастам жизни в русской народной культуре.

По мысли автора исследования, успешный перенос методологии культурфилософского исследования ментального мира возраста на область паремиологии свидетельствует о правомерности создания его исходной (базисной) модели на основе базисов миромоделирования.

В четвертом параграфе главы «Геронтологическая модель: ментальное принятие/непринятие старости» диссертант раскрывает причины двойственного отношения к особому, «заключительному» возрасту человеческой жизни – старости. Проблемы старости и старения являются центральными для такой комплексной науки, как геронтология. Она включает в себя биологию старения, клиническую геронтологию (гериатрию), социальную геронтологию, геронтопсихологию, геронтософию. Накопленные ими концепции и теории распадаются на две относительно автономные группы: естественнонаучные (старость и старение соотносятся со снижением функциональных возможностей человеческого организма) и социогуманитарные (старость коррелирует с полнотой жизни, экзистенциальной мудростью). По мнению диссертанта, связующим звеном между ними должна стать концепция ментального мира старости, под которым понимается система прямо или косвенно связанных со старостью и старением представлений в индивидуальном и коллективном сознании субъектов культуры.

Характерная черта ментального мира старости – негативизация рассматриваемого возраста жизни во многих социокультурных средах. Обозначая этот феномен как ментальное непринятие старости, автор диссертационной работы рассматривает его в нескольких аналитических плоскостях:

•по объекту локализации (непринятие человеком собственной или чужой старости);

•по степени включения субъекта в процесс старения (опережающее

или хроноадекватное непринятие);

•по характеру ментальной активности субъекта (борьба со старостью,

ееигнорирование или бегство).

Переходя от описательной к объяснительной модели, диссертант экстраполирует на ментальный мир старости базисную модель ментального мира возраста в целом и предполагает, что старость в случае ее ментального непри-

нятия выступает как воплощение регресса по каждому из базисов, что противоречит принципам бытия субъекта в культуре. По связи с базисами миромоделирования выделяются ментально неприемлемые модусы старости:

•старость-смерть (Субстрат);

•старость-тупик (Пространство);

•старость-проигрыш (Время);

•старость-дефицит (Энергия);

•старость-монолог (Информация).

34

На основе их комплексного анализа делается вывод о том, что культурный потенциал ментального непринятия старости заключается в активизации всех жизненных потенций «человека культуры». При этом значим сам процесс противостояния психотелесным «ограничителям» рассматриваемого возраста. В результате субъект продуцирует полярные ментальные модусы: старостьжизнь, старость-трансспектива, старость-приобретение, старость-запас, старость-диалог. Ментальное укоренение позитивных модусов в индивидуальном и коллективном сознании способствует принятию старости в качестве закономерного и необходимого периода человеческой жизни.

Таким образом, предложенная геронтологическая модель апеллирует к внутреннему миру стареющего человека, к постижению старости «изнутри» культурного сознания. Она фиксирует и объясняет важную ментальную установку субъекта культуры, согласно которой данный возрастной мир им отторгается, что гуманизирует производные методики работы с пожилыми, старыми людьми, долгожителями.

В Заключении подводятся итоги исследования, намечаются перспективы дальнейших научных изысканий в очерченном проблемном поле. Обобщая полученные результаты, диссертант делает фундаментальный вывод о плодотворности анализа возраста как ментальной универсалии, поскольку он выступает репрезентатом целостности человеческого бытия в культуре, при-

дает ему смысл через гармонизацию конечного и бесконечного, завершающегося и незавершимого, генерирует атрибутивное для человека «многоместное множество» (В. С. Библер) биосоциокультурных ролей.

Эта миссия возраста нуждается в дальнейшем культурфилософском осмыслении и практическом сохранении, поскольку современная культура уже определяется некоторыми исследователями как «постчеловеческая»18. В ситуации мультифрении, когда «человек живет словно бы в разных и не согласующихся между собой реальностях» и «не может воспринимать в качестве естественного ни одно из тех мест, которые он занимает в мире и обществе»19, идея

системного возрастания субъекта в культурном универсуме играет роль ментального стержня, на который нанизываются множественные проекции его «Я».

Диссертант подчеркивает, что исследование носит характер открытого исследовательского проекта в силу неисчерпаемости ментальных модусов возраста в культурном сознании. В частности, в современном мире усложняются представления о характере движения по возрастам жизни, возрастные кризисы рассматриваются как точки ветвления, обусловливающие вероятностность выбора последующих возрастных миров. «Человеческая жизнь – нелинейная система, может быть, самая нелинейная из всех систем, что обусловлено свободой духа, непредсказуемостью каждого выбора. Этот отражается и на структуре возрастов», – отмечает культуролог М. Н. Эпштейн20. Набирает силу принципи-

18Hayles N. K. How we became posthuman: Virtual bodies in cybernetics, literature, and informatics. Chicago; L., 1999.

