Особенности [править]

Наступление эпохи империализма сопровождалось изменением соотношения сил великих держав на мировой арене, которое нашло свое выражение в борьбе за передел уже поделенного мира. Одним из инициаторов этой борьбы в последние годы XIX — начале XX в. выступил германский империализм. Поэтому одно из ведущих мест в мировой политике занимает с этого времени англо-германский антагонизм. Он охватил широкий круг проблем. Англо-германские интересы сталкивались на Балканах и Ближнем Востоке, в Африке и в Азии. Так, например, Германия, которая оставалась до конца XIX в. по существу сухопутной державой, на рубеже XIX—XX вв. принимает решение о строительстве большого военно-морского флота. Начиная с 1898 г. германский рейхстаг принял целый ряд законов, которые наметили программу ускоренного строительства мощных военных судов. По закону 1900 г. германский флот должен состоять из 32 линейных кораблей, 11 тяжелых и 34 легких крейсеров и около 100 миноносцев, не считая значительного количества других типов морских военных судов. Опираясь на растущий военно-морской флот и увеличивавшуюся экономическую мощь государства, германские монополии приступили к активной борьбе за передел мира. Одной из форм империалистической экспансионистской политики явилось так называемое «мирное проникновение». Первым шагом в этом направлении было осуществление проекта строительства Багдадской железной дороги от Константинополя через Багдад к Персидскому заливу. Характерно, что во глав'е Анатолийского железнодорожного общества стал Георг фон Сименс, директор Немецкого банка. В октябре 1898 г. состоялась поездка кайзера Вильгельма II на Восток. Вильгельма II сопровождали Сименс и другие представители германской финансовой олигархии. Эта поездка явилась демонстрацией дальнейшего роста экономической экспансии германских монополий и банков. В результате сооружение железнодорожной линии Константинополь — Багдад велось форсированными методами. Вторым важнейшим направлением агрессивной внешней политики германского империализма было участие Германии в разделе Китая. Совместно с другими империалистическими державами, прежде всего с Соединенными Штатами Америки, Германия выступила инициатором посылки в Китай экспедиционного корпуса европейских держав и США для подавления народного восстания. На проводах германского экспедиционного корпуса в Китай, который отправлялся 27 июля 1900 г. из Бремерхафена. Вильгельм II призывал солдат пленных не брать, безжалостно уничтожать китайцев и вести себя подобно тому, как тысячу лет назад вели гунны. Это выступление кайзера, как и ряд других, получило название «гуннских речей», в которых в неприкрытой форме была сформулирована экспансионистская империалистическая идеология и политика Германской империи. Германский империализм не удовлетворялся, однако, «мирным проникновением». Он ясно осознавал, что одних «мирных средств» окажется недостаточно, тем более что он считал себя обделенным. Германия приступила к колониальным захватам лишь с середины 80-х гг. За истекшие четверть века она захватила колониальные владения общей площадью почти в 3 млн. кв. км с населением свыше 12 млн. человек. Эти захваты не удовлетворили алчных аппетитов германских монополий и финансового капитала. Поэтому правительство Вильгельма II предприняло в начале 900-х гг. целый ряд международных акций, целью которых была попытка провокационным путем подчинить себе уже захваченные ранее другими государствами территории. Это касалось прежде всего двух конфликтов, в 1905 ив 1911 гг. в связи с кризисом вокруг Марокко, которые привели к общеевропейскому кризису и едва не стали поводом к возникновению европейской войны. На протяжении первого десятилетия XX в. окончательно оформляются две гигантские военно-политические группировки — Антанта и Тройственный союз. Во главе последнего стала империалистическая Германия, которая взяла курс на подготовку мировой войны.

48) Китай

Китай во второй половине ХVII-ХVШ веках В 1644 году в Китае произошло массовое восстание против династии Мин. Власти призвали на помощь кочевников-маньчжуров, которые подавили восстание, заодно захватили власть и остались в стране. Так началось правление династии Цин. Маньчжурский император носил титул «богдыхана» и считался «Сыном неба». Чтобы отличаться от других и доказать свое родство с солнцем, император одевался во все желтое. Для укрепления своей власти маньчжуры сговорились с китайскими феодалами.    Чтобы не допустить выступлений крестьян, были осуществлены следующие меры :  1. Пустующие государственные земли отдали крестьянам в аренду. 2. Бесхозные земли, обрабатываемые крестьянами, были отданы им в наследственное пользование. С наследственных земель три года не брали налога. 3. Некоторые непосильные налоги, установленные прежними династиями, были отменены. С другой стороны, постоянные войны маньчжуров создавали финансовые проблемы, для решения которых они увеличивали налоги на промышленные и торговые товары. В XVIII веке феодальные порядки, господство маньчжуров, политика самоизоляции, крестьянские восстания и захватнические войны углубляли экономический упадок страны и облегчали вторжение европейских государств в Китай. Воспользовавшись междоусобными войнами в Джунгарском ханстве (1635-1758), маньчжурский император в 1758 году завоевал всю Джунгарию. В 1757-1759 годах были также завоеваны Кашгар и Восточный Тибет. В результате похода в Индо-Китай Бирма вынуждена была платить дань Китаю. В 80-е годы XVIII века Вьетнам также попал в зависимое от Китая положение. В начале XVIII века во внешней политике маньчжуров важную роль играли европейские страны. Англия, Голландия, Португалия, Франция и Россия вступили в конкурентную борьбу за рынки Китая. Уже в 1715 году англичане создали торговую факторию в Гуаньчжоу. Закрепившись в Китае, династия Цин начала вводить ограничения на деятельность иностранцев в стране. В 1757 году император издал указ о самоизоляции Китая, запрещающий иностранцам въезд в страну. Для иностранцев и торговли с ними был открыт только Кантон (Гуаньчжоу). В конце XVIII века англичане попытались получить привилегии в торговле. Но направленная в Китай в 1792 году делегация под руководством лорда Маккарти на переговорах в Пекине ничего не добилась, потому что Китай мог полностью обеспечить себя своей продукцией. Англичане пытались заинтересовать китайцев таким товаром, который можно приобрести только через европейцев. Им стал производимый в Бенгалии опиум. Император запретил ввоз опиума в Китай, но англичане организовали контрабандный ввоз наркотика. Самоизоляция Китая помогла маньчжурам укрепиться у власти, но экономика страны понесла ощутимый урон. Войны с соседями, охрана захваченных земель, подавление восстаний покоренных народов требовали больших затрат и ослабляли династию Цин. Ухудшение положения населения выливалось в восстания. В стране возникли тайные общества «Старшие братья», «Белый лотос», «Триада», главным лозунгом которых было свержение маньчжурского ига.

Китай в первой половине XIX века В начале XIX века Англия посредством Ост-Индской компании вывозила из Китая чай, фарфор, шелк, расплачиваясь за это серебряными деньгами. Нарушающие запрет 1757 года англичане постоянно расширяли поставки опиума. К торговле наркотиком присоединились и США. Центром этой торговли стал Кантон. В своих обращениях к правительству английские купцы просили узаконить торговлю опиумом, способствовать открытию китайских портов, ликвидировать монополию китайской купеческой организации «Гунхан» на торговлю с иностранцами. Прибывшего с этой целью в Китай в 1816 году английского посла Амхерста император Цзьян Цин даже не принял. Пришедший ему на смену император Дао Гуан не улучшил ситуацию в стране. В это время среди уйгуров начались антикитайские выступления, которые возглавили их духовные и светские правители — ходжи. Под руководством Ходжи Джахангира в 1820-1827 годах произошло большое восстание, которое подавили с большим трудом. Джахангира казнили.    Для получения хотя бы каких-нибудь привилегий в торговле, английское правительство в 1834 году назначило лорда Нэпира верховным комиссаром в Китае. Однако китайский император не пошел ни на какие уступки и издал указ, в силу которого всем иностранным кораблям с грузом опиума надлежало немедленно удалиться от китайских берегов. Специальный представитель императора явился в Кантон с требованием сдать все запасы опиума. Конфискованный опиум был сожжен. Англия была недовольна этим актом и в 1840 году начала Первую опиумную войну (1840-1842). Хорошо обученная английская армия взяла Кантон в блокаду. Президент США Джон Адаме объявил эту войну Англии справедливой и послал американскую эскадру к китайским берегам. Попав в тяжелое положение, правительство Цин после переговоров в городе Дагу с ноября 1840 года разрешило торговлю опиумом. Но народы Китая организовали партизанские выступления против англичан. Сильные и хорошо вооруженные английские войска разгромили китайцев, не имевших единого командования и плохо вооруженных. Потерпевший поражение Китай 29 августа 1842 года в Нанкине заключил мирный договор с англичанами. По Нанкинскому мирному договору англичане получили право открыть консульства в пяти китайских городах, в том числе Шанхае, и торговать в них. Тем самым была заложена основа политики «открытых дверей». По этому договору иностранцы получали право торговать, селиться в Китае, держать здесь войска. Остров Гонконг перешел в распоряжение Англии. Нанкинский договор был первым неравноправным договором Китая с иностранным государством.  По этому договору :  1) Китай выплачивал 21 миллион юаней контрибуции; 2) организация «Гунхан» ликвидировалась; 3) запрещалось брать более 5% пошлины с английских товаров, ввозимых в Китай. Не удовлетворившись этим, англичане в 1843 году заставили Китай подписать договор об экстерриториальности (неприкосновенности) граждан Англии, работающих в Китае. Первая опиумная война стала началом превращения Китая в полуколонию. Следом за Англией неравноправные договоры с Китаем заключили США, Франция, Россия.

Китай во второй половине XIX века Поводом для Второй опиумной войны (1856-1860) стало сожжение китайцами в 1856 году английских флагов. В эту войну ввязалась и Франция, а США официально в войну не вступили, но были на ‘стороне Англии. В декабре 1857 года англо-французские отряды окружили город Кантон и потребовали пересмотра ранее заключенных договоров, а заодно права на английское судовождение по китайским рекам. Видя, что уже и столица Пекин находится под угрозой, правительство Цин пошло на заключение англо-китайского и франко-китайского договоров. Условия этих договоров были еще более тяжелыми. Желая поставить правительство Цин в абсолютно кабальные условия, колонизаторы придрались к тому, что китайский военный флот отказался сопровождать англо-французскую делегацию, и начали новые военные действия. Англо-французские войска в октябре 1860 года вошли в Пекин. Китайское правительство вынуждено было подписать Пекинские договора с Англией и Францией.  По условиям этих договоров:   1) Китай должен был выплатить Англии и Франции по 8 миллионов юаней репараций; 2) полуостров Коулун перешел под протекторат Англии; 3) торговля опиумом стала свободной; 4) европейцы получили возможность вывозить из Китая дешевую рабочую силу в свои колонии и в Америку. О неравноправии договоров насильственно поделанных с Китаем говорила и то, что подданные Англии и Франции не подчинялись законам и судам страны. Иностранная агрессия, бесконтрольность феодалов, тяжесть налогов, увеличение денежных выплат победителям опиумных войн еще более осложнили жизнь народных масс. Народное сопротивление маньчжурам, феодалам и колонизаторам получило название «Движение тайпинов» (1850-1864). Руководил движением Хун Сю-Цюань. Он проповедовал идеи всеобщего равенства и призывал к созданию «Небесного государства всеобщего благоденствия» («Тайпин тяньго»). В 1852 году восставшие захватили город Нанкин и провозгласили Хун Сю-Цюаня императором. Тайпины : 1) сократили налоги с крестьян и плату за аренду земли; 2) отменили долговые обязательства бедняков;  3) стали взимать с богачей дань в пользу казны;  4) труд был объявлен обязанностью каждого;  5) женщины стали равноправны с мужчинами. Был отменен варварский обычай бинтовать ноги девочкам и калечить их. Тайпины обещали ликвидировать феодальную собственность на землю и феодальную эксплуатацию. В их законе о земле было предусмотрено равное разделение земли, и поэтому крестьяне защищали их. Крестьянское ополчение во главе с Ли Сюченем в 1860 году под Нанкином разгромило правительственные войска. С помощью Англии, Франции и США правительственные войска захватили в 1864 году Нанкин. Хун Сю-Цюань покончил с собой. Лю Сючен попал в плен и был казнен. Можно назвать следующие причины поражения восстания : 1)    разногласия в руководстве восстанием и соперничество между военачальниками; 2)    в руководство восстанием вошли и помещики, отчего закон о земле последовательно не выполнялся; 3)    не были созданы опорные базы на захваченных территориях и не все слои населения принимали участие в этой борьбе. Но в целом движение тайпинов нанесло сильный удар по феодальным порядкам, открыло путь для развития капитализма. К концу XIX века Китай оставался отсталой полуфеодальной страной, но ни одной капиталистической державе не удалось превратить эту громадную страну в свою колонию. Поэтому колонизаторы решили разделить Китай на сферы влияния. На этом пути первый шаг сделала Япония с помощью Англии и США. Так, борьба за Корею переросла в японо-китайскую войну 1894-1895 годов. В 1894 году под Пхеньянем японская армия разбила китайскую. Северный флот Китая также потерпел поражение.   По Симоносэкскому договору 1895 года : 1) Китай признал независимость Кореи; 2) Тайвань и Ляодун были переданы Японии; 3) Китай выплатил репарации; 4) Япония получила право строить предприятия на территории Китая. Поражение Китая от Японии стало сигналом к разделу страны и для других колонизаторов. Убийство двух немецких миссионеров в Шаньдуне привело к высадке здесь войск Германии. В 1898 году Германия получила право строить железную дорогу на Шаньдуне. Англия присвоила Вэйхайвэй, а Франция — Гуаньчжоу. Россия в 1896 году получила право строить Восточно-Китайскую железную дорогу и на 25 лет арендовать Порт-Артур. Государственный секретарь США Дж. Хэй в 1899 году объявил политику «открытых дверей», которая предусматривала возможность для США ввозить свои товары в любые страны сферы влияния. США стремились потеснить своих конкурентов. Это было началом экспансии США в Китай. Народное сопротивление сорвало планы колонизаторов по расчленению Китая. В 1899 году началось народное восстание «И хе туань». Восставшие окружили зарубежные посольства в Пекине, и это стало поводом для ввода войск. Объединенные войска восьми зарубежных стран подавили восстание. 7 сентября 1901 года был подписан Заключительный протокол, оформивший превращение Маньчжур-Цинской империи в полуколонию.

Китай в начале XX века В начале XX века Китай продолжал оставаться отсталой полуколонией. Неограниченная власть императоров Маньчжурской династии, феодальные порядки и колониальная политика иностранных государств были основной преградой для развития национальной буржуазии и капитализма. В такой обстановке в 1905 году Сунь Ятсен возглавил тайную организацию «Объединенный союз».     В 1906 году Сунь Ятсен выдвинул доктрину «Трех народных принципов» : 1. Национализм (объединение китайского народа в борьбе с иноземцами). 2. Демократизм (образование демократической республики). 3. Народное благоденствие (национализация земель в пользу крестьян и равное разделение между пользователями). Восстания 1906-1908 годов в Китае создали условия для революции 1911-1913 годов. Начало революции положило восстание, организованное «Объединенным союзом» в городе Учане в 1911 году. Началось изгнание маньчжуров из страны. К концу 1911 года восставшие освободили южные и центральные провинции от маньчжурского ига. В такой обстановке сторонник сохранения династии Цин, близкий к феодалам и компрадорской буржуазии генерал Юань Шикай был назначен генерал-губернатором центральных провинций. Он начал переговоры с революционерами. Сторонники Юань Шикая были за конституционную монархию, а революционеры — за республику. Революционеры создали единое командование. В декабре 1911 года на конференции в Нанкине Сунь Ятсен был избран временным президентом. Страна была объявлена республикой. С 1 января 1912 года Сунь Ятсен приступил к президентским обязанностям. Республиканское правительство располагалось в Нанкине. Либеральные помещики группировались вокруг Юань Шикая. В феврале 1912 года Всекитайский парламент официально упразднил монархию, а Юань Шикаю поручили формирование правительства. Под давлением иностранных держав и либералов из «Объединенного союза» Сунь Ятсен отказался от своего принципа «равных прав на землю» и в апреле 1912 года подал в отставку с условием низложения династии Цин. Юань Шикай был избран президентом. Чуть ранее Всекитайский парламент принял временную Конституцию. В августе 1912 года «Объединенный союз» и некоторые либеральные организации, объединившись, создали партию Гоминьдан (Национальная партия). Председателем партии стал Сунь Ятсен. На парламентских выборах победила партия Гоминьдан. Юань Шикай, опираясь на помощь США, издал указ об изгнании гоминьдановцев из парламента. По призыву Сунь Ятсена в 1913 году по югу страны прокатилась волна восстаний, названная «второй революцией». После поражения восстания Сунь Ятсен эмигрировал из страны. Революция 1911-1913 годов выполнила главную задачу, стоявшую перед ней — свержение монархии и образование республики.

Первая опиумная война 1840—1842 (кит. упр. 第一次鸦片战争, пиньинь: Dìyícì Yāpiàn Zhànzhēng, палл.: Диицы япянь чжаньчжэн) — война Великобритании против империи Цин. Целью английских войск была защита торговых интересов Великобритании в Китае, и расширение торговли, в первую очередь опиумом (отсюда название), которому препятствовалацинская политика запрета морской торговли.

Предпосылки[править]

С самого начала коммерческих отношений между Великобританией и Китаем торговый баланс имел заметный уклон в пользу китайского экспорта. В то время как в Европе китайские товары считались экзотикой и признаком шика, политика императоровдинастии Цин была направлена на изолирование страны, ограждение её от иностранного влияния. Так, иностранным торговым судам был открыт только один порт, а самим торговцам было не только запрещено покидать его территорию, но и даже учить китайский язык. Со стороны Китая торговля с европейцами была разрешена лишь гильдии 12 торговцев.

В таких условиях европейские торговцы практически не имели возможности продавать свои товары в Китае, спросом пользовались лишь русские меха и итальянское стекло. Это вынуждало Англию оплачивать свои всё возрастающие закупки китайских товаров драгоценными металлами. Пытаясь восстановить равновесие, английские власти посылали торговые делегации к китайским императорам, но переговоры никогда не увенчивались успехом. Ситуацию хорошо резюмируют слова императораЦяньлун, сказанные им в 1793 году лорду Маккартни, послу Георга III:

Нам никто не нужен. Возвращайтесь к себе. Забирайте свои подарки!

К XIX веку, тем не менее, товар, способный заинтересовать Китай, был найден. Речь шла об опиуме.

Несмотря на полный запрет на торговлю и употребление в Китае опиума (императорские декреты 1729 и 1799 годов), начиная с 1773 года Британская Ост-Индская компания приобретает монополию на закупку бенгальского опиума. В 1775 году она нелегально, но очень выгодно для себя продаёт в Китае 1,4 тонны опиума. К 1830 году объём продаж опиума составит 1500 тонн. Невзирая на абсолютную нелегальность этой торговли, она получает полную поддержку Британского правительства, чья цель — положительный торговый баланс с Китаем — была достигнута в 1833 году.

В 1834 году под давлением британских торговцев у Ост-Индской компании отбирается монополия на торговлю с Китаем, что приводит к новому буму продажи опиума, и в 1835 году опиум составляет 3/4 всего импорта Китая; импортный опиум курили свыше 2 миллионов человек. В 1838 году объём продажи опиума составил 2000 тонн, миллионы китайцев всех слоёв и сословий были вовлечены в потребление наркотика. По оценке современников, наркоманами стали от 10 до 20% столичных и от 20 до 30% провинциальных чиновников; в отдельных учреждениях этим занимались от 50 до 60% всех должностных лиц. Среди солдат и офицеров курение опиума стало повальным явлением. Китайский народ был почти полностью деморализован.

После отмены монополии Ост-Индской компании английские купцы в Гуанчжоу, объединившись, создали свою торговую палату во главе с крупным опиумоторговцем Дж. Мэттисоном. Последний сразу же направился в Лондон добиваться силового решения проблемы китайского рынка. Активность английского торгового капитала в Китае резко усилилась. Английская буржуазия настойчиво требовала от правительства действенных мер по слому «изоляции» Китая и захвату какого-нибудь острова у его побережья как оплота свободной коммерции (при выборе такового назывался и Тайвань).

Деловые круги Лондона всё более подталкивали к силовому решению «китайского вопроса». Было решено провести явочным путём картографическую, коммерческую и военную разведку «закрытого» китайского побережья. Эта задача была возложена на гуанчжоуский совет Ост-Индской компании, а во главе экспедиции поставлен её суперкарго Х. Линдсей. Его корабль, следуя изКалькутты в Японию, якобы из-за непогоды отклонился от курса и был вынужден идти вдоль побережья Китая от одного «закрытого» порта к другому. Невзирая на все запреты Пекина и протесты местных властей, экспедиция Линдсея в 1832 году выполнила свою задачу. Она обследовала порты Сямэнь, Фучжоу, Нинбо и Шанхай, а затем посетила Тайвань.

Летом 1834 года на территорию английской фактории под Гуанчжоу прибыл лорд Уильям Нэпир(англ.), назначенный главным инспектором английской торговли в Китае. Нэпир должен был, с одной стороны, изучить перспективы британской торговли в Китае и постепенно наладить дипломатические отношения с Пекином, а с другой — продолжить разведку побережья на случай войны, не вмешиваясь в дела опиумной контрабанды. Несмотря на то, что Англия направила Нэпира как своего торгового и дипломатического представителя, с китайской точки зрения он был всего лишь представителем английских купцов, то есть обладателем слишком невысокого ранга, чтобы сноситься напрямую с наместником Сына Неба. Это во многом предопределило неудачу миссии Нэпира. Его письмо к наместнику Лянгуана было возвращено, а в ответ на отказ переделать письмо в прошение цинская сторона потребовала удаления «дерзкого» из Гуанчжоу. Нежелание Нэпира подчиниться повлекло за собой отзыв в августе и сентябре 1834 года с английской фактории китайского персонала, прекращение подвоза продовольствия и торговое эмбарго. Конфликт быстро нарастал. Когда цинские войска блокировали факторию с суши, англичане высадили сюда десант и ввели в устье реки Сицзян два фрегата, на что китайские береговые батареи открыли заградительный огонь. Твёрдость цинской стороны, боязнь вызвать вооружённый конфликт и тем самым надолго сорвать коммерцию своих соотечественников заставили Нэпира покинуть китайскую территорию, после чего власти Лянгуана возобновили торговлю.

В конце 1836 — начале 1837 годов произошло новое обострение англо-китайских отношений в Гуанчжоу. Начиная с 1837 года Англия стала постоянно держать в прибрежных водах провинции Гуандун свои корабли. К концу 1830-х годов обстановка на юге Китая всё более накалялась. Лондонский кабинет, и в том числе министр иностранных дел Генри Пальмерстон, окончательно склонились к силовому варианту «открытия» китайского рынка. Нужен был только более или менее убедительный повод.

Непосредственным поводом к началу военных действий послужила деятельность китайского императорского чрезвычайного уполномоченногоЛинь Цзэсюя, который в марте 1839 года потребовал от англичан и американцев в Гуанчжоу сдачи всего опиума, а когда те отказались подчиниться — блокировал войсками территорию иностранных факторий и отозвал с них китайский персонал. Опиумоторговцы и суперинтендант британской торговли Чарльз Эллиот были вынуждены сдать весь запас наркотика — более 19 тысяч ящиков и 2 тысячи тюков, которые были уничтожены по приказу Линь Цзэсюя. Когда «оскорблённые» англичане переселились в Макао, Линь Цзэсюй разрешил торговать в Гуанчжоу только тем из них, кто давал подписку об отказе провозить опиум. Поскольку англичане демонстративно игнорировали китайские законы, Линь Цзэсюй в августе блокировал нарушителей в Макао и вынудил их перебраться на свои корабли. Упрямством британских конкурентов воспользовались американцы для расширения своей коммерции в ущерб английской. Многие англичане стремились дать требуемые обязательства.

Чтобы не допустить этого, Чарльз Эллиот на свой страх и риск спровоцировал в сентябре и ноябре 1839 года несколько нападений британских судов на китайские военные джонки. Когда это не помогло, англичане согласились дать подписку о неучастии в контрабанде наркотика и прекратили вооружённые столкновения в устье Чжуцзяна. В конечном счёте Линь Цзэсюю удалось расколоть ряды британских и американских дельцов и возобновить внешнюю торговлю, резко сократив сбыт опиума на побережьеГуандуна. Первые успехи вскружили голову императору, и он решил поставить «варваров» на колени, объявив Китай с декабря 1839 года «закрытым» для всех коммерсантов из Англии и Индии. Все британские дельцы, их товары и корабли в январе 1840 года были удалены из Гуанчжоу. В Лондоне «закрытие» китайского рынка сочли благоприятным поводом для войны с Китаем.

Мощное лобби торговцев опиума заставило Британское правительство в апреле 1840 года объявить войну Китаю. В том же месяце флотилия из 40 кораблей с 4000 солдатами на борту покинула Индию в направлении Китая.

Американский президент назвал эту войну справедливой^[1].

Вторая опиумная война — война Великобритании и Франции с Цинской империей, продолжавшаяся с 1856 по 1860 год.

Предпосылки [править]

В 1851—1864гг. в империи Цин шла гражданская война. Ослабление маньчжурской имперской власти после Первой опиумной войны стало переломным моментом в истории этого государства. На территории империи Цин образовалось Тайпинское государство, с которым маньчжурское правительство вело изнурительную борьбу.

На первых порах гражданской войны иностранные торговцы и миссионеры сочувствовали тайпинам.

Формально Великобритания, Франция, США на первоначальном этапе тайпинского восстания соблюдали нейтралитет. Однако, на самом деле они уже в 1854 г. попытались использовать Гражданскую войну в своих целях. Дипломатические представители Великобритании, Франции и США предъявили маньчжурскому императору совместное требование о перезаключении договоров 1842—1844 гг. Державы требовали себе права неограниченной торговли на всей территории Китая, допущения своих постоянных послов в Пекин, официального права торговать опиумом. Цинское правительство отклонило эти требования, но к открытому конфликту это не привело, так как военные силы Великобритании в это время были связаны в войнах с Россией, Персией иИндией.

Повод [править]

Когда Великобритания, Франция и Россия освободили свои силы после Крымской войны, британцы стали искать повод для развязывания военного конфликта в империи Цин. Такой повод нашёлся — это было задержание китайскими властями английского судна «Эрроу», занимавшегося контрабандной торговлей.

8 октября 1856 года китайские чиновники взошли на борт лорчи Arrow («Эрроу»), китайского корабля, (порт приписки — Гонконг) и плывшего под флагом Великобритании. Существовало подозрение, что этот корабль занимается пиратством, контрабандой и торговлей опиумом. Двенадцать человек было арестовано и, несмотря на требования Великобритании, они не были выпущены на свободу. После этого инцидента Великобритания объявила войну империи Цин.

Ход войны [править]

В конце октября 1856 г. британская эскадра подвергла бомбардировке порт Гуанчжоу. В начале 1857 г. в военных действиях также участвовали американские корабли. Вскоре к Англии присоединилась и Франция. Воспользовавшись разгорающимся конфликтом, Россия предложила Цинской империи военную помощь в обмен на территориальные уступки. В 1858 году был заключен Айгунский договор, по которому Россия получила права на левый берег Амура и контроль над Уссурийским краем.

В 1860 г. объединенная англо-французская армия вновь развернула военные операции на Ляодунском полуострове и в северном Китае, захватила Тяньцзинь. В решающем сражении, в конце сентября, под Пекином англо-французская артиллерия разгромила маньчжуро-монгольскую конницу. Путь на Пекин был открыт. Неподготовленные к войне цинские войска были полностью разбиты. Кроме того, цинское государство было к этому времени полностью обескровлено продолжавшимся Тайпинским восстанием. В сложившейся ситуации Россия потребовала от Цинского правительства полной передачи Уссурийского края, что и было закреплено в Пекинском договоре 1860 года.

Результаты [править]

24-25 октября 1860 г. был подписан Пекинский договор, по которому цинское правительство согласилось выплатить Великобритании и Франции 8 миллионов лянов контрибуции, открыть для иностранной торговли Тяньцзинь, разрешить использовать китайцев в качестве рабочей силы (кули) в колониях Великобритании и Франции. К Великобритании с этого моментапереходила южная часть Цзюлунского полуострова.

47) Еще в XIV-XV вв., когда мусульманские и иные купцы стали вести активную торговлю индийскими товарами и товарами, шедшими транзитом через Индию, на побережье субконтинента было построено множество удобных морских портов. Обилием этих портов среди прочих славился Гуджарат, чьи купцы наладили регулярный контакт со странами южных морей и, кроме всего, способствовали распространению там ислама. Расширение морской торговли было одним из факторов, предопределивших быстрые темпы развития Южной Индии. Именно в это время с юга Индии и через морские порты ее, в том числе и транзитом, из стран южных морей, стали проникать в Европу многочисленные редкие экзотические товары и пряности, столь высоко ценившиеся там. Неудивительно, что вслед за этим в Европе сложилось представление о сказочных богатствах Индии, о ее несметных сокровищах, об «Индии чудес». Позарившиеся на эти богатства полунищие, но весьма энергичные и инициативные, гонимые жаждой наживы и подстегиваемые частнопредпринимательским азартом европейские купцы и мореплаватели стали организовывать одну за другой экспедиции в Индию с целью открыть эту богатую страну для европейской торговли. В результате одной из таких экспедиций, как известно, была открыта и Америка. Многие другие достигали Индии.

Достигшие Индии европейцы, прежде всего португальцы, стали на рубеже XV-XVI вв. сосредоточивать в своих руках контроль за торговыми путями и торговлей, затем строить многочисленные склады и фактории, создавать новые поселения и порты, даже активно вмешиваться в политическую борьбу местных правителей. Вслед за португальцами в этом районе мира появились голландцы, которые вскоре, однако, сконцентрировали свои усилия на эксплуатации ресурсов богатой пряностями так называемой Голландской Индии, т.е. островов Индонезии. После этого пришла очередь французов и англичан, не считая остальных, занимавших более скромные позиции. Началась эпоха колонизации Индии и прилегающих к ней районов Азии.

Для самой Индии эта эпоха совпала с периодом короткого расцвета и быстрого упадка, а затем и развала империи Великих Моголов, в качестве наследников которых и претендентов на сильную власть выступило сразу несколько государств. Одной из них была держава маратхов, где в начале XVIII в. власть попала в руки так называемой династии пешв (пешвы были вначале первыми министрами в государстве Шиваджи и его потомков, затем взяли власть в свои руки). Маратхи питали честолюбивые замыслы занять трон в Дели и, пожалуй, имели для этого определенные основания. Их армия была одной из лучших в Индии, само имя маратхов наводило страх и ужас и обращало в бегство многих. Но как раз тогда, когда казалось, цель вот-вот будет достигнута, с севера в Индию вторгся иранский Надир-шах, который в 1739 г. разгромил войско маратхов (именно их войско, а не войско Моголов, которые в это время вообще уже не могли выставить сколько-нибудь боеспособную армию), разграбил Дели и увез в Иран веками копившиеся сокровища казны, включая драгоценности падишахов. Попытки оправившихся от поражения маратхов повторить поход на север натолкнулись на встречные экспедии в Индию Ахмад-шаха дурранийского, который в 1739 г. был в Индии вместе с армией Надира и затем решил, став независимым и могущественным правителем, исполнить то, чего не сумел сделать в свое время Надир, т.е. завоевать слабую и раздираемую распрями богатую Индию. Однако пять походов Ахмад-шаха (1748-1758) не принесли ему успеха, причем главной причиной было героическое сопротивление стоявших у него на пути сикхов, то и дело перерезавших коммуникации и ослаблявших армию. Тем не менее в битве с маратхами Ахмад-шах, как и прежде Надир, вышел победителем, после чего надежда маратхов на трон в Дели была окончательно похоронена.

Вторым из крупных государств, выступивших на политическую арену после развала империи Моголов, была Бенгалия, наместник которой в 1713 г. объявил себя независимым, присоединив к своим владениям Бихар и Ориссу. Кроме того, в 1717 г. в центре Декана другой могольский наместник объявил себя правителем (низамом) независимого государства Хайдарабад, которое начало активную борьбу с маратхами за гегемонию в Южной Индии. В 1739 г. от Моголов отделилось государство Ауд с центром в Лакхнау. И наконец, уже во второй половине XVIII в. на юге страны возникло могущественное государство Майсур, правитель которого Хайдар Али (1761-1782) с помощью французов реорганизовал свою армию, взяв за основу отряды из хорошо обученных наемных офицеров и солдат, вооруженных мушкетами и пушками.

Хайдар Али отказался от традиционной могольской системы джагиров. Он, а затем его сын Типу-султан в результате этой военной реформы получили в свои руки едва ли не наиболее боеспособную армию в Индии, что сыграло свою роль в последующих событиях. Сражаясь против маратхов, хайдарабадского низама и других правителей Южной Индии, Типу-султан главной целью своей жизни поставил выбить из Индии уже прочно обосновавшихся там англичан, причем одно время он был близок к ее достижению. Но несмотря на это, в разгоревшейся в Индии в XVIII в. «борьбе всех против всех», как характеризовал ее в свое время Маркс, победителями вышли все же англичане. И это отнюдь не было драматической случайностью, - скорее напротив, вполне объективно обусловленной исторической закономерностью.

Английская Ост-Индская компания, возникшая еще в начале XVII в. и сконцентрировавшая в своих руках (под все более ощутимым правительственным и парламентским контролем) операции в Индии - торговые, военные, дипломатические, политические и т.п. - была, пожалуй, наиболее удачной в тех условиях формой проникновения в Индию и закрепления в ней. Соперничавшие с англичанами португальцы, а затем французы не смогли противостоять им достаточно успешно, а столкновения между различными военачальниками-французами при попытках Франции укрепиться на западном побережье Индии в середине XVIII в. лишь продемонстрировали это весьма наглядно. Нельзя не учитывать и того, что Франция во второй половине XVIII в. была в состоянии кризиса и находилась накануне революции, которая не могла не спутать все ее колониальные карты именно тогда, когда триумф английской Ост-Индской компании в Индии был уже почти полным.

Словом, уже с конца XVII в. и особенно в XVIII в., ознаменовавшемся развалом империи Моголов, англичане явно стали выходить на первое место среди колониальных держав в Индии, оттеснив и всех тех, кто претендовал на наследство Моголов в самой этой стране. Имея значительные позиции в ряде районов Индии и постоянно укрепляя их, действуя традиционным методом «разделяй и властвуй», англичане не очень-то церемонились в средствах. Они вмешивались в политические распри, подкупали своих ставленников и помогали им захватить власть, обязывая после этого выплачивать астрономические суммы компании. Налоговый гнет в Бенгалии, где позиции англичан в XVIII в. были всего прочнее и откуда они, по существу, и начали свое завоевание Индии, был особенно тяжелым, порой невыносимым. Компания добилась у правителя Бенгалии важных привилегий, включая освобождение от торговых пошлин, что поставило англичан и действовавших по их поручению индийских и иных купцов в привилегированное положение. По некоторым данным, за период 1757- 1780 гг. Англия вывезла из Индии почти безвозмездно в виде товаров и монеты 38 млн. фунтов стерлингов - немалую по тем временам сумму. А когда энергичный новый правитель Бенгалии Мир Касим (кстати, обязанный своей должностью поддержке англичан) попытался было ценой неимоверных усилий выплатить свой долг компании и затем ликвидировать предоставленные ей привилегии, компания сумела разбить его армию и заменить его самого более покладистым правителем.

Для успешных военных действий компания должна была иметь собственные боевые силы. И она их имела, причем это были в основном сами же индийцы. Еще французы в свое время первыми наладили практику использования специально обученных индийских войск - сипаев - во главе с французскими офицерами. Этот новый вид войск зарекомендовал себя столь успешно, что англичане приступили к созданию собственных отрядов сипаев. Возглавлявшееся английскими офицерами войско из сипаев было хорошо вооруженной и обученной боевой силой и призвано было играть роль ударного отряда во всех тех столкновениях, где возглавлявшиеся англичанами коалиции войск выступали против их врагов. Более того, англичане со временем стали извлекать из синайских отрядов даже двойную выгоду, сдавая их внаем, как то было с ландскнехтами в средневековой Европе. Заинтересованное в получении таких отрядов государство или княжество заключало с компанией субсидиальный договор, согласно которому англичане получали ряд прав и привилегий, в том числе обязательство нанимающей стороны платить за наемников-сипаев налоги с определенных округов. Зацепившись за это право, служащие компании обычно выкачивали из отданных им на время округов такие налоговые сборы, которые разоряли местное население.

Злоупотреблений в сфере налогообложения и льгот было так много, что это впоследствии приняло форму международного скандала. Известно, например, что против первого генерал-губернатора Индии У. Хейстингса (Гастингса) было возбуждено судебное дело на уровне парламентского расследования. Дело тянулось несколько лет (1788- 1795) и закончилось оправданием обвиняемого. Но сам по себе факт был весьма показательным и побудил Англию принять соответствующие меры. С конца XVIII в. английский парламент стал все активнее вмешиваться в дела компании, принимая все новые и новые акты, каждый из которых усиливал зависимость Ост-Индской компании от правительства. А в августе 1858 г. был принят закон, согласно которому государственная власть в Индии перешла к представителю Англии в статусе вице-короля, обязанного действовать под непосредственным контролем парламента и правительства. Собственно, именно с этого времени Индия стала в полном смысле колонией Великобритании, жемчужиной британской короны. Но это случилось уже во второй половине XIX в., тогда как до середины этого века англичане как раз и стремились всеми силами закрепиться в Индии. Как конкретно это происходило?

Как упоминалось, англичанам в те годы противостояли крупные и достаточно могущественные державы - Майсур с его боеспособной армией, воинственные маратхи, низам Хайдарабада и некоторые другие государства. По крайней мере частично эти государства могли при случае опираться и на помощь, а то и на прямую поддержку соперников англичан в Индии - французов. Но слабость всех этих сильных противников Англии в Индии была в том, что они действовали разрозненно, нередко воевали друг с другом и в связи с этим обращались за помощью к англичанам. Неудивителен и конечный результат: действуя постепенно, шаг за шагом, компания округляла свои владения, теснила соперников и противников, подчас вынуждая их признать суверенитет англичан. В ходе ряда войн с Майсуром и маратхами Ост-Индская компания добилась того, что два эти наиболее сильные в военном отношении государства перестали существовать (третья англо-маратхская война закончилась в 1819 г. полным подчинением маратхов). Это произвело достаточно сильное впечатление на остальных. Считается, что после захвата войсками компании Дели в 1803 г. и победы над маратхами практически вся Индия, кроме разве северной ее части (Синд, Пенджаб, Кашмир), была уже под контролем англичан.

Завоевание Индии англичанами привело к решительной ломке ее традиционной структуры, причем сразу в нескольких весьма важных аспектах. Богатые доходы, прежде оседавшие в хранилищах султанов и князей и тратившиеся на престижное потребление ими самими и их окружением, теперь в основном шли в казну компании и в немалом количестве вывозились в метрополию. Сокращение престижного потребления вызвало кризис в работавшем на него ремесленном производстве высшей квалификации. Многие лучшие мастера лишились работы, стали разоряться, что не могло не отразиться на общем постепенном упадке высокого стандарта индийского ремесла. К этому стоит добавить, что с начала XIX в. Индию стали наводнять дешевые английские ткани промышленной выделки, ввоз которых подорвал позиции еще одной большой группы ремесленников - всех тех, кто так или иначе был связан с производством и продажей индийских тканей.

Наряду с этим, вмешавшись в традиционные формы земельных отношений в Индии, англичане закрепили за индийскими заминдарами статус земельных собственников. Правда, статус этот не был надежным: если заминдар не сдавал в казну строго установленного с его земель налогового сбора, он легко мог лишиться своего владения, продававшегося в этом случае буквально с молотка в руки того, кто брался регулярно вносить в казну компании указанную сумму. Таким образом, заминдары были в Индии своего рода посредниками-откупщиками, напоминавшими мультазимов на мусульманском Ближнем Востоке. Впрочем, заминдары в Индии были не везде. На некоторых недавно присоединенных землях, в частности в Майсуре, право на землю было признано за полноправными общинниками (система райятвари), в Доабе и Пенджабе - за общиной в целом (система маузавар). Но в любом случае приход англичан был силовым вмешательством в традиционно сложившиеся земельные отношения, которые привычно исходили из того, что определенные, пусть неодинаковые, права на землю есть у всех - и у казны, и у князя, и у джагирдара, и у заминдара, и у общины, и у общинников определенных категорий. Вмешавшись со своими европейскими мерками и представлениями, англичане отчасти нарушили стабильный баланс отношений, причем это не могло не сказаться на состоянии традиционной индийской структуры в целом.

Правда, на смену традиционным шли новые формы отношений. Индия активно включалась в мировой рынок, втягивалась в международные торговые связи. Англичане строили здесь железные дороги, налаживали регулярную почтовую связь, возводили промышленные предприятия, создавали колониальную бюрократическую администрацию, весьма отличную от существовавшей там прежде. С одной стороны, это вело к колонизации страны, к превращению ее в аграрно-сырьевой придаток Англии, к налоговому гнету, разорению ремесленников и крестьян, к страданиям многих людей. С другой - этот болезненный процесс активно способствовал развитию страны, знакомил ее с новыми формами связей и отношений, с производством машинного типа, с основами науки и техники. Англичане и особенно английский язык стали служить чем-то вроде интегрирующего начала, помогающего сплачивать говорящую на разных языках страну в нечто единое и цельное. А это, в свою очередь, с XIX в., особенно со второй его половины, стало основой для становления национального самосознания в Индии, для развития национальных движений.

