- •Электронное оглавление
- •ПРЕДИСЛОВИЕ
- •РАЗДЕЛ 1. ТЕОРИЯ И КУЛЬТУРЫ
- •1.1. КУЛЬТУРОЛОГИЯ КАК СИСТЕМА ЗНАНИЯ
- •1. Теоретический.
- •2. Исторический:
- •1.2. ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О КУЛЬТУРЕ
- •1.2.1. Античные представления о культуре
- •1.2.2. Понимание культуры в эпоху средневековья
- •1.2.3. Осмысление культуры в Новое время
- •Литература
- •1.3. СОВРЕМЕННАЯ СОЦИАЛЬНАЯ И КУЛЬТУРНАЯ АНТРОПОЛОГИЯ
- •История современной зарубежной антропологии
- •Литература:
- •1.4. СОВРЕМЕННЫЕ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ
- •Литература
- •1.5. ОНТОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ
- •Литература
- •1.6. ОСНОВНЫЕ ФУНКЦИИ КУЛЬТУРЫ
- •1.6.1. Культура как тип социальной памяти
- •1.6.2. Культура как форма трансляции социального опыта
- •1.6.3. Культура как способ социализации личности
- •1.6.4. О понятии «цивилизация»
- •Литература
- •1.7. ИСТОРИЧЕСКАЯ ТИПОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ
- •1.7.1. Философия и проблема типологии культуры
- •1.7.2. Исторические типы культуры
- •1. Доосевой (именной) тип.
- •2. Восток.
- •4. Россия.
- •Литература
- •РАЗДЕЛ 2. ИСТОРИЯ МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ
- •2.1. КУЛЬТУРОГЕНЕЗ
- •2.1.1. Историческое значение и культурный смысл позднего палеолита
- •2.1.2. Классификация и краткая характеристика культур верхнего палеолита
- •I. Перигорд (35—20 тыс. лет).
- •II. Ориньяк (30—19 тыс. лет).
- •III. Солютре (18—15 тыс. лет).
- •IV. Мадлен (15—10 тыс. лет).
- •2.1.3. Тип цивилизации и первоэлементы культуры
- •Схема соответствия стадий развития культуры морфологического типа и умственно-речевой деятельности гоминид
- •Литература
- •2.2. КУЛЬТУРА ДРЕВНИХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ
- •2.2.1. Древний Восток в историк мировой культуры
- •2.2.2. Доосевые культуры Древнего Востока
- •2.2.5. Послеосевые культуры Древнего Востока
- •Культура Индии
- •2.2.4. Культура Древней Греции
- •2.2.5. Микены и Гомер
- •2.2.6. Культура архаического общества
- •2.2.7. Грани культуры: полис; лирика; Солон
- •Литература
- •2.3. КУЛЬТУРА ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
- •Литература
- •2.4. КУЛЬТУРА ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ И РЕФОРМАЦИИ
- •2.4.1. Культура итальянского Возрождения
- •2.4.2. Северное Возрождение
- •2.4.3. Культура эпохи Реформации. Контрреформация
- •Литература
- •2.5. ЕВРОПЕЙСКАЯ КУЛЬТУРА НОВОГО ВРЕМЕНИ
- •2.5.1. Культура ХVII века
- •XVII век
- •2.5.2. Искусство XVII века
- •2.5.3. Культура XVIII века
- •2.5.4. Искусство XVIII века
- •2.5.5. Европейская культура XIX века
- •Наука и техника
- •Политическая культура
- •2.5.6. Искусство в XIX веке
- •Литература
- •2.6. КУЛЬТУРА XX БЕКА
- •2.6.1. Основные тенденции развития культуры XX века
- •2.6.2. Общечеловеческое и национальное в культуре
- •2.6.3. От культуры индустриального общества — к постиндустриальной культуре
- •Литература
- •2.7. ПОСТМОДЕРН
- •2.7.1. Постмодернистский прорыв в культуре XIX в. и отношение к нему общества
- •2.7.2. Социально-психологический портрет человека и проблема постмодерна в культуре XX века
- •2.7.3. Постмодернистские претензии к разуму
- •2.7.4. Новые правила интеллектуальной деятельности
- •2.7.5. Специфика постмодернистского дискурса
- •2.7.6. Постмодерн и неоязычество
- •2.7.7. Постмодерн в России
- •Литература
- •РАЗДЕЛ 3. ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ КУЛЬТУРЫ
- •3.1. КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ В РОССИИ
- •3.1.1. Культурологические идеи западников и славянофилов
- •3.1.3. Русская культурологическая мысль в XX в.
