4. Дидактический эпос. Гесиод: поэма "Труды и дни" - ценнейший источник по истории беотического крестьянства, поэма "Теогония" - космогонические и теогонические мифы древних греков.

«Труды и дни». Экономические изменения конца VIII и начала VII в. до н.э. и образование греческих государств-городов способствовали появлению новых понятий и новых интересов. Господство и произвол родовой знати, захватившей лучшие земли, стали встречать глухой ропот и протесты со стороны остального населения. Патриархальные традиции начали колебаться. Так, например, в противоположность аристократическому взгляду на труд как на что-то, унижающее свободного человека, стали признавать его значение. «Труд не позорен нисколько; позорна одна только праздность» - эта мысль проходит красной нитью через поэму беотийского поэта этого времени Гесиода «Труды и Дни». В связи с новыми условиями возрастала потребность в живом поучении. Удовлетворить такие запросы могло лишь особое направление в поэзии - дидактический, т. е. назидательный, эпос. Этот вид поэзии еще твердо придерживается традиции гомеровского эпоса, пользуется тем же стихотворным размером - эпическим гекзаметром, ионийским диалектом, отчасти даже теми же стилистическими приемами: повторениями, эпитетами, сравнениями и т.п. Но содержание нового жанра уже совершенно иное, отвечающее потребностям текущей жизни. В противоположность гомеровской поэзии, где личность автора оставалась скрытой, здесь поэт сам считает нужным рассказать о себе и поделиться своим жизненным опытом, признавая его поучительным для других. Главным представителем дидактического эпоса был беотийский поэт Гесиод. Беотия - область средней Греции, одна из немногих областей Греции, имевших поля, пригодные для земледелия, и там оно составляло главное занятие жителей. В течение долгого времени Беотия оставалась на том уровне, на каком была при Гесиоде. Личная жизнь Гесиода весьма характерна для рассматриваемой эпохи, и то, что он рассказывает, живо воспроизводит перед нами типичные черты его времени. Род его происходит из Кимы Эолийской (в Малой Азии). Отец его, который в «Жизнеописании» называется Дием, много плавал по морю в поисках средств к жизни, т.е., как видно, занимался торговлей, но не добился своей цели и, «избегая злой бедности, какую Зевс дает людям», переселился в Аскру близ горы Геликона - «лютую в зимы и тяжкую летом, недобрую вечно». Происхождением Гесиода и объясняется, почему он, житель Беотии, создал свои поэмы на языке ионийских аэдов, и сам он рассказывает о своем выступлении в качестве аэда.

Отец Гесиода, умирая, оставил после себя наследство двум сыновьям - Гесиоду и Персу. Но Перс подкупил судей - «царей», как по гомеровскому образцу называет Гесиод старейшин местных аристократических родов, и они вынесли несправедливое решение, отдав все наследство Персу. Гесиод, оставшись без средств к жизни, стал усердно работать и не только спасся от нужды, но и скопил состояние. Из поэмы видно, что он владел участком земли и обрабатывал его сам с помощью нескольких рабов и наемных батраков. Перс же скоро растратил полученное без труда богатство и должен был обратиться за помощью к брату, но тот сурово встретил его и напутствовал только советом о необходимости трудиться. Эти нравоучения и составляют основную часть поэмы. Проблема богатства и бедности поставлена тут со всей остротой. Личные переживания дали Гесиоду основу для поэмы «Труды и Дни». Обездоленный братом, он выбился из нужды личным трудом и на собственном опыте убедился в значении труда, который приносит человеку богатство. Богатый и бедный чувствуют себя совершенно по-разному: бедность убивает личность в человеке, богатство дает ему смелость. «Стыд, - говорит Гесиод, - за убожеством следом идет, за богатством же смелость». Общество, с точки зрения Гесиода, представляет собою два класса - царей и пастухов. «Цари» - это знать, они же и богатые: они блистают среди смертных и почитаются как боги, творят суд и расправу и со сладкими речами выступают на сходках, смиряя всякие споры, но они запятнали себя неправдой и лихоимством - это «цари-дароядцы». Другой класс - пастухи и ремесленники. Гесиод нигде не упоминает крестьян, но о земледельческом хозяйстве говорит на протяжении всей поэмы. Симпатии его всецело на стороне земледельцев. К ремесленникам он относится с некоторой подозрительностью. Гесиод представляет Прометея как образец хитрости ремесленника. В обеих своих поэмах он выводит его в виде богоборца. Прометей обманул Зевса при жертвоприношении в Меконе и украл огонь. За это расплачиваться пришлось людям, да и сам Прометей жестоко пострадал. Никак не выделяет Гесиод рабов, но вся его хозяйственная система имеет определенно выраженную рабовладельческую основу.

