Поля Иэлу (рай по представлению египтян).

Осирисом остается покойник и в следующих формулах, также не всегда ясных и не вполне свободных от противоречий. Первая имеет целью воскресить покойного, подобно Осирису.

«Твой сын Гор делает это для тебя. Вельможи трепещут, видя меч в твоей руке, когда ты исходишь из преисподней. Слава тебе, бог Сиа (бог премудрости): Геб родил тебя. Гор доволен своим отцом, Атум доволен своими годами, боги Востока и Запада довольны Великим, явившимся на руках родительницы бога. О имя-рек имя-рек, смотри! О имя-рек, имя-рек, гляди! О имя-рек, слушай! О имя-рек, присутствуй! О имя-рек, поднимись на своем боку! Исполняй повеления, ты, ненавидящий сон, презирающий расслабление. Вставай, недитец! Тебе приготовлен хлеб твой в Буто! Восприми свою силу в Илиополе! Ведь Гор — тот, кто приказал это исполнить для своего отца. Владыка облаков собирает облака, чтобы поднять тебя, он, который поднимает Атума.

Имя-рек велик. Он прошел между ног Эннеады. Он зачат Сохмет, родила его Шестет, его, далеко блуждающую звезду, приносящего для Ра ежедневно необходимое для пути. Он идет к своему месту, где находится обладатель обеих корон. Он сияет, как звезда.

...Имя-рек сияет, как Нофертум, как цветок лотоса у носа Ра, когда тот восходит ежедневно на горизонте и когда, при виде его, ликуют боги...

«Иди в мире», говорит тебе Осирис, «вестник великого бога, в мире», говорит тебе великий бог. Открыты тебе врата неба, отверсты тебе двери светил. Южный шакал спускается к тебе, как Анубис, лежащий на своем боку, как Хениу, глава Илиополя. Великая дева простирает к тебе обе руки, обитающая в Илиополе. О имя-рек, у тебя нет отца среди людей, нет у тебя и матери, которая бы родила тебя. Твоя мать - Саматуэрт, обитающая в Элькабе, с белой короной и длинными волосами. Она кормит тебя, не отнимая от груди! Поднимись! Твоя палица в твоей руке, твой скипетр в руке; ты стоишь между двумя святилищами и судишь богов. Ты идешь к звездам, сияющим за утренней звездой. Не уклоняется бог от своего обещания; он дает тебе 1000 хлебов, 1000 пивом, 1000 быков, 1000 гусей, 1000 всяких приятных хороших вещей, от которых живет бог».

Нельзя не притти в отчаяние от этого набора, на наш взгляд бессмысленных и, во всяком случае, бессвязных формул, рассчитанных на ритуальное произношение, на слуховые эффекты, и составлявшихся при разных условиях и в разные времена. Несомненно, что уже здесь замечается смешение осирисовой доктрины с илиопольской, в центре которой стоит Ра, и комбинация разнообразных представлений о загробном мире. Южно-египетское перемешалось с северным, абидосское и элькабское с илиопольским и бутским. Подобная же путаница замечается и в текстах, имеющих отношение к путешествию покойника и его продовольствию. Мы уже видели, что новый Осирис «идет», что ему подает руку его мать Нут и сам бог Ра, а возносит Шу, но видели также, что он переезжает на корабле последнего и вечно с ним странствует. О плавании и переезде вообще говорится часто и в разных версиях, равно как и о цели путешествия. Например:

«Идет он, чтобы созерцать отца своего Осириса. Открыт ему путь херихебом (жрецом, произносившим магические формулы), приветствует он владык духов. Идет он к великому озеру внутри «полей даров», на котором пребывают великие боги; эти великие боги — неразрушимые звезды. Дают они ему это древо жизни, от которого они существуют, от которого вы существуете также. Ты берешь его с собой к твоему великому полю... Ест он от того, что ты ешь, пьет он от того, что ты пьешь... Дай ему сидеть за его праведность, стоять за его достоинство... Посади его, как князя среди духов _ неразрушимых звезд, которые на севере неба, которые владычествуют над яствами»...

Здесь цель путешествия — «неразрушимые» звезды, т. е. звезды, расположенные вокруг полюса. Здесь был рай с древом жизни и полями пиршеств, здесь обитали блаженные, превращенные в звезды. Как туда попадать? Это было не легко — следовало просить какого-то бога, чтобы он взял с собой. Но можно было обратиться и к другим существам:

«О вы четверо, Хентиу-инсект («с локонами спереди»), — ваши локоны пред вами, ваши локоны на висках, ваши локоны на затылках ваших, среди голов ваших! Ведите эту барку для имя-рек, подайте ему эту барку. Пусть везет ее Хекрирер вместе с Махаефом («смотрящий позади себя»), чтобы отправиться туда, где неразрушимые звезды, и быть среди них. Если вы не подадите ему барки, он сообщит ваше имя людям... он вырвет локоны из голов ваших, как лотосы на краю болота».

Здесь он уже грозит, а какое значение имеет магическая угроза, да еще при обладании знанием имени, это известно. Интересно имя египетского харона «Махаеф», т. е. «смотрящий позади себя», лицо которого всегда повернуто в одну сторону, как и говорится в одном, обращенном к нему тексте: «О смотрящий назад, лицо которого позади! Вот идет имя-рек»... Или:

«Пробудись в мире, имеющий лицо позади в мире, смотрящий назад в мире, барка небесная в мире, барка Нут в мире, барка богов в мире! Идет к тебе имя-рек — перевези его в барке, в которой она перевозит богов. Идет имя-рек... Если ты откажешь перевезти его, он сядет на крылья Тота, и Тот переправит его на ту

сторону».

