Смысл «да»

В России кивают головой сверху вниз, и жест не предполагает обязательного словесного или иного звукового сопровождения, являясь в строгом смысле слова эмблематическим.

Негр, живущий в Северной Америке, обычно выражает смысл «да» едва заметным кивком головы или бормочет что-то вроде mhm, редко при этом делая одновременно и то и другое; белый же кивает головой гораздо более энергично и почти всегда в сопровождении последовательности uh-huh.

У айнов на севере Японии кивок головой не известен; для выражения смысла «да» айны пользуются руками, а именно в знак подтверждения и согласия обе руки приставлены к груди и движутся вверх-вниз открытыми ладонями кверху. Заметим попутно, что и жеста мотать головой как знака отрицания у айнов тоже нет: для выражения смысла отрицания правая рука (у правшей) с ладонью, направленной в сторону адресата, движется несколько раз справа налево и обратно.

Абиссинцы невербально кодируют смысл «да» следующим образом: они резко откидывают голову чуть назад и поднимают брови, а смысл «нет» передают резким толчком головы к правому плечу.

Чернокожие пигмеи семанги из центральной части Малайи, чтобы выразить смысл «да», резко выдвигают подбородок вперед, а для обозначения «нет» опускают вниз глаза.

Арабы, желая выразить смысл «да», покачивают головой из стороны в сторону (а смысл «нет» они передают, вскидывая голову и обычно слегка щелкая при этом языком).

Люди из народа диаки, проживающего на острове Борнео, в качестве жеста для «да» поднимают глаза, бенгалец из Калькутты в знак согласия быстро мотает головой четыре раза по дуге от плеча, а майори для невербального выражения того же смысла поднимают голову и подбородок (интересно, что сицилийцы так передают смысл «нет»!).

Смысл «угроза»

Эмблематический жест со значением «угрозы» в языке масаи  передается следующим образом: выпрямленный горизонтально указательный палец жестикулирующего располагается параллельно губам между зубами, которые палец чуть сжимают. После этого жестикулирующий покачивает пальцем от себя и к себе и указывает им на адресата угрозы. Русские же только покачивают (грозят) пальцем или, в случае сильной угрозы, кулаком.

Смысл «клянусь, это правда»

Если русские, уверяя собеседника, что все сказанное ими — чистая правда, иногда бьют себя в грудь, то жители масаи совершают для этого целую серию движений — указательный палец касается земли, затем кончика языка, после чего указывает на небо.

Семантика позы. Оценка в позе и оценка позы

В контексте человеческой деятельности, и прежде всего в акте общения, тело из собственно природной материи превращается в носителя атрибутов человеческой культуры и общественных норм. Можно сказать, что культура воплощается в теле как в некоем пространстве. Существование человека в физическом мире в значительной степени обусловлено тем вниманием, которое человек уделяет телу, и разнообразными по своему характеру телесными действиями, которые он выполняет. Люди в норме свободно владеют своим телом и действуют им применительно к другим материальным объектам. Противопоставление действий тела и действий с телом — это не мыслительное упражнение философов и логиков, а весьма перспективная область изучения разных наук.

В естественном языке, как хорошо известно, находят отражение нормативные суждения о телесном поведении человека, о функциях и деятельности тела, высказывания об ориентации и этической мотивации физических действий, выполненных в интерактивном режиме, особые пропозициональные установки, обуславливающие нормальное (например, в этически выдержанном тоне) протекание диалога, разнообразные речеповеденческие прескрипции, спрятанные в высказываниях деонтической модальности, и др. Куда менее очевидным является то, что разноплановые оценки телодвижений и поз, главным образом социального и психологического — этического, нравственного и эстетического — характера, могут выражаться в акте коммуникации также невербальными средствами и прежде всего различными жестовыми знаками. Например, можно жестом дать человеку понять, что некрасиво сидеть в присутствии стоящего рядом человека, гораздо старшего по возрасту, и незаметно показать ему рукой, что он должен подняться. А иногда можно применить прием подражания, приняв ту же (как мы считаем, неподобающую в данной ситуации) позу, что и партнер, и этот прием приводит к тому, что адресат начинает осознавать неуместность своей позы и меняет ее. В «Житиях святых. Месяц май. День восьмой» описан следующий случай из жизни преподобного Арсения Великого: Старец сей удержал одну привычку из своей мирской жизни, именно — иногда он, садясь, полагал ногу за ногу, что могло показаться не совсем благопристойным. Некоторые братии видели это, однако никто из них не осмелился сделать ему замечание, потому что все весьма уважали его. Но только один старец, авве Пимен, сказал братии: «Пойдите к авве Арсению, и я сяду при нем так, как иногда садится он; тогда вы сделайте мне замечание, что я нехорошо сижу. Я стану просить у вас прощения; вместе с тем мы исправим и старца. Они пошли и сделали так. Преподобный же Арсений, поняв, что так неприлично сидеть иноку, оставил свою привычку.

