________Раздел ii________ международные отношения в период -двух стабилизации - Расстановка сил на мировой арене развитие международных отношений в 1924—1929 гг. (общая характеристика)

Со вступлением капиталистических стран в период экономиче­ской и социальной стабилизации начался новый этап и в истории международных отношений. Этот этап. являясь логическим продол­жением предыдущего, имел следующие отличительные особенности.

В 1920-е гг. правительствам великих держав, победивших в мировой войне, удалось найти общий язык и выработать согла­сованную линию в решении наиболее крупных международных яро-&1ем. Достигнутый консенсус и стал основой дальнейшего разви­тия Версальско-Вашингтонской системы- Несмотря на всю свою противоречивость, послевоенный мировой порядок, юридически оформленный в Париже и Вашингтоне, был не только сохранен. но и в известном смысле упрочен. Во всяком случае центростре­мительные и конструктивные силы в это время преобладали нал центробежными и деструктивными тенденциями.

Другой характерной чертой рассматриваемого периода стало широкое распространение пацифистских идей и настроений. Пожа­луй. никогда ранее не выдвигалось столько миротворческих про­ектов и не проводилось столько конференций по обеспечению мира и международной безопасности, как в двадцатые годы. Не­случайно в исторической литературе третье десятилетие XX в. ча­сто называют «эрой пацифизма».

Небывалая популярность пацифистских планов и программ объяснялась действием различных факторов: трагическими по­следствиями Первой мировой войны и всеобщим стремлением предотвратить подобные военные конфликты в будущем: необхо­димостью восстановления разрушенного хозяйства и финансовой системы, что предполагало в качестве важнейшего условия стаби­лизацию международных отношений; активизацией миротворче­ской деятельности либеральной и демократической интеллигенции. а также приходом к власти в ряде европейских стран политиков, чья внешнеполитическая концепция базировалась на принципах паци­физма (Э. Эррио во Франции. Дж. Р. Маклональд в Англии и др.).

Однако наиболее значимая причина всплеска пацифистских устремлений крылась в самом характере международном обста­новки, сложившейся к середине 1920-х гг. Ее уникальность со­стояла в том, что правительственные круги всех без исключения великих держав, хотя и по разным мотивам, были заинтересова­ны в сохранении мирного статус-кво. Ведущие державы-победи­тельницы (США. Англия. Франция) выступали против любых попыток силовой деформации Версадьско-Вашингтонской сис­темы, создателями которой они являлись. Побежденные государ­ства (прежде всего Германия), а также державы, считавшие себя «незаслуженно обделенными» постановлениями Парижской и Вашингтонской конференций (Италия и Япония), не обладали в то время достаточной мощью для военной ревизии установлен­ного международного порядка и использовали дипломатические, т.е. мирные средства и методы для реализации своих внешнепо­литических целей- Что касается Советского Союза, то его партий­но-государственное руководство, не отказываясь от лозунгов про­летарского интернационализма, сконцентрировало свои усилия на укреплении международных позиций СССР на основе прин­ципов мирного сосуществования. Не последнюю роль в форми­ровании этого курса сыграл разгром «антипартийной группиров­ки» по главе с Л.Д. Троцким, осуждение ее революционного мак­симализма. отрицавшего саму возможность построения социализма в СССР без победы мировой революции. И.В.Сталин, провозг­лашая Советский Союз «рычагом» и «базой» развития мирового революционного процесса, отстаивал самостоятельное значение социалистических преобразовании в стране, что. в свою очередь, требовало создания благоприятных внешнеполитических условий, поддержания «мира во всем мире» и нормализации отношений с капиталистическими державами. Таковы были реальные предпо­сылки «эры пацифизма».

Несмотря на отчетливо выраженные тенденции к укрепле­нию Версальско-Вашингтонской системы, стабилизация в сфере международных отношении носила неустойчивый и. как следствие, временный характер. Урегулирование спорных межгосударствен­ных проблем и пацифистские меры не могли устранить глубин­ных противоречий, присущих послевоенной международной мо­дели с момента ее возникновения. Более того, эти противоре­чия. скрытые в 1920-е гг. под покровом пацифизма, со временем неминуемо должны были перерасти в открытые конфликты и столкновения.

