Бельский В.Ю., Золкин А.Л. Философия. Ч. 1

271

Полоцкий (1629–1680 гг.) – писатель, основатель русской силлабической поэзии и драматургии, один из крупнейших представителей культуры барокко. Его преемником стал Сильвестр Медведев (1641–1691 гг.).

Хотя идея создания Славяно–греко-латинской академии исходила от латинистов Симеона Полоцкого и Сильвестра Медведева, главную роль в ней играли приехавшие из Италии греки братья Иоанникий (1663–1717 гг.) и Софроний (1652–1730 гг.) Лихуды, которые полемизировали с латинским направлением. Однако сами они, обучаясь на Западе, многое переняли у католиков и по иронии судьбы были через несколько лет изгнаны именно за «латинство» по навету иерусалимского патриарха Досифея.

2. Философская мысль русского Просвещения

2.1. Русские просветители

XVIII в. стал веком русского Просвещения. Одним из наиболее ярких представителей науки и философии XVIII в. был М. В. Ломоносов (1711–1765 гг.) – крупнейший представитель отечественной науки, первый русский академик, ученый мирового значения. Будучи энциклопедистом, он стал основателем многих научных направлений в физике, химии, астрономии, геологии, географии. Он был одним из основателей Московского университета.

Ломоносов утверждал, что свобода научных суждений служит успехам науки. «Всем известно, – писал он, сколь значительны и быстры были успехи наук, достигнутые ими с тех пор, как сброшено ярмо рабства и его сменила свобода философии. Но нельзя не знать и того, что злоупотребление этой свободой причинило очень неприятные беды, количество которых было бы далеко не так велико, если бы большинство пишущих не превращало писание своих сочинений в ремесло и орудие для заработка средств к жизни, вместо того чтобы поставить себе целью строгое и правильное разыскание истины»1. Ломоносов мечтал о том, чтобы поставить науку на службу народу, подготовить для страны специалистов способных активно участвовать в разрешении вопросов экономического и культурного развития России.

Творчество Ломоносова было проникнуто патриотизмом. «Народ российский, – писал он, – от времен, глубокою древностью сокровенных, до нынешнего века толь многие видел в счастии своем перемены, что ежели кто междоусобные и отвне нанесенные войны рассудит, в ве-

1 Ломоносов М. В. Полное собрание сочинений. М., 1952. Т. 3. С. 217.

272

ликое удивление придет, что по толь многих разделениях, утеснениях и нестроениях не токмо не расточился, но и высочайший степень величества, могущества и славы достигнул»1.

Будучи мыслителем–деистом, Ломоносов заложил основы материалистической философии в России. Основу единства мира, по его убеждению, составляет открытый им всеобщий закон сохранения материи и движения. Материя, полагал он, это «то, из чего состоит тело и от чего зависит его сущность»2. Отрицая лейбницевское учение о монадах, Ломоносов утверждал: «Все, чт. е. и происходит в телах, обусловливается сущностью и природою их»3. Все тела «состоят из материи и формы … последняя зависит от первой»4. Он различал два вида материи: «собственную» и «постороннюю». Из первой состоят тела, вторая заполняет промежутки между ними. Никакого абсолютно пустого пространства не существует: мир заполнен целиком и представляет собой сочетание двух видов материи. Все изменения, происходящие в мире, связаны с процессами движения материи.

Пик русского Просвещения приходится на время Екатерины II (1729–1796 гг.), когда развитие культуры России определялось во многом идеями просвещенного абсолютизма. Императрицу прежде всего интересовало российское законодательство. Она хотела создать новое законодательство, определяемое европоцентристским подходом к России. В составленном ею «Наказе» говорилось: «Россия есть Европейская держава. Доказательство тому следующее. Перемены, которые в России предпринял Петр Великий, тем удобнее успех получили, что нравы, бывшие в то время, совсем не сходствовали с климатом и принесены были к нам смешением разных народов и завоеваниями чужих областей. Петр Первый, вводя нравы и обычаи европейские в европейском народе, нашел тогда такие удобности, каких он и сам не ожидал»

(ст. 6, 7).

Самое радикальное преобразование, которая намечала императрица, предполагало отмену крепостного права, о чем говориться в подготовительных записках к «Наказу», однако из окончательной редакции это положение исчезло, будучи замененным на пожелание ограничить рабство законами и осуждение помещиков, переводящих свои деревни на денежный оброк.

У Екатерины был развит интерес к серьезному чтению, в котором ее прежде всего привлекали уроки изучения человеческой природы, сов-

1Там же. Т. 6. С. 169.

2Там же. Т. 1. С. 173.

3Там же. Т. 1. С. 172.

4Там же. Т. 1. С. 107.

273

падавшие с ее собственными пессимистическими наблюдениями над мотивами человеческих поступков. Она написала несколько пьес, исторических драм на сюжеты из русской истории, заметок и посланий частным лицам, интерес представляет и ее мемуарное наследие.

