Билет № 1.

Идейно-художественное своеобразие и основные этапы развития русской литературы XVIII века.

С XVIII в. начинается развитие новой русской литературы. Она превращается в особую сферу общественной деятельности, основанную на искусстве образного слова. Писатели стараются постигнуть нормы прекрасного, их поиск в этой области становится важным стимулом развития литературы: она набирает новую высоту, ее связи с общественной жизнью становятся более сложными. В XVIII в. появляются выдающиеся мастера слова: А Кантемир, М. В. Ломоносов, А. П. Сумароков, Г. Р.Державин, Д. И. Фонвизин, А. Н. Радищев, Н. М. Карамзин. Их усилиями создается основа для стремительного взлета русской литературы в XIX в.

В самом начале века сильнейшее воздействие на развитие литературы оказали петровские преобразования, резко изменившие общественный уклад жизни, даже семейный быт русских людей. Старые религиозные представления уступали место новым, более широким, основанным на светском образовании и воспитании по европейскому образцу. В соответствии с этим появляются повести приключенческого характера, прославляющие активность, ум, энергию, предприимчивость русских людей (“Гистория о российском матросе Василии Кориотском и о прекрасной королевне Ираклии Флоренской земли”). Зарождается любовная лирика, по-своему утверждавшая эпоху раскрепощения чувств. Драматургические жанры наполняются новым историческим содержанием (“Освобождение Ливонии и Ингерманландии”, “Слава Российская”– о победе над шведами и др.).

Характерной особенностью литературы петровского времени была ее жанрово-стилевая пестрота. В старые формы вкладывалось новое содержание. Это прослеживается прежде всего на уровне языка. Причудливая смесь архаических выражений с новыми терминами, в изобилии хлынувшими в русскую лексику, отличала нередко не только прозаические, но и стихотворные тексты. Предстояла большая работа по совершенствованию русского литературного языка, что и было осуществлено усилиями лучших писателей XVIII в.

Феофан Прокопович (1681–1736) был ярким публицистом, видным государственным и церковным деятелем, сподвижником Петра. В политике Прокопович защищал просвещенный абсолютизм, в философии – веру в разум человека. Людей он ценил не по богатству, а по личным достоинствам. Все это и отразилось в его церковных проповедях, трактатах, а также в трагикомедии “Владимир” (1705).

А. Д, Кантемир (1708–1744) выступил на поэтическом поприще уже после смерти Петра I. Он не мог равнодушно смотреть на то, как начатые Петром I преобразования уничтожались восторжествовавшей реакцией. Любовная лирика, столь модная в те годы, казалась Кантемиру изменой гражданскому долгу. Юный поэт обращается к сатире. В своих стихотворениях, написанных силлабическим размером, он обличает тех, кто презирает учение (“На хулящих учение”, 1729), кто похваляется своей знатностью, будучи пустым и ничтожным (“На зависть и гордость дворян злонравных”, 1730), кто принижает значение человеческого разума (сам Кантемир тяготел к материализму), кто девизом жизни провозгласил наглость и бессердечие (“На бесстыдную нахальчивость”, 1739).

Вопросы периодизации

Благой  распределяет весь подлежащий изучению материал по трём периодам: 1) 1700–1720-ые годы. На путях к классицизму; 2) конец 1730-х – 1770-ые годы. Классицизм; 3) последняя треть XVIII века. На путях к сентиментализму. Предложенная схема верно фиксирует внешние признаки историко-литературного движения, но в ней нет ясного критерия, по которому выделяются периоды литературного процесса и нет чётких границ выделенных периодов.

Г.П.Макогоненко в своей хрестоматии предлагал другое деление эпохи на периоды: 1) 1700–1760-ые годы. Канун Просвещения; 2) последняя треть XVIII века. Эпоха Просвещения. Автор периодизации предлагает в качестве критерия распределения периодов стадии распространения просветительской идеологии.

В 1973 году была предложена ещё одна система периодизации литературы XVIII века, в которой критерием были этапы создания единой общенациональной литературы: 1) первая половина века, в течение которой литература завоёвывает право на самостоятельное существование среди видов искусства; 2) вторая половина века, когда литература из дела одиночек обретает статус выразителя общественного мнения. Автор этой периодизации И.З.Серман не учитывает существование в XVIII веке разных литературных направлений и разных эстетических систем.