Причиной тому стали происшедшие в период стабилизации новые изменения в расстановке си на мировой арене. В этой связи

необходимо хотя бы кратко охарактеризовать международные позиции великих держав, динамику их развития на протяжении двадцатых годов.

В 1929г. в результате быстрого роста экономики капитали­стических стран индекс производимой ими промышленной про­дукции в сравнении с 1913г. составил 147%. Однако экономиче­ский подъем проходил крайне неравномерно, что не могло не отразиться на международном положении государств и на соот­ношении сил между ними. Соответствующие показатели у веду­щих мировых держав были таковы: США — 172. Англия — 101, Франция — 143, Италия — 185, Япония — 330, Германия — 117, СССР — 115. По «долевому участию» в мировом промышленном производстве их роли к концу 1920-х гг. распределились следую­щим образом: США — 38% (в 1913г. — около 30). Англия— 9 (13.6). Франция - 8 (8,4). Италия — 3 (2.5). Япония - 2.8 <1.3). Германия — 9,2 (11,8). СССР — 2.8% (Российская империя в 1913г. -3.6).

Уже эти цифры позволяют сделать определенные выводы. В годы стабилизации еще более усилились экономические и фи­нансовые позиции Соединенных Штатов. Важнейшим международ­ным последствием американского «просперити» стала резкая ак­тивизация финансово-экономической экспансии США. охваты­вавшей все новые страны и регионы. -Великое наступление доллара" проявилось в значительном росте заграничных капита­ловложений США: за 6 лет «процветания» они увеличились по­чти в 3 раза, составив в 1929 г. 16,5 млрд.. ;> вместе с государствен­ными займами 28 млрд. долл. По этому показателю Соединенные Штаты вплотную приблизились к Англии, чьи зарубежные инве­стиции оценивались в 31 млрд- долл. Популярная поговорка «Дол­лар скупает земной шар» превратилась в основополагающий прин­цип американской внешней политики. Приверженность к изоля­ционистскому курсу республиканских администраций У. Гардинга. К- Кулиджа и Г. Гувера не противоречила широкому использова­нию ими «дипломатии доллара», расцвет которой пришелся на двадцатые годы. Главный постулат изоляционизма о неучастии США в политических союзах с европейскими странами не только не отрицал, но предполагал предоставление Соединенным Шта­там «свободы рук» в финансовом завоевании мира. Преемники Дж. Вашингтона усматривали смысл изоляционистской доктри­ны не только в отказе от каких-либо коалиций с государствами Старого Света, но и в использовании с выгодой для США межев-ропейских противоречий. В этом смысле изоляционизм представлял собой американскую разновидность политики баланса сил. Такая глобалистскан интерпретация изоляционизма теоретически обо­сновывала и экономическую экспансию, и претензии США на роль мирового арбитра. Убежденный изоляционист президент К. Кулидж в 1928 г. декларировал: «Наши инвестиции и торговые отношения достигли таких размеров, что почти невозможно пред­ставить себе какой бы то ни было конфликт где-нибудь на зем­ном шаре, который не нанес бы нам серьезного ущерба».

Глобализм внешнеполитических устремлений США. основан­ный на беспрецедентном экономическом могуществе, приводил и не мог не привести к столкновению их интересов с интересами других великих держав и прежде всего Англии, Соединенные Штаты последовательно и целенаправленно вытесняли Велико­британию с рынков Латинской Америки, Дальнего Востока и даже британских доминионов — Канады и Австралии. В 1929 г. Англия впервые за 300 лет уступила США первенство по общему объему внешней торговли. Обострилась борьба англосаксонских держав за нефть и другие источники сырья. Усилилось морское соперни­чество США, Англии и Японии.

Вместе с тем по аналогии с предшествовавшим периодом, не следует преувеличивать ни влияние Соединенных Штатов на раз­витие международных отношений, ни остроту англо-американ­ского антагонизма.

