Глава 6. Основные формы духовной культуры

Человек по-разному может реализовывать свое творческое начало, и полнота его творческого самовыражения достигается через создание и использование различных культурных форм. Каждая из этих форм обладает своей «специализированной» смысловой и символической системой со своими ценностями. Различаются они и по способам восприятия человеком мира, которое может происходить через интуитивное, эмоционально-чувственное и рациональное сознание. Относительно самостоятельной системой ценностей и способом восприятия обладают мифология, религия, искусство, наука.

Мифология как форма общественного сознания

В обыденном сознании сегодня миф нередко отождествляется со сказкой, легендой, преданием далекого прошлого. Но и в науке часто в определении мифа подчеркивалось, что это «фантастическое представление, возникшее в результате одушевления природы и всего мира в первобытном сознании». Качест­вами живых существ наделялись и люди, и звери, и птицы, и неодушевленные предметы. Не обладая теми знаниями, какими сейчас владеет современный человек, он старался все объяснить так, чтобы было понятно и ему, и его сородичам.

Древний человек считал, что, если гремит гром, значит, боги гневаются на него. Они интуитивно ощущали присутствие высших сил, но не способны были понять природу вещей и явлений. Поэто­му они придумывали поэтические образы, в которых отражали свои представления о мире и природе. Между мифом и народным творчеством (сказками, былинами), несомненно, существует связь. Тесная взаимосвязь существует также между мифом и религией. Однако сам миф не сводится ни к тому, ни к другому.

Многие античные материалисты отрицали познавательные качест­ва мифа. Они полагали, что подлинное толкование природы возникает на почве рассудочного познания. В этой системе рассуждения миф был равнозначен вымыслу. В просветительскую эпоху это воз­зрение воскресло и стало использоваться в качестве противопоставления разуму и возвели­чивания последнего. В XVIII ве­ке попытку социологической интерпретации мифа предпри­нимает итальянский философ Дж. Вико. Он считал, что мифы складываются в сознании древних людей как своеобраз­ная игра фантазии. Вико связывает развитие обще­ства с особенностями эволюции мифа.

Совершенно новый подход к мифам можно встретить у представителей так называемой психологической школы (В. Вундт, Л. Леви-Брюль, 3. Фрейд, К. Г. Юнг). По мнению Д. Юма, в основе мифов лежат человеческие страхи и надежды. Именно они заставляли персонифицировать природу и наде­лять ее человеческими свойствами. Э. Тейлор считал, что корни мифа сле­дует искать в анимизме — наделении неживых предметов душой. Эти идеи поддерживал и Г. Спенсер. Он считал, что древний человек не обладал жаждой познания и поэтому не мог логически мыслить. По­этому он придумывал мифы, которые являлись ошибочным объясне­нием явлений природы и вещей. Б.Малиновский ут­верждал, что миф — это не объяснение явлений природы, а выра­жение веры древних людей. Он обосновывает моральные принципы, характеризует обряды и ритуалы. Миф в первую очередь является своеобразным законом, а не поэтическим самовыражением перво­бытного интеллекта.

Но мифы — не случайные плоды досужей фантазии. В них выражается имеющийся у людей опыт жизни и деятельности. Мифология выступает не просто как собрание мифов, но и как культурная форма («форма общественного сознания»), в которой люди воспринимают и осознают окружающий мир, запечатлевают накопленный ими опыт. Можно рассматривать миф как специфический тип человеческого бытия. Индивиду психологически не­уютно в разорванном, расколотом мире. Он интуитивно тянется к не­расчлененному мироощущению. Миф освящает человеческое существо­вание, придает ему смысл и надежду.

По словам выдающегося русского философа А.Ф.Лосева, правильно понять миф можно не с точки зрения научного мировоззрения, но исключительно лишь с точки зрения самого мифа, мифическими глазами. «Когда некоторые племена имеют обычай надевать на себя ожерелье из зубов крокодила для избежания опасности утонуть, когда религиозный фанатизм доходит до самоистязания и даже до самосожжения, то ясно, что миф для мифического сознания есть не вымысел, а наиболее яркая и самая подлинная действительность». В мифах человек еще не выделяет себя из окружающей среды и тем более не противопоставляет себя ей. Поэтому в мифологическом описании мира человек наделяет все окружающие его предметы и явления человеческими, свойственными ему самому чувствами и качествами.

Антропологи и этнологи постоянно поражаются сходству элементарных сюжетов, из которых построены мифы, при полном несовпадении социальных и культурных условий их рождения и функционирования. Так, совместное участие людей и богов в поддержании жизни и миропорядка в культуре древних царств было закреплено с помощью мифов и сакральных преданий. Их сценарии сводятся к следующему: боги создали этот мир, заплатив за это своей жизнью и кровью, в благодарность люди должны жертвовать богам и исполнять установленные ими законы. Поразительно сходство содержания шумерского мифа о происхождении людей и мифа народа «нагуа» (индейских племен), населявшего в XVI в. Большую Мексиканскую долину.

Миф — далеко не простой феномен. На этом особенно настаивал Кассирер, оценивая миф как особую форму симво­лического творчества. Миф, конечно, не строго аналитическое знание, но вместе с тем он не хаотичен. В нем есть своеобразная логика, он по­зволяет освоить огромный опыт, накопленный чело­вечеством. Многие исследовате­ли начали рассматривать миф как зашифрованные повествования о дей­ствительных событиях. Другие ученые, скажем, К. Юнг или Э. Фромм, обращаясь к языку символов, который был столь понятен древним, ста­ли прочитывать в мифе глубинный, неисчерпаемый и универсальный смысл. Многие западные философы призывают сегодня с доверием и по­ниманием отнестись к мифу. Рождаются герменевтические школы, рас­шифровывающие тайны мифа.

Мифология – принадлежность не только первобытных народов, архаических культур. Разумеется, в первую очередь мифология - мироощущение детства человечества. Многое из этого детского мироощущения навсегда осталось в прошлом и напрочь забыто. Что-то не забылось и теперь, но воспринимается как забавный анахронизм. А что-то из этих мифологических начал, видимо, созвучное противоречивой природе человеческого мироосвоения, вошло в современную культуру, составив одно из сокровенных измерений ее пространства. Живучесть и устойчивость мифологического сознания проявляется в более развитых построениях – религии, идеологии, философии и художественном творчестве.