Первый период. 1700-ые годы – начало 1730-х годов. Традиционно эти годы называются «Петровское время». Краткая характеристика периода: идейный пафос литературы тех лет — защита петровских реформ, отсюда публицистичность произведений; для художественного сознания характерна жажда новизны и одновременно тяготение к вековым традициям, отсюда эклектичность, отсутствие единой эстетической системы, единого литературного направления. Конец периода определяется появлением произведений, созданных уже в чётких границах эстетики классицизма: первые сатиры А.Д.Кантемира (1729-1731),

 Второй период. Конец 1730-х – конец 1770-х годов. Период классицизма. Основное содержание и пафос периода — формирование русского классицизма. Начало периода связано с появлением в 1747 году двух эпистол А.П.Сумарокова «О русском языке» и «О стихотворстве. Для этого периода развития литературы XVIII века характерна тяга к стабильности, отсюда формирование строгой жанровой системы, регламентация творческого процесса. Созданы жанровые каноны русской торжественной оды, русской стихотворной трагедии, героической эпопеи, стихотворной басни, сатиры и др.; эти жанры были заимствованы из европейской литературы, но претерпели существенные изменения в русском варианте.

Третий период. 1780 – 1800-ые годы. Утверждение сентиментализма. Интенсивность литературной жизни в этот период настолько высока, что обнаружить чёткие границы не удаётся. Главные фигуры литературной жизни этого периода — Н.М.Карамзин и М.Н.Муравьёв; основные произведения периода, в которых с наибольшей полнотой отразилась его суть — журналы Н.М.Карамзина и его альманахи «Аглая» (1794–1795) и «Аониды» (1796–1799), его знаменитая повесть «Бедная Лиза» (1791) и не менее знаменитые «Письма русского путешественника» (1790-1801), «Путешествие из Петербурга в Москву» (1789-1790) А.Н.Радищева. Основной пафос литературы тех лет — стремление к субъективности, исповедальности, что открывало простор для анализа внутреннего мира личности. Появляются новые жанры: дружеское послание и элегия, эпистолярная и повествовательная проза.

Билет № 2

Литература Петровской эпохи

Одна из главных тем Петровской эпохи – это, конечно, проблема человеческой личности. Человек начинает восприниматься как активно действующая личность, ценная и сама по себе, и еще в большей степени за «услуги отечеству». Ценятся не богатство и не знатность рода, а общественная польза, ум и храбрость: именно они в новых условиях могут возвести человека на одну из самых высоких ступеней общественной лестницы. В 1722 г. появляется «Табель о рангах всех чинов воинских, статских и придворных», открывающая людям недворянского звания возможность получить его за заслуги перед государством. С этой целью с конца 1702 г. стала издаваться первая в России печатная газета – «Ведомости», в которой сообщалось «о военных и иных делах, достойных знания и памяти, случившихся в Московском государстве и во иных окрестных странах».

Петр развернул широкую издательскую деятельность, печатаются учебники (например, «Арифметика, сиречь наука числительная» Л.Магницкого, 1703), исторические книги, политические трактаты и научные труды. Наряду с этим появляются и совсем необычные книги, такие как «Юности честное зерцало» (1717), которое вполне можно назвать руководством по этикету, так как оно рассказывало, как вести себя отрокам и юношам. Рассуждая о развитии стиля барокко в петровскую эпоху, А.М.Панченко обращает внимание на существовавшее противопоставление: «Слово было знаменем московского периода русского барокко, вещь стала знаменем барокко петербургского. Исследователь обращал внимание на то, что раритеты стихотворных сборников Симеона Полоцкого и курьезы петровской Кунсткамеры – явления одного плана, одна и также барочная сенсационность. Но Симеон Полоцкий чаще ищет сенсации в прошлом, он – историк по преимуществу, тогда как Петра же интересует только настоящее; в сенсациях Симеона Полоцкого был элемент чуда, для Петра же сенсационность – это отклонение от нормы, от приевшегося и надоевшего, от шаблона.

«Гисто́рия о росси́йском матро́се Васи́лии Корио́тском и о прекра́сной короле́вне Ира́клии Флоренти́йской земли́»[1] — одна из старейших российских «любимых повестей», созданная во времена Петра I. Известна по трём рукописям XVIII века; её авторство неизвестно и остаётся предметом гипотез.

