39. Азовские повести (на примере «Повести об Азовском осадном сидении донских казаков»)

Краткое содержание книги

К царю Михаилу Фёдоровичу приехали донские казаки, сидевшие от турок в осаде в Азове. И сидению своему роспись привезли:

В лето 7149 (1640) июня в 24 день прислал турецкий султан могучую рать под началом пашей своих, чтобы живыми нас закопать и засыпать горою высокою. И не было числа той рати, да ещё пришли Крымский хан, да наёмные люди немецкие, мастера приступов и подкопные мудрости знающие.

И вот пришла рать басурманская — где степь была чистая, тут стали в один час будто леса непроходимые, тёмные. От людей множества земля прогнулась вся, из реки Дона волны потекли на берег, как в половодье весеннее. Наставляют шатры турецкие, пошла пальба мушкетная и пушечная. И повисла над нами словно страшная гроза небесная, когда гром идёт от Владыки небес. От огня и дыма даже солнце померкло, в кровь обратилось, наступила темень тёмная. Трепетно нам стало, но и дивно видеть стройный их приход басурманский: не видал из нас никто на своём веку столь великой рати, в одном месте собранной.

Того же дня прислали посла и толмачей. И сказал посол: «О, казачество донское и волжское, свирепое! Соседи наши ближние! Лукавые убийцы, разбойники непощадные! Прогневали вы царя турецкого, взяли его любимую вотчину, славный Азов-город, затворили море синее, не даёте проходу кораблям по морю. Очистите Азов-город в ночь сию, не мешкая. Берите своё серебро-золото да идите к своим товарищам. До утра же коль останетесь, отдадим вас на муки лютые и грозные. Раздробим всю плоть вашу на крошки дробные. А коль служить султану восхочете, то простит государь ваши казацкие грубости».

Вот ответ из Азова казаческий: «Мы про вас знаем-ведаем, почасту ведь на море иль на сухом пути с вами встречаемся. А султан ваш куда ум девал? Всю казну спустил, нанял из стольких земель мудрых немецких солдат и подкопщиков. Но никто зипунов наших казацких даром не брал. Надёжа у нас на Бога и Мать Богородицу, а государь наш царь Московский. Прозвище же наше вечное — казачество великое донское бесстрашное». Получив ответ, послы отъехали, воины же разбирались по полкам своим, всю ночь до утра строились.

Поначалу пришли под стены немецкие подкопщики, за ними рать янычарская; а потом и вся орда пехотою к крепости бросилась. Начали стены и башни топорами сечь. А по лестницам приставным многие на стены взошли. Все подкопы наши тайные, которые из города далеко в поле мы загодя уготовили, обвалились от силы несметной. Но не зря мы их делали, сгинули в обвалах у них тысячи, да и сами подкопы взрываться стали, порохом и дробью набиты были. И погибло в первый приступ турок двадцать две тысячи. На другой день, как светать стало, опять прислали послов, просили убитых дать собрать. А за каждого янычарского вождя давали по золотому червонцу, а за полковника по сто талеров. Но мы им ответили: «Не продаём мы никогда трупу мёртвого, дорога нам слава вечная!» В тот день боя не было. Собирали они убитых до ночи. Выкопали глубокий ров, всех убитых сложили и засыпали, поставив столбы с надписью.

На третий день стали они вести к нам земляной вал, гору высокую, многим выше Азова-города. Той горою хотели покрыть нас. Привели её к нам в три дня; мы же, видя её, поняли, что от неё смерть наша, просим у Бога помощи, простились друг с другом последним прощанием и пошли на прямой бой, воскликнув все одним голосом: «С нами Бог!». Услышав тот клич, не устоял ни один из них против нас лицом к лицу, побежали все от горы той губительной. Взяли у них на том выходе 16 знамён да 28 бочек пороха. Тем же порохом, подкопав под гору высокую, разбросали ту гору всю. Тогда стали они строить гору новую и, поставив на той насыпной горе все орудия, начали бить по Азову день и ночь. Ни на один час шестнадцать дней и шестнадцать ночей не умолкали пушки. От стрельбы той пушечной все азовские крепости рассыпались — стены, башни, церковь Предтечева, дома — всё с землей сровнялось. Во всём городе уцелела наполовину только церковь Николы, что стояла на спуске к морю, под гору. Мы же все от огня сидели по ямам, выглянуть из ям не давали. Тогда стали мы копать в земле, под их валом дворы себе тайные, а от тех тайных дворов провели двадцать восемь подкопов под их таборы. Выходили ночью на пехоту янычарскую и били её. Теми вылазками учинили им большой урон и нагнали на них страху великого. Они тоже стали копать, чтоб выйти в подкопы наши и подавить нас числом-множеством. Но мы их подкопы устерегли и порохом разметали.

