§ 2. Восполнение пробелов в законодательстве об интеллектуальной собственности разъяснениями высших судов

Как известно, каким бы развитым ни было законодательство, нельзя исключать существование в нем лакун и пробелов: законодатель мог упустить из виду какие-либо аспекты правовых отношений или не смог предугадать директорию складывающейся правоприменительной практики. Такое положение вещей в итоге негативным образом сказывается на возможностях субъектов по защите своих нарушенных или оспоренных прав.

Для исключения подобных ситуаций высшие судебные органы при выявлении пробелов или неясностей в законодательстве предпринимают определенные шаги для того, чтобы "закрыть" их и обеспечить формирование правильной и единообразной судебной практики при рассмотрении дел, связанных с решением подобных вопросов. В связи с этим, в частности, Г.А. Жилин прямо пишет о допустимости формулирования высшими судебными органами правил нормативного характера (при безусловном соблюдении верховенства Конституции РФ и федерального законодательства) для обеспечения единства судебной практики, что, как правило, осуществляется путем выработки правовых позиций в результате толкования норм материального права. Применительно к правовым позициям, формируемым Высшим Арбитражным Судом РФ, он указывает следующее: "Эти правовые позиции приобретают нормативное значение в соответствии с конституционными полномочиями Высшего Арбитражного Суда (статья 127 Конституции Российской Федерации, статьи 13 и 15 Федерального конституционного закона "Об арбитражных судах в Российской Федерации"); они могут быть сформулированы при разрешении Президиумом этого суда конкретного дела или его Пленумом при даче разъяснений общего характера. Обязанность арбитражных судов по учету соответствующей правовой позиции как образца для толкования правовой нормы при разрешении аналогичной фактической ситуации обусловлена не специальным указанием на это в постановлении Президиума или Пленума, а именно в силу конституционных полномочий Высшего Арбитражного Суда РФ, нашедших отражение и в нормах арбитражного процессуального законодательства. Отказ суда следовать этим правовым позициям при разрешении аналогичной фактической ситуации нарушает единство судебной практики и является основанием для отмены судебного акта во всех процедурах обжалования в связи с неправильным применением норм права (статьи 270, 288, 304 АПК Российской Федерации)"*(105).

Вследствие сказанного можно заключить, что акты высших судебных органов, в которых сформулирована определенная правовая позиция (это могут быть и постановления пленума, и информационные письма, и судебные акты по конкретным делам), по сути становятся источником права.

Нормативный материал, регулирующий сферу интеллектуальной собственности, не раз становился предметом толкования высших судебных органов. Это, например, неоднократно упоминавшееся Постановление N 5/29, постановление Пленума Верховного Суда РФ от 26 апреля 2007 г. N 14 "О практике рассмотрения судами уголовных дел о нарушении авторских, смежных, изобретательских и патентных прав, а также о незаконном использовании товарного знака", постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 июня 2006 г. N 15 "О вопросах, возникших у судов при рассмотрении гражданских дел, связанных с применением законодательства об авторском праве и смежных правах", информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 декабря 2007 г. N 122 "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел, связанных с применением законодательства об интеллектуальной собственности", информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 сентября 1999 г. N 47 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением Закона Российской Федерации "Об авторском праве и смежных правах", информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 июля 1997 г. N 19 "Обзор практики разрешения споров, связанных с защитой прав на товарный знак" и проч.

Содержащиеся в этих актах правовые позиции направлены не только на разъяснение правовых норм, но и на преодоление недостатков правового регулирования.

Например, в них могут разъясняться чрезмерно скупые законоположения. Так, п. 5 ст. 1234 ГК РФ закреплено, что при существенном нарушении приобретателем обязанности выплатить правообладателю в установленный договором об отчуждении исключительного права срок вознаграждение за приобретение исключительного права на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации (подп. 1 п. 2 ст. 450 ГК РФ) прежний правообладатель вправе требовать в судебном порядке перевода на себя прав приобретателя исключительного права и возмещения убытков, если исключительное право перешло к его приобретателю. В п. 13.4 Постановления N 5/29 разъясняется, что в подобных ситуациях прежний правообладатель не связан в возможности использовать и иные способы правовой защиты, в частности, предусмотренные ст. 12 ГК РФ. Комментируя данное положение Постановления N 5/29, Е.А. Павлова и В.О. Калятин подчеркивают, что правообладатель вправе, но не обязан это сделать: "Например, предъявляя требование о переводе права на себя, прежний правообладатель может, но не обязан одновременно предъявлять требование о расторжении договора, по которому он отчуждал право. Руководствуясь этим положением, ФАС Московского округа отменил решение суда первой инстанции и постановление апелляционного суда, в которых одним из оснований отказа в иске было именно отсутствие требования со стороны истца расторгнуть договор, по которому он передавал исключительное право и который не был исполнен полностью ответчиком (в рассматриваемом деле приобретатель исключительного права на товарный знак осуществил только предоплату в размере 500 000 руб., но не выплатил основную сумму долга в размере 4 500 000 руб.)*(106)"*(107).