В повести рассказывается о приключениях дворянского сына Василия Кориотского, уроженца «Российской Европии». С детства окружённый «великой скудостью», он отправляется в «Санктпетербурх», записывается там в матросы и затем едет для обучения наукам в Голландию. На чужбине он прилежно изучает мореходное дело и присылает оттуда деньги своим бедствующим родителям; завершив обучение, он, несмотря на уговоры, стремится вернуться домой и повидаться с отцом. Следующий в Россию корабль Василия разбивает буря, а его самого выбрасывает на остров морских разбойников. В результате стечения обстоятельств он становится разбойничьим атаманом и участвует в ряде набегов. В плену у разбойников к тому времени уже имеется «флоренская королевна» Ираклия; Василий влюбляется в прекрасную пленницу и бежит вместе с ней от разбойников. После череды разлук, похищений и злоключений он встречается с австрийским «цесарем», побеждает своего коварного соперника-адмирала, женится на Ираклии и становится «королём флоренским».

Поэтика и проблематика повести

Билет № 3

Творчество Ф. Прокоповича

Феофан Прокопович (в миру – Елеазар Прокопович) родился 8 (19) июня 1681 г. в Киеве, в купеческой семье. Окончив Киево-Могилянскую академию, он совершенствует свое образование в Польше и Риме, занимаясь изучением, помимо богословских и гуманитарных наук, точных наук. Ученый-гуманист Феофан Прокопович по возвращении в 1704 году на родину преподает пиитику и риторику в Киево-Могилянской академии, резко отрицательно относясь к средневековой схоластике и мракобесию церковников.   «Слова» Феофана, живо и ярко произносимые с церковной кафедры, были пронизаны пафосом утверждения петровских преобразований и пользовались огромным успехом. Многие его проповеди не только произносились в церкви, но и печатались. Политическая агитационность, присущая проповедям Феофана Прокоповича, была направлена на разъяснение мероприятий, проводимых Петром в защиту просвещения. В своих произведениях Феофан часто выступает как памфлетист и сатирик. Феофан Прокопович предстает перед нами истинным поборником и пропагандистом просвещения. Феофану приходилось выдерживать жестокую борьбу с церковниками, которые обвиняли его в неверии. Он действительно отвергал слепую веру в писания «отцов Церкви», считая для себя обязательной только веру в Библию.

 В образе Петра Феофан Прокопович воплотил черты «идеального монарха», при котором только и возможно упрочение и благоденствие государства. 

Традикомедия Владимир

Яркой публицистичностью и панегиризмом пронизаны и художественные произведения Феофана Прокоповича. Примером может служить написанная им еще в 1705 г. трагикомедия «Владимир». Во многом традиционная трагикомедия ставит важнейшие вопросы современности. Сюжет пьесы – принятие Владимиром христианства и борьба с жрецами – освещается Феофаном Прокоповичем публицистически. «Историческая» тема принятия Владимиром христианства и борьба с невежественными корыстными жрецами воспринималась читателями иносказательно, как политическое уподобление современности.  Борьба в душе Владимира приводит к победе истины, и по приказу Владимира идолы разрушены, жрецы посрамлены (пятый акт). Христианство (просвещение) торжествует. Трагикомедия содержит новые черты, свидетельствующие о дальнейшем развитии русской драматургии.  Трагикомедия пронизана пафосом борьбы невежества и просвещения и победой последнего. Старые боги низвергнуты, народ ликует. Так Феофан Прокопович воспользовался религиозно-историческим сюжетом для пропаганды передовых взглядов.  О поэтическом даровании Феофана Прокоповича свидетельствуют и написанные им стихотворные произведения. Он составил два трактата: «Риторику» и «Поэтику», заложив тем самым основы русской эстетической мысли. Своими теоретическими суждениями и литературной практикой Феофан Прокопович стоит у истоков раннего русского классицизма.

жанр проповеди в творчестве Ф. Прокоповича. Другой чрезвычайно распространенный и популярный жанр — проповедь и светское ораторское «Слово» Феофана Прокоповича формирует представление о его духовном облике. По сравнению с анонимной рукописной повестью Слово — это уже европеизированное явление русской словесной культуры. Его авторская принадлежность Феофану Прокоповичу принципиально важна для жанрово-стилевой модели, в которую воплотилась у Феофана традиционная ораторская речь. Кроме того, Слово существовало не только в жанре устного публичного красноречия, но и в печатной книжной форме: как правило, тексты речей Феофана печатались по произнесении отдельными брошюрами.