Из всех видов оценок, выражаемых невербальными знаковыми средствами, менее всего повезло этическим, — мне, во всяком случае, не известны какие-либо исследования в этом направлении. Между тем речь могла бы идти о своеобразной этике коммуникации и интерактивного поведения как элементе этикета, об оценке меры свободы действий своего тела в отношении другого, о вежливости и учтивости как искусстве проявлять внешними, вербальными и невербальными, знаками внутреннее уважение, которое мы имеем к человеку, и как искусстве быть приветливым или, по крайней мере, лояльным, то есть не проявлять открытой агрессии или даже неприязни к человеку, к которому мы не испытываем никакого расположения. Речь могла бы также идти о проблемах стыда и его невербальном выражении, о важнейших культурных концептах «прилично» и «неприлично» и их невербальной кодификации, о вербальной этической оценке жестов, телодвижений и поз, в частности о выделении жестов, этически уместных и неуместных в той или иной ситуации, о пространстве коммуникации и его этической квалификации, о невербальной прагматике диалога и об еще очень многом другом.

Среди эмблематических знаков особую роль в выражении разнообразных оценок, в том числе этических, играют позы. Под позами я понимаю общие конфигурации тела и соотносительные положения его частей, как правило, более статичные, чем, например, жесты рук или ног. Поза всегда наличествует в любой ситуации, поскольку представляет собой биологически обусловленный способ размещения тела в пространстве. Немецкий психолог и антрополог Альфред Адлер как-то заметил, что если мы хотим понять человека, то должны заткнуть уши и только смотреть на него, тогда мы сможем увидеть все, как в пантомиме. Подчеркивая важность поз и жестов во время общения, ученый ссылался на известное изречение Мартина Лютера, протестантского священника и реформатора XIV века: «Когда вы разговариваете с человеком, следите не за его лицом, а за его кулаками». Действительно, из общей конфигурации тела, из положения отдельных частей и их морфологического строения можно многое узнать, например, о характере взаимоотношений участников коммуникации, об их соотносительном общественном статусе или актуальном эмоциональном состоянии.

В дальнейшем меня будут интересовать позы исключительно как жестовые конвенциональные знаки, а не как любые возможные положения тела, и под позами я буду иметь в виду только обозначение знаков.

Принятие человеком какой-либо позы обычно специально маркируется в тексте, только если она служит знаком определенного состояния, отношения или вида деятельности, и мы тогда говорим, например, об оборонительной или защитной позе (одна из возможных ее форм такова: тело напряжено, рука в течение некоторого времени поднята вверх и прикрывает лицо или голову; если рука при этом вытянута вперед и находится на некотором расстоянии от головы, то удар ожидается жестикулирующим с большей вероятностью). Нам известны также поза просителя, мыслителя, боксера или льва — подобные сочетания, построенные по модели поза Х-а или Х-овая поза, где синтаксическое заполнение аргумента X при предикате поза обязательно, образуют другой круг употреблений слова поза, обычно с нереферентным статусом.

Словом поза может обозначаться также поведение в целом, при котором человек своим внешним видом, одеждой или положением тела, жестами, манерами и речью сознательно стремится обратить на себя внимание окружающих и ставит своей целью произвести на них положительное впечатление. Такое демонстративное, напускное и неискреннее поведение осуждается, и словом поза (лексема поза 2) выражается его неодобрение и негативная оценка говорящим. Именно для позы 2 в русском языке существуют производные слова позер и позерство. Первое из них — это резко негативно окрашенное обозначение человека, ведущего себя подобным образом, а второе является названием актуального поведения или постоянного свойства человека. Слово позерство имеет еще более выраженную по сравнению с позой 2 отрицательную оценку.

