Глава V. Изменения в культурно-

историческом развитии России

во 2-й половине XIX – начале XX веков

1. Новые владельцы усадеб

Крестьянская реформа 1861 года привела к гибели той культуры и того искусства, которые были созданы крепостными мастерами. Помещичьи усадьбы перестали существовать как пространство для постоянного проживания, а стали всего лишь местами для проведения летнего отдыха. Зачастую помещики продавали свои владения, не находя смысла в их содержании. Деревенские кулаки скупали их, вырубали сады, перестраивали имения в фабрики. Произведения искусства, предметы убранства, мебель иногда просто продавались на слом. Подобным образом погибло имение княгини Е. Р. Дашковой Троицкое в Калужской губернии. Потомок княгини, граф Воронцов-Дашков, не стремился сохранить прекрасное родовое имение. Главный дом усадьбы был перестроен. Вначале в нем размещалась суконная фабрика, а затем – писчебумажная. Впоследствии граф Воронцов-Дашков продал все свое владение, которое купил Дворянский банк. Вскоре исчезла даже жизнь фабрики, и дом оказался мертвым, полным унылого запустения. Такова была судьба многих некогда богатых дворянских усадеб.

По мнению исследователей, во второй половине XIX века произошло изменение социальной структуры усадебного владычества. Как известно из истории, многие дворянские поместья перешли во владение богатых купцов и промышленников, которые представляли собой новый класс – буржуазию. Они обычно расширяли и переделывали старые постройки или создавали на прежнем месте новый усадебный комплекс. Со временем изменялись и эстетические установки, которые касались как архитектуры, так и интерьера усадьбы. Часто представители буржуазии приобретали дворянские поместья не для удовлетворения своих эстетических запросов и желания приблизиться к природе, а для расширения своего производства, в чисто коммерческих целях. Деловая направленность новых владельцев дворянских поместий приводила к переориентации всего архитектурно-паркового комплекса усадьбы. Дворянские усадьбы приобретались ими для эксплуатации земельных и водных угодий. Здесь они строили консервные и сахарные заводы, устраивали животноводческие фермы, птичники. Центральной частью поместья служил не усадебный дворец, как было прежде, а утилитарные заводские строения. Новые владельцы во всем придерживались экономических принципов, в том числе и в разбивке садов.

Аристократы, имения которых начинали приходить в упадок, какое-то время еще сосуществовали наряду с новыми хозяевами усадеб. Граф С. Д. Шереметев в конце 1880-х годов посетил хозяйку некогда роскошного имения Рай-Семеновское в Московской губернии, которое издавна принадлежало известному дворянскому роду Нащокиных. Владельцы имения любили принимать гостей, устраивать различные празднества и увеселения. Впоследствии хозяин имения разорился, финансовые дела его пришли в упадок. Граф С. Д. Шереметев нашел, что знаменитый парк и усадебный дом изменились до неузнаваемости, во всем чувствовались упадок и запустение. Несмотря на это, гостеприимство и хлебосольство, страсть к пышным приемам гостей остались прежними, в чем граф С. Д. Шереметев убедился, когда был приглашен к обеду хозяйкой дома.

С усадьбами мелкопоместных дворян дело обстояло несколько иначе. Хозяева имений старались сохранить старые традиции в устройстве усадебного быта. Главным по-прежнему для них было сближение человека с природой, гармоническое соединение архитектурного комплекса с окружавшим его ландшафтом. Владельцы усадеб возводили небольшие архитектурные ансамбли, но они все-таки отличались высоким художественным уровнем, хорошим вкусом. Такие усадьбы более походили на дачи. Усадебные дома в таких поместьях строились в основном из дерева, «материала, который сам по себе способен придать «дачный» характер любому небольшому загородному сооружению» [140]. Следует учесть еще один важный момент. Дерево всегда было традиционным строительным материалом в русских деревнях и селах, и, следовательно, его применение в строительстве усадеб побуждало архитекторов к сооружению зданий в традициях русского национального зодчества.