По другим представлениям переезжать не было надобности.. Покойник летит на небо вверх. «Как прекрасно видеть имя-рек украшенным диадемой «Ра», его опояса-ние — опоясание Хатор, его перо — перо кобчика. Он выходит к нему, среди богов, своих братьев».

«Он летит, летящий! Он улетает от вас, люди. Он не к земле — он к небу. Городской бог его, его дух на перстах твоих! Он бурно устремляется к небу, как журавль. Он целует небо. О имя-рек! Ты — великая звезда у Ориона, проезжай преисподнюю с Осирисом, плавай по небо с Орионом. Выходит имя-рек с восточной стороны неба, его юность обновляется во всякое время... Рождает его Нут вместе с Сириусом... как кобчика, он достигает неба, как кузнечик. Он не оскорбил царя, не прогневал Баст, не плясал пред седалищем бога. Когда сын Ра готовит для себя пребывание, готовит и он для себя, когда сын Ра здоров, здоров и он, когда он голоден — и он голоден».

Этот текст интересен еще и тем, что в нем мы встречаем чрезвычайно редкое в текстах пирамид упоминание о нравственном цензе, необходимом для блаженного пребывания на том свете. Царское и божественное достоинство новых Осирисов заключало в себе самом наследственное право на благосклонный прием бога Ра; нравственные критерии были излишни. Но данный текст, очевидно, имеет в виду не царя — иначе он не стал бы уверять, что покойный «не оскорблял царя» и что он находится под покровительством своего провинциального «городского» бога. Таким образом, перед нами первый шаг демократизации заупокойных представлений и новый, первоначально чуждый элемент «текстов». Покойник — простой смертный — проходит кажется, за «сыном Ра», т. е. фараоном; но участь его тесно связана с ним.

Египетское воображение перебрало разнообразные способы достижения рая: к нему надо итти, плыть, лететь на крыльях бога, лететь самому. Оставался еще один способ — карабкаться по лестнице. И он упомянут в «текстах», представляющих магические формулы при помещении в гробнице фигурки лестницы:

«Воздвигнута лестница богом Ра пред Осирисом, воздвигнута лестница Гором пред Осирисом, чтобы пошел он к своему духу. Один из них по одной стороне, другой по другой стороне, а имя-рек между ними».

Есть даже специальная магическая глава заклинания лестницы:

«Радуйся, дщерь Запада, высшая созерцающих небо, дар Тота, высшая двух столпов, лестница! Открой путь имя-рек, проводи его»...

Весьма много текстов говорит о пропитании покойного, для которого «мерзость голод и жажда». И здесь представления разнообразны. Мы уже видели лучшее из них о древе жизни, но оно встречается редко. Гораздо чаще говорится о «полях Иалу»; и «полях жертвенных угодий». Еда и более грубые развлечения составляют едва ли не единственное занятие; жадность покойного везде подчеркивается, напр.: Я «ты напитан с поля богов, от которого они питаются; к тому, что будет съедено, ты обращаешь свое сердце. Служат тебе деревья изу, преклоняет пред тобой дерево нубс свою вершину». — «Идет имя-рек к своим отцам... приносится ему его хлеб негниющий, его пиво не киснущее. Ест он один; не дает никому из находящихся позади его»... Если еды не хватает, приходится браться за «мерзость» — человеческие отбросы. Чтобы избавить от этого, существовал особый текст, имеющий целью магически уверить, что «имя-рек» чувствует к этой «мерзости» отвращение и не будет есть ее. Существуют также неизящные тексты, «сообщающие имя-рек» способность продолжать за гробом веселый образ жизни (напр., он отнимает женщин у их мужей на месте, где ему угодно и когда ему угодно), но по крайней грубости и примитивности едва ли чему-либо уступает следующее:

«Дождь с неба, меркнут звезды, блуждает создание Лука, трепещут кости созвездия Льва... видят они N сияющим, одушевленным, как бога, живущего от отцов своих и питающегося матерями своими. N — владыка премудрости. Не знает и мать имени его. Слава N — в небе, сила его — в горизонте, как Атума, родившего его, а родил он его сильнейшим себя. Духи N позади его. Враги его под ногами его. Боги его на нем. Урей его на челе его; сешмет его пред ним. Жезлы его защищают его. N — телец неба... он живет от существа всякого бога, он пожирает их внутренности; их внутренности полны чарами Острова Пламени (Ианемси)...

N судит вместе с тем, имя чье сокровенно в день он заклания первенца. N — владыка яств — связывает веревку, делает сам себе яства. N ест людей; живет богами. Созвездие Ихмавенет и Имкехау ловят их ему. Созвездие Хертерту связывает их для него. «Скиталец» (Хонсу?) с ножами всякого рода закаляет их для N. Он исторгает их внутренности... Шесму разрезает их для N. Он варит из них кушанье, в котлах своих вечерних. N пожирает их чары, съедает их магическую силу (иехи). Их великие идут на его утренний стол, их средние идут на его вечерний стол, их малые идут на его ночной стол. Старики и старухи их — на дрова (?). Великий Северонебесный подкладывает огонь к котлам с окороками первенцев их. Небожители отдыны N. Настреляны для него котлы с окороками жен их. Он обходит оба неба совершенно, приведены ему оба берега... N - бог, первенец над первенцами. Принесены ему тысячи, закалены для него сотни... Чары их в теле его. Не отнято благородство N от него. Он пожирает знание каждого бога. Время его - вечность, предел того, что ненавидит, находясь на границе горизонта, во веки веков».