Миросозерцание Гесиода сурово. Беотийское крестьянство страдало от малоземелья, задолженности, притеснений со стороны знати, было расщеплено конкуренцией и взаимным недоверием. Жизнь представляется Гесиоду непрерывной борьбой, проходящей в соперничестве между представителями одинаковой профессии. «Гончар смотрит с гневом на гончара, плотник на плотника, нищий завидует нищему, певец певцу». «Работы и дни» открываются противопоставлением двух «Эрид» - двух видов соперничества. Есть злая Эрида, порождающая раздоры и войну, и добрая Эрида - соревнование в труде. Гесиод, таким образом, отвергает гомеровский идеал воинской удали, как источника славы и добычи. Но и в труде Гесиод видит лишь тяжелую необходимость, ниспосланную людям разгневанным Зевсом.

Условия жизни все ухудшаются; эта мысль иллюстрируется двумя мифами — о том, как женщина Пандора, посланная людям Зевсом в наказание за то, что Прометей похитил для них огонь, открыла сосуд с бедствиями и выпустила их на волю. Эта же мысль проходит и в рассказе о пяти веках. После полного счастья, которым люди наслаждались в течение золотого века, когда они жили, как боги, и когда земля давала им все в изобилии и без труда, наступило постепенное ухудшение - серебряный и медный века. После кратковременного улучшения в век героев наступил, наконец, пятый век - железный, век насилия и неправды: это - время самого поэта, и он делает вывод, что лучше было бы вовсе не жить в этот ужасный век. В связи с этим Гесиод в назидание современникам приводит басню о Соловье и Ястребе (первая известная нам басня).

В этой басне аллегорически изображаются современные поэту социальные отношения. «Цари», т.е. аристократы, держат в своих руках всю власть. Незнатный, хотя бы и дельный, способный и даже талантливый человек слаб, так как находится в полной зависимости от сильного. Мы видим, что в этих словах звучит уже негодование поэта, который на себе испытал силу «царей». Мы вспоминаем сцену с Ферситом у Гомера. Там была лишь слабая попытка протеста против произвола знати, и поэт представил ее в комическом виде, так как отражал точку зрения правящей группы. Гесиод же прямо заявляет протест против существующего порядка. Этот факт лучше всего свидетельствует о том, насколько изменились социальные взаимоотношения. Многие рассуждения Гесиода носят пессимистический характер, однако пессимизм поэта не представляется безнадежным. Он верит в богов и находит твердую опору в труде. Царству неправды и насилия Гесиод противопоставляет высокий идеал Правды и посвящает целый раздел ее прославлению.

Самыми привлекательными чертами изображает он счастье и благоденствие людей в государстве, где правители соблюдают Правду. Даже среди бедствий железного века он открывает черты добра и верит, что Зевс положит конец злодеяниям. В этой вере его обнадеживает то, что 30 тысяч стражей Зевса, в том числе дочь Зевса - Правда, витают среди людей и охраняют их от неправды. Из наставлений неразумному Персу выясняются взгляды Гесиода на добродетель и труд. Он возводит их в категорию законов, предначертанных людям богами.

В эту картину миропорядка автор вводит свой морально-хозяйственный материал. Гесиод консервативен и не ищет путей изменения социального строя; цель наставлений — показать, каким образом при существующих условиях небогатый человек может честно достигнуть благосостояния и почета. В образных афоризмах Гесиод рисует трудолюбивого крестьянина, расчетливого, бережливого, строящего свои отношения с людьми на основе строгой взаимности услуг, благочестивого в расчете на ответную благосклонность богов. Цель жертвоприношений и возлияний богам - обогащение. Для мировоззрения Гесиода очень характерен взгляд его на семью. От любовных увлечений Гесиод предостерегает. Жениться он советует в тридцатилетнем возрасте на молодой девушке, которую легко обучить «благонравию»; следует иметь не: больше одного сына, чтобы не дробить земельного участка.

Важнейшим средством к обогащению является у Гесиода земледельческий труд. Труд этот должен быть систематическим и упорядоченным:

Гесиод разбирает одну за другой все работы земледельческого года, начиная с осеннего посева, указывает сроки этих работ; указания хозяйственного и технического порядка перемежаются с нравственными сентенциями и описаниями природы в различные времена года. Все наставления рассчитаны на небольшое, но зажиточное хозяйство, прибегающее в страдную пору к использованию также и наемного труда; центр тяжести лежит, однако, на личном труде хозяина. Развивая мысль о необходимости труда, Гесиод показывает, как от труда приходит и богатство.