В то время в усадебной культуре выделялись имения писателей, ученых, художников. В этой связи можно вспомнить великого русского композитора А. П. Бородина (1833 – 1887), на творчество которого повлияло пребывание в селе Давыдово Владимирской губернии. Дом, в котором останавливался композитор, принадлежал его ученику и ассистенту А. П. Дианину. Скромный дом и окружавший его сад скорее напоминали дачу, чем дворянскую усадьбу. Впервые композитор приехал сюда летом 1877 года, а затем приезжал в 1878 и 1879 годах. Здесь он работал над оперой «Князь Игорь».

Композитор посещал соборы и монастыри во Владимире и Боголюбове, детально знакомился с исторической обстановкой, отраженной в сюжете оперы, по летописям. Композитора серьезно интересовал старинный народный быт и русские народные песни, поэтому он часто общался со стариком Вахромеичем из деревни Новая Быковка, который был большим знатоком старинных русских народных песен. Он сообщил А. П. Бородину мелодию, которая легла в основу «Хора поселян» в IV действии оперы.

Время, проведенное композитором во Владимирской губернии, было очень плодотворным. Здесь им были написаны многие арии и хоры, части действий оперы. Но наиболее плодотворным было лето 1879 года. В Давыдове и окрестных селах и деревнях старые песни к тому времени стали забываться и уступать место частушкам и «жестоким романсам» городского происхождения. Явление это было повсеместным. Но тем не менее композитору удалось отыскать напевы народных песен, живших еще в памяти представителей старшего поколения.

Архитектура старинных монастырей Боголюбова, Суздаля, Владимира и окружавшая их природа содействовали появлению настроения, соответствовавшего написанию оперы на сюжет древнерусской истории.

Помимо серьезных занятий в селе Давыдово, некоторое время композитор уделял отдыху. В это время он обычно занимался музыкальными развлечениями со своими домочадцами. Так, в связи с отъездом в Санкт-Петербург студента Н. П. Дианина было устроено хоровое пение. А. П. Бородин писал об этом вечере: «Пели прощание охотника. Перепели все, что умели. А слушателей-то, что слушателей было! Чуть окна не высадили. Мы уж отворили окна-то, из предосторожности. Сначала показались в них только макушки голов, потом и целые головы, а там, глядишь, головы-то очутились уже в комнате, а на окнах-то локти,…(это значит, уж очень увлеклись, слушая музыку-то, почитай в горницу влезли!) Да слушают-то не просто, а с замечаниями, – это де лучше, а вот то хуже и т. д.» [141].

Сохранились названия тех хоровых произведений, о которых шла речь в письме А. П. Бородина. Это были «Хор охотников» К. М. Вебера, «Ночевала тучка золотая» А. С. Даргомыжского на стихи М. Ю. Лермонтова, который особенно часто исполнялся у Бородиных.

Через год повторилась та же картина в селе Давыдово. Композитор вспоминал, что «по-прежнему лезли в окна сначала руки, потом и головы… Вот он художественный-то элемент, как сильно развит в Давыдовцах!» [142] – заключил А. П. Бородин.

Композитор отмечал прекрасную природу, окружавшую село. Он говорил, что ни в одной деревне более здоровой местности не видал. Его очаровывало все: леса, бор, поля, луга, озера, пойма.