В интересующем нас нейтральном по оценке значении слово поза (лексема поза 1) описывает конфигурацию частей тела и сочетается:

со словами, уточняющими эту конфигурацию, ср. самые общие обозначения основных человеческих поз: стоячая, сидячая или лежачая поза, такие имена поз, как сидеть на корточках, сидеть по-турецки, стоять согнувшись, стоять смирно, лежать растянувшись ничком, на боку, навзничь и т.п., поза сирхасана (поза йогов, когда человек стоит на голове), поза лотоса и пр.;

со словами, выражающими душевное состояние, чувства и настроения человека, принимающего позу, — как правило, с прилагательными, которые стереотипно ассоциируются в нашем сознании с состоянием покоя, статичным положением. Ср. грустная, меланхоличная, усталая и т.п. позы, а также Если это так, — продолжал Король, глядя на кроликов, застывших в сентиментальных позах обгладывания свежих стручков или хрумканья капустными листьями… (Ф. Искандер);

со словами, которые передают характеристику самой позы или ее субъекта (непринужденная, развязная, небрежная, застенчивая, неудобная, чересчур вольная и т.п.; см. также Но оказались в спальне вещи и похуже: на ювелиршином пуфе в развязной позе развалился некто третий, именно — жутких размеров черный кот (М. Булгаков).

С анатомико-физиологической точки зрения репертуар поз достаточно ограничен. Это связано, в частности, с тем, что антропоморфно допустимых положений тела не так уж много. Кроме того, число поз ограничено также с социальной и культурной точек зрения, поскольку в каждой культуре существуют различные расовые, половые, этические и т.п. табу на определенные позы в данной культуре. Согласно работам антрополога Гордона Хьюиса, в мире всего имеется порядка тысячи поз, включая межкультурные варианты, и если объединить вариативные формы, то получится не более двух-трех сотен единиц, получающих каждая свое значение в зависимости от культуры, этноса и социума. Позы эти могут быть самые разные и, с точки зрения, например, носителя русской культуры, весьма странные, как странными бывают и нормы для поз, принятые в разных культурах.

Так, в японском трактате «Кодзики» (записи о деяниях древности) отмечается поза агуми маситэ «сидеть, скрестив ноги», которую принимали боги, ставя меч острием вверх и садясь на кончике лезвия. Целью этой позы было продемонстрировать мощь и чудесную силу богов. По древним поверьям, боги всегда спускались с небес на землю и садились таким образом на меч.

По меньшей мере странными кажутся нам и некоторые человеческие позы людей других культур. Например, А. Элкин описал необычную для нас позу стоять на одной ноге (one-leg resting position), положение тела, в котором представители ряда австралийских племен могут стоять без движения в течение примерно пятнадцати минут. Поза стоять на одной ноге не доставляет людям неудобства, и они ее охотно и часто применяют в диалоге. Данная поза является невербальным показателем ведущейся беседы людей, принадлежащих одному коллективу, то есть представляет собой очевидный дискурсивный жест. Во время разговора, который ведут между собой два человека из одного племени, каждый стоит на одной ноге. При этом собеседники крайне редко меняют ногу, никогда не стоят на двух ногах и скорее предпочтут закончить разговор и уйти, нежели снова встать на ту ногу, на какой они стояли в начале беседы.