Поэма Гесиода дает нам живую картину жизни в его стране. В земледельческой стране, какой была Беотия, труд представляется ему именно как земледельческий. Обычно Гесиода представляют как крестьянина. Однако его умственный кругозор и имущественное состояние показывают, что он был мелким землевладельцем, который имел целое хозяйство с небольшим количеством рабов и даже наемными батраками. Но в отсталой в хозяйственном отношении Беотии сам хозяин еще берется за плуг и идет за волами, а в зимнюю пору починяет свой инвентарь,

Другим источником обогащения может служить морская торговля; однако к мореплаванию беотийский крестьянин относится с большим недоверием. Гесиод сам лишь один раз в жизни ездил по морю на состязание рапсодов и признает свое незнакомство с морским делом; тем не менее, и здесь он стремится указать «сроки», т. е. те времена года, когда плавание сопряжено с наименьшим риском.

Заключительная часть поэмы представляет собой рассмотрение «дней». Здесь излагаются поверья, связанные с определенными числами месяца, рассматривавшимися как «счастливые» или «несчастливые» для различных работ. Наличие этой заключительной части отмечено в традиционном заглавии поэмы (вряд ли восходящем к самому автору): «Труды и дни».

Размышления и наставления Гесиода группируются, таким образом, вокруг нескольких тем: установленные богами условия человеческого существования, справедливость и насилие, труд земледельца, мореплавание, «дни». Изложение, однако, не отличается строгой последовательностью; основной материал обрамлен отдельными афоризмами и правилами поведения на разные случаи жизни. Мысль лишь с трудом облекается в отвлеченные формулы и чаще всего получает образное выражение, порой очень меткое и реалистическое, в стиле народных пословиц и поговорок. Поучения развертываются в небольшие, но наглядные бытовые картинки. Наряду с этим Гесиод, который пользуется гомеровским диалектом и стихотворным размером героического эпоса - гекзаметром, имеет в своем распоряжении богатый запас выразительных средств, выработанных эпической традицией.

«Теогония». Во вступлении к «Теогонии» Гесиод рисует свое поэтическое «посвящение». Вырезав из пышного лавра жезл (знак отличия рапсода), Музы подарили его Гесиоду, вдохнули в него дар божественных песен и приказали прославлять богов.

Гесиод, таким образом, не безличный эпический певец; он чувствует себя носителем и учителем истины, которую он противопоставляет ложным песнопениям других певцов, введенных в заблуждение Музами.

Смена общественных укладов в доклассовом обществе (например, переход от матриархата к патриархату) находила мифологическое отражение в сказаниях о борьбе между старшими и младшими богами и победе молодых богов над старыми; греческие боги оказывались отнесенными к различным поколениям, и очеловеченные боги эпоса были в этой системе самыми «молодыми».

У Гесиода поэма начинается с обращения к музам, затем идёт повествование о зарождении мира, титанах, богах-олимпийцев и о героях. Сначала был Хаос, потом появилась Гея, Тартар и Эрос. Потом от Хаоса рождается Ночь и Эреб. Ночь рождает Эфира и День от Эреба. Гея же рождает Урана и нимф. От брака Геи с Ураном рождаются первые боги - титаны. Также от этого союза Гея родила циклопов и гекатонхейров. Уран спрятал своих детей в недрах Земли, Гея же, страдая от этого, просит Крона отсечь детородный орган отца, что он и делает. Из крови Урана родились эринии, гиганты, нимфы. Пока член Урана плавал по морю, вокруг него образовалась пена (и пристала к берегу Кипра), из которой потом появилась Афродита, или Киприда (дочь Кипра). Далее рождаются различные боги, из которых стоит упомянуть Мойр (богини судьбы, которые родились до Олимпийцев, а, значит, последние были им подвластны), и т.д. Также появляются различные божества-реки. Далее повествуется о рождении новых богов Реей от Крона: Зевса, Геры, Аида, Посейдона, Деметры, Гестии. Крон, зная, что в соответствии с пророчеством он будет свергнут одним из своих детей, глотает их одного за другим, но самого младшего - Зевса - Рея прячет на острове Крит, а вместо Зевса подкладывает Крону камень.

Затем повествуется о рождении новых богов (Афина, Феб, Арес и т.д.), о титаномахии и о героях, которые должны будут спасти богов от гигантов. Также в «Теогонии» упоминается легенда о ящике Пандоры.

