Глава III. Перспективы междисциплинарного подхода во французской медиевистике второй половины XX века. Школа «Анналов».

Журнал «Анналы» до сегодняшнего дня является одним из самых авторитетных периодических изданий Франции. Он был создан в 1929 году Л.Февром и М.Блоком – учёными, которых считают основоположниками Новой исторической науки во Франции. Во главе Анналов в 30-х годах XX века стоял М.Блок, в послевоенное десятилетие это был Л.Февр, затем Бродель вплоть до 1968 года, когда он передал руководство новой коллективной дирекции, среди самых влятельных исследователей которой можно назвать Ж.Ле Гоффа, Ж.Дюби, Ж.-П.Вернана, П.Нора. Разработанный ими проект был представлен в 3-х томах коллективной монографии «Писать историю» (1974) и затем в «Словаре новой истории» (1978).

Начиная с XIX века, существовала традиция противопоставления истории искусства, эстетики и философии, как дисциплин, обращенных к вневременным законам, и археологии, истории, занимающихся изучением фактов. Первой попыткой сближения, касающейся непосредственно средневекового искусства, стала статья М.Блока «Загробная жизнь царя Соломона», опубликованная в 1925 году и посвящённая спорам о судьбе ветхозаветного царя в мире ином. В этой работе наряду с литературными источниками Блок использует памятники изобразительного искусства как не менее убедительные доказательства своей концепции. В их интерпретации он опирается на работы Э.Маля и его иконографический метод. Необходимо подчеркнуть, что труды историков искусства Э.Маля и Э.Панофского чрезвычайно значимы для «Анналов», поскольку иконографический и иконологический методы, опирающиеся на культуру слова, то есть книжную традицию особенно близки историкам.

С именами П.Франкастеля, а также Ж.Ле Гоффа и Ж.Дюби связан новый виток отношений между дисциплинами. Эти исследователи сосредотачивают своё внимание не только на социальной и политической истории, но обращаются и к таким явлениям культуры, как средневековая литература и изобразительное искусство. Современная медиевистика немыслима без таких классических работ, как «Средневековый мир воображаемого» (1985) Ж.Ле Гоффа или «Время соборов» (1976) и «Святой Бернар: цистерцианское искусство» (1988) Ж.Дюби.

Как уже отмечалось, в 1980-е годы возрастает внимание к междисциплинарным исследованиям, к более широким перспективам гуманитарных наук. Одной из причин интереса историков к изобразительному искусству было обращение к исторической антропологии и расширение исследовательского поля, другим важным фатором нам представляется археологическая «революция» 90-х годов XX века, когда исследователям-археологам удалось создать большую базу источников на материале изобразительных искусств и памятников архитектуры и на этой основе изучать древние цивилизации, независимо от того, обладали они письменностью или нет. Это привело к тому, что «принцип жесткой связи между письменностью и историей был решительно преодолен» (М.Эмар). Конечно же, это не могло остаться незамеченным учеными-медиевистами.

Нередко для историков образ представлялся лишь частью исторической или историко-философской проблематики (например, изучение корпуса текстов, связанных с происхождением образов, их теологией, литургической практикой), к такого рода работам относится, например, исследование А.Безансона «Запретный образ» (1994). Образ здесь мыслится как абстрактная категория, в отрыве от своей пластической реализации, изобразительность остается где-то на периферии исследования.

Существует и другой вариант, как нам представляется, более плодотворного сотрудничества двух дисциплин. C начала 1990-х годов в «Анналах» начинают появляться статьи, посвящённые непосредственно проблеме образа и его интерпретации в средневековом искусстве. Так при журнале «Анналы» постепенно складывается группа авторов, занимающихся этим специфическим для историков предметом, а также вопросами взаимодействия истории и истории искусства: Ж.-К.Бонн, Ж.Баше, Ж.-К.Шмитт, М.Пастуро и некоторые другие. Этот круг исследователей сплотился вокруг семинара Ж.Ле Гоффа в 70 - 80-е годы. А в 1992 году, после ухода Ж.Ле Гоффа на пенсию Ж.-К.Шмитт возглавил Группу исторической антропологии западного Средневековья. Начиная с середины 1990-х, выходят отдельные номера журнала «Анналы», посвящённые только средневековому искусству или природе визуальных искусств вообще. Итак, проблема образа и исследовательского метода продолжает волновать умы. Необходимо отметить, что журнальная полемика вокруг образа и средневекового искусства вылилась в 1990-х – 2000-х в целый ряд монографий, таких как «Справедливость здесь и там; изображение Преисподней во Франции и Италии XII-XV веков» (1993) и «Лоно Авраамово» (2002), «Средневековая иконография» (2008) Ж.Баше, «Образ. Функции и использование образов на Средневековом Западе» (1996) под редакцией Ж.Баше и Ж.-К.Шмитта, «Воплощенные образы. Эссе о визуальной культуре Средних веков» (2002) Ж.-К.Шмитта.