46) ^ Колониальный раздел мира. Европейские войны ХVII— XIX вв., внешнеполитические союзы и дипломатия в кон­це XIX в. Начиная с XV в., в Европе складываются основы капиталистической системы. Эпоха формирования современ­ной западноевропейской цивилизации (XV — XVI вв.) име­нуется в науке «ранним Новым временем». Одной из его главных черт было начало создания глобальной океаничес­кой цивилизации. Это стало возможным в результате Велиних географических открытий, положивших конец замкнутости Запада, сделавших постоянными его связи с Восто­ком. В XV в. европейцы начали снаряжать экспедиции в неизведанные, далекие страны. Так как торговля с Индией и Китаем находилась в руках арабов, европейские морепла­ватели стремились установить прямую связь со странами Востока. Так, португальские мореплаватели в поисках морского пути в Индию двинулись вдоль западного побережья Африки. Экспедиция Васко да Гамы в 1498 г. таким маршрутом достигла берегов Индии. Испанцы искали морской, путь в Индию в западном направлении. В 1492 г. испанская экспедиция под командованием генуэзца Христофора Колумба отплыла из Испании на запад. 12 октября 1492 г. вошло в историю как дата открытия Америки. В 1519—1522 г. пор­тугалец Фернан Магеллан совершил первое кругосветное путешествие. Так было на практике доказано, что Земля имеет форму шара. На новые земли устремились многочисленные искатели легкой наживы — рыцари, оставшиеся после изгнания ара­бов из Испании без дела и мечтавшие разбогатеть, купцы и владельцы кораблей, королевские чиновники и крестьяне. В Америку и другие страны, открытые европейцами, отправ­лялись и служители церкви для обращения местного насе­ления в христианство. В 1519 г. началось покорение госу­дарства ацтеков в Центральной Америке отрядом Эрнандо Кортеса. После завоевания страны Кортес был назначен ее первым наместником. Другой завоеватель, Франсиско Пиеарро, покорил страну инков — Перу. Восточной частью Южной Америки — Бразилией — завладели португальцы. Основным направлением своей захватнической политики пор­тугальцы избрали Восток, но, будучи не в силах поработить густонаселенные страны Азии, они захватывали только важ­нейшие города вдоль побережья Индийского океана, в Ин­дии, Аравии, Восточной Африке. Территории, потерявшие независимость и угнетаемые завоевателями, стали называть колониями. Завоеватели варварски уничтожали древнюю культуру покоренных народов. В связи с массовым вымира­нием индейцев в Америку стали ввозить для тяжелой рабо­ты чернокожих рабов из Африки. Географические открытия привели к небывалому расширению торговли: устанавливались связи между отдаленны­ми материками, торговые пути перемещались из Средизем­ного моря в океаны. Венеция и Генуя оказались в стороне от новых торговых путей. Торговля с колониями сосредоточи­лась в портах Португалии, Англии и Нидерландов. В новое нремя человечество впервые осознало, что оно обречено жить и едином географическом пространстве. Западная Европа с XV в. начала осуществлять всемирную экспансию (распрос­транение влияния), сделав свой тип цивилизации господ-гтвующим на планете. Европейская цивилизация выдвину­ла в качестве важнейшей ценности личность, признание прав и потребностей которой привело, с одной стороны, к ускоре­нию политических процессов в странах Запада и становле­нию там гражданского, «открытого» общества, а с другой — к бурному развитию науки и техники, призванных макси­мально улучшить условия существования человека. Европеизация планеты, принимавшая, как правило, на­ги льственные формы, порой исключительно жестокие, при­кола к значительным сдвигам и в самой Европе. Огромный рывок в развитии техники и естественных наук свидетель­ствовал о беспредельности возможностей человеческого разума. Развитие естествознания шло рука об руку с расцве­том материальной культуры, оба эти процесса как бы подпитывали друг друга. Развитие науки способствовало ее раз­рыву с религией. В Западной Европе в XV — XVI вв. благо­даря таким грандиозным явлениям, как Ренессанс и Рефор­мация, произошел подлинный переворот в духовной жизни. Изменения в обществе отразились и на господствующих по­литических реалиях — идея католической европейской им­перии переживала кризис. Во Франции, Германии и других странах утверждение реформационных идей сопровождалось кровавыми конфликтами, религиозными войнами. Зародившийся в недрах Средневековья капитализм властно требо-ьал решительной перестройки не только всей системы соци­ально-экономических отношений, но и сложившегося в Ев­ропе политического строя. В международных отношениях постепенно рождается принцип «европейского равновесия», что привело к возникновению общеевропейских конфликтов. Первой войной в истории Европы, в которой участвова­ло большинство стран континента, была Тридцатилетняя война (1618—1648 г.). Ее основной причиной было столк­новение двух внутригерманских военно-политических бло­ков, католического и протестантского, осложнившееся вме­шательством их зарубежных союзников. Католический Габ­сбургский блок (Австрия и Испания), стремившийся гла­венствовать над «всем христианским миром», вступил в борьбу с Голландией, Данией, Россией, Францией и Шве­цией, образовавшими антигабсбургскую коалицию. Габ­сбургов поддержали папа римский, католические князья Германии (Католическая лига 1609 г.) и Польско-Литов­ское государство. По Вестфальскому миру 1648 года, кон­статировавшему поражение Габсбургов, Франция и Шве­ция приобрели территориальные владения в Германии, Священная Римская империя окончательно утратила пре­стиж в Европе и превратилась в конгломерат отдельных феодальных княжеств. Последующие европейские конфликты ХУП-ХУШ в. имели своей целью расширение территории национальных государств и сохранение принципа европейского равновесия. Конец XVII в. ознаменовался последним наступлением турок на Европу, но поражение под Веной в 1683 г. выявило слабость Османской империи. В XVII—XVIII вв. границы европейской цивилизации постоянно расширялись, на смену одиночным разведывательным экспедициям эпохи Великих географических открытий пришло широкомасштабное освоение новых территорий, в процессе которого европейцы закладывали основы будущей колониальной системы. На начальном этапе колонизации европейцы обыч­но не вмешивались в социально-политическую жизнь по­коренных обществ, для завоевателей было важно, прежде всего, экономическое подчинение колоний. Колониальная экспансия европейских стран приводила к их постоянным столкновениям в борьбе за наиболее выгодные и богатые земли. В этом соперничестве победа обычно оставалась за наиболее передовыми странами. А поскольку в этом смыс­ле абсолютное лидерство к рубежу XVIII - XIX вв. было за Англией, она стала и главной колониальной державой, потеснив в этом состязании вначале Голландию, а затем и Францию. В Латинской Америке еще сохраняли свои ги­гантские владения Испания и Португалия, но слабость этих метрополий делала неизбежной скорую гибель их колони­альных империй. Огромным неосвоенным пространством оставался почти несь Африканский континент, где европейцы занимали липгъ узкие прибрежные полосы. В XVII - XVIII вв. резко возрос­ла и экспансия России (и соответственно ее авторитет в международной политике). Но, в отличие от европейских стран Запада, Россия занимала не дальние заморские земли, а при­соединяла территории, расположенные вблизи ядра государ­ства. Наиболее масштабным было продвижение на восток, к 'Тихому океану, затем, уже в XVIII — XIX вв., границы им­перии расширились и на юге (Кавказ, Крым, Средняя Азия). На западе в состав Российской империи вошли Украинца, Белоруссия, Литва, Латвия и Эстония, значительная часть этнической Польши. Формы эксплуатации в колониях были разными. В Ла­тинской Америке, на островах Карибского моря, европейцы широко использовали рабский труд. Рабовладельческая план­тация стала основной формой хозяйственной деятельности. В Индонезии голландцы применяли крепостную систему принуждения, заставляя местных крестьян выращивать кофе, пряности, тростниковый сахар — крайне ценный то­вар на европейских рынках. Стремясь извлечь из колоний предельные прибыли, торговые компании жестоко эксплуа­тировали и европейских колонистов (например, в Южной Африке, в меньшей степени — в Канаде). И только в север о-американских колониях Англии развитие сразу пошло по капиталистическому пути, а после завоевания независимос­ти здесь стал складываться новый цивилизациониый цент-р, ставший серьезным конкурентом европейскому. Образова­ние США в конце XVIII в. явилось первым серьезным уда­ром по колониальной системе. Политическое равновесие в Европе было нарушено Великой французской революцией конца XVIII в., которая, в ходе борьбы с европейскими феодальными монархиями, привела к созданию передовой для того времени армии, позволгжвшей Франции перейти от революционных войн к войнам завоевательным. Тенденция к объединению Европы воен­ным путем наиболее ярко проявилась в годы правления во Франции Наполеона Бонапарта. В 1800 г. в результате второго итальянского похода была разгромлена Австрия. 1С Франции отошли Бельгия и германские земли по левому берегу Рейна. 2 декабря 1805 г. Наполеон одержал победу; над австрийской и русской армиями под Аустерлицем. После Аустерлица Австрия вынуждена была предоставить На­полеону полную свободу действий в Италии и Германии, Священная Римская империя прекратила свое существование. В 1806 году войска французов вторглись в Пруссию - прусская армия была разбита под Йеной. В 1807 г. русский император Александр I заключил Тильзитекий мир с Наполеоном. В 1808 г. французская армия вступила в Мадрид. Кроме Англии, обладавшей сильным флотом, и Испании, ответившей на вторжение французов партизанской войной, у Наполеона не оставалось противников в Европе. В 1812 г. Наполеон решился выступить против России. Поход в Рос­сию привел к гибели практически всей вторгнувшейся ар­мии и началу конца наполеоновской империи. В этом же году возникла антинаполеоновская коалиция, в которув кроме России, вошли также Англия, Пруссия, Австрия, Швеция, Испания и Португалия. 16-19 октября 1813 г. про­изошла знаменитая «битва народов» под Лейпцигом. Напо­леон потерпел поражение и вскоре подписал акт отречения от престола и был направлен в ссылку на остров Эльба. В 1815 г. Наполеон высадился во Франции и вновь захватил власть. Против него выступили войска европейской коали­ции и в сражении при Ватерлоо 18 июня 1815 г. французс­кая армия была разбита англо-прусскими войсками. В 1814 г. представители всех европейских государств собра­лись на Венский конгресс, чтобы решить вопросы послево­енного устройства Европы. По итогам Венского конгресса Россия получила часть Польши, к Пруссии были присоеди­нены экономически развитые провинции в Германии — Рей­нская область и Вестфалия, а также западные польские зем­ли. Австрии отошли две итальянские области — Ломбардия и Венеция. Вместо двухсот с лишним мелких германских княжеств был создан Германский союз из 39 государств, крупнейшими из которых были Австрия и Пруссия. Анг­лия удержала за собой остров Мальту и бывшие голландс­кие колонии — Цейлон и Капскую землю. Для борьбы с ре­волюционным движением и в целях сохранения мира в Европе императоры России и Австрии, а также король Пруссии заключили Священный союз. Принцип «европейскогоравновесия» сохранялся в Евро­пе до второй половины XIX звека. Попытка России, опираись на свое военное превоосюдство, окончательно решить «восточный вопрос» вызвала войну с англо-франко-турецкой коалицией (Крымская война 1853 — 1856 гг.), закон­чившуюся поражением России. После Крымской войны во­енное лидерство на Европейским континенте перешло к Франции. Во второй половине XIX столетия в Европе разверну­лись процессы образования национальных государств в Германии и Италии. Объединевзие Германии происходит под эгидой самого сильного немецкого королевства — Пруссии, которая, используя противоречия европейских держав, су­мела добиться объединения большей части Германии под властью прусского короля. На пути окончательного объеди­нения страны стояла Франция, стремившаяся не допустить появление мощного германского государства в центре Евро­пы. Франко-прусская война 1870 — 1871гг. завершилась со­крушительным поражением Франции. В центре Европы возникла Германская империя, которая стала быстро догонять развитые страны. С конца 9О-х гг. Германия стала претен­довать на создание колониальной империи, вступив в борь­бу за передел уже поделенного между великими державами мира, приняла участие в разделе Китая, приобрела остро­вные территории в Тихом океане, распространила свое вли­яние в Турции, строила агрессивные планы в отношении Ближнего Востока, Балкан ис России («натиск на Восток»), Северной Африки. Противниками планов Германии оказа­лись крупные колониальные страны — Англия, Франция и Россия, сторонниками — Авс-и-ро-Венгрия и Италия. В конце XIX в. — начале XX в. в Европе происходит формирование противостоящих друг другу военно-политических блоков:Тройственного союза (Германкия, Австро-Венгрия и Италия) и Тройственного согласия —Антанта» (Франция, Россия и Англия). В последней четверти XIX века происходит создание мировой колониальной системы, которая охватывает весь мир. Англия непрерывно расширяла свои колониальные владения, захватывая территории в различных частях света. С 70-х гг. стало официально употребляться понятие «Бри­танская империя». В 1869 г. было завершено строительство Суэцкого канала, сократившего путь из Европы в Индию и страны Юго-Восточной Азии. Вскоре после этого Великобритания подчинила себе Египет. В Африке Англия установила контроль над территориями Судана, Кении, Уганды, Нигерии и частью Сомали. Колониями Британии стали Се­верная и Южная Родезия. В 1899—1902 гг. Англия вела войну с бурами (потомками голландских переселенцев) на юге Аф­рики, ее результатом стало образование нового английского доминиона — Южно-Африканского союза, верховные посты в котором принадлежали как британским колониальным чиновникам, так и бурским землевладельцам. В1870—1880 гг. Англия захватила ряд территорий в бассейне Тихого океа­на. В Азии британцы подчинили себе Бирму, но им так и не удалось покорить Афганистан. 1880—1890 гг. стали време­нем активного формирования французской колониальной им­перии. Франция захватила Индокитай и значительные тер­ритории в Африке. Столкновение интересов с Германией, а также стремление отомстить за поражение 1870 г. ускори­ли экономическое и политическое сближение Франции с Россией, а затем и с Англией.

45) Франко-прусская война внесла глубокие изменения в систему международных отношений в Европе. Франкфуртский мир 1871 г. не только не устранил старых противоречий между Францией и Германией, но и породил новые. Германия в этот период стремилась к тому, чтобы, сближаясь с Австро-Венгрией и Россией, оставить Францию в состоянии международной изоляции и добиться установления своей военной и политической гегемонии в Европе. Правящие круги Франции, подавив Парижскую коммуну, были способны лишь угодничать то перед русским царизмом, то перед германским милитаризмом в надежде выиграть время, чтобы восстановить армию и найти союзников для будущей войны-реванша против Германии.

Франко-германские отношения оказывали непосредственное, весьма ощутимое воздействие и на взаимоотношения других государств.

"Союз трех императоров"

Результаты франко-прусской войны повлияли прежде всего на отношения между молодой Германской империей и Австро-Венгрией. Правящие круги Австрии, отказавшись от идеи реванша за поражение при Садовой в 1866 г., стали добиваться сближения с Германией и получения ее поддержки в борьбе против населяющих Австро-Венгрию славянских народов и в экспансионистской политике на Балканах. Бисмарк сразу проявил готовность пойти навстречу этим стремлениям. На путь тесного сближения с Австро-Венгрией Германию толкали интересы экономической экспансии, а также стратегические и политические интересы германских правящих кругов, стремившихся, с одной стороны, устранить возможность объединения реваншистских сил Франции и Австро-Венгрии, а с другой - использовать Австро-Венгрию для давления на Россию, чтобы не допустить ее отхода от Германии.

Изменился и характер русско-германских отношений. Война 1870-1871 гг., поселившая раздор между Германией и Францией, усилила на некоторое время реакционную роль царизма в международной политике (См. В. И. Ленин, Фридрих Энгельс, Соч., т. 2, стр. 13.). Победа Пруссии над Францией предоставила России благоприятную возможность ликвидировать статьи Парижского

трактата 1856 г., запрещавшие ей держать военный флот в Черном море, а также позволила проводить активную политику в Европе, на Ближнем Востоке и в Средней Азии. Сохраняли свое значение факторы, определявшие старое русско-прусское сближение: династические узы, связывавшие Романовых и Гогенцоллернов, вытекавшая из условий раздела Польши общность интересов господствующих классов России и Пруссии, заинтересованность русских помещиков в экспорте хлеба на германский рынок, а германского промышленного и торгового капитала - в экспорте товаров на русский рынок. К этому добавлялось и то, что германские банки были главным центром размещения русских займов за границей. Испытав в дни Парижской коммуны страх перед поднявшимися во Франции мощными силами революции, монархические державы - Германия, Австро-Венгрия и Россия - начали создавать своего рода новый «священный союз». Им явился основанный в 1873 г. «союз трех императоров»- германского, австрийского и русского. Однако уже в это время правящие круги России опасались растущей экономической и военной мощи Германской империи и ее сближения с Австро-Венгрией. Вступая в «союз трех императоров», правительство царской России ставило перед собой особые цели: во-первых, оно хотело исключить возможность австро-германского сговора за счет интересов России на Балканах; во-вторых, сближение с Германией и Австро-Венгрией должно было обеспечить западные границы России на случай обострения ее противоречий с Англией в Средней Азии. «Союз трех императоров» способствовал изоляции Франции, но одновременно царское правительство поддерживало и Францию в качестве противовеса Германии.

Это проявилось весной 1875 г. в период «военной тревоги», вызванной тем, что германские милитаристы, используя в качестве повода принятый во Франции закон о военных кадрах, стали угрожать ей войной. В мае, когда «военная тревога» достигла апогея, последовало дипломатическое вмешательство России, а затем Англии, и в результате германский милитаризм должен был отступить. Таким образом, политика царской России была направлена к тому, чтобы использовать в своих интересах и австро-германское сближение, и франко-германские раздоры. Главным соперником России оставалась Англия.

В начале 70-х годов основным театром англо-русского соперничества являлась Средняя Азия. Завоевание царскими войсками Хивинского ханства и их продвижение в Кокандском ханстве вызвали в правящих кругах Англии большую тревогу. Под прикрытием кампании о «русской угрозе» Индии Англия стала добиваться укрепления и расширения своих позиций в Средней Азии. Во второй половине 70-х годов англо-русское соперничество еще более обострилось, распространившись и на Ближний Восток.

Русско-турецкая война, а затем Берлинский конгресс 1878 г. привели к новым глубоким изменениям в международной политике.

Австро-германский союз 1879 г.

Дипломатическое поражение царской России на Берлинском конгрессе имело непосредственным результатом обострение русско-германских отношений. В поисках виновников поражения славянофильская пресса открыла кампанию против русской дипломатии и еще больше против Германии. Обвиненный в обмане и предательстве, Бисмарк ответил встречной кампанией в немецкой прессе. Кроме того, германское правительство осуществило ряд экономических мероприятий, крайне затруднивших экспорт русских сельскохозяйственных продуктов на германский рынок. Установив в интересах юнкерства высокие пошлины на хлеб, германское правительство вызвало сильное недовольство в помещичьих кругах России, тем более что затруднения, созданные для русского экспорта, создавали угрозу и для денежной системы России. Царское правительство в свою очередь ввело высокие пошлины на германские промышленные товары, и разразившаяся таможенная война привела к резкому ухудшению русско-германских отношений.

Запугивая кайзера «русской опасностью», Бисмарк убеждал его пожертвовать своими династическими связями с царизмом и пойти на двусторонний союз с Габсбургской монархией против России. С другой стороны, как отмечал Ф. Энгельс, угроза, которую царская Россия в ходе войны с Турцией создала Константинополю, толкнула Австрию в объятия Германии (См. ф. Энгельс, Внешняя политика русского царизма, К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, стр. 33.). Переговоры о заключении австро-германсдого союза завершились подписанием 7 октября 1879 г. секретного договора. Во время переговоров Бисмарк предлагал, чтобы союз был направлен как против России, так и против Франции, но по настоянию Андраши согласился, чтобы союз имел в виду только Россию. Договор предусматривал взаимную помощь Германии и Австро-Венгрии в случае нападения России на одно из этих государств. В случае же нападения какой-либо другой державы обе стороны обязались сохранять благожелательный нейтралитет, если только к нападающей державе не присоединится и Россия. Этот союз, оборонительный по форме, имел агрессивный характер. Он явился первым военным блоком, сложившимся в Европе в период перерастания капитализма в империалистическую стадию.

В сентябре 1879 г. германское правительство сделало и Англии предложение о союзе, но переговоры не дали положительных результатов, и в Берлине поняли, что Англия, оставаясь в стороне, хочет использовать Германию как свою «континентальную шпагу» против России.

Возобновление "союза трех императоров"

После неудачи переговоров с Англией германская дипломатия приняла предложение царского правительства об урегулировании русско-германских отношений. В этом были заинтересованы правящие круги и России и Германии по мотивам политического и экономического свойства. Таможенная война принесла обеим странам огромный ущерб. Далее, царское правительство рассчитывало, что союз с германской монархией укрепит самодержавие. Усиление революционного движения в России тревожило не только царизм, но и германскую реакцию; кайзер Вильгельм даже обращался по этому поводу к царю, заклиная его не идти ни на какие конституционные уступки.

Наконец, царская Россия в этот период вообще нуждалась в мире, особенно на своих западных границах, так как после войны с Турцией ей было необходимо восстановить финансовое равновесие и осуществить план реорганизации армии, разработанный военным министром Милютиным.

Однако Бисмарк отклонил предложение царского правительства о двойственном союзе между Германией и Россией и со своей стороны предложил возобновить союз трех императоров.

В 1881 г. состоялось подписание нового договора о союзе трех императоров, который в отличие от прежнего не был только консультативным пактом. Он обязывал три державы - Германию, Россию и Австро-Венгрию - соблюдать нейтралитет в случае, если одна из них окажется в состоянии войны с какой-либо великой державой. Это означало, что Россия сохранит нейтралитет в случае войны Германии с Францией, а Германия и Австро-Венгрия - в случае войны России с Англией. Россия еще раз признавала «права» Австро-Венгрии на Боснию и Герцеговину. Участники договора обязывались считаться с взаимными интересами на Балканах и не допускать никаких изменений границ Турции без их общего согласия. Таким образом, царская Россия получила известные гарантии от нападения Англии на Черном море и могла усилить свою активную политику в Средней Азии.

Германия же становилась арбитром австро-русских отношений на Балканах. При этом она рассчитывала в течение срока действия договора добиться одной из своих главных целей-полной политической изоляции Франции на европейском континенте. Созданный яче втайне австро-германский союз, направленный против России, оставался в силе.

Образование Тройственного союза

Новая расстановка сил в Европе, сложившаяся в результате Берлинского конгресса, во многом определялась колониальным соперничеством держав, прежде всего Англии и Франции, а также Англии и России.

В начале 80-х годов в связи с усилением борьбы держав за территориальный раздел мира их соперничество распространилось на новые районы. Из числа старых колониальных держав наиболее успешно действовала Англия, и притом в различных направлениях: в Китае, Афганистане, Юго-Восточной Азии, Южной Африке, в восточной части Средиземноморского бассейна. Но и Франция к этому времени активизировала свою колониальную политику. Несмотря на военный разгром 1870 г. и выплату большой контрибуции, французская финансовая буржуазия сохранила в своих руках огромные средства. Продолжая эксплуатировать ранее захваченные территории, вывозя в колониальные и полуколониальные страны значительные капиталы, Франция стремилась к дальнейшим захватам. В этом отношении она пользовалась поддержкой Германии; последняя была заинтересована в том, чтобы отвлечь внимание Франции от европейской политики и направить экспансию французского капитала в колониальные области, где он неизбежно сталкивался бы с английским и итальянским капиталом.

Ближайшим объектом колониальной экспансии Франции оказался Тунис, номинально входивший в состав Османской империи. Здесь еще раньше велась борьба за влияние между французским, английским и итальянским капиталом. В частности, французский капитал («Марсельская компания») старался укрепить свои позиции путем скупки обширных владений у местных тунисских феодалов. С французами небезуспешно соперничали англичане. Но особенно острое соперничество развернулось в Тунисе между французскими и итальянскими капиталистами. Французское акционерное общество «Бон-Гуэльма», стремясь захватить концессию на железную дорогу Тунис - Гулетта, встретило противодействие со стороны итальянской компании «Руббатино». После Берлинского конгресса, на котором Франция и Италия - каждая отдельно и втайне друг от друга - заручились поддержкой Германии, франко-итальянское соперничество разгорелось с новой силой. Французская буржуазия оказалась более сильной и более ловкой. Воспользовавшись в качестве предлога малозначительным столкновением местных племен на границе между Алжиром и Тунисом и изобразив дело так, будто в целях безопасности .Алжира необходимо «замирение» Туниса, Франция послала экспедиционный корпус в Тунис. Оккупировав страну, французское правительство направило своего представителя к тунисскому бею и, угрожая ему немедленным свержением, потребовало признать французский протекторат, который и был оформлен договором, подписанным в резиденции тунисского бея - Бардо (1881 г.). Итальянские правящие круги шумно выражали негодование, но, поставленные перед свершившимся фактом, были вынуждены признать свое поражение.

Захват Туниса Францией имел далеко идущие последствия. Укрепившись в Алжире и Тунисе, французская буржуазия стала стремиться к объединению под своим владычеством всего Средиземноморского побережья Африки -от Гибралтара до Суэца. отот план встретил решительное сопротивление со стороны Англии. В 1882 г. англичане оккупировали Египет и превратили его фактически в свою колонию. Однако Франции с течением времени удалось создать единый массив колониальных владений в Западной и Центральной Африке, что открыло новый этап в англофранцузском колониальном соперничестве.

Другим, не менее важным последствием захвата Туниса явился новый курс в политике Италии. Не получив удовлетворения в своих колониальных вожделениях, итальянская буржуазия повернула в сторону сближения с Германией, надеясь объединиться с ней для борьбы против общего противника - Франции. Но Бисмарк недвусмысленно дал понять, что путь в Берлин ведет через Вену; Италия должна была искать соглашения с Австро-Венгрией, отказавшись от своих планов возвращения Триеста и Трентино, захваченных Габсбургской монархией. Итальянское правительство пошло на это, тем более что, включаясь в австро-германский блок, оно рассчитывало укрепить в стране монархический режим.

20 мая 1882 г. между Германией, Австро-Венгрлей и Италией был подписан секретный договор, по которому первые две державы взяли на себя обязательство выступить на стороне Италии, если последняя «без прямого вызова со своей стороны подверглась бы нападению Франции», а Италия брала на себя аналогичное обязательство в отношении Германии; все три участника договора в случае нападения двух или нескольких держав на одного из них взацмно обязывались вступить в войну с нападающими державами. Италия, однако, оговорила, что в случае нападения Англии на Германию или Австро-Венгрию она не будет обязана оказывать помощь своим союзникам. С подписанием этого договора был оформлен так называемый Тройственный союз.

Австро-германскому блоку удалось в 1883 г. привлечь на свою сторону и Румынию. Одновременно произошло сближение Германии с Испанией. В том же, 1883 г. король Альфонс XII был приглашен в Берлин, и здесь с ним было заключено «джентльменское соглашение», согласно которому Испания в случае франко-германской войны должна была выставить 100-тысячную армию на Пиренеях против Франции. Этим соглашением Бисмарку удалось, по его выражению, «поставить испанскую мушку на французский затылок».

Созданный военный блок, протянувший свои щупальца и на Балканы, и на Пиренейский полуостров, зажал Францию с трех сторон: со стороны Рейна, Альп, Пиренеев. Он создавал для Германии благоприятные условия и на случай войны на Востоке - с царской Россией.

Бисмарк и в этот период пытался привлечь к австро-германскому блоку Англию, но не имел успеха. Сменявшие друг друга правительства консерваторов и либералов, занятые обеспечением дальнейшей колониальной экспансии Англии на различных участках земного шара, не желали брать на себя какие-либо твердые военно-политические обязательства по отношению к европейским державам, предпочитая использовать в своих интересах противоречия между ними. В частности, Англия не раз пыталась толкнуть Австро-Венгрию, а за ней и Германию на вооруженный конфликт с Россией, чтобы самой остаться в положении «третьего радующегося». Германское правительство в свою очередь стремилось использовать затруднения, возникающие для Англии в результате ее конфликтов с Россией или с Францией. С другой стороны, Германия поощряла и Россию и Францию к активной завоевательной политике в колониях, где каждая из этих держав неизбежно сталкивалась с Англией. Захват Англией Египта с предварительного согласия Германии дал в руки Бисмарка своеобразный рычаг для политического нажима на английское правительство.

Усиление колониального соперничества великих держав

В начале 80-х годов, после захвата Туниса, Франция стала осуществлять колониальную экспансию в новых направлениях - в Судане, Нигерии, Конго, Сомали и на Мадагаскаре. Везде она встречала прямое или косвенное сопротивление Англии. Так завязывались новые узлы англо-французского колониального соперничества. Подталкиваемое Индокитайским банком, за спиной которого стояла группа крупнейших французских банков - «Учетная контора», «Генеральное общество», «Парижско-Нидерландский банк» и другие, французское правительство в 1882 г. направило в Северный Вьетнам военную экспедицию и установило над ним протекторат Франции. Однако сопротивление вьетнамского населения и китайских отрядов-остатков вооруженных сил тайпинов, отступивших на территорию Вьетнама,- продолжалось.

В 1885 г. французское правительство, стремясь добиться отказа Китая от сюзеренитета над Вьетнамом и преследуя свои захватнические цели, начало войну с Китаем. В результате Франция добилась признания своего протектората над Вьетнамом.

Война с Китаем и покорение Вьетнама поглощали большие средства французского бюджета и сопровождались многочисленными человеческими жертвами с обеих сторон. Зато французские финансисты получали неслыханные прибыли: за годы войны обороты Индокитайского банка увеличились почти втрое. Между тем эта новая колониальная авантюра с самого начала породила для Франции немало затруднений - военных и внешнеполитических. Китайцы вместе с вьетнамскими патриотами оказывали французам сильное сопротивление, и французские войска терпели поражения. Проникновение Франции в Индокитай и в еще большей степени ее попытки проникнуть в Южный Китай вызвали сильное раздражение Англии. В ответ на завоевания Франции Англия завершила завоевание Бирмы. Франция и Англия боролись за влияние и в Сиаме (Таиланде).

На поприще колониальной политики Франция сталкивалась также с другими европейскими державами. Захват Италией Массауа был расценен французским правительством как угроза французской колонии Обок. Летом 1886 г. французская палата депутатов отвергла договор с Италией по вопросам судоходства, после чего итальянское правительство денонсировало торговый договор с Францией. Вспыхнувшая таможенная война еще больше ухудшила отношения между Францией и Италией. Последняя стала на путь укрепления своих союзнических связей с Австрией и Германией, а также отношений с Англией.

Крупным театром колониального соперничества оставалась Средняя Азия. Застраховав свой тыл союзом трех императоров, царское правительство направило военные экспедиции на юго-запад Средней Азии. Тогда, воспользовавшись незначительным поводом, Англия оказала сильное давление на афганского эмира, и он выслал большой военный отряд в туркменские степи.

В 1885 г. русские войска наголову разбили афганский отряд, заняли Пендинский оазис и, таким образом, открыли себе путь на Герат. Продвижение русских войск к воротам Афганистана положило конец планам Англии распространить свое влияние в Средней Азии на туркменские племена. Правящие круги Англии стали открыто угрожать России военными действиями, и обе державы находились «на волосок» от войны. Все же дело не дошло до военного столкновения: обе стороны не были к нему подготовлены. Царское правительство предложило начать переговоры о русско-афганском разграничении, британское правительство уступило, и конфликт стал затухать.

Германская империя в 80-х годах также начала вести активную колониальную политику и сразу столкнулась в этой области с Англией. Вступив на путь колониальных захватов позднее других европейских держав, Германия с первых же шагов обнаружила необычайную жадность и агрессивность. Еще в начале о-х годов Бисмарк высказывался против колониальных захватов, так как читал, что колониальная политика отвлечет силы Германии от европейских дел. н враждебно отнесся к предложениям некоторых кругов немецкой буржуазии том, чтобы Франция в счет уплаты контрибуции уступила Германии свои колонии, например Пондишери или Кохинхину. Спустя десять лет положение совернно изменилось: колониальные требования господствующих классов стали весьма настоятельными, и правительство не могло с ними не считаться.

В 1882 г. было создано «Германское колониальное общество», в состав которого наряду с представителями больших торговых и судостроительных фирм вошли виднейшие промышленники Рейнской и Вестфальской областей, крупные банкиры, титулованные представители прусской аристократии и ряд деятелей различных партий господствующих классов. Под влиянием этих кругов германское правительство в апреле 1884 г. объявило, что берет «под защиту» Ангра-Пекена - территорию в Юго-Западной Африке размером около 900 кв. км. Когда английское правительство заявило, что, «не претендуя на эти земли», оно считает себя вправе не допускать туда других, германское правительство стало тотчас же чинить дипломатические препятствия Англии в египетском и в других вопросах, имевших для нее большое значение. Более того, заявляя, что Германия «долго не потерпит английского чванства и узурпаторства», германское правительство угрожало Англии сближением с ее соперниками, «включая Францию».

В то же время, как бы бросая вызов Англии, Германия захватила Того, Камерун и другие области на побережье Гвинейского залива, а также обширную территорию, названную «Германской Юго-Западной Африкой». Каждый из этих захватнических актов Германии сопровождался усиливавшимися распрями с Англией. Острые трения возникли также по поводу других объектов колониального дележа: на Новой Гвинее попытки Англии поднять свой флаг не увенчались успехом, так как там уже раньше обосновалась Германия; на островах Самоа, наоборот, не удалась попытка установления господства Германии ввиду противодействия со стороны Англии и Соединенных Штатов; на о. Занзибар вопреки английскому противодействию был все же установлен германский протекторат.

Действуя с небывалой активностью, Германия в течение всего лишь двух лет (1884-1885 гг.) стала обладательницей крупных и мелких колониальных владений, разбросанных в Африке и в Океании, общей площадью в 2907 тыс. кв. км с населением 14,4 млн. человек. Однако вскоре резкое изменение международной обстановки заставило Германию приостановить колониальные захваты. В центре внимания европейских правительств оказался серьезный кризис на Балканах, возникший в связи с воссоединением Восточной Румелии с Болгарией в 1885 г. и политикой Александра Баттенберга. Затем последовала новая «военная тревога» в Западной Европе. Под знаком этих событий развивались международные события второй половины 80-х годов.

Международные отношения во время "болгарского кризиса". Военная тревога 1887 г.

Последовавший за воссоединением Восточной Румелии с Болгарией и за сербско-болгарской войной так называемый болгарский кризис послужил толчком к обострению международной обстановки в Европе. В Англии поднялась кампания против России, а Австро-Венгрия прямо угрожала России войной. Английское правительство подталкивало на войну против России не только Австро-Венгрию, но и Германию. Однако Бисмарк рекомендовал Австро-Венгрии не втягиваться в вооруженный конфликт по крайней мере до тех пор, пока Англия сама не вступит в войну с Россией. Ведя сложную игру, он стремился разжечь на Балканах противоречия между Россией и Англией. С этой целью в ноябре 1886 г. он рекомендовал царю послать войска для оккупации Болгарии и в то же время натравливал Англию против России.

Германское правительство активно содействовало установлению сотрудничества между Австро-Венгрией и Англией на случай войны против России. Вместе с тем оно вовсе не собиралось принимать непосредственное участие в этой войне. Создавая очаг войны на Балканах, оно преследовало свои собственные агрессивные цели на Западе. «Мы должны, - писал Бисмарк,- стремиться сохранить свои руки свободными, чтобы в случае, если дело дойдет до разрыва с Россией из-за восточных вопросов, мы не были тотчас же втянуты в конфликт, так как все наши силы понадобятся нам против Франции». Все эти ухищрения сильно осложнили обстановку. Болгарский кризис явился одной из главных причин ухудшения австро-русских отношений, в результате чего союз трех императоров окончательно распался.

В конце 1886 г. правящие круги Германии, воспользовавшись тем, что внимание держав было приковано к болгарскому кризису, подняли кампанию против Франции, где милитаристские слои, группировавшиеся вокруг военного министра, генерала Буланже, в свою очередь вели реваншистскую кампанию против Германии. В обеих странах шовинистическая, кампания была связана с прохождением законопроектов об увеличении состава армии. В то время как во Франции Буланже готовился осуществить новые военные мероприятия, Бисмарк (в ноябре 1886 г.) предложил рейхстагу утвердить законопроект, доводивший состав армии в мирное время до 468 тыс. человек и устанавливавший заранее военный бюджет сроком на семь лет. В январе 1887 г. он выступил в рейхстаге с громовой речью против Франции и провел в Эльзасе и Лотарингии ряд мероприятий, усиливших реваншистские настроения во Франции. В Европе снова сложилась обстановка военной тревоги. Инициатива и на сей раз находилась в германских руках. В узком кругу Бисмарк утверждал, что война с Францией неизбежна и что для Германии выгодно начать ее прежде, чем Франция завершит подготовку к реваншу.

Германское правительство было убеждено, что Россия, занятая распрями с Англией, Австро-Венгрией и Болгарией, сохранит в случае франко-германской войны нейтралитет. Еще больше убедило в этом Германию предложение влиятельного русского дипломата Петра Шувалова, посетившего в январе 1887 г. Берлин, заключить русско-германский договор взамен союза трех императоров. Тогда же был составлен проект договора, предусматривавший нейтралитет России в случае войны Германии с Францией в обмен на согласие Германии не препятствовать России в овладении проливами и в восстановлении своих позиций в Болгарии. В связи с событиями в Средней Азии и на Балканах царское правительство все еще искало сближения с Германией. Что касается Англии, то она, казалось, была готова содействовать осуществлению агрессивных замыслов Германии, так как рассматривала Францию в качестве своего главного колониального соперника. Когда Бисмарк начал зондировать позицию Англии на случай войны Германии против Франции, правительство Солсбери дало понять, что центр тяжести своей политики оно видит в колониальных делах и не поддержит Францию.

В германской прессе развернулась шумная пропаганда против Франции. Однако французское правительство держалось крайне осторожно и в феврале 1887 г. выступило с миролюбивыми заверениями. Для того чтобы выбить последнюю карту из рук Бисмарка, оно решило дать отставку Буланже,с именем которого в тот период связывались реваншистская пропаганда и планы войны против Германии. Вместе с тем царское правительство постепенно меняло свою позицию. Проект договора, составленный Шуваловым, не был утвержден царем. Когда французская дипломатия запросила русского министра иностранных дел Гирса о позиции России, последний ответил, что Россия не связана с Германией какими-либо обязательствами.

Германское правительство поняло, что Россия вовсе не собирается помогать Германии в ее стремлении утвердить свою гегемонию в Европе путем войны с Францией. Отказ России заключить договор о нейтралитете, несмотря на содержавшуюся в нем приманку в виде проливов и Болгарии, сорвал план германского правительства- воспользоваться балканским кризисом и развязать превентивную воину против Франции. Бисмарк достиг лишь того, что, используя националистичен кии угар, сравнительно легко провел через рейхстаг новый военный законопроект.

военная тревога 1887 г., порожденная агрессивными замыслами германских милитаристов и французских реваншистов, вызвала глубокую озабоченность рабочих многих стран. Разоблачая замыслы Бисмарка и Буланже, Ф. Энгельс писал, о если Буланже «будет и впредь пользоваться популярностью, то это бросит царя ооъятия Бисмарка, чего мы так же не хотим, как и франко-русского союза для Реваншистской войны» (Ф. Энгельс - Л. Лафарг, 15 июля 1888 г., «Исторический Архив», 1956, № 2, стр. 9-10.).

Русско-германский «перестраховочный договор» 1887 г.

В том же, 1887 г. Бисмарк добился замены союза трех императоров новым секретным русско-германским соглашением, получившим название «перестраховочного договора». Соглашение предусматривало, что, если одна из договаривающихся сторон окажется в состоянии войны с третьей великой державой, «другая сторона будет хранить по отношению к первой благожелательный нейтралитет и приложит все старания к локализации конфликта». Однако в случае войны с Австрией или Францией обязательство соблюдать нейтралитет вступало в силу только при условии нападения этих стран на одну из договаривающихся сторон. Германия признавала «права, исторически приобретенные Россией на Балканском полуострове, и особенно законность ее преобладающего и решительного влияния в Болгарии и в Восточной Румелии». В особом секретном протоколе Германия обещала оказать России дипломатическую поддержку, если русский царь сочтет нужным «принять на себя защиту входа в Черное море» в целях «сохранения ключа к своей империи». Этим обещанием германская дипломатия подталкивала русский царизм на войну за захват Константинополя, т. е. фактически на войну не только против Турции, но и против Англии.

Незадолго до подписания «перестраховочного договора» между Германией и Россией Англия сделала шаг к сближению с австро-германским блоком. Не желая связывать себя открытой поддержкой Германии и поэтому отклоняя предложения о союзе с ней, она договорилась с ее союзниками - Австро-Венгрией и Италией. Подписанное Англией, Австро-Венгрией и Италией так называемое Средиземноморское соглашение ставило своей целью воспрепятствовать осуществлению планов России в отношении проливов, а также расширению влияния Франции в Средиземном море и на северном побережье Африки.

Заключение этого соглашения отвечало тайным замыслам Бисмарка. Однако правящие круги Англии вовсе не собирались содействовать превращению Германии в полновластного хозяина на континенте Европы. По выражению Бисмарка, Англия предназначала Германии лишь роль «гончей собаки».

Между тем «перестраховочный договор» 1887 г. не улучшил русско-германских отношений. Германии не удалось добиться от России обязательства сохранить безусловный нейтралитет в случае войны с Францией: царское правительство хотело быть арбитром франко-германских разногласий.

Резко ухудшились и русско-германские экономические отношения. Прусское юнкерство сопротивлялось ввозу русского хлеба, а русские промышленники - ввозу германских промышленных товаров. Происходило взаимное повышение таможенных пошлин. С целью давления на Россию Бисмарк поддержал неугодную Александру III кандидатуру принца Фердинанда Кобургского на болгарский престол, препятствовал размещению в Германии новых русских займов, в которых, царское правительство остро нуждалось в связи с подготовкой денежной реформы (переход на золотой рубль).

Франко-русскии союз

Иначе стали складываться взаимоотношения России и Франции. Непрерывно возрастал объем внешней торговли между обеими странами. Значительные французские капиталовложения в России и крупные кредиты, предоставляемые французскими банками, способствовали сближению правящих кругов Франции и России.

Львиную долю предоставленных французскими капиталистами сумм составляли государственные займы царскому правительству. Первый заем в 500 млн. фр. был размещен на парижской бирже в 1887 г. За ним последовала серия других займов, и к исходу 1889 г. задолженность русского правительства французским банкам достигла 2600 млн. фр. Царская Россия попадала, таким образом, в определенную зависимость от французского капитала. Для французской буржуазии это было чрезвычайно выгодно и важно. Усилившиеся экономические связи с Россией открывали перспективу и для политического сближения. Угроза «превентивной» войны со столоны Германии, колониальные противоречия с Англией настоятельно требовали от правящих кругов Франции выхода из состояния международной изоляции.

Все более ясно проявлявшаяся враждебность Германии по отношению к России, в частности последовавший в 1890 г. отказ от возобновления «перестраховочного договора», побуждала и царское правительство к изменению курса внешней политики. Серьезное беспокойство русского правительства вызвали попытки правящих кругов Германии прийти к соглашению с Англией (договор 1890 г. об обмене Занзибара на Гельголанд). С другой стороны, восстановление мощи французской армии повышало значение Франции как потенциального союзника России. Царское правительство пошло поэтому навстречу предложениям о союзе, исходившим от Франции, однако проявляло в переговорах сдержанность и неторопливость.

В августе 1891 г. Россия и Франция заключили договор консультативного типа, обязывавший обе страны в случае нападения Германии или хотя бы «угрозы европейскому миру» вступить в переговоры друг с другом для согласования своей политики и установления общей линии поведения.

