Значение для суда предложения государственного обвинителя о назначении наказания р.Д. Лисицин

Лисицин Руслан Дмитриевич, адвокат, старший партнер Московского Адвокатского бюро "Андреевы и партнеры", кандидат юридических наук.

В статье обосновывается мнение автора о том, что суд при вынесении приговора обязан учитывать предложение государственного обвинителя о назначении наказания в качестве ограничения максимального срока или размера наиболее строго вида наказания. Указанное полномочие прокурора предлагается использовать для побуждения обвиняемого к сотрудничеству с органами расследования.

Ключевые слова: государственный обвинитель, прения сторон, назначение наказания, обязанность суда, состязательность сторон, пределы судебного разбирательства, соглашение о сотрудничестве.

Meaning of a proposition made by a public prosecutor to assign punishment for the court

R.D. Lisitsyn

The article supports the opinion of the author that when issuing its judgment the court should take into account a proposition made by a public prosecutor to assign punishment as a limitation of maximum term or amount of a more severe type of punishment. The above authority of the public prosecutor is proposed to be used to encourage an accused to cooperate with investigative authorities.

Key words: public prosecutor, oral arguments of parties, assignment of punishment, duty of a court, adversarial principle, limits of judicial trial, agreement on cooperation.

В судебной практике встречаются прецеденты, когда суд назначает подсудимому более строгое, чем предложенное государственным обвинителем, наказание. Так, в июне 2009 г. Савеловский районный суд Москвы, рассмотрев в особом порядке уголовное дело по обвинению З. и Б. в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 222 УК РФ, назначил наказание в виде четырех лет лишения свободы, несмотря на то что оно с учетом положения ч. 7 ст. 316 УПК РФ было максимально строгим и государственный обвинитель просил назначить наказание в виде 3-х лет и 6 месяцев лишения свободы. И хотя такие ситуации встречаются редко, они вызывают оживленную дискуссию по поводу законности и справедливости вынесенного судом приговора.

Предметом правового спора в подобных случаях выступает взаимосвязь и взаимообусловленность двух принципов уголовного процесса: осуществления правосудия только судом и состязательность сторон.

Принципиальное конституционное положение о том, что только суд в Российской Федерации осуществляет правосудие, неоспоримо и обусловливает исключительное право суда на определение вида и размера наказания, назначаемого подсудимому за каждое преступление, в совершении которого он признан виновным. Вместе с тем законом предусмотрены определенные обстоятельства, которые ограничивают внутреннее убеждение судей при решении вопроса о назначении наказания. Важное место среди них занимают положения принципа состязательности.

Согласно ч. ч. 2 и 3 ст. 15 УПК функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или на одно и то же должностное лицо; суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты, он создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

В контексте рассматриваемой проблемы прежде всего нас интересует положение о том, что суд не является органом уголовного преследования. Но именно от выполнения этой функции зависят пределы судебного разбирательства, поскольку судебное производство ведется только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению (ч. 1 ст. 252 УПК). Следовательно, еще в момент передачи уголовного дела с обвинительным заключением в суд полномочия суда по назначению наказания ограничены пределами санкции той статьи уголовного закона, по которой предъявлено обвинение.

Но предъявление обвинения не ограничивается решением о привлечении лица к уголовной ответственности за совершение инкриминируемого преступления. В уголовном процессе акт обвинения можно рассматривать как обращенное к обвиняемому от лица государства "исковое" требование претерпеть неблагоприятные последствия совершенного им преступления. И так же, как в иске, в обвинении должно быть указано не только то, в чем заключается нарушение охраняемых уголовным законом объектов, но и вид и размер наказания, которое должен понести подсудимый.

Указанные элементы обвинения формулируются на этапе прений сторон, когда государственный обвинитель, оценив собранные по уголовному делу доказательства, высказывает суду предложение о назначении подсудимому наказания. Процессуально-правовое значение этого высказывания состоит в ограничении максимального размера наказания, предусмотренного санкцией вмененной подсудимому статьи уголовного закона. Тем самым государственный обвинитель индивидуализирует уголовно-правовые претензии государства к лицу, совершившему преступление.

Обусловленность права суда на назначение наказания позицией государственного обвинителя по существу предъявленного обвинения проявляется в положениях ч. ч. 7 и 8 ст. 246 УПК. В ходе судебного разбирательства государственный обвинитель вправе изменить обвинение в сторону смягчения либо вовсе отказаться от обвинения и изложить суду мотивы отказа. При этом независимо от согласия или несогласия суда полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части. Таким образом, законодатель определил приоритет позиции государственного обвинителя над правом суда назначить подсудимому наказание на основании собственной оценки совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств.

В ч. 5 ст. 246 УПК высказывание государственного обвинителя о назначении подсудимому наказания именуется предложением. Тем не менее, на мой взгляд, позиция государственного обвинителя по этому вопросу должна быть для суда обязательной в части определения верхнего предела наказания. Во-первых, высказывание о назначении наказания - не только право, но и обязанность государственного обвинителя. Он должен определить вид и максимальный размер наказания, которое заслуживает подсудимый, по каждой указанной в обвинении статье Особенной части Уголовного кодекса и окончательное наказание по совокупности преступлений. Воздержаться от исполнения этой процессуальной обязанности государственный обвинитель не вправе, поскольку он является публичным субъектом уголовного процесса. Во-вторых, установленный государственным обвинителем максимальный размер уголовного наказания является элементом предъявленного подсудимому обвинения, которое в целом определяет пределы судебного разбирательства. В-третьих, в соответствии с ч. 7 ст. 292 УПК для суда не имеют обязательной силы лишь формулировки сторон по вопросам, указанным в п. п. 1 - 6 ч. 1 ст. 299 УПК, к которым вопрос о виде и размере наказания не относится. А поскольку государственный обвинитель обязан высказать свою позицию о назначении подсудимому наказания, то суд также обязан учесть ее при вынесении приговора.

