7. Некролог как исторический источник по изучению биографий участников революционного движения.

Некролог — один из жанров газетной журналистики. Также, материал, представленный в СМИ по поводу смерти какого-либо человека. Часто содержит в себе описания жизнедеятельности покойного, его заслуги перед обществом, причины смерти. В большинстве случаев современный некролог — это небольшая заметка на одной из последних страниц издания, содержащая в себе соболезнования родным и близким усопшего. Как правило, некролог не отличается большим объёмом.

На смерть Ленина: Уникальный совмещенный выпуск газет "Петроградская правда" и "Красная газета", Главная газета партии большевиков "Правда" – там печатались некрологи.

В советском некрологическом дискурсе тексты варьировались от скупых извещений о смерти до многодневных и многополосных некрологов-ансамблей. Начать, видимо, следует с извещения, которое было минимальным официальным откликом на смерть ответственного товарища. В траурной рамке, на последней газетной полосе партийные и советские инстанции -- от бюро ячейки и правления банка до ЦК -- извещали («со скорбью», «в глубоком горе») о факте, дате и (иногда) формализованной причине смерти лица, занимающего или некогда занимавшего нерядовую позицию («старейший член Моссовета», «быв. председатель Цекомбанка», «член ВКП(б) с 1917 года»).Лица, имевшие отношение к нескольким инстанциям при жизни, после смерти могли рассчитывать на серию извещений. Они размещались одно под другим в соответствии с иерархией мест, осуществляющих работу скорби.

Некрологический дискурс состоял, главным образом, из малых некрологов. Их размер не превышал 25-70 строк. Иногда с портретом. Текст публиковался, а иногда и писался в день похорон. Подписывался одним лицом («твой друг Лилия Балашова», инициалы встречаются до середины 1930-х, «группой товарищей» (формулировка бытовала до середины 1960-х), поименованной группой («группа сибирских подпольщиков», «старые большевики»), официальной инстанцией или списком, который в послевоенную эпоху все чаще воспроизводил состав ЦК или правительства (с середины 1960-х -- это основная форма авторства). До конца 1930-х годов малый некролог не имел своего определенного места. Он мог появиться всюду, кроме первой полосы, позднее - преимущественно в правом верхнем углу последней полосы. Чтобы стать героем малого некролога, в раннюю советскую эпоху достаточно было быть настоящим (старым) большевиком, а в позднюю - партийным или советским чиновником высокого ранга.

Под фамилией покойного, взятой в траурную рамку, размещались компактная история его смерти, включая причины и обстоятельства

До середины 1930-х годов биография покойного разворачивалась на фоне исторических эмблем (подполье, тюрьма, гражданская война) и структурировалась ими же («Октябрь застал его…», «Февраль 1917-го застал его...»), оставаясь, по сути, революционной биографией. Несмотря на исторический формат, в малом некрологе оставалось место для деталей, создающих ощущение живого человеческого присутствия, по мере стандартизации малого некролога неформальные детали исчезнут, история смерти сведется к констатации утраты, а присутствие большой истории в биографии станет необязательным. Вехи жизненного пути будут определяться карьерной траекторией. Клише, из которых он составлялся, постоянно уточнялись и заменялись новыми, пока в эпоху застоя не застыли совсем. Завершался малый некролог меланхолическими формулами скорби и памяти.

В большой некролог, кроме элементарных форм, могли быть включены воспоминания о покойном, постановления правительственной комиссии по организации похорон, медицинские заключения, отклики на смерть, оформляющие расширенное коммуникативное пространство события, сообщения о кремации, а с 1927 года -- об изъятии мозга, его взвешивании и передаче в Институт мозга (это нужно обязательно упомянуть!), траурные речи и репортажи. Большой некролог размещался, как правило, на третьей полосе, занимая не более ее двух третей. Фотоклише, изображающие покойного при жизни и после смерти, наглядно демонстрирующие скорбь и политическую сцену прощания, придавали большому некрологу статус зрелища. Этот способ проработки смерти процветал в 1930-е годы. После войны он стратегически сблизился с малым некрологом.

Исключительная смерть исключительных людей, представляемая и переживаемая в качестве события исторического масштаба, конвертировалась в тотальный некролог. Он превращал от трех до шести номеров «Правды» в тематический траурный цикл. Такие тексты создавались на смерть первых лиц страны (кроме вождей это Куйбышев, Горький, Калинин, Жданов, а в брежневскую эпоху -- маршал Малиновский) и трагически погибших героев. Траурный цикл открывался большим портретом и заявлением ЦК на первой полосе, забранной в черную рамку, что само по себе указывало на масштаб события. Остальные полосы, включенные в тотальный некролог, выходили под одной «шапкой» - ФИО покойного в траурном прямоугольнике. Много места занимали политические заявления и отклики на смерть. Обилие крупных и выразительных фотоклише и поэтических текстов довершало переработку газетной полосы в пространство особого рода. Как правило, в нем не было места для информации на другие темы: до пяти--семи полос занимал некролог. Однако в 1980-е годы даже смерть генерального секретаря уже не выдерживала конкуренции с вестями автопрома или сообщениями о прибалтийских новациях в строительстве. Сакральное измерение советской цивилизации, куда «большие смерти» традиционно вводили советского человека, становилось все более проницаемым и все менее очевидным.