Билет № 4

Жанр сатиры в системе классицизма

Сатира (лат. satira) — проявление комического в искусстве, представляющее собой поэтическое унизительное обличение явлений при помощи различных комических средств: сарказма, иронии, гиперболы, гротеска, аллегории, пародии и др. Успехов в ней достигли Гораций, Персий и в особенности Ювенал, который определил её позднейшую форму для европейского классицизма. На жанр политической сатиры повлияли произведения поэта Аристофана об афинском народовластии. Юмор в сатире используется для того, чтобы разбавить прямую критику, иначе сатира может выглядеть как проповедь. Это характерно уже для первых сатирических произведений.

Идейно-эстетический анализ 1 сатиры Кантемира «На хулящих учения»     Первая сатира «На хулящих учение…» носила ярко выраженный антиклерикальный характер и была направлена против партии церковников Стефана Яворского, Григория Дашкова, стремившихся снова установить патриаршество и допетровские порядки. Она резко обличала и реакционное дворянство. Кантемир выступал в защиту наук, просвещения и хотя его рассуждения носили общий, несколько абстрактный характер, тем не менее они были вызваны русской действительностью и обращены к ней. Он верил, что от развития просвещения зависит государственный прогресс и исправление нравов. О трудности пути писателя-сатирика Кантемир пишет

уже в первой сатире. В обращении к уму своему он советует не заниматься литературным трудом, ибо этот путь, который проторили музы (9 босых сестер), стал неприятен и труден. Кантемир горько сетует на бедственное положение науки в настоящий момент. Резкими сатирическими чертами рисует Кантемир портреты противников просвещения. Ханжа Критон – первый хулитель. Он – типичный представитель невежественного и алчного духовенства. Списан с натуры и портрет епископа, «подлинником» для которого послужил непримиримый враг «ученой дружины» Георгий Дашков. Во многих сатирах Кантемиром изображаются корыстолюбивые и невежественные церковники как опасные враги просвещения. Характерно, что в примечаниях к первой сатире Кантемир сам указал на прототип епископа, которым послужил глава церковной реакции Георгий Дашков.

В портретной галерее выступает и тупой невежда дворянин Селиван. И он хулит науки, считая, что дворянину наукой заниматься непристойно, в ней нет и никакой материальной пользы, зачем «трудиться в том, с чего вдруг карман не толстеет». Кантемир вводит в список «не друзей» науки и церковников, и судий, умеющих только «крепить приговоры», и невежественных военных. Уже в первой сатире Кантемир борется с поверхностным, внешним подражанием западноевропейской культуре: перениманием европейских манер, погоней за модой, внешним лоском.

Билет № 5

Идейно-эстетический анализ 2 сатиры Кантемира «На зависть и гордость дворян злонравных»

 Спустя два месяца после сатиры «На хулящих учение…» была написана вторая сатира Кантемира «На зависть и гордость дворян злонравных», имеющая подзаголовок «Филарет и Евгений». В этой сатире была впервые высказана мысль о природном равенстве людей, мысль, характерная для эпохи Просвещения.  Сатира «Филарет и Евгений» была также направлена против врагов петровских реформ, против представителей родовой аристократии, недовольных возвышением в новое время людей незнатных, но способных.  Эта сатира важна социальностью своего содержания. Кантемир первым в русской поэзии ставит знаменитый впоследствии вопрос о благородстве рождения и благородстве заслуг. Знатный должен оправдать свое происхождение заслугами. К такому выводу приходит сатирик, отстаивая петровскую точку зрения на дворянство. Петр I хотел примером и принуждением заставить дворянских и боярских сынков трудиться на пользу России. Этому должно было послужить одно из важных мероприятий Петра – установление «Табели о рангах», отменяющих дворянские и боярские привилегии и воздающих по заслугам перед государством, независимо от сословной принадлежности. Сатира построена в форме диалога Филарета (любящего добродетель) и Евгения (благородного). Последний перечислят заслуги своих предков, считая, что они дают ему право на занимание главных должностей в государстве. Взгляды автора выражает Филарет, который пространно рассуждает о природном равенстве людей: «Адам дворян не родил»: все сословия произошли от простых земледельцев. «От них мы все сплошь пошли, один поранее, оставя дудку, соху, другой – попозднее».  В сатирах Кантемира выступают и идеальные образы государственных деятелей. В сатире «Филарет и Евгений» он перечисляет свойства, которыми такой деятель должен обладать: ум проницательный, изощренный наукой, бескорыстие, он должен быть «отцом невинного народа». В ряде сатир проступает и облик самого сатирика – человека благородного, исполненного передовых идейных устремлений своего времени.  Кантемир – мастер сатирического портрета. Портреты, созданные им, отличаются меткостью речевых характеристик, умелым использованием яркой, запоминающейся детали. Перед нами проходят: невежественное и алчное духовенство, порочное дворянство, корыстное и воровское купечество; сатирик обличает взяточничество судей, щегольство и праздность дворян.

