16.Философская лирика Тютчева

Литературное наследие его невелико: несколько публицистических статей и около 50 переводных и 250 оригинальных стихотворений, среди которых довольно много неудачных. Зато среди остальных есть жемчужины философской лирики, бессмертные и недосягаемые по глубине мысли, силе и сжатости выражения, размаху вдохновения. Как поэт Тютчев сложился на рубеже 1820–1830 х гг. К этому времени относятся шедевры его лирики: «Бессонница», «Летний вечер», «Видение», «Последний катаклизм», «Как океан объемлет шар земной», «Цицерон», «Весенние воды», «Осенний вечер» и др.

Проникнутая страстной, напряженной мыслью и одновременно острым чувством трагизма жизни, лирика Тютчева художественно выразила сложность и противоречивость действительности. Философские взгляды Тютчева формировались под воздействием натурфилософских взглядов Ф. Шеллинга. Лирика Тютчева пропитана тревогой. Мир, природа, человек предстают в его стихах в постоянном столкновении противоборствующих сил. Человек обречен на «безнадежный», «неравный» бой, «отчаянную» борьбу с жизнью, роком, самим собой. Особое тяготение проявляет поэт к изображению бурь и гроз в природе и в человеческой душе. Образы природы в поздней лирике окрашиваются прежде отсутствующим в них национально русским колоритом.

Тютчев наряду с Е. А. Баратынским – крупнейший представитель русской философской лирики XIX в. Художественный метод Тютчева отражает общее для русской поэзии движение от романтизма к реализму. Дарование Тютчева, который охотно обращался к стихийным основам бытия, само имело нечто стихийное. Идейное содержание философской лирики Тютчева значительно не столько своим разнообразием, сколько глубиной. Наименьшее место занимает здесь лирика сострадания, представленная, однако, такими захватывающими произведениями, как «Слезы людские» и «Пошли, Господь, свою отраду». Пределы, поставленные человеческому познанию, ограниченность знания «человеческого Я», слияния человека с жизнью природы, описания природы, нежное и безотрадное признание ограниченности человеческой любви – таковы господствующие мотивы философской поэзии Тютчева. Но есть еще один мотив – это мотив хаотической, мистической первоосновы жизни.

Здесь Тютчев действительно является вполне своеобразным и если не единственным, то, наверное, самым сильным во всей поэтической литературе». В этом мотиве отражается вся поэзия Тютчева. Стихотворения «Святая ночь», «О чем ты воешь, ветр ночной», «О, вещая душа моя», «Как океан объемлет шар земной», «Ночные голоса», «Ночное небо», «День и ночь», «Безумие» и другие представляют собой единственную в своем роде лирическую философию хаоса, стихийного безобразия и безумия. И описания природы, и отзвуки любви проникнуты у Тютчева этим сознанием: за всем этим скрывается их роковая сущность, таинственная, отрицательная и страшная. Поэтому его философское раздумье всегда пронизано грустью, тоскливым сознанием своей ограниченности и преклонением пред неустранимым роком. Лишь политическая поэзия Тютчева запечатлена бодростью, силой и надеждами, которые иногда обманывали поэта.

Политические стихотворения Тютчева уступают его философской лирике. Чтобы быть настоящим поэтом того направления, в котором писал Тютчев, надо было любить искренне Россию, знать ее, верить в нее. Этого, по собственным признаниям Тютчева, у него не было. Пробыв с 18 до 40 лет за границей, поэт не знал родины и в целом ряде стихотворений («На возвратном пути», «Вновь твои я вижу очи», «Итак, опять увидел я», «Глядел я, стоя над Невой») признавался, что родина ему не мила и не была «для души его родимым краем». Значение Тютчева в развитии русской лирической поэзии определяется его историческим положением: он, ученик Пушкина, стал учителем лириков послепушкинского периода. Его оценили раньше других Некрасов и Тургенев. Как и предсказывал Тургенев, Тютчев остался до сих пор поэтом немногих ценителей; волна общественной реакции лишь временно расширяла его известность, представляя его певцом своих настроений. Тютчев вошел в историю русской литературы как могучий, бессмертный представитель философской лирики, учитель поэзии для поэтов.