Религия в системе культуры

Для установления характера взаимосвязи между культурой и религией необходимо уточнить сам термин «религия», который отличается неоднозначностью трактовок. Слово «религия» имеет латинское происхождение. В культурный обиход оно вводится первоначально Цицероном, а несколько позднее апологетом христианства Лактанцием. Трактовка религии Цицероном сводилась к богобоязни, страху и преодолению этого состояния сознательной, тщательно продуманной системой почитания. Этой же точки зрения придерживались в Новое время Т. Гоббс, Б. Спиноза, П. Гольбах и некоторые известные исследователи более позднего времени, в частности 3. Фрейд. Он называл причиной религии страх перед «природными насильниками», т.е. деструктивными, разрушительными силами природы.

Наряду со страхом перед разъяренной стихией природы некоторые исследователи считают одной из причин религии — социальное зло, страх перед общественными явлениями, губительно действующими на человека, мешающими его спокойной и счастливой жизни.

Лактанций, считал, что религия — это связь человека с Богом, повиновение и служение Ему особым благочестивым образом. Такое понимание впоследствии тесно было связано с традицией христианства. Одно из наиболее используемых на Западе определение Джонстоуна: «Религия — система верований и ритуалов, с помощью которых группа людей объясняет и реаги­рует на то, что находит сверхъестественным и священным».

Власть религии на ранних этапах развития культуры выходила за границы ее современного измерения. Она была одновременно школой и университетом, клубом и библиотекой, лекторием и филармонией.

Возможно выделить три подхода в решении проблемы соотношения религии и культуры. Первый подход, характер­ный для богословия, определяет религию как основу духов­ной культуры, выводя все сферы духовной деятельности — познавательную, нравственную, художественную — из рели­гиозной, а само понятие «культура» — из понятия «культ». По мнению православного богослова П.А. Флоренского (1882—1937), религия стоит над явлениями духовной культуры, культура возникает на основе религии. Куль­тура — это «боковые побеги» культа. Святыни — «это пер­вичное творчество человека, культурные ценности — это производные культа, как бы отслаивающаяся шелуха куль­та...».

Для второго подхода характерна воинствующая, антиис­торическая точка зрения, вообще не включающая религию в систему культуры. Объявив религию «пустоцветом на дре­ве познания», «врагом культуры и прогресса», «антикульту­рой», сторонники этой точки зрения фактически фальсифи­цируют всю историю человечества, игнорируя целые эпохи и пласты культуры, когда религия была доминирующей формой мировоззрения.

Третий подход к решению проблемы соотношения рели­гии и духовной культуры предполагает рассматривать рели­гию как один из равноправных элементов духовной культу­ры (наряду с наукой, искусством, нравственностью).

Нельзя забывать о том, что одна из важнейших функций религии — создание, сохранение и трансляция культурных ценностей. Религия сохраняет целый ряд общечеловеческих ценностей — интеллектуальных, художественных, нравст­венных. Религиозная философия Востока и Запада, знаме­нитые тексты — библейские книги Ветхого и Нового Завета, стихи и проза Корана и другие книги, знаменитые архитектурные памятники, иконы, музыкальные произведения являются не только культовыми памятниками, значимыми для тех, кто исповедует данные религиозные учения, но и величайшими памятниками, представляющими ценность для всех людей, независимо от их религиозной и этнической принадлежнос­ти, эпохи, в которую они живут, и географического положе­ния их государств и т. д.

Религия, как и миф, выражает потребность человека в ощущении своей причастности к основаниям бытия. Но, в отличие от мифа, здесь обожествляется не природа, а сверхъестественные силы человека и прежде всего дух с его свободой и творчеством. Помещая божественное по ту сторону природы и понимая его как сверхъестественный абсолют, развитая религия освобождала человека от мифологической слитности с природой и внутренней зависимости от стихийных сил и страстей. Культура, как правило, модифицирует становление религии, но, утвердившись, религия начинает изменять культуру. Дальнейшее развитие культуры идет под значительным влиянием религии. Она устанавливает ценности, придает им святость и безусловность. Это порождает тенденцию к консервации ценностей и культурных традиций, что может вести к социальной стабилизации, но за счет сдерживания светских ценностей. Отсюда в истории культуры можно отметить и другой за­кономерный процесс — секуляризацию (т. е. переход к свет­ским ценностям) духовной жизни, который вызван целым рядом объективных факторов, прежде всего развитием про­изводства, ростом познавательной активности человека, по­явлением научного знания, светского гуманизма. Секуляризация высвобождала различные сферы культуры из под религиозного влияния.

Исходя из того, что религия есть один из элементов ду­ховной культуры, тесно взаимодействующий со всеми дру­гими ее формами, необходимо рассмотреть особенности та­кого взаимодействия.

Религия и другие формы духовной культуры

В современной науке господствует мнение о тесной связи между мифологией и религией, при этом остающимися самостоятельными. Источники их различны: корни религии – в бессилии человека перед природными и социальными стихиями; мифологии – в элементарной потребности человеческого ума в понимании и объяснении окружающей действительности. Так, Ф. Джевонс писал, что миф – это не религия и не ее источник; это – первобытная философия, наука, а частью художественный вымысел; религия может только отбирать мифы, отбрасывая то, что с ней несовместимо. Миф продолжает жить в религии: устанавливается неразрывная связь между мифами и религиозными обрядами. Миф как бы разъясняет и обосновывает совершаемую религиозную церемонию. Однако миф не самый существенный элемент религии; во многих религиях мифологическая сторона составляет второстепенный, необязательный, иногда несущественный элемент, а в конфуцианстве – вовсе отсутствовала. В мировых религиях мифы становятся религиозными догматами.

Тесная связь сущест­вует и между религией и моралью, которая формировалась на протя­жении всей истории. Культурные ценности формируются в рамках религиозного сознания, задаются им. Религия активно влияет на многие составляющие культуры, вследствие чего появляются религиозная философия, религиозная мораль, клерикальное искусство.

А.Эйнштейн подчеркивал, что стремление обрести руководство, любовь и поддержку служит толчком к созданию социальной и моральной концепции бога. Идея Бога обладает огромной энергией и потенциальной властью. Она органично входит в мировоззрение и мораль людей. Недаром Ф. Достоевский считал, что потребность веры – главная забота человека и человечества: «Если нет Бога то, все позволено». Все измене­ния в моральных нормах и ценностях обязательно отражались в религиозных учениях, а совершенствование и развитие ре­лигиозной догматики меняло нравственные ориентиры по­вседневной жизни людей. Сближает религию и мораль также то, что они ориентируются на одни и те же ценности — Добро, Лю­бовь, Справедливость.