А было всех приступов к нам под город Азов двадцать четыре, но такого большого, как в первый день, уже не было. Начали они посылать всякий день на приступ новых людей. День одни бьются, ночью до свету другие их сменяют, чтоб истомою осилить нас. И от такого зла и ухищрения, от бессония и тяжких ран, от духу смрадного трупного утомились мы и изнемогли болезнями лютыми. Только на Бога надеялись. Прибежим, бедные, к Предтечеву лику, горькими слезами расплачемся ему и Николе: «Чем мы вас прогневали? Поморили нас бессонием, дни и ночи беспрестанно с ними мучаемся. Уже ноги наши подогнулися, уже руки наши замертвели, не служат нам, никакого оружия держать не можем». Подняли на руки иконы чудотворные — Предтечеву и Николину — и пошли на вылазку. И побили, вышед вдруг, шесть тысяч. Они же, видя, что стоит над нами милость Божия, перестали присылать людей на приступы.

Тогда стали на стрелах они ярлыки метать, пишут, что просят пустого места азовского, а каждому молодцу, кто уйдет, выкупа по 300 талеров серебра чистого и по 200 талеров золота красного. «Уйдите с серебром и с золотом к своим товарищам, оставьте нам место пустое, азовское». А мы пишем: «Не дорого нам ваше собачье золото, а дорога нам слава вечная! Знайте теперь, каково приступать к казаку русскому. На костях ваших сложим Азов лучше прежнего!». А всего нашего сидения в осаде было 93 дня и 93 ночи. Сентября же в 26 день в ночи неожиданно снялись они из своего лагеря и побежали, никем не гонимы. Как увидели, что уходят они, пошла на таборы наша тысяча, многих языков взяли. От них и узнали, что было им ночью видение страшное, оттого и побежали они. Сказали языки те, что побито под Азовом их 96 тысяч.

«Мы же, кто остался цел, ранены все переранены, нет у нас человека целого, крови не пролившего. И просим мы царя Михаила Фёдоровича принять с рук холопов своих Азов-город. Сами же мы не бойцы теперь, а старцы увечные; одно у нас желание — постричься в монастыре Предтечи: такое обещание дали мы пред его образом в осаде, если выживем».

Нынешнего же 7150 года по прошению турецкого султана Ибрагима государь царь и великий князь Михаил Фёдорович велел донским атаманам и казакам Азов-град покинуть.

Анализ

Жанры исторического повествования (историческая повесть, ска­зание) в XVII в. претерпевают значительные изменения. Их содержание и форма подвергаются демократизации. Исторические факты посте­пенно вытесняются художественным вымыслом, все большую роль в повествовании начинают играть занимательный сюжет, мотивы и образы устного народного творчества.

«Повесть об Азовском осадном сидении донских казаков». Процесс демократизации жанра исторической повести прослеживается на по­этической «Повести об Азовском осадном сидении донских казаков». Она возникла в казачьей среде и запечатлела самоотверженный подвиг горстки смельчаков, которые не только захватили в

1637 г. турецкую крепость Азов, но и сумели отстоять ее в 1641 г. от значительно превосходивших сил врага.

А. Н. Робинсон делает весьма убедительное предположение, что ее автором был казачий есаул Федор Порошин, прибывший вместе с казачьим посольством в Москву в 1641 г. с целью убедить царя и правительство принять от казаков крепость Азов «под свою руку».

