- •Глава 1 эпика Введение
- •1. Эпический мир или эпический текст?
- •Глава 1
- •§ 1. Варианты большой формы: эпопея и ромап
- •1. Незавершенное настоящее и абсолютное прошлое
- •2. Стилистическая трехмерность и слово предания
- •3. «Зона контакта» и абсолютная эпическая дистанция. Образ человека
- •4. Исторический пример «встречи» двух жанров в одном произведении
- •§ 2. Средние формы: новелла, повесть, рассказ
- •Глава 2 драма Введение
- •1. Вопрос о константной структуре и исторических изменениях
1. Незавершенное настоящее и абсолютное прошлое
«Незавершенное настоящее» — это настоящее как незаконченное для нас (открытое в неизвестное нам будущее) движение истории, как момент непрерывного и однородного, линейного и необратимого, бесконечного временного потока. Понятно, что такое настоящее связано с особой точкой зрения воспринимающего время субъекта: это позиция внешнего наблюдателя, притом что мы считаем себя самих частью исторического процесса. Это противоречие проистекает из двойственной оценки взаимоотношений человека с историей: она, конечно, определяет нашу жизнь и судьбу, а также наше миропонимание; но в то же время в любой момент ход истории может быть изменен нашими действиями и даже высказываниями. Мы и субъекты истории, и объекты ее: всегда возможен выбор реального исторического будущего, но мы и наши потомки всегда пожинаем плоды нашего выбора. Таково присущее человечеству в последние два-три столетия понимание исторического времени.
С точки зрения наших представлений о времени, никакого «абсолютного» прошлого просто не может быть. Любой момент прошлого находится на линии непрерывного и необратимого движения времени, «становления»; ему предшествовало «свое» прошлое, а то, что последовало за ним, является прошлым для нас, а с «тогдашней» точки зрения было будущим.
Итак, все моменты времени относительны. Но подобное представление о времени в истории культуры — далеко не единственное, и возникло оно достаточно поздно: основы концепции исторического времени, по Бахтину, были заложены
эпоху Возрождения. Исторически же исходной была совершенно иная модель времени. Концепция времени, характер-$&ая длядоифов, например для скандинавской мифологии, при-|щсывает--ему свойства, прямо противоположные всем передоенным: оно конечно, прерывно и обратимо (циклично)1, эта концепция в трансформированном виде сохраняется в сение многих веков.
С такой точки зрения время имеет начало и конец; нача-10 __ это создание мира, а конец — его гибель. Оба эти момен-лежат вне хода времени, в плоскости вневременного, вне-эмного и надчеловеческого бытия. Поэтому эпическое «вре-начал, героев, основателей государств и родоначальников» всем обычным ходом времени не имеет ничего общего. От )й эпохи «первых и лучших» осталось, по мнению создатели и слушателей эпопеи, все, на чем строится их жизнь: грана, государство, законы, ремесла и т.п., но никакого пря-юго перехода от людей того времени к людям современным !ет. В ту эпоху действовали главным образом боги и полубо-i; в современной жизни полубогов нет, а боги в нее непо-гдственно не вмешиваются.
Это означает, что между эпическим прошлым и текущей шременностыо находится непереходимая грань; эпическое >шлое в этом смысле абсолютно, так же как грань, о кото->й идет речь. Идея М.М.Бахтина заключается в том, что ip романа соприроден историческому времени (конечно, Цшо, по мысли ученого, в разные эпохи понимается не одина-вово, есть процесс углубления в его сущность, от чего мы в Ццанном случае отвлекаемся), тогда как эпопея строится в ос-ювном на мифическом понимании времени.
Примером первого может служить образ времени у Турге-1ева, в частности, в романе «Отцы и дети». В судьбах и миро-$ущении героев этого романа от начала к концу все меняет-[:< разрушается или, наоборот, прочно устанавливается. Ав->р стремится укоренить героя в том или ином культурно-юторическом слое (такова одна из функций вставных биогра-щй, предыстории). Устойчивые формы приобретает жизнь гогих героев в эпилоге. Но вместе с тем даже и предыстории ггы под знаком перемен, свидетельствуют о неумолимом соде времени и содержат жизненные катастрофы, настоящее |ке целиком занято процессом перестройки жизни. Роман как 1;елое прежде всего создает образ времени, единого и сложно-исторического движения, по воле которого могут быть мощ-|ко развернуты или, наоборот, ограничены масштабы челове-1ческой личности и судьбы. С этим связано разделение поверхности жизни и ее глубины. Процесс постоянного обновления то может проявиться в смене «научных» интересов Кукшиной, то сказывается в смутном ощущении «широкой жизненной волны, непрерывно катящейся и кругом нас, и в нас самих».
В таком смысле незавершенное настоящее — форма времени, типичная и основная для русского классического романа. Конечно, она предстает в сочетании с другими, инородными ей формами. Например, в «Войне и мире», в так называемых философско-исторических авторских отступлениях, ход истории предстает не изнутри, а извне с вневременной точки зрения. Или когда в «Бесах» один из героев Достоевского говорит другому: «Мы с вами — два существа, сошедшиеся в беспредельности», — смысл встречи сознаний и позиций в незавершенное настоящее явно не вмещается. И все же главные события романов всех названных авторов представляют собою моменты выбора героями реального исторического будущего.
Прошлое эпопеи «абсолютно» (термин, возникший в переписке Гёте и Шиллера) в силу его сходства с прошлым мифа: «...мифическое время предполагает не эшелонирование событий в глубину прошлого, но, наоборот, их телескопирование в неопределенное "некогда", т.е. в эпоху, в которой вообще нет "до" или "после"». «Миф переносит в эпоху, когда все приобретало свое естество, когда создавалось все то, что продолжает существовать, т. е. в максимально реальную эпоху. <...> Мифическое прошлое вневременно потому, что оно так же реально, как настоящее, т.е. максимально реально»1. Или, в другой формулировке: «Священное время по своей природе обратимо, в том смысле, что оно буквально является первичным мифическим Временем, преобразованным в настоящее. Всякий церковный праздник, всякое Время литургии представляют собой воспроизведение в настоящем какого-либо священного события, происходившего в мифическом прошлом, "в начале"»2.
Подобно этому, прошлое, в котором свершаются события эпопеи, также не имеет ничего общего с линейно текущим настоящим, не переосмысливается в связи с событиями настоящего, оставаясь всегда равным себе (в этом и состоит его «абсолютность»), т.е. существует по отношению к ходу истории вне времени (этим радикально отличаясь от относительного, существующего лишь как момент непрерывного процесса, прошлого исторического романа)3. Но, с точки зрения со1телей произведений этого жанра, оно обладает такой же [ьностыо, как настоящее, и к тому же неизмеримо боль-;й ценностью: „оно сакрально, тогда как настоящее обыкно-
юй жизни профанно. Циклическая замкнутость эпопейного времени в себе по шению, например, с летописным временем, включающим линейную последовательность разнообразных «ано- ш и казусов»1, связана с космически-вневременным ха- стером главного события: посредством боя и победы герой ганавливает миропорядок государственно-природный, ибо нарушение увязывается сразу с возможной или осуще- пвившейся потерей и царства, и жены (олицетворяющей юдородие, как Сита и Елена). Как показали исследования LM. Фрейденберг и П.А.Гринцера, именно такую семантику юет сюжетообразующий комплекс мотивов древней эпопеи: ^исчезновение—поиск—нахождение» или «утрата—поиск — >ретение»2. С