Через год, в 1892 г., была заключена секретная военная конвенция. Она предусматривала, что если Франция подвергнется нападению Германии или Италии, поддержанной Германией, то Россия употребит все свои наличные силы для нападения на Германию; равным образом, если Россия подвергнется нападению Германии или Австрии, поддержанной Германией, то Франция употребит все свои наличные силы для нападения на Германию. Конвенция обязывала Францию и Россию в случае мобилизации сил Тройственного союза или одной из входящих в его состав держав немедленно и одновременно мобилизовать все свои силы и сосредоточить их по возможности ближе к границам. Франция должна была выставить против Германии 1300 тыс. человек, а Россия - от 700 до 800 тыс. человек. При этом особо оговаривалось, что «силы эти будут введены в действие полностью и возможно скорее, чтобы Германия была принуждена одновременно бороться на востоке и на западе». Франко-русская военная конвенция 1892 г. была подписана представителями генеральных штабов и носила вначале лишь «технический характер». Превращение ее в политический договор о союзе со всеми вытекающими из него обязательствами произошло в форме обмена письмами между французским министром иностранных дел Рибо и русским министром иностранных дел Гирсом 27 декабря 1893 г.- 4 января 1894 г.

Подобно Тройственному союзу франко-русский союз был оформлен в виде оборонительного. Но по существу они оба носили агрессивный характер. Создание этих военно-политических блоков было важной вехой на пути к европейской войне.

Для Германии и Австро-Венгрии создание франко-русского союза явилось серьезным ударом. За ним последовал отказ Англии подтвердить средиземноморское соглашение 1887 г. Италия, экономически ослабленная таможенной войной с Францией и потерпевшая в 1896 г. сокрушительное поражение в Эфиопии (Абиссинии), стала отходить от австро-германского блока. Подобная эволюция произошла и в политике Испании после испано-американской войны 1898 г. Также в буржуазных кругах Румынии в связи с проникновением английского и французского капиталов (главным образом, в нефтяную промышленность) замечалось постепенное усиление влияния Англии и Франции, хотя король Карл Гогенцоллерн продолжал сохранять ориентацию на Германию.

После образования франко-русского союза континент Европы раскололся на Два военно-политических блока, приблизительно равные по своей мощи. Соотношение сил между ними во многом зависело от того, к какому из них в конце концов присоединится Англия - обладательница мощного военного флота, огромных финансовых, кономических и сырьевых ресурсов. Правящие круги Англии до определенного времени считали для себя выгодным продолжать политику «блестящей изоляции». Но Англии приходилось сталкиваться со все возрастающими трудностями на международной арене.

В 90-е годы Англия имела серьезные конфликты с Россией - на Дальнем Востоке, в Китае, Иране; с Францией - в Африке, Сиаме; с Соединенными Штатами, которым она принуждена была сделать крупные уступки, в Латинской Америке. В самом конце 90-х годов на авансцене мировой политики начали все более ясно обозначаться глубокие англо-германские противоречия.

Острая борьба с Францией и Россией поддерживала стремления части правящих' кругов Англии прийти к компромиссному соглашению с Германией. Английское правительство дважды, в 1898 и 1899 гг., пыталось купить поддержку Германий обещанием колониальных компенсаций. Однако германское правительство запрашивало столь непомерную цену, что Англия отказалась от этой сделки. Традиционная английская политика «блестящей изоляции» вступила в полосу кризиса. Образование двух мощных военно-политических блоков, завершение территориального раздела мира и начавшаяся борьба за его передел побуждали Англию искать союзников для подготовки к неизбежному столкновению со своим главным империалистическим антагонистом - Германией.

С такими итогами в области международных отношений европейские державы вступали в эпоху империализма.

44) Меншиков был назначен в Турцию царем в качестве чрезвычайного посла и полномочного представителя. Нессельроде велено было изготовить для отъезжающего Меншикова инструкцию, основное положение которой было таково: «Распадение Оттоманской империи стало бы неизбежным при первом же серьезном столкновении с нашим оружием». Меншикову официально поручалось резко и решительно покончить спор о святых местах, добившись от султана специального договора с русским императором, причем в этот договор требовалось включить и признание права царя покровительствовать всем православным подданным султана. Николай ожидал успеха от миссии Меншикова ввиду того, что незадолго до прибытия русского посла султан согласился на категорическое требование представителя Австрии Лейнингена удалить турецкую армию из вассального владения султана — Черногории. Но разница была в том, что Австрия и не думала после этого занимать Черногорию, потому что заботилась только о спокойствии в близких к Черногории районах Австрийской империи. А миссия Меншикова состояла в предъявлении к Турции требований, которые клонились к подрыву суверенной власти султана во всех тех его владениях, где имелось православное население. При этом Меншикову было дано понять, что на него в Зимнем дворце не рассердятся, если даже последствием его дипломатических действий явится война России с Турцией.

Прибыв в Константинополь, Меншиков был встречен с необычайным почетом. Турецкая полиция не посмела даже разогнать толпу греков, которые устроили князю восторженную встречу. Меншиков повел себя с вызывающей надменностыо. Он сразу же заявил, что не желает иметь дела с министром иностранных дел Фуад-эффенди, который стоял на стороне французов по вопросу о святых местах, — и султан, перепуганный известием о сосредоточении двух русских корпусов в Бессарабии, уволил Фуада и назначил угодного Меншикову Рифаат-пашу. В Европе обратили большое внимание даже на чисто внешние провокационные выходки Меншикова: писали о том, как он сделал визит великому визирю, не снимая пальто, как резко говорил он с султаном Абдул-Меджидом. С первых же шагов Меншикова стало ясно, что в двух центральных пунктах он ни за что не уступит: во-первых, он желает добиться признания за Россией права на покровительство не только православной церкви, но и православным подданным султана; во-вторых, он требует, чтобы согласие Турции было утверждено султанским сенедом, а не фирманом, т. е. чтобы оно носило характер внешнеполитического договора с царем, а не являлось бы простым указом султана, обращенным к его подданным и извещающим их о новом покровителе и о правах православной церкви. Что касается вопроса о иерусалимском и вифлеемском храмах, то по этим претензиям Абдул-Меджид был готов пойти на все уступки. Но теперь это царя уже не интересовало. 22/10 марта 1853 г. Меншиков прочел вслух Рифаат-паше такую вербальную ноту: «Требования императорского [русского] правительства категоричны». А через два дня он прочел ему новую ноту, которая требовала прекращения «систематической и злостной оппозиции». Тут же он представил проект «конвенции», которая делала Николая, как сразу же заявили дипломаты других держав, «вторым турецким султаном».

Султан переходил от паники к возмущению, после раздражения опять впадал в панику, когда 5 апреля 1853 г. в Константинополь прибыл в качестве британского посла Стрэтфорд-Каннинг, старый враг русского влияния в Турции и личный недруг Николая, оскорбившего его еще в 1832 г. Стрэтфорд был убежденнейшим сторонником ограждения Турции от русских притязаний хотя бы вооруженной рукой. Почти одновременно в Лондоне произошла перемена: статс-секретарем но иностранным делам, вместо ушедшего старого лорда Росселя, в кабинет Эбердина вступил лорд Кларендон, подголосок Пальмерстона. В Петербурге думали, что это признак благорасположения Эбердина к России. Кларендон дал Стрэтфорду очень широкие полномочия в Константинополе. Стрэтфорд, который с 1853 г. назывался лордом Стрэтфордом-Редклифом, быстро повел дело к войне. Сделал он это очень умно и тонко. Небрежный, высокомерный, великосветский барин, дилетант в дипломатии, Меншиков не мог равняться с осторожным и опытным английским дипломатом-интриганом. Стрэтфорд сразу же понял по поведению Меншикова, каковы ему даны инструкции, в чем истинные цели царя, и посоветовал султану и его министрам уступать до последней возможности по существу требований, по которым шел спор России и Франции о святых местах. Стрэтфорду было ясно, что Меншиков этим не удовлетворится, потому что он не для этого приехал. Меншиков начнет настаивать на таких требованиях, которые уже будут носить явно агрессивный характер, и тогда Англия и Франция поддержат Турцию. Стрэтфорд-Редклиф знал, что в Лондоне глава кабинета, Эбердин, не очень желает обострения дела: поэтому британский посол счел, на всякий случай, целесообразным прибегнуть к подлогу. От него требовали в Лондоне, чтобы он прислал точный текст того проекта конвенции между Россией и Турцией, который, как сказано, Меншиков предъявил Рифаат-паше. В статье первой этого проекта говорилось о том, что русское правительство получает право, как в прошлом, делать представления (турецкому правительству) в пользу церкви и духовенства. Стрэтфорд-Редклиф, переписывая текст ноты для отсылки лорду Кларендону в Лондон, уже от себя вместо «делать представления» написал «давать приказы».

Этот подлог резко менял весь характер ноты, и по очевидным расчетам Стрэтфорда-Редклифа должен был вызвать раздражение в кабинете и дать Пальмерстону и его послушному ученику Кларендону перевес над колебавшимся лордом Эбердином. Расчет оправдался вполне. Впрочем, Меншиков и без того, очертя голову, шел прямо в западню, расставленную ему английским послом. Стрэтфорд ухитрился как-то внушить Меншикову, что Рифаат-паша не друг, а враг России. Тогда сам же Меншиков, который посадил Рифаата вместо Фуад-эффенди, стал домогаться отставки Рифаата и назначения вместо него предложенного тем же Стрэтфордом настоящего врага России — Решид-паши. А, главное, всеми своими действиями Стратфорду удалось внушить князю Меншикову убеждение, что Англия, в случае войны, ни за что не выступит на стороне султана.

События развернулись именно так, как их подстроил Стрэтфорд: 4 мая Порта уступила во всем, что касалось «святых мест»; тотчас же после этого Меншиков, видя, что желанный предлог к занятию Дунайских княжеств исчезает, предъявил прежнее требование о договоре султана с русским императором. Султан просил отсрочки. В тот же день, после совета со Стрэтфордом, султан и министры отклонили требования Меншикова. Тотчас же вместо Рифаата был назначен Решид-паша, агент Стрэтфорда

Меншиков объявил, что порывает сношения с п0ртой, и вместе со своей свитой 21 мая войсками выехал из Константинополя в Одессу.

По совету Стрэтфорда султан уже 4 июня издал фирман, т. е. указ, торжественно гарантирующий права и привилегии христианских церквей, но в особенности права и преимущества православной церкви. Но ничто не помогло. Николай издал манифест о том, что он, как и его предки, должен защищать православную церковь в Турции, и что для обеспечения исполнения турками прежних договоров с Россией, нарушаемых султаном, царь принужден занять Дунайские княжества (Молдавию и Валахию). 21 июня 1853 г. русские войска перешли через реку Прут и вторглись в Молдавию. Война Турции еще не была объявлена. Не объявляла войны и Турция.

Уже в марте, прослышав о первых шагах Меншикова в Константинополе, Наполеон III приказал своему военному флоту, стоявшему в Тулоне, немедленно отплыть в Эгейское море, к Саламину, и быть наготове. Наполеон бесповоротно решил воевать с Россией. Защита Турции от возможного русского завоевания представлялась императору французов решительно необходимой, в связи с французскими финансовыми вложениями в Турецкой империи и французскими экономическими интересами на Востоке вообще. Сравнительная сдержанность лорда Эбердина вызывала у французской дипломатии подозрение, не желает ли Англия одурачить французов и в конце концов договориться с Россией вдвоем насчет раздела турецких владений, как это и предлагал царь Гамильтону Сеймуру в начале 1853 г. Уже после отплытия французского флота в восточную часть Средиземного моря последовал приказ и британской эскадре итти туда же. Положение обострялось. Ненависть к Николаю, столпу всемирной реакции, была так сильна, что во Франции и Англии не могло быть в тот момент более популярной войны, чем война против царского правительства. И это подталкивало Наполеона III, который видел в войне против Николая возможность не только покрыть славой свой трон, но и не сколько умиротворить оппозицию, загнанную в подполье, в эмиграцию и в ссылку.

Осенью 1853 г. европейская дипломатия была в большом волнении. Буоль-фон-Шауэнштейн, министр иностранных дел Австрийской империи, вел оживленные переговоры на два фронта: он старался, с одной стороны, убедить царя в необходимости поскорее притти к соглашению с Турцией а очистить Дунайские княжества, а с другой — интриговал в Париже и Лондоне, желая узнать, что можно получить от западных держав за политику, враждебную России.

Буолю удавалось с большим успехом шпионить вокруг русского посольства в Вене. Франц-Иосиф уже с 1853 г. стал занимать антирусскую позицию. С другой стороны, он испытывал страх и перед Наполеоном III, который делал довольно прозрачные намеки на возможность без особых затруднений выгнать Австрию из Ломбардии и Венеции. Император французский не скрывал от барона Гюбнера, австрийского посла в Париже, что не очень расположен дозволять Австрии остаться в положении нейтральной страны. Следовательно, Францу-Иосифу предстояло либо выступить заодно с Наполеоном III и Англией и добиваться удаления русских войск из Молдавии и Валахии, либо действовать совместно с Николаем и, в случае его победы над Турцией, утратить положение самостоятельного монарха первоклассной державы и уже во всяком случае потерять Ломбардию и Венецию.

Но Австрия была также членом Германского союза, где главным — после Австрии — государством являлась Пруссия.

В Пруссии положение было иное. Возможное крушение Турции не затрагивало никаких жизненных интересов Пруссии, а враждебная к России позиция была связана с риском образования франко-русского союза, при котором Пруссия могла быть уничтожена. Кроме того, в тот момент уже начала выявляться линия, которую потом так энергично повел Бисмарк: линия расширения и углубления антагонизма между Пруссией и Австрией. Бисмарк в годы Крымской войны еще не играл руководящей роли в прусской политике; он был всего лишь представителем Пруссии в сейме Германского союза. Но его точка зрения, именно в силу своей определенности, в конце концов возобладала: во имя чего Пруссии занимать антирусскую позицию в разгорающемся на Востоке конфликте? Чем более будет ослаблена Австрия, тем это будет выгоднее для Пруссии. При прусском дворе и в прусском правительстве образовались две партии — «английская» и «русская». Во главе «английской» стоял прусский посол в Лондоне Бунзен; ей сочувствовала почти вся либеральная буржуазия; с 1854 г. с этой партией стал сближаться и консервативнейший брат и наследник короля принц Прусский Вильгельм. «Русская партия» возглавлялась другом короля, генералом Леопольдом фон Герлахом; за ней шла вся аристократия, большинство дворянства. Очень многие в этой «русской» партии руководствовались не столь сложными дипломатическими расчетами и выкладками, как Бисмарк, а, просто, видели в Николае наиболее прочную и надежную опору абсолютизма и дворянской реакции против поднимающейся буржуазии. Таким образом, царя противопоставляли не Австрии, как это делал Бисмарк, а либеральной Англии.

Сам король Фридрих-Вильгельм IV не знал, на что решиться. Он опасался Наполеона III, боялся Николая и метался из стороны в сторону. Бисмарк, с раздражением следивший из Франкфурта за этими зигзагами, говорил, что прусская королевская политика напоминает пуделя, который потерял своего хозяина и в растерянности подбегает то к одному прохожему, то к другому.

В конце концов выяснилось, что Пруссия не примкнет к Англии и Франции, а Австрия без Пруссии не решится это сделать. Буоль составил проект ноты, который вручил приглашенным им на совещание послам Англии и Франции в Вене. В этой ноте говорилось, что Турция принимает на себя обязательство соблюдать все условия Адрианопольского и Кучук-Кайнарджийского мирных договоров; снова подчеркивалось положение об особых правах и преимуществах православной церкви. Решено было послать эту ноту 31 июля 1853 г. царю, а, в случае согласия царя, — султану. Николай согласился.

Прослышав о том, что в Вене намечается какой-то компромисс, Стрэтфорд-Редклиф сейчас же начал подводить дипломатическую мину для срыва затеянного дела. Он заставил султана Абдул-Меджида отклонить Венскую ноту, а сам еще до того поспешил составить, якобы от имени Турции, другую ноту, с некоторыми оговорками против Венской ноты. Царь ее в свою очередь отверг. По существу Венская нота совпадала с собственным проектом турок, но, для того чтобы оправдать отказ турок от принятия этой ноты, Стрэтфорд-Редклиф постарался изо всех сил раздуть «негодование» турок на толкование Венской ноты, данное канцлером Нессельроде. Царь в это время получал от Киселева из Парижа самые утешительные известия о невозможности совместного военного выступления Англии и Франции.

Наступил октябрь. Побуждаемый заверениями Стрэтфорда и французского посла Лакура, султан объявил России войну. Между тем английской и французской дипломатией получено было точное подтверждение известия, которое уже раньше пронеслось по Европе: 18 (30) ноября 1853 г. адмирал Нахимов напал на турецкий флот в Синопской бухте, истребил его и разрушил береговые укрепления.

Синопский бой явился тем толчком, который разрядил давно скоплявшееся электричество. В середине декабря Наполеон III объявил британскому послу в Париже лорду Каули, что намерен приказать своему флоту войти в Черное море. Это предрешало действия и британского кабинета. Еще в феврале 1853 г., как только пришли первые донесения Сеймура из Петербурга о доверительных беседах с ним царя, статс-секретарь Кларендон и французский посол в Лондоне граф Валевский подписали соглашение, по которому Англия и Франция обязывались ничего не предпринимать в области восточного вопроса без предварительной договоренности. Теперь настал момент для выполнения этого обязательства. Эбердин согласился дать английскому флоту соответствующие распоряжения. Колебания английской дипломатии длились недолго. После Синопа в английских общественных кругах возбуждение против России росло в неимоверной степени. В прессе громко обвиняли даже королеву Викторию и ее мужа в подозрительных, чуть ли не изменнических замыслах. Когда внезапно 15 декабря 1853 г. Пальмерстон подал отставку, настоящая буря негодования обрушилась на кабинет, откуда «выжили честного патриота» и т. д. Спустя неделю, Эбердин упросил Пальмерстона вернуться в министерство. Это возвращение отдавало кабинет Эбердина полностью в руки Пальмерстона. Война против России была этим предрешена.

4 января 1854 г. соединенный англо-французский флот вошел в Черное море, и два адмирала, начальствовавшие над флотом, известили русские власти, что имеют задание ограждать турецкие суда и порты от нападений с русской стороны.

Немедленно Нессельроде по приказу Николая обратился к русскому послу в Париже — Киселеву и лондонскому — Бруннову, предлагая им запросить оба правительства, при которых эти послы аккредитованы, как понимать сообщение адмиралов. Относится ли фактическое запрещение плавать по Черному морю только к русским судам или также к турецким? В случае если окажется, что запрет распространяется только на русские суда, Бруннову и Киселеву предписывалось тотчас прервать дипломатические сношения и покинуть Лондон и Париж.

Английская пресса взывала о необходимости бороться за независимость Турции. В самой Турции фактическими хозяевами положения были Стрэтфорд-Редклиф и французский посол Барагэ д'Илье. Единственным утешением для султана являлось то, то Стрэтфорд и Барагэ д'Илье яростно и непрерывно ссорились между собой. 29 января 1854 г. в официальном органе Французской империи «Монитер» появилось письмо императора французов Наполеона III к всероссийскому императору Николаю Павловичу. Наполеон писал, что гром синопских пушек оскорбил французскую и английскую национальную честь; он предлагает царю последний выход: увести войска из Молдавии и Валахии; тогда Франция и Англия прикажут своим флотам покинуть Черное море. А затем пусть Россия и Турция назначат уполномоченных для мирных переговоров. Этот необычный в дипломатическом обиходе прием — публичное обращение одного царствующего монарха к другому — был правильно понят всей Европой, как попытка перед самым взрывом войны свалить всею ответственность на противника, выставив напоказ свое миролюбие. Николай ответил 9 февраля. Одновременно с отсылкой подлинника в Париж он также приказал напечатать копию своего письма в «Журналь де Сен-Петерсбург», официальном органе русского министерства иностранных дел. Царь отвечал, что ему русская честь так же дорога, как Наполеону III французская; Синопский бой был вполне правомерным действием; нельзя приравнивать занятие Дунайских княжеств к фактическому овладению Черным морем посредством: посылки туда французского и . английского флотов и т. д. Оба императора, подписались памятной им обоим формулой: «Вашего величествадобрый друг».

А уже на третий день после отправления письма Наполеона III в Петербург Киселев получил в Париже и официальную ноту Друэн-де-Люиса. Нота носила, нарочито вызывающий характер; она разъясняла, что запрет плаванья по Черному морю касается лишь русского флота, а не турецкого. Немедленно, в силу уже ранее полученных инструкций, Киселев заявил о разрыве дипломатических сношений между Россией и Францией.

Выступление Франции против России в данном случае было настолько слабо мотивировано, что и Николай в Петербурге и Киселев в Париже постарались подчеркнуть, что на разрыв с Францией они смотрят иначе, чем на» одновременно последовавший разрыв с Англией. Николай велел немедленно прислать на дом Гамильтону Сеймуру паспорта на выезд посольства. А генералу Кастельбажаку, французскому послу, предоставили, когда ему заблагорассудится, заявить о желании уехать и получить паспорта; при очень милостивом прощании с генералом Николай дал послу один из самых высоких орденов — звезду Александра Невского. Этим необычайным жестом как бы подчеркивалось, что царь считает разрыв с Францией дипломатическим недоразумением, которое может так же скоро уладиться, как внезапно оно и возникло. Еще больше это было подчеркнуто при отъезде Киселева из Парижа. Киселев, уведомив уже 4 февраля 18;54 г. министра Друэн-де-Люиса о своем отъезде с посольством из Парижа, тотчас после этого заявил, что желал бы лично откланяться императору Наполеону. Вот как объяснял Киселев в письме к Нессельроде свой поступок, который, кстати говоря, не возбудил ни со стороны канцлера, ни со стороны Николая ни малейших возражений. «Если вопреки обычаю я пожелал проститься с Луи-Наполеоном в частном свидании перед тем, как потребовать мой паспорт, это потому, что я знал, как он чувствителен к такого рода манифестациям и проявлениям личного почтения, и насколько воспоминание о подобном поступке могло бы, при случае, помочь завязать вновь сношения». Наполеон принял Киселева в утренней аудиенции, наедине, и они говорили долго. Император утверждал, будто его поведение во всем этом конфликте было самым примирительным. Слегка, намеком, Наполеон III коснулся и злосчастной истории с его титулованием, и Киселеву стало ясно, что его собеседник ее не забыл и не простил. Киселев даже сказал: «Государь, позвольте вам сказать, что вы ошибаетесь... Франция бросается в войну, которая ей не нужна, в которой она ничего не может выиграть, и она будет воевать только, чтобы служить целям и интересам Англии. Ни для кого тут не секрет, что Англия с одинаковым удовольствием увидела бы уничтожение любого флота, вашего флота или нашего, и, чего здесь не понимают, это то, что Франция в настоящее время помогает разрушению [русского] флота, который в случае нужды был бы наилучшим для вас помощником против того флота, который когда-нибудь повернет свои пушки против вашего». Французский император выслушал эти многозначительные заявления молча, и — что крайне показательно — ни одним словом Киселеву на них не возразил. Любопытно, что собственно о Турции оба собеседника как-то совершенно забыли. Наполеон III даже не сообразил, что для приличия следовало хотя бы упомянуть о «независимости» страны, якобы для «защиты» которой он обнажает меч и начинает кровавую войну.

От формального объявления войны России Англией и Францией 27 и 28 марта 1854 г. и до ноября и декабря 1855 г., когда возобновились негласные сношения между русскими и французскими дипломатами, дипломатическая деятельность великих держав сосредоточивала свой интерес, главным образом, на Вене. Усилия Англии и Франции были направлены на то, чтобы заставить Австрию во что бы то ни стало выступить против России. Действия австрийской дипломатии имели в виду разрешение очень трудной задачи: не объявляя формально войны России, заставить

Николая убрать войска из Молдавии и Валахии и устроить это так, чтобы не рассердить Наполеона, но и не рассориться с царем. Что касается дипломатических отношений между самими союзниками, то сначала еще не выявлялось коренное расхождение между целями Англии и Франции. Однако сейчас же после падения Севастополя оно обнаружилось с совершенной ясностью. Пальмерстон, душа кабинета лорда Эбердина, считал, что война может основательно ослабить Россию. У Англии есть такой союзник, как Французская империя; в перспективе можно, обещая компенсации 8а счет России, заполучить еще трех союзников: Австрию, Пруссию и Швецию. Никогда уже не повторится более благоприятная комбинация. Нет страны на свете, которая так, мало проигрывала бы от войн, как Англия! — восхищался Пальмерстон, настойчиво повторяя эту фразу.

Собственные цели британской политики неоднократно выяснялись в английской прессе, — но точка зрения самого Пальмерстона, наиболее полно изложенная им лорду Джону Росселю, сводилась к следующему: Аландские острова и Финляндия возвращаются Швеции; Прибалтийский край отходит к Пруссии; королевство Польское должно быть восстановлено как барьер между Россией и Германией (не Пруссией, а Германией); Молдавия и Валахия и все устье Дуная отходят к Австрии, а Ломбардия и Венеция от Австрии к Сардинскому королевству (Пьемонту); Крым и Кавказ отбираются у России и отходят к Турции, причем часть Кавказа, именуемая у Пальмерстона «Черкессией», образует отдельное государство, находящееся в вассальных отношениях к султану Турции. Подголосок Пальмерстона, статс-секретарь по иностранным делам лорд Кларендон, ничуть не возражая против этой программы, постарался в своей большой парламентской речи 31 марта 1854 г. подчеркнуть умеренность и бескорыстие Англии, которая, будто бы, вовсе не боится за Индию, не нуждается ни в чем для своей торговли, а лишь благородно и высоко принципиально ведет «битву цивилизации против варварства».

До поры до времени Наполеон III, с самого начала не сочувствовавший пальмерстоновской фантастической идее раздела России, по понятной причине воздерживался от возражений; программа Пальмерстона была составлена так, чтобы приобрести новых союзников. Привлекались таким путем и Швеция, и Австрия, и Пруссия, поощрялась к восстанию русская Польша, поддерживалась война Шамиля на Кавказе, обеспечивалось также выступление против России Сардинского королевства. А новые союзники были Франции и Англии очень нужны; чем более отчаянной делалась героическая оборона Севастополя, тем они становились необходимее. Но на самом деле Наполеону III отнюдь не хотелось ни слишком усиливать Англию, ни сверх меры ослаблять Россию. Поэтому, как только победа была союзниками одержана, сейчас же Наполеон III начал подкапываться под программу Пальмерстона и быстро свел ее к нулю.

Но на первых порах между Англией и Францией не было ни малейших разногласий. В Вене союзниками был дан дипломатический бой Николаю, и этот бой был царем проигран.

Николай понял это не сразу. Но уже после Синопа, когда западные державы открыто готовились объявить России войну, позиция Австрии показалась Николаю подозрительной. Тогда царь решил повести переговоры с Францем-Иосифом через посредство доверенного человека.

Николай послал в Вену графа Орлова, очень ловкого царедворца и довольно способного дипломата, что он доказал еще в 1833 г. при заключении договора с Турцией в Ункиар-Искелесси.

31 января 1854 г. Орлов передал австрийскому императору такие предложения: Австрия объявляет дружественный России нейтралитет в начинающейся войне Николая с западными державами. За это царь берет на себя ручательство за полную неприкосновенность австрийских владений и обязывается побудить Пруссию и с ней весь Германский союз присоединиться к этой гарантии. Затем, в случае победы России и распада Турции, Россия и Австрия на равных правах объявляют свой протекторат над Сербией, Болгарией, Молдавией и Валахией.

В ответ на это Франц-Иосиф в свою очередь спросил Орлова: «Уполномочены ли вы подтвердить предшествующие заявления вашего императора: во-первых, что он будет уважать независимость и целостность Турции; во-вторых, что Он не перейдет через Дунай; в-третьих, что он. не слишком надолго продлит оккупацию княжеств [Молдавии и Валахии]; в-четвертых, что он не будет стараться изменить отношения, существующие между султаном и его подданными». На эти вопросы Орлов не ответил. Ему трудно было, что-либо сказать, когда царь на все четыре вопроса уже давал определенно отрицательный ответ своими действиями.

Орлова в Вене чествовали. Вся реакционная австрийская аристократия ухаживала за ним, как за представителем царя, «спасшего» Австрию и чуть ли не всю Европу от революции. Но Франц-Иосиф не пожелал принять предложения Николая, и Орлов уехал из Вены ни с чем. Перед отъездом он написал царю интереснейшее письмо, в котором в сущности советовал перевернуть вверх дном всю систему политики Николая, отвернуться от тени Священного союза и сблизиться с Францией. «Видя это бессилие и это малодушие Германии и в то же вовремя узнав про предложение о посредничестве, исходящее в этот момент от Луи-Наполеона, я спрашиваю себя, не было ли был лучше принять это посредничество в случае, если оно содержит почетные условия, за основу для прямого соглашения, оставив в стороне тех друзей, добрые намерения которых проваливаются из-за овладевшего ими страха?» Но войти в тот момент в соглашение с Наполеоном III значило бы совсем отказаться от войны с Турцией и от всей политики царя на Востоке. Да и слишком еще не хотелось Николаю поверить, что он нее понял самых основ австрийской политики, спасая Австрию 1849 г. и считая так долго Франца-Иосифа лучшим и преданнеейшим другом. Из усилий Орлова победить рутинную дипломатию Николая ничего не вышло.

Сейчас же после отъезда Орлова из Вены Франц-Иосиф приказал отправить в Трансильванию 13-тысячное войско. Это было уже некоторой угрозой русским оккупационным в войскам на Дунае.

С тех пор Николай удвоил свою любезность по отношению к Пруссии. Но и тут его ждали разочарования. Король продолжал метаться из стороны в сторону.

В конце февраля 1854 г., возвращаясь из Петербурга в Лондон после разрыва дипломатических отношений, сэр Гамильтон Сеймур сделал неудачную попытку втравить Пруссию в войну с Россией. Но Фридрих-Вильгельм IV отвечал: «Я не хочу, чтобы, вместо сражений на Дунае, происходили сражения в Восточной Пруссии». Король добавил, что на границе Пруссии уже стоит 200-тысячная армия. Для Англии было важно уже то, что русские силы были оттянуты от Юга. Затем к: королю упорно приставал с теми же домогательствами французский посол в Берлине маркиз де Мустье. Но и тут ничего не вышло. Тогда английская пресса пустилась на прямые угрозы. Бисмарк во Франкфурте жаловался английскому представителю Александру. Мэлету на эти неприличные застра-нщивания (29 марта 1854 г.). «Ни в коем случае мы не станем союзниками России, — сказал при этом Бисмарк, — но брать та себя риск и издержки по войне с Российской империей — совсем иное дело, особенно, если правильно взвесить возможные выгоды для Пруссии даже в случае успешного исхода подобной войны».

В апреле 1854 г., после отправления французской и английской десантной армии к Варне, австрийский министр Буоль окончательно осмелел: с согласия Франца-Иосифа он предложил Пруссии присоединиться к австрийскому представлению: просить Николая убрать свои войска из Молдавии и Валахии. Король Фридрих-Вильгельм IV, теснимый в это самое время, как англичанами, так и французами, не посмел отказаться и 20 апреля (1854 г.) согласился примкнуть к Австрии. «Английская партия» при прусском дворе взяла верх.

Фридрих-Вильгельм еще в марте жаловался Сеймуру, что Николай, говоря о нем, употребляет «такие сильные выражения», которые даже и повторить не совсем удобно. Новый поступок короля (договор с Австрией 20 апреля) окончательно преисполнил царя негодованием. А об Австрии он писал в середине мая 1854 г. Паскевичу: «Итак, настало время бороться не с турками и их союзниками, но обратить все наши усилия против вероломной Австрии и горько наказать ее за бесстыдную неблагодарность». Но союзники уже стояли в Варне. Выступления Австрии ждали 13 июля; царь получил об этом достоверные сведения ровно за месяц, 13 июня. Тогда он дал приказ об отступлении русских войск из Дунайских княжеств.

Отныне война была, по сути дела, проиграна. С высадкой союзных войск в Крыму из наступательной она становилась чисто оборонительной. Еще до тех пор, как высадка была фактически совершена, Наполеон III приказал сформулировать «четыре пункта», сообщить их Австрии, Пруссии и, конечно, Англии и затем от имени четырех держав предъявить их Николаю. Пункты были приняты Англией и Австрией. Но король прусский долго не хотел принимать участия в этом враждебном выступлении всех великих держав против царя. Когда же он узнал, что Австрия начала постепенно занимать своими войсками те части Молдавии и Валахии, которые очищались уходящей русской армией, Фридрих-Вильгельм IV внезапно ощутил раскаяние и переметнулся на сторону царя, объявив, что разрывает подписанное с Австрией 20 апреля соглашение. Тогда на него опять нажали из Парижа и Лондона, и король, хотя и не подписал «четырех пунктов», согласился не протестовать против того, что говорилось в них о Пруссии. Нота была отправлена в Петербург.

Вот эти пункты, сформулированные окончательно 18 июля 1854 г.: 1) Дунайские княжества поступают под общий протекторат Франции, Англии, Австрии, России и Пруссии, причем временно оккупируются австрийскими войсками; 2) все эти пять держав объявляются коллективно покровительницами всех христианских подданных султана; 3) эти же пять держав получают коллективно верховный надзор и контроль над устьями Дуная; 4) договор держав с Турцией о проходе судов через Босфор и Дарданеллы, заключенный в 1841 г., должен быть коренным образом пересмотрен.

Царь получил «четыре пункта», но ответа не давал. Срок ему не был поставлен. Наполеон III и Англия решили перевести армию из Варны в Крым и с этого времени до известной степени ослабили свое подавляющее влияние на Австрию. В Вене жаловались, что, увозя свои силы в Крым, союзники оставляют Австрию лицом к лицу с грозным русским соседом. В Австрии продолжали бояться России, несмотря ни на что. Считали, что Россию можно разбить, но нельзя ее ослабить на длительное время: горе тем соседям, которые соблазнятся ее временной слабостью.

Наступила страшная осень 1854 г. с кровопролитными сражениями под Альмой, Балаклавой, Инкерманом, с первыми бомбардировками Севастополя. Дипломатия бездействовала. Союзники с беспокойством следили за неожиданно затянувшейся осадой Севастополя, сдачи которого ожидали через несколько дней после высадки.

Пришла зима с ужасающим ноябрьским штормом, с болезнями, колоссальной смертностью в лагере союзников. В Вене русским послом был уже не Мейендорф, а Александр Михайлович Горчаков, — и Буоль, по мере роста бедствий, которые французам и англичанам приходилось зимой испытывать под Севастополем, становился все дружественнее и сердечнее к Горчакову. Внезапная весть о смерти Николая (в феврале 1855 г.) не надолго оживила надежды на мир. Франц-Иосиф и Буоль получили очень смутившее их странное и неприятное известие из Парижа. Оказалось, что, как только Наполеон III получил известие о смерти Николая, он тотчас же пригласил во дворец саксонского посланника фон Зеебаха, женатого на дочери русского канцлера Нессельроде, и выразил (для передачи новому царю Александру II) свое соболезнование. В Петербурге, конечно, ухватились за это. Через посредство того же Зеебаха тотчас было доведено до сведения Наполеона III письмо Нессельроде к Зеебаху, в котором Нессельроде передавал благодарность Александра II Наполеону и тут же распространялся о том, что России и Франции решительно не из-за чего воевать, и что мир наступит в тот же день, когда этого пожелает Наполеон III. Все эти неожиданные и непринятые в дипломатическом обиходе воюющих стран любезности, казалось, открывали пропасть перед Австрией, да и перед Пруссией; там уже давно с беспокойством говорили, что страшнее всего для государств Центральной Европы возможный в будущем союз между Французской и Российской империями. Что если оба императора, как давно советовал А. Ф. Орлов, в самом деле примирятся и затем вдвоем раздерут Австрию на части? А тут подоспело и другое сообщение: будто Наполеон III, смущенный героической обороной Севастополя, подумывает снять осаду города. В самом деле, как потом выяснилось, у французского императора был момент колебаний, когда он, действительно, начинал сомневаться в конечном успехе осады. Но тут помогло ему неожиданное сообщение, разом вдохнувшее в него новую бодрость. Дело в том, что не только при петербургском дворе и в великосветских салонах столицы с преступным легкомыслием болтали при ком угодно об отчаянном положении Севастополя, об ужасающих донесениях главнокомандующих, сначала Меншикова, потом Михаила Горчакова. Даже сам Николай был крайне неосторожен и перед своей загадочной кончиной часто падал духом и склонен был откровенно делиться своими горестями и тревогами и с прусским послом фон Роховым и с военным прусским атташе графом Мюнстером, которых продолжал считать лучшими друзьями. Граф Мюнстер писал обо всем, что слышал в Зимнем дворце и других дворцах Петербурга, своему другу генералу Леопольду фон Герлаху, любимцу короля Фридриха-Вильгельма IV. Но за Герлахом шпионил другой любимец короля, первый министр Пруссии Мантейфель, и его секретный агент Техен аккуратно выкрадывал из письменного стола Герлаха эти письма. Однако Техен, недовольный слишком скромным вознаграждением, получаемым от Мантейфеля, решил подыскать еще и другого покупателя: такового и притом несравненно более щедрого он нашел в лице маркиза де Мустье, французского посла в Берлине. Все это выяснилось лишь много времени спустя. Таким-то образом французский император, к своей радости, узнал, как безнадежно смотрит главнокомандующий Михаил Горчаков на перспективы обороны, насколько новый царь мало надеется отстоять крепость, как убийственно обстоит дело со снабжением русских войск боеприпасами и т. д. Ввиду всего этого всякие попытки заключить мир до падения Севастополя были прекращены: решено было с удвоенной силой добиваться сдачи Севастополя. 27 августа (ст. ст.) 1855 г. пал Севастополь, и опять возобновилась большая дипломатическая игра. Россия не заключала мира, — переговоры в Вене велись на конференции послов, в которой принимал участие и Александр Горчаков, русский посол в Австрии. Но дело не двигалось с мертвой точки. Пальмерстон, сделавшийся в начале февраля 1855 г. уже первым министром Англии, вовсе не был заинтересован в том, чтобы война окончилась тотчас после взятия Севастополя. В Англии и во всем мире Пальмерстона вообще считали одним из главных виновников долгой, кровопролитной, разорительной войны. Запросы в парламенте и материалы расследования, произведенного парламентской комиссией Робака, выяснили немало упущений в материальной части английской армии под Севастополем; особых лавров во время осады англичане себе не снискали; взяли Севастополь не они, а французы. Словом, Пальмерстон полагал, что только после падения Севастополя и нужно развернуть большую войну. Это для Пальмерстона означало, во-первых, что необходимо привлечь новых союзников; во-вторых, что следует поощрить французского императора к усилению своей армии путем новых и новых наборов. Только тогда можно будет «поставить Россию на колени» и добыть для Англии плоды этих новых французских побед. А что в Вене заседает конференция послов, которая никак не может договориться насчет «четырех пунктов», это, с точки зрения Пальмерстона, даже хорошо: упорство русской дипломатии ведет к продолжению войны на неопределенный срок, что даст возможность британскому премьеру осуществить свою программу отторжения от России ряда территорий. В первое время после падения Севастополя Пальмерстону казалось, что все идет великолепно. И Наполеон III также думал не о мире и вел переговоры с шведским королем Оскаром I о вступлении Швеции в войну против России.

Эти переговоры оказались безрезультатными. Оскар I требовал, как необходимого условия, посылки в Финляндию 50 тысяч солдат из Франции и Англии, обеспечения завоевания Швецией Финляндии и, главное, гарантии со стороны; Англии и Франции, вечного владения Финляндией после ее включения в состав Шведского королевства. Пока русские в Петербурге, ни одна страна не может спокойно владеть Финляндией: так категорически заявил король Оскар I маршалу Канроберу, чрезвычайному посланцу Наполеона III, осенью 1855 г. Сообразно, с этим Оскар и хотел иметь гарантию двух западных держав против России.

Пальмерстон не видел никаких препятствий к тому, чтобы Наполеон III послал в Финляндию вспомогательную армию в 50 тысяч человек и дал требуемую Оскаром гарантию. Но от обещаний помощи со стороны самой Англии Пальмерстон воздержался. Переговоры остались безрезультатными. Оскар отказался примкнуть к союзникам. Наполеон III очень равнодушно принял эту неудачу.

Еще безразличнее отнесся Наполеон III после падения Севастополя к проектам Пальмерстона насчет Польши, прибалтийских стран, Крыма, Кавказа. Мало того, уже в октябре распространились слухи, что французский император не желает больше воевать, и что, если Александр II согласится начать переговоры о мире на основе «четырех пунктов», то мирный конгресс может открыться хоть сейчас.

Тут союзники опять вернулись к мысли об использовании Австрии.

В распоряжении союзников было одно сильное средство воздействия на Австрию. Еще 2 декабря 1854 г. Австрия подписала союзный договор с Англией и Францией, согласно которому должна была охранять от нового вторжения русских занятые ее войсками Молдавию и Валахию. Кроме того, Австрия обязывалась оказывать содействие западным державам «решительными мерами». Этот договор оставался мертвой буквой, и никаких «решительных мер» Австрия не предпринимала

Тогда 26 января 1855 г. Наполеон III решился на давно подготовленный шаг, очень всполошивший Австрию: он заключил договор с королем сардинским Виктором-Эммануилом II, и 15 тысяч пьемонтских солдат отправились под Севастополь. Открыто Сардинское королевство ровно ничего за это от Наполеона III не получало. Это заставляло предполагать, что есть какое-то тайное обязательство, данное французским императором Виктору-Эммануилу II и его министру, искусному дипломату графу Камилло Кавуру. Не подлежало сомнению, что это обязательство заключалось в изгнании Австрии из Ломбардии и Венеции французскими силами и в присоединении этих двух австрийских провинций к Пьемонту. Несмотря на успокоительные заверения Наполеона III, австрийцы окончательно впали в панику. Тогда Наполеон III, желавший скорее кончить войну, категорически потребовал от Австрии выступления, которое должно было заставить Александра пойти на мир. И Франц-Иосиф решился.

По настоянию Буоля, который очень боялся ослушаться французского императора, Александр II был уведомлен, что Австрия заключила военный союз с западными державами и, если Россия откажется начать переговоры на основании «четырех пунктов», то Австрия принуждена будет объявить войну.

Тут, помимо всего, подействовали и сведения, полученные Буолем, что между Тюильрийским и Зимним дворцами налаживаются какие-то непосредственные сношения. Предчувствие Киселева, которое заставило его просить в феврале 1854 г. прощальной аудиенции у Наполеона III, оказалось верным: сношения с Францией возобновились без особых усилий.

Военные действия прекратились. Началась подготовка к дипломатической ликвидации долгого, кровавого побоища.

В середине октября 1855 г. Александр II впервые получил известие, что Наполеон II желал бы начать с ним «непосредственные» сношения. Другими словами, император французов, с одной стороны, давал понять, что он нисколько не стеснен союзом с Англией, а с другой, — что и он тоже (подобно Александру) не очень доволен венскими конференциями.

