Период третий. От начала унии до Богдана Хмельницкого, 1592 – 1646 г.Г.

Глава V.

Федор Косинский. Обвинение историками Косинского. Уния. Причины отпадения от Церкви некоторых Епископов. Михаил Рогаза. Собор Киевский. Прошение к Папе. Медаль. Балабан. Сейм в Бресте. Насилие Духовенству. Представления от Гетмана. Вероломство Поляков. Смерть Косинского. Битва под Пяткою. Поход под Белград. Угнетение целому народу. Послание к народу от отступников. Заключение.

Есть историки, которые желают покрыть стыдом имя Косинского, единоверца Малороссиян и слугу Украины. Уроженец Подляхский, природный шляхтич, он не должен был, по их словам, вступаясь за веру и за Малороссию, идти на Поляков. Или негодуя на Правительство, или желая удовлетворить своему властолюбию, он восстановил, говорят они, Козаков против своей родины.

Но откуда, из каких летописцев почерпнули они свое подозрение? Козаки и шляхтичи были одно и то же. Малороссия, Литва и Польша были три элемента одного сводного государства. Нет ли и ныне Малороссиян по фамилии «Косинские»? Восставал ли Косинский против отечества или только шел на гонителей веры своей? Мы увидим далее несправедливость такого обвинения.

На место Скалозуба в 1592 году избран из Генеральных Асаулов заслуженный в войске Малороссийском польский шляхтич Косинский.

В его время началась Уния, изобретение Папы Климента VIII. Уния была вера Римско-католическая с Греко-католическими обрядами. Со всею тягостию полудикого варварства средних веков, со всем безумием, всею кровожадностию Испанской инквизиции, она упала на Польшу и на Малороссию, раздробила на части государство и, наконец, безвозвратно погубила и Магнатов, и Короля.

Это изменение религии, подобно многим переменам вер, было предпринято из выгод частных. Папы всегда имели в виду уничтожение Греко-российской веры; им приятно было бы, властвуя умами и совестью всей Европы, владеть всеми богатствами и всем оружием ее. Но, как совесть и страх гнева Божия не допускали Православных оставить религиозных мнений праотцев своих, то для успокоения умов и совести, а вместе, и для достижения цели, Климент VIII изобрел средство, не уничтожая ни одной из вер, соединить обе воедино. Их соединение назвал он «Униею», и эту Унию, это бедствие, один из Прелатов, родом Поляк, Михаил Куниский вынес из Рима в Польшу.

С другой стороны, духовенство Малороссийское было недовольно некоторыми Патриархами Константинопольскими - Они продавали свой суд, и виновный, нередко, мог быть ими оправдан, если он хорошо удовлетворял их сребролюбию. За то Епископы, не имевшие средств к уплате подарков Патриархам, хотя бы они были и правы, часто бывали обвиняемы. Такая алчность к деньгам внушила недоверчивость к Греческим Патриархам, и Епископ Луцкий, Кирилл Терлецкий, двоеженец, человек поведения развратного, получивший тогда же достоинство Экзарха или Наместника Митрополитского в Киеве, первым подал мысль о принятии догматов Римского исповедания.

Тогда был у нас Митрополитом Михаил Рогаза, возведенный в этот сан в 1588 году Патриархом Иеремиею. Он заступил место отрешеннаго Онисифора и с Экзархом заодно открыл в Киеве собор для совещаний о принятии догматов Римскаго исповедания. Туда является Владимирский Епископ, Прототроний - Ипатий Поцей, Полоцкий - Гермоген, Хелмский – Дионисий, Збруйский и Пинский - Леонтий Пельчицкий. Михаил Рогаза одобрил их мнения и склонился на Унию. Не соглашались одни только Епископы: Львовский - Гедеон Балабан и Перемышльский - Михаил Копыстенский, однако ж, вероятно обманом, они подписали два бланкета для непредвидимых обстоятельств. На одном из тех бланкетов было написано отступниками прошение к Папе о желании присоединиться к Римской церкви, а на другом - послание к Королю. Поцей и Терлецкий, подав его Сигизмунду, отправились в Рим, куда прибыли 23-го Декабря; облобызали ногу Климента, вручили ему грамоту, приняли Догматы Веры, присягнули в верности и получили право заседать в польском Сенате с Римским Духовенством. В Риме была выбита медаль во славу «Присоединения Россиян». Но, возвратясь в Киев, Поцей и Терлецкий в большей части Русского Духовенства и в светских чинах встретили отвращение к Унии. Балабан обнародовал 1-го Июля жалобу, объясняя народу, что Епископы-отступники приняли во всем веру Римскую, оставя только для вида обряды Греческие. Народ роптал, Киевский воевода, Кн. Константин Острожский, обнародовал, что Уния принята без его согласия и что он отвергает ее.

