5. Категория «количества»

Количество бывает двух видов – непрерывное и раздельное, которое состоит из частей по двум типам: имеющие определённое положение друг к другу или не имеющие такого положения. Аристотель приводит примеры раздельного – число, слово и непрерывного – линия, поверхность, тело. К типу непрерывного причисляются также время и место как то, что соприкасается с находящимся таким же рядом на одной общей границе. Аристотель замечает, что «количеством в собственном смысле называется только то, что указано выше; всё остальное называется так привходящим образом» [5, стр. 63]. Примером привходящего может служить белое, которое может быть названо большим, потому что тело большое, а действие – продолжительным, поскольку длится какое-то время.

Количество по Аристотелю обладает следующими свойствами. Во-первых, ему ничто не противоположно. И, хотя может быть сказано, что «это больше того» или «этого есть более, чем того», но это сказывается привходящим образом и в этом случае речь идёт о соотнесении. Говоря иначе никакая вещь не называется большой или маленькой сама по себе, но поскольку её соотносят с другим. Следовательно «длина в два или в три локтя и всё тому подобное означает количество, между тем «большое» или «малое» означает не количество, а скорее соотнесённое» [5, стр.64]. Если же эти относительно сказываемые «малое» и «большое» будут противоположностями вещей самих по себе, то следует признать, что одна и та же вещь противоположна сама себе в одно и то же время. А этого быть не может.

Во-вторых, противоположность по количеству может быть только у места. Хотя не совсем понятно, почему Аристотель помещает это свойство в категорию «количества», а не в категорию «места» или, например, «соотнесения».

В-третьих, определённое количество не допускает большую или меньшую степень. И, в-четвёртых, как главное для «количества» называется свойство быть равным или неравным, когда говорится, например, что одно тело равно или неравно другому и т. п. При этом обо всём другом «что не есть количество, вовсе, по-видимому, нельзя говорить как о равном или неравном» [5, стр. 66]. То есть, следует думать, что это главный отличительный признак, позволяющий судить об отнесении какого-либо предмета в речи к категории «количества».

6. Категория «соотнесённое» или «отношение»

Соотнесённое – это то, что есть таковое в связи с другим или находясь в каком-то ином отношении к другому. В первую очередь Аристотель в этой категории упоминает ранее упомянутое количество привходящим образом. «К соотнесённому принадлежит и такое, как обладание, расположение, чувственное восприятие, знание, положение. ...обо всём перечисленном говорят, что то, что оно есть, оно есть в связи с другим, а не что-то иное: обладание есть обладание чем-нибудь, и знание – знание о чём-нибудь, положение – положение чего-нибудь... Соотнесённое – это то, о чём говорят, что то, что оно есть, оно есть в связи с другим или находясь в каком-то ином отношении к другому...» [5, стр. 66].

Далее у Аристотеля следует примечательное утверждение: «возлежание, и стояние, и сидение, суть некоторые положения, а положение принадлежат к соотнесённому. С другой стороны, лежать, стоять или сидеть – всё это само по себе не положение, а обо всём этом говорится как о производном от только что указанных положений» [5, стр. 67].

Этот отрывок возвращает к уже озвученной проблеме распределения имён по предикаментам, описанной у Абеляра. Действительно, разве не следовало бы поместить «возлежание», «стояние», «сидение» в категории «сущность» как то, что выражает суть соответствующих действий?

Забегая вперёд, отметим, что свою позицию по этому вопросу Аристотель озвучивает чуть ниже, когда отвечая на вопрос: «Действительно ли ни одна сущность не принадлежит к соотнесённому, или же для некоторых вторых сущностей это возможно?» Ни о первых сущностях и их частях, ни о вторых сущностях не говорят, что они есть отдельные части чего-то. Например, не говорят, что «отдельный человек чего-то» или «отдельная рука кого-то», но говорят «рука этого человека». Это следует скорее называть принадлежностью, а не соотнесением.

Далее, из следующего отрывка: «Все соотнесённые между собой стороны обоюдны...» [5, стр. 67], где примером приводится взаимозависимость понятий «раб» и «господин», можно заключить, что соотнесённое – это всё то, что для своего понимания предполагает необходимость связи с чем-то другим, к чему оно относится именно как таковое. То есть к человеку применимо слово «раб» в том случае, если есть другой человек, которого можно назвать словом «господин» по отношению к нему, и наоборот. На примере «крыло птицы» и «кормило корабля», Аристотель показывает, что для соотнесённого друг с другом необходимо, чтобы это соотнесение было возможно в обе стороны. Для этого Стагирит оправдывает даже некоторые вольности словотворчества, указывая, что естественный язык несколько неприспособлен к данной категории.

Вообще, по прочтении этой главы, крепнет мысль, что Аристотель, по крайней мере, пытался привести сам язык в соответствие с логикой как необходимым для адекватного познания истины инструментарием. Возможно же это, если слова как названия явлений, распределяются в некоторой классификации, описывающей собой способы того, каким образом (в каком смысле) есть то, что эти слова обозначают.

«Однако не для всех соотнесённых между собой сторон, надо полагать, правильно, что они по природе существуют вместе. Ведь познаваемое, ..., существует раньше, чем знание; ...мы приобретаем знания, когда предметы их уже существуют; лишь редко можно видеть – а может быть, таких случаев и нет, - чтобы знание возникало вместе с познаваемым. Далее, с уничтожением познаваемого прекращается и знание, между тем с прекращением знания познаваемое не уничтожается» [5, стр. 69].

Аристотель рассматривает способность к познанию как такой исключительный случай, когда одно из пары соотнесённых между собой не перестаёт существовать само по себе, если другое соотнесённое с ним устраняется. Это рассуждение тем более примечательно, если учитывать его в отношении самого учения о категориях. Далее у Аристотеля следует та мысль, что предметы могут быть в принципе познаваемыми, не будучи при этом уже таковыми. По крайней мере, как уже было процитировано выше, Стагирит не считал возможным ту ситуацию, когда познаётся то, что в принципе не существует само по себе. В отношении категории «соотнесённое» эта ситуация проявляется особым образом: соотнесённое является таковым только если о нём имеется знание, что оно относится определённым образом к чему-либо другому.