Императрица стремилась усилить влияние литературы на общество, следуя в этом духу Просвещения. С этой целью поощрялась журналистика. С 1769 г. выходит листок «Всякая всячина», наполненный небрежной болтовней на различные темы. Появилось еще несколько периодических изданий: «И то и се», «Ни то ни се», «Смесь», «Трутень» русского масона и просветителя Н. И. Новикова (1744–1818 гг.). Он считал «Всякую всячину» Екатерины II произведением слабого ума для слабых умов. Его интересовали уже не бытовые, а общественные темы.

2.2. Масонство

Новиков был одним из лидеров русского масонства – религиознофилософского внецерковного движения, сыгравшего значительную роль в развитии духовной культуры России. «Среди русских масонов, – отмечает В. В. Зеньковский, – попадались настоящие праведники …, было среди них много искренних и глубоких идеалистов. Русские масоны были, конечно, «западниками», они ждали откровений и наставлений от западных «братьев», вот отчего много трудов положили русские масоны на то, чтобы приобщить русских людей к огромной рели- гиозно-философской литературе Запада»1.

Наиболее известными и активными деятелями масонского движения в ХVПI в. были Н. Новиков, И. Лопухин, С. Гамалея, И. Шварц, И. Елагин и А. Лабзин. Масоны стремились к созданию своей собственной версии христианства, к созданию учения, синтезирующего сокровенные знания всех великих религиозных и философских доктрин. В своем искании «истинного», нецерковного и недогматического смысла христианской веры масоны выступили провозвестниками всех религи- озно-философских поисков, характерных для XIX – начала XX вв.

Рассматривая мир как творение Бога, масоны полагали его цельным, связанным в единство с помощью универсальной «симпатии», «магнетизма», мировой любви. Более того, мир есть живое целое, в котором каждая вещь и каждое существо занимает совершенно определенное, отведенное ему творцом место.

Главным условием неразрывной целостности мира оказывается наличие в нем центра, который и обеспечивает соразмерность и строй-

1 Зеньковский В. В. История русской философии. Ч. 1. Л. : «Эго», 1991. Т. 1. С.

197.

274

ность целого; этим центром является человек. Без человека вся природа мертва, весь порядок не что другое, как хаос. При этом совершенство человека заключается в том, что, объединяя в себе все тварное бытие, являясь его центром, он одновременно несет в себе божественное начало, сохраняя непосредственную связь с Богом. Однако не все люди способны осознать в себе эту связь и свое божественное предназначение. «Натуральные люди» полностью поглощены земными заботами и растворены в земном бытии, только некоторые «избранные» способны открыть в себе искру «магического света», после чего для них все земное теряет смысл.

Чрезвычайно большое значение в мировоззрении масонов играла идея грехопадения. «Падение» первого человека, его отделение от Бога привело к внедрению тления и смерти во все земное бытие, «подчиненное» человеку. Весь мир разделил судьбу падшего человека, в этом трагизм судьбы мира, которая теперь оказалась целиком зависимой от судьбы человека, от его способности преодолеть последствия своего собственного греха. Масоны верили в «возрождения» человека – а вместе с ним и всего мира – к новому единству с Богом, к высшему совершенству. Предвосхищение этой цели определило нравственный идеал масонов и их представление о своей собственной значимости в обществе. Свою задачу они видели в нравственном возрождении падшего человека, раскрытии всей полноты его свободы, его творческих сил.

Масоны выступали против одностороннего интеллектуализма эпохи и призывали к «истинному просвещению», которое нацелено прежде всего на «пробуждение сердца», на моральное совершенствование. При этом масоны резко критически относились к господствующей в ту эпоху рационалистической модели познания и самопознания, отдающей абсолютное предпочтение разуму. Для них разум выступал только одной из главных сил человека, неспособной увести его от греха без помощи других способностей. Разум только тогда эффективен и плодотворен, когда он находится в тесном единстве с верой, когда он подчинен истинной вере. Основная религиозно-философская тема масонства

– учение о сокровенной жизни в человеке, о сокровенном смысле жизни вообще. Для значительной части масонов была очент привлекательна надежда на проникновение в эзотерическую сторону христианства, которую им заслоняла «внешняя» Церковь. На этом пути масонство призывало к единству веры и знания – разум без веры не в состоянии познать таинственную сторону бытия, а вера без разума впадает в суеверие. Масонство верило в «золотой век впереди», в прогресс, призывало к творчеству и к гуманизму.

