2. Этикет в сословном обществе

Первые правила того, что мы сегодня называем этикетом, зародились, видимо, еще до появления письменности и были зафиксированы в древнейших текстах в уже сформированном виде. Литературные памятники древнего Египта, Индии и Междуречья, созданные за много веков до нашей эры, содержат наставления, касающиеся того, как человеку надлежит вести себя в общении с окружающими. Первое письменное руководство по этикету было составлено в Египте. Уже около 2350 г. до н.э. упоминаются «Инструкции по поведению». Этикет передавался как религиозный и светский ритуал через жрецов и высшую знать.

В рабовладельческом и феодальном обществе этикет осу­ществлял в основном политическую функ­цию:

1. был средством присвоения общественных рангов;

2. стимули­ровал четкое и строгое разграничение общественных слоев;

3. поддерживал иерархическое рас­слоение общества.

Чтобы использовать этикет как средство поддержания рас­слоения общества, нужно, чтобы каждый слой имел внешний от­личительный признак. К таким признакам относятся:

А) используемые богатства (дворцы, экипажи, количество слуг, нарядность одежды),

Б) особые знаки отличия, присваиваемые государственной властью (титулы, служеб­ные ранги, гербы, ордена, установленные формы и материалы одежды).

Все эти почетные знаки являются свидетельством об­щественного веса человека и обязывают оказывать ему соответ­ствующую степень уважения. Требование уважительного отношения к человеку придало этикету нравственное содержание, которое воплощалось, однако, преиму­щественно в контактах людей с одинаковым социальным статусом.

Так, в трудах античных философов и поэтов часто поднимались вопросы воспитания вежливого и уважительного отношения к людям. Об этом писали Гомер, Платон, Аристотель, Овидий и многие другие выдающиеся люди той эпохи. Поэтому можно сказать, что основы этикета, являющегося частью европейской культуры, начали формироваться именно тогда.

Есть забавная история о происхождении хороших манер: «Однажды мокрый снег застал большую компанию ежей на каменном плато. Они с трудом отыскали пещеру. Сбились в кучу – так теплее. Но те, кто попал в середину, задыхались, а те, кто был с краю, мерзли. Ежи никак не могли отыскать золотую середину – то они кололи друг друга иголками, то замерзали, то сталкивались, то разбегались по углам. А потом договорились: уступать друг другу. Погрелся в середине – иди на край и снова жди своей очереди». Хорошие манеры в данной истории представлены той самой «золотой серединой», принцип которой был важнейшим в культуре античности.

Как целостное социокультурное явление, этикет развивается в эпоху расцвета средневековья в Западной Европе (11-15 вв.). Основой светского этикета, возникшего в то время, служила иерархическая лестница – строгое соблюдение норм соподчинения и правил поведения для отдельных сословий. В рамках светского этикета выделились: а) рыцарский этикет и б) придворный этикет.

Значение рыцарского этикета в эту эпоху было обусловлено необходимостью поддержания внутренней стабильности высших сословий, в частности рыцарского, в условиях их расширения за счет выходцев из незнатных, «неблагородных» семей. Кодекс рыцарской чести предписывал рыцарю соблюдать сложные этикетные процедуры: посвящение в рыцари, принятие оммажа (от франц. Homage – вассальная зависимость), участие в турнирах, служение сеньору. Благородство и честь стали главными достоинствами рыцаря. В рамках рыцарского этоса получили развитие куртуазные нравы (от фр. сourtois – учтивый, рыцарский), которые предусматривали строгое исполнение определенных правил поведения влюбленного и возлюбленной, культ Прекрасной Дамы. Владение собой, своими поступками, словами – считалось одним из признаков куртуазности.

Отступление от этих догм даже в мелочах могло уронить достоинство рыцаря в глазах других представителей этого сословия. Каждый поступок рыцаря, его одежда и ее цвета, его слова и жесты – все имело определенное символическое значение. Даже когда требовалась быстрота действий и скорость, рыцарь должен был руководствоваться не здравым смыслом, а требованиями этикета. Известен пример, когда во время битвы при Креси французские рыцари, прискакавшие к королю со срочным боевым донесением, не нашли в себе смелости первыми обратиться к королю, поскольку только он обладал таким правом по отношению к своим подданным. Когда же король соизволил поговорить с ними, рыцари долгое время препирались, уступая друг другу почетное право докладывать королю. При этом никто не думал о том, что творится на поле брани.

