Вопрос 3. Думская монархия и реформы п. А. Столыпина.

1905-й год в России был действительно генеральной репетицией 1917-го года, здесь можно согласиться с товарищем Лениным. Российская империя была тогда на краю катастрофы. Вся страна охвачена Смутой, все бастуют, все демонстрируют власти свое презрение. В этой обстановке проходят выборы в I Государственную думу – первый русский парламент. Каким же он был?

Наш первый законодательный орган был двухпалатным: нижняя палата – Государственная дума, верхняя – Государственный совет. Госдума в отличие от Госсовета была полностью выборной. Выборы в нее были не всеобщими (в них не участвовали батраки, женщины, солдаты и матросы, учащиеся и рабочие мелких предприятий). Каждое сословие имело свои нормы представительства: голос 1 помещика приравнивался к 3 голосам буржуазии, 15 голосам крестьян и 45 голосам рабочих.

Срок полномочий состава Думы определялся в 5 лет, но специальным указом царь мог распустить Думу и назначить новые выборы. Кроме того, между парламентскими сессиями царь мог издавать указы, обретавшие силу закона в обход парламента. Дума могла: принимать законы, утверждать бюджет государства, обсуждать отчеты ведомств. Депутаты имели право запросов министрам.

Но законы, принятые в Думе, вступали в действие только после одобрения в обеих палатах и утверждения их царем. Таким образом, реформа привела к оформлению и выделению законодательной ветви власти. Однако практически вся полнота власти была по-прежнему сосредоточена в руках императора (особенно внешняя политика и оборона страны).

В условиях революции I Дума (1906 г.) становится думой народного гнева, где относительное большинство мест принадлежит кадетам. Законодательное собрание превращается в нескончаемый политический митинг: «Долой! В отставку!». Это кричат думские депутаты царскому правительству. В такой обстановке невозможна никакая политика, тем более невозможны реформы. Из-за раскола власти и общества, ненависти общества к власти власть оказалась в ваккуме. Эту проблему попытался решить последний крупный политик дореволюционной России, последний реформатор империи Петр Аркадьевич Столыпин.

В то время только Столыпин в силу своих личных качеств (ясный ум, решительность, т. е. политическая воля) мог начать решать эту трудную задачу – примирить русское общество с властью. При этом он никогда не шел на поводу у революционных настроений, не заигрывал с левыми (как Витте). И вот, подписывая манифест о роспуске I Думы, Николай II назначил Столыпина премьер-министром. В то время как раз окончательно оформилась его программа: революции – беспощадный отпор, стране – реформы.

Причем преобразования касались всех сторон жизни: это и земельный вопрос, и земское самоуправление, и свобода совести и т. д. Но основой реформ была совместная работа правительства и Думы. Для Столыпина Дума – это не фикция, не кость, брошенная самодержавием ненавистному обществу. Для премьера русское законодательное собрание – важный институт власти и правительство обязано работать с Думой. Но и Дума призвана работать с правительством, а не бороться и третировать монархию. И когда такая совместная работа во благо страны станет нормой политической жизни, вот тогда осуществится важнейшая реформа Столыпина – реформа власти и оформится думская монархия. Таково было политическое кредо Столыпина!

Ему нужно было во что бы то ни стало отвоевать у революции Государственную думу. Премьер прекрасно понимал, что реформы невозможно навязать русскому обществу. Правда, в законодательстве были лазейки, которые позволяли провести законы в обход Думы, с помощью царского указа. Для того чтобы форсировать реформы Столыпин вынужден пользоваться ими. Так же как он вынужден ввести военно-полевые суды для борьбы с революцией, которые вешали боевиков и террористов.

Одним словом, Столыпин левым спуску не давал, но и не терял надежды сделать Думу работоспособной, в полном смысле государственной. Это удалось не сразу, и II Думу (1907 г.) тоже придется распустить и тут же принять новый избирательный закон, который ставил заслон перед крайне левыми социалистами. А потом возникнет III Дума (1907-1912 гг.) и в ней сложится уже проправительственное большинство. В ней будет другая атмосфера, там будет работать своего рода партия власти – октябристы. Столыпин сможет вздохнуть свободнее и вплотную заняться другими реформами, решать аграрный вопрос.

Эта реформа ставила не узко экономическую цель – подъем сельского хозяйства, а глобальную культурную задачу – уничтожить в русской деревне общинную психологию, уничтожить власть сельского общества, коллективизм. И заменить это на власть денег и на власть частной собственности. Это значило преобразовать русскую деревню в капиталистическое предприятие на европейский манер. У Столыпина были, несомненно, благие намерения.