Важнейшим для этих исследователей является понятие образа. Последовательно по этому поводу высказался Ж.-К.Шмитт в своих статьях «Историк и изображение» (1996), «Культура Imago» (1996) и монографии «Воплощенные образы. Эссе о визуальной культуре Средних веков». Он разделяет понятия художественный образ и Образ, Imago (латинский вариант) в средневековом искусстве, поскольку они имеют различное содержание, которое представлено Ж-К.Шмиттом как троичная система:

1. образ в значении христианской теологии и антропологии, то есть концепция человека, созданного по образу и подобию Божьему;

2. образ в его материальной сущности;

3. образ ментальный, связанный с видениями, снами, метафорической природой языка.

Для самого Ж-К.Шмитта использование слова Imago – это путь к постижению всей сложности смысла, стремление выявить все значения. И только в совокупности, по мнению автора, можно постигнуть сущность средневековой культуры образов, его природу.

Для него в методике анализа произведения искусства одними из важнейших являются бинарные оппозиции центр-периферия, норма-свобода. Норма регламентирует изображение, но остается некий зазор, допущение доли свободы и изобретательности самого художника. Эта малая свобода, даже микроскопические привнесения, как правило, концентрируются на периферии, чтобы постепенно изменить и центральный образ, а вместе с ним и саму норму, что соответствует представлению о ней как категории исторически изменяющейся. Более того, невозможно говорить о норме в единственном числе, поскольку образы функционируют в социальных пространствах, которые налагаются друг на друга, пересекаются, а локальная норма может вступать в конфликт с общехристианскими правилами, что также определяет существование произведения искусства.

Среди удачных, как нам представляется, попыток соединения искусства и исторической проблематики (в частности проблемы родства) можно назвать исследование одного из активных сотрудников «Анналов» Ж.Баше, посвящённое иконографии лона Авраамова, которое разрослось в итоге в целую книгу «Лоно Авраамово (Авраам и структуры родства на средневековом Западе)». Автор через один иконографический мотив исследует проблему родства между земным и небесным внутри средневековой культуры. Спиритуальное родство, при этом, лишь отдалённо напоминает земное, поскольку включает в себя множество парадоксов. Так Христос приходится Сыном своему Отцу, но одновременно является Отцом всех верующих, и братом по вере следующим за ним, то есть законы земного родства не действуют в этом пространстве.

В связи с заявленной структурой Ж.Баше выстраивает систему связей внутри целого ряда иконографий, которые прямо или косвенно связаны с центральным мотивом: это и Св.Троица, и Страшный Суд, и притча о Лазаре, и Жертвоприношение Авраама. Здесь он применяет свой новый метод иконографического серийного анализа, заявленный и теоретически обоснованный в одной из статей журнала «Анналы».

Автор опирается на иконографический метод Э.Маля, но трансформирует его, давая более широкую перспективу, говоря об иконографических аспектах более сложной действительности. В его методе можно выделить несколько характерных оппозиций: норма-изобретательность, стабильность-развитие, содержание-форма, влияние-цитирование, уникальность-серийность, но чаще Ж.Баше стремится «снять» это жесткое понятийное противопоставление в пользу диалектического единства.

Баше предлагает усовершенствованную методологическую модель, апеллируя к трудам французского исследователя П.Франкастеля, реабилитировавшего в полной мере сферу визуального, представив ее как нечто самодостаточное. Важным здесь представляется франкастелевское понятие фигуративного мышления, в котором она предстает уже не как нечто вторичное по отношению к заложенному смыслу, но как активная составляющая, способная преобразовать этот самый смысл, а связь между формой и содержанием уже не является чем-то внешним, но глубоко внутренним. Ж.Баше старается «расшатать» (и одновременно усовершенствовать) этот сложившийся иконографический метод, отказываясь от глобальных логических построений в пользу конкретного произведения.

Полемизируя с другими исследователями, представители школы «Анналов» формируют свою методологию, выявляют принципиальные моменты при изучении образов. Назовём некоторые из них: необходимость осмысления теологического, социального, антропологического контекста, определяющая роль символических структур, художественная форма как система отношений. С исследовательской стратегией связана идея универсальной истории Ж.-К.Шмитта, к построению которой он призывает не только историков, но и искусствоведов. Смысл её состоит в изучении различных символических форм, их отношений, противоречий и функционирования внутри обществ разных эпох.

Таким образом, исследователи журнала «Анналы» выступают против замкнутости отдельных наук, они ратуют за открытые границы, за плодотворное сотрудничество и созидание на территории называемой Культурой.