Поэма Гесиода представляет собой обширную родословную богов, которая одновременно является историей происхождения мира. Вначале, по Гесиоду, были Хаос («зияющая пустота»), Земля и Эрот («любовь»), властный над бессмертными и смертными. От Хаоса и Земли возникли в разных поколениях прочие части мироздания - Эреб (Мрак), светлый Эфир, Небо, Море, Солнце, Луна и т.д. Эта система любопытна тем, что показывает, как в недрах мифологии созревали философские понятия: мифологические образы Хаоса, Земли и Эрота являются предшественниками философских понятий пространства, материи и движения. У Гесиода, однако, они еще в полной мере сохраняют свой мифологический характер. Хаос и Земля - это божественные существа, которые порождают из себя новые существа, в свою очередь вступающие между собой в браки и становящиеся родителями других богов. В систему родословной Гесиода входят не только те боги, которые служили предметом реального почитания в греческом культе, но и олицетворение тех сил, которые представлялись ему воздействующими на поведение людей: Труд, Забвение, Голод, Скорби, Битвы, Убийства, Раздоры, Лживые речи и т.п. Гесиод стремится к полноте своей родословной, и в его поэме значительное место занимает голое перечисление имен, «каталоги» мифологических фигур. С большой подробностью он останавливается на моментах перехода верховенства от одного божественного поколения к другому. Мифы, сообщаемые Гесиодом о «старых» богах, содержат много архаических черт, которые из гомеровского повествования обычно устраняются как слишком грубые, например миф о Кроне, оскопляющем своего отца Урана (Небо) и пожирающем собственных детей из боязни потерять владычество. Венцом повествования является победа Зевса над Титанами и другими чудовищами прошлого. Укрепив свою власть, Зевс берет в жены Метиду (Премудрость), затем Фемиду (Правосудие), которая рождает ему Законность, Справедливость, Мир и богинь судьбы Мойр. Таким образом, и здесь намечается образ Зевса, как всемогущего блюстителя справедливости. Характерно, что о тех потомках Зевса, которые вошли в систему олимпийских богов и играют огромную роль в гомеровском эпосе, как например Аполлон или Афина, Гесиод упоминает только вскользь, в порядке перечисления. Между тем именно вокруг этих образов в эпоху Гесиода развертывалось свежее мифотворчество, связанное с разложением родового строя и процессами образования классов: религия Аполлона Дельфийского приобретала аристократическую окраску, Афина становилась покровительницей ремесленной демократии. Крестьянину Гесиоду эти боги остаются чуждыми; дельфийские, а в известной части и гомеровские, мифы представлялись ему, вероятно, той «ложью» певцов, от которой он предостерегает во вступлении к «Теогонии».

Продолжением «Теогонии» была поэма «Каталог женщин», которая также приписывалась Гесиоду. В ней излагались сказания о «героинях», «прародительницах», к которым возводили себя греческие роды. Представление о прародительницах, восходящее, по всей вероятности, к эпохе матриархата, было переосмыслено в патриархальный период таким образом, что родоначальником признавался «герой», происшедший от сочетания мужского божества со смертной женщиной, прародительницей. Подобно тому, как «Теогония» приводила богов в систему единой родословной, «Каталог» содержал обширную родословную героических родов и являлся как бы сводом героических преданий различных областей Греции. Предания излагались кратко, в порядке перечня, без установления сюжетной связи между ними. От «Каталога» сохранились лишь отрывки, значительно обогатившиеся в недавнее время, благодаря папирусным находкам.

Деятельность Гесиода, как систематизатора мифологии, проникнута теми же тенденциями, что «Труды и дни». Гесиод не стремится ни к каким реформам в области религиозных и мифологических представлений, он старается упорядочить, закрепить традиционные взгляды на божественный миропорядок, выдвигая на первый план нравственные моменты, отложившиеся в народных преданиях. Однако самое подчеркивание нравственных проблем и стремление к систематическому осмыслению мира свидетельствуют уже о начинающейся ломке традиционного миросозерцания, об идеологическом сдвиге, происходившем в период распада родового общества.

Гесиод нашел ряд последователей и продолжателей в области как «каталогического», так и чисто «наставительного» эпоса, и его дидактика является предшественницей наставительной лирики и философской поэзии VII-VI вв.

Античная критика, отмечая в произведениях Гесиода некоторую сухость изложения (особенно в «каталогических» частях), высоко ценила воспитательное значение его поэм. Историк Геродот (V в. до н.э.) утверждал, что Гесиод и Гомер «составили для эллинов родословную богов, снабдили имена божеств эпитетами, поделили между ними достоинства и занятия и начертали их образы». Восхваление мирного труда у Гесиода дополняло, в глазах древних, воинскую героику Гомера. С другой стороны, противопоставление Гомера и Гесиода нашло выражение в легенде о «состязании» между обоими поэтами, на котором присутствовавшие эллины отдали предпочтение Гомеру, а царь Панед, председатель состязания, «увенчал Гесиода, сказавши, что победа по праву принадлежит тому, кто призывает к земледелию и миру, а не тому, кто повествует о войнах и побоищах». Однако произведения Гесиода не могли соперничать с гомеровским эпосом ни по силе, ни по длительности своего влияния, и легендарный Панед вошел в позднейшую греческую пословицу, как воплощение слабоумия. В нарицательном значении теогония - совокупность верований и воззрений о происхождении и родословии богов.