Билет № 6

Проблематика и художественные особенности сатир А.Д. Кантемира. Сатиры Кантемира – довольно большие по объёму (несколько сот стихов) и по тематическому диапазону произведения. Они несложны по композиции, архаичны уже в 30-е годы 18 века, используется также силлабический стих. Необычайна правдивость и выразительность зарисовок, это объясняется типичностью изображённых писателем явлений и характеров. Но типы схематичны и утрированы. Развиваются не фольклорные, а литературные поэтические традиции. Все сатиры имеют двойное заглавие и все построены по одному принципу: сатира начинается с обращения, потом сатирические портреты, которые раскрывают сущность заглавия и основного замысла автора. Заключение - авторская точка зрения. В сатирах К. есть бытовые жанровые сцены. В языке мало славянизмов, много пословиц и поговорок, московских просторечий. Конфликт – столкновение просветительских идей с враждебной стариной и невежеством. Идейная направленность и стилистическое оформление определяются уже принципами классицизма (поэзия позднего русского предклассицизма).

Сатира "О воспитании" была откликом на коренные потребности русской действительности: об изложенных в сатире педагогических идеях и через сто лет после ее создания Белинский писал, что они "скорее новы, нежели стары".

   Элементы социальной критики содержит и VIII сатира Кантемира (1739), хотя, по сравнению с I, II, III, V и VII сатирами, охват русской действительности в ней значительно у?же. VIII сатира носит название "На бесстыдную нахальчивость", однако в ней осмеиваются не пороки вообще, а "нахальчивость", наносящая вред обществу, проявляющаяся в злоупотреблении властью и стяжательстве. Подобно сатирам IV и VI, VIII сатира представляет интерес также содержащейся в ней характеристикой собственных настроений и взглядов Кантемира. {Помимо упомянутых выше восьми сатир, существует еще и так называемая "девятая сатира" Кантемира. Историкам русской литературы известны всего лишь три списка "девятой сатиры". Характерно, что в книгу сатир, приготовленную в 1743 году для издания самим Кантемиром, "девятая сатира" не была включена. Впервые она была опубликована Н. С. Тихонравовым в 1858 году.}

   Итак, общественная активность Антиоха Кантемира не ослаблялась и в заграничный период его жизни. Не только не ослаблялась и не снижалась, но обогащалась новым жизненным опытом и общением с передовыми идеями Западной Европы также и его ищущая просветительская мысль.

Билет № 7 Реформа русского стихосложения 18 век. Тредиаковский «Новый краткий способ к изложению российских стихов.

РЕФО́РМА ТРЕДИАКО́ВСКОГО — опыт теоретического и практического создания системы русского стихосложения, изложенный автором в книге «Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определениями до сего надлежащих званий» (т. е. терминов), изданной в 1735 г. Суть реформы состояла в том, что, соблюдая равносложие в определенных силлабических размерах, В. Тредиаковский ввел обязательную константность ритма, при которой ударные слоги должны совпадать с метрическими акцентами; тем самым Тредиаковский осудил ритмическую инверсию в стихе. Подчеркивая решающую роль ударных слогов в формировании устойчивого константного ритма, Тредиаковский назвал свою систему «то́нической» (от греч. слова τονος — напряжение, удар), или «удари́тельной». Ударные слоги он условно, подражая античной метрике, называл долгими, а безударные — короткими. Первоначально Тредиаковский установил четыре стопы: хорей, или трохей, , ямб , спондей , пиррихий , что свидетельствует о признании в русском реформированном стихе двусложных стоп.

