Четыре основных правила преддоговорной ответственности:
Деликтный характер, несмотря на то, что положения содержаться в Общих положениях о договоре. Этот деликт выделен по временному критерию: период времени, предшествовавший заключению договора.
Возможно взыскание только негативного интереса
Бремя доказывания отсутствия вины по общему правилу деликтного права на ответчике. Здесь из-за свободы договора и презумпции добросовестности наличие вины доказывает истец. На ответчика перекладывается, если переговоры прерваны без объяснения причин и когда была сообщена ложная или недостоверная информация.
Преддоговорная ответственность имеет место, если договор еще не заключен, хотя 434.1 говорит и о том, когда договор заключен. Пленум ограничительно толкует.
Лекции Тололаевой (2019), выдержки
Вообще институт преддоговорной ответственности – это вопрос об основании возникновении обязательств. Список оснований возникновения обязательств закрытый, потому что принцип автономии воли и я могу быть вам что-то должна только, если сама выражу на это волю либо закон мне это предписывает. В связи с этим в преддоговорной ответственности надо понять, найти это основание возникновения обязательства:
либо я сама захотела перед вами так отвечать,
либо мне закон так предписывает.
В моделях, где деликтное право не подходит, потому что законом это не предусмотрено по их модели деликтного права, там нет этой статьи и нет генерального деликта, это все ушло в договор. У нас подходит под деликтное право, но суды отказывались применять.
Это не только теоретический спор. Это спор про то, какие нормы общей части мы будем применять: договорного или деликтного права. Особенно это актуально, когда они различаются. У меня есть подозрение, что у нас они не особо различаются, поэтому для нас этот спор не особо актуален, но все равно спор продолжается. В Германии очевидна разница., когда у вас совершенно разные деликтное и договорное право. Ответственность за действия работников разная. Сразу важно.
По Иерингу:
Сложно говорить, что прямо с Р. Иеринга она начинается, потому что он описывал все-таки случаи не те, которые мы сейчас понимаем, как преддоговорную ответственность. Его волновала ситуация, он хотел обосновать ответственность ошибающегося лица перед своим контрагентом в случае недействительности сделки, совершенной в случае ошибки. То есть я в чем-то ошибалась, ошибка какая-то была, вы мои контрагенты. Я сделку оспорила, она признана недействительной. Вопрос должна ли я вам возмещать какие-то убытки. Поскольку вы же полагались на то, что сделка будет нормальная, а оказалось, что я ошибалась. Вы добросовестны, ошибалась я. Поскольку там воли моей нет, договор недействителен, я его оспорила.
И вот он живет в концепции двух деликтов: умышленного, а если по неосторожности, то должен быть непосредственный вред вещи или телу. К ошибке это не подходило, потому что там непосредственно контрагента я не била, вещи его не портила. К умыслу тоже не подходит, потому что я сама ошибалась добросовестно, а не умышленно хотела сорвать переговоры.
Он исследует этот случай и пытается доказать, что ответственность носит договорный характер. Не будем спорить с Р. Иерингом, просто его перескажу. Поскольку деликта другого быть не может в его системе мира, ему надо обосновать договорный характер ответственности ошибающегося. Он пишет, что договор, хотя он и не порождает последствий, на которые он направлен, как в случае недействительности, т.е. он не порождает ответственность по обязательству что-либо исполнить, он может порождать другие последствия, связанные с его недействительностью. Нам сейчас это легко, а ему приходилось формулировать. Соответственно ответственность ошибающегося носит договорный характер в том смысле, что этот договор породил не обязанность по исполнению или предоставлению, а вот этот договор такой оспоренный плохой порол обязанность ошибающегося возместить эти убытки.
Он пишет, что, конечно, будет плохо, если ошибающийся будет отвечать в размере, как если бы договор был исполнен – позитивного интереса. Он выделяет позитивный и негативный интерес.
Позитивный интерес: потерпевший должен быть поставлен в положение, как если бы обязательство было исполнено надлежащим образом, т.е. цена по договору
Негативный интерес: потерпевший должен быть поставлен в положение как будто бы правоотношение никогда не существовало бы, как если бы тебя никогда и не было
Иеринг пишет, что кажется несправедливым в случае ответственности при недействительности договора взыскивать с ошибающегося позитивный интерес, потому что тогда мы не сохраняем баланс между ошибающимся и его контрагентом, они оба действуют добросовестно, т.е. никто никому вред не хотел причинять. Если мы будем с ошибающегося взыскивать позитивный интерес, мы, по сути, нивелируем его право оспаривать договор, совершенный по ошибке, потому что он все равно должен будет его исполнить, денег потратить столько же, как если бы договор был исполнен.
Егоров А.В. СТРУКТУРА ОБЯЗАТЕЛЬСТВЕННОГО ОТНОШЕНИЯ: НАРАБОТКИ ГЕРМАНСКОЙ ДОКТРИНЫ И ИХ ПРИМЕНИМОСТЬ В РОССИИ
Если по сути: концепция обязательства из преддоговорных контрактов выросла из идеи поведенческих обязанностей, возлагаемых и на должника и на кредитора. служат защите кредитора от возможного ущерба (охранительные обязанности), а также для сохранения доверительных отношений, которые необходимы при осуществлении любого длящегося обязательства (обязанности сохранять лояльность).
Наряду с (первичными или вторичными) обязанностями осуществить предоставление обязательство создает обязанности к взаимному уважению интересов, к такому поведению, которое можно ожидать среди честных и «лояльно» думающих деловых партнеров. Нормативную основу для этого образует принцип соблюдения «доброй совести» (§ 242), с которым свое поведение должен соизмерять любой участник обязательства, а не только должник. Это требование распространяется не только собственно на осуществление предоставления, как можно подумать при прочтении § 242 ГГУ, но на все поведение, представляющее собой действие, в котором заключается предоставление или которое находится во внутренней связи с ним.
Обязательства из преддоговорных контрактов – обязательства без (первичной) обязанности осуществить предоставление (еще такое же – из договоров с защитным действием в пользу третьих лиц.
Ввиду многообразия обязанностей, возникающих в преддоговорной стадии, и больших различий защищаемых этими обязанностями интересов, однако, возникает вопрос, насколько вообще возможно закрепить институт culpa in contrahendo в краткой норме закона; ведь институт culpa in contrahendo в своем конкретном проявлении отличается большой гибкостью и динамичностью, что предотвращает образование пробелов у института как такового.
Закрепленное в абз. 2 § 311 ГГУ регулирование определяет предпосылки для возникновения преддоговорного обязательственного отношения, но мало говорит о содержании и радиусе действия установленных таким образом обязанностей. Остается неясным, при каких обстоятельствах приводит к наступлению ответственности прерывание переговорного процесса или невыгодность содержания состоявшегося договора. То, что ответственность наступает, если для этого есть необходимое основание, следует из отсылки к абз. 2 § 241 ГГУ. Это предписание представляет собой один из случаев, когда от должника можно на основании § 280 ГГУ потребовать возмещения убытков (ущерба), если ущерб был причинен другой стороне вследствие нарушения преддоговорных обязанностей и должник обязан отвечать за это нарушение.
Уже при вступлении в переговоры о заключении договора или при установлении делового контакта между участниками, как считает современное германское учение, возникает основанное на законе обязательственное отношение, устанавливающее поведенческие (уважение и лояльность) обязанности, но пока не образуется ни одной обязанности по предоставлению, в отношении которой можно было бы предъявить иск.