В религиозных учениях зафиксированы нормы, яв­ляющиеся по своей сути общечеловеческими нравственны­ми ценностями, наивысшая из которых — это человеческая жизнь, а также такие ценности, как свобода и достоинство личности, правда, любовь, семья и т. д. Именно поэтому мо­ральные кодексы многих религий, не имеющих генетиче­ского родства, схожи

Однако те же религиозные тексты содержат и немало рассказов о том, как нарушались запреты (например, по отношению к иноверцам), и это не считалось грехом. В истории существует немало примеров того, как под религиозными лозунгами совершались убийства, грабежи и обманы. Собственно религиозная мораль является отражением определенного времени и интересов некоторых социальных групп, поэтому нередко может противоречить общечеловеческим нравственным ценностям.

Иногда элементы культуры, взаимодействуя между собой, порождают само­стоятельные феномены, каким, например, является религиозное искусство.

Религиозное культовое искусство Средневековья в христианских странах, буддийское и мусульманское ис­кусство, греческое искусство до-классического периода VIII —VI веков до н.э. заняли доминирующее положение во всей художественной культуре. Культовое искусство выступает как средство возбуждения и усиления религиозных чувств, содействующее связи верующих со сверхчувственным, трансцендентным, потусторонним миром. Поэтому правильнее говорить не о дихотомии искусство-религия, а о религиозном искусстве.

У религиозного искусства свои закономер­ности: оно всегда символично, созидается в соответствии с определенными ка­нонами, то есть регламентируется религиозными институтами и чаще всего обезличено. Мы не знаем имен авторов икон, которые различаем лишь по специфиче­ской манере новгородской, псковской или московской школ, неизвестны и мас­тера, создавшие прекрасные арабески мусульманских орнаментов и т. п. Религиозное искусство отличается особой символичностью. В мусульманской архитектуре купол мечети — символ божественной красоты, башня минарета — символ божественного величия, письмена на стенах мечети — символ божественного имени Аллаха. Князь Е. Трубецкой, называя русскую икону "умозрением в красках", ут­верждал, что за "несравненным языком" религиозных символов стоит вопрос о смысле жизни. Раньше даже неграмотные люди могли "прочитать" икону, виде­ли скрытый смысл в движениях, жестах, персонажах. Глубоко символичен язык жестов на иконе; рука, протянутая вперед ладонью вверх, означает покорность, повиновение; рука, прижатая к щеке изображаемого персонажа, — символ печа­ли.

Но искусство и в системе культа продолжает оставаться художественным творчеством, продолжает вызывать эстетические переживания. И религия, и искусство обращаются к самым тонким струнам человеческой души. Не случайно во время расцвета художественной культуры в эпоху Возро­ждения именно через религиозные сюжеты утверждались гуманистические идеа­лы.

В отличие от ранее приведенных тесных взаимоотношений религии с другими формами культуры религию и науку часто противопоставляют. Мы привыкли к утверждению о том, что наука и религия представляют со­бой два диаметрально противоположных пласта, наличие одного из которых означает полное и тотальное отрицание другого. Действительно, в эпоху господства религиоз­ных систем как форм познания мира и как структур массового сознания, наука подавляется и преследуется. В эпоху господства науки как формы познания мира и как ориентации массового сознания их позиции меняются: уже религиозность преследуется как идеологически, так и другими средствами вплоть до применения силовых мето­дов.

С точки зрения богословия противоречия между рели­гией и наукой нет, так как у них разные объекты изучения и возможно четко разграничить сферы деятельности науки и религии. В атеистической литературе пропагандировалось мнение, что научное знание и религиозная вера несовместимы и каждое новое знание уменьшает область веры. На самом деле от­ношения между научным и религиозным типом миропонимания, конечно, гораз­до сложнее.

Водораздел между наукой и религией проходит в соответствии с соотношением в этих отраслях культуры разума и веры. В науке преобладает разум, но в ней имеет место вера, без которого познание невозможно – вера в чувственную реальность, которая дается человеку в ощущениях, вера в познавательные возможности разума и в способность научного знания отражать действительность. Без такой веры ученому трудно было бы приступить к научному исследованию. Наука не исключительно рациональна, в ней имеет место и интуиция, особенно на стадии формирования гипотез. С другой стороны, и разум, особенно в теологических исследованиях, привлекался для обоснования веры, и далеко не все церковные деятели соглашались с афоризмом Тертуллиана: «Верую, потому что абсурдно».

В США был проведен опрос среди ученых. Цель – выяснить, верят ли они в Бога? Оказалось, что 61% относит себя к атеистам, среди академической элиты – 70%. Исследование полностью воспроизвело опрос 1914 г., когда атеистами были 58% ученых и 70% наиболее выдающихся из них. Таким образом, научный прогресс картину не изменил. Один из наших современников сказал, и нее без основания, что в наш материалистический век серьезными учеными могут быть только глубоко религиозные люди. Люди такого склада, как например, А.Эйнштейн, черпают силу в космическом религиозном чувстве.

Наука в системе культуры

Наука имеет своей целью рациональную реконструкцию мира: описание, объяснение и предсказание процессов и явлений действительности, составляющих предмет ее изучения, на основе открываемых ее законов. Под наукой в наше время понимается: во-первых, особая совокупность знаний; во-вторых, особый вид деятельности; в-третьих, особая отрасль общественного труда.

В развитии науки воплощена прежде всего эволюция мышления человека, его интеллекта; она содействует становлению и обогащению абстрактно-логического мышления. Вместе с тем природа человека далеко не сводится к мыслительной деятельности. Важнейшей характеристикой жизнедеятельности человека является ее эмоцианально-нравственный аспект, представления о котором воплощены главным образом в искусстве. Взаимодействие науки и искусства обусловливает целостное развитие человеческой личности, ее духовного мира. Наука есть постижение мира в котором мы живем; она существует как особый способ производства объективных знаний. Объективность не включает в себя оценочное отношение к субъекту познания, то есть наука лишает объект какого-либо ценностного значения для наблюдателя. Наука, давая знания человеку, вооружает его, дает ему силу. «Знание – сила!» - утверждал Ф.Бекон.