Из силлабических размеров Тредиаковский подверг реформе (скорее модернизации) в первую очередь тринадцатисложник и одиннадцатисложник. Тредиаковский считал совершенными те стихи, в которых фигурируют только хореические стопы, затем «средней доброты» он считал те стихи, где большая часть стоп состоит из спондеев или пиррихиев, и, наконец, «тот весьма худ, который весь ямбы составляют, или большая часть оных». Ямбами среди хореев Тредиаковский считает случаи ритмической инверсии. Отсюда видно, что он безоговорочно признавал стихи только константного ритма и отрицал стихи с ритмической инверсией, которая, по его мнению, была незаконным вторжением «ямбов» в хореическую среду. Закончив свои замечания о тринадцатисложнике, Тредиаковский обратился к одиннадцатисложнику. Следует особо подчеркнуть правоту В. Тредиаковского, который утверждал, что в одиннадцати- и тринадцатисложнике может быть только женская рифма. Ломоносов не понял в данном случае Тредиаковского и придирчиво с ним полемизировал; ритмическое чутье, однако, не обмануло Тредиаковского. К этим размерам не подходят ни мужские, ни трехсложные рифмы. Остается добавить, что в своей небольшой книге «Новый и краткий способ...» Тредиаковский первым среди русских поэтов дал образцы таких форм поэзии, как сонет, рондо, эпистола, элегия, ода, мадригал, эпиграмма. Первый опыт четырехстопного ямба с женскими рифмами принадлежит тоже Тредиаковскому.

Ломоносов прислал в Россию Письмо о правилах российского стихотворства с приложенной к нему одой На взятие Хотина, в которой практически подтверждал провозглашенные в Письме правила русского силлабо-тонического стихосложения. Последовательно и смело развивал идеи, впервые высказанные В.К.Тредиаковским, и утверждал силлабо-тоническую систему как «природную» для русского языка. Его великим практическим открытием в этой области явился сжатый и энергичный ямбический стих, с помощью которого он превратил свой любимый поэтический жанр – оду – в «урок царям», трибуну общественного мнения.

Билет № 8

Тредиаковский – переводчик западноевропейских романов

Одной из важнейших отраслей литературной деятельности Тредиаковского были переводы западноевропейской прозы. Его трудами ранняя русская повествовательная традиция обогатилась тремя переводами западноевропейских романов — «Езда в остров Любви» Таллемана (написан в 1663 г.), «Аргенида» Барклая (1621) и «Странствие Телемака»Фенелона(1699)                                       Выбор Тредиаковским «Езды в остров Любви» демонстрирует острое литературное чутье молодого писателя и точное понимание запросов современных ему читателей. Тяга к галантной любовной культуре Запада и новое качество национального любовного быта, отразившееся и в безавторских гисториях, и в любовных песнях Петровской эпохи, стала знаком новизны эмоциональной культуры русского общества. Поскольку это была единственная печатная книга такого рода и единственный светский роман русской литературы 1730-х гг., его значение было невероятно большим.

Еще одной причиной, определившей успех романа «Езда в остров Любви», была подчеркнутая сосредоточенность его сюжета в мире частных и интимных человеческих переживаний, как нельзя лучше соответствовавшая обостренному личностному чувству, характерному для массового культурного сознания начала XVIII в.

Своеобразная литературная форма романа «Езда в остров Любви», написанного прозой и стихами, не могла не привлечь внимание русского писателя и русских читателей. Так, в новой русской литературе появляется первообраз грядущей модели романного повествования, объединяющий два существенных жанрообразующих признака романного эпоса — эпоса странствий и эпоса духовной эволюции «Тилемахида»

Предпринятый Тредиаковским в 1760-х гг. стихотворный перевод прозаического романа Франсуа Фенелона «Странствия Телемака» предлагает совсем другую жанровую модификацию романа и в подлиннике, и в переводе. В результате идеологический роман, переведенный Тредиаковским, стал таким же потрясением основ — но на сей раз уже не нравственных, а политических, — каким для 1730-х гг. являлся перевод любовного романа «Езда в остров Любви». И если любовный роман принес Тредиаковскому неприятности со стороны служителей церкви, то «Тилемахида» вызвала неудовольствие императрицы Екатерины II. Другой аспект перевода Тредиаковского — эстетический — не менее важен в перспективе развития русской литературы. Здесь первостепенное значение приобретает тот факт, что Тредиаковский перевел прозаический роман Фенелона стихами, причем совершенно оригинальным, им самим разработанным метром — силлабо-тоническим аналогом гомеровского гекзаметра.