А. Н. Радищев (1749–1802 гг.) в 1790 г. опубликовал свое знаменитое «Путешествие из Петербурга в Москву». Посвящение к этой книге сви-

275

детельствует о том, что бедственное положение крепостного крестьянства оказало решающее влияние на характер общественнополитических воззрений Радищева. «Я взглянул окрест меня, – душа моя, страданиями человечества уязвлена стала. Обратил взоры мои на внутренность мою – и узрел, что бедствия человека происходят от человека … Уже ли, вещал я сам себе, природа толико скупа была к своим чадам, что от блудящего невинно, сокрыла истину на веки? Уже ли сия грозная мачиха произвела нас для того, чтобы чувствовали мы бедствия, а блаженство николи? … Сей глас природы раздавался громко в сложении моем. Воспрянул я от уныния моего. В которое повергли меня чувствительность и сострадание; я ощутил в себе довольно сил, чтобы противиться заблуждению; и – веселие неизреченное! Я почувствовал, что возможно всякому соучастником быть во благодействии себе

подобных. – Се мысль, побудившая меня начертать, что читать будешь»1.

Сама по себе критика крепостного права не являлась чем-то новым, ее высказывали и другие просветители, в частности, Новиков и Десницкий. Момент для публикации книги был самым неподходящим, ибо во Франции только что произошла революция и Екатерина II, смотревшая прежде на вольнодумство весьма снисходительно, решила пресечь крамолу. Смертная казнь была автору заменена, правда, ссылкой в Сибирь. Радищев не только критиковал крепостничество, но и призвал к уничтожению самодержавия. «Самодержавство, – писал он, есть наипротивнейшее человеческому естеству состояние. Мы не токмо не можем дать над собою неограниченной власти: но ниже закон, извет общия воли, не имеет другого права наказывать преступников опричь права собственныя сохранности … Если мы уделяем закону часть наших прав и нашея природныя власти, то дабы оная употребляема была в нашу пользу; о сем мы делаем с обществом безмолвный договор. Если он нарушен, то и мы освобождаемся от нашея обязанности. Неправосудие государя дает народу, его судии, то же и более над ним право, какое ему дает закон над преступниками».

В ссылке Радищев написал свое главное произведение – трактате «О человеке, о его смертности и бессмертии», заложив тем самым традицию антропологической философии в русской культуре.

Ключом к антропологии Радищева служило «правило сходственности», согласно которому все, что можно сказать о животных, можно сказать и о человеке. Мы видим, как в природе все вещи образуются из стихий, как семя дает начало произрастанию растений и животных, так и «человек преджил до зачатия своего», сущестовал в «предрождественном состоянии». Причем, душа также имеет предрождественное суще-

1 Радищев А. Н. Полн. собр. соч. М., 1938. Т. 1. С. 227.

277

чем не видел большего благоденствия и высшего блаженства для России, как в республиканском правлении». Более умеренная часть декабристов во главе с Н. Муравьевым выдвигала требование конституционной монархии.

Революционным политическим задачам переустройства русского общества декабристы стремились дать философское обоснование. В свою очередь к вопросам философии они подходили с точки зрения практических задач революционной борьбы. Декабрист Н. Крюков отмечал, что задача философии заключается в изыскании истины, а истина нужна для того, чтобы «содействовать к благополучию моего отечества». Знание философии дает возможность бороться с предрассудками, религиозными суевериями, мешающими завоевать людям счастье на земле. Разум, утверждал Крюков, «есть единственный светильник, которым мы должны руководствоваться в жизни сей; а потому первый долг наш состоит в том, чтобы просветить свой разум, очистив его от вредных предрассудков»1.

3.2. Революционный демократизм

Пример декабристов, хотя и трагический, оказал воодушевляющее воздействие на русское общество: в 40–60-е гг. на арену революционной борьбы выдвинулась новая общественная сила – разночинство. Вдохновителем этого направления стал В. Г. Белинский (1811–1848 гг.), благодаря которому изменились представления о сущности революции: это уже не правительственный переворот, не захват власти, как думали декабристы, это – война, истребление угнетателей ради будущего блага угнетенных.

А. И. Герцен (1812–1870 гг.) разработал теорию «русского социализма», ставшую основой идеологии революционной демократии. Эта теория провозглашала право каждого на землю, общинное владение ею и мирское самоуправление. Герцен полагал, что для осуществления этих идеалов вовсе не обязательна революция, достаточно реформ, мирных преобразований. Существование крестьянской общины, по его мнению, является залогом того, что Россия может построить социализм не только мирным путем, но и минуя капитализм. «Германская община пала, – писал Герцен, – встретившись с двумя социальными идеями, совершенно противоположными общинной жизни: феодализмом и римским правом. Мы же, к счастью, являемся со своей общиной в эпоху, когда противообщинная цивилизация гибнет вследствие полной невозможности отделаться, в силу своих основных начал, от противоречия между правом личным

1 Избранные социально-политические и философские произведения декабристов.

М., 1951. Т. 2. С. 400.