Уже очень скоро после отказа Швеции примкнуть к коалиции Наполеон III пришел к заключению, что воевать дальше ему незачем, да и шансов на успех имеется немного. Англичане хотели бы продолжать войну. «Нам грозит мир», — откровенно писал Пальмерстон своему брату. Английская дипломатия непрочь была, во-первых, отхватить весь Крым до Перекопа и «возвратить» его Турции, затем высадиться на Кавказе, отнять Грузию, отобрать весь юго-восточный Кавказ, создать для Шамиля «Черкессию», а самого Шамиля обратить в покровительствуемого Турцией и Англией вассала, призванного преграждать дорогу русскому продвижению в Персию. Но Наполеон III совсем не желал такого усиления Англии; напротив, в России он уже как будто начинал усматривать полезный в некоторых случаях противовес англичанам. Проливать французскую кровь на Кавказе с целью обеспечения Индии от русского нашествия казалось Наполеону III совершенно излишним. И он дал разрешение графу Морни завязать «частным порядком» сношения с Россией. К Александру Михайловичу Горчакову, русскому послу в Вене, явился в один прекрасный день глава большого банкирского дома Сипа и сообщил ему, что получил от своего парижского друга и тоже банкира — Эрлангера — письмо, в котором Эрлангер сообщает об интересном разговоре, бывшем у него с графом Морни. Граф находит, что пора бы французам и русским прекратить бесполезную бойню. Горчаков немедленно уведомил об этом царя и, даже не дожидаясь ответа, заявил банкиру Сипа, что тот может от его имени написать своему другу Эрлангеру в Париж нижеследующее. Он, Горчаков, считает, что не только мир, но и прямое сближение между Францией и Россией уже после заключения мира может быть в высшей степени полезно для этих держав. Но условия мира не должны затрагивать чувства национального достоинства России. Морни понял, что это — прямой намек на грозящее России требование об обязательном ограничении военного флота на Черном море. Он ответил Горчакову мягким отказом: нельзя требовать от Наполеона III и от Англии, после всех жертв, понесенных ими под Севастополем, чтобы они отказались от этого требования. За этим первым обоюдным зондированием последовали уже официальные, хотя и тайные, переговоры в самом Париже. Но тут русский канцлер Нессельроде совершил с самого начала бестактность, которая очень повредила делу. Он сообщил венскому двору о начавшихся сношениях России с Парижем. Зачем он это сделал, понять трудно. Повидимому, Нессельроде упрямо тешил себя иллюзией, что солидарность держав Священного союза продолжает существовать, и считал, что нехорошо сговариваться за спиной «дружественной» Австрии. Конечно, Франц-Иосиф и граф Буоль сильно всполошились, узнав о внезапной перемене настроений Наполеона III и о том, что он может договориться с Александром без участия Австрии. Такой оборот дела грозил Австрии опаснейшей изоляцией. Немедленно Буоль сообщил Наполеону III о полной готовности Австрии окончательно примкнуть к западным державам и предъявить России нечто вроде ультиматума. Наполеон III был удивлен и раздосадован странной откровенностью русской дипломатии и прервал начавшиеся было переговоры.

Все это значительно ухудшило дипломатическое положение России. Наполеону III отныне становилось еще труднее, чем прежде, препятствовать захватническим стремлениям Англии. Буоль торопился, и уже в середине декабря австрийские предложения были вручены Нессельроде.

В этих предложениях России предъявлялись следующие требования:

1) замена русского протектората над Молдавией, Валахией и Сербией протекторатом всех великих держав; 2) установление свободы плавания в устьях Дуная; 3) недопущение прохода чьих-либо эскадр через Дарданеллы и Босфор в Черное море, воспрещение России и Турции держать на Черном море военный флот и иметь на берегах этого моря арсеналы и военные укрепления; 4) отказ России от покровительства православным подданным султана; 5) уступка Россией в пользу Молдавии участка Бессарабии, прилегающего к Дунаю. Эти условия были гораздо тяжелее и унизительнее для России, чем прежние «четыре пункта», на которые ни Николай I, ни Александр II не соглашались в свое время. Австрийские «предложения» были предъявлены ультимативно, хотя и без обозначения точного срока. Но категорически было дано понять, что непринятие условий повлечет за собой объявление Австрией войны России.

Спустя несколько дней после предъявления австрийской ноты Александр II получил письмо Фридриха-Вильгельма IV. Прусский король написал по явному наущению со стороны Буоля и Франца-Иосифа. Письмо, написанное в любезных тонах, содержало прямую угрозу: король приглашал царя взвесить «последствия, которые могут произойти для истинных интересов России и самой Пруссии», в том случае, если Александр отвергнет австрийские предложения. Итак, предвиделось присоединение к Франции и Англии уже не только Австрии, но и Пруссии.

Что было делать?

Вечером 20 декабря 1855 г. в кабинете царя состоялось созванное им совещание. Присутствовало девять человек: Александр II, великий князь Константин, Нессельроде, Василий Долгоруков, П. Д. Киселев, М. С. Воронцов, Алексей Орлов, Блудов и Мейендорф.

Прения были не очень продолжительны. Все, кроме Блудова, высказывались за решительную необходимость поскорее заключить мир. Царь своего мнения ясно не высказал. Остановились на том, чтобы согласиться на предъявленные условия, кроме уступки Бессарабии. Не соглашались также принять неопределенную, но чреватую последствиями статью австрийской ноты, в которой говорилось о праве союзников предъявлять России, сверх «четырех пунктов», еще «особые условия», если этого потребует «интерес Европы». 10 января Буоль получил в Вене русский ответ, и так как пункт о Бессарабии был включен именно им, то он прибег на этот раз уже к формальному ультиматуму: он заявил, что если по истечении шести дней (после 10 января) Россия не примет всех предъявленных ей условий, то австрийский император порвет с ней дипломатические отношения. Александр II созвал 15 января вторичное совещание. На этом совещании Нессельроде прочел записку, в которой на сей раз возлагал все упования на расположение Наполеона III; на Австрию он махнул рукой, догадавшись, наконец, с большим опозданием, что она не меньший враг России, чем Англия. Собрание единогласно решило принять ультиматум в качестве предварительных условий мира.

Александр II отправил в Париж на мирный конгресс графа Орлова, дав ему в помощники бывшего русского посла в Лондоне барона Бруннова. Орлов с первого до последнего момента своего пребывания в Париже всю свою дипломатическую деятельность основал на сближении с императором французов и на поддержке, которую с самого начала переговоров Наполеон III стал оказывать русскому уполномоченному.

Парижский конгресс начался 25 февраля и окончился подписанием мирного трактата 30 марта 1856 г. Председательствовал граф Валевский, министр иностранных дел Франции, сын Наполеона I от графини Валевской. Уже с первых заседаний конгресса всем его участникам стало ясно, что Валевский будет поддерживать англичан только формально. А вскоре в дипломатических кругах узнали и об интимных беседах, которые вел император Наполеон III с графом Орловым тотчас после прибытия Орлова в Париж.

Этот граф принадлежал к числу наиболее одаренных дипломатическими способностями людей, какие были при дворе Николая, а потом Александра П. Орлов любил дипломатию. В свое время он без колебаний, из соображений карьеры, принял после смерти Бенкендорфа должность шефа жандармов. Но шпионскими делами лично он не занимался. Из брезгливости и по лени он все предоставил Дубельту. У него был брат Владимир, близкий к декабристам, и Орлов от него не отрекся, а поддержал его в трудную минуту. Он же велел снять надзор с Герцена и выдать ему заграничный паспорт, по ходатайству О. А. Жеребцовой, на внучке которой Орлов был женат.

Прибыв в Париж, Орлов сумел с первой же беседы договориться с Наполеоном III о, том, что отныне возможно тесное сближение России с Францией, между которыми нет в сущности никаких коренных противоречий. Собеседник Орлова склонен был всецело пойти ему навстречу. Наполеон III достиг всего, чего хотел: Турция была спасена от русского захвата; оружие Франции покрыто новой славой; взят «реванш» за 1812 г.; французский император укрепил свой трон внутри страны и занял первое место в Европе. Наполеону III от России ничего больше не требовалось.

Но совсем не так обстояло дело с Англией. Еще до открытия конгресса Пальмерстон, к великому своему огорчению, убедился, во-первых, в том, что Наполеон III не намерен продолжать войну и, во-вторых, что на конгрессе он будет вести себя уклончиво и двусмысленно в отношении своей союзницы — Англии. Пальмерстон понял это, когда в январе и феврале 1856 г. шел спор, допускать ли Пруссию на конгресс или не допускать. Ее присутствия желал Александр II, потому что рассчитывал на ее дружественную поддержку. Но именно поэтому Пальмерстон и отказывался допустить прусских уполномоченных. Он мотивировал это тем, что Пруссия не принимала никакого участия в войне и не пожелала даже выступить так, как выступила Австрия. В этом очень щекотливом вопросе Наполеон III крайне вяло поддерживал Пальмерстона. Пруссию, правда, не допустили, но Пальмерстон уже до начала заседаний понял, что в Париже предстоит нелегкая игра. Наихудшие его опасения оправдались.

Наполеон III ни одним словом не скомпрометировал перед Орловым своей «дружбы» с «союзниками» и не сказал ничего, что Орлов мог бы потом, со ссылкой на него, пустить в ход перед англичанами. Но Орлову это вовсе и не требовалось: ему важно было не то, что говорит Наполеон, а то, как он слушает русского уполномоченного, почему он не прерывает его, в какие минуты он молчит, а когда улыбается. В сущности в две-три послеобеденные беседы в императорском кабинете с глазу на глаз с Наполеоном III, за чашкой кофе, Орлов и выполнил всю работу, и торжественные заседания пленума конгресса уже ничего существенного не изменили и не могли изменить. Сила Орлова заключалась именно в том, в чем Пальмерстон с раздражением усматривал свою слабость: Орлов знал, что Англия один-на-один продолжать войну не станет. Следовательно, по всем тем пунктам, по которым существует единство взглядов между Англией и Наполеоном III, России приходится уступать; зато по всем вопросам, по которым между ними чувствуется расхождение, русским уполномоченным нужно упорствовать и отказывать в своей подписи, и англичане ровно ничего с ними не поделают. Очень удачно выбрал себе Орлов помощника: то был барон Бруннов, долго служивший русским послом в Лондоне. Роли распределились так: там, где требовалась решающая работа дипломатической мысли, выступал Орлов; там, где необходимо было терпеливо выслушивать и оспаривать противника, шаг за шагом отстаивая интересы России, главная роль выпадала на долю Бруннова, очень неглупого, хотя и слишком самоуверенного, но опытного, трудолюбивого сановника, поседевшего в дипломатических делах. Все капитально важное, чего Орлов достигал в секретных беседах с императором Наполеоном III, передавалось Орловым барону Бруннову, а тот, уже стоя на твердой почве, знал, как ему разговаривать на торжественных заседаниях конгресса с англичанами.

Так, например, лорд Кларендон и лорд Каули, английские представители, требуют срытия русских укреплений по Черноморскому побережью. Орлов отказывает наотрез. Англичане грозят. Орлов снова отказывает. Австрийский делегат Буоль всецело присоединяется к англичанам. Орлов в третий раз отказывает. Председатель граф Валевский говорит, что поддерживает англичан и австрийцев. Но не только Валевский знал, какова позиция Наполеона III в этом вопросе, — это знал и Орлов. Поэтому Орлов снова отказывает, а Валевский беспомощно разводит руками. В конце концов Орлов побеждает. Далее, возникает вопрос о нейтрализации Черного моря. Тут Орлов, зная мнение Наполеона, уступает; но, когда англичане ставят вопрос о нейтрализации также и Азовского моря, Орлов отказывает. Повторяется та же комедия с Валевским, и снова Орлов одерживает победу. Ставится вопрос о Молдавии и Валахии. Русские уже ушли оттуда, но Орлов не желает, чтобы эти провинции оставались оккупированными Австрией. И русские интересы и нежелание, чтобы Австрия получила такую награду за свое поведение во время Крымской войны, — все это заставляло Александра II и Орлова противиться требованию австрийского уполномоченного Буоля. Орлов, зная, что Наполеон III не желает отдавать Австрии Молдавию и Валахию, противился этому требованию Буоля на конгрессе. Если России и пришлось уступить Бессарабию, то зато и Австрия должна была навсегда проститься с мечтой о бескровном приобретении Молдавии и Валахии. К величайшему своему бешенству, ровно за три дня до окончания конгресса, Буоль убедился, что Орлов и Бруннов достигли своей цели. Буоль нарочно оттягивал вопрос о Дунайских княжествах; он рассчитывал как-нибудь между делом, уже при разъезде, вырвать у конгресса желанное разрешение — оставить без изменений оккупацию Молдавии и Валахии австрийскими войсками. И вдруг, председатель конгресса Валевский 27 марта холодным, строго официальным тоном предложил Буолю осведомить конгресс: когда именно австрийцы освободят Молдавию и Валахию от своих войск? Делать было нечего. Австрия ушла с конгресса, не получив от союзников уплаты за свой ультиматум России от 2 декабря 1855 г. Орлов лучше Буоля понял, каково истинное значение участия на конгрессе министра Сардинского королевства Кавура.

Возвращение Карса, взятого русскими в конце 1855 г., нейтрализация Черного моря, уступка Бессарабии — таковы были главные потери России. На отмену исключительного русского протектората над Валахией, Молдавией и Сербией Орлов согласился без возражений. Современники приписывали сравнительно сносные условия мира не только повороту политики Наполеона III, не желавшего дальше ослаблять Россию и этим помогать Англии, но и тому сильному впечатлению, которое произвела на весь мир длившаяся почти год героическая оборона Севастополя. Это сказалось и в том, что могущественнейший в тот момент монарх в Европе Наполеон III, немедленно после подписания 30 марта 1856 г. Парижского мира, стал искать союза с Россией.

43) Восто́чный вопро́с — комплекс международных конфликтов конца XVII— начала XX веков, связанных с контролем над святыми местамив Палестине, а также с борьбой христианских (преимущественно православных) народов Османской империи за обретение независимости и с соперничеством великих держав (России, Австрии, Великобритании, Франции, позже Италии и Германии) за раздел слабеющейОсманской империи.

Предыстория: XVI — начало XVIII [править]

См. также: Франко-турецкий союз

Появление турок в Европе и образование могущественного мусульманского государства на Балканском полуострове серьёзно изменило отношения между христианами и исламом: Турецкое государство сделалось одним из факторов международной политической жизни Европы; его боялись и вместе с тем искали союза с ним. Начало дипломатических сношений с Турцией положено Францией ещё в то время, когда прочие европейские державы чуждались иметь с Турцией какие-либо отношения.

Одинаково враждебные отношения Франции и Турции к Австрийской империи в лице Карла V содействовали заключению в 1528 году первого союза между Францией и Турцией. Вскоре к политическому союзу присоединился и вопрос религиозный. Французский король Франциск I пожелал, чтобы одна церковь в Иерусалиме, обращенная в мечеть, была возвращена христианам. Султан отказал в этом, но в торжественном письме своём дал королю обещание сохранять и поддерживать все христианские церкви и молельни, устроенные на турецкой территории.

В 1535 году были заключены капитуляции, обеспечившие французским подданным в Турции религиозную свободу, а также беспрепятственное посещение Святых мест не только французами, но и всеми иностранцами, состоящими под покровительством Франции. В силу этих капитуляций Франция долгое время была единственной представительницей западноевропейского мира в Турции.

В середине XVII века Османская империя вступила в период долгосрочного упадка. После разгрома турок австрийцами и поляками под Веной в 1683 году их продвижение в Европу было остановлено. Ослабление империи способствовало подъёму национально-освободительного движения балканских народов (греков, болгар, валахов, сербов, черногорцев), в большинстве своём православных. С другой стороны, в XVII веке в Османской империи усилились политические и экономические позиции Франции и Великобритании, которые, желая сохранить своё влияние и помешать территориальным приобретениям других держав (особенно Австрии и России), стали в своей реальной политике выступать за сохранение её территориальной целостности и против освобождения покоренных христианских народов.

XVIII—XIX века [править]

С середины XVIII века роль главного противника Османской империи перешла от Австрии к России. Победа последней в войне 1768—1774 годов привела к кардинальному изменению ситуации в Причерноморье.

Кучук-Кайнарджийский договор 1774 года установил в первый раз начало вмешательства России в дела Турции. По статье 7-й сего договора Порта обещает твёрдую защиту христианскому закону и церквам оного; равным образом дозволяет русским министрам «делать, по всем обстоятельствам, в пользу как воздвигнутой в Константинополе церкви, так и служащих оной разные представления. Порта обещает принимать эти представления, яко чинимые доверенной особой соседственной и искренно дружественной державы». Кроме того, пунктом 10-м статьи 16-й договора, Турция согласилась, чтобы по обстоятельствам княжеств Молдавского и Валашского министры Российского двора при блистательной Порте могли говорить в пользу сих княжеств.

Екатерина II (1762—1796) имела проект полного изгнания турок из Европы, восстановления Греческой империи (на её трон она планировала возвести своего внука Константина Павловича), передачи Австрии западной части Балканского полуострова и создания из Дунайских княжеств буферного государства Дакия. В то же время Порта (османское правительство), надеясь взять реванш за поражение в войне 1768—1774, при активной поддержке Великобритании и Франции начала новую войну против России (Русско-турецкая война 1787—1792), на стороне которой в 1788 году выступила Австрия. В 1788 году англо-французской дипломатии удалось спровоцировать нападение на Россию Швеции (русско-шведская война 1788—1790). Но действия антирусской коалиции оказались неудачными: в 1790 году из войны вышла Швеция (Верельский мир), а в 1791 Турции пришлось согласиться на заключение Ясского мира, подтвердившего условия Кючук-Кайнарджийского договора и отодвинувшего русско-турецкую границу до Днестра; Порта отказалась от притязаний на Грузию и признала право вмешательства России во внутренние дела Дунайских княжеств.

Последующие трактаты: Бухарестский 1812 год и другие подтверждали особые права России. Единоличный протекторат России над христианами в Турции не мог быть приятен прочим европейским державам, хотя в последнее столетие Россия никогда не пользовалась этим своим правом, но сделав предварительно все возможное к тому, чтобы побудить и прочие европейские державы к совместному воздействию на Турцию. Ещё на Венском конгрессе 1815 года, запретившем, между прочим, торговлю неграми, император Александр I полагал, что Восточный вопрос в равной мере заслуживает внимания великих держав, принявших на себя труд установить в Европе продолжительное спокойствие. Циркулярная нота по этому предмету (февраль 1815) не имела, однако, никаких последствий. Вспыхнувшее вскоре после того восстание греков и страшные варварства турок, при его подавлении, побудили Россию вмешаться в эту войну совместно с другими державами. Благодаря политике Каннинга, удалось достигнуть, хотя и ненадолго, соглашения между Англией, Россией и Францией.

После Адрианопольского мира император Николай I приказал особому секретному комитету, под председательством князя Кочубея, изучить положение Турции и выяснить положение России в случае распада Турции. Иоанн Каподистрия предложил в то время из Турецкой империи образовать пять второстепенных государств, а именно: 1) княжество Дакия— из Молдавии и Валахии; 2) королевство Сербия — из Сербии, Боснии и Болгарии; 3) королевство Македония — из Фракии, Македонии и нескольких островов: Пропонтиды, Самофракии, Имброса, Тазоса; 4) королевство Эпир— из верхней и нижней Албании и наконец 5) королевство Греческое, на юге Балканского полуострова от реки и города Арты. Константинополь — ключ проливов Босфор и Дарданеллы — он предполагал объявить вольным городом и центром конфедерации, которую должны были составить из себя означенные пять государств. Входил ли комитет в рассмотрение этого проекта — неизвестно; но комитет решил единогласно, что поддержание существования Турецкой империи в Европе гораздо выгоднее для России, чем её упразднение и образование вольного города из Константинополя.

Император Николай I, в начале царствования увлекавшийся надеждой осуществить заветную мечту Екатерины II, — изгнать турок из Европы, — оставил эту мысль и не только не содействовал к скорейшей кончине «больного человека Европы» (так назвал император Николай Турцию в интимной беседе) и разложению его останков, но сам поддерживал и охранял его существование. Когда восстание египетского паши Мегмета-Али едва не сокрушило Турцию, Россия в 1833 году заключила с ней оборонительный союз и послала своё войско и флот на помощь султану. В беседе своей с австрийским посланником Фикельмоном император Николай сказал, «что он придет на помощь Турции в случае надобности, но что не в его власти дать жизнь мертвецу». «Если Турция падёт, я ничего не желаю от её развалин; мне ничего не надо». Ункяр-Искелесийский договор 1833 года, обеспечивавший за одной Россией вмешательство в турецкие дела, уступил место Лондонскому трактату 1840 года, устанавливавшему совместный протекторат России, Англии, Австрии и Пруссии (к которым скоро присоединилась и Франция).

Последователи церквей православной и римско-католической издавна враждовали между собой на Востоке и соперничали по поводу различных льгот и преимуществ христиан, посещающих Святые места. Решение этих споров нередко затрудняло Порту, навлекавшую на себя в чуждом для нее деле неудовольствие одной из сторон, а иногда и обеих. Еще в 1740 году Франция успела исходатайствовать для Латинской церкви некоторые привилегии в ущерб православию. Позже последователям греческого исповедания удалось добиться от султана нескольких фирманов, восстановивших их древние права. Началом новых усложнений послужила в 1850 г. нота французского посланника, в которой он, основываясь на договоре 1740 года, домогался возвращения католическому духовенству некоторых Святых мест в Иерусалиме и его окрестностях. Русское правительство предъявило со своей стороны требования, несовместимые с французским домогательством. В этот период против России в Восточном вопросе выступила коалиция европейских держав. Австрийский посол в Константинополе барон Прокеш-Остен вскоре после Крымской войны заявил: «То, что по отношению к Турции принято называть восточным вопросом, есть не что иное как вопрос между Россией и остальной Европой.»^[1].

Заготовлен был фирман, благоприятный для России; но Турция медлила с его обнародованием. Отсюда разрыв России сначала с Турцией (1853), а потом и с западными державами, иКрымская война, окончившаяся Парижским миром 18 марта 1856 года. Одним из главных его условий была отмена единоличного протектората России над христианами в Турции; взамен его появилось коллективное всех великих держав покровительство над турецкими подданными-христианами.

Таким образом европейские державы пошли по пути, намеченному Россией в XVIII в., и признали за своими уполномоченными на Востоке то право, которое впервые было провозглашено императрицей Екатериной II в пользу русских агентов в 1774 году. Поводы к вмешательству не замедлили представиться. Уже в 1860 году мусульмане произвели ужасную резню христиан в Сирии. Пять великих держав решили вмешаться в это дело не только путем дипломатических нот, но и с оружием в руках. На Восток послано было французское войско, и Порта признала, что такое вмешательство держав в ее внутренние дела не является ни покушением на ее самостоятельность, ни оскорблением ее достоинства. Вспыхнувшее вскоре после этого восстание в Кандии 1866 года вызвало снова европейское вмешательство, причем, однако, ни одна из держав не взялась за оружие, предоставив население Кандии вполне на жертву возбужденному фанатизму турок. Такая же неудача постигла вмешательство держав в деле восстания Герцеговины в 1875 году и затем Сербии в1876 году; все представления, советы, настойчивые требования европейских кабинетов (европейского концерта) остались без успеха за отсутствием решительной и энергической воли заставить Турцию, в случае надобности, силой оружия исполнить предъявляемые требования, а также за недостатком согласия между державами. С самого начала восстания в Герцеговине Россия громко возвестила свое намерение сделать все что может, с общего согласия держав, подписавших Парижский трактат, для облегчения страдания христиан в Турции и для того, чтобы положить конец пролитию крови. Намерение России действовать заодно с прочими державами, Порта приняла за равнозначащее решению ни в каком случае не обращаться к оружию.

Это предположение не оправдалось: вспыхнула война 1877—1878 годов. Подвиги русских войск привели их к самому Константинополю. Предварительным Сан-Стефанским трактатомПорта признала независимость Румынии, Сербии и Черногории; из Болгарии решено было образовать самоуправляющееся, платящее дань княжество с христианским правительством и земским войском; в Боснии и Герцеговине Турция обязалась ввести сообщенные турецкому правительству еще ранее (в первом заседании Константинопольской конференции) предложения Европейских держав, с теми изменениями, которые будут установлены по взаимному соглашению между Портой, русским и австро-венгерским правительством. Эти постановления были существенно изменены Берлинским трактатом. Охранение интересов христианского населения и этим трактатом было признано делом общеевропейским. Порта выразила твёрдое намерение соблюдать принцип религиозной свободы в самом широком смысле. Различие вероисповедания не может подать повода, ни в какой части Оттоманской империи, к непризнанию за кем-либо правоспособности во всем том, что касается пользования гражданскими и политическими правами, доступа к публичным должностям и отправления различных свободных занятий и ремесел. Свобода богослужения обеспечивается за всеми, и никакие стеснения не могут быть делаемы в иерархическом устройстве различных религиозных общин и в сношениях их с их духовными главами. Право официального покровительства признается за дипломатическими и консульскими агентами держав в Турции, как по отношению духовных лиц, паломников и иноков всех наций, путешествующих в Европейской и Азиатской Турции, так и учреждений духовных, благотворительных и других на Святых местах и в других местностях.

Российское военно-политическое руководство в конце XIX века активно разрабатывало планы высадки российского десанта на Босфоре.

42) Реакция и революции в Европе 1820- 1840-x г.

Победив нРаспад Священного союза [править]

Система послевоенного устройства Европы, созданная Венским конгрессом, противоречила интересам нового зарождающегося класса — буржуазии. Буржуазные движения против феодально-абсолютистских сил стали основной движущей силой исторических процессов в континентальной Европе. Священный союз препятствовал установлению буржуазных порядков, усиливал изоляцию монархических режимов. С ростом противоречий между участниками Союза происходило падение влияния на европейскую политику российского двора и российской дипломатии.

Уже к концу 1820-х годов Священный союз начал разлагаться, чему способствовало, с одной стороны, отступление от принципов этого Союза со стороны Англии, интересы которой в это время весьма сильно противоречили политике Священного союза как в деле конфликта между испанскими колониями в Латинской Америке и метрополией, так и в отношении ко всё ещё продолжавшемуся греческому восстанию, а с другой — высвобождение преемника Александра I из-под влияния Меттерниха и расхождение интересов России и Австрии по отношению к Турции.

Низвержение монархии во Франции в июле 1830 годаи взрыв революций в Бельгии и Варшаве заставили Австрию, Россию и Пруссию вернуться к традициям Священного союза, что выразилось, между прочим, в решениях, принятых на мюнхенгрецском съезде российского и австрийского императоров и прусского наследного принца (1833г.); тем не менее успехи французской и бельгийской революций 1830 года нанесли сильный удар принципам Священного союза, поскольку теперь уже две великие державы, Англия и Франция, ранее вполне примыкавшие к этим принципам в сфере международных отношений (да и внутренних), теперь держались иной политики, более благоприятной буржуазному либерализму, — политики невмешательства. Николай I, вначале пытавшийся склонить австрийского императора к совместному выступлению против «узурпатора» французского трона Луи-Филиппа, вскоре оставил эти усилия.

Тем временем нарастали противоречия между интересами России, Австрии и Пруссии.

Австрия была недовольна войной России на Балканах: австрийский канцлер Меттерних указывал на то, что помощь «греческим революционерам» противоречит принципам Священного союза. Николай I симпатизировал Австрии за её консервативную антиреволюционную позицию. Австрии симпатизировал и Нессельроде. Кроме того, поддержка со стороны Австрии могла бы развязать России руки на Балканах. Однако Меттерних уклонялся от обсуждения «турецкого вопроса». Но во время революции в Австрийской империи 1848—1849 годов он потерял свою должность, и у Николая I появилась надежда, что Австрия изменит свою позицию.

Летом 1849г., по просьбе императора Австрии Франца-Иосифа I, русская армия под командованием фельдмаршала Паскевича приняла участие в подавлении Венгерской национальной революции. Затем Россия и Австрия одновременно послали в Турцию ноты, в которых требовали выдать венгерских и польских революционеров. Посоветовавшись с английским и французским послами, турецкий султан ноту отклонил.

Тем временем Пруссия решила усилить свое влияние в Германском союзе. Это привело её к нескольким конфликтам с Австрией. Благодаря поддержке России все конфликты разрешались в пользу Австрии. Это привело к охлаждению отношений России с Пруссией.

После всего этого Николай I рассчитывал на поддержку Австрии в Восточном вопросе:

«Что касается Австрии, то я в ней уверен, так как наши договоры определяют наши отношения».

Но российско-австрийское сотрудничество не могло устранить российско-австрийские противоречия. Австрию, как и прежде, страшила перспектива появления на Балканах независимых государств, вероятно дружественных России, само существование которых вызвало бы рост национально-освободительных движений в многонациональной Австрийской империи. В итоге в Крымской войне Австрия, прямо в ней не участвуя, заняла антироссийскую позицию.

аполеоновскую империю, претендовавшую на мировое господство, европейские монархии стремились создать такой порядок, который позволил бы исключить повторения потрясений, подобных Великой французской революции. Основным инструментом устaновления тaкoгo порядка стал Священный союз.

Священный союз: система безопасности для монархов

В октябре 1815 г, монархи России, Австрии и Пруссии обязались оказывать друг другy при всех обстоятельствах и повсюду содействие, поддержку и помощь». Вскоре к Священному союзу примкнули все государи континентальной Европы, включая и недавно побежденную Францию, для которой такой шаг открывал путь к восстановлению статуса великой державы.

В вопросе о том, кто был вдохновителем и инициатором создания Священного союза, нет полной ясности. Объективно eгo учреждение в наибольшей мере отвечало интересам России, позволяя предотвратить создание направленной против нее коалиции. Именно Александр I стремился превратить Священный союз в постоянно действующий институт. С такой инициативой он выступил в 1818 г. на конгpecce в Аахене (Германия).

Главным сплачивающим Священный союз началом выступала заинтересованность монархов в сохранении стабильности в Европе. При этом стремления к порядку разделялись не только аристократией, но и значительной частью общества европейских стран. Сказывалась усталость народов от бесконечной череды войн. Подъем патриотических чувств во многих государствах принял форму поддержки своих монархов и знати против навязанных Haполеоном I порядков. Потрясения, вызванные Великой французской революцией и ее последствиями, породили в среде собственников страх перед радикальными идеями, вовлечением масс, городских низов в политическую жизнь.

Возобладавшие в большинстве стран Европы настроения откpывали возможности компромисса между старой аристократией и имущими слоями населения. Однако в большинстве стран, вошедших в Священный союз, победили ультрароялистские настроения, cтpeмления к реакции, восстановлению абсолютизма в полном объеме. Их с наибольшей откровенностью выражал канцлер Австрии К. Meттерних (177З-1859). Постепенно влияние eгo взглядов на политику Священногo союза стало преобладающим.

В 1821 г. на конгpecce Священногo союза в Лайбахе (Любляне) была принята декларация, в которой указывалось, что в случае насильственного изменения формы правления в гocyдapcтвах, входящих в Священный союз, остальные eгo участники "употребят дпя возвращения их в лоно союза сначала дружественные меры, а затем принудительную силу".

Попытки Священного союза противостоять любым переменам, в том числе и силой оружия, обрекали eгo на конфликт со всеми политическими силами Европы, которых не устраивала реставрация абсолютистских порядков. Англия с caмого начала не вошла в Священный союз, Россия же в 1820-e г., оказалась в положении, когда следование принципам eгo политики вступило в противоречие с ее интересами.

Так, по настоянию Австрии Священный союз осудил начавшееся в 1821 г, восстание в Греции против турецкого господства как незаконный мятеж подданных против их законного повелителя - султана. Между тем Россия традиционно поддерживала православные нaроды Балкан, стремилась укрепить свое влияние на них. Из-за приверженности Александра I принципам монархизма Англия в 1823 г, первой признала Грецию и обеспечила себе преобладающее влияние на новое балканское государство.

Лишь в 1826 г. Россия пересмотрела свою политику в отношении Греции, согласовав ее с Англией и Францией. Державы совместно выступили против политики террора в Греции. В ответ на попытку Турции перебросить в Грецию подкрепления из Египта объединенная эскадра России, Англии и Франции уничтожила 20 октября 1827 г. в Наваринской бухте турецко-египетский флот. В результате тяжелой, но победоносной дпя России войны с Турцией (май 1828 - июнь 1829) по Адрианопольскому миру Российская империя обеспечила себе право беспрепятcтвеннoгo прохода своих торговыx судов через Босфор и Дapданеллы, Турция потеряла часть Черноморскогo побережья, острова в дельте Дуная, южный рукав которогo стал российской границей. Греция получила самостоятельность, ее вaccaлитет по отношению к султану был ограничен обязательством уплаты дани.

Противодействие США и Англии помешало попыткам Священнoгo союза организовать интервенцию в Латинской Америке, где нaроды испанских колоний поднялись на борьбу за независимость.

Не смoг Священный союз помешать и революционным переменам во Франции, В 1824 г, после смерти Людовика XVIII на престол вступил eгo брат Карл Х (1757-18З6), известный реакционностью своих воззрений.

По eгo настоянию был принят закон о компенсации бывшим землевладельцам за конфискованные в гoды революции земли. Закон «О святотатстве» устанавливал суровое наказание, вплоть до смертной казни, за проступки против католической церкви. В 1830 г. король издал указы о роспуске палаты депутатов, ввдении новoгo порядка выборов, ограничивающего кpyг избирателей крупными землевладельцами. Речь шла о попытке Mонapхического переворота, которая вызвала возмущение парижан.

26 июля 1830 г. в Париже начались манифестации в защиту конституции. Столица Франции покрылась баррикадами. Восставшие парижане захватили королевский дворец в Тюильри, Карл Х отpeкся от престола, по решению палаты депутатов королевский трон перешел к Луи Филиппу, герцогу Орлеанскому (1773-1850). Была принята новая конституция, понизившая уровень имущественного ценза. Это обеспечило правом голоса большую часть буржуазии. Аристократов-приверженцев Карла Х изгнали с командных должностей в армии и в государственных учреждениях.

Перемены во Франции вызвали бурный отклик в Бельгии. В стране, населенной преимущественно католиками и насильно присоединенной к протестантскому королевству Нидерланды, постепенно росло недовольство. Eгo усугyбляла таможенная и налоговая политика, разрушительная для бельгийских промышленников и коммерсантов. В aвгустe 1830 г. в Брюсселе началось восстание, вскоре охватившее всю страну, голландские войска, понеся потери от добровольческого ополчения, вынуждены были покинуть территорию Бельгии. Coбранный в Брюсселе Национальный конгpecc провозгласил Бельгию конституционной монархией.

В Австрии, Пруссии, России рассматривался вопрос об интервенции во Францию и Бельгию. Однако выступлению Священного coюза помешали потрясения на польских и итальянских землях, которые отвлекли внимание Австрии и России. В Польше весть о революции в Париже вызвала восстание, начавшееся в ноябре 1830 г.

Несмотря на симпатии полякам в странах Западной Европы, ни одна из них, включая Францию, не оказала им поддержки. В сентябре 1831 г, русские войска под командованием генерала Паскевича после упорных боев вступили в Варшаву.

В 1833 г. монархи Австрии, Пруссии и России подтвердили приверженность принципам Священногo союза. Однако eгo способность противостоять переменам в Европе слабела. Не прошло и полутора десятилетий, как сами Австрия и Пруссия стали ареной подъема революционно-демократического движения.

Революция 1848 г. во Франции

Импульс к подъему новой волны революционного движения, oxватившей почти всю Европу, дал политический кризис во Франции, Eгo причиной стал спад в экономике. Сокращалось производство, разорялись ремесленники, росла безработица , падал уровень жизни.

После восстания в Париже 22-24 февраля 1848 г, Луи Филипп oтрекся от престола и бежал в Англию. По требованию вооружившихся парижан было создано Временное правительство, провозглашена Республика, назначены выборы в Учредительное собрание на основе всеобщего избирательного права (для мужчин старше 21 года). 

Как и в Великую французскую революцию, политическая активность в Париже начала концентрироваться вокpyг клубов. Наиболее заметным было "Центральное республиканское общество", считавшее себя преемником идей якобинцев. Его лидером был Л.О. Бланки (1805-1881). По настоянию клубов, опирающихся на поддержку гoродской бедноты. Временное правительство издало ряд декретов об улучшении положения городских низов.

В ответ на отказ Учредительного собрания принять дальнейшие меры по борьбе с бедностью и нищетой бланкисты. которые оказались в новом opгaнe власти в меньшинстве, призвали парижан к opyжию. 15 мая 1848 г. Учредительное собрание было распущено и провозглашено создание ноBoгo правительства из представителей  клубов. 

Призрак установления новой якобинской диктатуры сплотил республиканцев и монархистов. Армия разогнала уличные дeмонстррации, клубы были разгpомлены, их лидеры арестованы. Париж покрылся баррикадами. 23-26 июня в городе шли бои между гopoдской беднотой и правительственными войсками, которые возглавил генерал Л.Э. Кавеньяк (1802-1857). Восстания вспыхнули и в дpyгих городах, однако, как и в Париже, они были подавлены. 

Согласно новой конституции, одобренной Учредительным собранием, Франция стала республикой, возглавлявшейся президентом. Он избирался прямым голосованием сроком на четыре года и нaдeлялся обширными полномочиями. В результате президентских выборов, состоявшихся 10 декабря 1848 г. главой государства стал Луи Бонапарт (1808-187З), племянник Наполеона I. 

Ореол имени покойного императора, поддержка крестьянства, всех слоев населения, жаждущих установления твepдогo порядка, обеспечили ему подавляющий перевес на выборах.

Главной движущей силой революции были обездоленные - безработные, разорившиеся ремесленники, получавшие нищенскую оплату рабочие. Их недовольство позволило опрокинуть режим, счи-тавшийся с интересами прежде вceгo крупных землевладельцев и финансовой олигархии. К власти пришло правительство, опирающееся на поддержку значительно более широких слоев общества, включающих промышленную буржуазию, мелких и средних собственников города и деревни. Их кумиром стал Луи Бонапарт.

Имея достаточно прочную поддержку, новый режим не нуждался в опоре на городские низы. Более тoгo, Франция начала борьбу с peволюциями за пределами своих гpаниц. В апреле 1849 г. французские войска вступили в Италию для подавления революционного движения во владениях папы римского.

В 1851 г. Луи Бонапарт потребовал удалить из конституции те статьи, которые огpаничивали продолжительность eгo власти как президента. Не получив поддержки требуемого большинства 3aконодательногo собрания, он 2 декабря 1851 г, распустил eгo, вынеся спорный вопрос на референдум. Действия президента получили одобрение подавляющегo большинства гoлосов.

Новая Конституция восстановила порядки, существовавшие в начале века при Наполеоне Бонапарте. Создавались Сенат и Гocyдарственный совет, не имеющие реальной власти. Она концентрировалась в руках президента. Через год, 2 декабря 1852 г. Сенат присвоил Луи Наполеону титул императора французов.

Революции 1848-1849 г. в Центральной Европе

В Германии и Австрии борьба за социальные интересы сочеталась со стремлениями народов к достижению национальных целей.

В германских гoсударствах, в том числе и в самом крупном из них, Пруссии, с поступлением вестей о революции в Париже также поднялась волна революционного движения. На улицах Берлина выросли баррикады. Однако при большом многообразии требований (принятие конституции, отмена повинностей крестьянства, ликвидация цензуры, введение суда присяжных, проведение справедливой налоговой политики и т,д,) преобладающим было достижение единства страны.

Германские монархи согласились на принятие конституции и не препятствовали проведению выборов в общегерманское Национальное собрание. Eгo работа началась в мае 1848 г. во Франкфурте-на-Майне.

В марте 1849 г. был принят проект общегерманской конституции. Он предполагал создание Германской империи, конституционной монархии, в которую должны были войти все германские государства при сохранении автономии во внутренней политике. Корона императора была предложена королю Пруссии Фридриху Вильгельму IV. Однако он отказался принять ее от революционного парламента. Тогда из eгo состава вышли депутаты-монархисты, депутаты-республиканцы перенесли свои заседания в Пфальц, после чего парламент был распущен. Выступления протеста были подавлены прусскими войсками.

Более драматично развивались события в Австрии. В марте 1848 г,. в Вене начались массовые демонстрации под лозунгами принятия конституции и отставки правительства князя Меттерниха. Почти oдновременно вспыхнула революция в Будапеште. Под давлением масск власти в Венгpии пршшю правительство, отменившее налоговые привилегии знати и ликвидировавшее крепостное право.

Начались восстания и в итальянских владениях Австрии - Beнеции, гдe было провозглашено восстановление Венецианской республики, и Милане, охватившие всю Ломбардию (Северная Италия).

С началом восстания в Ломбардии по всей Италии стали создаваться отряды добровольцев. Одним из них командовал пользовавшийся большим авторитетом в стране Д. Гарибальди (1807- 1882). Он был заочно приговорен к смертной казни за участие в освободительном движении, эмигрировал в Южную  Америку и вернулся с началом революции.

Итальянские монархи не смогли игнорировать патриотического подъема в стране, Пьемонт (Королевство Сардиния) объявил войну Австрии. Неаполитанское королевство также направило войска для участия в освободительной войне.

Революционное движение охватило славянские области империи - Чехию, Галицию, Буковину, Закарпатскую Украину, Воеводину, Хорватию, Словакию, 2 июня 1848 г. в Праге открылся съезд представителей славянских земель империи Габсбургов. На съезде наибольшую поддержку получили требования реформирования Австрийской империи и ее превращения в многонациональную федерацию.

Сторонники независимости славянских народов, оказавшиеся на съезде в меньшинстве, подняли в Праге сорвавшее работу съезда восстание (12-17 июня 1848). Оно было подавлено австрийскими войсками. Это воодушевило реакцию во всей империи. В мае-июле австрийцам удалось нанести поражение войскам Пьемонта, выведя eгo из войны, что предопределило последующее поражение революции в Италии.

Правящие круги Австрии умело использовали межнациональные противоречия в империи. Так, венгерские революционеры отрицали право на самоопределение тех славянских земель, где нaxoдились поместья венгерских помещиков. Конфликт между Венгpией и Хорватией привел к тому, что хорватские войска присоединились к имперской армии.

В этих условиях в Вене открылось заседание рейхстага. Был принял ряд законов, давно ожидавшихся обществом. Были отменены личные повинности крестьян (барщина и оброк) на основе выкупа, часть eгo государство уплачивало помещикам в виде компенсации. В то же время требования наемных работников о повышении заработной платы не были выполнены. Это вызвало восстание городских низов, поддержанное студенчеством и рабочими. Подавив eгo, имперские войска в январе 1849 г. заняли Будапешт.