Билет № 9, 10. Социально-исторические предпосылки классицизма Литературные направления конца XVIII-начала XIX веков Классицизм. Социально-исторические предпосылки возникновения классицизма Корни классицизма уходят в эпоху Возрождения, расцвет приходится на XVII и XVIII века. Обычно это литературное направление возникает там, где расцветает абсолютизм – неограниченная монархическая власть, когда высшей ценностью становится благо государства, а идеалом – человек-гражданин, готовый пожертвовать личным ради государственной пользы. Для писателей-классицистов образцом было античное искусство. В классицизме была выработана стройная система правил. Произведение должно было отличаться стройностью композиции, ясностью изложения. изображение жизни людей средних сословий изображение событий общечеловеческого и государственного масштаба комедия, сатира, басня эпопея, трагедия, ода «низкие» «высокие» . Приёмы изображения характеров, изображение отдельных свойств человеческого характера, статичность, схематизм образов и картин, строгое деление персонажей на положительных и отрицательных . Это приводило писателей-классицистов к отрыву от конкретно-исторической и национальной действительности. Самобытность русского классицизма проявилась в том, что он Рационализм как основа эстетики классицизма. Эстетические принципы классицизма за время его существования претерпели значительные изменения. Характерная особенность этого направления – преклонение перед античностью. Искусство Древней Греции и Древнего Рима рассматривалось классицистами в качестве идеальной модели художественного творчества. Здесь обнаруживается тенденция к созданию возвышенно-героических, идеальных, рационалистически четких и пластически завершенных образов. Эстетика классицизма ориентировала поэтов, художников, композиторов на создание произведений искусства, отличающихся ясностью, логичностью, строгой уравновешенностью и гармонией. Все это, по мнению классицистов, полно отразилось в античной художественной культуре. Для них разум и античность – синонимы. Своеобразие русского классицизма Русский классицизм возник в сходных исторических условиях — его предпосылкой было укрепление самодержавной государственности и национальное самоопределение России начиная с эпохи Петра I. Русский же классицизм, в силу своей прочной связи с секулярной культурной реформой, во-первых, изначально ставил перед собой просветительские задачи, стремясь воспитать своих читателей и наставить монархов на путь общественного блага, а во-вторых, приобрел статус ведущего направления в русской литературе к тому времени, когда Петра I уже не было в живых, а судьба его культурных реформ была поставлена под удар во второй половине 1720 — 1730-х гг. Наконец, еще одной специфической чертой русского классицизма было то, что он не опирался на такую богатую и непрерывную традицию национальной литературы, как любая другая национальная европейская разновидность метода. Поэтому в русском классицизме литературная теория опередила литературную практику. Нормативные акты русского классицизма — реформа стихосложения, реформа стиля и регламентация жанровой системы — были осуществлены между серединой 1730 и концом 1740-х гг. — то есть в основном до того, как в России развернулся плноценный литературный процесс в русле классицистической эстетики.

Вопрос № 11

«Жанр оды в системе классицизма. Идейно-художественный анализ оды В. М. Ломоносова "На день восшествия на престол Елизаветы Петровны 1747 года».

Ода - лирический жанр. В ней, по словам Тредиаковского, "описывается... материя благородная, важная, редко - нежная и приятная в речах весьма пиитических и великолепных".

Ее истоки - хоровая лирика древних греков. Создавались торжественные оды, славившие великое событие или великого героя; анакреонтические - по имени древнегреческого поэта Анакреонта, воспевавшего радости и наслаждения земного бытия; духовные - "преложения" псалмов; в конце XVIII в. появились оды нравоучительные, философские, сатирические, оды-послания и оды-элегии. Но главное место среди всех видов занимают торжественные оды. Особая судьба у торжественной оды в России.

Ее поэтика связана с отечественной традицией панегириков (похвальных речей), а также с традициями античной и западноевропейской оды. Торжественная ода стала первенствующим жанром в России XVIII в., что связано с личностью Петра I и его реформами. "Несравненных дел Петра Великого человеческой силе превысить невозможно", - писал в одной из од М. В. Ломоносов.

Торжественная ода в России XVIII в. - это не только литературный текст, не только слово, но действо, особый обряд. Она подобна фейерверку или иллюминации, которыми сопровождались в Петербурге торжественные события в жизни государства. Оды заказывались правительством, и их чтение составляло часть праздничного церемониала.

Характер патетически-взволнованной речи придают оде многочисленные обращения автора к лире, к музам, к наукам, к российским "Невтонам" и "Платонам". Важное место отводится всевозможным "украшениям": олицетворениям, метафорам, аллегориям и гиперболам.

