4.3.2. Ланселот Озёрный и королева Гвиневера

На первый взгляд, этот сюжет является прозаическим описанием-вариацией истории Тристана и Изольды, но, безусловно, в нем есть и свои особенности. Мы полагаем, что в произведении Т. Меллори более заметно влияние христианских ценностей, и это обуславливает финал истории любви между королевой Гвинивьерой, женой короля Артура, и Ланселотом Озёрным, рыцарем Круглого стола.

Напомним, что так же, как и Тристан, Ланселот Озёрный был уличен в недозволительной близости к королеве Гвиневере, это привело к войне между королём Артуром и Ланселотом и закончилось гибелью первого. Королева и её возлюбленный приняли монашеский постриг, оставили этот мир и так закончили свои дни.

Примечательно здесь то, что король Артур очень неохотно вступает в открытое столкновение с Ланселотом. Кажется, спокойствие в государстве и целостность Круглого Стола занимает его куда больше, чем вопрос верности королевы. Текст романа дает возможность утверждать, что король Артур чувствует себя заложником в ситуации с Ланселотом, понимая, что начавшаяся вражда разрушит многое. Это очень заметное отличие в поведении между королем Артуром и королем Марком. Марк в романе о Тристане представлен в первую очередь как ревнивый муж, Артур же – остается собственно королем в каждом эпизоде романа. Еще одна особенность, свойственная роману, – разрешение любви Ланселота и Гвиневеры в монашестве. Это принципиально отличает противоречия в любви Ланселота и Гвиневеры от таковых же у Тристана и Изольды.

Вот одни из последних слов королевы, обращенных к Ланселоту: «- Из-за этого рыцаря и из-за меня случилась вся эта ужасная война и погибли благороднейшие в мире рыцари; ибо из-за нашей любви, что мы любили друг друга, убит мой благороднейший супруг. И знай, сэр Ланселот, потому-то я и приемлю ныне столько трудов для спасения моей души. Но все же я уповаю, что, через милость Божию и через Страсти Его ран разверстых, я после смерти смогу узреть благословенный лик Иисусов и в День Страшного Суда буду сидеть одесную Его, ибо такие же грешники, как я, теперь стали святыми в небесах.»³³

А теперь ответ и решение Ланселота: «Но Боже меня упаси так покинуть мир, как это сделали вы! Ведь когда-то в поисках Святого Грааля я отрекся от суеты мирской, но мне воспрепятствовала ваша любовь. А если бы в то время я это сделал всем сердцем, волею и помышлениями, то я превзошел бы всех рыцарей, взыскующих чаши Святого Грааля, кроме лишь сына моего сэра Галахада. И потому, госпожа, если вы обратились к святой жизни, то и я, уж конечно, должен к ней обратиться. Ибо, Бог мне свидетель, в вас одной были все мои земные радости, и, когда бы я не нашел вас столь переменившейся, я намерен был увезти вас в мое королевство. Но поскольку теперь помыслы ваши устремлены к иному, я истинно объявляю вам, что отныне до конца дней моих буду жить в покаянии и молитвах, если только найду монаха-отшельника, серого или белого, который согласится меня принять»³⁴.

Из этих фрагментов мы видим, что Ланселот и Гвиневера, так же как Тристан и Изольда, не преодолевают традиций рыцарства – это по-прежнему разговор Прекрасной Дамы и верно служащего ей рыцаря. И все же произошла значительная перемена по сравнению с «Повестью о Тристане и Изольде». Изольда в нем жертвует всем ради любви, услышав о болезни любимого, Гвиневера – жертвует любовью к Ланселоту ради спасения души. Интересно, что в эпизодах прощания Гвиневеры со своим рыцарем сильны интонации покаяния с её стороны и некоего сожаления с его, дальнейшее же содержание романа больше походит на житие святого, чем на повествование о рыцаре.

Безусловно, это свидетельствует о том, что к концу 15 века христианство структурирует не только общественную, но и эмоциональную жизнь Европы и по сравнению с более ранним периодом рыцарской культуры на первое место выходит не служение любви, а служение Богу, даже через отречение от любви. Одновременно можно констатировать, что понятия долга, ответственности, а теперь еще благочестия и святости окончательно побеждают в рыцарском романе и довлеют культу Прекрасной Дамы.

Итог отношений Ланселота и Гвиневеры свидетельствует, по большому счету, о том же самом, что и финал истории Тристана и Изольды, – о невозможности разрешения изнутри рыцарской культуры конфликта между любовью и ранее взятыми на себя обязательствами – будь то обязательства жены перед мужем или вассала перед сеньором. Этот конфликт разрешается только через отказ от самой любви или в смерти героев. Тристан и Изольда умерли физически, а Ланселот и Гвиневера похоронили себя для мира, а следовательно, они умерли как Рыцарь и Прекрасная Дама, и история их монашества уже не имеет отношения ни к образу Рыцаря, ни к образу Прекрасной Дамы как таковым.