Продолжали действовать факторы, ограничивавшие роль США в мировой политике; изоляционистские запреты, несоответствие военной силы заявленным внешнеполитическим целям, усили­вавшееся сопротивление гегемонистским притязаниям Америки со стороны европейских держав и Японии. В качестве доказа­тельства последнего положения можно привести два достаточно убедительных примера. Узаконив на Вашингтонской конферен­ции равенство своего линейного флота с английским. Соединен­ные Штаты в дальнейшем стали проигрывать военно-морское соревнование не только Англии, но и Японии. Соперники США, формально придерживаясь буквы «договора пяти держав» о коли­чественном соотношении линкоров, существенно их модернизи­ровали и одновременно приступили к широкомасштабному стро­ительству крейсеров ц авианосцев. В итоге к началу 1930-х гг. Англия имела 73 судна этих трех классов, Япония — 38. а США — 31. Если ванглийском военно-морском флоте насчитывалось 16ли-нейных кораблей со скоростью 22 узла и больше, в японском — 10, то в американском — ни одного. В сфере экономических меж­дународных отношений, где США чувствовали себя сверхуверен­но. обстановка также далеко не всегда складывалась в их пользу. Европейские страны, восстановив свою экономику, перешли в контрнаступление на мировых рынках товаров и инвестиций. Уже в 1927 г. Европа вновь, как и до войны, отправила в США больше капиталов, чем Соединенные Штаты на европейский континент. Уолл-стрит вынужден был отказаться от мысли о подчинении экономики и финансов Европы своему контролю. Таким обра-юм. констатируя значительный рост удельного веса США в ми-повом капиталистическом хозяйстве и усиление влияния этой ;траны на международные процессы, необходимо отметить, что в уто время по названным выше причинам Соединенные Штаты обладали весьма ограниченными возможностями для реализации ;воих глобалистских планов по экономическому и политическо­му управлению миром.

Столь же взиешенной оценки требует и характеристика анг­ло-американских отношении. Острые конфликты между англо­саксонскими державами сочетались с выработкой общей линии поведения при урегулировании наиболее значимых международ­ных проблем (германский вопрос, политика «открытых дверей» на Дальнем Востоке и др.). В любом случае, нет никаких разум­ных оснований рассматривать англо-американские противоречия как «главный межимпериалистический антагонизм* двадцатых годов, что так долго и с таким однообразием доказывалось в со­ветской историографии.

Другое чрезвычайно важное изменение в расстановке сил было связано с бурными темпами промышленного подъема Ита.\ии и Япо­нии, т.е. тех государств в стане победителей, которые открыто выражали свое неудовлетворение послевоенной организацией мира. Укрепление экономических позиций сопровождалось на­ращиванием военного потенциала, что создавало реальную осно­ву для последующей силовой ревизии Версальско-Вашинггонс-кой системы. В 1920-е гг. шла ее дипломатическая подготовка.

Фашистское руководство Италии, провозгласив лозунг «Вос­создание Великой Римской империи», приступило к его практи­ческому осуществлению, используя на начальном этапе -воссоз­дания» методы открытой и тайной дипломатии. Во второй поло­вине 1920-х гг. итальянское правительство подписало серию знаменательных договоров, имевших далеко илушие последствия:

договор с Румынией 1926г. «о дружбе и сердечном сотрудниче­стве» (стороны обязались оказывать друг другу поддержку в инте­ресах «сохранения международного порядка». Италия признавала аннексию Румынией Бессарабии); Римский договор с Венгрией 1927 г. «о дружбе и согласительной процедуре» (в секретных ста­тьях соглашения Италия обязалась оказать помошь в вооружении венгерской армии, что поощряло стремление Венгрии к пересмотру Трианонского договора 1920г.); «Тиранский пакт» с Албанией пч1927г. (предусматривал совместные действия в случае «непрово-цированной войны» против одного из участников договора, пре­доставлял в распоряжение союзника все военные, финансовые и другие ресурсы, а также территорию, инициатива «совместных действий» против третьей державы целиком отдавалась Италии);

договор г 'Эфиопией 1928г., заключенный о Аддис-Абебе (про­возглашал «постоянный мир и вечную дружбу» между Италией и се будущей жертвой).