Необходимо также вспомнить, какую большую роль в русской художественной культуре второй половины XIX века сыграло имение Абрамцево, в котором была сосредоточена русская художественная жизнь уже после приобретения его крупным промышленником и меценатом С. И. Мамонтовым. В свое время он учился на юридическом факультете Московского университета, посещал театры, сам играл на любительской сцене, обладал большими музыкальными способностями, прекрасным оперным голосом, прошел солидную музыкальную подготовку. Он даже брал уроки пения у знаменитых итальянских учителей вокала, когда находился в Италии по коммерческим делам, проявлял большой интерес к изобразительному искусству. Кроме того, он был талантливым литератором и драматургом, режиссером и актером, неплохим скульптором. По общему признанию, С. И. Мамонтов был человеком редкой одаренности и необычайной энергии. Впервые С. И. Мамонтов увидел Абрамцево в 1870 году, когда собирался приобрести имение в Подмосковье. По своему мироощущению прежние владельцы усадьбы, Аксаковы, и С. И. Мамонтов были близки друг другу. Возможно, именно поэтому новые хозяева старались сохранить прежний дух усадьбы. Замечательным качеством С. И. Мамонтова было умение открывать талантливых людей, способствовать развитию их творческих способностей. Им были созданы Московский художественный кружок, Московская частная русская опера, которые быстро стали очень заметным явлением в истории русского изобразительного и оперного искусства. В своем имении Абрамцево С. И. Мамонтов создал творческое объединение, которое вошло в историю под названием Абрамцевского художественного кружка. Главной особенностью этого творческого содружества была любовь к русскому национальному искусству и как следствие – обращение к русской истории, народным традициям, истокам русского художественного творчества.

Реконструкцию и обустройство усадьбы Абрамцево С. И. Мамонтов начал с постройки церкви. С весны 1878 года в доме Мамонтовых установилась традиция отмечать Пасху всей семьей с друзьями в Абрамцеве. Из-за половодья и связанного с ним бездорожья не всегда удавалось съездить в Хотьковский монастырь или в Свято-Троице-Сергиеву лавру на Пасхальное Богослужение. В таком случае заутреню служили дома. По воспоминаниям Н. В. Поленовой, жены художника В. Д. Поленова, в тот «вечер словно ожил в этом старом помещичьем доме патриархальный дух прошлого и объединил всех своей задушевностью и простотой. А там за стенами просыпалась молодая весна, снег таял, везде сочилась вода, монотонно журчали весенние ручейки, и вдруг, среди словно насторожившейся природы, раздался и разлился торжественный пасхальный звон колоколов Хотьковского монастыря. Поэзия этой ночи охватила всех и оставила на всю жизнь глубокое радостное впечатление» [143]. В другой год вследствие половодья в усадебном доме Мамонтовых на Богослужение собрались крестьяне окрестных сел и деревень. С этого времени пришло решение построить в усадьбе Абрамцево часовню.

Первоначально в 1881 – 1882 годах в Абрамцеве была возведена церковь Спаса Нерукотворного, созданная в стиле древнерусского новгородского зодчества. Церковь строилась по проекту и эскизам выдающегося русского художника В. М. Васнецова. Он взял за образец древний храм Спас в Нередицах, который был построен в г. Новгороде в XII веке. Художник не просто копировал древний храм, но обогатил его приемами других архитектурных школ. Так, резьба по камню – это характерная черта владимирских зодчих, а украшение стен майоликой – ярославских мастеров. Все члены Абрамцевского художественного кружка в большей или меньшей степени принимали участие в оформлении этого храма. Художник И. Е. Репин написал икону «Нерукотворный Спас», а В. Д. Поленов создал для храма несколько икон: «Благовещение», «Тайная вечеря», «Царица Александра», «Князь Всеволод». В. М. Васнецов написал иконы «Богоматерь» и «Сергий Радонежский». По эскизам В. М. Васнецова выполнен мозаичный пол церкви. Очень красив и интересен деревянный резной иконостас, который был выполнен по рисункам В. Д. Поленова. Как вспоминала Н. В. Поленова, в Абрамцеве «все жило интересом церкви и общей работы. Поленов делал эскизы для деталей, для решеток иконостаса, запрестольного креста, паникадила, подсвечников, для церковной утвари, для хоругвей и руководил всем делом. Во всех комнатах столы были завалены рисунками, чертежами, образцами материй и иконами. Елизавета Григорьевна и Наталья Васильевна Якунчикова, ближайшая сотрудница этой постройки, вышивали на хоругвях … иконы Спасителя, Богоматери, и Архангелов… Работались иконы. Репин кончал Спаса, жена его писала образ Свв. Веры, Надежды и Любви и матери их Софии, Неврев – Николая Чудотворца, а Поленов … Благовещение на царских дверях» [144]. Летом 1882 года церковь Спаса Нерукотворного освятили. В 1891 году к церкви была пристроена часовня, выполненная по проекту В. М. Васнецова. Постройка этой часовни была связана с трагическим событием: смертью сына владельцев усадьбы. Впоследствии в часовне был похоронен и сам С. И. Мамонтов в 1918 году.