Наладив отношения с Думой, Столыпин с 1907 по 1914 гг. пытался проводить авторитарную политику, основанную на твердой решимости обновить страну и укрепить власть не только на основе полицейских репрессий. Согласно концепции Столыпина, модернизация страны требовала трех условий: первое – сделать крестьян полновластными собственниками, чтобы наиболее «крепкие и сильные», освободившись от опеки общины, могли работать без оглядки на «убогих и пьяных». Второе – осуществить всеобщее обучение грамоте в обязательной для всех четырехлетней начальной школе. И, наконец, третье – необходимо было добиться усиленного роста промышленности, подкрепленного развитием внутреннего рынка.

Власти начали всячески способствовать разрушению общины и выделению крестьянских хозяйств на хутора и отруба. Государство также помогло многим крестьянским семьям в приобретении земель через посредство Крестьянского банка. Правительство поощряло переселение крестьян из центра России в малоосвоенные районы Сибири. Но в целом можно сказать, что аграрным реформам Столыпина не хватило времени. Собственниками смогли стать лишь 8% общего числа тружеников, но они терялись в масштабах страны.

Вскоре, под натиском революционных событий 1917-1921 гг., дрогнувшая было, сельская община вновь окрепла. Зато к 1916 г. крестьянские хозяйства (частные и общинные) владели в пределах европейской части России 89% пахотной земли и 94% скота. Это означает, что накануне революции 1917 г. Российская империя была страной, в которой преобладали мелкие сельские хозяйства, и почти не осталось помещичьего землевладения.

Подъем сельского хозяйства и промышленного производства в годы премьерства Столыпина стал неоспоримым фактом. Но для того, чтобы дать объективную оценку этим успехам, следует рассмотреть их в мировом масштабе. В 1913 г. общий уровень промышленного производства в России оставался все же в 2,5 раза меньше, чем промышленное производство Франции, в 6 раз меньше, чем в Германии, в 14 раз – чем в Америке. И здесь встает один важный вопрос: способствовал ли курс экономического развития, взятый Витте и продолженный Столыпиным, коренному преобразованию русской экономики и русского общества?

В сельском хозяйстве предвоенное десятилетие скорее благоприятствовало сельским общинам, которые выкупили 6 млн. га земли, чем настоящим «крестьянам-предпринимателям» (только 3,4 млн. га). Часть русской буржуазии паразитировала на государственных заказах и желала освободить страну от присутствия иностранного капитала в экономике. С этой точки зрения экономическая политика Витте – Столыпина не привела к какому-нибудь действительному приближению к западной модели. Навязанная сверху, она некоторым образом предвосхищала то, что делалось затем Сталиным, начиная с 1928 г.

Несмотря на благоприятные экономические, идеологические и политические обстоятельства, Столыпин совершил все же ряд ошибок, поставивших его реформы под угрозу провала. Первой ошибкой было отсутствие продуманной политики в отношении рабочих. Второй ошибкой Столыпина стало то, что он не предвидел последствий интенсивной русификации нерусских народов.

Он хотел как-то преодолеть очередную русскую Смуту, уйти от крестьянского бунта, от великих потрясений. Он хотел сделать из русского крестьянина европейца, гражданина, опору для трона и государства. Чтобы крестьянин, переселившийся на хутора, ставший по сути фермером, не выбирал бы в Думу левых популистов, которые кричали: «Земля – крестьянам!». Фермер выберет консерваторов, в крайнем случае, либералов, он создаст Великую Россию. Получилось ли это?

Как всегда главную оценку реформатору дала история: столыпинский штурм крестьянской общины не преодолел, а приблизил революцию! Крестьяне не захотят защищать русскую монархию, впрочем, она уже сама не хотела себя защищать. Известен столыпинский афоризм: «Дайте государству 20 лет внутреннего и внешнего покоя, и вы не узнаете нынешней России». Он считал это главным условием успешной модернизации страны. Остается выяснить, к кому был обращен этот призыв. Ну, конечно же, к левым, к русскому обществу, к Думе, к кому же еще.

Но с начала 1909 г. против Столыпина и его реформ был открыт второй фронт, не менее трудный. Тут Столыпин боролся с реакционным недомыслием политической элиты, с радикализмом справа. Таких людей было немало в Госдуме, но особенно сильны были их позиции в Госсовете и при дворе. Они считали, что Столыпин сотрясает устои самодержавия, заигрывает с Думой, и вообще увлекся либеральными реформами.

Отставка Столыпина была делом ближайших месяцев, говорили, что он был уже политическим трупом. Но дело было гораздо трагичнее, политическим трупом была русская монархия. Столыпин был ее последним рыцарем, последним настоящим защитником. Он боролся за ее жизнь до конца и погиб в сентябре 1911 г. Столыпин мечтал о Великой России, но очень скоро в стране начнется Великая революция.