Лекция 13. Советское государство в 1920-е годы

План:

1. Новая экономическая политика (нэп)

2. Государственно-политическое развитие страны. Образование СССР

3. Внешняя политика

1. Новая экономическая политика (нэп)

Среди историков, политиков и экономистов не утихает дискуссия по ряду вопросов: насколько совпадают понятия «система нэпа» и «режим нэпа»; можно ли говорить об упущенном в 1920-е годы историческом шансе социализма; и вообще, существовал ли нэп как историческая реальность, или он так и остался на уровне нереализованного замысла.

Пик интереса к новой экономической политике пришелся на рубеж 1980-х – 1990-х гг., когда наша страна в очередной раз искала путь дальнейшего развития через реформирование экономической системы. В это время в отечественной науке так и не сложилось единого мнения по поводу определения места нэпа в общеисторическом процессе. Неясным осталось также, следует ли расценивать нэп как широкую программу строительства социализма на базе товарно-денежных отношений либо лишь как узкую и временную антикризисную платформу.

В оценке нэпа его современниками также не было единства: одни видели в нем прямую генеральную линию восходящего развития, другие – тип циклического движения или даже вид «загнивающего» капитализма. Нередко при характеристике нэпа выделяют черты уравнительно-социалистического содержания. Таким образом, очевидна неоднозначность нэпа как объекта исследования. Так или иначе, новая экономическая политика является свершившимся фактом, сущностные черты которого не могут быть переработаны или дополнены.

Предпосылки перехода к нэпу. Экономическое развитие нашей страны в 1920-е годы в значительной мере определялось наследием гражданской войны и военно-коммунистического эксперимента. Политика военного коммунизма 1918 – 1921 гг. включала такие мероприятия, как национализация промышленных предприятий, продразверстка, введение всеобщей трудовой повинности, свертывание товарно-денежных отношений и переход к карточной системе. Реализация этой политики способствовала решению тактических задач – в первую очередь, победа большевиков в гражданской войне. Однако стратегическая цель – складывание основ будущего коммунистического общества – на данном этапе оказалась невыполнимой.

В конце 1920 – начале 1921 гг., когда гражданская война находилась в завершающей стадии, обнаружились черты острейшего социально-экономического кризиса. Во многих регионах разразился голод, охвативший до 20 % населения страны и унесший жизни более 1 млн. человек. Вспыхнула новая волна крестьянских выступлений («махновщина» на Украине, «антоновщина» в Тамбовской губернии и т.д.), поставившая под угрозу сам факт сохранения власти большевиков. Наконец, в марте 1921 г. произошло антибольшевистское восстание там, где его никак не ожидали – в Кронштадте, цитадели Балтийского флота и давней опоре советской власти. Восставшие выдвинули не только экономические, но и политические лозунги («Вся власть Советам, а не партиям!», «За Советы без коммунистов!»).

Лидеры умеренных социалистов Ю.О. Мартов и В.М. Чернов поспешили объявить кронштадтское и другие восстания 1921 г. доказательством того, что возможна «борьба за освобождение России от полицейско-бюрократической диктатуры коммунистов». Проживавший в эмиграции кадет П.Н. Милюков предвкушал «плавную передвижку власти к эсерам и меньшевикам в рамках Советов», после чего можно будет ожидать восстановление буржуазно-демократической республики. Естественно, что и для большевистского руководства становится очевидной пагубность продолжения прежнего военно-коммунистического курса. Председатель СНК В.И. Ленин сформулировал три основных «урока Кронштадта»:

1. необходимо договариваться с крестьянством ради спасения социалистической революции в России, пока не наступила мировая революция;

2. требуется ужесточить борьбу против оппозиции (особенно это касается эсеров и меньшевиков);

3. усилить сплоченность внутри самой большевистской партии.

X съезд РКП(б) в марте 1921 г. принял две важнейшие резолюции, предложенные Лениным. Первое решение – замена продразверстки продналогом с фиксированной ставкой. Второе решение «О единстве партии» запрещало внутрипартийную фракционную деятельность под угрозой исключения.

Сущность и содержание нэпа. Введение продналога ознаменовало собой начало новой экономической политики (нэпа), проводившейся в Советском государстве в 1920-е годы. Первоначально нэп рассматривался большевиками как «временное отступление», вызванное неблагоприятной политической конъюнктурой. В разряд отступлений включался возврат к государственному капитализму (в ряде отраслей экономики) и осуществление связи между промышленностью и сельским хозяйством на основе торговли и денежного обращения. Со временем нэп стал оцениваться как один из возможных путей к социализму через сосуществование социалистического и рыночного хозяйства, и постепенное – при опоре на «командные высоты» в политике, экономике, идеологии – вытеснение несоциалистических хозяйственных форм. Это означало, что все крестьянство, а не только его беднейшая часть, становилось полноправным участником социалистического строительства.