Позой стоять на одной ноге несколько иной конфигурации регулярно пользуются также африканцы шиллук, живущие в бассейне Нила. Стоя так, они, однако, другой ногой опираются во внутреннюю часть колена опорной ноги. Эта поза у них считается позой отдыха: человек принимает ее, когда хочет расслабиться и отдохнуть. Необычные позы могут даже порождать необычные социальные течения. Теснота и бедность, бездомность, бродяжничество, отсутствие необходимого пространства для нормальной жизни и деятельности послужили толчком к возникновению движения американских сквотов, или скваттеров, — от англ. squat «сидеть на корточках». Изначально скваттерами называли американцев, которые захватывали пустующие дома, чтобы жить в них, поскольку если дом ремонтировался, то люди получали законное жилье в свою собственность. Ныне же сквоты — это феномен молодежной культуры и художественной богемы, причем не только в Америке. В названии и сути движения сквотов отразились, с одной стороны, некоторое физиологическое неудобство позы сидеть на корточках для взрослого человека, а с другой стороны, связанные с ней смысловые коннотации «близости», «спаянности», «детства», поскольку именно маленьким детям по большей части свойственно сидеть на корточках и у детей гораздо меньше вражды и больше единства. Может быть, этим отчасти объясняется то, что перформансы и вечеринки, которые устраивают сегодня скваттеры во всем мире, происходят обычно в помещении детских садов, групп и яслей.

Поза сидеть на корточках для взрослого человека русской культуры не характерна. Между тем на корточки любят садиться не только отдельные люди или группы людей, но даже целые народы, например многие африканцы и южноамериканцы. Так, говоря о своем отношении к позе сидеть на корточках у боливийцев, американская исследовательница, специалист по невербальной семиотике Марджори Варгас пишет: «Мои друзья из Боливии самого разного возраста считают, что сидеть глубоко на корточках ничуть не менее комфортно, чем на стуле или в кресле, и сами могут сидеть так сколь угодно долго. Я же никак не могла к ним присоединиться. Они смеялись и говорили мне, что это просто и что, вне всякого сомнения, у меня это легко получится — ведь по меньшей мере четверть населения земного шара сидит таким образом. На мои попытки протестовать: «А нельзя ли мне просто сесть прямо на пол?», они обычно отвечали: «А вдруг пол холодный или сырой?» Понимая, что в их словах есть определенный резон, я делала все возможное, чтобы заставить гнуться свои атрофировавшиеся мышцы. Но когда я уже почти достигла нужной глубины посадки, я, потеряв равновесие, упала. Все дело в том, что я слишком хорошо изучила и долго применяла на практике позы своей родной культуры».

В каждой культуре существуют позы, стереотипные для разных возрастов и полов, типичные социальные позы, выражающие отношения между людьми, ср. начальственные и холуйские позы. Имеются и прототипические позы, отображающие психическое или физическое состояние субъекта, например болезнь. Так, сгорбленная поза человека в русской культуре является характерным признаком старости или физического нездоровья, а сидячая поза осмысляется нами как поза статичная, неподвижная или малоподвижная, ср. русские прилагательные непоседливый и усидчивый, существительное сиделка, глагол засиживаться, выражения сидеть сиднем, сидеть много лет на одном месте. Мужская поза сидеть, отклонив корпус назад (при этом руки часто сложены «в замке» и отводятся за голову, принимая форму арки) свидетельствует о попытке взглянуть на разворачивающуюся ситуацию как бы извне, охватить ее по возможности всю сразу, расширив свой коммуникативный кругозор, хотя реально жестикулирующий остается внутри ситуации. Эта поза обеспечивает доступ к возможным новым аспектам ситуации, а потому открывает для субъекта привилегию оказывать влияние на происходящее, направляя ход событий в соответствии со своими предпочтениями и интересами.

Эта поза в европейской и североамериканской среде считается неформальной позой покоя и отдохновения, а в африканских сообществах, например фульбе, сидеть, отклонив корпус назад и заложив руки за голову, можно только в особых ситуациях, поскольку там это поза траура, скорби по умершему человеку. А вот иллюстрация еще одной европейской свободной, расслабленной позы отдыха и наслаждения: Там, над лунным плавным колыханьем волн, на каменной грани старинной пристани, он сел, свесил ноги и так сидел долго, откинув лицо и опираясь на ладони назад отогнутых рук (В. Набоков).

Некоторые позы, связанные с определенным культурным стереотипом, сами тоже могут превращаться в культурный стереотип, в своего рода символ, несущий культурные или этнические коннотации. Ср. «Размашистая поза Сеятеля исполнена для людей хлебопашеских культур того же глубокого символического смысла, что и статичная поза Пастуха, держащего палку на плечах, — для жителей Западной Африки».