В усадебном комплексе есть интересный сказочный уголок с избушкой на курьих ножках, созданный для детей С. И. Мамонтова. Художник В. М. Васнецов умело вписал сказочный домик в окружавшую природу так, что он стал неотъемлемой частью абрамцевского пейзажа. В духе русских сказок была построена баня-теремок.

Современники признавали, что всем, чем занимался С. И. Мамонтов, втайне руководило искусство. В Абрамцеве подолгу жили и работали известные художники В. М. Васнецов, И. Е. Репин, В. Д. Поленов, В. А. Серов, М. А. Врубель, К. А. Коровин, М. В. Нестеров. Гости С. И. Мамонтова, собираясь в Красной гостиной, главной комнате абрамцевского дома, декламировали стихи любимых поэтов А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, В. А. Жуковского. Выдающийся русский критик XIX века В. В. Стасов писал: «С конца 70-х и в начале 80-х гг. дом С. И. Мамонтова, зимой – в Москве, летом в селе Абрамцеве близ Москвы… сделался центром, где значительнейшие русские художники находили себе необыкновенно отрадный, полезный и приятный приют…Дружеские собрания, художественные беседы, чтения книг и журнальных статей, интересовавших всех членов этого молодого талантливого общества, все настраивало новых художников на творения важные и оригинальные, все их устремляло вперед и окружало их атмосферою самою счастливою» [145]. Художник И. Е. Репин говорил своим друзьям, что Абрамцево – это лучшая во всем мире дача, настоящий идеал. Чтение письма, ответа запорожских казаков турецкому султану Ахмету IV, вдохновило его на создание знаменитого полотна «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Здесь он сделал первые наброски к этой картине. В усадьбе Абрамцево художником В. И. Серовым была написана известная картина «Девочка с персиками».

Важную роль в творческой жизни Абрамцевского объединения играло театральное искусство. Здесь часто устраивались любительские спектакли по инициативе С. И. Мамонтова. Ставились пьесы самого разного содержания. Владелец усадьбы сам писал пьесы, занимался режиссурой, выступал в качестве актера. В спектаклях абрамцевского кружка принимал участие родственник С. И. Мамонтова, К. С. Станиславский (1863 – 1938), будущий великий русский театральный режиссер, актер, педагог и теоретик театра. Для домашних спектаклей в Абрамцеве художники писали декорации, эскизы костюмов, которые впоследствии оказали сильное воздействие на театрально-декорационное искусство. В работе над декорациями художники использовали достижения пленэрной живописи, обращались к народному творчеству и в результате создавали очень выразительные, достоверные и яркие картины. Большим событием стала постановка пьесы А. Н. Островского «Снегурочка», декорации к которой и костюмы были созданы по рисункам художника В. М. Васнецова. Он был одним из первых художников-декораторов, который в своей работе обратился к народному прикладному искусству, использовал народные мотивы в своем творчестве, искусство древнерусских мастеров. В. М. Васнецов не только оформлял спектакль, но и очень удачно исполнил в нем роль Деда Мороза, конечно, не без влияния С. И. Мамонтова.