Научное познание ос­новано на целом ряде принципов, которые определяют, уточняют, детализируют формы научного познания и научного отношения к постижению действительно­сти. Это принцип объективности, что озна­чает признание факта существования независимого от человека и человечества, от его сознания и интеллекта, внешнего мира и возможности его познания. Принцип причинности предполагает, что все события в мире связаны между собой причин­но-следственными связями. Принцип рациональности исходит из того, что любое научное утверждение имеет смысл и принимается научным сообществом только тогда, когда оно доказано. Принцип теоретичности полагает, что отрывочный факт сам по себе значения в науке не имеет. Для того чтобы научное исследование давало доста­точно целостное представление о предмете изучения, должна быть построена развернутая теоретическая система, называемая научной теорией. Принцип системности утверждает, что любой объект, являющийся системой,— это не только совокупность элементарных составляющих, но и совокупность сложнейших связей между ними. Принцип критичности - в науке нет и быть не может окончательных, абсолютных, утвержденных на века и тысячеле­тия истин.

В науке нет абсолютных авторитетов, в то время как в предшествующих формах культуры обращение к авторитету выступало в качестве одного из важнейших механизмов реализации способов человеческой жизни. Авторитеты в науке возникают и рушатся под давлением новых неопровержимых доказательств.

Какое-то время наука развивалась в лоне культуры. Духовная эволюция через миф, религию и философию привела человечество к науке. Наука возникла и развивалась в рамках древнейших цивилизаций и первоначально полностью была прерогативой культуры уже потому, что первой наукой принято считать философию. Именно она изначально выступала в качестве универсальной науки, акцентируя гуманистическое содержание жизнедеятельности античного человека, его социального статуса, внутреннего мира, познавательных способностей, взаимоотношений с себе подобными, сути творчества. В таком понимании философия была исключительно культурным явлением. Но уже в те времена часть результатов научных изысканий была органично включена в цивилизационные процессы. Астрономия давала возможность заниматься прибрежным судоходством, математика составляла основу не только строительного дела, но и музыки.

Философия, будучи сначала единой и неразделенной наукой, при дифференцированном состоянии отдельных наук становилось отчасти органом, соединяющим результаты деятельности всех остальных наук в одно общее познание, отчасти проводником нравственной и религиозной жизни. В 19-20 веках на новом этапе развития знаний зазвучали противоположные суждения о величии науки и неполноценности философии. Позитивизм - одно из направлений в философии - поставил под сомнение ее познавательные возможности, ее научность. В нем философия из «королевы наук» превратилась в «служанку», суррогат науки, имеющий право на существование в те периоды, когда еще не сложилось зрелое научное познание. Однако общемировоззренческие, теоретико-познавательные основания науки изучаются, отрабатываются и формируются в сфере философии. Наука нуждается в целостных представлениях о мире, о принципах его устройства, общих закономерностях, но сами они таких представлений не вырабатывают.

Пути движения культуры и науки уже на первых этапах развития были нетождественны. Точные науки все больше тяготели к рационально-прагматичному, а не мировоззренческому знанию. Со временем произошло разделение на гуманитарные науки и науки природно-естественного цикла. Первые, бесспорно, являются составной частью культуры. Но вторые в силу нарастающей прагматичности и прикладной функции со временем (рубеж XIX—XX вв.) стали постепенно выходить за пределы культуры.

Итак, культура и наука довольно сильно взаимосвязаны, у них есть много общего, но есть и существенные различия. Поэтому культуру нельзя однозначно причислять к науке и, наоборот, нельзя отрицать ее научность. Культура - отдельная форма познания, имеющая научные основы, проявляющая себя в тех областях научного знания, когда теоретический потенциал в этих областях либо мал, либо вообще отсутствует.

Наука имеет строго очерченные границы, в рамках которых может развиваться рациональное знание. Высшая ценность для науки – истина, в то время как высшая ценность для культуры – человек. Наука, будучи мощным средством рационализации человеческого труда, может с успехом «роботизировать» человека. Подавляя другие формы истин, наука ограничивает возможности духовного развития. Культура же представляет собой более открытую систему, она может включить наравне с научным знанием другие формы культурного бытия, например мифологические или иррациональные мистические. Культура распахнута, у нее нет пределов роста в многообразии реальных форм бытования, как и у науки на пути восхождения к новым истинам, но эти истины по воле не слишком совестливых политиков дорого могут стоить миру и человечеству. Нечто подобное имел в виду Питирим Сорокин, когда писал: «Наука, вместо того чтобы служить богу творчества, служит дьяволу разрушения». Наука – это творческая лаборатория только разума, в то время как культура – человеческого духа.

Наука и нравственность

Многие аспекты взаимодействия человека и природы приводят к появлению проблемы отношения науки и нрав­ственности. Например, рационально ответить на вопрос, по­чему нельзя убивать живые существа, почти невозможно - все будет приблизительно. Те, кто чувствует в себе этот за­прет, опираются отнюдь не на рациональные доказательства, а на такой хрупкий элемент, как мораль, совесть, жалость, наконец, чувство гармонии мира.

Зачастую из средства познания мира наука превраща­лась в цель, подминая в сознании ученого гуманистические цели, идеалы. Идеалом становилось достижение научной ис­тины в чистом виде, вне зависимости от того, какие послед­ствия это может иметь для человечества. Науку обвиняют, хотя и несправедливо, в том, что она подорвала мораль. Это означает в ка­кой-то степени обособление науки от культуры, что могло стать возможным лишь при определенной направленности личности ученого как носителя и культурных традиций, и научных парадигм своей эпохи. На самом деле этическое поведение человека должно основываться на сочувствии, образовании и общественных связях. Никакой религиозной основы для этого не требуется.

У истоков современной нау­ки стояли люди энциклопедически образованные, обога­щенные всеми достижениями гуманистической культуры, озабоченные поисками духовного совершенства. Не слу­чайно многие из них обладали не только научным талан­том, но и даром философа и художника; классическим примером могут служить Леонардо да Винчи и М.В. Ло­моносов. Но не только они. Не было бы ни одного физика, математика, астронома того периода, не оставившего и глубоких философских сочинений (Ф. Бэкон, Р. Декарт, Г. Лейбниц и др.). Эти ученые, занимаясь конкретными исследованиями, ощущали также персональную ответ­ственность за те научные открытия, которые они делали. Именно поэтому они пытались осмыслить и сущность бы­тия, познания и самого человека.