Разъясняя вопросы применения тех или иных положений, высшие судебные органы зачастую "вводят в правовой оборот" соответствующие критерии, использование которых на практике уменьшает число судебных ошибок при выборе подлежащей применению нормы права. Например, проблеме выбора надлежащего способа защиты в условиях действия в отношении одного объекта правовых режимов авторского и патентного права (речь идет о промышленном образце) посвящен п. 24 Постановления N 5/29. Действующий ГК РФ не исключает возможности одновременной правовой охраны одного и того же результата интеллектуальной деятельности в качестве объекта и авторского, и патентного права, поэтому регистрация такого объекта в качестве промышленного образца не влияет на возможность правообладателя использовать инструментарий авторского права для охраны этого объекта. В то же время в случае нарушения интеллектуальных прав на такой объект возникает проблема правильного выбора способа защиты, и данный пункт Постановления N 5/29 предлагает определять его в зависимости от характера нарушения: "Если нарушитель совершает действия по использованию промышленного образца (статья 1358 ГК РФ), патентообладатель вправе осуществлять защиту способами, предусмотренными для защиты патентных прав (параграф 8 главы 72, статья 1252 ГК РФ). Если же нарушено исключительное право на использование произведения (статья 1270 ГК РФ) способами, не связанными с использованием промышленного образца, защиту вправе осуществлять обладатель авторского права способами, предусмотренными для защиты авторских прав (статьи 1301, 1252 ГК РФ)".

Особого внимания в рамках разъяснений высших судебных органов заслуживают новеллы законодательства. Так, частью четвертой ГК РФ была расширена сфера применения такой специфической меры ответственности, как компенсация за нарушение исключительных имущественных прав. Чтобы акцентировать внимание судов на произошедших изменениях, а также нивелировать возможные судебные ошибки при применении этой меры ответственности, высшие суды дали ряд разъяснений (п. 43-43.5). В частности, внимание судов было обращено на то, что данное требование должно оплачиваться государственной пошлиной. Причем, хотя размер подлежащей взысканию компенсации и будет определен судом по итогам судебного разбирательства, заявителю необходимо указать твердую сумму компенсации, за присуждением которой он обратился в суд, исходя из которой и должен быть исчислен размер государственной пошлины. Кроме того, указывалось, что компенсация подлежит взысканию вместо убытков (в силу чего на заявителя не возлагается бремя доказывания размера понесенных убытков - ему достаточно доказать только факт нарушения)*(108).

Следует заметить и то, что правоположения, сформулированные высшими судами применительно к тем или иным правовым ситуациям, нередко сохраняют свое значение даже и после утраты силы теми законодательными актами, применительно к которым они формулировались. На эту особенность обращает внимание Д.В. Мурзин в отношении упомянутого выше Обзора практики разрешения споров, связанных с защитой прав на товарный знак: "Обзор был первым актом ВАС РФ такого уровня из числа посвященных результатам интеллектуальной деятельности. Обзор содержит разъяснения по применению Закона РФ от 23 сентября 1992 г. N 3520-I "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров"... но только в части товарных знаков. Вопросы, связанные с правами на наименования мест происхождения товаров и даже с правами на знаки обслуживания, касающиеся индивидуализации услуг, в комментируемом Обзоре не рассматривались, чем и объясняется название Обзора.

Необходимость первоочередного обобщения судебной практики, касающейся споров, связанных с защитой прав именно на товарный знак, объяснялась, очевидно, относительной новизной этого объекта для российского законодательства... Несмотря на то что Закон о товарных знаках утратил силу с 1 января 2008 г., комментируемый Обзор в целом сохранил свое значение, поскольку большинство положений прежнего законодательства об интеллектуальных правах воспринято частью четвертой ГК РФ. Более того, разработчики части четвертой ГК РФ указывают на то, что непосредственно комментируемый Обзор оказал "определенное влияние на содержание закрепленного в Кодексе правового регулирования отношений, связанных с товарными знаками"*(109)"*(110).

Таким образом, использование способов гражданско-правовой защиты интеллектуальной собственности требует знания не только действующего законодательства, но и сформулированных судебными органами правовых позиций.