Постепенно из любительских спектаклей выросла русская частная опера. Она была основана С. И. Мамонтовым в 1885 году в Москве. По мнению критиков, она послужила «могучим толчком» развитию русского оперного искусства, поскольку задачей нового оперного театра была пропаганда творчества талантливых русских композиторов, чьи сочинения не ставились в столичных театрах, и, кроме того, утверждение новых музыкальных принципов театральных и оперных постановок. На сцене мамонтовской оперы получили новое звучание оперы М. И. Глинки, А. С. Даргомыжского, М. П. Мусоргского. В Русскую частную оперу С. И. Мамонтов собрал талантливых молодых певцов и певиц Т. С. Любатович (1859 – 1932), Е. Цветкову. В Русской частной опере раскрылся редкий талант великого русского певца Ф. И. Шаляпина. В автобиографической книге «Маска и душа» он писал о С. И. Мамонтове: «Вообще это был человек очень хорошего и тонкого вкуса… Он прямо не выражал мне ни одобрения, ни порицания, но часто держал меня в своей компании, приглашал обедать, водил на художественную выставку. Во время этих посещений выставки он проявлял заметную заботу о развитии моего художественного вкуса. И эта мелочь говорила мне больше всего остального, что Мамонтов интересуется мною, как художник интересуется материалом, который кажется ему ценным» [146]. Ф. И. Шаляпин писал о том, что, благодаря С. И. Мамонтову, работа в театре шла дружно и весело. Молодого певца «приятно поразили сердечные товарищеские отношения между актерами. Всякий дружески советовал другому все, что мог со знанием дела посоветовать, сообща обсуждали, как лучше вести ту или другую сцену, – работа горела» [147]. С. И Мамонтов придавал большое значение оформлению спектакля, давал советы актерам, какого цвета лучше выбрать материю, для того, чтобы их костюмы были в гармонии с декорациями. Лучшие московские художники работали над декорациями в абрамцевском театре, например, В. М. Васнецов. Ф. И. Шаляпин всегда с радостью вспоминал тот период своей жизни. Он писал: «В атмосфере доверия, признания и дружбы мои силы как бы удесятерялись. Я работал с энтузиазмом и как губка впитывал в себя лучшие веяния времени, которое во всех областях искусства было отмечено борьбою за обновление духа и формы творений. Мамонтов открыл двери своего театра для великих русских композиторов, которыми пренебрегала императорская сцена. В короткое время он поставил четыре оперы Римского-Корсакова и воскресил славу Мусоргского свежей постановкой «Бориса Годунова» и «Хованщины».

У Мамонтова я получил тот репертуар, который дал мне возможность разработать все особенные черты моей артистической натуры, моего темперамента. Достаточно сказать, что из девятнадцати ролей, созданных мною в Москве, пятнадцать были роли русского репертуара, к которому я тяготел душою. Но самым большим благодеянием для меня было, конечно, то, что у Мамонтова я мог позволить себе смелые художественные опыты, от которых мои чиновные вицмундиры в Петербурге перепадали бы все в обморок» [148].

В молодые годы в мамонтовской опере работал дирижером великий русский композитор, пианист и дирижер С. В. Рахманинов (1873 – 1943). Он только что окончил Московскую консерваторию. За свое конкурсное сочинение – оперу «Алеко» по поэме А. С. Пушкина «Цыганы» – он получил большую золотую медаль. Ф. И. Шаляпин и С. В. Рахманинов быстро подружились и пронесли свою творческую и человеческую дружбу через всю жизнь. С. В. Рахманинов часто аккомпанировал Ф. И. Шаляпину. «Когда Рахманинов сядет за фортепиано и аккомпанирует, то приходится говорить: «Не я пою, а мы поем», – вспоминал Ф. И. Шаляпин. Как композитор он тогда уже был воплощением «простоты, ясности и искренности» [149]. Частыми гостями в Абрамцеве были выдающиеся мастера русской сцены актриса М. Н. Ермолова (1853 – 1928), актер и режиссер К. С. Станиславский.