Научный работник сегодняшнего дня — это не ученый прошлого с его личностным отношением к нау­ке, истине, к человеку, а представитель массовой профес­сии и чаще всего член большого коллектива, где начало и конец нити прогресса, культуры, в которую должно быть вплетено то или иное открытие, теряются, не осо­знаются, а ответственность за истину и тем более за от­дельные результаты работы размывается. Многие открытия Леонардо да Винчи с трудом прочитываются даже сейчас, так как написаны шифром. Он боялся, что, используя его открытие некоей смеси для длительного нахождения под водой, люди по своему неразумению смогут причинять слишком большой вред друг другу, подплывая и уничтожая корабли противника. А вот известный «отец нейтронной бомбы» Тейлор не чувствовал своей ответственности за возможную гибель масс людей и даже гордился тем, что «его бомба» — самая чистая, т. е. люди на большой территории погибнут, а мате­риальные ценности останутся в пользование его стране (США).

Как-то Н. Бора, причастного к созданию оружия массового поражения, спросили: «А взорвется ли она (бомба) в согласии с законами природы? — Разумеется, она взорвется! — безрадостно ответил физик. — Но... что будет дальше?» Этот вопрос мучил ученого более всего. Бор испытывал глубокие нравственные переживания по этому поводу. Поэтому столь логичен вывод, сделанный ученым в конце 1950-х годов в одном из писем другу: «Квантовая теория больше не влечет меня к своим проблемам. Ныне первостепенная проблема этическая — поиски пути к ядерному миру».

В конце XX в., когда стало возможно клонирование живых существ, темой научных дискуссий становится вопрос о подобном эксперименте над человеком. Возникла тревога: принесет клонирование пользу человеку или грозит несчастьем, масштаб которого общество еще не в состоянии оценить? Есть много «за» и «против». Решать следует, очевидно, через призму нравственности. Истину необходимо взвешивать на весах человечности.

Искусство в системе культуры

Искусство, одна из специализированных форм культуры, существует параллельно с мифом, религией и другими сферами духовной культуры. Выделяют несколько подходов в осмыслении этого явления. Во-первых, искусство – это специфический вид духовного отражения и освоения действительности, "имеющий целью формирование и развитие способности человека творчески преобразовывать окружающий мир и самого себя по законам красоты". Во-вторых, искусство - это один из элементов культуры, в котором аккуму­лируются художественно - эстетические ценности. В-третьих, это форма чувст­венного познания мира.

Если попытаться лаконично определить, что такое искусство, то можно ска­зать, что это "образ" — образ мира и человека, переработанный в сознании ху­дожника, выраженный им в звуках, красках, формах. В художественных образах отражается не только действительность, но и мироощущение; мировоззрение культурных эпох. В культуре существует некая сфера "эстетического" (с греч. — чувствующий, относящийся к чувственному восприятию). Именно здесь раскры­вается суть прекрасного и безобразного, возвышенного и низменного, трагиче­ского и комического. Эстетическая связь искусства и природы "состоит не в повторении, а в продол­жении того художественного дела, которое начато природой"(В. Соловьев) . Искусство обогащает культуру духовными ценностями через создание субъективированных представлений о мире, через систему образов, символизирующих смыслы и идеалы определенного времени, определенной эпохи.

Для обозначения эстетического воздействия искусства на человека в античной философии появляется термин "катарсис". Аристотель понимал под катарсисом очищение через страх и сострадание. Искусство, особенно трагедия, заставляя человека жить жизнью другого, переживать ее как свою собственную, учит видеть в другом человеке себе подобного, очищает душу, отучает от эгоизма. Мы обращаемся к искусству и для того, чтобы получить удовольствие. В за­висимости от степени овладения "языками искусства", люди получают удоволь­ствие от фильмов А. Тарковского или триллеров, от "бульварной" детективной литературы или поэзии Гете и романов Достоевского, от музыки Шопена или концерта любимой рок-группы. Но чувст­венное удовольствие можно считать лишь одной из граней более сложного эсте­тического восприятия.

Искусство — явление в культуре не изолированное. Оно находится в гуще других духовно-ценностных форм и испытывает на себе их активное влияние.

Взаимоотношения морали и искусства можно проследить со времен становления человеческой культуры. Укоренившись в общественном сознании, моральные нормы всегда искали себе закрепление и в художественных формах. Все мифологии мира пропитаны моральными принципами, оценками, установками, свойственными определенному времени, месту и этносу. Искусство неотделимо от использования моральных установок как общечеловеческого, так и национального характера, как классового, сословного, так и возрастного характера. У Чуковского в «Мойдодыре» декларируется одна очень простая и понятная для детей мысль: «Надо, надо умываться по утрам и вечерам, а нечистым трубочистам — стыд и срам, стыд и срам». Но искусство может быть и бунтарским, выступать с критикой общепризнанной, консервативной морали. В связи с этим можно обратиться к творчеству Л. Толстого. Его романы «Анна Каренина», «Воскресение», «Крейцерова соната» есть не что иное, как острая, нелицеприятная критика светской морали с элементами лицемерия и ханжества.

Взаимодействие искусства и философии имеет свои закономерности. Не случайно искусство, как и философию, можно назвать самосознанием культуры: это как бы художественный взгляд "изнутри" в рамках какой-либо эпохи или типа культуры. Любой художник, обдумывая и создавая свои произведения, в той или иной форме доносит до нас не только свои чувства, но и свои представления о мире, которые могут либо отражать мировоззренческие взгляды эпохи, либо противо­стоять им в периоды кризисов. Философия разными способами влияла на искусство. Наиболее отчетливо это сказалось в возникновении своего рода философского романа. Это связано с масштабностью его формы, аналитичностью, глубиной мысли. Подобными качествами отличалось творчество О. Бальзака, Л. Толстого, Т. Драйзера, Ф. Достоевского, Т. Манна, Г. Гессе.