Будучи сам участником событий, Федор Порошин правдиво и детально описал подвиг донских казаков, использовав при этом при­вычную для него форму казачьей войсковой отписки. Жанру деловой письменности он сумел придать яркое поэтическое звучание, что было достигнуто не столько путем усвоения лучших традиций исторической повествовательной литературы (повестей о Мамаевом побоище, «По­вести о взятии Царьграда»), сколько широким и творческим исполь­зованием казачьего фольклора, а также правдивым и точным описанием самих событий.

Отличительная особенность повести — ее герой. Это не выдающа­яся историческая личность правителя государства, полководца, а не­большой коллектив, горстка отважных и мужественных смельча­ков-казаков, свершивших героический подвиг не ради личной славы, не из корысти, а во имя своей родины — Московского государства, которое «велико и пространно, сияет светло посреди паче всех иных государств и орд бусорманских, персидцких и еллинских, аки в небе солнце». Высокое чувство национального самосознания, чувство патриотизма вдохновляет их на подвиг. Основную массу казачества составляют бывшие холопы, бежавшие от своих владельцев на вольный Дон «из работы вечныя, ис холопства неволнаго, от бояр и от дворян государевых». И хотя их на «Руси не почитают и за пса смердящего», казаки любят свою родину и не могут изменить ей.

Султан требует, чтобы казаки немедля «очистили» его «отчину». «А есть ли только из Азова города в нощъ сию вон не выйдете, не может завтра от вас нихто жив быти», ибо ему, «царю турскому», «ваша разбойничья кровь не дорога». Угрожая казакам, турки говорят: «Мы в завтра Азов город и всех вас, воров и разбойников, аки птицу в руце своей отдадим вас, воров, на муки лютыя и грозныя, раздробим плоть вашу на крошки мелкие». Ведь никакой помощи казакам от Москвы нечего ожидать, им даже не пришлют хлебного запасу,— говорят послы, и предлагают казакам принести свои головы разбойничьи «винные» ту­рецкому султану, который их пожалует «честию великою» и «обогатит». С ядовитой иронией отвечают они турецким послам, предложившим им сдать крепость без боя и перейти на службу к султану. «Мы ведаем силы и пыхи (гордость) царя турского все знаем, и видаемся мы с вами, турками, почасту за море и за морем и на сухом пути, ждали мы вас в гости дни многия». Казаки смеются над чванством, тупоумием, высокомерием «бешеной собаки» — турецкого султана. Они гордятся своей вольностью и готовы биться с «царем турским, что с худыми свиньями наемными». И хотя на Москве их, казаков, не жалуют и не почитают и «за пса смердящего», они гордятся своею православною родиной и готовы послужить «царю турскому» своими «пищалми казачими да своими сабелки вострыми». «А злато и сребро емлем у вас за морем, то вам самим ведомо. А жены себе красныя и любимыя водим (заманиваем) и выбираем от вас же из Царя града, а с женами детей с вами вместе приживаем». Ответ донских казаков туркам предвосхищает знаменитое письмо запорожцев турецкому султану.

Ставя целью прославление и возвеличение подвига казаков, автор гиперболически изображает приход вражеских сил под Азов: «Где у нас была степь чистая, тут стала у нас однем часом, людми их многими, что великие и непроходимые леса темныя. От силы их многия и от уристанъя их конского земля у нас под Азовым потреслася и прогнулася, и из реки у нас из Дону вода на береги выступила...»