278

и правом общественным. Почему же Россия должна лишиться теперь своей сельской общины, если она сумела сберечь ее в продолжении всего своего политического развития, если она сохранила ее нетронутой под тягостным ярмом московского царизма, так же как под самодержавием – в европейском духе – императоров? Ей гораздо легче отделаться от администрации, насильственно насажденной и совершенно не имеющей корней в народе, чем отказаться от общины»1.

Вслед за Герценом теорию русского, или крестьянского социализма разрабатывал Н. Г. Чернышевский (1829–1889 гг.). Он также считал возможным для России миновать капитализм, непосредственно перейти к социализму. К такому убеждению его приводил анализ поземельных отношений на Западе, который он осуществил на основе гегелевской диалектики. Чернышевский высоко ценил идею немецкого философа о том, что высшая степень развития по форме сходна с его началом. Поскольку же низшей формой поземельных отношения является общинное владение землей, постольку и высшая форма этих отношений также представляет собой общинное владение.

Огромная популярность Н. Г. Чернышевского в пореформенную эпоху не вызывает никаких сомнений. По словам одного из представителей молодого поколения 60-х гг., «было три великих человека на земле: «Иисус Христос, апостол Павел и Чернышевский»2.

Касаясь самых злободневных вопросов современности, популяризируя новейшие достижения науки, Н. Г Чернышевский удовлетворял ту жажду «нового слова», которой были охвачены передовые слои российской общественности. Он давал молодежи модель жизненного поведения «нового человека», конкретный ответ на вопрос «что делать?», и в этом была одна из главных причин колоссального влияния Чернышевского на современников.

Прежде всего, это относится к роману «Что делать?», героев которого Чернышевский сознательно конструировал как образцы, пригодные для воспроизведения в реальной жизни, предлагая всесторонне разработанную программу поведения, учитывающую все – от важных общественных поступков до мельчайших деталей быта «новых людей». «Мы, – писал один из современников, – искали в романе программы своей деятельности. Мы читали роман чуть ли не коленопреклоненно, с таким благочестием, какое не допускает ни малейшей улыбки на уста, с каким читают богослужебные книги»3.

1Утопический социализм. М., 1982. С. 401–402.

2Цит. по : Шилов А. А. Каракозов и покушение 4 апреля 1866 г. Пг., 1920. С. 24.

3Цит. по : Чешихин-Ветринский В. Е. Н. Г. Чернышевский. Пг., 1923. С. 129.

279

Согласно воззрениям революционера–демократа, нравственный мир, как и физический, подчинен закону причинности. Все происходящие в нем явления взаимосвязаны между собой и строго детерминированы природой человека. Каждый «человек любит прежде всего сам себя», заботится и думает о своих выгодах больше, нежели о других; «словом сказать, … все люди эгоисты». Всеми ими движет желание добра для себя, и в этом смысле «добро есть польза». А так как у всех желания одинаковы, то простая расчетливость и рассудительность обязывают умерить эгоизм, придать ему разумную форму.

Д. И. Писарев (1840–1868 гг.) объявил себя приверженцем «полнейшего материализма», который, на его взгляд, всего более способен привиться к русскому уму. Подобный материализм полностью ограждает себя от «всякой умозрительности» и «диалектических доказательств». Писарев называл это «экономией умственных сил», вызванной необходимостью увеличить «количество хлеба, мяса, одежды, обуви, орудий и всех остальных вещественных продуктов труда». Ничто другое не может быть целью мышления – кроме вопроса о голодных и раздетых людях. «Надо делать то, что целесообразно, а не то, что красиво», – так формулировал задачу Писарев, провозгласивший культ утилитаризма и отрицания.

Нигилистическую подмену критерия «истины» критерием «пользы» известный русский мыслитель Георгий Флоровский метко назвал «одичанием умственной совести»1. Человеческая личность «освобождает» себя от действительности, которой предписывает свои требования и пожелания. «Всего менее настроение тех годов было «реалистическим», – писал он – как бы много тогда о «реализме» ни говорили, как бы много тогда ни занимались естественными науками»2.

Это была эпоха доктринерства, когда на все вопросы были уже готовые и безусловные ответы. Именно из этого общественного утилитаризма, по оценке Г. Флоровского, проистекает и русский максимализм – преувеличенное чувство свободы и независимости, не обуздываемое и не ограничиваемое изнутри уже потерянным инстинктом действительности. От этого рождается нетерпимость доктринеров. Общим здесь было равнодушие к подлинной культуре и действительности, преувеличенный интерес к собственным переживаниям.

Например, Д. И. Писарев в юности входил в религиозный кружок Трескина, а Н. Г. Чернышевский в 1848 г. ждал нового Мессию и рели- гиозно-социального обновления мира.

1Флоровский Г. Пути русского богословия. Париж, 1983. С. 289.

2Флоровский Г. Указ. раб. С. 298.