- •Литература
- •3.2. КУЛЬТУРА РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
- •Вместе с тем Древняя Русь имела целый ряд общих черт с традиционными обществами азиатского типа:
- •Литература
- •3.3. РУССКИЙ КУЛЬТУРНЫЙ АРХЕТИП
- •5.3.1. Концепция культурных архетипов
- •Символ и знак
- •3.3.2. Православие и культурный архетип
- •3.3.3. Географическая среда и культурный архетип
- •3.3.4. Социальные связи и культурный архетип
- •3.3.6. Ключевые ценности в русском культурном архетипе
- •Литература
- •3.4. СОЦИОДИНАМИКА РОССИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ
- •3.4.1. Культура периода Древней Руси
- •3.4.2. Культура периода золотоордынского ига
- •3.4.3. Культура периода Московского царства
- •3.4.4. Культура периода Петербургской империи
- •3.4.5. Культура советского периода
- •3.4.6. Проблемы современной российской культуры
- •Литература
- •3.5. ИЗ ИСТОРИИ РОССИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ
- •3.5.1. Скандинавское «присутствие» в древнерусской культуре
- •Литература
- •3.5.5. Западные влияния в судьбе русской культуры
- •Литература
- •3.5.4. Характер восточных влияний на русскую культуру
- •Литература
- •5.5.5. Своеобразие российской культуры советской эпохи
- •Шестидесятые,
- •Литература
- •РАЗДЕЛ 4. ПРИЛОЖЕНИЯ
- •4.1. ОСВАЛЬД ШПЕНГЛЕР. Закат Европы. Т. 1. М., 1993 (пер, К. А. Свасьяна)
- •Из раздела «Введение» I
- •4.2. ЙОХАН ХЕЙЗИНГА. Homo ludens
- •Опыт определения игрового элемента культуры. М., 1992 Из раздела «Игра и состязание как функция формирования культуры» (пер. Б. Б. Ошиса)
- •4.4. МИШЕЛЬ ФУКО. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы* (пер. и реферирование Б. А. Шкуратова)
- •4.5. РОБЕРТ БЁРТОН Анатомия меланхолии* (пер. и реферирование В. А. Шкуратова)
- •А. Происхождение, природа, определение меланхолии
- •Б. Медицинская демонология Р. Бёртона
- •Б. Царство тела и души: картина человека на пороге нового времени
- •В. Царство тела и души: картина человека на пороге нового времени
- •Г. Характерология в «Анатомии меланхолии»
- •Д. Меланхолия и вера
- •4.6. УМБЕРТО ЭКО. От интернета к Гутгенбергу * (пер. и реферировование М. С. Атчиковой)
- •4.7. ЖАН-ФРАНСУА ЛИОТАР. Постсовременное состояние* (пер. и реферирование H. H. Ефремова)
- •4.8. РОМАНО ГВАРДИНИ. Конец нового времени Из раздела «Возникновение картины мира нового времени» (пер. Т. Ю. Бородай, под ред. Ю. Н. Попова)
- •1. Свобода слова и философия в (условиях) афинской демократии
- •2. Рождение диалектики: Зенон Элейскнй, Протагор и Сократ
- •4.10. ФЕОХАРИЙ КЕССИДИ К проблеме «греческого чуда»
- •СОДЕРЖАНИЕ
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || |
154 |
адресата. Неважно, что и кому пишет, говорит философ, важно — как он это делает. В тексте больше нет соотнесенности с объектом, с внутрисубъективным опытом. Философу остается только одна возможность привлечь к себе внимание читателя — обрушить на него алогичный, аграмматический текст-говорение, «зачаровать» его игрой метафор и метонимий. Философия теряет свои границы, очертания философского текста размываются и начинают существовать в каком-то «рассеянном» виде — внутри стихов, фильмов, литературной прозы и т.д. Философствование практически уже не требует специальной подготовки, оно становится непрофессиональной деятельностью, и к числу философов постмодерн причисляет, например, А.
Белого, В. Хлебникова, М. Пруста, Е. Шварца, кинорежиссеров С. Эйзенштейна, Ф. Феллини и др. «Ничего не гарантировано» — главный пафос сознания постмодерна, практикующего интерпретативный разум. Бог умер, разуму законодательному отказано в доверии, все «священное» и «высокое» воспринимается как самообман людей, иерархия «тело-душа-дух» разрушена, человек больше ни во что не
верит и ему уже «нечем» верить.