В Постановлении от 20 апреля 1999 г. N 7-П Конституционный Суд РФ указал на недопустимость возложения на судебную власть каких бы то ни было функций, не совместимых с ее исключительными прерогативами по осуществлению правосудия. В силу этих принципов суд разрешает дела на основании поступающих к нему обращений (таким обращением является обвинительное заключение, переданное органами уголовного преследования вместе с уголовным делом, или жалоба потерпевшего). Представляется, что к такого рода обращениям, имеющим обязательную силу для суда, должно относиться и высказанное в ходе судебных прений предложение государственного обвинителя о назначении подсудимому наказания.

Таким образом, положение уголовно-процессуального закона о том, что государственный обвинитель обязан высказать предложение о назначении подсудимому наказания, и конституционный принцип о назначении наказания не иначе как по приговору суда в совокупности означают, что суд вправе самостоятельно определить размер уголовного наказания подсудимому, но в определенных пределах: верхней границы - наказания, предложенного гособвинителем, и низшей границы - минимальной санкции соответствующей статьи уголовного закона.

Представляется, что это положение может быть конструктивно использовано для повышения эффективности уголовно-процессуальной деятельности. Дело в том, что в силу принципа публичности уголовного процесса ни следователь, ни дознаватель не могут предопределить окончательное решение по уголовному делу. Однако именно этот фактор нередко требуется для более эффективного расследования преступления. Ни для кого не секрет, что часто подозреваемые и обвиняемые соглашаются активно способствовать раскрытию преступления с условием, что это обстоятельство будет учтено при назначении наказания. Как правило, разъяснение положений закона о назначении наказания при наличии смягчающих обстоятельств - недостаточная побудительная причина для оказания содействия расследованию. Требуются более конкретные гарантии снисхождения при назначении наказания, чем установленные ст. 62 УК ограничения максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части.

Договориться с судьей о конкретном сроке или размере уголовного наказания следователь не вправе. А вот просить прокурора, участвующего при рассмотрении уголовного дела в суде, об ограничении верхнего предела санкции вмененной подсудимому статьи уголовного закона соразмерно оказанной расследованию помощи он может, поскольку и следователь, и государственный обвинитель являются субъектами стороны обвинения. Если же обвиняемый не будет уверен в том, что суд согласится с позицией государственного обвинителя, то он может отказаться от сотрудничества со стороной обвинения.

Определенный шаг в сторону укрепления позиции стороны обвинения в вопросе о назначении наказания - принятие Федерального закона от 29 июня 2009 г. N 141-ФЗ, которым в УПК включена гл. 40.1 об особом порядке принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. В соответствии с п. 7 ч. 2 ст. 317.3 УПК в досудебном соглашении о сотрудничестве должны быть указаны смягчающие обстоятельства и нормы уголовного законодательства, которые могут быть применены в отношении подозреваемого или обвиняемого при соблюдении ими условий и выполнении обязательств, указанных в соглашении. То есть, по существу, это обещание о лояльности применения уголовного закона в обмен на активное сотрудничество с органами предварительного расследования. Однако исходя из содержания ч. 5 ст. 317.7 УПК обязательному применению при вынесении приговора даже в особом порядке подлежат только статьи уголовного закона, определяющие порядок назначения наказания при наличии смягчающих обстоятельств, в данном случае регламентированных ч. ч. 2 и 4 ст. 62 УК. Назначение же более мягкого наказания, в том числе с учетом положений ст. ст. 64, 73 и 80.1 УК, даже если об этом заявлено в представлении прокурора об особом порядке проведения судебного заседания и озвучено им в ходе прений сторон, производится только по усмотрению суда. Поэтому представляется, что при вынесении приговора в особом порядке, если будет признано, что подсудимый выполнил свои обязательства, определенные досудебным соглашением о сотрудничестве, суд также обязан учесть при вынесении приговора смягчающие обстоятельства и нормы уголовного законодательства, применение которых было обещано подсудимому.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 г. N 18-П изложена правовая позиция, согласно которой вынесение судом решения, обусловленного соответствующей позицией государственного обвинителя, допустимо лишь по завершении исследования значимых для этого материалов дела и заслушивания мнений участников судебного заседания со стороны обвинения и защиты и законность, обоснованность и справедливость такого решения возможно проверить в вышестоящем суде. Указанные процессуальные гарантии в полной мере должны быть реализованы и в рассматриваемом случае.

Предложение о назначении подсудимому наказания высказывается государственным обвинителем в ходе судебных прений, т.е. по окончании исследования представленных сторонами доказательств. Потерпевший и его представитель также могут участвовать в прениях сторон. Если указанные субъекты не согласны с позицией государственного обвинителя, то они вправе высказать свое мнение о виде и размере наказания, которые заслуживает подсудимый. В этом случае суд при назначении наказания должен исходить из того предложения участников стороны обвинения, которое является наиболее строгим.

Изложенные в настоящей статье аргументы были изложены защитниками в кассационных жалобах на упомянутый в начале статьи приговор Савеловского районного суда Москвы. В результате судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда согласилась с изложенными в жалобах доводами и изменила приговор, назначив каждому подсудимому наказание в размере, предложенном государственным обвинителем.