Что касается Японии, то она в этот период не проявляла осо­бой активности на дипломатическом фронте. Однако японские правительственные круги, проводя нарочито осторожную и уме­ренную политику на Дальнем Востоке, одновременно разрабаты­вали планы завоевания Китая и всей Восточной Азии, «сокруше­ния Соединенных Штатов-* и установления безраздельного гос­подства Японии в Азиатско-тихоокеанском регионе.

Изменявшийся баланс сил в лагере держав-победительниц создавал осязаемые предпосылки борьбы за новый передел мира, предпосылки кризиса и разрушения Версальско-Вашннгтонской системы.

Еще более существенными и «перспективными» для разви­тия международных отношений стали перемены в соотношении сил между державами, победившими в мировой войне, и побежденной Германией. Опираясь на свой огромный внутренний потенциал, а также на финансовую помощь США и Англии. Веймарская рес­публика к концу 1920-х гг. не только достигла довоенных эконо­мических показателей, но и значительно их превзошла- Масшта­бы роста германской экономики становятся более наглядными, если исходной точкой экономического подъема считать не 1913, а 1920 г. В этом случае индекс промышленного производства в 1929 г. составит не 117. а 1ЯО%. В последние годы стабилизации Герма­ния вышла на второе место в мире по выпускаемой промышлен­ной продукции и на третье после США и Англии — по объему внешней торговли. Вопреки постановлениям Версальского дого­вора восстанавливался и военно-технический потенциал Герма­нии. В частности именно в это время началось строительство во­енных кораблей (линкоров «Дойчланд». «Адмирал Шеер» и др.).

Так, уже в первое послевоенное десятилетие Германия вновь обрела статус одного из главных субъектов международных от­ношений. Реваншизм, подкрепленный экономической мощью, превращался из иллюзорной в реально достижимую цель, что де­лало германский вопрос наиважнейшим в мировой политике.

Общая картина расстановки сил в 1920-е гг. была бы неполной, если не отметить возросшее значение в международной жизни совет­ского фактора. Процесс стабилизации в СССР, происходивший в условиях нэпа, укрепил экономические позиции Страны Сове­тов- В 1923-1928 гг. ежегодный прирост промышленной продук­ции в Советском Союзе превышал 24%. Как следствие индекс промышленного производства в 1929г. в сравнении с 1920г. со­ставил около 280%. Помимо сходных черт с капиталистической стабилизацией (восстановление хозяйства и финансовой систе­мы, экономический подъем, увеличение внешнеторгового оборо­та) стабилизация в Советском Союзе имела и принципиальное отличие, так как ее главной целью провозглашалось построение социализма. В середине двадцатых годов был взят курс на социа­листическую индустриализацию и коллективизацию сельского хо­зяйства. Не затрагивая вопроса о характере и методах строитель­ства нового общества, важно отметить, что сам факт реализации этого новаторского плана стал дополнительным свидетельством усиления международных позиций СССР.

Все вышесказанное позволяет сделать заключение о том. что в рассматриваемый период в отношениях Запад-Советский Союз сложилось известное равновесие. И.В. Сталин на XIV съезде ВКП(б) в 1925г. заявил: «Достижение некоторого временного равновесия между этими двумя стабилизациями — такова характерная черта переживаемого нами международного положения». Это «времен­ное равновесие» базировалось на осознании обеими сторонами реального положения дел: западными лидерами — невозможности уничтожения «первого в мире социалистического государства" по­средством военной силы. советским руководством — несбыточно­сти расчета на скорую победу мировой революции- Равновесное состояние вовсе не означало отказа от «идейно-классовой борь­бы». но оно предполагало взаимное признание возможности и не­избежности мирного сосуществования двух систем.

Таковы были важнейшие изменения в расстановке и соотно­шении сил на мировой арене, которые обусловили глубокую внут­реннюю противоречивость развития международных отношении в 1920-е гг. В этот период образовалось два крупных узла противоре­чий, или два ^треугольника силы»: европейский (Англия-Фран-иия-Германия) и дальневосточный (США-Англия-Япония»- В пер­вом из них определяющее значение имел германский вопрос.