Нэп означал прежде всего восстановление товарно-денежных отношений в торговле, промышленности и сельском хозяйстве. Оценивая итоги политики военного коммунизма, В.И. Ленин констатировал, что «с безденежным товарообменом ничего не вышло, частный рынок оказался сильнее нас, и вместо товарообмена получалась обыкновенная купля-продажа, торговля».

Решительные изменения произошли в аграрном секторе экономики. Введенный вместо продразверстки продовольственный налог был установлен первоначально на уровне 20% от чистого продукта крестьянского труда, а затем снижен до 10% урожая и принял денежную форму. Налог был намного меньше разверстки, его размер объявлялся заранее (накануне посевной) и не мог быть увеличен в течение года. Излишки, остававшиеся у крестьян, разрешалось продавать по рыночным ценам.

В октябре 1922 г. был принят новый Земельный кодекс РСФСР, по которому крестьяне получили право свободного выхода из общины и выбора форм землепользования. Разрешались, хотя и в ограниченном размере, аренда земли и применение наемного труда. В результате уже к середине 1920-х гг. 98.5% всей продукции сельского хозяйства производилось единоличными хозяйствами. То есть большевики сумели добиться того, что никак не удавалось Столыпину. Безусловно, многие рядовые члены партии воспринимали эти явления как «предательство идеалов социализма», не понимая, что такие меры, возможно, являются единственными для сохранения власти и завоеваний революции.

Отступление от социализма наблюдалось и в городе. Частным лицам было разрешено открывать или брать в аренду мелкие и средние предприятия, заниматься торговлей. К середине 1920-х гг. капиталистический сектор производил 27% всей промышленной продукции. В розничной торговле частники контролировали 75% товарооборота, в оптовой – 18%. Возник особый слой нэпманов – новых капиталистов, само существование которых вызывало острое недовольство основной массы городского населения, особенно пролетариата. Своеобразное положение нэпманов заключалось в том, что они не чувствовали уверенности в завтрашнем дне и, соответственно, не видели необходимости реинвестировать прибыль в расширение собственного дела.

Вместе с допущением частного сектора значительные позиции в экономике имел сектор государственно-монополистический. В отсутствие значительного инвестиционного потенциала внутри страны государство пыталось привлечь иностранный капитал. С зарубежными предприятиями заключались договора концессии, позволявшие совместно эксплуатировать природные богатства и различные хозяйственные объекты.

В первые годы нэпа произошла перестройка управления промышленностью, ослабла чрезмерная централизация. Главки были упразднены, вместо них созданы тресты – объединения предприятий одной отрасли, действовавшие на принципе хозрасчета, т.е. имевшие определенную экономическую самостоятельность. За некоторыми отраслями хозяйства государство сохраняло предельный контроль, такие отрасли назывались «командными высотами». К ним относились: крупная промышленность, добыча природных ресурсов, транспорт, финансово-кредитная сфера, внешняя торговля.

Хотя большевики считали деньги в какой-то степени анахронизмом, внедрение элементов рыночной экономики потребовало восстановления твердой валюты. С этой целью в 1922 – 1924 гг. проведена поэтапная денежная реформа. Она заменила полностью обесценившиеся совзнаки, которые использовались в годы гражданской войны, на новую денежную единицу – золотой червонец (последний приравнивался к 10 дореволюционным золотым рублям; совзнаки обменивались по курсу 50 млрд. на один червонец).

Восстановительный экономический рост в стране позволил власти в годы нэпа проводить эффективную политику в социальной сфере. Высокими темпами шло увеличение численности рабочего класса, в т.ч. за счет выходцев из деревни, в результате чего были превзойдены довоенные показатели. После чрезвычайщины гражданской войны нормализована продолжительность рабочего дня (8 часов) при ежегодном отпуске не менее двух недель. Рабочим бесплатно предоставлялось жилье от государства. Поскольку массового жилищного строительства тогда не велось, то приходилось «уплотнять» или даже выселять бывших владельцев недвижимости. В 1928 г. на одного горожанина в среднем приходилось 5,8 кв. м жилья (в 1913 г. – 7 кв. м). Намного лучше обстояли дела в области здравоохранения, удалось почти полностью искоренить ряд опасных инфекционных заболеваний (оспа, чума, тиф, холера). Продолжительность жизни населения выросла на 11 лет. Значительные успехи достигнуты в области образования – благодаря кампании по ликвидации безграмотности (ликбез) к концу 1920-х гг. около половина населения умели читать и писать (в 1913 г. – 30%).