17.Классическая эстетика

18.Импрессионизм в лирике Фета

У Афанасия Фета была необычная, сложная, во многом весьма драматическая судьба. Незаконнорожденный сын богатого помещика Шеншина, он всю жизнь стремился укрепить свой социальный статус, вернуть утраченные им в отроческие годы потомственное дворянство и фамилию. Старательный офицер и деятельный помещик, Фет стал для русской литературы первооткрывателем утонченной воздушности природной лирики, в идеале воплотившейся в стихотворениях символистов и отчасти акмеистов.

Древние говорили: поэтами рождаются. Фет действительно родился поэтом. «Замечательная художественная одаренность, — писал академик Д. Д. Благой, — составляла суть его сути, душу его души». Чувствительность, задушевность, утонченное восприятие всего происходящего вокруг в мире и в душе человека сделали Фета первым настоящим импрессионистом не только русской литературы, но и всего русского искусства.

Основное свойство импрессиониста — явное и сконцентрированное представление о красоте как о реально существующем элементе мира, окружающего человека. В полной мере Фет обладал им. Звуки, шорохи, мимолетные впечатления — не мотивы, а темы фетовского творчества:

Шепот, робкое дыханье,»

Трели соловья,»

Серебро и колыханье»

Сонного ручья.

Каждая мелочь, каждая — даже невзрачная — деталь природы прекрасна, потому что они составляют наш мир, а он-то и есть истинный предмет поэзии.

Фет-лирик, в противоположность Фету — трезвому хозяйственному помещику, идеалист, почти романтик. В этом он схож с Жуковским. Однако, в отличие от Жуковского, в стихах Фета нет ничего потустороннего, нереального, фантастического. Фетовская красота — это красота природы, объективно существующей, постигаемой зрением, слухом, обонянием. Гениальность Фета заключается в том, что он сумел отыскать в реальной повседневности, которая никогда не вдохновляла стихотворцев, поэтическое. Это обескураживало большинство его современников. Наверное, поэтому некоторые стихотворения Фета вызвали поток всевозможного рода пародий и стихотворных издевок. А Фет продолжал писать по-своему, оставался верен себе, своему дарованию, поэтому он большой поэт, а его оппонентов теперь никто, кроме исследователей фетовского творчества, не знает.

Стихи Фета несут в себе гармонию драматического человеческого бытия и рожденную этой гармонией волшебную музыку, удивительную внутреннюю мелодию. Не случайно Фет был широко известен прежде всего как автор задушевных песен. Как правило, популярность приходила к импрессионистам поздно. Наверное, потому, что их творения, в том числе произведения Фета, нельзя рассматривать с близкого расстояния, в упор, нужна дистанция — и, конечно, не столько пространственная, сколько временная. Чтобы Россия по-настоящему открыла Фета для себя и для мира, понадобилось несколько десятилетий. Тогда был осознан подлинный масштаб его поэтических достижений. В сущности, Фета нам «подарили» Анненский и Брюсов. Именно они своими стихами помогли понять суть фетовского творчества, подсказали, что она — в импрессионизме.

Казалось бы, что импрессионизм Фета не соответствовал современной поэту социально-политической обстановке. Народникам и социалистам, задававшим тон в общественной жизни, более близко было иное литературное направление — реализм, прямая гражданственность, социальная проблематика. То, что не требовало времени и духовных усилий на всматривание, вслушивание. Импрессионизм не может работать на злобу дня, служить сиюминутным прагматическим задачам. И поэзия Фета — это искусство ради искусства, если не понимать эту формулу примитивно. Ведь подлинное искусство создается без стремления угодить читателю, зрителю, слушателю. Так писал свои стихи Фет, воплощая пушкинское понимание творческой свободы, не желая «зависеть от царя, зависеть от народа».