Проблема соотношения отдельных элементов в системе культуры затрагива­ет и особенности творческого мышления. Это проявляется, например, в характе­ристике взаимодействия науки и искусства. Наука опирается на логическую систему доказательств, тогда как искусство, включающее элементы удовольствия, в строгости мышления не нуж­дается. Цель науки можно обозначить как стремление к познанию мира рацио­нальными методами, а для искусства познание, отражение действительности — это только одна из его граней наряду с другими — эстетическими, оценочными, игровыми, гедонистическими и др. Для науки характерны: непротиворечивое, строгое мышление, наднациональный характер; для искусства: мышление не­строгое, метафорическое, опирающееся на чувственные образы, включающее индивидуальность художника и национальные особенности его культуры. Объ­ектом естественных наук можно назвать всю природу и человека, как часть этой природы, объектом искусства — человека, его духовность и отношение к миру. Проводя аналогии между наукой и искусством, отечественный философ П.П. Гайденко писала: "Как живопись XV—XVI вв. обращается к перспективе, так наука этого периода - к геометрии... Подобно тому, как перспектива становится методом для изображения природы, геометрия становится методом познания природы". В эпоху Ренессанса художники, опираясь на открытие прямой пер­спективы, утверждали гуманистические идеалы на холсте, а ученые, в соот­ветствии с духом времени, стремились дать упорядоченную картину мира (Гали­лей). Противопоставление этих двух способов познания — научного и художест­венного, абсолютизация рациональности приводят к крайностям. Это как бы два полюса в культуре и две части единого целого: человечество должно осознать существующее противоречие, разрешая его через гуманизацию самой науки.

Связь искусства и науки свойственна и для такого специфического жанра, как научная фантастика. Он возник на рубеже XIX—XX вв. Его появлению мы обязаны бурному развитию научного знания. Художественное прогнозирование основано на принципе опережающего отражения. В произведениях этого жанра писатель, опираясь уже на научные достижения, строит мысленный эксперимент, который иногда удачно прорицает картину будущего. Основоположниками этого жанра в литературе стали: Ж. Берн, Г. Уэллс, К. Чапек, С. Лем, Р. Брэдбери, А. Азимов. Как правило, в научной фантастике искусство предвосхищало научные открытия. Иногда искусство обращается к темам, тесно связанным с научными исследованиями, и на их фоне дает развитие художественных характеров. В этом плане показательно творчество Д. Гранина, известные его повести и романы, в частности «Иду на грозу», «Зубр». Здесь же уместно вспомнить роман В. Дудинцева «Белые одежды», посвященный критике лысенковщины.

Существует определенная связь художника с обществом. Художник осознанно или неосознанно выражает интересы опреде­ленных социальных слоев, групп, классов, партий; взгляды, настроения, мысли и чувства определенной культурно-исторической эпохи. Их отражением была обращенность искусства к Богу в европейской средневековой и восточных культурах, в революционных эпохах оно звало на баррикады, выполняло идеологи­ческие задачи тоталитарной власти. Активное воздействие искусства на общественное мнение возможно потому, что искусство направлено на эмоционально-чувственную сферу человека, более восприимчивую и отзывчивую, чем абстрактно-логические структуры.

Однако нельзя не увидеть значительной независимости искусства от политической сферы. Настоящее искусство редко бывает политически ангажированным. Художники что называется от Бога, как правило, стараются избежать союза с властью. Темы взаимоотношения художника и власти остро переживались Пушкиным. Не случайно фраза: «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь», — стала афористической. Власть очень часто стремится превратить искусство в свою служанку.

Художники нередко проявляли свою независимость от общества в любом его проявлении. Русский мыслитель С. Булгаков утверждал, что истинное искусство свободно в своих путях и исканиях, оно "са­мо себе довлеет, само по себе ищет, само себе закон". Повинуясь внутреннему зову, а не социальному заказу, поэт испытывает чувство удовлетворения от своего произведения либо же он сам себя осудит и отвергнет результаты своего творчества. Повинуясь такому внутреннему импульсу, Н.Гоголь сжигает рукопись второго тома «Мертвых душ» и создает покаянную исповедь «Избранные места из переписки с друзьями». Вместе с тем мы знаем огромное количество гениальных произведений, написанных по "заказу" (почти вся живопись эпохи Возрождения, музыка Баха, Моцарта и т.д.). Для истинного художника "заказ" — широкое поле для творчества, выражение своего "Я".

Роль искусства в развитии культуры противоречива. Оно конструктивно и деструктивно; может воспитывать в духе возвышенных идеалов и наоборот. В целом же искусство способно поддерживать открытость системы ценностей, поиска и выбора ориентации в культуре, что в конечном счете воспитывает духовную независимость человека, свободу духа. Для культуры это важный потенциал и фактор ее развития.

Массовая и элитарная формы культуры

Бурные изменения культуры XX в. выражаются и в разделении художественной культуры. Если до середины XIX в. она была уделом почти исключительно свободных и обеспеченных высших слоев общества, а народ довольствовался культурой «фольклорной», то с быстрым ростом «среднего класса» ситуация кардинально меняется. Утверждение массовой культуры произошло в середине XX в., когда средства массовой информации проникли в большинство стран мира и стали доступны представителям всех социальных сло­ев. Средства массовой информации не только сделали доступной любую информацию достоянием всех людей, но они одновременно формировали общие стандарты потребления, объединяли людей, стирали различия между ними. В силу этого массовая культура неразрывно связана со средст­вами массовой коммуникации.

Между тем до сегодняшнего дня как в обществе, так и в гуманитарном знании, в том числе в культурологии, остаются непроясненными существенные моменты теоретического и практического плана. Нет единого мнения относительно того, что считать массовой культурой и как определять ее временные границы: при­сутствовала ли она во всех исторических типах культуры или в их большинстве, выступая субкультурным или контркультурным образованием, либо это признак только нашей эпохи?

Мы будем исходить из того, что есть предыстория массовой культуры. В собственном смысле массовая культура проявила себя впервые в США на рубеже ХIХ-ХХ веков. Известный американский политолог Збигнев Бжезинский любил повторять фразу, которая стала со временем расхожей: «Если Рим дал миру право, Англия — парламентскую деятельность, Франция—культуру и республиканский национализм, то современные США дали миру научно-техни­ческую революцию и массовую культуру». Для рубежа ХIХ-ХХ веков стала характерной все­объемлющая массовизация жизни. Она затронула все ее сферы: экономику и политику, управление и общение людей. Активная роль людских масс в различных социальных сферах была проанализиро­вана в ряде сочинений XX века.