В. Ломоносов писал оды, посвященные Анне Иоаннов-не, Иоанну Антоновичу, Елизавете Петровне, Петру III и Екатерине II.

Однако содержание и значение похвальных од Ломоносова неизмеримо шире и важнее их официально-придворной роли. Похвальная ода представлялась Ломоносову наиболее удобной формой беседы с царями.

В каждой из них поэт развивал свои идеи и планы, связанные с судьбами русского государства. Большая часть од была адресована Елизавете Петровне. Это объясняется не только тем, что с ее царствованием совпали двадцать лет жизни самого поэта, но и тем, что она была дочерью Петра I, которой, по мнению Ломоносова, прежде всего надлежало продолжать дела отца.

Поэт выступает творцом, создающим своим словом особый мир, где нет места обыденным предметам и словам. Сознание такой своей миссии дает ему право вмешиваться в государственные дела, говорить "языком богов" о насущных политических и культурных проблемах, формулировать собственные взгляды и давать советы правителям. Так, в 1747 г., когда русское правительство собиралось вступить в войну на стороне Австрии, Англии и Голландии, воевавших тогда против Франции и германских государств, Ломоносов пишет свою знаменитую оду "На день восшествия на всероссийский престол ее величества государыни императрицы Елисаветы Петровны 1747 года". Ломоносов не был пацифистом, он гордился славой русского оружия и мощью Российского государства, способного постоять за себя перед лицом любого врага. Но, восхищаясь военной мощью России, Ломоносов видел и те страдания, которые несет война простым людям.

Царей и царств земных отрада,

Возлюбленная тишина,

Блаженство сел, градов отрада,

Коль ты полезна и красна...

Поэт хвалит Елизавету за то, что в начале ее царствования прекратились войны. Затем автор переходит к воспоминаниям об отце Елизаветы, Петре I, которого он считал идеальным монархом и национальным героем. Прибегая к олицетворениям, Ломоносов говорит о внешней политике Петра, укрепившей могущество русского государства:

В полях Марс страшился,

Свои меч в Петровых зря руках,

И с трепетом Нептун чудился,

Взирая на российский флаг.

С чувством особого восхищения поэт вспоминает о том, что при Петре «... божественны науки через горы, реки и моря в Россию простирали руки». Он выражает надежду, что Елизавета будет следовать примеру отца и покровительствовать наукам.

Постепенно парадное изображение Елизаветы в оде Ломоносова тускнеет и на первый план выступает величественный образ России. Развертывается грандиозный пейзаж — мы видим гигантскую страну, омываемую морями и океанами. Ломоносов призывает русское юношество к разработке природных богатств страны на благо народа.

Идея этих стихов остается живой, актуальной и для нашего времени. Ода завершается гимном в честь наук. Композиция оды, в соответствии с требованиями классицизма, отличается стройностью. Каждая из основных тем получает свое обоснование и подробное развитие, каждая новая мысль вытекает из предыдущей.

Глубине и значительности содержания оды соответствует ее возвышенный язык. Торжественность речи достигается употреблением наряду с коренными русскими словами старославянских слов: «кроткий глас», «сей день», «воззри на горы превысоки».

В оде много олицетворений, связанных с греко-римскими мифами. Мифологические образы олицетворяют собой понятия разума и науки (Минерва), войны и морской стихии (Марс, Нептун). Поэт часто прибегает к метафоре, то есть употребляет слова в переносном значении. Так, солнце у Ломоносова «во все страны свой взор возводит». Рядом с точными эпитетами (например, «пространная держава») в оде встречается много разнообразных метафорических эпитетов: «пламенныезвуки», «наглы вихри», «сладчайший глас», «праведная печаль», «звучащая слава». Ода насыщена также гиперболами (приветствия Елизавете несутся «до звезд»; «Лена ... бреги наконец теряет, сравнившись морю шириной»).

Ломоносов в «Оде на день восшествия...» прославлял величие Родины такими художественными средствами, которые представлялись ему наиболее убедительными. Построение и язык оды органически связаны с теми задачами, которые ставил перед собой поэт, с его взглядами на искусство. Патриотические размышления Ломоносова, выраженные, по словам одного из его современников, «с пышностью, остротой и великолепием», наполняли русскую поэзию XVIII века глубоким содержанием. Главная идея его творчества — быть гражданином, служить отечеству — вдохновляла передовых русских поэтов и писателей последующих эпох.