Ведь против 5000 казаков выступают силы турецкого султана в 300 000 воинов! И несмотря на это, казаки гордо и с презрением отвергают предложения послов о мирной сдаче города и принимают неравный бой. 95 дней длится осада; 24 вражеских приступа отбили казаки, уничтожили подкоп, с помощью которого враги пытались овладеть крепостью. Бой длится день и ночь, казаки изнемогают от усталости: «И уста наша кровию запеклись, не пиваючи и не едаючи!.. Уж стало переменитца некем, — ни на единой час отдохнуть нам не дадут!» Собрав все силы, казаки идут на последнюю и решительную вылазку. Предварительно они прощаются со своей родиной, с род­ными степями и тихим Доном Ивановичем. Прощание казаков — самое поэтическое место повести, отразившее особенности казачь­его фольклора: «Простите нас, леса темныя и дубравы зеленыя. Простите нас, поля чистые и тихия заводи. Простите нас, море Синее и реки быстрые. Прости нас, море Черное. Прости нас, государь наш тихой Дон Иванович, уже нам по тебе, атаману нашему, з грозным войским не ездить, дикова зверя в чистом поле не стреливать, в тихом Дону Ивановиче рыбы не лавливать».

Казаки прощаются не только с родной природой, но и со своим государем, который является для них олицетворением Русской земли.

В последней, решительной схватке с врагом казаки одерживают победу, и турки вынуждены снять осаду.

Прославляя самоотверженный подвиг казаков — верных русских сынов, автор повести не может не отдать дань традиции: победа, достигнутая казаками, объясняется результатом чудесного заступниче­ства небесных сил во главе с Иоанном Предтечей. Однако религиозная фантастика служит здесь лишь средством возвеличения патриотиче­ского подвига защитников Азова.

Традиционные картины боя, взятые автором повести из арсенала художественных средств повестей о Мамаевом побоище, «Повести о взятии Царьграда», сочетаются с обильным введением в повествование казачьего фольклора. Например: «И давно у нас в полях наших летаючи, хлехчют орлы сизыя и грают вороны черныя подле Дону тихова, всегда воют звери дивии, волцы серые, по горам у нас брешут лисицы бурыя, а все то скликаючи, вашего бусурманского трупа ожидаючи». В языке повести отсутствует книжная риторика и широко представлены эле­менты живой разговорной речи.

В повести выражено стремление создать образ «массы», передать се чувства, мысли и настроения, а также дано утверждение силы народной, торжествующей над «силами и пыхами» «царя турского».

Выступая от имени всего войска Донского, автор стремится убедить правительство Михаила Федоровича «принять» «свою государеву вот­чину Азов град». Однако Земский собор 1641 —1642 гг. решил возвратить крепость туркам, а ревностный поборник присоединения Азова к Москве, обличитель притеснений казачества боярами и дворянами — Федор Порошин был сослан в Сибирь.

Героическая оборона казаками крепости Азов в 1641 г. получила отражение и в «документальной» повести, лишенной художественного пафоса, свойственного повести «поэтической».

В последней четверти XVII в. сюжет исторических повестей об азовских событиях (1637 г. и 1641 г.) под воздействием казачьих песен, связанных с Крестьянской войной под руководством Степана Разина, превращается в «сказочную» «Историю об Азовском взятии и осадном сидении от турского царя Брагима донских казаков». «Сказочная» повесть об Азове содержит три части: сказание о захвате в плен казаками дочери азовского паши, о взятии крепости Азов казаками хитростью и описание осады захваченной казаками крепости турками.

Первая часть повествует о том, как казаки напали на караван турецких судов, везших дочь азовского паши в Крым, где она должна была стать женой царя Старчия. Они пленили невесту, разграбили караван, а затем за большой выкуп вернули азовскому паше его дочь.

О том, как, переодевшись купцами и спрятав воинов в телегах, казаки хитростью взяли Азов, рассказывается во второй части повести.

Третья часть посвящена изображению осады Азова турецким царем Брагимом. По сравнению с поэтической повестью здесь введен ряд занимательных бытовых эпизодов: переговоры с татарскими гонцами, пленение турками казачьих лазутчиков и их освобождение. Выделяет сказочная повесть и отдельных героев событий, описывая их боевые подвиги. Это атаман Наум Васильев, есаул Иван Зыбин. В осажденном Азове рядом с казаками действуют и их мужественные жены: они кипятят воду для обливания ею врагов со стен, оплакивают павших, оберегают детей.

«Сказочная» повесть об Азове свидетельствует о развитии занима­тельности в повествовании, заинтересовывает своих читателей рядом вымышленных эпизодов, бытовыми подробностями.