Перебравшиеся в город Дебрецен правительство и парламент Венгрии провозгласили окончательный разрыв с Австрийской империей и создание независимой республики. Ее оборону возглавил Л. Кошут (1802-1894). Упорное сопротивление венгров вынудило австрийские войска отступить. На помощь Австрии по просьбе вступившего на престол императора Франца-Иосифа, впоследствии цapствовавшего более полувека (1848-1916), пришла Российская империя. Она направила 100-тысячную армию для борьбы с венгерским революционным движением.

Отразив натиск революционных сил, монархические режимы большинства стран Центральной Европы (кроме Пьемонта) отменили принятые в 1848- 1849 гг. демократические конституции.

Особенность революций 1848- 1849 гг., состояла в том, что либерально-буржуазные круги, учитывая опыт Великой французской peволюции, стремились избегать крайностей, ориентировались на компромисс с правящей титулованной знатью. Все это облегчило торжество реакции. Но оно не было окончательным. В Германии и  Италии усилились стремления к достижению национального единства. Не были отменены и принятые в период революций законы освободившие крестьянство от повинностей. Они создали благоприятные условия для развития товарно-денежных отношений в дepeвне и роста спроса на промышленную продукцию

41) Распад Священного союза [править]

Система послевоенного устройства Европы, созданная Венским конгрессом, противоречила интересам нового зарождающегося класса — буржуазии. Буржуазные движения против феодально-абсолютистских сил стали основной движущей силой исторических процессов в континентальной Европе. Священный союз препятствовал установлению буржуазных порядков, усиливал изоляцию монархических режимов. С ростом противоречий между участниками Союза происходило падение влияния на европейскую политику российского двора и российской дипломатии.

Уже к концу 1820-х годов Священный союз начал разлагаться, чему способствовало, с одной стороны, отступление от принципов этого Союза со стороны Англии, интересы которой в это время весьма сильно противоречили политике Священного союза как в деле конфликта между испанскими колониями в Латинской Америке и метрополией, так и в отношении ко всё ещё продолжавшемуся греческому восстанию, а с другой — высвобождение преемника Александра I из-под влияния Меттерниха и расхождение интересов России и Австрии по отношению к Турции.

Низвержение монархии во Франции в июле 1830 годаи взрыв революций в Бельгии и Варшаве заставили Австрию, Россию и Пруссию вернуться к традициям Священного союза, что выразилось, между прочим, в решениях, принятых на мюнхенгрецском съезде российского и австрийского императоров и прусского наследного принца (1833г.); тем не менее успехи французской и бельгийской революций 1830 года нанесли сильный удар принципам Священного союза, поскольку теперь уже две великие державы, Англия и Франция, ранее вполне примыкавшие к этим принципам в сфере международных отношений (да и внутренних), теперь держались иной политики, более благоприятной буржуазному либерализму, — политики невмешательства. Николай I, вначале пытавшийся склонить австрийского императора к совместному выступлению против «узурпатора» французского трона Луи-Филиппа, вскоре оставил эти усилия.

Тем временем нарастали противоречия между интересами России, Австрии и Пруссии.

Австрия была недовольна войной России на Балканах: австрийский канцлер Меттерних указывал на то, что помощь «греческим революционерам» противоречит принципам Священного союза. Николай I симпатизировал Австрии за её консервативную антиреволюционную позицию. Австрии симпатизировал и Нессельроде. Кроме того, поддержка со стороны Австрии могла бы развязать России руки на Балканах. Однако Меттерних уклонялся от обсуждения «турецкого вопроса». Но во время революции в Австрийской империи 1848—1849 годов он потерял свою должность, и у Николая I появилась надежда, что Австрия изменит свою позицию.

Летом 1849г., по просьбе императора Австрии Франца-Иосифа I, русская армия под командованием фельдмаршала Паскевича приняла участие в подавлении Венгерской национальной революции. Затем Россия и Австрия одновременно послали в Турцию ноты, в которых требовали выдать венгерских и польских революционеров. Посоветовавшись с английским и французским послами, турецкий султан ноту отклонил.

Тем временем Пруссия решила усилить свое влияние в Германском союзе. Это привело её к нескольким конфликтам с Австрией. Благодаря поддержке России все конфликты разрешались в пользу Австрии. Это привело к охлаждению отношений России с Пруссией.

После всего этого Николай I рассчитывал на поддержку Австрии в Восточном вопросе:

«Что касается Австрии, то я в ней уверен, так как наши договоры определяют наши отношения».

Но российско-австрийское сотрудничество не могло устранить российско-австрийские противоречия. Австрию, как и прежде, страшила перспектива появления на Балканах независимых государств, вероятно дружественных России, само существование которых вызвало бы рост национально-освободительных движений в многонациональной Австрийской империи. В итоге в Крымской войне Австрия, прямо в ней не участвуя, заняла антироссийскую позицию.

В первые годы после создания Священного союза, несмотря на различные взгляды его участников, европейские государства часто выступали единым фронтом, особенно в борьбе против свободомыслия. В то же время все внимательно следили друг за другом, строили свои прогнозы, вынашивали собственные планы.

Австрийский канцлер Меттерних усмотрел для Австрии угрозу в нарастающем революционномдвижении в России. Александр I, обеспокоенный положением внутри страны, в то же время не доверял членам Священного союза и, прежде всего, Меттерниху, от которого можно было ожидать любых непредсказуемых решений. Прусский король Вильгельм III, в свою очередь, опасался не только русской революции, русского императора, но и французского короля.

Конгрессы Священного союза. За время существования Священного союза состоялось четыре конгресса: в 1818 г. в Аахене; в 1820 г. в Троппау; в 1821 г. в Лайбахе; в 1822 в Вероне.

Первый конгресс проходил в сентябре—ноябре 1818 г. в Аахене. В нем приняли участие представители России, Австрии, Пруссии, Великобритании и Франции. Конгресс принял решение о присоединении Франции к Священному союзу как равноправного члена. Было решено также досрочно, не позже 30 ноября 1818 г., вывести с ее территории оккупационные войска. Размер контрибуции с Франции устанавливался в 265 млн франков.

Решение о присоединении Франции к Священному союзу было принято четырьмя державами с большой осторожностью. Еще в сентябре французское правительство обратилось к Австрии, России, Пруссии и Англии с предложением превратить четверной союз в пятерной. Россия ответила согласием. Другие страны проявили колебания и не торопились с положительным ответом. Англия не хотела сближения России и Франции. Австрии и Пруссии оно также внушало опасения. После долгих переговоров представители Австрии, России, Пруссии и Англии подписали 1 ноября 1818 г. конвенцию, содержание которой почти дословно повторяло положения акта, подписанного этими же державами еще в 1814 г. Четыре державы подтвердили свой союз и обязались в случае необходимости создать военную коалицию для поддержания порядка во Франции, если там произойдут какие-либо изменения. Только достигнув такой договоренности, члены Священного союза приняли решение о присоединении к нему Франции, сохранив, однако, в отношении нее все оговорки. Все это позволило французскому профессору А. Де-бидуру в книге «Дипломатическая история Европы» сделать вывод о том, «что Франция была допущена к участию в концерте великих держав лишь с заднего крыльца».

В декларации, подписанной в Аахене, участники Священного союза торжественно подтвердили свою решимость действовать в духе искреннего содружества и единодушия для поддержания мира на основе международного права. Говоря иными словами, пять держав вновь заявили о своей решимости сохранять существующие порядки и не допустить каких-либо общественно-политических изменений ни в Европе, ни в отдельных государствах.

Английская делегация добилась принятия решения, по которому вмешательство одних стран в дела других может осуществляться только по просьбе этих государств и с участием их представителей в переговорах. Однако уже через два года, на втором конгрессе, оно было изменено.

Второй конгресс состоялся в октябре—декабре 1820 г. в силезском городе Троппау по инициативе австрийской стороны. Готовиться к нему Меттерних начал с конца лета 1820 г. Дело в том, что Австрия спешила использовать положение в Неаполитанском королевстве, сложившееся в результате подъема национально-освободительного движения и революционных событий, для ввода австрийских войск. На конгресс приехали Александр I, Франц I и Фридрих Вильгельм III, а также представители многочисленного дипломатического корпуса.

В Троппау три страны — Россия, Австрия и Пруссия — подписали протокол, в котором было признано целесообразным применение военной силы против революционных повстанцев Неаполитанского королевства. Протокол гласил: «Для того чтобы гарантировать существующие порядки, в Неаполитанское королевство будут введены оккупационные войска. Военная оккупация будет выполнена австрийскими войсками от имени держав договаривающихся...», т.е. от имени России, Австрии и Пруссии. Таким образом, было признано право вооруженного вмешательства одних государств во внутренние дела других без какого-либо приглашения или предварительных переговоров.

Англия и Франция, дав понять, что не будут возражать и выступать против вступления австрийских войск в Неаполитанское королевство, однако, заявили, что они против самого «принципа вмешательства» в другие страны в неограниченной военной форме. Учитывая это, Александр I добился, чтобы в протокол конгресса было внесено положение о сохранении целостности Неаполитанского королевства. Кроме того, чтобы не допустить утечки информации о существующих разногласиях среди членов Священного союза, было решено не публиковать отрицательных протоколов конгресса.

Кроме Неаполя, революционные выступления произошли также в Испании и Пьемонте. Не случайно вопрос о подавлении их и восстановлении существовавших режимов занял основное место на конгрессе в Троппау, а затем и в Лайбахе.

Третий конгресс в Лайбахе (ныне Любляна), проходивший в январе— марте 1821 г., явился продолжением конгресса в Троппау. Поэтому иногда о них говорят как об одном Троппау-Лайбахском конгрессе Священного союза. В Лайбахе императоры России и Австрии, представители Англии и Франции вели переговоры с неаполитанским королем, другими итальянскими монархами, а также с папой Римским. Было принято решение принять участие в подавлении революционных выступлений в Неаполитанском королевстве и Испании. В результате в Неаполь были направлены австрийские войска, а в Испанию — французские. Россия, Австрия и Пруссия в связи с революцией в Пьемонте вновь подтвердили свою верность принципу Священного союза и подписанной 12 мая 1821 г. декларации.

Последний, четвертый конгресс Священного союза состоялся в Вероне в 1822 г. Накануне конгресса произошли события, повлиявшие на общее положение в Европе. В Англии после самоубийства Каслри министром иностранных дел с сентября 1822 г. стал статс-секретарь по иностранным делам Великобритании Дж. Каннинг. Трезво учитывающий происходящие в мире изменения и усиление роли крупной буржуазии, Каннинг стал поддерживать ее. Он понимал, что это позволит Англии занять более прочную позицию в Европе и значительно увеличить внешнеторговые связи.

Усилились также разногласия между участниками Священного союза. Возникли колебания в политике отдельных государств. Присущи они были и российскому императору Александру I. Не случайно в одно время в России было два министра иностранных дел. Один — К. В. Нессельроде, чиновник с консервативными взглядами, полностью поддерживал политику Меттерниха, а другой — граф И. А. Каподистрия, грек по национальности, отличался либеральными взглядами и выступал за активную помощь христианским народам в их борьбе против турецкого ига.

На Веронском конгрессе Великобританию представлял Веллингтон, которому Каннинг дал строжайшее указание не подписывать никаких документов, связанных с посылкой войск государств Священного союза в Испанию, и по возможности препятствовать выступлению России против Турции. Русскую делегацию возглавлял Александр I, австрийскую — Франц I, прусскую — Фридрих Вильгельм III. В работе конгресса приняли участие главы итальянских государств, представители Франции и ряда других держав.

Конгресс проходил в тяжелой внешнеполитической обстановке, вызванной революционными событиями в Испании, восстанием в Греции, обострением русско-турецкого конфликта. Обсуждался также вопрос о судьбе испанских колоний в Южной Америке. Россия, Австрия и Пруссия, желая поскорее подавить восстание и восстановить монархию в Испании, спешили принять решение о вступлении французских войск в Испанию. Они планировали также распространить военные действия и на испанские колонии в Южной Америке.

Россия, Австрия, Пруссия и Франция подписали 1 декабря 1822 г. протокол Веронского конгресса о революции в Испании. Четыре государства договорились о введение французских войск в Испанию в случае угрозы там существовавшему строю или «процесса, направленного против его августейшей особы, или подобного же свойства посягательства против членов его семейства». Выполняя это решение, в феврале 1823 г. Франция начала интервенцию в Испанию. И уже через три месяца французские войска вошли в Мадрид. Осенью испанский король Фердинанд VII вновь стал испанским королем.

Сложнее оказался вопрос с испанскими колониями в Южной Америке. Отправке туда французских войск воспротивилась Англия. Несмотря на интриги Меттерниха против Каннинга, в которые был вовлечен и английский король Георг IV, главе английского внешнеполитического ведомства все же удалось провести свое решение. Через посла Соединенных Штатов Америки он предложил американскому правительству занять совместную позицию в отношении испанских колоний. Это привело к тому, что американский президент Дж. Монро после консультаций со своими предшественниками и с членами кабинета министров обратился 2 декабря 1823 г. к конгрессу с посланием, в котором была определена принципиальная политика США в Западном полушарии. Эта политика, известная как «доктрина Монро», отражала противоположные политические интересы Европы и Америки. В доктрине подчеркивалось, что Соединенные Штаты не претендуют на вмешательство во внутренние дела европейских государств, но категорически выступают против распространения европейской системы как в Северной, так и в Южной Америке. В послании Монро к конгрессу говорилось: «В качестве принципа, с которым связаны права и интересы Соединенных Штатов, что американские материки, в силу свободного и независимого положения, которого они достигли и которое они сохраняют, впредь не могут рассматриваемы в будущем как объект для колонизации со стороны какой-либо европейской державы...»

Заявив о недопущении какого-либо вмешательства европейских государств в дела Северной и Южной Америки, США высказались и за свой нейтралитет в войне испанских колоний против метрополии.

Появлению «доктрины Монро» в известной мере способствовал Каннинг, предложивший США выработать общую линию в отношении борьбы испанских колоний. Однако, взяв на вооружение идею о необходимости разработки политики в Южной Америке, США устами статс-секретаря Дж. К. Адам-са заявили, что проводить ее будут не вместе с Англией, а самостоятельно.

«Доктрина Монро» в свое время сыграла положительную роль, так как помогла испанским колониям вести борьбу за свою независимость. Она также способствовала распаду Священного союза. Участникам Веронского конгресса Священного коюза пришлось отказаться от планов экскалации военных действий в латиноамериканские страны в интересах Испании. Вместе с тем США оставили для себя возможность вмешиваться в дела других стран Америки, и в частности Латинской. Такое положение создало естественное противостояние США и Англии в Центральной и Южной Америке. Более того, американское правительство использовало «доктрину Монро», суть которой сводилась к неразрывной связи роста могущества и благосостояния страны с ее территориальным расширением, для обоснования своих притязаний в Латинской Америке, а затем и во всем мире.

Спустя семьдесят два года эта идея нашла свое характерное выражение в «доктрине Олни», названной так по имени английского государственного деятеля, автора ноты правительства Великобритании в связи с пограничным спором между Венесуэлой и Британской Гвианой. Главный смысл этой доктрины состоял в вытеснении европейских стран из Латинской Америки. В то же время доктрина была направлена и против самих латиноамериканских стран.

«Доктрина Монро» объективно способствовала использованию экономического превосходства США для быстрого развития торговых связей с бывшими испанскими колониями. Все это еще больше обостряло англо-американские противоречия.

Внешнеполитический курс Дж. Каннинга. Политика Каннингаотличалась последовательностью. Еще в марте 1823 г. он писал английскому послу во Франции Ч. Стюарту, что провинции в Америке, сбросившие вассальную зависимость от испанской короны, отделяют от метрополий, однако время признания этих провинций будет зависеть от различных внешних обстоятельств... и что Испания была уже «давно проинформирована относительно этой точки зрения английского правительства». Семь месяцев спустя, в октябре 1823 г., в меморандуме двухдневной конференции Каннинга с французским послом в Англии князем Дж. Полиньяком обе стороны пояснили свои позиции в отношении бывших испанских колоний в Латинской Америке. Англия подтвердила, что отказывается от любых намерений установить с испанской Америкой «политические связи, выходящие за пределы деловых и торговых отношений». Франция, со своей стороны, заявила, что считает «совершенно безнадежным привести Латинскую Америку к состоянию ее прежней зависимости от Испании» и «не имеет какого-либо намерения или желания воспользоваться настоящим положением, чтобы приобрести какую-либо часть испанских владений в Америке или добиться каких-либо исключительных преимуществ».

Позднее Каннинг не раз заявлял о желании Англии заключить торговые договоры, в том числе и с Аргентиной, которая в то время называлась Республикой Буэнос-Айрес. В самом начале 1825 г. Англия официально признала Аргентину, Колумбию и Мексику самостоятельными государствами. При проведении такой политики Каннингу пришлось преодолеть сопротивление как внутри страны, так и за ее пределами. Отчаянные попытки остановить Каннинга предпринимали Меттерних, Фридрих Вильгельм III и многие другие высокопоставленные чиновники европейских государств. Надо отметить, что Александр I, понимая суть происходящего, не стал поддерживать тех, кто выступал против Англии по вопросу о бывших испанских колониях.

В борьбе с внутренней оппозицией, и прежде всего с королем Георгом IV, Каннинга поддержали английские банковские, промышленные и торговые круги, увидевшие в его политике возможность успешного развития английской экономики, а также парламент. Успех Каннинга оказался тяжелым ударом по Священному союзу.

Греческий вопрос. В Европе оставалось еще немало требующих решения проблем, прежде всего, греческое восстание против турецкого ига. В 1821-1822 гг. туркам удалось нанести большой урон восставшим. Султан Махмуд II приказал публично повесить патриарха Константинопольского. Тирания султана вызывала протесты и возмущение во многих европейских странах. В России широкие круги интеллигенции и религиозные деятели выступили с осуждением зверств, осуществляемых турецкими войсками по приказу Махмуда II. Действиями султана был возмущен и Александр I, но с принятием решительных шагов по их пресечению не торопился.

На все эти события очень быстро и решительно среагировал Кан-нинг. 25 марта 1823 г. он торжественно заявил, что Великобритания признает равноправие двух воюющих сторон, как турок, так и греков. Тем самым Англия признала греческое восстание законным, а отсюда вытекало, что она считает самостоятельным государством освобожденную восставшими греками территорию.

Это решение нанесло еще один удар по Священному союзу и вскрыло накапливавшуюся годами тайную неприязнь и вражду между Мет-тернихом и Александром I, в том числе их различную позицию по отношению к Турции. Политика Каннинга, поддерживавшего восставших греков, вынудила Александра I более внимательно отнестись к событиям в Греции, на которые он ранее не обращал необходимого внимания. В конце 1823 г. в России был разработан план о разделе греческой провинции Турции на три части, которым должна быть предоставлена автономия. Причем предполагалось, что верховная власть останется у султана, но осуществлять ее он должен под контролем европейских государств. Меттерних выступил против, так как увидел в этом предложении угрозу усиления влияния России на Балканах. Совершенно по-другому прореагировали в Лондоне. Каннинг понимал, что существование свободной Греции выгодно для Англии, и стал искать контакты с Россией. В 1824-1825 гг. позиции двух стран по греческому вопросу стали быстро сближаться.

Внешняя политика России при Николае I. В конце 1825 г. в России произошли события, которые изменили расстановку сил в Европе.

В ноябре 1825 г. в Таганроге неожиданно умер Александр I. Этот российский император, несмотря на противоречивость своего характера и своих действий, был умным человеком. Он сумел в трудной и очень сложной международной обстановке проявить себя искусным дипломатом. Начало нового царствования ознаменовалось жестоким под**,ением вос" ставших дека.6рИСТов, выступивших против самодержавие а введение конституции. Новый император Николай I заявил о себе К0* жесткий и принципиальный человек, сторонник сильной монархически власти.

В начале своего царствования Николай I, встретившись с рудными и сложными проблемами и не имея опыта внешнеполитически1 деятельности, проявлял осторожность. Шаг за шагом он стал вникать " проолемы внешней политики. Николай I обладал способностью хорогН< разбираться в людях, Поэтому сумел быстро оценить истинные намеР'ния членов правительства, канцлера Нессельроде и других высокопоставленных чиновников, а также Метгерниха. Во внешней политике он ре ишл Дв^ главные задачи. 11ервая состояла в борьбе с Турцией и продвижением России на Балканы, ВТОрая - в подавлении любых революционна? движении, где бы они щ, происходили. В греческом вопросе Николай I >зял КУР0 на сближение с Англией и Францией. При встречах с французским послом Ла Ферроно.\, русский царь оказывал ему подчеркнутое вн икание и всячески проявлял свою личную заинтересованность в развитии Дружественных отношений между Россией и Францией. Для сближения с Англией правительство использовало посла России в Ло«^эне Ливена и его супругу которые находились в дружественных отно'Н^иях с Кан" ниигом. Стремление российского императора к более теСИ°мУ сотрудничеству с А|1ГЛией, особенно в турецких делах, нашло понИ *ание У Кан" нинга. Он Направил со специальной миссией в ПетеР(УРг своего доверенного герцога Веллингтона, которому были даны с^бые полномочия в переговорах с Николаем I. Выполняя поручения кагнинга, Веллингтон долЖен был договориться о совместных действие с Россией против ТурцИИ1 с тем чтобы заставить султана не допустить дальнейшего уничтожения греческого населения на полуострове МореС- » случае неудачи подоб|Ю„ акции Англия считала необходимым, чтобы госсия объя-вила Турции войну и освободила Грецию. Однако целостно*™ Турецкой империи слод0ваЛо сохранить и не допустить захвата ее ]Ц»ливов.

Позиции русского императора состояла в том, что вое1«^1е действия России против Турции возможны, но только совместно с Англией. Что касается дальнейшей судьбы Турции, то она, по мнение российского императора, должна быть решена в более поздние сроки.

В беседах с Веллингтоном он заявил, что считает восс г:13ших греков бунтовщиками, но имеет свои счеты с Турцией. Уйдя от пРЯМ0Г0 ответа на английское предложение о совместном выступлении двух стран, Николай I вскоре послал Турции документ, являвшийся. 10 СУ™ дела-улътимату. \10М. в нем содержались следующие условия: во-первых, восстановление в Дунайских княжествах автономных учреждении (в политическом, гражданском и военном отношении) в том »те> как они существовали до 1821 г.; во-вторых, возвращение Сербии всех привилегий, которые ей были обещаны по Бухарестскому миру 1812 г., и освобождение из-под ареста всех депутатов; в-третьих, прибытие на русскую границу для переговоров турецких делегатов. Для ответа турецкой стороне был дан шестинедельный срок.

После направления ультиматума Николай готов был подписать соглашение с Англией. И 4 апреля 1826 г. Великобритания и Россия подписали Петербургский протокол, в котором констатировалось, что Греция должна стать особым государством со своим правительством, конституцией и законами. Султану предлагалось остаться ее верховным сюзереном. России удалось добиться включения в протокол пункта о том, что в случае отказа Порты от посредничества Англии в осуществлении предоставленных Греции прав каждая из стран, подписавших протокол, будет действовать «сообща или единолично». Протокол был подписан втайне.

Он получил неоднозначные оценки современников, а в последующие годы — и его исследователей.

В Лондоне текст протокола был воспринят положительно, но в то же время вызвал чувство неудовлетворенности. Каннинг понял, что не Англии удалось втянуть Россию в войну с Турцией, а наоборот. Действительно, для всех было очевидно, что султан Махмуд II не согласится добровольно уступить значительную часть своей территории. И следовательно, по протоколу, Англия должна будет вступить в войну и поддержать Россию.

Меттерних, ознакомившись с содержанием протокола, понял, что Священному союзу нанесен очередной удар, так как Россия выступает совместно с Лондоном, а Каннинг давно поддерживает греческих повстанцев против турок.

Махмуд II, узнав о русско-английской коалиции, принял ультиматум Николая I, согласившись на восстановление автономных учреждений в Дунайских княжествах и возвращение Сербии привилегий. Турецкие войска были выведены из Молдавии и Валахии, а сербские депутаты отпущены на свободу.

Однако понимая, что главные его проблемы еще впереди, турецкий султан решил выиграть время и подготовить к войне свою армию. С этой целью он стал затягивать переговоры и провоцировать Персию на войну с Россией. Однако Махмуд просчитался: разогнав янычар, он не смог быстро создать боеспособную армию. В Персии же русские одержали убедительные победы.

Русско-турецкие переговоры начались в Аккермане 1 августа 1826 г. Понимая тяжелое положение Турции, Россия выдвигала более жесткие требования. В конце концов 7октября 1826 г. турки были вынуждены подписать Аккерманскую конвенцию. Позднее Франция, после бесед в Лондоне и Петербурге, добилась своего участия в антитурецкой коалиции. Не смотря на скоропостижную смерть в августе 1827 г. Каннинга, три державы начали войну с Турцией и 20 октября 1827 г. турецко-египетский флот был уничтожен объединенной эскадрой в бухте Наварино.

За реализацией этих планов Николая I, связанных с борьбой за Черноморские проливы, постоянно наблюдали в Вене. Меттерних делал все, чтобы Россия не смогла нанести удар туркам, продвинуться на Балканах, окончательно освободить Грецию. Смерть Каннинга, убежденного сторонника освобождения греков, родила надежду как у турецкого султана, так и у Меттерниха, но первым министром Англии стал герцог Веллингтон, который был сторонником войны с Турцией.

Начавшаяся 7 мая 1828 г. русско-турецкая война на первых порах развивалась неудачно для русской армии, которая долгое время не могла сломить сопротивление турецких войск. Смена в руководстве Англии и неудачи русских войск на Балканах повлияли на активность Меттерниха, пытавшегося заручиться поддержкой Англии, Франции и Пруссии, заключить с ними соглашение против России и добиться прекращения войны. Но в столицах трех стран не хотели вмешиваться в ход военных действий, так как желали разгрома Турции, прекращения зверств над греками и освобождения их страны.

Русская дипломатия, осведомленная об этих намерениях Меттерниха, предприняла контрдействия и сообщила главам европейских государств о коварных действиях австрийского канцлера и его тайных связях с оппозиционными силами. Особенно подействовала на французского короля Карла X информация о связях Меттерниха с сыном Наполеона I, герцогом Рейхштадтским, которого австрийский канцлер собирался сделать французским королем. Эти и другие сведения, распространяемые русскими дипломатами, повлияли на положение Меттерниха. В архивах сохранились письма Меттерниха монархам Франции, Англии и Пруссии, в которых он оправдывался и пытался уверить их в том, что он ничего не затевал против России.

Летом 1829 г. русские войска под командованием генерала И. И. Дибича, нанеся поражение турецким войскам, заняли Адрианополь и подошли к Константинополю. Махмуд II запросил перемирия и заключения мирного договора. Договор был подписан 14 сентября 1829 г. в Адрианополе. Еще до подписания договора русская дипломатия провела большую работу, согласовывая свои требования к Турции с Англией. По этому договору к России отходили устье Дуная и острова. Россия получила право прохода своих торговых судов через проливы Дарданеллы и Босфор. Дунайские княжества, Молдавия и Валахия получали автономию. Вновь подтверждалось право свободной торговли на территории Османской империи.

Кавказское побережье Черного моря от устья Кубани до северной границы Аджарии

присоединение к России Грузии, Имеретии, Мингрелии, Гурии, Эриванского и Нахичеванского ханств.

Таким образом, победа России в войне с Турцией в 1828-1829 гг. значительно расширила русские территории на Дунае и на Кавказе, освободила Грецию и укрепила влияние России на юге Европы.

Еще в 1826-1828 гг. осложнились русско-иранские отношения. Россия была заинтересована в сохранении спокойствия на границе Ирана, что являлось гарантией мира на Кавказе. Особое значение это приобретало в условиях осложнения отношений с Турцией.

В Иране усиливалась тенденция к развязыванию реваншистской войны с Россией с целью вернуть Грузию и Северный Азербайджан. Немаловажную роль в развитии антирусских настроений сыграла находившаяся там обширная английская колония, в которой наряду с дипломатическими представителями были военные инструкторы. Они готовили иранские войска и помогали укреплять их крепости. Стремясь не допустить военных действий и решить положительно все назревшие вопросы даже ценой некоторых территориальных уступок, Петербург направил в Тегеран чрезвычайного посла князя А. С. Меншикова. Но это не помогло.

Летом 1826 г. более чем 60-тысячная иранская армия вторглась в пределы России. Численность русских войск не превышала 10 тыс. Тем не менее благодаря героизму и упорству русских иранские войска были остановлены. Получив подкрепление, русская армия перешла в наступление и к осени 1827 г. вступила на территорию Южного Азербайджана. В условиях, когда русское наступление активно развивалось, английская дипломатия, изменив курс, стала принимать меры к окончанию войны и заключению мира.

10 февраля 1828 г. был подписан Туркманчайский мирный договор между Россией и Ираном, который подвел итоги войны между двумя странами. Договор состоял из 16 статей. В нем провозглашался мир между Россией и Персией. К России отошли Эриванское и Нахичеванское ханства, граница между двумя странами стала проходить по реке Араке. Россия получила свободу плавания торговых судов по Каспийскому морю и монопольное право иметь военный флот. Иран должен был выплатить ей контрибуцию в размере 20 млн рублей (серебром). Обе стороны обменялись миссиями в ранге посланников.

В составлении условий договора принимал участие А. С. Грибоедов, который в мае 1828 г. был вновь направлен в Иран в звании министра-резидента. 11 февраля 1829 г. во время погрома российской миссии фанатически настроенными иранцами А. С. Грибоедов трагически погиб.

Что касается Греции, то договор признавал за ней автономию, а с 1830 г. она стала независимым государством.

Революции 1830-х годов. 1830 г. ознаменовался революционными восстаниями в Европе, которые продолжались до 1848 г. И опять всё началось во Франции, где 25 июля 1830 г. Карл X подписал ордонансы, которые отменяли французскую конституцию. В результате в стране начались массовые выступления, и через три дня боев в Париже победила революция. Король бежал. На престол вступил герцог Орлеанский, который принял имя Луи Филиппа I.

Николай I очень быстро среагировал на парижские события. Сначала он дат указание сообщить поверенному в делах Франции Бургоэну о разрыве дипломатических отношений и передать ему его паспорта. Однако после личной встречи с ним он изменил свое первоначальное решение, но заявил, что он не может признать Луи Филиппа французским королем. Россия предприняла попытки, чтобы организовать совместную русско-австро-прусскую интервенцию против Франции. Но ни Вена, ни Берлин не приняли русские предложения. Более того, послом в Англии стал Талейран, которому удалось значительно улучшить англо-французские отношения. Этот просчет и ненужное упорство Николая I в дальнейшем дорого обошлись России. Отношения с Францией были основательно и надолго испорчены. От России стала отходить и Англия. Что касается Австрии, то она всегда была настроена антирусски. Пруссия же в условиях, когда Россия попадала в изоляцию, избегала всяких контактов со своим бывшим партнером.

Если летом 1830 г. революционные события развернулись в Париже, то в конце того же года они вспыхнули во владениях русского императора в Польше. Польское восстание можно разделить на два этапа. Первый начался с ноября 1830 г., когда варшавский сейм принял постановление о низложении императора Николая I с престола Царства Польского, и длился до января 1831 г.; второй этап продолжался до сентября 1831 г. и закончился взятием русскими войсками Варшавы. На протяжении всего Польского восстания ни одна европейская страна не вмешивалась в происходящие события. Русскому императору при молчаливом согласии монархов европейских государств удалось сравнительно быстро справиться с восставшими поляками и сохранить старый порядок и состав своей империи.

Революционные движения XIX в. на этом, однако, не кончились. Они продолжали развиваться и оказывать все возраставшее воздействие на ход исторического развития и на международное положение как в отдельных регионах, так и в мире в целом. Хотя это может показаться парадоксальным, но Священный союз, созданный консервативными силами для борьбы с революционными и национально-освободительными движениями, сам стал их жертвой. Именно революционные движения и национально-освободительная борьба, вспыхивавшая в течение 15 лет то в одном, то в другом регионе мира, привели к его распаду. На рубеже 30-х годов XIX столетия этот оплот самодержавного правления европейских государств практически прекратил свое существование.

40) 1. Венский конгресс. Венский конгресс - уникальное для своего времени явление; в результате работы конгресса был не только проведен территориальный передел в Европе; были выработаны те принципы, которые легли в основу дипломатической практики во всем мире, а не только в Европе. Что же произошло на Венском конгрессе (1814-1815 гг.)? Собрались представители всех великих европейских держав для совместного обсуждения проблем, представляющих взаимный интерес; при этом в работе конгресса активное участие принимали два императора - Франц I и Александр I. До того даже двусторонние встречи в верхах (вроде свидания Наполеона и Александра в Тильзите) были большой редкостью.  Хотя (по вполне понятным причинам) тон на конгрессе задавали великие державы-победительницы в войне с Наполеоном (Англия, Австрия, Пруссия и Россия), тем не менее к работе конгресса были привлечены и побежденная держава (Франция), и второразрядные державы (Швеция, Испания, Португалия).  ** И здесь все без исключения историки дипломатии вынуждены отдавать должное ^ Талейран-Перигору, князю Беневентскому, французскому министру иностранных дел. Как человек он отличался, мягко говоря, чрезвычайной гибкостью своих принципов. Так ведь и время было, как говорится, героическое, но суровое, и на фоне таких своих современников, как Робеспьер и Наполеон, Талейран с его мздоимством выглядит просто невинным шалуном. Но в истории дипломатии он остался не только и не столько как взяточник, казнокрад, предатель и двойной агент, а как человек, заложивший основы первой в мировой истории работоспособной системы международных отношений. Именно благодаря настойчивости и дипломатическому искусству Талейрана (а также, нужно сказать, наличию хорошо информированных тайных агентов) ему удалось добиться участия как Франции, так и малых держав в работе подготовительного комитета конгресса, а также того, чтобы будущие постановления конгресса соответствовали бы принципам международного права. *** 8 октября 1814 г. Талейран принудил 4 державы-победительницы подписать декларацию, согласно которой в подготовительный комитет Венского конгресса должны были войти не только Великобритания, Австрия, Пруссия и Россия, но и Франция, Испания, Португалия и Швеция. Только в ходе пленарных заседаний конгресса могли быть приняты окончательные решения; наконец, будущие постановления должны соответствовать принципам международного права.  Это был первый, но не единственный успех выдающегося дипломата: к марту 1815 г. он сумел совершенно расстроить антифранцузскую коалицию; державы-победительницы, и прежде всего Австрия и Великобритания, очень скоро поняли, что без Франции они не смогут обойтись. Действительно, сильная Франция была нужна Австрии, чтобы сдерживать прусские притязания на Саксонию, а русские - на Польшу. В свою очередь, Лондону был нужен партнер на континенте, способный противостоять чрезмерному усилению России на Востоке. Наконец, хотя Венский конгресс был своего рода дипломатической дуэлью между Александром I и Талейраном, тем не менее и русский царь отдавал себе отчет в том, что ему может понадобиться сила на западе Европы, способная уравновесить чрезмерно усилившуюся Пруссию. Впрочем, в то время, в начале XIX столетия, никому и в голову не могло прийти, что ^ Пруссия сможет угрожать европейскому равновесию. Тогда это была самая слабая среди всех великих держав; страшное поражение, которое пруссаки потерпели в октябре 1806 г., после вторжения наполеоновских войск в Пруссию, когда последняя фактически перестала существовать - все это было слишком свежим в памяти людей, собравшихся в Вене осенью 1814 г. В этих условиях у прусской правящей верхушки не было иного выхода, кроме тесного альянса с могущественной Российской Империей. Только союз с Петербургом должен был помочь Берлину решить важнейшую задачу, стоявшую перед прусской правящей верхушкой - округлить владения Пруссии и увеличить общее число ее подданных. Дело в том, что общая численность населения Пруссии в то время не достигала 10 млн. чел., что в то время считалось тем минимальным демографическим потенциалом, которым должно располагать всякое государство, чтобы считаться великой державой. В общем, Пруссия претендовала на Саксонию - и в этом русский царь был готов поддержать своего союзника, прусского короля Фридриха-Вильгельма III (ведь тот, кто обладает Саксонией - тот обладает проходами в Богемских горах, т.е. кратчайшим путем на Вену; таким образом Саксония превратилась бы в постоянное яблоко раздора между Австрией и Пруссией, что исключало бы сближение двух этих немецких держав). В свою очередь Петербург претендовал на польские земли прусского захвата, из которых Александр I хотел образовать Царство Польское, конституционное государство с внутренним самоуправлением под скипетром русского царя.  С этими планами, по вполне понятным причинам, была совершенно не согласна Вена: австрийцам совершенно не улыбалась перспектива усиления ее ближайших соседей, Пруссии и России. Впрочем, отрицательное отношение к расширению владений российского императора и прусского короля не означало, что сами австрийцы не хотели бы округлить владения австрийской империи - прежде всего в Италии. Что касается Великобритании, то последняя не претендовала на какие-либо территории в Европе. Все территориальные приобретения, которые англичане произвели в ходе революционных и наполеоновских войн - и прежде всего в Индии (Бенгалия, Мадрас, Майсор, Карнатик, район Дели и мн. р.) - были осуществлены далеко за пределами континента. Англичане добились своей цели, сокрушив былое колониальное могущество Франции в Индии и Вест-Индии, и теперь им также нужна была сильная Франция как важнейший фактор европейского равновесия.  Талейран верно понял изменившийся характер отношений в победоносной антифранцузской коалиции, и прежде всего стремление Вены и Лондона противопоставить надежную преграду наметившейся "оси" Петербург - Берлин. Французский министр не сомневался в том, что поддержка Парижем позиции Вены в саксонском вопросе предопределит франко-австрийское сближение. Потому на протяжении всей осени 1814 г. главные его усилия были направлены на восстановление франко-британских отношений.  Упорное нежелание англичан пойти на сближение с Францией во многом объяснялось продолжающейся войной с США. Подписание англо-американского мирного договора в Генте 24 декабря 1814 г., однако, развязывало англичанам руки, и уже 3 января 1815 г. был подписан Талейраном, Меттернихом и Кэсльри "Секретный трактат об оборонительном союзе, заключенном в Вене между Австрией, Великобританией и Францией, против России и Пруссии". В соответствии с этим договором, в случае нападения на любую из держав-подписантов все они обязываются выставить на поле боя 120 тыс. пехоты и 30 тыс. кавалерии, с соответствующим количеством артиллерии. Содержалась оговорка о том, что если Великобритания не выставит условленного количества солдат, она уплачивает за каждого отсутствующего военнослужащего 20 фунтов стерлингов.  Данное соглашение, бесспорно, явилось венцом дипломатического искусства князя Беневентского. Разумеется, он не собирался воевать ни с Россией, ни с Пруссией; он собирался "всего лишь" развалить антифранцузскую коалицию - и он это сделал. "Теперь, государь, коалиция /антифранцузская - Б.В./ уничтожена, и уничтожена навсегда, - писал Талейран Людовику XVIII. - Не только Франция уже не изолирована в Европе, но Ваше Величество оказались в такой системе союзов, которую не могли бы дать и пятьдесят лет переговоров".  Все изменилось, однако, 1 марта 1815 г., когда, по сообщению одной парижской газеты, корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан. Начались наполеоновские "100 дней". Через 20 дней - по сообщению той же самой газеты - Его Императорское Величество под восторженные крики верноподданных изволил прибыть в Париж. За это время, с одной стороны, была сформирована новая антифранцузская коалиция, а с другой - почти все успехи Талейрана были сведены на нет.  *** Курьезный факт в истории дипломатии - Людовик XVIII так торопился удрать от приближающегося к Парижу Бонапарта, что оставил на своем рабочем столе в Тюильри текст этого самого "Секретного трактата об оборонительном союзе" от 3 января 1815 г.! И первое, что сделал Наполеон - отослал этот самый злополучный текст императору Александру! Можно себе представить, с каким безграничным доверием относился после этого к Талейрану Александр  *** Но дело было не только в личном доверии. Одно дело представлять законного государя, руководителя великой державы, другое - беглеца, вынужденного спасаться от внезапно появившегося Бонапарта. Людовика XVIII заставили пересмотреть результаты Парижского трактата 30 мая 1814 г., в соответствии с которым Франция оставалась независимой и великой державой. После наполеоновских "100 дней" об этом не могло быть и речи - Франция была оккупирована иностранными войсками; союзники настояли на полном разоружении французской армии и сдаче крепостей. К середине августа 1815 г. на территории Франции было свыше 1 млн. иностранных войск, и они все прибывали и прибывали - такой ужас внушала побежденная нация всей Европе. Общий размер оккупационных расходов, наложенных на Францию - 700 млн. франков. В течение трех лет на территории Франции должны были оставаться иностранные войска; французы должны были отказаться от нескольких пограничных крепостей. В то же время Франция сохраняла свои территории в границах 1792 г. Тем не менее, Франция не была исключена из формирующегося концерта великих держав: она принимала участие в работе всех международных конгрессов, от Аахена до Вероны, причем именно как великая держава. А ведь в прежние времена судьба потерпевших военное поражение великих держав была ужасна - они просто исчезали с политической карты мира (хорошо, если только как великие державы!). Пример - Польша, Венеция, которые прекратили свое существование в качестве суверенных государств в конце XVIII столетия.  В ноябре 1818 г., после окончания союзной оккупации Франции, четыре державы пригласили его христианнейшее величество Людовика XVIII отныне присоединиться своими советами и силами к австрийскому, английскому, прусскому и русскому монархам для соблюдения существующих трактатов и установленных ими и признанных всеми европейскими государствами отношений. Таким образом было окончательно оформлено участие Франции в европейском концерте великих держав. Именно Венский конгресс создал прецедент регулярного созыва международных конференций великих держав, в ходе которых великие державы получили возможность обсуждать и находить решения международных проблем. В первые годы существования европейского концерта обсуждались, преимущественно, общеевропейские проблемы; в последующие годы державы созывали своих представителей для решения конкретных международных проблем (напр., Парижский конгресс 1856 г., на котором были подведены итоги Крымской войны). При этом державы считались с решениями конгрессов - по крайней мере до тех пор, пока не принимались новые решения (так, территориальные установления Венского конгресса были в конечном итоге отменены в той части, которая касалась Италии и Германии, но их отмена была подтверждена открытым или молчаливым согласием великих держав).  Но не только более или менее регулярные международные конференции стали отличием системы европейского концерта. Огромное развитие получили в тот период различные отрасли международного права (от урегулирования навигации по международным рекам в 1815 г. до Гаагских конвенций о законах и обычаях войны 1900-1907 гг). Подведем итоги: в ходе работы Венского конгресса была создана система международных отношений, которая повысила управляемость этих отношений; в основе структуры этой системы лежали: а) кодификация в международной практике ведущего положения великих держав-членов европейского концерта; 2) расширение практики дипломатических контактов, в том числе и на высшем уровне; 3) развитие международного права. С позиций сегодняшнего дня нельзя не признать крайнюю слабость и неэффективность этой структуры.  *** Так, например, в то время совершенно отсутствовали региональные и глобальные организации безопасности; на крайне примитивном уровне находился международный мониторинг; совершенно не было такого сильно действующего средства, как, например, миротворческие операции. *** И все-таки, несмотря на все недостатки этой структуры, ОНА РАБОТАЛА! Она делала главное - обеспечивала прочный мир и международную стабильность. Так, между 1815 и 1854 гг. (а также между 1871 и 1914 гг.) в Европе НЕ БЫЛО КРУПНЫХ ВОЙН МЕЖДУ ВЕЛИКИМИ ДЕРЖАВАМИ!! Это достижение системы представляется воистину уникальным - особенно если вспомнить, что творилось в Европе раньше...  ^ 2. Принцип легитимизма и "Священный союз" Особо хотелось бы сказать о классовом содержании системы европейского концерта. Вплоть до революций 1848-1849 гг. система была Священным союзом реакционных монархий, направленным против народов.  *** Собственно, сам Священный союз, эта мистическая декларация, датированная 26 сентября 1815 г. (Дебидур А. Дипломатическая история Европы. В 2-х тт. Т. 1. - М.: 1994. - С. 96), была плодом мистического и религиозного настроения императора Александра I. В этом странном документе говорилось, что страны-подписанты имеют целью открыть перед лицом Вселенныя их непоколебимую решимость как в управлении вверенными им государствами, так и в политических отношениях ко всем другим правительствам, руководствоваться не иными какими-либо правилами, как заповедями сея Святые Веры, заповедями любви, правды и мира, которые, отнюдь не ограничиваются приложением их единственно к частной жизни, долженствуют, напротив того, непосредственно управлять волею царей и водительствовать всеми их деяниями, яко единое средство, утверждающее человеческие постановления и вознаграждающее их несовершенства. Кроме того, стороны обязались оставаться связанными узами действительного и неразрывного братства, считать себя как бы единоземцами, подавать друг другу во всяком случае и во всяком месте пособие, подкрепление и помощь, смотреть на себя по отношению к подданным как на отцов семейства, видеть в руководимых ими народах только членов единого народа христианского, управлять ими сообразно с учением Христа и заботиться о том, чтобы и подданные прониклись теми же стремлениями, что и государи.  *** Вообще-то Дебидур прав, говоря обо всем об этом как о безвредной фразеологии; вреда от всего от вышесказанного - не больше и не меньше, чем от Морального Кодекса Строителя Коммунизма. Пустой и звонкий документ - так отозвался о договоре Меттерних. Разумеется, при большом желании все это можно истолковать как обязательство везде и всюду вооруженной рукой поддерживать контрреволюцию.  На практике, однако, при отсутствии четких и однозначных обязательств очень сложно заставить великую державу делать что-то, что не соответствовало ее интересам, и история Священного союза дает тому немало примеров (срыв интервенции Священного союза в испанские колонии Южной Америки, фактическая поддержка многими членами европейского концерта национально-освободительной борьбы греческого народа, и мн. др.). С другой стороны, это соглашение о создании Священного союза фиксировало понимание принципа легитимизма как сохранение любой ценой "старого режима", т.е. феодально-абсолютистских порядков.  Но было и иное, деидеологизированное понимание этого принципа, в соответствии с которым легитимизм становился по сути дела синонимом понятияевропейского равновесия.  *** Вот как сформулировал этот принцип один из отцов-основателей системы министр иностранных дел Франции Ш. Талейран в своем отчете об итогах Венского конгресса: "Начала легитимности власти должны быть освящены прежде всего в интересах народов, так как лишь одни легитимные правительства прочны, а остальные, опираясь только на силу, падают сами, как только лишаются этой поддержки, и ввергают таким образом народы в ряд революций, конец которых невозможно предвидеть... конгресс увенчает свои труды и заменит мимолетные союзы, плод преходящих потребностей и расчетов, постоянной системой совместных гарантий и общего равновесия... Восстановленный в Европе порядок был бы поставлен под защиту всех заинтересованных стран, которые могли бы... совместными усилиями задушить при самом их зародыше все попытки его нарушения" (Талейран Ш. Мемуары. Старый режим. Великая революция. Империя. Реставрация. - М.: Издательство Института международных отношений, 1959. - С. 324, 329). *** Возникает, однако, вопрос: как все же понимать принцип легитимизма? Если понимать его как сохранение любой ценой, в том числе и ценой иностранной интервенции, старого режима, то легитимизму был брошен вызов еще в 20-е гг. XIX в., когда греки добились независимости и была сорвана интервенция в Южную Америку. Если же понимать его как принцип поддержания европейского равновесия, то ВСЕ без исключения великие европейские державы - и самодержавная Россия, и парламентская Англия, и республиканская (после 1871 г.) Франция - были легитимистскими державами; иными словами, они были готовы согласиться с изменением территориального статус-кво лишь в случае одобрения такого изменения со стороны других великих держав.  Таким образом, несмотря на радикальную смену классовой природы европейского концерта на протяжении XIX в., modus operandi ведущих европейских держав оставался неизменным: смена старой феодальной элиты на новый капиталистической класс не привела к радикальному слому сложившейся системы международных отношений, и во главе европейского концерта оставались те же великие державы (Англия, Франция, Германия, Австрия и Россия), что и в начале. Выяснилось, что революционная национальная буржуазия ничуть не меньше заинтересована в стабильности на международной арене, чем легитимные монархи и феодальная аристократия.  ^ 3. Раздел мира в соответствии с решениями Венского конгресса Каковы же были конкретно-политические последствия Венского конгресса?  Во-первых, был создан (по акту 8 июня 1815 г.) Германский союз . Этот союз не был государством, он был лишь союзом германских государств. Члены союза пользовались одинаковыми правами, вне зависимости от размеров государства-члена (и тут Пруссия пользовалась теми же правами, что и какой-нибудь вольный город). Требовалось единогласие при решении следующих вопросов: 1) основные законы Германского союза; 2) изменение основных учреждений Германского союза; 3) правовые вопросы; 4) религиозные вопросы. Неудивительно, что при таких порядках Союзный сейм во Франкфурте - основной орган Германского союза - скоро стал посмешищем всей Европы. Правда, члены Союза должны были защищать целостность всей Германии и не заключать сепаратных договоров. Но все члены Союза сохраняли полную свободу в военных и внешних делах; они не должны были лишь заключать союзы, направленные против Германского союза или отдельных государств-членов (совершенно пустая оговорка!). Войны между германскими государствами были воспрещены, однако никакой верховной судебной власти в Союзе создано не было. Впрочем, никакого единого правового поля также не было создано.  Во-вторых, в результате Венского конгресса были приняты следующие территориальные решения: 