Параллельно с рыцарским этикетом формировался придворный этикет, многие правила из которого впоследствии перешли в современный дипломатический протокол. Наибольшего развития он достиг во Франции XVII-XVIII в., породив феномен галантного века и соответственно галантного этикета. Галантный век – это условное обозначение эпохи, охватывающей временной период 1661-1789, т.е. от начала правления Людовика XIV до Великой Французской революции. Галантность (от фр. Gallant – учтивый), понимаемая как изысканная вежливость, чрезвычайная обходительность, сохраняется и в современном этикете. В отношении женщин галантность предполагает ненавязчивую опеку, защиту, заботу и поклонение.

Придворный этикет отличался скрупулезной детализированностью и усложненностью. Так, испанский король Филипп III предпочел сгореть у своего камина (у него вспыхнули кружева), чем самому гасить огонь (ответственный за церемониал придворного огня отлучился). Людовик XIII прибыл к кардиналу Ришелье решать важный вопрос и застал кардинала больным, прикованным к кровати подагрой. Как быть? Король не должен разговаривать с подданым стоя или сидя, если тот лежит. Пришлось Луи лечь рядом.

Этикет приобрел такой сложный характер, что возникли знатоки этикета — церемониалмейстеры, появились пособия по этикету и церемониям, а обучение этикету стало основной частью воспитания аристократа, «человека высшего света» («комильфо»).

Самая ранняя сохранившаяся книга по этикету в европейском регионе была издана в 1204 г. в Испании Трактат о поведении «Дисциплина клерикалис» написал священник Педро Альфонсо для использования в среде монахов. Затем стали появляться подобные книги в Англии, Голландии, Франции, России. Так, в XIII и XIV вв. появились «Совет отца своему сыну» и «Поучение дочерям». В книгах подобного рода давались подробные наставления следующего типа: «Воздержитесь, насколько это возможно, производить звуки, оскорбляющие человеческий слух, скрежетанием зубов или чавканьем. За столом никогда не вытирайте грязные пальцы о скатерть, чтобы не портить аппетит другим. Хлебом также не следует вытирать… вы не должны разговаривать ни слишком медленно, растягивая слова, ни слишком быстро, глотая их. Говорить нужно спокойно, с достоинством, так, чтобы вас понимали; человек должен все делать красиво, изящно, быть любезным».

В 1517 г. итальянский граф Бальтассаре Катильоне написал книгу «Придворный», в которой описал образ совершенного аристократа. В 1640 г. французский монах составил «Сто десять правил приличного поведения», переведенные и переработанные Дж. Вашингтоном. Среди правил назывались такие, как: не чешись за столом, не ковыряй вилкой в зубах, не дави блох на людях – в противном случае опрохвостишься в домах сильных мира сего. В Германии до сих пор пользуется популярностью книга барона фон Книгге «О правих ведения бесед, или как стать человеком с хорошими манерами». В ней есть такие советы: не умаляй своей роли и своего достоинства; не хвастай и не давай обещаний; уважай мнение других, но не следуй всему рабски; прерви беседу, если нет внимания; не поддавайся настроению; не горячись, не раздражайся, не суди, не отдаляйся и не ублажай и т.п.

Усвоение этикета стало еще одним отличительным признаком высшего сословия, как бы олицетворяя его высокое происхождение, благородство, просвещенность и противопоставляя его грубому, вульгарному, темному простому человеку.