И так назначен был Сейм в городе Бресте, и восемь Епископов, приверженных к Унии, прибыли туда с немногими благочестивыми 6 Октября 1596 года.

Сторону Унии держали: Ипатий - Епископ Владимирский и Бресткий, Прототроний Константинопольский; Кирилл Терлецкий - Енископ Луцкий и Острожский; Экзарх Патриарший Гермоген - Епископ Полоцкий и Витебский; Иоанн Гоголь - Епископ Пинский и Туровский; Дионисий - Епископ Хелмский и Бельский; Инокентий Борковский - Епископ Черниговский и Остерский; Ираклий Шеверницкий - Епископ Волынский и Почаевский; Феоктист - Епископ Галицкий.

Поборниками Православия были: потомок Князей Северских, Иоанн Леокайский - Епископ Северский; Сильвестр Яворский - Епископ Переяславский; Инокентий Туптало - Епископ Подольский; Протоиерей Новгородский - Симеон Пашинский. Они торжественно объявили и пред целым светом протестовали, что, будучи Чинами Церкви Греческой и Иерусалимской и не имея от вселенских Патриархов согласия на новости, вводимые в их веру, не признают в ней никаких изменений, и от нововводителей, как от заблудших самозванцев, отрекаются. Михаил Лукарий - Ректор училища Острожского, бывший потом Патриархом Константинопольским; Епископы: Львовский - Гедеон Балабан, Перемышльский - Михаил Копыстенский, множество Бояр, Князей, Сенаторов и нижних чинов присоединились к проповедникам Православия. Острожский взял сторону своих единоверцев, уверил, что все произойдет мирно и тихо, и начались Богословские Прения.

9-го Октября благочестивые духовные и миряне подали собранию письменное засвидетельствование в том, что «они старались увещаниями отклонить Митрополита Киевского, Михаила, от самопроизвольных нововведений в нашу веру, но, так как Михаил с гневом и яростию отвергнул их увещания, то они лишают всех достоинств отступников от Православия и полагают неизменным законом руководствоваться волею Патриарха Константинопольского».

Тогда, по словам летописи, после угроз и словопрений, видя непоколебимость сих столбов Церкви, Католики изгнали их из Собора, отрезали им бороды, осудили на лишение сана и должностей и, собравшись в храме Св. Николая, по прочтении в слух Гермогеном, Епископом Полоцким, грамоты, подписанной отступниками, провозгласили соединение Греков с Римской Церковью.

Несмотря на усилия Сигизмунда, которого именем отступники действовали, Греко-католики подписали следующий приговор: «Митрополита Михаила Рогазу со всеми владыками, отступившими от Православной Греко-восточной веры, лишить сана; и мирянам ни в чем их не слушать, яко пастырей порочных, лживых пророков, слепых вождей, упорствующих в вере христианской, квасом неправедного учения напоенных, противников слова Божия и правил Св. Отцев».

Тут обе стороны предались взаимно анафеме; родились наименования «Унитов» и «Неунитов»; первые называли вторых «Схизматиками», а Неуниты себя прозвали «Благочестивыми».

Как скоро Косинский сведал о Брестских происшествиях, то послал представления, одно к Королю и Сенату, другое - в Брестское собрание.

Как Наместник Королевский и Гетман Малороссии, он писал в первом следующее: «Перемена в вере и обычаях народных в Бресте, вводимая без согласия народного духовенством, есть дело весьма опасное и неудобоисполнимое. Согласить умы человеческие и совесть их, есть дело не человеческое, но Божие. Удержать народ в слепом повиновении духовенству и правилам, своевольно в Церковь нововводимым, нет возможности; и потому да отвратит Правительство оное зло, или пусть оно даст народу время на размышление».

А в Брестское собрание Гетман писал, что «…Собравшееся туда Духовенство не имеет ни от чинов, ни от народа никакого полномочия на нововведения в их веру и обряды; и так ни силы, ни власти нет у них обременять народ своевольными правилами и вымыслами. Духовенство сие, быв избрано в свои должности от членов и народа и содержимо на счет нации, может лишиться и званий и содержания волею тех же чинов и того же народа. Он же, Гетман, ни за что не ручается и советует собранию приостановить свои постановления до общего размышления и посуждения».

Согласясь притворно с Гетманом, Правительство звало его в Брест на совет, а коль скоро он прибыл туда, взяли его под стражу, судили Римским и Русским Духовенством, объявили богоотступником; приговорили к смертной казни, поставили в столб каменный, построенный в монастыре и называемый «клеткою», и заложили камнем. Так погиб Гетман Косинский, лишась пищи, света и воздуха.