1. Герцогство Варшавское отходило к России, за исключением Торуни и Познани, отошедших к Пруссии; Краков становился вольным городом; Восточная Галиция переходила к Австрии. 

2. 2/5 Саксонского королевства отходили к Пруссии. Кроме того, Пруссия получала Данциг и шведскую Померанию, Вестфалию, левый берег Рейна. В Ганноверском королевстве за Пруссией обеспечены военные дороги. 

3. Территориальные приращения получила Бавария, но Франкфуртскому герцогу его герцогство не возвращается; Франкфурт становится вольным городом. 

4. "Медиатизированные" Наполеоном князья остаются медиатизированными (т.е. они лишаются своих имений), но им выплачивается компенсация. 

5. Нидерландское королевство присоединяет к себе Бельгию и Люксембург. 

6. Сардинское королевство уступает Савойи Швейцарии и Франции, но получает взамен Геную. 

7. Австрия получает Венецию и Ломбардию. 

8. Образуется Нидерландское королевство, которое включает не только собственно Голландию, но и Бельгию и Люксембург. 

Территориальные постановления Венского конгресса создавали целый ряд очагов напряженности в различных регионах Европы - от Северного моря до Средиземноморья - и очень скоро Европе пришлось почувствовать на себе, что искусственное подавление воли народов чревато самыми серьезными последствиями. ^ 4. Европейская революция и "Священный союз" Но был и еще один фактор, с которым были вынуждены считаться и европейские монархи, и их министры, и этот фактор - РЕВОЛЮЦИОННАЯ БОРЬБА ЕВРОПЕЙСКИХ НАРОДОВ ЗА НАЦИОНАЛЬНОЕ ОСВОБОЖДЕНИЕ. В 1821 г. вспыхнуло восстание в Греции под руководством братьев Ипсиланти (кстати, бывшие адъютанты Александра I). Российское общество горячо сочувствовало гетерии (т.е. национально-освободительному движению греческого народа) (вспомните пушкинского Сильвио), причем эти симпатии были заметны на самом верху (так, царский министр иностранных дел Каподистрия был уроженец о. Корфу). В 1820 г. вспыхнули революции в Неаполе, в Испании и Пьемонте. Национально-освободительное движение народов, таким образом, бросало вызов как консервативным классовым установкам Венской системы, так и ее территориальным положениям.  Лидеры европейских держав попытались выработать общий ответ на этот революционный вызов. В первые годы после Венского конгресса достаточно регулярно проходили встречи глав государств и внешнеполитических ведомств в ходе конгрессов европейского концерта. ^ Конгресс в Аахене (сентябрь-ноябрь 1818 г.) окончательно оформил прекращение союзной оккупации Франции и, главное, Франция была принята в европейский концерт великих держав в качестве полноправного члена.  В чем причина столь необыкновенной милости к побежденной стране? Франция была нужна европейской реакции для борьбы с революцией. За допуск в привилегированный клуб великих держав Франции пришлось платить - в 1821 г. французские войска под командованием герцога Ангулемского подавили революцию в Испании, восстановив на троне ничтожество, труса и мракобеса Фердинанда VII. В целом, в ходе конгресса в Аахене лидеры великих держав охотно шли на взаимные уступки ради противодействия неумолимо надвигающейся ЕВРОПЕЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ.  *** Как отметил секретарь Аахенского конгресса Генц, монархи и министры поняли, что именно предписывал им их общий интерес... они пожертвовали своими второстепенными интересами... и заставили замолчать все остальные соображения перед высшею обязанностью предохранить власть от крушения путем избавления народов от их собственных заблуждений. Не вступая в договоры, они заключили соглашение относительно того, как бороться с надвигающейся грозой. *** Однако когда Александр I выдвинул на конгрессе предложение о создании всеевропейского монархического ареопага с правильными периодическими съездами для рассмотрения текущих международных вопросов, это предложение было отвергнуто английской стороной. Это было слишком даже для таких махровых реакционеров, как Кэстльри и Веллингтон, лидеров правящей британской олигархии.  ^ Конгрессы в Троппау - Лайбахе (1820-1821) проходили под огромным влиянием со стороны поднимающей голову европейской революции. Во время работы конгресса в Троппау дошли вести о семеновской истории, о восстании солдат Семеновского гвардейского полка. Все эти факторы позволили Меттерниху убедить Александра в том, что всему виной - его прежние заигрывания с либерализмом, и он присоединился к Меттерниху в осуждении восставших греков. Во имя торжества принципа легитимизма санкт-петербургский кабинет пошел на фактическое ущемление национальных интересов России, поскольку такая политика наносила ущерб российским политическим и экономическим интересам в регионе. Более того, Александр согласился с аргументами Меттерниха о необходимости контрреволюционных интервенций в Испании и Неаполе. Но не только национальные интересы православных народов - греков и русских - приносились в жертву принципу легитимизма, то есть сохранению в неизменном виде старых порядков. В Германии свирепствовала развязанная по указке Меттерниха Карлсбадская реакция (о которой мы еще поговорим) результатом которой было то, что всякая духовная деятельность, необходимая для национального подъема, была загнана в Германии в подполье.  Впрочем, Александру не удалось в Троппау ( как и в Аахене) склонить Великобританию к подписанию формального обязательства вмешиваться во внутренние дела других стран во имя борьбы с революцией. В Лондоне полагали, что опасным может быть лишь революционер по имени Наполеон; что касается всех остальных, то Кэстльри заявил, что было бы неправильно вооруженной рукой искоренять одни политические теории в пользу других. Столь либеральные взгляды руководителя британской дипломатии были вполне понятны: внутриполитическая обстановка в Англии была такой, что всякая внешняя солидарность с целями Священного союза была для правящей олигархии смерти подобной. В Великобритании ширилось движение за парламентскую реформу; на подъеме находилось и рабочее движение.  Позиция Лондона неизбежно вела к партикуляризации Священного Союза, когда государи поддерживали его принципы на свой страх и риск, и исключительно в своих собственных интересах.  Максимум, чего удалось в этих условиях добиться реакционерам в Троппау - это подписания Австрией, Пруссией и Россией декларации от 13 ноября 1820 г., в котором, в частности, говорилось: В тех случаях, когда в государствах, принимающих участие в европейском союзе, образ их внутреннего правления будет изменен путем восстания и когда это изменение будет представлять опасность для других членов союза, - эти государства будут исключены из числа участников на все времена, пока их состояние не будет представлять гарантий порядка и устойчивости. Союзные державы не только будут заявлять открыто о таком исключении, но кроме того, - оставаясь верными провозглашенным ими принципам и уважению к власти законного правительства и его свободной воле, - они обязываются отказывать в признании перемен, произошедших незаконным путем. Когда государства, в которых произойдут подобные перемены, будут угрожать другим близлежащим державам неминуемой опасностью и когда державы будут в состоянии оказать на них благотворное влияние, - сначала дружественные меры, а затем принудительную силу, поскольку применение таковой будет неизбежным. Нужно сказать, что эта декларация наделала в Европе много шума; лорд Кэсльри даже был вынужден категорически заявить, что Британия не присоединится к этой декларации; и даже король Людовик XVIII заявил, что он мог бы присоединиться к вышеназванному документу не иначе, как сославшись на свои обязательства по дарованной им конституции.  ^ На конгрессе в Лайбахе было принято решение об австрийской интервенции в Королевство Обеих Сицилий с целью восстановления у власти Фердинанда Бурбона. В марте 1821 г. австрийцы полностью подавили восстание в Неаполе, восстановив у власти реакционный монархический режим неаполитанских Бурбонов.  В ходе ^ Веронского конгресса (октябрь-декабрь 1822 г.) было принято решение об интервенции в Испании с целью восстановления у власти Фердинанда VII. В феврале 1823 г. началась французская интервенция, а уже 24 мая герцог Ангулемский, французский главнокомандующий, вошел в Мадрид, восстановив тем самым власть Фердинанда Бурбона жестокого и тупого тирана.  Но это был последний успех Священного союза. Англия, которая уже в Лайбахе и Вероне проявила прохладное отношение к контрреволюционным затеям лидеров Священного союза, заняла резко отрицательную позицию по отношению к предложению Меттерниха об интервенции в Южной Америке с целью восстановления там власти испанского короля. В январе 1825 г. Англия признала Аргентину, Колумбию и Мексику, сбросивших испанское колониальное иго. Характерно, что британский кабинет принял такое решение, невзирая на протесты Георга IV: британская буржуазия была тут целиком и полностью на стороне правительства, и королю и стоявшей за ним реакционной аристократической клике пришлось уступить.  ^ 5. Дальнейшая эрозия Священного союза (1830-1848). Итак, Англия фактически дезертировала из рядов Священного союза. И немудрено в самой Англии в тот период назревали события, которые не очень-то способствовали проведению реакционной внешней политики. Убедившись в том, что Великобритании более не угрожает наполеоновская тирания, английское общество смогло, наконец, уделить должное внимание давно назревшим и перезревшим внутренним проблемам. Начиная с 1830-х гг. Англия была охвачена движением за парламентские реформы, которое получило название чартизм. Парламентские реформы 1832-1867 гг. постепенно привели к ликвидации господства джентри (мелкопоместного провинциального дворянства) в палате общин; власть там перешла к торговой и промышленной буржуазии и финансовым кругам.  Последние же не испытывали ровным счетом никакой классовой солидарности по отношению к европейской аристократии и монархам. Наоборот, британская буржуазия увидела благоприятные для себя возможности в создании новых национальных независимых государств, власть в которых также находилась бы в руках национальной буржуазии. Таким образом, временный и непрочный союз британской буржуазии и континентальной аристократии, вызванный чрезвычайными обстоятельствами а именно, стремлением Наполеона к мировому господству прекратил свое существование; и европейские реакционеры сразу это почувствовали. Новый удар по Священному союзу был нанесен июльской революцией 1830 г. во Франции. События развивались так, что даже Николай I был фактически вынужден признать: во всем кругом виноват Карл Х и его приспешники (Полиньяк и др.). Ведь июльские события начались, как известно, с того, что 25 июля король подписал в Сен-Клу ордонансы, фактически отменявшие французскую конституцию, дарованную Людовиком XVIII (кстати, под сильнейшим нажимом со стороны Александра I).  Для российского кабинета эти планы французских реакционеров не были секретом; российский посол в Париже Поццо-ди-Борго пытался предостеречь Карла Х от гибельного шага, но все было напрасно. В отличие от 1814 г. у российского императора не было казаков в Париже, и советы Поццо-ди-Борго были проигнорированы. В итоге произошло то, чего больше всего опасался Николай победа революции, бегство короля, воцарение Луи-Филиппа, т.е. фактически смена классового характера французской монархии; отныне это была буржуазная монархия.  Нужно было что-то делать, и 17 августа царь разорвал дипломатические отношения с Францией и послал французскому послу в России Бургоэну его паспорта. Однако в тот же день Николай принял французского посла беспрецедентный случай в истории дипломатии! В начале беседы русский царь бил кулаком по столу и кричал: Никогда, никогда не могу я признать того, что случилось во Франции!. Французский посол, однако, не испугался: он твердо заявил Николаю, что антифранцузская коалиция 1814 г. в 1830 г. невозможна. Царь сразу сбавил тон: назвав посла любезным другом, он начал путано и сбивчиво говорить, что Россия не объявляет войны революционной Франции и вообще не будет принимать поспешных решений; что не следует доверять Англии и Австрии, и что именно он, Николай, является-де единственным и искренним другом Франции А что еще оставалось делать? Ясно было с самого начала, что июльская монархия получит полное признание со стороны Лондона, а воевать против буржуазной Франции без английского золота отсталые континентальные монархии просто не могли. Это была полная и жалкая капитуляция. Однако для очистки своей контрреволюционной совести Николай I послал своих эмиссаров графа А.Ф. Орлова и генерала Дибича - соответственно в Вену и Берлин. Граф Орлов, конфидент и личный друг Николая, прекрасно понимал, что неудача его миссии вряд ли удивит русского царя. Поэтому, быстро получив отказ австрийского кабинета в организации интервенции ради реставрации власти Бурбонов во Франции, Орлов не очень-то и расстраивался. Дибич, напротив, отнесся к именному повелению в высшей степени серьезно. Он начал развивать перед Фридрихом-Вильгельмом III широкие планы русско-прусской интервенции во Францию, поддержанные с юга Австрией. Прусский король даже и слушать все это не захотел, тем более что Меттерних дал ему знать, что ни о каком нападении Австрии на Францию и речи быть не может.  Скрепя сердце, Николай признал-таки Луи-Филиппа, но отношения были безнадежно испорчены. В то время как вся Европа практически мгновенно признала короля баррикад, позиция Санкт-Петербурга выглядела явным анахронизмом. И дипломатическая изоляция России в 1830 г. стала предвестником ее дипломатической изоляции в годы Крымской войны. Правда, вспыхнувшее в ноябре 1830 г. польское восстание несколько укрепило Священный союз, но в крайне ограниченном составе: теперь от Священного союза оставалась лишь коалиция трех реакционных восточноевропейских монархий Австрии, Пруссии и России да и то лишь по вопросу об удушениипольского национально-освободительного движения. *** Особо следует отметить, что лидеры ноябрьского восстания допустили несколько капитальных ошибок, которые очень облегчили Николаю задачу удушения восстания. Во-первых, 25 января 1831 г. польское революционное правительство низложило Николая I с польского престола, тем самым уничтожив либеральную конституцию 1815 г.: отныне русские цари могли править Польшей, не оглядываясь на эту конституцию, самую либеральную в то время в Европе; во-вторых, польская шляхта не собиралась освобождать крестьян от крепостного гнета; в-третьих, поляки претендовали не только на национальное освобождение, но и на восстановление Речи Посполитой в границах 1772 г., сразу настроив белорусское, украинское и литовское население против повстанцев. Все эти ошибки (особенно первая) привели к тому, что Англия и Франция выражали свое сочувствие Польше исключительно на словах. Что касается, например, Австрии, то последняя не только разоружила польский корпус, который, спасаясь от преследовавших его русских, перешел австрийскую границу, но и выдала его оружие русскому царю. *** Но насаждать порядки Священного союза Берлин, Вена и Санкт-Петербург могли лишь в своей сфере влияния; в Западной же Европе с властью Священного союза было покончено. В полной мере это проявилось в ходе Бельгийской революции 1830-1831 гг.  На протяжении всей осени 1830 г. Николай развивал кипучую энергию, пытаясь организовать крестовый поход против бельгийских смутьянов, каковой крестовый поход, очевидно, должен был плавно перейти в крестовый поход уже против революционной Франции. Австрия и Пруссия негодовали против очередного нарушения решений Венского конгресса, но дальше слов они не заходили.  После начала же ноябрьского восстания в Польше ни о какой интервенции против Бельгии уже не могло быть и речи. В ходе Лондонского конгресса держав 1831 г. никто уже не говорил о реставрации; заинтересованные державы (прежде всего Англия и Франция) хотели лишь получить дополнительные гарантии своей безопасности.  ^ 6. Крах "Священного союза". Постепенное отмирание "Священного союза" началось, таким образом, еще в 1820-е гг.: после Веронского конгресса 1822 г. конгрессы Союза больше не созывались. А после революции 1830 г. во Франции это стало просто невозможно: ну не приглашать же на эти контрреволюционные сборища реакционных монархов "короля баррикад" - тем более президента республики! Окончательно "Священный союз" добила Крымская война. После Крымской войны совершенно потерявший голову Нессельроде, как известно, вообще предлагал упразднить российское министерство иностранных дел: для него единственной возможной формой дипломатии была дипломатия "Священного союза". Горчаков, как известно, сформулировал новые цели и задачи российской дипломатии, главной из которых была защита национальных интересов новой, пореформенной России.  7. Выводы Итак, "Священный союз" прекратил свое существование вскоре после Венского конгресса, не добившись своих целей, а именно, подавления европейской революции. Значит ли это, однако (как утверждает Дебидур), что неудачу потерпели самые принципы Венского конгресса? Хотелось бы в этой связи напомнить, что в ходе работы Венского конгресса была создана система международных отношений, которая повысила управляемость этих отношений; в основе структуры этой системы лежали: а) кодификация в международной практике ведущего положения великих держав-членов европейского концерта; 2) расширение практики дипломатических контактов, в том числе и на высшем уровне; 3) развитие международного права.  И все эти достижения не были отменены после краха "Священного союза"; ведь и буржуазные конституционные монархии, и республики оказались весьма заинтересованными в стабильности и предсказуемости международных отношений. С этой точки зрения ВСЕ без исключения великие европейские державы - и самодержавная Россия, и парламентская Англия, и республиканская (после 1871 г.) Франция - были легитимистскими державами; иными словами, они были готовы согласиться с изменением территориального статус-кво лишь в случае одобрения такого изменения со стороны других великих держав.

39)Начало XIX в. было драматичным периодом в европейской истории. Почти 15 лет подряд в Европе гремели сражения, лилась кровь, рушились государства и перекраивались границы. В центре происходящих событий находилась наполеоновская Франция. Она одержала ряд побед над другими державами, но в конечном итоге потерпела поражение и лишилась всех своих завоеваний. Установление диктатуры Наполеона Бонапарта.  В конце 1799 г. во Франции произошел государственный переворот, в результате которого Директория была свергнута, а власть фактически перешла к генералу Наполеону Бонапарту. В 1804 г. он стал императором под именем Наполеона I. Первая республика, провозглашенная в 1792 г., пала, и во Франции была установлена Первая империя. Наполеон Бонапарт (1769—1821) родился на острове Корсика в бедной дворянской семье. После обучения в Парижской военной школе он служил в армии и в 24 года стал генералом. Наполеон работал до 20 часов в сутки, много читал и размышлял, хорошо изучил историю и литературу. Железная воля сочеталась у него с непомерным честолюбием, жаждой власти и славы. Французский император хотел управлять страной один. Он установил диктаторское правление и стал неограниченным властителем. Критика его политики грозила арестом и даже смертной казнью. За верную службу Наполеон щедро вознаграждал землями, замками, чинами и орденами. Наполеон на Сен-Бернарском перевале, 1801. Жак Луи Давид. Картина написана по заказу императора, исполнена с живописным блеском, но холодная и напыщенная. Образ Наполеона идеализирован. В отличие от дореволюционной королевской Франции, в которой главенствовало дворянство, в императорской Франции господствовала крупная буржуазия. Наполеон защищал прежде всего интересы банкиров, но его поддерживали и зажиточные крестьяне. Они боялись, что в случае прихода к власти свергнутой династии Бурбонов будут восстановлены феодальные порядки и отобраны земли, приобретенные во время революции. Рабочих император опасался и не позволял им проводить забастовки. В целом же политика Наполеона способствовала росту промышленного и сельскохозяйственного производства, сохранению и умножению богатства, хотя очень много средств уходило на военные цели. В 1804 г. во Франции был принят «Гражданский кодекс» (свод законов), который предусматривал защиту собственности, крупной и мелкой, от любых посягательств. Впоследствии он служил образцом для законодателей многих стран. Главной внешнеполитической целью империи было установление французского господства в Европе и во всем мире. Никому еще не удавалось покорить весь мир. Наполеон же был уверен, что сможет одолеть всех силой оружия. Для этого была сформирована многочисленная, хорошо вооруженная обученная армия, подобраны талантливые военачальники. Войны 1800—1807 гг. К началу XIX в. французы уже хозяйничали на территории ряда современных государств — Бельгии, Люксембурга, Голландии, Швейцарии, части Германии и Италии. Продолжая захватническую политику, Наполеон в 1800 г. нанес поражение Австрии, заставил ее признать все французские завоевания и выйти из войны. Из великих держав борьбу против Франции продолжала одна Англия. Она располагала самой развитой промышленностью и самым сильным флотом, но сухопутная армия англичан была слабее французской. Поэтому она нуждалась в союзниках для продолжения борьбы с Наполеоном. В 1805 г. на союз с Англией пошли Россия и Австрия, обладавшие крупными сухопутными силами и обеспокоенные завоевательными планами Франции. Активные военные действия возобновились на море и суше. Наполеон Бонапарт. Английская карикатура, 1810. «У себя дома и за рубежом я управляю с помощью страха, который я всем внушаю»,— говорил о себе Наполеон. В октябре 1805 г. английская эскадра под командованием адмирала Нельсона почти полностью уничтожила французский флот у мыса Трафальгар. Зато на суше Наполеону сопутствовал успех. 2 декабря он одержал крупную победу над русско-австрийской армией под Аустерлицем (сейчас г. Славков в Чехии). Бонапарт считал ее самой блестящей из сорока выигранных им сражений. Австрия вынуждена была заключить мир и уступить Франции Венецию и некоторые другие владения. Пруссия, обеспокоенная победами Наполеона, вступила в войну против Франции. Эскадра адмирала Нельсона. Этот крупнейший трехпалубный корабль нанес невосполнимые потери французскому флоту в Трафальгарском сражении. Но и Пруссия потерпела сокрушительное поражение, и в октябре 1806 г. французские войска вступили в Берлин. Здесь Наполеон издал декрет о континентальной блокаде, запрещавший французам и зависимым от Франции странам торговлю с Англией. Он стремился удушить своего противника экономической изоляцией, но от прекращения ввоза многих нужных английских изделий проигрывала и сама Франция. Военные действия между тем переместились в Восточную Пруссию. Здесь Наполеон одержал несколько побед над русскими войсками, доставшихся ценой больших усилий. Французская армия была ослаблена. Поэтому 7 июля 1807 г. в Тильзите (сейчас г. Советск в Калининградской области) Франция подписала с Россией договор о мире и союзе. У Пруссии Наполеон отнял более половины ее территории. От Тильзита до Ватерлоо. После подписания Тильзитского договора французские войска вступили в Испанию и Португалию. В Испании они впервые столкнулись с общенародным сопротивлением — здесь началось широкое партизанское движение — герилья. Под Байленом в 1808 г. испанские партизаны взяли в плен целую французскую дивизию. «Моими войсками, кажется, командуют не опытные генералы, а почтмейстеры»,— возмущался Наполеон. Национально-освободительное движение усиливалось также в Португалии и Германии. В сражении под Лейпцигом, известном как «битва народов» (октябрь 1813 г.), Наполеон потерпел сокрушительное поражение: погибло 60 тыс. солдат из его 190-тысячной армии. Французский император сначала решил усмирить испанцев и во главе большой армии вступил в Мадрид. Но вскоре он должен был возвратиться в Париж, так как назревала новая война с Австрией. Покорение Пиренейского полуострова так и не было завершено. Франко-австрийская война 1809 г. оказалась непродолжительной. В июле Наполеон одержал решающую победу под Ваграмом и отнял у Австрии значительную часть ее владений. Французская империя достигла вершины своего могущества и славы. Ее границы простирались от Эльбы до Тибра, в ней проживало 70 млн человек. Ряд государств находился в вассальной зависимости от Франции. Следующей задачей Наполеон считал подчинение Российской империи. Поход на Россию в 1812 г. закончился для него полной катастрофой. Почти вся французская армия погибла, сам император едва спасся. Остановить наступление войск своих противников (России, Пруссии, Австрии) обессиленная Франция не смогла — 31 марта 1814 г. они вступили в Париж. Наполеон отрекся от престола и был сослан победителями на остров Эльбу в Средиземном море. Во Франции была восстановлена династия Бурбонов, свергнутая революцией XVIII в., королем стал Людовик XVIII. Уже через несколько месяцев правление Людовика XVIII, стремившегося возродить дореволюционные порядки, вызвало сильное недовольство среди населения. Воспользовавшись этим, Наполеон высадился на юге Франции с небольшим отрядом в тысячу солдат и двинулся на Париж. Крестьяне встречали его возгласами «Смерть Бурбонам! Да здравствует император!». Солдаты переходили на его сторону. 20 марта 1815 г. Наполеон вступил в Париж и восстановил империю. Но против него был образован военный союз, в который вошли многие государства Европы. 18 июня 1815 г. английские и прусские войска нанесли наполеоновской армии окончательное поражение при Ватерлоо на территории Бельгии. Через 100 дней правления Наполеон вторично отрекся от престола и был сослан на остров Святой Елены в южной части Атлантического океана. Этот эпизод в истории Франции называют периодом «Ста дней». На острове Святой Елены Наполеон продиктовал мемуары, в которых признавал вторжение в Испанию и Россию двумя своими крупнейшими ошибками. 5 мая 1821 г. Наполеон умер. В 1840 г. его прах был перезахоронен в Париже. Битва под Ватерлоо. Итоги и значение наполеоновских войн.  Наполеоновские войны оказали противоречивое влияние на европейскую историю. Являясь захватническими по своему характеру, они сопровождались грабежами и насилием над целыми народами. В них погибло около 1,7 млн человек. В то же время буржуазная империя Наполеона подтолкнула феодальные страны Европы на путь капиталистического развития. На территориях, оккупированных французскими войсками, частично были уничтожены феодальные порядки, введены новые законы.

38) Великая французская революция

        буржуазно-демократическая революция 1789—94 во Франции, нанёсшая решающий удар по феодально-абсолютистскому строю и расчистившая почву для развития капитализма.

         В. ф. р. явилась закономерным результатом длительного и прогрессировавшего кризиса изжившей себя феодально-абсолютистской системы, отражавшего нараставший конфликт между старыми, феодальными производственными отношениями и выросшим в недрах феодального строя новым, капиталистическим способом производства. Выражением этого конфликта являлись глубокие непримиримые противоречия между третьим сословием, составлявшим подавляющее большинство населения, с одной стороны, и господствовавшими привилегированными сословиями — с другой. Несмотря на различие классовых интересов входивших в третье сословие буржуазии, крестьянства и городского плебейства (рабочих мануфактур, городской бедноты), их объединяла в единой антифеодальной борьбе заинтересованность в уничтожении феодально-абсолютистской системы. Руководителем в этой борьбе выступала буржуазия, которая была в то время прогрессивным и революционным классом.

         Основные противоречия, предопределившие неизбежность революции, были обострены государственным банкротством, начавшимся в 1787 торгово-промышленным кризисом, неурожайными годами, повлекшими за собой голод. В 1788—89 в стране сложилась революционная ситуация. Крестьянские восстания, охватившие ряд французских провинций, переплетались с выступлениями плебейства в городах (в Ренне, Гренобле, Безансоне в 1788, в Сент-Антуанском предместье Парижа в 1789 и др.). Монархия, оказавшаяся не в состоянии удерживать старыми методами свои позиции, была вынуждена пойти на уступки: в 1787 были созваны нотабли, а затем Генеральные штаты, не собиравшиеся с 1614.

         5 мая 1789 в Версале открылись заседания Генеральных штатов. 17 июня 1789 собрание депутатов третьего сословия провозгласило себя Национальным собранием; 9 июля — Учредительным собранием. Открытая подготовка двора к разгону Учредительного собрания (отставка Ж. Неккера, стягивание войск и т.п.) послужила непосредственным поводом к всенародному восстанию в Париже 13—14 июля.

         Первый этап революции (14 июля 1789—10 августа 1792). 14 июля восставший народ штурмом взял Бастилию (См. Бастилия) — символ французского абсолютизма. Взятие Бастилии явилось первой победой восставшего народа, началом В. ф. р. Король был вынужден признать революцию. В последующие недели революция распространилась по всей стране. В городах народ смещал старые органы власти и заменял их новыми буржуазными муниципальными органами. В Париже и в провинциальных городах буржуазия создавала свою вооруженную силу — Национальную гвардию (См. Национальная гвардия). Одновременно во многих провинциях (в особенности в Дофине, Франш-Конте, Эльзасе и др.) развернулись необычные по силе и размаху крестьянские восстания и выступления. Могучее крестьянское движение летом и осенью 1789 расширило и закрепило победу революции. Отражением огромного революционного подъёма, охватившего всю страну в начальный период революции, когда буржуазия смело шла на союз с народом и всё третье сословие выступало единым против феодально-абсолютистского строя, явилась Декларация прав человека и гражданина, принятая Учредительным собранием 26 августа 1789.

         Однако плодами революции воспользовалось не всё третье сословие и даже не вся буржуазия, а лишь крупная буржуазия и шедшее с ней вместе либеральное дворянство. Главенствуя в Учредительном собрании, муниципалитетах, в командовании Национальной гвардией, крупная буржуазия и её партия — конституционалисты (руководители — О. Мирабо, М. Ж. Лафайет, Ж. С. Байи и др.) стали господствующей силой в стране.

         Первый этап революции стал периодом господства крупной буржуазии; законодательство и вся политика Учредительного собрания определялись её интересами. В той мере, в какой они совпадали с интересами остальной части третьего сословия — демократических слоев буржуазии, крестьянства и плебейства — и способствовали разрушению феодального строя, они были прогрессивными. Таковы были декреты об отмене деления на сословия, о передаче церковного имуществ в распоряжение нации (2 ноября 1789), о церковной реформе (ставившей духовенство под контроль государства), об уничтожении старого, средневекового административного деления Франции и о разделении страны на департаменты, дистрикты, кантоны и коммуны (1789—90), об упразднении цехов (1791), об уничтожении регламентации и др. ограничений, препятствовавших развитию торговли и промышленности, и т.п. Но в главном вопросе революции — аграрном, крупная буржуазия упорно сопротивлялась основному требованию крестьянства — ликвидации феодальных повинностей. Принятые под давлением крестьянских восстаний решения Учредительного собрания по аграрному вопросу [4—11 августа 1789 об отмене некоторых феодальных привилегий (десятины, права на охоту и т.п.) и 15 марта 1790 об отмене «личных» феодальных повинностей и частично Триажа] оставляли в силе основные феодальные права и не удовлетворили крестьянства. Стремлением закрепить политическое господство крупной буржуазии и устранить народные массы от участия в политической жизни были проникнуты декреты (конец 1789) о введении цензовой избирательной системы и разделении граждан на «активных» и «пассивных» (декреты вошли в Конституцию 1791). Классовыми интересами буржуазии был продиктован и первый антирабочий закон — Ле Шапелье закон (14 июня 1791), запрещавший стачки и рабочие союзы.

         Антидемократическая политика крупной буржуазии, отделившейся от остальной части третьего сословия и превратившейся в консервативную силу, вызывала резкое недовольство крестьянства, плебейства и шедшей с ними демократической части буржуазии. Крестьянские выступления с весны 1790 вновь усилились. Активизировались народные массы в городах. Ухудшившееся продовольственное положение в Париже и контрреволюционные намерения сторонников королевского двора побудили народ Парижа 5—6 октября 1789 пойти походом на Версаль. Вмешательство народа сорвало контрреволюционные планы и заставило Учредительное собрание и короля переехать из Версаля в Париж. Наряду с Якобинским клубом (См. Якобинский клуб) всё большее влияние на массы приобретали и другие революционно-демократические клубы — кордельеров, «Социальный кружок» и др., а также такие органы революционной демократии, как издававшаяся Ж. П. Маратом газета «Друг народа». Последовательная борьба в Учредительном собрании небольшой группы депутатов во главе с М.Робеспьером против антидемократической политики большинства встречала всё большее сочувствие в стране. Выражением обострившихся классовых противоречий внутри бывшего третьего сословия явился так называемый варе́ннский кризис — острый политический кризис в нюне — июле 1791, возникший в связи с попыткой короля Людовика XVI бежать за границу. Расстрел 17 июля по приказу Учредительного собрания демонстрации на Марсовом поле парижан, требовавших отрешения короля от власти, означал превращение крупной буржуазии из консервативной в контрреволюционную силу. Происшедший накануне (16 июля) раскол Якобинского клуба и выделение конституционалистов в Клуб фельянов (См. Фельяны) также выражали совершившийся открыто раскол третьего сословия.

         События во Франции оказали большое революционизирующее влияние на прогрессивные общественные силы др. стран. В то же время против революционной Франции начал складываться контрреволюционный блок европейских феодальных монархий и буржуазно-аристократических кругов Великобритании. С 1791 подготовка европейских монархий к интервенции против французской революции приняла открытый характер. Вопрос о надвигавшейся войне стал главным вопросом политической борьбы в открывшемся 1 октября 1791 Законодательном собрании (См. Законодательное собрание) между группировками фельянов, жирондистов (См. Жирондисты) и якобинцев (См. Якобинцы). 20 апреля 1792 Франция объявила войну Австрии. В том же году в войну с революционной Францией вступили Пруссия и Сардинское королевство, в 1793 — Великобритания, Нидерланды, Испания, Неаполитанское королевство, германские государства и др. В этой войне «революционная Франция оборонялась от реакционно-монархической Европы» (Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд., т. 34, с. 196).

         С самого начала военных действий внутренняя контрреволюция сомкнулась с внешней. Измена многих генералов французской армии облегчила интервентам проникновение на территорию Франции, а затем наступление на Париж. В процессе могучего патриотического движения народных масс, поднявшихся на защиту революционного отечества, были созданы в кратчайшие сроки многочисленные формирования добровольцев (см. Федераты). Законодательное собрание было вынуждено объявить 11 июля 1792 «отечество в опасности». В то же время народный гнев обратился против тайных союзников интервентов — короля и его сообщников. Движение против монархии вылилось 10 августа 1792 в мощное народное восстание в Париже, возглавленное созданной в ночь с 9 на 10 августа Парижской Коммуной (см. в ст. Парижская Коммуна 1789-94). Победоносное восстание свергло существовавшую около 1000 лет монархию, сбросило стоявшую у власти крупную буржуазию и её партию фельянов, сомкнувшихся с феодально-дворянской контрреволюцией. Это дало толчок дальнейшему развитию революции по восходящей линии.

         Второй этап революции (10 августа 1792—2 июня 1793) определялся острой борьбой между якобинцами-монтаньярами и жирондистами. Жирондисты (руководители — Ж. П. Бриссо, П. В. Верньо, Ж. М. Ролан и др.) представляли торгово-промышленную и землевладельческую буржуазию, преимущественно провинциальную, успевшую получить некоторые выгоды от революции. Придя в качестве правящей партии на смену фельянам и переходя на консервативные позиции, жирондисты стремились остановить революцию, не допустить её дальнейшего развития. Якобинцы (руководители — М. Робеспьер, Ж. П. Марат, Ж. Ж. Дантон, Л. А. Сен-Жюст) не были однородной партией. Они представляли блок средних и низших слоев буржуазии, крестьянства и плебейства, то есть классовых групп, требования которых ещё не были удовлетворены, что побуждало их стремиться к углублению и расширению революции.

         Эта борьба, принявшая форму конфликта между Законодательным собранием, где главенствовали жирондисты, и Парижской Коммуной, где ведущую роль играли якобинцы, затем была перенесена в избранный на основе всеобщего избирательного права (для мужчин) Конвент,начавший работу 20 сентября 1792, в день победы французских революционных войск над интервентами при Вальми. На первом публичном заседании Конвент единодушно принял решение об упразднении королевской власти (21 сентября 1792). Во Франции была установлена республика. Вопреки сопротивлению жирондистов якобинцы настояли на предании бывшего короля суду Конвента, а затем, после признания его виновности, на вынесении ему смертного приговора. 21 января 1793 Людовик XVI был казнён.

         Победа при Вальми остановила наступление интервентов. 6 ноября 1792 при Жемапе была одержана новая победа, 14 ноября революционные войска вступили в Брюссель.

         Резкое ухудшение экономического и в особенности продовольственного положения вследствие войны способствовало обострению классовой борьбы в стране. В 1793 вновь усилилось крестьянское движение. В ряде департаментов (Эр, Гар, Нор и др.) крестьяне самовольно осуществляли раздел общинных земель. Очень острые формы принимали выступления голодающей бедноты в городах. Выразители интересов плебейства — «Бешеные» (вожди — Ж. Ру, Ж. Варле и др.), требовали установления Максимума (твёрдых цен на предметы потребления) и обуздания спекулянтов. Считаясь с требованиями масс и учитывая сложившуюся политическую обстановку, якобинцы пошли на союз с «бешеными». 4 мая Конвент, несмотря на сопротивление жирондистов, декретировал установление твёрдых цен на зерно. Упорное стремление жирондистов навязать стране свою антинародную политику, усиление репрессивных мер против народных движений, измена в марте 1793 ген. Ш. Ф. Дюмурье, тесно связанного с жирондистскими лидерами, и почти одновременное предание суду Марата свидетельствовали о том, что жирондисты, как в своё время фельяны, стали превращаться из силы консервативной в контрреволюционную. Попытка жирондистов противопоставить Парижу провинцию (где их позиции были сильны), сближение жирондистов с открыто контрреволюционными элементами сделали неизбежным новое народное восстание 31 мая — 2 июня 1793. Оно завершилось изгнанием жирондистов из Конвента и переходом власти к якобинцам.