Большой интерес у всех членов абрамцевского художественного кружка вызывало русское национальное искусство. Как известно, увлечение народными традициями было свойственно русскому обществу в конце XIX – начале XX веков. Члены абрамцевского сообщества ездили по окрестным деревням, собирая домашнюю крестьянскую утварь, деревянную посуду, старинные прялки, тканую одежду, вышитые полотенца и другие изделия русских народных умельцев. Издавна окрестности Хотькова и Абрамцева славились художественным рукодельем. В близлежащих деревнях было много мастеровых людей, которые занимались резьбой по дереву, вышиванием. Эти вещи использовались в практических целях и для украшения крестьянских изб.

Под руководством Е. Г. Мамонтовой, жены владельца усадьбы Абрамцево, в 1882 году в Абрамцеве была создана художественно-столярная мастерская, которая была задумана с практической целью: дать возможность крестьянским детям получить дополнительную специальность. Но существовала и другая, главная цель – предотвратить угасание народной художественной традиции, исчезновение русского культурного наследия. В руководстве художественно-столярной мастерской принимала участие художница Е. Д. Поленова, сестра художника В. Д. Поленова. Активное участие в работе мастерской принимали художники В. М. Васнецов, В. Д. Поленов. По эскизам, созданным художницей Е. Д. Поленовой, на основе глубокого, детального изучения образцов прикладного народного искусства учащиеся столярной мастерской делали резную мебель, шкафчики, полочки разнообразной формы, шкатулки и другие предметы. В их изделиях точно воскресали древнерусские сказочные петушки, фантастические звери и птицы.

Ко дню рождения Е. Г. Мамонтовой учащиеся художественно-столярной мастерской сделали ей в подарок письменный стол, богато украшенный резьбой. Эта резьба была выполнена по рисункам художницы Е. Д. Поленовой. Под ее влиянием другие члены абрамцевского художественного кружка также увлеклись искусством резьбы по дереву. Над созданием эскизов мебели, орнаментов трудились В. Д. Поленов, братья В. М. и А. М. Васнецовы.

Руководители художественно-столярной мастерской очень серьезно относились к обучению крестьянских детей. Они хотели дать им не только специальные знания, не только обучить их ремеслу, но и развить их художественный вкус, расширить общий кругозор. С этой целью в мастерской устраивались чтения книг, проводились беседы. Немало внимания уделялось улучшению быта учащихся и условий их труда. Обучение в художественно-столярной мастерской в Абрамцеве длилось четыре года, и после окончания курса обучения выпускники начинали работать самостоятельно. Как известно, из стен абрамцевской мастерской вышло немало талантливых резчиков по дереву.

Изделия абрамцевских мастеров высоко ценили представители русской интеллигенции того времени. Например, один шкафчик абрамцевской резьбы украшал кабинет писателя А. П. Чехова в г. Ялте, другой – квартиру художника А. М. Васнецова (1856 – 1933) в Москве. Со временем на основе мотивов крестьянского творчества сложился особый художественный стиль, известный под названием «абрамцевский». Изделия абрамцевской мастерской были известны не только в России, они экспонировались на выставках за рубежом, получали там высокую оценку и пользовались большим спросом.

Кроме художественно-столярной мастерской, в Абрамцеве была организована мастерская женских рукоделий. Под влиянием Е. Г. Мамонтовой жительницы окрестных сел и деревень вновь взялись за тканье холстов, за плетение кушаков, вышивание полотенец и другое рукоделье, которое постепенно начинало забываться под влиянием фабричного производства.