Козаки, не замедливши сведать о заключении в темницу их предводителя, немедленно собрались в числе 7 000 и отправились в Брест, чтоб освободить его. Под местечком Пяткою встретились с войсками польскими, разбили их наголову и разогнали, но Гетмана уже не нашли в живых. Тогда под предводительством Полковника Лободы часть дружины козацкой отправилась под Белград и ограбила в местечке Юрьевке богатую ярмарку; но это дело было мимоходом. Малороссия взволновалась из конца в конец. Смерть Косинского была набатом в общей брани.

Коронный Гетман вступил с войском в Малороссию, в городах и местечках расставлены были гарнизоны. Они препятствовали народу и Козакам собираться для постановления Старшин. Народ и чины ссылались на Пакта Конвента, на присоединение наше к Польше и Литве, яко народа «равного к равным и вольного к вольным», на свободное по законам отправление веры Православной в Польше и в Украинах; но просьбы их к Королю об изгнании Епископов, принявших Унию, не были выполнены. Сигизмунд употреблял все меры к защите отступников, не допускал в Малороссию послов Патриарха Константинопольского и запретил строить православные храмы. Покровители Унии присваивали себе знатнейшие монастыри и церкви приходские, остальные запечатывали, ловили и мучили священников. Народ собирался на молитву в шалаши, на выгонах построенные, но и оттуда его разгоняли. Только Епископы Львовский и Перемышльский снабжали их требами церковными, а Епископы Греческие, тайно приезжавшие чрез Молдавию в Малороссию, участвовали иногда в рукоположении православных священников. Тогда же отступники написали следующее софистическое окружное послание:

«Ревнующие о правоверии, мы, отцы Церкви Русския, изволением Св. Духа в Бресте собравшиеся, судя и разсудя смутное состояние ныне Иераршества Греческого, с нами единоверного, и на трудное наше в требах церковных с оным сношение, препинаемое дальностию и злыми наветами варваров, ту водворившихся, якоже известно целому свету, как все Греческие и Иерусалимские Патриархи, народы и церкви подпали с давних лет под иго неверных басурман Турков, и от них вводятся в невольный тот народ Агарянские обычаи, христианству противные, да и самое Богослужение и обряды христианские насилуются от тех проклятых иноплеменников частыми прещениями и озлоблениями, от чего не слышно уже у них трезвонов церковных, воззывающих христиан на молитву, не совершаются торжественные шествия, украшающие обряды и служение христианства. А московское христианство, бывши нам теж единоверными, заразилось с давних лет расколом стриголыщины, от жидов произшедшим, и ересью, недавно внесенною от Армянского мниха Мартина, в Константинополе осужденного и в Киеве всенародно сожженного; а по сему недовлеет нам православным сущим и общения с таковыми косными народами имети. Итак изволением Святого Духа и нашим, святых отцев, последуя многим нашей религии христианам Италианским, Венецианским, Иллирическим и Греческим соединиться по прежнему (*) с церковью Римскою Католическою (**) с которою наша религия и была чрез многие веки в совершенном единстве и согласии, но отторгнута наветом строптивого Константинопольского Патриарха Фотия без слушных причин, але по его тщеславию и за то видимы суть кары Божии на Греки и на их Церковь. Чрез то воззываем вас всех, отцев Церкви Русской, возлюбленную братию нашу о Христе, и вас, к чада духовные, православных мирян, соединиться к нашему единомыслию и приложится к церкви прежней нашей Вселенской Римской, идеже все Апостолы, главнейшие из них, Петр Святый, живот свой за нее положили. А преемник его, Святейший Папа, ныне со славою владычествует, егоже чтут вси Царие и Владыки, и все единодушно ему раболепствуют. И его Святейшее благословение и на вас, православные Христиане, буди и буди».

(*) Но ктож был причиною разьединения церкви? Не Честолюбие ли Римского Папы?

(**) Как виден здесь хитрый дух тогдашнего Иезуатизма, диктовавший эти строки для обаяния толпы!

Это послание было обнародовано во всех церквах и селениях, напечатаны были особые воззвания к народу, склонявшие его к послушанию властям, действующим, будто бы, по воле Божией, на пользу народу телесную и душевную. Анафемы гремели на ослушников. Российское Духовенство переменило антиминсы и требники, выдумывались новые обряды на прославление Папы. Польские войска, по повелениям Короля и Магнатов, принуждали народ преклонять колена и бить себя в грудь, а при чтении Символа Веры произносить известное речение о Св. Духе, угрожая рубить саблями неповиновавшихся.

«Но сия, говорит Летопись, - но сия вся только начало болезнем бе».