         Начавшийся третий этап революции (2 июня 1793—27/28 июля 1794) был её высшим этапом — революционно-демократической якобинской диктатурой. Якобинцы пришли к власти в критический момент в жизни республики. Войска интервентов вторгались с севера, востока и юга. Контрреволюционные мятежи (см. Вандейские войны) охватили весь северо-запад страны, а также юг. Около двух третей территории Франции оказалось в руках врагов революции. Лишь революционная решимость и смелость якобинцев, развязавших инициативу народных масс и возглавивших их борьбу, спасла революцию и подготовила победу республики. Аграрным законодательством (июнь — июль 1793) якобинский Конвент передал крестьянам общинные и эмигрантские земли для раздела и полностью уничтожил все феодальные права и привилегии. Таким образом, главный вопрос революции — аграрный — был разрешен на демократической основе, бывшие феодально-зависимые крестьяне превратились в свободных собственников. Эта «действительно революционная расправа с отжившим феодализмом...» (Ленин В. И., там же, с. 195) предрешила переход на сторону якобинского правительства основных масс крестьянства, его активное участие в защите республики и её социальных завоеваний. 24 июня 1793 Конвент утвердил вместо цензовой конституции 1791 новую конституцию — гораздо более демократическую. Однако критическое положение республики вынудило якобинцев отсрочить введение в действие конституционного режима и заменить его режимом революционно-демократической диктатуры. Складывавшаяся в ходе напряжённой классовой борьбы система якобинской диктатуры сочетала сильную и твёрдую централизованную власть с идущей снизу широкой народной инициативой. Конвент и Комитет общественного спасения, ставший фактически главным органом революционного правительства, а также в известной мере и Комитет общественной безопасности располагали полнотой власти. Они опирались на организованные по всей странеРеволюционные комитеты и «народные общества». Революционная инициатива масс в период якобинской диктатуры проявилась особенно ярко. Так, по требованию народа Конвент 23 августа 1793 принял исторический декрет о мобилизации всей французской нации на борьбу за изгнание врагов из пределов республики. Подготовленное «бешеными» выступление плебейских масс Парижа 4—5 сентября 1793 заставило Конвент в ответ на террористические акты контрреволюции (убийство Ж. П. Марата, вождя лионских якобинцев Ж. Шалье и др.) поставить революционный террор в порядок дня, расширив репрессивную политику против врагов революции и против спекулятивных элементов. Под давлением плебейских масс Конвент принял (29 сентября 1793) декрет о введении всеобщего максимума. Устанавливая максимум на продукты потребления, Конвент в то же время распространил его и на заработную плату рабочих. В этом особенно ярко проявилась противоречивая политика якобинцев. Она сказалась также в том, что, приняв ряд требований движения «бешеных», якобинцы к началу сентября 1793 разгромили это движение.

         Якобинское революционное правительство, мобилизовав народ на борьбу с внешней и внутренней контрреволюцией, смело используя творческую инициативу народа и достижения науки для снабжения и вооружения многочисленных армий республики, созданных в кратчайший срок, выдвигая из народных низов талантливых полководцев и смело применяя новую тактику военных действий, уже к октябрю 1793 добилось перелома в ходе военных операций. 26 июня 1794 войска республики нанесли интервентам решающее поражение при Флёрюсе

         За один год якобинская диктатура разрешила главные задачи буржуазной революции, остававшиеся нерешенными в течение 4 предшествовавших лет. Но в самой якобинской диктатуре и в якобинском блоке, объединявшем классово разнородные элементы, были заложены глубокие внутренние противоречия. До тех пор, пока исход борьбы с контрреволюцией не был решен и оставалась реальной опасность феодально-монархической реставрации, эти внутренние противоречия оставались приглушёнными. Но уже с начала 1794 в рядах якобинского блока развернулась внутренняя борьба. Руководившая революционным правительством группировка робеспьеристов в марте — апреле поочерёдно разгромила левых якобинцев (см. Шометт, Эбертисты), стремившихся к дальнейшему углублению революции, и дантонистов, представлявших новую, нажившуюся за годы революции буржуазию, стремившуюся ослабить революционную диктатуру. Принятые в феврале и марте 1794 так называемые Вантозские декреты, в которых нашли выражение уравнительные устремления робеспьеристов, не были проведены в жизнь вследствие сопротивления крупно-собственнических элементов в аппарате якобинской диктатуры. От якобинской диктатуры стали частично отходить плебейские элементы и сельская беднота, ряд социальных требований которых не был удовлетворён. В то же время большая часть буржуазии, не желавшей далее мириться с ограничительным режимом и плебейскими методами якобинской диктатуры, переходила на позиции контрреволюции, увлекая за собой зажиточное крестьянство, недовольное политикой реквизиций, а вслед за ним и среднее крестьянство. Летом 1794 возник заговор против возглавлявшегося Робеспьером революционного правительства, приведший к контрреволюционному перевороту 9 термидора (27/28 июля 1794), свергнувшему якобинскую диктатуру и тем самым положившему конец революции (см. Термидорианский переворот). Поражение якобинской диктатуры было обусловлено углублением её внутренних противоречий и, главным образом, поворотом основных сил буржуазии и крестьянства против якобинского правительства.

         В. ф. р. имела огромное историческое значение. Будучи по своему характеру народной, буржуазно-демократической, В. ф. р. решительнее и основательнее, чем какая-либо др. из ранних буржуазных революций, покончила с феодально-абсолютистским строем и тем самым способствовала развитию прогрессивных для того времени капиталистических отношений. В. ф. р. заложила основу прочных революционно-демократических традиций французского народа, она оказала серьёзное и длительное влияние на последующую историю не только Франции, но и многих др. стран (их идеологию, искусство и литературу).

Антифранцузские коалиции — временные военно-политические союзы европейских государств, стремившихся к восстановлению во Франции монархической династии Бурбонов, павшей в период Французской революции 1789—1799 годах. Всего было создано 7 коалиций.

В научной литературе первые две коалиции именуют «антиреволюционными», начиная с третьей — «антинаполеоновскими».

I антифранцузская коалиция (1791—1797) [править]

Основная статья: Война Первой коалиции

В её состав входили: Англия, Пруссия, Неаполь, Тоскана, Австрия, Испания, Голландия.

В 1789 году во Франции произошла буржуазная революция. 14 июля восставшие с шумом овладели Бастилией. В стране установился буржуазный строй. В Петербурге начавшуюся революцию считали поначалу повседневным бунтом, вызванным временными финансовыми затруднениями и личными качествами короля Людовика XVI. С ростом революции в Петербурге начали опасаться распространения революции на все феодально-абсолютистские страны Европы. Опасения русского двора разделяли короли Пруссии и Австрии.

В 1790 году заключен союз Австрии и Пруссии с целью военного вмешательства во внутренние дела Франции, но ограничились разработкой планов интервенции и оказанием материальной помощи французской эмиграции и контрреволюционному дворянству внутри страны (Екатерина дала взаймы 2 млн руб. на создание наемной армии).

В марте 1793 года подписана конвенция между Россией и Англией об обоюдном обязательстве оказывать друг другу помощь в борьбе против Франции: закрывать свои порты для французских судов и препятствовать торговле Франции с нейтральными странами (Екатерина II отправила русские военные корабли в Англию для блокады французских берегов).

В конце 1795 года между Россией, Англией и Австрией был заключен контрреволюционный тройственный союз (в России началась подготовка 60-тысячного экспедиционного корпуса для действий против Франции).

Павел I не стал посылать снаряженный в августе 1796 года корпус в помощь Австрии, а своим союзникам (Австрии, Англии и Пруссии) заявил, что Россия истощена предшествующими войнами. Россия вышла из коалиции. Павел I на дипломатическом уровне пытался ограничить военные успехи Франции.

В 1797 году Наполеон захватил Мальту— остров, находившийся под личным покровительством Павла I, что побудило Павла объявить войну

II антифранцузская коалиция (1798—1802) [править]

Основная статья: Война Второй коалиции

В её состав входили: Англия, Россия, Турция, Австрия, Неаполитанское королевство.

II антифранцузская коалиция создалась в 1798 году в составе Австрии, Османской империи, Англии и Неаполитанского королевства. Военные силы России участвовали в военных действиях на море (в союзе с Османским флотом) и на суше (совместно с Австрией).

Черноморская эскадра под командованием Ф. Ф. Ушакова осенью 1798 года через Босфор и Дарданеллы вошла в Средиземное море, а затем в Адриатическое, где совместно с турецким флотом захватывает Ионические острова и штурмом берет крепость Корфу.

В июне 1799 года русские войска освобождают Неаполь, в сентябре — Рим.

Итальянский поход [править]

Основная статья: Итальянский поход Суворова

Командование соединенными русско-австрийскими войсками возложено на А. В. Суворова. 15-17 апреля 1799 года Суворов разгромил французов при реке Адде. После этого за 5 недель удалось изгнать французов из Северной Италии. Без боя были освобождены Милан и Турин.

Швейцарский поход [править]

Основная статья: Швейцарский поход Суворова

Австрия настаивала на переброске русских войск из Северной Италии в Швейцарию, занятую французами, на соединение с корпусом Римского-Корсакова, а оттуда уже идти во Францию.

Австрийцы не обеспечили суворовские войска продовольствием, предоставили неверные карты местности и, не дожидаясь подхода войск в Швейцарию, оставили в одиночестве корпус Римского-Корсакова перед превосходящими силами противника.

Спеша на выручку, Суворов избрал самый короткий и самый опасный путь — через Альпы, перевал Сен-Готард (24 сент. 1799 г. — битва за Чертов мост).

Но помощь Римскому-Корсакову запоздала — он был разгромлен.

С Альп спускаются 15 тысяч гренадеров и Павел возвращает их в Россию.

Победами русских воспользовались Англия и Австрия. Из-за того, что Англия как и Австрия не проявила должной заботы о русском вспомогательном корпусе, находившемся в Голландии и действовавшем против французов, и из-за того, что англичане заняли после освобождения о. Мальту, а австрийцы заняли оставленную Суворовым Северную Италию, Павел I разрывает отношения с ними и заключает новые союзы.

Заключается мир с Францией и подписывает союз с Пруссией против Австрии и одновременно с Пруссией, Швецией и Данией против Англии.

4-6 декабря 1800 года по инициативе Павла I заключается конвенция о вооруженном нейтралитете между Россией, Пруссией, Швецией и Данией.

12 января 1801 года Павел I отдал приказ, по которому 22,5 тыс. казаков при 24 орудиях под командованием Василия Петровича Орлова (1745—1801) — войскового атамана Донского казачьего войска должны были совершить Индийский поход— дойти до Хивы и Бухары и захватить британскую Индию. Казаки выступили в поход 28 февр.

9 февраля и 11 марта 1801 года — вышли указы, запрещающие отпуск русских товаров из британских портов и по всей западной границе не только в Англию, но и в Пруссию. На британские торговые суда, находившиеся в русских портах, наложено эмбарго.

III антифранцузская коалиция (1805) [править]

Основная статья: Война третьей коалиции

В её состав входили: Россия, Англия, Австрия, Швеция, Турция.

Русская дипломатия приняла участие в формировании коалиции в составе Англии, Австрии, Швеции и Сицилии.

• 25 октября 1804 года — заключен русско-австрийский союз.

• 2 января 1805 года — подписан союзный договор со Швецией.

• 11 апреля 1805 года — с Великобританией.

• 29 июля 1805 года — Вена особой декларацией заявила о своем присоединении к русско-английскому соглашению.

В отличие от первых двух она носила исключительно оборонительный характер. Не ставились цели восстановления Бурбонов. Коалиция создавалась, чтобы остановить дальнейшее распространение французской экспансии в Европе и защитить права Пруссии, Швейцарии, Голландии и Италии.

Союзниками Франции выступали Испания, Бавария, Вюртемберг и Дармштадт.

9 сентября 1805 года — австрийская армия вторглась в Баварию. Однако уже 25-26 сентября потерпела поражение от французской армии и начала отступление, имея большие потери. И 20 октября австрийская армия капитулировала. А 13 ноября была взята Вена.

10 ноября русские войска соединились с австрийскими подкреплениями и заняли ольшанские позиции.

20 ноября 1805 года в «Битве трех императоров» — Наполеона, Александра I и Франца II — под Аустерлицем объединенные русско-австрийские войска были разбиты французами.

26 декабря 1805 года Австрия подписала с Францией мирный договор в Пресбурге, выйдя из войны с крупными территориальными и политическими потерями. Священная Римская империя германской нации прекратила свое существование.

IV антифранцузская коалиция (1806—1807) [править]

Основная статья: Война четвёртой коалиции

В её состав входили: Англия, Россия, Пруссия, Саксония, Швеция.

19 июня и 12 июля были подписаны секретные союзные декларации между Россией и Пруссией. Осенью 1806 года сложилась коалиция в составе Англии, Швеции, Пруссии, Саксонии и России.

14 октября 1806 года — битва при Йене и Ауэрштедте, в которых прусская армия была полностью разбита французами. Армия как организованная сила Пруссии перестала существовать в один день. Вслед за этим произошло крушение Прусского королевства, которое в течение трех недель было завоевано французской армией.

21 ноября 1806 года в Берлине Наполеон подписал декрет о «блокаде Британских островов». В 1807 году к континентальной блокаде присоединилась Италия, Испания, Нидерланды, после Тильзита — Россия и Пруссия, в 1809 году — Австрия.

26 — 27 января 1807 года произошло сражение под Прейсиш-Эйлау, где армия русских и прусских солдат отбили все атаки французов.

2 июня 1807 года русская армия была разбита под Фридландом и отступила за Неман.

9 июня 1807 года подписано перемирие и через 2 дня его ратифицировал Александр I. 13 июня состоялась встреча двух императоров на плоту посреди реки Неман напротив города Тильзит.

V антифранцузская коалиция (1809) [править]

Основная статья: Война пятой коалиции

В апреле 1809 года образовалась коалиция в составе Австрии, Англии и Испании, представленной временным правительством (верховной хунтой).

10 апреля 1809 года австрийцы вторглись в Баварию, Италию и герцогство Варшавское. Наполеоновской армии в ходе 5 успешных сражений (при Тенгере, Абенсберге, Ландсгуте, Экмюле и Регенсбурге) удалось разделить австрийскую армию на две части: одна отступила в Чехию, другая — за реку Инн. Французы вошли в Австрию и 13 мая заняли Вену. 12 июня заключено австро-французское перемирие. 14 октября Франц II заключил с Наполеоном Шенбруннский мир, по которому Австрия лишалась выхода к Адриатическому морю; уступала Франции часть Каринтии и Хорватии, Крайну, Истрию, Триест и Фиуме, составившие Иллирийские провинции; Баварии — Зальцбург и часть Верхней Австрии; герцогству Варшавскому — Западную Галицию; России — Тарнопольский округ.

Александр I ограничился посылкой в Волынь на русско-австрийскую границу 20 тыс. корпус с формальным объявлением войны. Русские войска уклонялись от оказания помощи франко-польской армии в герцогстве Варшавском, оказавшейся в тяжелейшем положении в первый период военных действий, но заняли Краков (фактически город был передан австрийцами русским) и часть Галиции во второй период, когда австрийские войска перебрасывались на Дунай. серьёзных столкновений с австрийцами не было...

VI антифранцузская коалиция (1812—1814) [править]

Основная статья: Война Шестой коалиции

В коалицию вошли: Россия, Швеция, Англия, Австрия и Пруссия (последние две до начала 1813 года были союзниками Франции).

Предыстория: 5 апреля 1812 г. был заключён Петербургский союзный договор между Россией и Швецией. После начала вторжения Наполеона в Россию, 6(18) июля 1812 был подписанЭребруский мир между Россией и Великобританией, ликвидировавший состояние войны между двумя державами, существовавшее с 1807 года. 18(30) декабря 1812 в Таурогене прусский генерал Йорк подписал с русскими конвенцию о нейтралитете и увел войска в Пруссию. 18(30) января 1813 аналогичный Таурогенскому договор подписал командующий австрийским корпусом генерал Шварценберг (Зейченское перемирие), после чего сдал без боя Варшаву и ушел в Австрию.

Первым официальным актом, оформившим 6-ю коалицию, явился Калишский союзный договор между Россией и Пруссией, подписанный 15(27) февраля 1813 в Бреславле и 16(28) февраля 1813 в Калише.^[1]

Позднее к коалиции присоединилась Великобритания, а 10 августа 1813 г. и Австрия. В ходе кампании 1813 года к 6-й коалиции примкнул ряд более мелких германских государств.

VII антифранцузская коалиция. «Сто дней» Наполеона (1815) [править]

Основная статья: Сто дней

Когда 1 марта 1815 года Наполеон покинул остров Эльбу и 20 марта вошел в Париж, участники Венского конгресса уже 25 марта возобновили Шомонский трактат.

18 июня 1815 года — битва при Ватерлоо. Англо-голландско-прусская армия под командованием Веллингтона и Блюхера разгромила французов.

15 июля Наполеон сдался в руки Англии.

2 августа 1815 года — заключен договор, по которому Наполеон в качестве почетного пленного великих держав был выслан на о. Св. Елены.

37) Императрица Екатерина Вторая Великая царствовала с 1762 по 1796 гг., т.е. тридцать четыре года. 22го сентября 1762 года Екатерина Алексеевна была торжественно коронована в Москве, в Успенском Соборе.

Царствование Екатерины Великой занимает особое место в истории российской дипломатии. Это время наивысшего могущества страны, ее расцвета и изобилия.

Екатерина повела себя как опытный дипломат в голштинском вопросе. Она мастерски разыграла голштинскую карту, то поддерживая, то выступая против мирного договора с Данией, она вольно или невольно поощряла сумасбродства Петра Третьего, способствуя тем самым возникновению не любви у русского общества по отношению к своему супругу.

Внешнеполитические задачи, стоящие перед Императрицей в начале ее правления:

1. закрепление завоеваний на Балтике ;

2. выход к Черному и Азовскому морям;

3. налаживание южных торговых путей;

4. увеличение российского влияния в Польше и присоединение единоверных народов Украины и Белоруссии.

I. Проведение дипломатии Екатериной Великой в восточном направлении

Россия и Турция в XVIII веке постоянно находились в напряженных отношениях, время от времени обострявшихся войнами. Проблема выхода России к побережью Черного моря, имевшего большое значение для развития экономики страны стояла на повестке дня. В XVIII веке территория Ближнего Востока и Восточной Европы входили в подчинение Франции. Поэтому в первой русско-турецкой войне 1768-1774гг. Франция официально поддерживала Турцию, а Англия - Россию. Интересы Турции и России сталкивались на Северном Кавказе и в Закавказье. Несмотря на то, что в XVIII веке Турция пребывала в состоянии упадка, ее агрессивные замыслы, виды на Приднестровье и западную Украину были по-прежнему широкими. Сильное обострение отношений произошло летом 1767года, когда русские войска вторглись в Приднестровье. Таким образом разрыв всяких отношений с Турцией был неминуем.

Успехи России в войне ошеломили всю Европу. Военные победы 1771 года сделали турок более уступчивыми, и после объявления со стороны России об отказе от требований независимости Молдавии Турция заключила в 1772 году перемирие. В результате перемирия Турция согласилась на открытие переговоров в Фокшанах. Переговоры в Фокшанах состоялись 27 июля 1772 года. Однако ничего не вышло, переговоры зашли в тупик. Пришлось создавать новый конгресс в Бухаресте 29 октября, а перемирие продлили до марта 1773 года. Все пункты договора были обговорены, но Турция не соглашалась на передачу России Еникале и Керчи.

1774 год, июнь - русские войска совершили очередной поход за Дунай. Турки потерпели поражение и особенно сильное под городом Козлуджи, где Суворов разбил их войско.

В 1774 году Румянцев вступил в переговоры. 10 июля 1774 года в местности Кючук-Кайнарджи был подписан мирный договор. По которому: крепости Керчь, Еникале со степью между Бугом и Днепром переходят к России. Черное и Мраморное моря объявлены свободными для судов Российской Империи. Турция выплачивает России контрибуции в размере 5,5 млн. рублей. А также, права народов, подвластных Турции расширялись.

Также в 1775 году Англия просит послать русских солдат для участия в войне с североамериканскими штатами, на что Россия отвечает отказом. Это подтверждает рост влияния Российской Империи на международное положение в Европе.

В 80-х годах XVIII столетия существенные сдвиги в соотношении сил России и Турции произошли в Закавказье. В 1782 году грузинский правитель Ираклий II обратился к русскому правительству с просьбой войти в подданство России, сохраняя собственную автономию. Тогда в 1783 году был подписан Георгиевский трактат.

Летом 1788 года был создан Тройственный союз (Англия, Пруссия, Голландия), который был направлен против России.

1791 год, 23 декабря - Ясский договор, по условию которого Турция уступала России все земли Причерноморья. Также Турция была обязана возместить ущерб за набеги на Северном Кавказе.

II. Западное направление в дипломатии Императрицы Екатерины Великой

царствование екатерина дипломатия политика

Начавшаяся в 1777 году война за баварское наследство открывала перед Екатериной Алексеевной возможность удовлетворить ее давнее желание: выступать Европейском пространстве арбитром. Намечавшийся Баварский Кризис сначала мало затрагивал Российскую Империю. Россия считала, что проблема Австрии. В период Австро-Прусской войны за баварское наследство (1778-1779 годы) роль России в европейских делах возрастает. Екатерина наблюдает за этой войной и находит обстоятельства благоприятными для выхода на «сцену» России. В 1778 году Россия формально связана с Пруссией, был заключен Договор о союзнических отношениях между двумя государствами в 1777 году. Фридрих ІІ имел виды на территорию Польши. А Екатерина, в свою очередь, была намерена помешать любому разделению польских земель. Екатерина Алексеевна заставила Фридриха забыть про свои польские амбиции, Фридрих Великий намеревался получить контроль над Данцигом. С началом войны Фридрих обращается к России за поддержкой. Но Императрица не желала втягиваться в баварский конфликт, но была готова предложить свое посредничество. Выступив посредницей в улаживании конфликта между воюющими странами на Тешенском конгрессе в 1779 году, Екатерина по существу продиктовала свои условия примирения, восстанавливавшее равновесие в Европе. Для России главным было то, что она становилось гарантом Тешенского мира и исполнения его положений. Важно было и то, что она становилась гарантом установленного политического статуса в Европе, который подтверждал силу Вестфальского договора 1648 года и давал право России быть арбитром в спорах между германскими государствами. С мая 1779 года подтверждается право Российской Империи участвовать в делах Священной Римской Империи, это подтверждается договором. Сознавая свое обретенное могущество, Екатерина Великая решила приступить к переориентации своей внешней политики. К примеру, после баварского конфликта она планировала отказать Пруссии в союзничестве, могла свободно не отвечать на его призывы о помощи. В качестве главной черты екатерининской внешней политики следует выделить соответствие внешнеполитического курса долгосрочным интересам страны, гибкость, крайняя дипломатичность, хитрость.

III. Польский вопрос в политике Екатерины II

Смерть польского короля Августа III, как ее ни ждали, была внезапной. Теперь Россия сразу же объявила своего кандидата -- им был Станислав Понятовский. Случилось так, что в разгар предвыборных интриг курфюрст саксонский умер от оспы. Это ослабило борьбу с Пруссией, и на избирательном сейме в сентябре 1764 г. спокойно был избран Станислав Понятовский.

С 1764 г. по 1768 г. Польша снова находилась в постоянном внутреннем напряжении. Тяжелая дипломатическая борьба по диссидентскому вопросу шла с переменным успехом. Положение короля в этой ситуации было незавидное. Целиком обязанный русской императрице он постоянно получал от нее денежные субсидии.

Тем самым идея раздела вновь приблизилась к своей реализации. Больше того, фактический раздел Польши уже начался.

В 1770 г. Австрия захватила польские области Ципсе, Новиторга, Чорыстани, Велички и Бохни. Фридрих II одобрил этот захват и австро-прусское сближение усилилось. В этих условиях екатерининское правительство, наконец, решилось на раздел Польши.

В итоге длительных переговоров три державы, наконец, пришли к согласию: Австрия захватила Галицию, Пруссия -- Поморье и часть Великой Польши. Россия не претендовала на земли с коренным польским населением и получила Восточную Белоруссию с границами по Западной Двине, Друти и Днепру. Важным моментом раздела было обязательство Австрии содействовать России в заключении мира с Турции.

С окончанием русско-турецкой войны царское правительство вновь готово было ввести свои войска в Польшу, о чем вело переговоры с Австрией, но смерть Леопольда II временно вывела Австрию из игры. Последовало быстрое русско-прусское сближение. Участие Пруссии в интервенции против Франции было обусловлено разделом Польши. Летом 1792 г. между Пруссией и Россией подписан союзный договор, а в январе 1793 г. последовал договор о втором разделе Польши. Пруссия получила коренные польские земли -- Гданьск, Торунь и часть Великой Польши, а Россия -- Белоруссию и Правобережную Украину.

В 1795 г. Россия, Австрия и Пруссия предприняли третий и последний раздел Польши. Отныне Польша как государство прекратила свое существование. По третьему разделу к России отошли Западная Белоруссия, Литва, Курляндия и часть Волыни. Австрия и Пруссия захватили собственно польские земли, включая Варшаву и Краков..

Итоги. XVIII столетие и истории внешней политики России ознаменовано быстрым ростом её международного влияния, усилением роли в европейских делах.

- Тешенский конгресс 1778-- 1779 гг., где Россия сыграла выгодную для себя посредническую роль.

Результаты:

1. усиление российского влияния в Германии;

2. присоединение Крыма.

3. подписание Георгиевского трактата с Восточной Грузией в 1783 году.

- Кючук-Кайнарджийский мир, заключенный между Россией и Османской империей в 1774 году.

Результаты:

1. Россия удерживает за собой Керчь, Ени-кале, Азов, Кинбурн;

2. русские торговые корабли в турецких водах пользуются теми же привилегиями, что и французские и английские;

3. за Россией признается право защиты и покровительства христиан в дунайских княжествах;

4. Россия получает право иметь свой флот на Черном море и право прохода через проливы Босфор и Дарданеллы.

- Верельский мир, заключенный между Российской империей и Шведским королевством в 1790, положил конец русско-шведской войне 1788-1790гг.

Результаты:

1. восстановление «вечного мира», подтверждение незыблемости постановлений Ништадского мирного договора;

2. взаимное освобождение пленных;

3. установление правил взаимного салютования флотов на Балтийском море и собственных портах;

4. подтверждение разрешения российского правительства о беспошлинных закупках Швецией в русских балтийских портах хлеба на 50 тысяч рублей и пеньки на 200 тысяч рублей ежегодно.

- Раздел Польской территории 1772-1775 годы, в результате: присоединение территорий нынешней Белоруссии, Западной Украины, Литвы и Курляндии.

Российская империя завоевала решающий голос в делах общеевропейских.

В результате возросшее в течение XVIII века международное значение России сказалось и в том, что постепенно за ее правителями был признан присвоенный им императорский титул. Правительство Екатерины блестяще справилось с возложенными на него задачами. Широко известна ставшая крылатой фраза, сказанная канцлером А.Л. Безбородко Павлу I, что при Екатерине II «ни одна пушка в Европе не могла выстрелить без её разрешения»

IV. Дипломатические органы при Екатерине Великой

В 1718-1720 гг. Посольский приказ был преобразован в Коллегию иностранных дел (КИД). КИД действовал «по особому регламенту» и заведовал сношениями России с иностранными государствами.

Во главе Коллегии стояли Президент и его заместитель. Она разделялась на два отделения: секретную канцелярию и публичную.

Секретная канцелярия занималась приемом и отзывом иностранных дипломатов в России, отправкой российских дипломатов за границу, дипломатической перепиской, делопроизводством, составлением протоколов.

Публичная канцелярия ведала хозяйственными и почтовыми делами, а также делами народов, живущих в пограничных губерниях.

Расширение иностранного дипломатического представительства в России привело к образованию в Коллегии в 70-х годах XVIII в. так называемого «церемониального департамента». В 1796 г. был создан особый департамент азиатских дел. В период деятельности КИД выросла плеяда талантливых дипломатов, заложивших основные принципы и приемы русской дипломатии на длительный будущий период А. И. Остерман, Н. И. Панин, А. А. Безбородко.

36) История внешней политики России эпохи Петра Великого всегда привлекала к

себе внимание исследователей. Указанный период времени интересен прежде

всего тем, что именно тогда происходит резкое изменение направления

развития России как европейской державы. Первые работы, посвященные

изучению истории внешнеполитических связей Петра были созданы еще при его

жизни. Это такие литературные памятники, как «Записки» Желябужского И. А.,

«Разсуждение о причинах Свейской войны» Шафирова П. П.. Они представляют

огромную ценность, как источники. «Записки» Желябужского можно отнести к

жанру мемуаристики. Информацию, содержащуюся в данном документе, можно

разделить на три группы. Повествование о событиях, происходивших в Москве,

основано, по всей видимости, на собственных воспоминаниях автора.

Рассказывая о том, что происходило за пределами столицы, автор пользовался

свидетельствами очевидцев. Также в тексте «Записок» встречаются и

официальные документы – указы Петра, приговоры Боярской думы и т. д.

Некоторые из свидетельств Желябужского имеют уникальное значение, поскольку

сами документы не сохранились .

«Разсуждение о причинах Свейской войны» - сочинение, написанное по

поручению Петра I вице-канцлером Петром Павловичем Шафировым. С одной

стороны, труд Шафирова относится к жанру публицистики, так как он посвящен

жгучему вопросу современности – Северной войне. Но вместе с тем его можно

отнести и к историческим сочинениям, поскольку в нем обосновывается

характер войны, по мнению автора, справедливой для России. Цели написания

сочинения сформулированы в его названии. Автор ставил задачу выяснить,

«какие законные причины его царское величество Петр Великий к начатию войны

против короля Карла XII шведского к 1700 году имел» . В данном трактате

содержится большой объем фактической информации и рассуждений автора, он не

содержит натяжек и искажений, и потому представляет собой добротный

материал для исследований причин Северной войны.

Следующей работой, подробно рассматривающей историю внешней политики эпохи

Петра I, стала многотомная «История России с древнейших времен» Соловьева

С. М. В ней подробно изложена и обоснована оценка дипломатического фона

Северной войны.

Далее в работе Никифорова Л. А. «Русско-английские отношения при Петре I»,

написанной в 1950 г., очень подробно описываются все нюансы взаимоотношения

великой европейской морской державы – Англии и России, только становящейся

на европейский путь развития – в годы Северной войны. Помимо

взаимоотношений России и Англии, в данном исследовании уделяется большое

внимание дипломатической подготовке Северной войны, повествуется о

международных переговорах европейских стран и об их роли в развитии

Северной войны. Работа Тарле Е. В. о политике России в предполтавский

период  ценна прежде всего методологически – внешняя и внутренняя политика

Петра рассматривается в органическом единстве и взаимообусловленности.

Труду Тарле были свойственны высокая патриотичность и эмоциональный

подъем.

Также в 1959 г. было написано исследование Фейгиной С. А. «Аландский

конгресс: Внешняя политика России в конце Северной войны». В нем можно

найти исчерпывающую информацию о прохождении Аландского конгресса и о

влиянии европейских стран на внешнюю политику России и Швеции в конце

Северной войны.

В книге Павленко Н. И. «Петр Первый» изложена биография первого русского

императора Петра Великого. В то же время в ней содержится достаточно

подробная информация и о внешней политике царя, о его планах, целях,

замыслах.

Далее в работе советского историка Молчанова Н. Н., впервые изданной в 1984

г., рассказывается о дипломатической деятельности Петра I. Но недостаток

этой работы в том, что она написана скорее в популярном, чем в строго

научном жанре. Именно этим, очевидно, объясняется некоторое несоответствие

названия рассмотренным сюжетам. Большая часть монографии «Дипломатия Петра

Первого» посвящена не узкой теме дипломатии, но военной, экономической,

социальной, культурной истории России .

В данном докладе также была использована монография «История Северной

войны. 1700 – 1721». В указанной монографии освещаются основные причины и

характер Северной войны, ход военных действий на суше и на море. История

войны рассматривается в тесной связи с социально-экономическими и

политическими условиями того времени. Также показывается объективно

справедливый характер войны со стороны России, прослеживается развитие

русского военного искусства.

Дипломатическая история подготовки и первой половины Северной войны

исследуется в книге Возгрина В. Е. «Россия и европейские страны в годы

Северной войны», вышедшей в 1986 г. В ней на основе впервые вводимых в

научный оборот материалов советских и зарубежных архивов и литературы

освещаются проблемы дипломатии, внешней и внутренней политики петровской

России и ряда европейских стран, втянутых в орбиту войны, которая подвела

итог многолетней истории решения балтийского вопроса. Наконец, наиболее

подробно и конкретизировано внешняя политика России эпохи петровских

преобразований освещается в монографии Бобылева В. С. «Внешняя политика

России эпохи Петра I». В ней дается анализ предпосылок борьбы Российского

государства за выход к Черному и Балтийскому морям, определяется роль

России в европейской международной политике послед заключения Ништадтского

мира, характеризуется деятельность русской дипломатии, вскрывается процесс

превращения России в великую европейскую державу.

Данная работа ставит своей целью охарактеризовать основные этапы и итоги

внешней политики России эпохи Петра Великого, рассмотреть дипломатическую и

внешнеполитическую деятельность Петра I как реформатора, осветить путь

превращения России в европейскую державу. При достижении целей данной

работы решаются такие задачи, как рассмотрение Азовских походов Петра I,

изучение причин и предпосылок Северной войны 1700 – 1721 гг.,

дипломатическую деятельность правителей стран Европы в ходе Северной войны,

изменение отношения европейских стран к России по мере повышения ею своего

авторитета и военного могущества.

Глава I. Основные направления внешней политики России в конце XVII – первой

четверти XVIII в.

К концу XVII в. Русское государство занимало большую часть

Восточно-Европейской равнины, Сибирь и часть Дальнего Востока, до верхнего

течения р. Амур и Каспийского моря. Далее граница проходила по р. Терек и

Северному Причерноморью до р. Днепр. Причерноморье, Крым и часть Кавказа

являлись владениями Турции и Крымского ханства. На западе граница с Польшей

шла по Днепру, при этом на правом его берегу лишь Киев с небольшим округом

входил в состав России. От Смоленска русско-польская граница шла далее на

север до шведских владений в Прибалтике. На северо-западе Россия граничила

со Швецией, которой тогда принадлежали земли нынешних Эстонии и Латвии, а

также устье р. Невы, часть Карелии и Финляндия. На севере берега России

омывались морями Северного Ледовитого океана .

В конце XVII в. Россия была феодально-крепостническим государством, внутри

которого происходили важные изменения. По словам Ленина В. И., до XVII в.

страна распадалась на отдельные “земли”, частью даже княжества, сохранявшие

следы прежней автономии. Примерно с XVII в. открывается “новый период

русской истории”, который отличался слиянием этих областей, земель и

княжеств в единое целое, что было вызвано усиливающимся обменом между

областями, постепенно растущим товарным обращением, концентрированием

небольших местных рынков в один всероссийский рынок . Отмеченный Лениным В.

И. процесс складывания всероссийского рынка способствовал развитию

экономики. Ремесло приобретало характер мелкого товарного производства, в

различных отраслях промышленности появились мануфактуры. Ведущая роль в

складывании общероссийского рынка принадлежала Москве – крупнейшему центру

производства, потребления и распределения продукции. Столица была связана

сухопутными и речными путями со всеми районами страны. На московском рынке

обращались огромные по тому времени массы товаров как отечественного, так и

иностранного производства.

Важную роль в экономической жизни Российского государства в конце XVII в.

играла внешняя торговля. Но ее развитие сдерживалось тем, что на западе

выход к берегам Балтийского моря, исконно принадлежавшего русским, был в

руках Швеции. Еще в начале XVII в. во время польско-шведской интервенции

шведы оккупировали крупнейшие города Новгородской земли – Ивангород, Ям и

Копорье. По Столбовскому миру 1617 г. Российское государство потеряло

побережье Финского залива. Король Густав-Адольф, выступая в риксдаге,

заявил: «Русские – опасные соседи… а теперь этот враг без нашего позволения

не может ни одного судна спустить на Балтийское море» . Таким образом, у

России оставался только один путь в Западную Европу – через Белое и

Баренцево моря. Сообщение через северные моря имело для страны большое

экономическое и политическое значение. В устье Северной Двины быстро вырос

новый порт – Архангельск – единственный русский порт, через который

устанавливались торговые связи с рядом стран Западной Европы. Товарооборот

этого порта непрерывно возрастал. В течение навигации в него приходило до

100 судов различных государств. Но удаленность Архангельска от центра

страны и краткость навигационного периода в Белом море являлись

существенной помехой для ведения внешней торговли.

Не менее трудным было положение и на юге. Агрессивная политика Османской

империи создавала угрозу не только России, но и ряду других государств. В

конце XVII в. для борьбы с Турцией была основана Священная Лига. В нее

вошли Австрия, Речь Посполитая и Венеция. Россия также без колебаний

примкнула к антитурецкой коалиции. Важное значение в этой связи имело

урегулирование взаимоотношений между Россией и Польшей. В 1686 г. оба

государства подписали так называемый “Вечный мир”. По его условиям Польша

подтверждала свой полный отказ от земель Левобережной Украины, Смоленска и

Киева. Этот мир наметил перелом в отношениях двух государств и

способствовал объединению их усилий в борьбе с Турцией.

Выполняя свои обязательства перед членами Священной Лиги, Россия

организовала два похода в Крым (в 1687 и 1689 гг.). Однако попытки русских

войск под командованием В. В. Голицына овладеть Крымом закончились

неудачно, хотя и отвлекли значительные силы османов с западного театра

военных действий . Несмотря на их неудачу, они тем не менее сковали крупные

силы противника. Турки лишились возможности поддержки многочисленной

конницы крымских татар. Это позволило союзникам России по антитурецкой

коалиции вести успешные боевые действия и окончательно приостановить

османскую агрессию в европейские страны .

Для обеспечения дальнейшего прогрессивного развития России Петру I

необходимо было решить две важнейшие задачи. Это были задачи борьбы за

выходы к Черному и Балтийскому морям. Самостоятельное развитие России как

сильного, единого, независимого государства без выхода к морю было

невозможно . Задачи эти не были впервые выдвинуты Петром I. Они стали уже

традиционными для России, и заслуга Петра I состоит в том, что он сумел

найти правильный путь для их решения.

В 1693 – 1694 гг. Петр I совершает путешествие на Белое море в Архангельск,

что имело решающее значение в принятии Петром исторического решения о

превращении России в морскую державу. По свидетельству Лефорта, Петр, хотя

и указывал на необходимость строительства русского флота на севере, главное

внимание сконцентрировал на идее выхода России к незамерзающему Черному

морю .

Помимо экономических аспектов, на решение царя действовать в южном

направлении оказали влияние внешнеполитические традиции и международное

положение Русского государства. Детство и юношество Петра прошли в условиях

русско-турецкой войны. Антиосманская духовная атмосфера, охватившая

правящие и церковные круги, оказала на него сильное психологическое

воздействие, развив в нем идеи будущего героя борьбы с турецкой экспансией.

В эти годы царь неоднократно заявлял, что он «отомстит туркам и татарам за

все обиды, которые они нанесли Руси» .

В то же время Австрия и Польша, союзники России по Священной Лиге,

настойчиво требовали от русского правительства активизации военных действий

в Причерноморье. Все эти обстоятельства побудили Петра к решительным

действиям. В 1695 – 1696 гг. были проведены Азовские походы. 20 января 1695

г. служилым людям официально приказали собираться под началом боярина Б. П.

Шереметева в поход на Крым . Но традиционное крымское направление похода

служило лишь прикрытием, на этот раз перед русской армией ставилась задача

овладеть Азовом. Эта турецкая крепость располагалась у устья р. Дон и

закрывала выход в Азовское море. Взятие Азова резко ухудшило бы позиции

Османской империи в Причерноморье. Кроме военных аспектов при выборе

момента и направления борьбы против Турции учитывалась и международная

обстановка. Русские представители в Риме и в Варшаве сообщили о возможности

одностороннего выхода из войны Австрии и Польши, что дало бы возможность

Турции для вторжения на территорию Левобережной Украины и южные области

России. Военный же успех России, как полагал Петр, устранил бы эту

опасность и способствовал бы укреплению единства антитурецкой коалиции .

Весной 1695 г. русские войска двинулись к Азову. Но овладеть турецкой

крепостью в кампании этого года не удалось. Осада Азова продолжалась почти

три месяца, однако отсутствие у русских флота лишало возможности

блокировать крепость с моря, что позволяло туркам беспрепятственно

доставлять в нее подкрепление, боеприпасы и продовольствие. Турецкому

гарнизону удалось отбить все атаки русских войск. Большие потери и

приближающаяся осень вынудили Петра снять осаду и возвратиться назад.

Основными причинами неудачи похода являлись отсутствие флота, недостаточная

подготовка войск к осадным действиям, а также отсутствие у русской армии

общего командования .

Неудача первого похода на Азов не сломила стремления Петра к достижению

поставленной цели. Он проявил редчайшую для монархов с неограниченной

властью способность учиться на ошибках, поражениях и извлекать из них

уроки. Как пишет Соловьев С. М., «благодаря этой неудаче и произошло

явление великого человека. Петр не упал духом, но вырос от беды и обнаружил

изумительную деятельность, чтобы загладить неудачу, упрочить успех второго

похода. С неудачи азовской начинается царствование Петра Великого» .

Еще в ходе возвращения “от невзятия Азова” (ироническое высказывание самого

Петра) начинается подготовка к новому походу, в котором важная роль

отводилась флоту. Для его строительства на верфях Воронежа было собрано 25

тысяч крестьян, которые под непосредственным руководством Петра в небывало

короткий срок спустили на воду 2 корабля, 23 морские галеры и несколько

десятков мелких судов . Командиром флота назначается адмирал Ф. Лефорт. В

письме от 8 октября из Черкасска к главе дипломатического ведомства

Нарышкину Л. К. царь дает указание о вызове из Австрии специалистов по

взятию крепостей; аналогичная просьба направляется и в Пруссию .

В конце апреля – начале мая 1696 г. сосредоточенная в Воронеже армия и

военный флот двинулись на юг. 27 мая русский флот подошел к Азову, отразил

попытку высадки турецкого десанта с моря и в начале июня блокировал

крепость. Сухопутные войска осадили ее с суши. Исчерпав все средства

обороны, 18 июля гарнизон Азова выбросил белый флаг: «В 18 числе, в

субботу, о полудни, неприятели, азовские сидельцы, видя войска нашего

крепкое на град наступление и промысл радетельной, а свою конечную

погибель, замахали шапками и знамена преклонили, и выслали для договора от

себя двух человек знатных людей, и били челом, чтоб даровать живот и

отпустить бы их с женами и с детьми…» .