19Шеманов А. Ю. Самоидентификация человека и культура. М., 2007. С. 29, 25.

35

ально новая – сетевая – модель возраста, что коренным образом меняет традиционные представления о нем:

•«последующие» возрастные миры не усложняются по сравнению с «предшествующими», т. е. не выстраивается их иерархия;

•зонами активного смыслопорождения выступают не сами возрастные миры, а границы между ними;

•вы-растание, воз-растание мыслятся не как экстенсивные, а как интенсивные биосоциокультурные процессы, специфика которых может быть понята

вконтексте обращения к открытым самоорганизующимся системам.

Данное исследование задает методологические ориентиры изучения указанных тенденций через призму культурфилософского знания.

Основные положения диссертационного исследования изложены в следующих публикациях:

Публикации в изданиях, рекомендуемых ВАК:

1.Елисеева, Ю. А. Мир образования ↔ образование мира: психолого-куль-ту- рологический потенциал трансформации // Интеграция образования. – Саранск, 2006. – № 3 (44). – С. 78–79.

2.Елисеева, Ю. А. Образование и культура: материалы круглого стола [выступление] // Интеграция образования. – Саранск, 2006. – № 2 (43). – С. 181–186.

3.Елисеева, Ю. А. Проблема методологических универсалий в психологии культуры // Интеграция образования. – Саранск, 2006. – № 2 (43). – С. 26–

4.Елисеева, Ю. А. Системность как методологическая ценность постнеклассической психологии культуры // Известия Уральского государственного университета. Сер. 3. Общественные науки. – Екатеринбург, 2007. – Вып.

2.– С. 94–102.

5.Елисеева, Ю. А. Ментальная универсалия возраста в культуре: онтологические смыслы // Обсерватория культуры. – М., 2008. – № 2. – С. 9–14.

6.Елисеева, Ю. А. Пословично-поговорочный текст «Возрасты жизни» как объект культурологического моделирования // Вестник Челябинского государственного университета. – Челябинск, 2008. – Вып. 8. – С. 156–160.

7.Елисеева, Ю. А. Система ментальных границ как фактор целостности регионального социума // Регионология. – Саранск, 2008. – № 2. – С. 324–326.

8.Елисеева, Ю. А. Феномен дискретизации ментального пространства-вре- мени субъекта культуры // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. – М., 2008. – № 2. – С. 59–63.

20 Эпштейн М. Н. К философии возраста. Фрактальность жизни и периодическая таблица возрастов // Звезда. 2006. № 4. С. 206.

36

Монографии:

9.Елисеева, Ю. А. Ментальный мир возраста: проблемы психолого-культуро- логического моделирования. – Саранск, 2007. – 136 с.

10.Елисеева, Ю. А. Возраст в культурном сознании: опыт системного моделирования. – Саранск, 2008. – 116 с.

11.Елисеева, Ю. А. Культуроментальный генезис идеи возраста // Философия, вера, духовность: истоки, позиция и тенденции развития : коллективная монография. – Воронеж, 2007. – Кн. 13. – Гл. XVIII. – С. 249–258.

12.Елисеева, Ю. А. Функциональные доминанты концепта «возраст» в универсуме культуры // Научные исследования: информация, анализ, прогноз : коллективная монография. – Воронеж, 2007. – Кн. 13. – Гл. XII. – С. 120– 128.

13.Елисеева, Ю. А. Ментальный мир старости: культуролого-психологическая модель // Философия, вера, духовность: истоки, позиция и тенденции развития : коллективная монография. – Воронеж, 2008. – Кн. 15. – Гл. ХV. – С. 197–206.

Прочие публикации:

14.Елисеева, Ю. А. Визуализация возраста как культуроментальный феномен

//Философия. Наука. Культура : сб. ст. слушателей, соискателей каф. философии ИППК МГУ им. М. В. Ломоносова. – М., 2006. – С. 76–81.

15.Елисеева, Ю. А. Возраст как объект психолого-культурологического моделирования // Духовное развитие региона: состояние и перспективы : материалы регион. науч. конф., посвящ. памяти проф. А. Л. Киселева. – Саранск, 2006. – С. 210–215.

16.Елисеева, Ю. А. Коммуникативный универсум возраста // Язык и культура: междисциплинарный подход : межвуз. сб. науч. тр. – Саранск, 2006. – С. 127–130.

17.Елисеева, Ю. А. Ментальный мир возраста в универсуме культуры: пробле-

ма презентации. – М., 2006. – Рукоп. деп. в ИНИОН РАН № 60077 от 23.11.2006. – 21 с.