В середине 90-х гг. XIX в. вышла вызвавшая много шума работа французского психолога, антрополога и археолога, автора трудов по теоретическому и эксперимен­тальному естествознанию Г. Лебона «Психология народов и масс». По его мнению, масса изменяет человека следую­щим образом: 1) объединяясь в некое множество, люди чувству­ют прилив необыкновенной мощи; силы, обычно обуздываемые, раскрепощаются, человек не в силах устоять от соблазна их вып­леснуть; 2) человек в массе мгновенно заражается общей эмоци­ей, причем нередко в жертву общему приносится личный инте­рес; 3) человек в массе становится удивительно внушаемым, ли­шается своей «суверенной воли». Вердикт, выносимый Лебоном массе, отрицателен и прежде всего потому, что масса оппозицион­на индивиду. 3. Фрейд в свой статье «Психология масс и анализ человеческого Я» пришел к неутеши­тельному выводу о том, что утрата индивидуальности, возвраще­ние в доиндивидуальное состояние является актуализацией арха­ических пластов психики, свойственной всем людям.

Анализу характерных черт такого человека посвящена вышедшая в 1930 г. работа испанского мысли­теля X. Ортеги-и-Гассета «Восстание масс». Он выводит само понятие «масса» из определения «толпа». Масса — это средний человек. У него чисто количественное определение «многие» пе­реходит в «качественное». «Масса — это посредственность». Самое же неприятное состоит в том, что в наше время, по мнению философа, именно такие «зауряд­ные души» доминируют. Причину выдвижения масс на авансцену истории Ортега ви­дит в низком качестве культуры, когда человек данной культуры «не отличается от остальных и повторяет общий тип».

В книге Д. Белла «Конец идеологии» (1960 г.) особенности совре­менного общества определяются возникновением массового произ­водства и массового потребления. Здесь же автор формулирует пять значений понятия «масса»:

1. Масса как недифференцированное множество (т.е. проти­воположность понятию «класс»). 2. Масса как синоним невежествен­ности. 3. Массы — механизированное общество (т. е. человек воспринимается как придаток техники). 4. Массы как бюрократизированное общество (т.е. в мас­совом обществе личность теряет свою индивидуальность в пользу стадности). 5. Массы как толпа. Здесь заложен психологический смысл. Толпа не рассуждает, а повинуется страстям. Сам по себе че­ловек может быть культурным, но в толпе — это варвар. И Д. Белл делает вывод: массы есть воплощение стадности, унифицированности, шаблонности.

Научно-технический прогресс способство­вал высвобождению большого количества времени у значительной части населения западного мира и возникновению потребности в досуге у самых широких слоев общества. Заполнение этого досуга стало прерогативой массовой культуры, которая поставила практику развлечений на самую широкую ногу. Спрос рождает предложение, и на смену свободному духовному творчеству приходит так называемое духовное производство, живущее по законам рынка. Его главная цель, как и любого другого бизнеса, – получение прибыли.^*

Решающую роль для формирования массовой культуры сыграло кино, радио, т.к. кинематограф — фундамент эстетических принципов массовой культуры. Он выработал способы привлечения зрителей, главным стало культивирование иллюзий. Особое качество массовой культуры — способность избавлять потребителя от всяких интеллектуальных усилий, проложив для него короткий путь к удовольствию. Исходя из этого, можно сделать вывод, что основными признаками массовой культуры являются:

• серийный характер предметов ее потребления;

• примитивные стандарты жизни и отношений между людьми;

• развлекательность, забавность, сентиментальность;

• натуралистическое изображение определенных сцен в произ­ведениях художественной культуры;

• культ сильной личности, культ жизненного успеха.

В произведении массовой культуры потребителя волнует прежде всего сюжет, рассказ, в котором он ищет иллюзию жизненности, достоверности воображаемых героев. Массовая культура выступает в качестве иллюзорной компенсации за неспра­ведливость жизни — отсутствие денег, успеха, признания и т.д. Ее потребитель получает возможность на время отвлечься от своих проблем, отождествить себя с благополучным героем, разнообра­зить свое эмоционально бедное существование.

Произведения массовой культуры базируются на универсальных психологических (психофизиологических) характеристиках и меха­низмах восприятия, которые работают независимо от уровня обра­зования и степени подготовленности аудитории. Более того, из­лишнее образование для нее даже вредно, поскольку мешает непо­средственному эмоциональному восприятию, на которое нацелена массовая культура.

Негативные стороны массовой культуры – ориентация массовой культуры на формирование духовного стандарта, «оболванивание» человека, воспитание у него невысоких потребностей в сфере ис­кусства, ориентация его на потребление, а не на творчество. Определенная доля истины в этих утверждениях есть. Но нель­зя забывать и о том положительном, что несет с собой массовая культура. Ее главным достижением является распространение все­общей грамотности населения, доступность культурных ценностей большому числу людей. Нельзя забывать и о роли массовой культуры в современ­ном рекреационном механизме снятия стрессов и напряжений. Не следует также противопоставлять массовую культуру высокой культуре прошлых эпох. В по­следнее время массовая культура стала все больше ориентировать­ся на так называемый мидкульт — культуру среднего уровня, в рамках которой экранизируются многие классические литературные произведения, вводится мода на образцы подлинно художест­венного творчества, популярную науку, классическую музыку. По­этому общий уровень современной массовой культуры все время возрастает. Можно заме­тить и тенденцию к этизации массовой культуры, что ведет к не­которому подъему ее морального уровня. Общедоступная культура не отражает духовные поиски или изысканные вкусы человека. Она обладает меньшей художественной ценностью, но ей свойственна самая большая аудитория и она является авторской.

Массовой культуре противопоставлена элитарная культура. Она рассчитана, так сказать, на «внутреннее» употребление и часто принципиально стремится усложнить свой язык, сделать его недоступным для большинства людей, воспринимаемым только избранными. Так рождается художественный авангард, характерный крайним индивидуализмом, смелым поиском новых форм и идей, отказом от традиций. Существование элитарного и массового в культуре обусловле­но социально-историческими факторами, наличием различных социальных групп, их ориентацией в духовной жизни, предпочте­ниями, идеалами, уровнем интеллектуальности. Потребителями элитарного искусства являются либо сами его творцы, либо представители политической и экономической элиты, стремящиеся показать свою возвышенность над толпой.

Теория элиты — логическое завершение тех процессов, которые происходили в художественной практике западной культуры во второй половине XIX – середине XX вв.: распад реализма и переход к принципиально новым направлениям в искусстве и литературе — импрессионизму, от него постимпрессионизму и кубизму; трансформации традиционного романа с его повествовательным сюжетом в «поток сознания» в творчестве М.Пруста и Дж.Джойса, в цветистый символизм в поэзии А.Блока и А.Белого.