Владелец Абрамцева С. И. Мамонтов, увлекаясь керамикой, открыл в своем имении гончарную мастерскую, в которой так же, как и в художественно-столярной, и в мастерской художественных рукоделий, процветали традиции народных художественных промыслов. Этим он положил начало возрождению забытого искусства поливных изразцов. Художники В. Д. Поленов, В. А. Серов, К. А. Коровин разделяли увлечение С. И. Мамонтова. Но особую роль в создании керамических образцов сыграл художник М. А. Врубель (1856 – 1910). По его эскизам изготовлялись изразцы, цветная майолика. Многие свои шедевры он создавал под влиянием оперной музыки русского композитора Н. А. Римского-Корсакова. К ним относятся: «Снегурочка», «Садко», «Весна», «Лель». М. А. Врубелем были созданы камины для главного дома усадьбы, скамья в усадебном парке. Художник в письме к сестре признавался, насколько сильно он увлечен своим новым делом: «… опять руковожу заводом изразцовых и терракотовых декораций… Скульптура вся собственноручная. Так всем этим занят, что к живописи стал относиться легкомысленно» [150]. Керамическая мастерская действовала в Абрамцеве в течение десяти лет, но заложенные в ней традиции продолжали существовать дольше.

Как отмечалось, прикладные виды искусства существовали в русских усадьбах и прежде. В конце XVIII века поместья, в которых были крепостные мастера, обученные каким-либо прикладным видам искусства, а также мастерские с необходимым оборудованием и материалами, по своим возможностям могли соперничать с крупными городами. Так, например, в родовом поместье Грибоедовых Хмелите столярные мастерские имели не только необходимое оборудование и инструменты, но и дорогостоящее сырье, которое включало сусальное золото, краски, дерево редких, экзотических пород. Талантливый и хорошо обученный крепостной мастер был способен изготовить любые предметы мебели и домашнего интерьера: канделябры, рамы для картин, разнообразные столики, резные панели, наборные полы. Используя распространенные в то время альбомы образцов, крепостной мастер мог искусно имитировать любой стиль по желанию и выбору владельца усадьбы. Такая работа практиковалась среди богатых помещиков до второй половины XIX века.

Удивительные способности русских мастеров в работе по дереву и в резьбе отмечали многие иностранцы, считая, что это самое близкое русскому человеку ремесло. Так, Роберт Бремнер, живший в России в 30-е годы XIX века отмечал, что «вместо десяти или двенадцати разных инструментов, которые приходится постоянно иметь при себе плотнику в других странах, русский довольствуется тремя-четырьмя; между тем, главным и часто единственным помощником служит ему топор… Нам часто доводилось наблюдать, как он настилает пол или делает стул… Простота и даже изящество, с которыми он работает – всегда одной рукой, – были бы добрым уроком самым талантливым нашим мастерам» [151]. Издавна быстрота и высокое качество при сооружении деревянных построек были свойственны русским плотникам. Как свидетельствуют исторические источники, «иногда «обыденные» хоромы или церковь строились всего за один день» [152].

Важной заслугой абрамцевского кружка была прежде всего та, что используя давние традиции русских умельцев в прикладных видах искусства, в усадьбе Абрамцево талант мастеров использовался для возрождения и развития русских национальных традиций, для пропаганды русского искусства.

По воспоминаниям современников, семья Мамонтовых стремилась к служению народу разными способами. Так, во время эпидемии холеры в 1871 году хозяева и гости усадьбы Абрамцево оказывали самоотверженную помощь всей округе в борьбе с болезнью. Летом 1873 года недалеко от усадьбы на средства Мамонтовых была построена лечебница.

Обитатели Абрамцева во главе с владельцем усадьбы не забывали и о народном просвещении. Попечением супруги С. И. Мамонтова Е. Г. Мамонтовой была открыта школа для крестьян в селе Абрамцево. В слободе Хотьковского монастыря действовала бесплатная народная читальня.

К несчастью, владельца усадьбы постигла финансовая катастрофа, и он был разорен. Впоследствии имение Абрамцево перешло по наследству внукам С. И. Мамонтова. После октябрьского переворота 1917 года усадьба Абрамцево была национализирована. В 1920 году здесь был создан Музей-усадьба имени С. Т. Аксакова. Первым директором этого музея была А. С. Мамонтова, дочь С. И. Мамонтова.