18.Елисеева, Ю. А. Ментальный мир возраста как образовательный концепт // Педагогическая наука и образование: проблемы, региональные особенности и перспективы развития : материалы Всерос. науч.-практ. конф. – Саранск, 2006. – С. 26–29.

19.Елисеева, Ю. А. Мир возраста: региональный аспект // Проблемы развития регионального социума : материалы междунар. науч.-практ. конф. : в 2 ч. – Саранск, 2006. – Ч. 2. – С. 317–320.

20.Елисеева, Ю. А. Числовой модус возраста как культуроментальный образ // Феникс : ежегод. каф. культурологии МГУ им. Н. П. Огарёва. – Саранск, 2006. – С. 30–34.

21.Елисеева, Ю. А. Абдукция как инструмент синтеза гуманитарного знания ХХI века // Единство гуманитарного знания: новый синтез : материалы ХIХ междунар. науч. конф. – М., 2007. – С. 137–139.

37

22.Елисеева, Ю. А. Возраст как объект культуроментального моделирования // Семиозис и культура : сб. науч. ст. по материалам IV Междунар. науч. конф. «Национальный семиозис (дискурсы идентичности)». – Сыктывкар, 2007. – Вып. 3. – С. 125–132.

23.Елисеева, Ю. А. Возраст-объем и возраст-шкала как субконцепты концепта «возраст» в культурном сознании // Новые подходы в гуманитарных исследованиях: право, философия, история, лингвистика : межвуз. сб. науч. тр. – Саранск, 2007. – Вып. 7. – С. 139–143.

24.Елисеева, Ю. А. Коммуникативный потенциал ментального мира возраста в библиотечном обслуживании // Вестн. Казанского гос. университета культуры и искусств. – Казань, 2007. – № 1. – С. 91–94.

25.Елисеева, Ю. А. Ментальная укорененность идеи возраста: культурная детерминация // Этнокультурное образование: опыт и перспективы : материалы межрегион. науч.-практ. конф. – Саранск, 2007. – С. 28–32.

26.Елисеева, Ю. А. Ментальные универсалии как фундамент этнокультурной политики // Эффективные модели и методы государственного и муниципального управления : материалы Всерос. науч.-практ. конф. – Саранск, 2007. – С. 147–151.

27.Елисеева, Ю. А. Ментальный мир возраста как культурная ценность // Человек в современных философских концепциях : материалы 4 междунар. конф. : в 4 ч. – Волгоград, 2007. – Т. 2. – С. 636–640.

28.Елисеева, Ю. А. Ментальный мир возраста как психолого-культурологичес- кое понятие // Философия в ХХI веке : междунар. сб. науч. тр. – Воронеж, 2007. – С. 218–224.

29.Елисеева, Ю. А. Методологическая стратегия психолого-культурологи-че- ского исследования представлений о возрасте // Методология гуманитарного знания : материалы регион. науч.-практ. конф : в 3 ч. – Саранск, 2007. –

Ч.2. – С. 11–16.

30.Елисеева, Ю. А. Моделирование как культуроментальный процесс // Соци- ально-гуманитарные исследования: теоретические и практические аспекты : межвуз. сб. науч. тр. – Саранск, 2007. – Вып. VI. – С. 82–86.

31.Елисеева, Ю. А. Непринятие старости как культуроментальный феномен // Феникс 2007 : ежегод. каф. культурологии МГУ им. Н. П. Огарёва. – Саранск, 2007. – С. 35–39.

32.Елисеева, Ю. А. Принципы дифференциации возрастных миров в культур-

ном сознании. – М., 2007. – Рукоп. деп. в ИНИОН РАН № 60257 от 09.04.2007. – 16 с.

33.Елисеева, Ю. А. Теоретико-методологические проблемы моделирования ментального мира возраста. – М., 2007. – Рукоп. деп. в ИНИОН РАН № 60255 от 09.04.2007. – 16 с.

34.Елисеева, Ю. А. Детство и взрослость как тексты культуры: коммуникационная модель // Семиозис и культура : сб. науч. ст. по материалам V Междунар. конф. «Семиозис и культура: методологические проблемы современного гуманитарного знания» (17–18 апр. 2008 г.). – Сыктывкар, 2008. – С. 256–261.

38

35.Елисеева, Ю. А. Культурология психического: от культурной к культуроментальной модели // Ценности современной науки и образования : материалы междунар. науч.-теорет. конф. (Киров, 3–4 апр. 2008 г.) : в 2 т. – Киров, 2008. – Т. 1. – С. 132–136.

36.Елисеева, Ю. А. Паремиологическое моделирование представлений о воз-

39