Оп­ределение элиты в различных социологических и культурологичес­ких теориях неоднозначно. Итальянские социологи Р. Михельс и Г. Моска считали, что элиту по сравнению с массами характеризует высокая степень деятельности, продуктивности, активности. Однако в философии и культурологии получило большое распространение понимание элиты как особого слоя общества, наделенного специфическими духовными способностями. Элита — это часть общества, наиболее способная к духовной деятельности, одаренная высокими нравственными и эстетическими задатками. Именно она обеспечивает общественный прогресс, поэтому искусство должно быть ориентировано на удовлетворение ее запросов и потреб­ностей. Основные элементы элитарной концепции культуры содер­жатся уже в философских сочинениях А. Шопенгауэра и Ф. Ницше.

Наиболее цельно и последовательно концепция элитарной культуры изложена в работах X. Ортеги-и-Гассета. В 1925 году выходит в свет самое известное сочинение испан­ского философа, получившее название «Дегуманизация искусства». В ней он дал философскую оценку авангардному искусству XX в., которая сводилась к утверждению, что импрессионисты, футуристы, сюрреалисты, абстракционисты раскалывают почитателей искусства на тех, кто понимает, и тех, кто не понимает новое искусство, то есть на «художественную элиту и широкую публику». Элита, в концепции Ортеги, это не родовая аристократия и не приви­легированные слои общества, а та часть общества, которая обладает особым «органом восприятия». Именно эта часть общества способствует общественному прогрессу, и именно к ней должен обращаться своими произведениями художник. Новое искусство и должно содействовать тому, «...чтобы «лучшие» познали самих себя, ...учились понимать свое предназначение: быть в меньшинстве и сражать­ся с большинством».

Итак, элитарная культура (от франц. elite — лучшее, избранное, отбор­ное) — это понятие, которое характеризует культуру, ориентиро­ванную на особую группу людей (элиту), обладающую особой вос­приимчивостью к новому, оригинально-неожиданному в искусст­ве, науке, философии. Культура, адресованная элите, может характеризоваться экспериментальной направленностью, некой зам­кнутостью, закрытостью, малой доступностью, кастовостью.

Долгое время особенности элитарной культуры рассматривались с точки зрения ее противоположности массовой культуре. Унифи­цированности и тривиальности массовой элитарная культура про­тивопоставляет оригинальность и индивидуальность в поисках но­вых художественных решений; простоте и доступности — закры­тость и зашифрованность культурных символов; минимуму изобра­зительных средств — самый широкий спектр средств выразительно­сти и т.д. Но главное отличие элитарной культуры от массовой со­стоит в том, что истинно творческой является именно элитарная культура: только ею создаются новые культурные формы и опреде­ляются пути развития культуры.

Определение культуры через элитарное или массовое качество тесным образом связано с нормами эстетического вкуса. Следует помнить, что элитарное и массовое в культуре — об­разования изменчивые, подвижные, это две стороны одной меда­ли, они существуют в общественной жизни в единстве и не долж­ны противопоставляться друг другу, отрываться одно от другого. Позитивные и негативные оценки в равной степени возможны по отношению к той и другой культуре.

Проблема доступнос­ти элитарной культуры — это проблема временная. Когда-то в начале XX в. художественный авангард был ярким примером элитарной культуры, но прошли годы, и он превратился в часть культуры традиционной, его стали почитать как классический образец.

Выводы

1. Миф — выдающееся достояние человеческой культуры, цен­нейший материал жизни, тип человеческого переживания и даже спо­соб уникального существования. В традиционном понимании миф – явление природы или культуры – предстает в одухотворенной и олицетворенной форме. В более позд­ней трактовке это исторически обусловленная разновидность общест­венного сознания. В новейших истолкованиях под мифом подразумева­ет некритически воспринятое воззрение. Миф оценивают, наконец, как универсальный способ человеческого мирочувствования.

2. Религия стала доминировать в культуре вслед за мифом, но все более выступает уже как автономная область культуры. В отличие от мифа здесь обожествляется не природа, а сверхприродные силы человека – дух с его свободой и творчеством. Она во все времена была носителем культурных и нравственных ценностей. Постепенно религиозное мировоззрение вытесняется научно-рационалистическим; от религиозной культуры отпочковывается светская культура.

3. Наука имеет своей целью рациональную реконструкцию мира на основе постижения сущностных закономерностей; неразрывно связана с философией, выступающей в качестве методологии научного познания; позволяет осмыслить место и роль науки в культуре и человеческой жизни. Влияние науки на людей сложное и неоднозначное.

4. Искусство есть выражение потребности человека в образно-символическом выражении и переживании значимых моментов жизни. Искусство создает для человека «вторую реальность» - мир жизненных переживаний, выраженных специальными образно-символическими средствами. Специфика искусства в отличие от науки в том, что оно отражает действительность в форме художественных образов, а наука - в форме абстрактных понятий. Наука никогда не может заменить искусство.

5. Индустриализация и урбанизация формирует человека-массы, который ориентируется на общепринятые жизненные ценности. В этих условиях человек оказывается невелированным, утрачивает свою личность, свое «я», Наиболее ярко омассовление культуры проявляется в индустрии развлечений, досуга и удовольствий. С другой стороны, недооценка позитивных сторон массовой культуры чревата ослаблением демократизма и культурным расслоением общества. В последнее время наблюдается рост уровня массовой культуры.

6. Элитарная (высокая) культура создается и потребляется элитой, которая представляет собой наиболее способную к духовной деятельности часть общества. Она трудна для понимания неподготовленного человека. Формулой элитарной культуры является «искусство для искусства» и практика «чистого искусства». Она отличается новизной, неординарностью, авангардизмом. Некоторые ее достижения впоследствии могут войти в общекультурное достояние.

Вопросы для повторения

1. Что такое миф, мифологическое сознание? Может ли культура обойтись

без мифологии?

2. Дайте определение религии. Какова ее роль в культуре? Как изменялось

ее место на различных этапах развития мировой культуры и в различных

типах цивилизаций?

3. Какова роль науки в развитии культуры? Объясните причины того, что

мифология и религия не исчезают с появлением и возрастанием научного

знания.

4. Назовите отличительные особенности искусства как одного из способов

восприятия мира. Что общего между художественным образом и научной

идеей? И каковы их различия?

5. Что понимается под элитарной культурой? Чем вызвано

появление элитарной культуры?

6. Что такое массовая культура? Приведите примеры ее проявления в

литературе, музыке, кино, театре, живописи.