Противоречия нэпа и причины его свертывания. В результате проведения новой экономической политики в СССР сложилась экономика смешанного типа, т.е. сочетавшая в себе элементы рынка и командно-административной системы, где первые объявлялись временными, а последние – долгосрочными. Государство рассматривало крупную промышленность в качестве основной экономической опоры власти, своего рода социалистический оазис в бурной и малоуправляемой стихии мелкотоварного производства. Однако в условиях почти сплошной убыточности крупной государственной промышленности инвестиционный голод можно было утолить только за счет средств, извлекаемых из деревни через налоги и искусственную ценовую политику.

Такое искусственное завышение цен на промышленную продукцию и занижение на сельскохозяйственную получило название «ножницы цен» и являлось вторым главным противоречием нэпа. Оно перманентно грозило власти новыми конфликтами с крестьянством. Осенью 1923 г. разразился т.н. «кризис сбыта». Сельскому населению, едва оправившемуся от небывалой засухи и голода 1921 – 1922 гг., оказалось не по карману покупать остро необходимые промтовары. Начались задержки в выплате продналога, в ряде мест вспыхнули крестьянские восстания. Подавив выступления, власти все же пошли на некоторое смягчение ценовой политики в 1924 – 1925 гг.

Третье противоречие нэпа заключалось в искусственном занижении товарности крестьянских хозяйств, что проистекало из классовой ориентации советской власти. В стремлении укрепить социальную опору в деревне она поддерживала бедняцкие и середняцкие хозяйства и сдерживала развитие крупных сельских предпринимателей – кулаков. Слабые единоличные хозяйства не могли использовать сколько-нибудь сложную сельхозтехнику, оставалась низкой производительность труда и урожайность культур. В результате лишь 15% сельхозпродукции крестьяне поставляли на рынок, а оставшиеся 85% потребляли сами.

Таким образом, уже к 1926 – 1927 гг. нэповская экономика, отягощаемая все новыми трудностями, достигла пика в своем развитии. Все более отчетливо проявлялись кризисные черты смешанной экономики. Обострился «кризис хлебозаготовок», проявлявшийся в нежелании крестьян сдавать хлеб государству по заниженным ценам. Летом 1926 г. произошел обвал курса червонца на мировых рынках из-за потери доверия к советской валюте.

Для преодоления кризиса власть во второй половине 1920-х гг. постепенно начинает возвращаться к методам, испробованным в годы военного коммунизма. С 1928 г. на сельских дорогах вновь появились «хлебозаготовители», в руках которых были не сумки с деньгами, а винтовки. В ответ по стране прокатилась волна террористических актов, жертвами которых стали около 10 тыс. представителей власти. В ряде мест в очередной раз произошли крестьянские бунты и восстания.

Поиск антикризисных мер для более долгосрочной перспективы предполагал несколько альтернативных вариантов.

1. Ряд ученых-экономистов (т.н. «буржуазных спецов»), напр. Н.Д. Кондратьев, предлагали снять большую часть классовых ограничителей для развития рыночной экономики. Это, по их мнению, могло помочь в разрешении противоречий смешанной экономики и создать возможность накопления средств, в том числе и для развития государственной промышленности. По вполне понятным идеологическим причинам такой план даже не рассматривался большевистским руководством. За что боролись, если предлагается возврат к буржуазному строю?

2. Группа Н.И. Бухарина – А.И. Рыкова – М.П. Томского продолжала считать нэп вполне жизнеспособным инструментом. По их мнению, следовало отладить механизм рыночной смычки между городом и деревней. Лишь когда произойдет общее оздоровление экономики и, главное, будет обеспечен подъем сельского хозяйства, можно ставить вопрос о быстрых темпах индустриализации.

3. Иную позицию отстаивал генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И.В. Сталин, для которого приоритетной целью в то время становится ускоренная индустриализация. Если этой цели невозможно добиться на основе нэпа, тем хуже для него. Надо без колебаний демонтировать шаткую конструкцию смешанной нэповской экономики и заменить ее стройной и устойчивой командно-административной системой.

В столкновении этих точек зрения на выход из кризиса, как известно, победила сталинская. Произошло это по целому ряду причин:

• к концу 1920-х гг. генеральный секретарь упрочил свое доминирующее положение внутри партии, надежно контролировал аппарат;

• форсированные методы, предлагаемые Сталиным, в большей степени соответствовали настроениям, господствовавшим в партийной массе;

• отсутствие внешних источников накопления делало почти неизбежной автаркию (экономическую замкнутость) с опорой на собственные силы;

• в последние годы проведения нэпа прирост экономики составлял 1 – 2% в год при увеличении населения в 2%, что вызывало угрозу элементарного обнищания страны.

Вследствие действия всех этих факторов к 1928 – 1929 гг. нэп оказался обречен. Политика, проводившаяся на протяжении почти десятилетия, смогла выполнить задачи социально-экономической стабилизации, но не стала локомотивом более продолжительного роста. На смену нэпу пришла политика форсированной индустриализации и коллективизации.