2.7.5. Специфика постмодернистского дискурса
Итак, философия постмодерна отказалась от классики, открыв новые способы и правила интеллектуальной деятельности, что явилось своеобразным ответом на рефлексивное осмысление происшедших в XX в. глобальных сдвигов в мировоззрении. Она прояснила те базовые понятия и те установки и ориентации, которые стали основополагающими в интеллектуальной деятельности, характерными для стиля мышления эпохи. Это:
Во-первых, отказ от истины, а следовательно, от таких понятий, как «исток», «причина». Взамен вводится термин «след», как то единственное, что нам остается вместо прежней претензии знать точную причину. Во-вторых, неприятие категории «сущность», ориентирующей исследователя на поиск глубин, корней явлений, приводит к появлению понятия «поверхность» (резома). В такой ситуации остаются невостребованными термины
333
«цель», «замысел»; предпочтительными становятся «игра», «случай».
В-третьих, отказ от категорий истина, сущность, цель, замысел есть по сути отказ от категориально-
понятийной иерархии, характеризующий и исследовательский, и даже литературный текст в модерне. Это понятие не работает в постмодерне, сделавшем ставку на «анархию».
В-четвертых, в дискурсе модерна имели большое значение понятия «метафизика» и «трансцендентичное». Постмодерн противопоставляет «метафизике» «иронию», а «трансцендентному» — «имманентное».
В-пятых, если модерн стремился к «определенности», то постмодерн тяготел к «неопределенности»,
делая это понятие одним из центральных в своей интеллектуальной практике.
В-шестых, на смену терминам «жанр», «граница» текста приходят «текст» или «интертекст», что дает мыслителю свободу творить, пренебрегая требованиями традиции.
И наконец, постмодерн нацелен не на созидание, синтез, творчество, а на «деконструкцию» и «деструкцию»,
т.е. перестройку и разрушение прежней структуры интеллектуальной практики и культуры вообще.
Более полная таблица понятий, в которых суммировано различие между модерном и постмодерном, дана Ихаб Хассаном3.
Бинарная оппозиция основных понятий модерна и постмодерна, представленная выше, свидетельствует о том, что постмодернистский дискурс невыводим из модернистского, не есть результат критической рефлексии, которая всегда нацелена на преемственность содержания. Он просто другой, в нем все плюсы заменены на минусы, его содержание абсолютно противоположно модерну. Постмодерн ничего не заимствует от традиции: он просто порывает с ней, «зряшно» отказывается от нее.
Открытые философией правила и нормы интеллектуальной деятельности (дискурс) являются всеобщими для культуры XX в. Достаточно сказать, что когда Ортега-и-Гассет попытался выделить основные
параметры искусства XX в., то пришел к выводу, что таковыми являются дегуманизация, отказ от изображения «живых форм», превращение творчества в
334
игру, тяготение к иронии, вместо метафизики, отказ от трансцендентности, т.е. отказ признать существование чего-то, лежащего за пределами нашего опыта.
Негативное и даже агрессивное отношение к прошлому, к классике, к традиции — норма для культуры постмодерна. Поэтому не случайно создаваемая столетиями гуманистическая и рационалистическая культура оказалась вдруг ненужной, невостребованной: она стала восприниматься как «завал» малоинтересных текстов, надуманных и зачастую нерешенных проблем, вникать в глубинные смыслы которых «молодые» XX в. не захотели. «Отвязавшись» от всякой традиции, постмодерн в своем свободолюбии пошел на крайности: стер имена и даты, смешал стили и времена, превратил текст в шизофреническое приключение, в коллаж анонимных цитат, начал играть с языком вне всяких правил грамматики и стилистики, смешал и уравнял святое и греховное, высокое и низкое.
Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. |
154 |
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || slavaaa@yandex.ru || http://yanko.lib.ru || |
155 |
2.7.6. Постмодерн и неоязычество
Постмодернистский интеллектуальный настрой на отказ от истины, от сущности, от признания закономерности исторического процесса и т.д. породил скептическое отношение к возможности теоретического обоснования путей развития общества, составления всякого рода долгосрочных прогнозов, проектов быстрого изменения общества. Другими словами, культура постмодерна не дает санкций на революционное переустройство общества: она ориентирована на такие изменения в обществе, величина которых была бы соизмерима с «голубиными шажками». В этом смысле перестройка, начатая в нашей стране, не имеет культурной санкции, а ее идеологи, не осознавая этого факта, применяют большевистские методы, которые, кстати, на рубеже XIX—XX вв. были культурно санкционированы, ибо вписывались в парадигму законодательного разума.