Более того, этикет эстетизировался, перерастал во многие формы искусства. Вербальный этикет срастался с риторическими прославле­ниями, панегириками, поэтическими гимнами и одами, а «кинетический» этикет физических контактов (встречи и прощания, за­вязки знакомств и времяпрепровождение) — с танцами и театраль­ными представлениями. Этикетное ис­кусство — уже не просто выражение значимости господствующих слоев общества. Это был способ, которым знатные люди пытались прославиться, приобрести бессмертие. И чем более знаменит был художник, тем больше чести мог принести он своими прославле­ниями господину. А чем богаче был вельможа, тем больше прослав­ленных художников, поэтов, музыкантов, архитекторов мог он навербовать для постройки и украшения великолепных дворцов, для увековечения его и его семьи в формах пышных портретов и скульп­турных памятников, для возвышения его одами, операми и хвалеб­ными речами. Особенно это было характерно для Запад­ной Европы в эпоху, породившую культуру барокко, когда вся жизнь господствующего класса приобрела характер этикетно-театрального представления. Театр рассматривался как лучшая школа этикета.

В России высший свет и соответственно светский этикет появляются как продукт реформ Петра I, но фактически при Екатерине II. Появились представления о личной чести и достоинстве (дуэльный кодекс), о приличиях, вкусе и здравом смысле. В 1717 г. по распоряжению Петра I была издана переведенная с немецкого языка книга «Юности честное зерцало, или Показания к житейскому обхождению». В нем излагались правила общения в свете, житейского обихода («политес»). Позднее Екатерина II издала «Эрмитажный устав» с аналогичными правилами поведения.

Собственно формы великосветской общительности -- салоны, званые вечера, обеды и ужины, утренние приемы на квартире у дам в неглиже, балы, обязательный ритуал визитов и ответных визитов и т.п. распространились в России только к концу XVIII в. У колыбели, возникших в России «приличных людей», стоял домашний учитель из немцев, голландцев, англичан или французов.

Появились «свои» кокетки, денди, петиметры -- ревнители моды, этикета и поведенческого стиля как смысла жизни.

Кокетка – это женщина, стремящаяся нравиться и привлекать внимание мужчин своей внешностью и манерами.

Денди -- повеса, фат, который отличался утонченной вежливостью и искусством салонной беседы, светского остроумия. Позволял себе иной раз выражать шокирующую небрежность и дерзость обращения. Знаменитый английский денди Джордж Брайан Браммель (1788-1840) был прозван «королем моды». С него писали портреты, о нем сочиняли романы. Он утверждал дендизм как стиль жизни, перед ним робели великосветские люди. «Властитель моды, он ввел накрахмаленные галстуки и приказывал обтирать отвороты своих ботфорт шампанским, его фраки и друзья были одинаково изящного покроя».

Петиметр – великосветский кавалер, воспитанный на французский манер; русское для него существовало только как предмет насмешки и презрения. Образцом для него был парижский модник, для которого фасоны платья, манеры, анекдоты, и новости света стали главным в жизни.

Не слу­чайно так резко выступили против придворного этикета просветители XVIII в. П. Гольбах, К. А. Гельвеций, Ж. Ж. Руссо и другие. Например, Ж. Ж. Руссо осуждал не только придворный этикет, но и светские формы учтивости, салонные манеры и соответствующие такому вкусу формы искусства (осо­бенно театр). Порочность этикетных форм он усматривал в том, что под их внешней сердечностью, приветливостью скрывается по­дозрительность, ненависть, предательство, страх и другие эгоисти­ческие стремления и враждебные состояния, порожденные цивилизацией. Кроме того, в этикете он видел причину стандартизации поведения и мышления, под прикрытием которой никто не осмели­вается показаться, каким он является в действительности.

В радикализме просветителей таились предпосылки для отри­цания этикета вообще. Радикальному духу соответствовали и тре­бования времен якобинской диктатуры: к каждому гражданину обращаться не на «Вы», а на «ты»; головной убор снимать только тогда, когда жарко или нужно произнести публичную речь, и т.п. Правда, якобинцы не отрицали вежливости, учтивости как тако­вой. Они выступали лишь против искусственного, чопорного ее характера, требовали соответствия форм общения природе чело­века. Наибольшим признанием и уважением, считали они, должны пользоваться те, у кого больше заслуг перед народом, обществом.