Обратим внимание на одно из противоречий культуры постмодерна. С одной стороны, она сформировала
установку на неприятие резких социальных изменений, но, с другой стороны, находясь в пространстве и времени «цивилизации молодых», она жаждет ускорения, изменения жизни, ее темпов. Учтем и тот факт, что постмодерн есть реализация желания прорваться к новому, просто новому как таковому. Как же разрешается это реальное противоречие? Заложенная
335
в«цивилизации молодых» тяга к быстрому и резкому изменению жизненных событий и процессов нашла к концу XX в. выход в тех сферах бытия, которые не имеют прямого отношения к социальному устройству. Это, например, индустрия моды, темпы изменения которой часто превосходят разумные возможности производства и вообще здравого смысла; спорт, где результаты давно уже перестали быть «человекоразмерными»; музыкальные ритмы, темпоральная частота которых, помноженная на невероятно высокий уровень децибел, делает их несоизмеримыми с ритмами не только человеческого тела, но и Космоса в целом. Быстроту и натиск, установку на радикальные изменения постмодернистская цивилизация молодых сконцентрировала в культурном пространстве, связанном с телом и его потребностями. Появилась даже технология «body building»: культуристика, пластическая хирургия, с помощью которой изменяют фигуру, цвет глаз, кожу и даже пол. Бодицентризм свидетельствует о появлении в Европе человека нового, по сравнению даже с началом века, типа. Бодицентризм — это симптом оязычивания культуры, кризиса христианского мировоззрения. Культ тела, его желаний, потребностей и инстинктов коррелируется с характеристикой человека нового типа, как сильного и свирепого неокочевника, нацеленного лишь на выгоду и добычу, свергающего все храмы и религии в своей душе.
Язычество (или неоязычество) конца XX в. воспроизвело весь набор соответствующих ритуальных действий, придав им современную форму: кровавые жертвоприношения, физическое насилие, освящение эротики и секса (их ритуализация) и т.д. Вульгаризируя проблему, можно сказать, что язычество «знает» человека только в той его части, что «ниже сердца». Сердце, дух, душа, интеллект — эти атрибуты христианской культуры — воспринимаются как «рудименты» чего-то далекого и несколько странного.
Ночные эротические, порнографические телепрограммы взяли на себя своеобразную функцию организаторов массовых оргий на манер дионисийских, но с несравненно большим числом участников. Но если, например, языческий культ фалла был символичен и ритуальные действия с этим органом скрывали тайные смыслы, связанные с плодородием, здоровьем, судьбой и т.д., то современный секс не имеет никакого тайного смысла. Его назначение слишком явно и примитивно — воздействовать на животную чувственность человека. Нынешнее неодионисийство — это резома (поверхность), не имеющая никаких глубинных смыслов и символического предназначения. Бессмысленность секса выражает
336
вполной мере суть постмодернистского сознания, которое отказывается не только искать смыслы, но и
брать на себя функции гаранта их существования. И если за сознанием всегда признавалась способность «высветить», обнаружить то, что скрыто «за» явлениями — Бог, Разум, Истина и т.д., а его интеллектуальная энергия направлялась на поиск глубинного, связующего все смыслового единства, то к концу XX в. сознание видит свое предназначение в деструкции всякого смысла вообще.
Неоязыческий, нехристианский характер культуры XX в. проявился во всех практически видах искусства. Например, авангардисты пытались выявить скрытые под слоем современной христианской культуры докультурные символы, искали сакральные знаки абсолютного начала, известные архаике, пытались вернуть мир в какое-то архаически-магическое единство.
А. Н. Скрябин дерзнул выразить в своей музыке языческое обожествление мира со всеми его несовершенствами и злобой. Язычество не ощущает, в отличие от христианства, зла в демонизме. «Язычник любит своих демонов, молится им; ему немыслимо уничтожить их или лишить силы. Наоборот, демонизм в язычестве — начало религии и красоты, и верующие — в интимном союзе с ним. Таков и Скрябин, любящий все демоническое, сам себя называющий злом, но видящий в нем лишь свою силу и красоту. Тогда зло уже не зло, тогда оно — стихия божественная. Слушая Скрябина, хочется броситься куда-то в бездну, хочется ломать и бить, убивать и самому быть растерзанным... Христианину грешно слушать Скрябина, ... молиться за него — тоже грешно. За сатанистов не молятся. Их анафемствуют» (А. Ф.
Лосев). Так же воспринимал музыку Скрябина и Г. Флоровский, который считал, что мистический опыт
композитора безрелигиозен, а в его музыке чувствуется «люциферовская воля властвовать,
Культурология: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений — Ростов н/Д: «Феникс», 2002. — 608 с. |
155 |