Сразу после взятия Азова Петр приказал Виниусу и Посольскому приказу

оповестить о победе русских дипломатических представителей в Вене и в

Варшаве с поручением сообщить об этом местным властям. Обобщая реакцию в

Европе, американский историк Роберт Мэсси пишет: «Новость о победе Петра

под Азовом вызвала удивление и уважение» . Взятие Азова значительно

укрепило военно-стратегические позиции России и Причерноморья и существенно

повысило ее международный престиж. Прямым результатом этого явилось

заключение в феврале 1697 г. нового антитурецкого союза в составе России,

Австрии и Венеции.

Овладев Азовом, Россия, однако, не получила свободного доступа в Черное

море. Предстояла нелегкая и длительная борьба за Керчь и право пользоваться

проливами, соединяющими Черное море со Средиземным. Для решения этой борьбы

было принято решение продолжать борьбу с Турцией как на море, так и на

суше, но уже с привлечением более крупных сил армии и флота .

Царю, уверовавшему в силу флота, представлялось, что флот, обеспечив ему

завоевание Азова, обеспечит и его удержание или даже поможет продвинуться и

дальше . На 20 октября 1696 г. было назначено важное заседание Боярской

думы, к которому Петр подготовил особую записку с изложением вопросов,

подлежащих решению: заселение Азова и строительство морского флота. Решение

по вопросу о флоте оказалось столь же кратким, сколь грандиозными оказались

его последствия. Оно гласило: «Морским судам быть» . Русский историк

Богословский М. М. писал так: «Приговорами думы 20 октября… предпринималась

необычайно важная и смелая реформа, и Петр, едва ли даже сознавая весь

объем производимой этим решением реформы, становился крупным

преобразователем… Заводя значительный флот на завоеванном море, Россия из

сухопутной державы превращалась в морскую» .

Создание флота вызвало ряд новых распоряжений царя. Петр принимает решение

послать за границу стольников для изучения морского дела. Подавляющее

большинство ехало учиться в страхе перед наказанием, поскольку в то время

поездка за границу считалась делом редчайшим, труднейшим и опаснейшим.

Представителей высших сословий русского общества охватили растерянность и

смятение, что было характерно для периода первых преобразовательных

действий Петра.

Нововведения на этом не кончились. Несколько позже, в декабре 1996 г., царю

пришла мысль отправить за границу посольство с поручением собрать широкую

коалицию держав против Турции. Немедленно началась подготовка к отправлению

посольства, получившего название Великого. По дипломатическим каналам шла

переписка с правительствами стран, через которые должно было следовать

посольство, и с которыми намечалось вести переговоры. Комплектовали штат

посольства, из архивов извлекали документы о дипломатических отношениях с

европейскими державами, вырабатывали инструкции .

В истории дипломатии трудно найти столь знаменательное предприятие, каким

оказалось русское Великое посольство в Западную Европу 1697 – 1698 гг. С

точки зрения достижения конкретных внешнеполитических задач оно завершилось

неудачей. Однако по своим реальным практическим последствиям оно имело

поистине историческое значение прежде всего для развития отношений между

Россией и европейскими странами, а в дальнейшем для судьбы всей Европы .

Официальная цель Великого посольства, как об этом объявил в Посольском

приказе думный дьяк Емельян Украинцев, состояла в «подтверждении древней

дружбы и любви для общих всему христианству дел, к ослаблению врагов креста

Господня, салтана Турского, хана Крымского и всех бусурманских орд» .

Однако дипломатия в ее непосредственном виде не являлась главной задачей

посольства . Основная цель путешествия Петра в другом. Позднее в первом в

России сочинении о ее внешней политике, написанном Шафировым П. П., которое

еще в рукописи читал и дополнял сам Петр, автор писал следующее: «Мним, что

не токмо всей Европе… известно, как его царское величество… Петр Первый,

побужден острым и от натуры просвещенным своим разумом и новожелательством

видеть европейские политизованные (обученныя) государства, которых ни он,

ни предки его ради необыкновения в том по прежним обычаям не видали, дабы

при том, получа искусство очевидное, потом по прикладу оных, свои

пространныя государства как в политических, так и в воинских и в протчих

поведениях учредить мог, тако ж и своим прикладом подданных своих к

путешествию в чужие краи, и восприятию добрых нравов и к обучению потребных

к тому языков возбудить. И дабы свое намерение толь удобнее исполнить мог,

того ради назначил великое посольство в те страны» .

2 марта 1697 г. передовой отряд посольства двинулся в путь. Никогда еще

Русское государство не отправляло за пределы своей страны столь

многочисленного и пестрого по составу посольства. В ранге первого посла

ехал Франц Лефорт. Вторым послом значился талантливый дипломат,

руководитель Посольского приказа Федор Алексеевич Головин. Занимая вторую

должность в посольстве, Головин фактически являлся главным исполнителем

повелений его подлинного руководителя – Петра. На пост третьего посла Петр

назначил Прокофия Богдановича Возницына. Возницын многократно выполнял

дипломатические поручения в Турции, Польше, Австрии и Венеции в качестве

участника посольств и гонца. Он постиг все тонкости дипломатического

ремесла, умел защищать интересы России и сохранять при переговорах

непроницаемость .

В составе посольства находилось 35 волонтеров, среди них и царь под именем

Петра Михайлова. Петр занимал в посольстве двойственное положение:

официально он числился одним из десятников отряда волонтеров, ехавшим

учиться морской науке. В то же время он был фактическим руководителем

посольства, в котором Лефорту, как первому послу, отводилась парадная роль

. Выезд царя за пределы России являлся событием небывалым. Об отъезде Петра

официально не сообщалось ни внутри страны, ни за границей. Царь считал, что

положение инкогнито облегчит ему руководство переговорами и даст

возможность пополнить свои знания в области кораблестроения, технологии

оружейного дела, фортификации, подготовки солдат и офицеров, военной

кодификации и т. д. Весь состав посольства, включая солдат Преображенского

полка, насчитывал более 250 человек .

Первым крупным городом за границей, куда прибыло посольство, была Рига.

Шведские власти встретили русских неприветливо и запретили Петру и его

свите осмотр крепости, что вызвало крайнее недовольство царя. Стоит

отметить некоторые особенности ситуации, в которой произошел конфликт между

Петром и губернатором Э. Дальбергом. Осмотр Петром и его окружением (в

числе которого были и военные специалисты) укреплений Риги был с большой

вероятностью продиктован военными целями подготовки к будущей войне. Петр

приказал сделать точные замеры глубин рвов, снять план и вычертить профили

бастионов и иных сооружений, что вызвало протест коменданта. Затем в Москву

было отправлено сообщение, где среди прочего были указаны численность

гарнизона, состав и расположение его частей в крепости, размер кормового и

денежного довольствия в крепости и т. п. Дальберг сообщил об инциденте в

Стокгольм, будучи уверенным, что Петр готовит войну, намереваясь стать

«твердой ногой» на берегах Балтики .

Сообщение Дальберга – первые звенья в цепи подобных сигналов, возникновение

которых легко проследить на всем пути следования посольства. Менялись

страны, но не смысл полученной информации о планах царя. Сами шведы были

уверены в том, что «московиты еще этим летом овладеют Стокгольмом, как

Азовом» .

Из Риги Петр прибыл в Кенигсберг, где вел переговоры с бранденбургским

курфюрстом Фридрихом III, итогом которых явилось подписание договора о

дружбе и торговле между двумя странами. Кроме того, курфюрст и царь

заручились устным обязательством о единой политической линии против Швеции,

имевшим не меньшую силу, чем остальные соглашения, вошедшие в письменный

текст договора о боевом взаимодействии, направленном в основном «против

шведа» . Тот факт, что Петр не захотел внести его в текст, объясняется

понятным нежеланием царя связывать себя новыми обязательствами до окончания

войны с Турцией .

Не покидая Бранденбурга, Петр добился избрания на польский престол Августа

Саксонского, тем самым открыто выступив против интересов Швеции. Здесь же

он решает изменить маршрут посольства и вместо юга отправиться далее на

запад, в Голландию и Англию, где его планы могли встретить большее

понимание .

В Голландии Петр пытается установить политическое сотрудничество,

напоминая, что совместные действия, направленные против Швеции, были

выгодны для обеих стран еще в 1670-е гг. Встречаясь в Нидерландах с

датскими дипломатами, Петр говорил с ними о миссии П. Гейнса, обещая, что

посол будет «удовольствован по-настоящему».

По прибытии Великого посольства в Англию в Европе вновь разгораются слухи о

готовящейся Россией войне со Швецией. Шведский посол сообщает из Лондона,

что для разрыва со Швецией Петру будет достаточно продолжения его политики

в Польше. Начинается этап секретных русско-английских переговоров. В

неопубликованном варианте труда известного петровского политика и дипломата

Г. Гюйссена «История Великой России» Гюйссен сообщает, что на встрече царя

с Вильгельмом 18 августа 1698 г. король советовал Петру как можно скорее

завершить войну с Турцией, а также говорил о том, что «был бы весьма рад,

если бы смог добиться от Швеции удовлетворения его [т. е. Петра] претензий,

добыв ему порт на Балтийском море». Это свидетельство раскрывает содержание

русско-английских переговоров – Петр неоднократно склонял короля Англии к

сотрудничеству (или, возможно, благожелательному нейтралитету) в намеченной

им войне со Швецией .

На обратном пути Петр встречается с новым королем Польши Августом II,

которому он также предлагает свой план союзной борьбы со Швецией. Получив

заверения Августа II принять участие в антишведской коалиции, Петр 25

августа 1698 г. возвращается в Москву .

Подводя итоги анализу действий Великого посольства, можно с достаточной

степенью уверенности сделать вывод, что наряду с официальной целью –

заключением антитурецкого союза – оно имело иную, реальную и более важную

для Петра задачу, а именно дипломатическую подготовку войны со Швецией за

выход к Балтийскому морю. Можно утверждать, что в ходе посольства Петр

стремился к заключению антишведского пакта (переговоры в Бранденбурге и с

Августом II). Совершенно очевидно он провел политический зондаж, который

позволил ему, во-первых, найти точки соприкосновения с будущими союзниками,

а во-вторых, убедиться, что морские державы если не поддержат будущий союз,

то не будут препятствовать в его борьбе. Это и было основным итогом

Великого посольства .

В одной из первых встреч с П. Гейнсом по возвращении в  Россию Петр

предложил датчанину подготовить проект договора о наступательном

антишведском союзе. Параллельно Петр вел переговоры об аналогичном союзе с

Саксонией через посланца курфюрста Г. К. Карловича. 11 ноября 1699 г. в

Преображенском был оформлен русско-саксонский договор, согласно которому

оба государя решили «имети войну обще против короны Свейской за многие их

неправды» . Цель России в этой войне состояла в возвращении русской

территории на Балтийском море – Ижорской земли – и Карелии. Август обязался

начать военные действия в 1699 г., а Петр – после заключения мира с

Турцией.  23 ноября 1699 г. Петр подписал договор о союзе с Данией. Однако

Гейнс не получил ратифицированный документ до принятия дополнительного

пункта, определяющего срок окончания военных действий союзников заключением

«полезного обеим сторонам мира» . После принятия этого и некоторых иных

дополнений королем Дании Петр 30 апреля 1700 г. подписал последний из

предложенных датчанами (также дополнительно) пунктов, чем и было завершено

оформление датско-русско-саксонского Северного союза .

Приход к власти Петра I в конце XVII в. оказал решающее влияние на судьбу

Российского государства, которое продолжало существовать и предпринимать

какие-либо действия в области внешней политики скорее по инерции или же в

результате давления со стороны других европейских держав, чем в целях

защиты своих интересов и проведения собственной внешнеполитической линии.

Петр предпринимает активные действия для укрепления позиции России на

международной арене и выделяет два главных направления, по которым Русскому

государству предстояло действовать в ближайшие десятилетия – выход к

Черному и Балтийскому морям. Уже в последние годы XVII в. Петр усиливает

влияние России на юге путем ведения успешных Азовских походов, превращает

Московское государство в великую морскую державу. Затем с помощью искусной

дипломатической деятельности русский царь заключает ряд соглашений с

ведущими европейскими державами, чем подготавливает почву для решения

второй неотложной задачи – отвоевания выхода к Балтийскому морю, то есть

Северной войны 1700 -1721 гг. Итак, внешняя политика России в конце XVII в.

прошла долгий и сложный путь от борьбы за выход к Черному морю до начала

войны со Швецией за право называться балтийской державой.

Глава II. Россия входит в Европу: 1700-1721

§ 1. Международное положение России в начальный период Северной войны

К началу XVIII в. международная обстановка в Европе оказывалась весьма

благоприятной для борьбы России за возвращение земель на Балтийском

побережье, захваченных шведами в начале XVII в. Крупнейшие

западноевропейские государства (Англия, Голландия, Австрия, Франция) были

поглощены подготовкой к войне за испанское наследство, что исключало

возможность их активного вооруженного вмешательства в борьбу на Балтике. С

другой стороны, быстрый рост военного могущества Швеции в XVII в., шведские

захваты на Балтийском побережье вызывали сильнейшее недовольство и опасения

прибалтийских государств (Дании, Польши, Бранденбурга), которые ожидали

лишь удобного момента для выступления против Швеции и являлись

потенциальными союзниками России . Поводом к так называемой войне за

Испанское наследство (1701 -1713) послужила смерть бездетного испанского

короля Карла II. В дележе обширных владений испанской короны в Европе и за

ее пределами выступили Франция и противостоящая ей коалиция в составе

феодально-абсолютистской Австрии и могучих морских держав – Англии и

Голландии. Начавшаяся борьба отвлекала силы борющихся сторон от конфликта

на северо-востоке Европы .

Глубокая необходимость для молодой, развивающейся России пробиться к морю,

к международным торговым путям вызвала ее неизбежное столкновение со

Швецией, одним из основных внешнеполитических принципов которой было

недопущение России к Балтике. Именно этими исходными условиями можно

объяснить те настойчивость и целеустремленность, с которыми Петр I

стремился заручиться поддержкой других стран в неизбежной для него войне –

качества, которые в полной мере проявились уже в период создания

антишведского Северного союза .

Гораздо менее определенной к моменту возникновения первых планов

коалиционной войны со Швецией (начало 1697 г.) была позиция возможных

союзников России. Курфюрст Саксонии и польский король Август II не имел

твердой опоры ни в Саксонии, ни в Польше. Ради личной выгоды он принял

католичество, как только смена вероисповедания стала условием получения

польской короны. Это лишило его поддержки части саксонцев, оскорбленных

таким шагом правителя страны – традиционной предводительницы германского

протестантизма. В Польше также образовалась влиятельная группа его

противников – магнатов, согласных воевать за интересы Речи Посполитой, но

всячески тормозившей проведение в жизнь просаксонских планов нового короля.

Данные факторы придавали его политике неустойчивость, подчиненность даже

незначительным внешним влияниям .

Не менее сложной была ситуация в Дании. Датский абсолютизм был ограничен

коллегиями, король сильно зависел от их руководителей, часть которых

придерживалась проанглийской, другая – профранцузской ориентации; одни

настаивали на войне со Швецией, другие – на союзе с ней и на войне с ее

противниками, в том числе и Россией.

Для датского, саксонского, как и для бранденбургского правителей была

характерна узко направленная, безынициативная, крайне осторожная внешняя

политика. Сам образ мышления этих абсолютных монархов не имел ничего общего

с развитым чувством долга и национальной принадлежности. За благо для

народа ими выдавалась забота о собственном благополучии. Не следует

забывать, что в XVII  - XVIII вв. союзные трактаты заключались не

правительствами, а монархами, несшими друг перед другом личную

ответственность за их исполнение. Поэтому сильная ущемленность свободы

действий абсолютных монархов Дании. Саксонии и Бранденбурга, как и

некоторые их личные свойства, часто находили себе выражение в виде общей

нестабильности, практики нарушений слова, необоснованных или

взаимоисключающих требований. Собственной, завершенной или хотя бы четкой

политической концепции у них не было. Сильная экономическая и политическая

зависимость от других держав, недальновидность монархов и «незавершенность

абсолютизма» в этих странах вели к тем самым прагматизму и близорукости в

политике, которые для петровской России были пройденным этапом, вчерашним

днем. Россия отставала пока во многих отношениях от Дании, даже от Польши.

Но лично Петр I, как патриот, государственный мыслитель и талантливый

политик, далеко обогнал правителей этих стран, не оставивших заметного

следа в истории. В этом был залог грядущего прогресса России, русского

народа, ярчайшим представителем которого был Петр I .

Важнейшей частью внешнеполитической программы Петра было упрочение

международного положения державы. Им было вполне осознано изолированное

положение России, пытавшейся бороться за место под солнцем, имея в

противниках не отдельные страны или простую сумму их, как полагали

допетровские политики, а сложившуюся систему государств. Он первым понял,

осознал со всей очевидностью, что пока Россия не войдет в «концерт»

европейских стран, не установит союзнических и иных связей с ними,

равноправия не будет. Государство останется «вне закона», т. е. не сможет

апеллировать к нормам международного права, но будет вынуждено по-прежнему

отстаивать свои интересы в одиночку . Именно в этой преданности идее

проведения коалиционной, совместной линии внешней политики, по-видимому, и

находится исток неуклонного бескомпромиссного стремления Петра создать и

любой ценой сохранить союзную межгосударственную систему.

Вступая в Северный союз, каждый из его участников преследовал прежде всего

свои собственные цели, которые в той или иной мере вступали в противоречия

с планами других союзников. Август II и поддерживающая его

польско-литовская знать не были заинтересованы в усилении России, которое

могло произойти в случае ее утверждения на берегах Балтики. Лифляндский

дворянин на саксонской службе И. Р. Паткуль предлагал Августу II ограничить

владения России лишь Карелией и Ижорскими землями и ни в коем случае не

позволять Петру овладеть Нарвой. Он внушал королю, что «если царь удержит

Нарву за собой, то он легко овладеет Ревелем, потом всею Эстляндией,

наконец, со временем и Лифляндиею». Август II полностью разделял это

мнение, считая, что польская Лифляндия должна превратиться в «оплот против

Швеции и Москвы» . Однако русское правительство и дипломаты на переговорах

в Преображенском заняли твердую позицию и не намеревались слепо подчиниться

всем требованиям своего союзника. В связи с этим саксонской стороне

пришлось уступить в нарвском вопросе, не оставляя при этом надежды на

присоединение Нарвы в недалеком будущем.

Другой участник Северного союза – датский король – стремился отнять у

Швеции Голштинию, отрезавшую Данию от материковой Европы, присоединить к

Дании южную часть Скандинавского полуострова, а также вернуть себе право на

сбор зундской пошлины, которая являлась одним из основных источников

пополнения королевской казны. Эти цели были невыгодны для других членов

антишведского союза, поскольку их реализация в полном объеме фактически

поставила бы под датский контроль всю балтийскую торговлю. Голштинский

вопрос и зундская проблема стали впоследствии источниками серьезных

противоречий между Россией и Данией.

Различие интересов участников Северного союза, а порой и острые

противоречия между ними придали этому политическому механизму внутреннюю

напряженность и крайнюю неустойчивость, что особенно ярко проявилось на

первом и втором этапах Северной войны. С 1716 г. этот альянс окончательно

исчезает с международной арены как политическое понятие .

С момента своего образования Северный союз имел слабые стороны: Россия была

не в состоянии начать боевые действия до подписания мирного договора с

Турцией; без помощи Петра Август II не мог быть уверен в успехе в

Лифляндии; Дания же находилась так далеко от союзников, что не могла ни

оказать им, ни получить от них действенной и оперативной помощи. Другими

словами, ни один из формировавших трех договоров, имевших целью координацию

действий союзников, не определял и не мог определить сроки, виды и размеры

боевой взаимопомощи в войне .

В противоположность России и ее союзникам, Швеция накануне вооруженного

столкновения с Россией являлась одной из сильнейших в военном отношении

держав на севере Европы. В результате Тридцатилетней войны Швеция завладела

всем бассейном Балтийского моря, под ее контролем находились все

стратегически важные пункты. Для того, чтобы успешно осуществлять

господство на завоеванных землях и для новых захватов Швеция содержала

мощные вооруженные силы. На Балтийском море безраздельно господствовал флот

Швеции, который мог совершенно беспрепятственно доставлять войска и грузы в

любую точку Балтийского побережья. В то же время ее противники (Дания,

Россия и Польша) не обладали такой возможностью: Дания – из-за того, что ее

флот численно уступал шведскому, Польша и Россия – из-за его отсутствия.

Таким образом, территория собственно Польши была недосягаема для войск

союзников .

Ко времени вступления на престол Карла XII (в 1697 г.) Швеция располагала

60-тысячной постоянной армией. Еще с конца XVI в. шведская армия считалась

одной из лучших, а со второй четверти XVII в. – самой лучшей из всех армий

Европы, и эта репутация была упрочнена блестящими победами Густава Адольфа

в годы Тридцатилетней войны и далее . По словам шведского историка Ингвара

Андерссона, она была для того времени образцовой. Это была «безусловно одна

из наиболее совершенных военных машин, которые когда-либо существовали»

.Для быстрого сбора войск существовали тщательно продуманные планы

мобилизации, обеспечивавшие быстрое развертывание и сосредоточение главных

сил в избранном командованием пункте для отправки в провинции,

расположенные по ту сторону Балтийского моря. Таким образом, Швеция могла

опередить своих вероятных противников, и в первую очередь Россию, в

мобилизационном развертывании армии, как это и случилось в начале Северной

войны. Во главе шведской армии стоял выдающийся полководец своего времени,

продолжатель в военном искусстве традиций Густава-Адольфа Карл XII .

Хорошо вооруженная и обученная, опиравшаяся на прочные исторические

традиции, возглавляемая талантливым полководцем, шведская регулярная армия

представляла собой серьезную боевую силу. Кроме того, если русские

вооруженные силы находились еще в стадии становления, то шведская армия по

своей организации и вооружению полностью отвечала современным требованиям

военного искусства. Таким образом, Швеция значительно опережала Россию в

подготовленности к войне .

Общий план войны союзников против Швеции сводился к последовательному

вторжению в шведские владения на территории Северной Германии и Прибалтики,

овладении ключевыми пунктами шведского господства в Европе. Русский

стратегический план целиком вытекал из осуществления главной

внешнеполитической задачи России – возвращения русских земель, захваченных

шведами в начале XVII в., обеспечения выхода к Балтийскому морю.  Отсюда

определялся и будущий театр военных действий. Им должны были стать Ингрия и

Карелия. Конкретный план войны разрабатывался с учетом союзнических

договоров, заключенных с Данией и Саксонией. По их смыслу Дания и Саксония

первыми открывали военные действия, а Россия должна была вступить в войну и

открыть военные действия в Ингрии и Карелии только после подписания мира с

Турцией .

Вся подготовка к войне со Швецией проводилась в глубокой тайне. О том,

какое значение придавал Петр скрытности своих приготовлений,

свидетельствует такой факт. Что даже воеводы приграничных со Швецией Пскова

и Новгорода, которые должны были послужить базами для предстоящей войны,

ничего не знали об истинной цели Петра. В одном из писем к своему

ближайшему помощнику и соратнику генерал-адмиралу Ф. А. Головину Петр I

указывал: «Во Псков и в Новгород грамоты пошли такие, что будто на сей

почте от Емельяна [русского посланника в Константинополе Е. И. Украинцева]

пришла ведомость, что турки к миру не склонны и будет война, и для того все

б были готовы». Эти мероприятия, по мнению Петра, должны были обеспечить

внезапность нападения. Объектом первого удара русских войск была выбрана

Нарва.

Стратегическое значение Нарвы было хорошо известно и Петру, и союзникам,

которые опасались, что Петр не ограничится ее занятием и распространит свои

действия на Лифляндию. Значение Ингерманландии и расположенных здесь

крепостей хорошо понимали и в Швеции. Шведский король Густав-Адольф еще в

1616 г. во время переговоров с русскими в Столбове писал: «Кексгольм,

Нотеборг, Яма, Копорье и Ивангород составляют ключи от Финляндии и

Лифляндии и заграждают Балтийское море от России. Если бы мы возвратили

Нотеборг, или Ивангород, или оба города вместе и если бы Россия подозревала

собственное свое могущество, то близость моря, рек и озер, которых она до

сих пор не умела еще оценить, дали бы ей возможность не только вторгнуться

в Финляндию со всех сторон и во всякое время года, но даже, благодаря ее

огромным средствам и неизмеримым пределам, покрыть Балтийское море своими

кораблями так, что Швеция беспрестанно подвергалась бы опасности» .

Успех русского плана был возможен при условии одновременного вступления

союзников в войну. Однако с самого начала стратегические планы союзников

нарушились. Великая Северная война началась не так, как предполагалось

союзными договорами. Союзники выступили разновременно.

Что касается Швеции, то, по словам шведского историка И. Андерссона,

«превосходные мобилизационные планы существовали у нее уже давно». Было так

же известно, что «шведы давно имели намерение к войне против россиян, и

сделан был проект, чтоб Новгород, Псков, Олонец, Каргополь и город

Архангельской завладеть, дабы с иностранными областьми весма купечество у

России пересечь». Рано или поздно Швеция напала бы на Россию.

Шведский план войны предусматривал проведение наступательных операций

против каждого члена коалиции в отдельности. Наиболее опасным противником

считалась Дания, против которой и должны были сосредоточиться первоначально

главные усилия шведских вооруженных сил. В Прибалтике главной задачей было

упорной обороной удерживать крепости. Однако Карлу XII пришлось внести в

свои стратегические планы серьезные коррективы .

3 июля 1700 г. был заключен Константинопольский договор России с Турцией.

Дипломатический успех был несомненным. Русская дипломатия, действуя в очень

сложных условиях, добилась заключения тридцатилетнего мира, а также

согласия Турции на переход к России Азова и устья Дона. Прекращалась

выплата Москвой дани крымскому хану – «остаток» татаро-монгольского ига .

России не удалось добиться выхода в Черное море, но Петр I сумел обеспечить

себе тыл в начинавшейся Северной войне.

Получив известие о заключении мира с турками 8 августа 1700 г., Петр

немедленно дал приказ полкам выступать по направлению к шведской границе.

Однако начало Северной войны было крайне неудачно для России. Еще до

вступления России в войну Август II потерпел неудачу под Ригой, а Дания при

деятельном участии Англии была принуждена Карлом XII к заключению мира. 8

августа 1700 г. был подписан Травендальский договор, гарантами которого

стали Англия и Голландия, согласно чему Дания возвращала Швеции сделанные

ею завоевания. Выход Дании из войны означал, что Петр I и Август II

лишались возможности вести войну с Швецией на море, поскольку ни Россия, ни

Саксония не имели флота на Балтике. Травендальский мир обеспечил Швеции

спокойный тыл и наносил огромный ущерб интересам России .

Первое же соприкосновение русских войск с неприятелем в битве под Нарвой 19

ноября 1700 г. окончилось для России сокрушительным поражением. Шведские

войска добились крупных стратегических успехов, поставив своих противников

в очень трудное положение. Это поражение продемонстрировало, что русская

армия еще не готова к войне. Однако известно, что Петр I позднее в

«Гистории свейской войны», составлявшейся по его распоряжению и при его

личном участии, расценивал нарвское поражение как событие, которое в

конечном итоге принесло России огромную пользу, поскольку заставило упорно

работать для достижения победы: «…когда сие нещастие (или лучше сказать

великое щастие) получили, тогда неволя леность отогнала, и ко трудолюбию и

искусству день и ночь принудила…» - писал Петр I о Нарве .

Тем не менее, поражение под Нарвой осложнило внешнеполитическое положение

России. Обострились отношения с Турцией и Крымом. В это трудное время было

необходимо сохранить союз с Августом II, не допустить заключения им

сепаратного мира с Карлом XII. 26 февраля в местечке Биржи в Курляндии был

заключен новый союзный договор, так называемый Бирженский трактат, по

которому Август II в обмен на получение военной и финансовой помощи со

стороны России обязался не заключать сепаратного мира и привлечь к союзу

Речь Посполитую. Август должен был вести войну со шведами в Эстляндии и

Лифляндии, содействовать русским в возвращении Ижорской земли и Карелии .

Таким образом, Петру I удалось укрепить русско-саксонский союз и

согласовать план военных действий против Швеции на ближайшее время.  Успеху

переговоров способствовала и международная обстановка. Война за испанское

наследство исключала вмешательство в Северную войну западноевропейских

государств. Петр писал Ф. М. Апраксину: «Война общая началась, дай, боже,

чтобы протенулась: хуже не будет нам» .

После Нарвы Петр активно принялся за укрепление политического, военного и

экономического положения России. Он проводил энергичные меры по укреплению

армии, пополняя ее людьми и вооружением, в частности артиллерией. Для

удовлетворения растущих нужд армии в оружии и боеприпасах он усиленно

строил новые заводы, уделяя особое внимание развитию промышленности на

Урале. В результате успешного осуществления военных реформ в конце XVII –

начале XVIII в. в России была создана большая регулярная армия и

военно-морской флот. Вооруженные силы России получили постоянную

организацию, централизованное управление и снабжение, единую систему

обучения. Уже в 1701-1704 гг. русская армия смогла полностью оправиться от

нарвского поражения; она оказалась вооруженной лучше шведской, и это очень

скоро сказалось в победах, которые русские войска с 1703 г. начали

одерживать над шведскими отрядами в Лифляндии и Эстляндии .

Итак, в начале Северной войны международное положение России было крайне

неоднозначным. Сумев с помощью искусной дипломатии укрепить свои позиции на

южных границах, Руси пришлось вести борьбу с Швецией не только на полях

сражений, но и за столом переговоров. Тем не менее, несмотря на сложные

взаимоотношения с союзниками, слабость армии и вследствие этих причин

неудачи первой военной кампании России, Петр I смог заключить важный союз с

Августом II и провел ряд необходимых военных реформ, благодаря чему возрос

авторитет Русского государства на международной арене, а также военное

могущество России.

§ 2. Превращение России в европейскую державу

Первые годы Северной войны были для России временем трудных испытаний.

Поражение ее армии под Нарвой в 1700 г. создало реальную угрозу вражеского

нашествия. В этих условиях, как писал академик Тарле В. Е., нужна была

железная воля, громадный государственный ум, огромное дипломатическое

умение и прекрасное знание военного искусства, чтобы не согнуться под

тяжестью неожиданных бедствий и твердо идти к намеченной цели . Именно

такими качествами обладал Петр I. Под его руководством были проведены

крупные мероприятия по укреплению обороны страны, что позволило перейти к

активным боевым действиям против шведов. На Неве и в Прибалтике русская

регулярная армия одержала свои первые победы. Была решена важная

стратегическая задача: русские войска освободили от шведских захватчиков

Ингрию, прочно закрепились на берегах Балтийского моря . Однако утверждение

России в Восточной Прибалтике, строительство Петербурга и флота вызвало

беспокойство морских держав, которые увидели в этом угрозу своим

экономическим и военно-стратегическим интересам в регионе. Так, А. А.

Матвеев, отмечая эту новую тенденцию в их политике, сообщал из Гааги, что

морские державы и особенно Англия, постараются шведскими руками не

допустить появления русского порта на Балтийском море.

Правительство Петра, тем не менее, проявляло достаточную гибкость и

предусмотрительность по отношению к западноевропейскому конфликту.

Провозгласив официальный нейтралитет, русская дипломатия вместе с тем

старалась поддерживать как экономические, так и политические связи с обеими

воюющими сторонами. Тем самым Россия оставляла за собой широкое поле

внешнеполитического маневрирования, цель которого состояла в достижении

благоприятной международной обстановки для успешного завершения войны .

Многие известные исследователи, такие как Соловьев С. М., Ключевский В. О.,

отмечали, что Петр I с самого начала Северной войны стремился к заключению

мира. Изучив информацию о личных качествах царя, можно согласиться с

мнением С. М. Соловьева о том, что «у него [Петра I] было только одно

желание – кончить как можно скорее тяжкую войну выгодным миром». Тем не

менее, России предстояла еще тяжелая борьба.

Положение осложнялось тем, что из войны вышли союзники России – Дания и

Саксония. В конце августа 1706 г. шведская армия вторглась в наследственные

владения Августа II. Политическим последствием военного поражения Саксонии

явилась полная капитуляция Августа II, подписавшего 26 сентября

унизительный Альтранштедтский мирный договор. Он отказывался от польской

короны в пользу шведского ставленника Станислава Лещинского, разрывал

союзнические отношения с Россией и обязывался содержать в течение зимы

шведскую армию . В этой политической ситуации весной 1707 г. Петр вновь

пытается склонить Швецию к заключению мира, используя в качестве

посредников Францию и князя Ракоци . Царь соглашался уступить Швеции все

завоеванные земли, кроме Петербурга.  Однако на запрос по этому поводу,

сделанный французским послом Ж. Безенвалем, шведский король заявил, что

согласится на мир только тогда, когда царь признает границы 1700 г. и

возместит все военные издержки. Покорение России как непременное условие

обеспечения на длительное время безопасности восточных границ шведской

империи стало для Карла XII основной целью его политики .

Таким образом, Россия оказалась в одиночестве перед лицом шведской угрозы.

В этой непростой ситуации Петр I вновь проявил себя, как талантливый

стратег и выдающийся полководец. Уже с 1708 г. благодаря искусной военной

тактике русских войск Россия начинает приобретать преимущество перед

шведами. Несмотря на оптимизм Карла XII, уверенного в том, что победа

близка, русская армия путем небольших набегов постепенно дестабилизировала

положение шведских войск, чем подготовила почву для нанесения серьезного

удара.

Победа русских в сражении у Лесной, а позднее в Полтавской битве 27 июня

1709 г. предопределила победоносный для России исход Северной войны. Швеция

не смогла уже оправиться от понесенного поражения. Петр I отклонил

предложение Карла подписать мирный договор на условиях, которые выдвигались

русской стороной в апреле 1709 г.. После Полтавы он справедливо требовал,

кроме Ингрии, уступить России часть Карелии с Выборгом и Ревель, намекая

при этом, что в противном случае он будет вынужден пойти на восстановление

Северного союза со всеми вытекающими отсюда последствиями для интересов

Швеции. Но Карл XII продолжал строить завоевательные паны в отношении

России и на все мирные предложения отвечал категорическим отказом.

Потребовались еще долгих двенадцать лет кровопролитной войны и новые жертвы

со стороны русского и шведского народов, прежде чем правители Швеции

признали наконец себя побежденными .

В международном положении России произошли существенные изменения. 26

сентября в Торуне Петр I встретился с Августом II. Переговоры завершились

подписанием договора, провозглашавшего восстановление русско-саксонского

оборонительного и наступательного союза. Станислав Лещинский вместе со

шведским генералом Крассау бежал в Померанию. Королем Польши был

провозглашен Август II.

Дания также стремилась воспользоваться благоприятной внешнеполитической

обстановкой, чтобы вернуть провинции, потерянные в начале Северной войны.

11 октября русский посол в Дании князь В. Л. Долгорукий подписал в

Копенгагене союзный договор с Данией. В лице Дании Россия приобрела

сильного союзника, обладавшего большой сухопутной армией и мощным

военно-морским флотом. Вступление Дании в войну на стороне России в корне

меняло общую стратегическую обстановку. Вскоре были подписаны союзные

договоры с Пруссией и Ганновером. Северный союз был не только полностью

восстановлен, но и пополнился новыми членами. Самые тяжелые для России годы

борьбы со Швецией один на один закончились . В первые же послеполтавские

месяцы Россия из страны-одиночки, ведшей локальную войну с разрозненными

отрядами прибалтийских шведов и всемерно пытавшейся отодвинуть час

единоборства с армией Карла XII, становится лидером блока государств.

В последующие за Полтавой годы продолжилось триумфальное шествие России по

направлению к Европе. Русская дипломатия умело закрепляла победу русского

оружия. Помимо восстановления и расширения Северного союза, Петром была

блестяще проведена дипломатическая операция по установлению нейтралитета в

Германии, способствующая утверждению России в Восточной Прибалтике. Уже с

1709 г. Россия становится полноправным политическим партнером ведущих

европейских держав, стремительно приближаясь к статусу великой державы

Нового времени .

Вместе с тем усиление России, превращение ее в решающую политическую и

военную силу северо-Восточной Европы вызывало тревогу в правящих кругах

ряда европейских держав и особенно Англии, стремящейся к сохранению status

quo. Ради сохранения баланса сил Англия шла на любые дорогостоящие  опасные

акции, препятствуя, например, восстановлению единоличного владения Данией

Зундским проливом (Трвенталь, 1700 г.) или чрезмерному усилению Швеции

(1704 г.). Теперь же, после Полтавы, Лондон сделал вывод, что такой угрозой

северному балансу стала держава Петра I. Так, английский посланник в

Голландии лорд Страффорд писал из Гааги: «Естественно, Англия никогда не

потерпит, чтобы шведская корона обессилила и рухнула. Английское влияние

должно восстановить прежний баланс между северными державами» .

Тем не менее, используя противоречия среди западноевропейских держав, их

заинтересованность в торговле с Россией, а также смену королевской династии

в Англии, русской дипломатии удалось к концу 1715 г. создать благоприятную

политическую обстановку для нанесения Швеции решающего удара . Ведущие

морские державы Европы – Англия и Голландия – учитывая возросший

международный авторитет России, были вынуждены оказывать поддержку

Северному союзу. Но при этом они преследовали корыстную цель – обеспечение

своего торгового судоходства на Балтийском море. В апреле 1716 г. был

заключен союзный договор между Россией и Мекленбургом. Швеция оказалась

почти в полной изоляции .

1716 год, который, по мысли Петра I, должен был стать последним годом

Северной войны, не оправдал этих надежд. Вместо запланированного вторжения

в южную Швецию союзники ограничились лишь демонстрацией мощи своих

военно-морских сил. Бесплодность данных действий была очевидна. Причина же

уклонения стран Северного союза от активных боевых действий заключалась в

том, что, вступая в Северную войну в союзе с Россией, правительства Дании,

Ганновера, Саксонии, Польши и Пруссии помимо объединявшей их задачи

значительного ослабления Швеции ставили и свои собственные цели, которые в

1716 г. были в основном достигнуты. Поэтому дальнейшее военно-политическое

сотрудничество с Россией теряло свою настоятельность . Таким образом,

высадка союзников в Швеции затягивалась. Русская дипломатия пыталась как-то

сохранить единство союзников, но в царившей в Европе обстановке вражды и

недоверия Северный союз был обречен на свое скорое политическое захоронение

.

Все это заставило Петра I отказаться от высадки десанта в Швецию. Учитывая

сложившуюся политическую обстановку, Россия пошла на сближение с Пруссией и

Францией. 15 августа 1717 г. в Амстердаме был заключен договор между этими

странами. Договор лишил Швецию ее последнего союзника – Франции. Правящие

круги Швеции понимали, что продолжать войну с Россией один на один им было

не под силу. Нужен был союзник. Но когда Англия предложила ей свои условия

союза, то проанглийские настроения в Швеции были сильно поколеблены,

поскольку требования английской дипломатии оказались слишком амбициозны.

Накануне намечавшихся русско-шведских переговоров англичане требовали от

шведов возмещения убытков от каперства, обеспечения безопасного торгового

мореплавания, отказа от завоевания Норвегии и датских островов и, кроме

того, поддержки эмигрантского представительства якобитов, сторонников

претендента на английскую корону Якова III Стюарта. До ответа шведского

короля английская сторона воздержалась от оказания помощи Швеции .

Эти требования были отвергнуты Карлом XII, и потому в 1717 г. успехи

русского оружия, истощение Швеции и ее затруднительное внешнеполитическое

положение заставили Карла XII пойти на мирные переговоры с Россией, тем

более, что сам Петр I, несмотря на блестящие победы русской армии и флота,

не раз выражал свою готовность заключить мир. Летом 1717 г. голштинец Герц,

перешедший на шведскую службу и ставший первым министром шведского короля,

заявил Куракину о желании Карла XII заключить мир с Россией и, узнав от

Куракина, что Петр I согласен начать мирные переговоры, просил выдать ему

пропуск для проезда в Швецию через русские владения. Получив такой пропуск

за подписью самого Петра I, Герц направился к Карлу XII. В ноябре 1717 г.

Герц сообщил Шафирову, что Карл XII предложил начать переговоры между

шведскими и русскими уполномоченными на Аландских островах. В январе 1718

г. русские представители Я. Брюс и А. Остерман отбыли из Петербурга.

Аландский конгресс был открыт 10 мая 1718 г .

Русским послам перед их отъездом были вручены «Генеральные кондиции к

миру». Они включали следующие условия: Ингрия, Карелия, Лифляндия с

городами Ревель и Выборг остаются в вечном владении России. Финляндия будет

уступлена Швеции. Граница должна проходить от Выборга по реке Кюмене на

город Нейшлот до старой российской границы. Мир должен быть заключен и с

союзниками России. Представители союзных держав должны быть допущены на

конгресс, а заключение с ними мирных договоров следует осуществить на

разумных условиях. Были оговорены и условия компенсации Швеции взамен

утерянных земель.

Переговоры шли крайне медленно. Герц много раз покидал конгресс и

отправлялся за новыми инструкциями к Карлу XII. Условия шведской стороны

неоднократно менялись и уточнялись. К концу августа 1718 г. проект договора

все же был согласован, и Петр I одобрил его. За Россией закреплялась

Ингрия, Лифляндия, Эстляндия и часть Карелии с Выборгом. Занятая русскими

войсками Финляндия и большая часть Карелии отходили Швеции. Государственный

строй Речи Посполитой сохранялся. Россия обещала оказать Швеции помощь в

возвращении Вердена и Бремена. Эта часть договора была включена с целью

нейтрализации агрессивной политики Англии.

Таким образом, Петр I, даже зная о враждебных действиях английской

дипломатии по отношению к России, не желал быть втянутым в новую войну на

Европейском континенте. Заключить мир со Швецией – вот основная цель

политики Петра I в период переговоров на Аландском конгрессе. Россия

проявляла самое горячее желание прекратить войну и предлагала мирные

инициативы государству, которому мир был необходим как никогда .

Силы противоборствующих сторон были явно неравны. Карл XII сознавал, что

хотя он в какой-то мере восстановил армию, но долго ее содержать не может.

Дело шло к заключению мира. Иностранные дипломаты, выступавшие против

подписания мирного договора, поняли, что только непредвиденный случай может

помешать заключению мира. И такой случай представился.

30 ноября 1718 г. во время осмотра осадных траншей под крепостью

Фредриксхаль Карл XII был убит. Веским доказательством преднамеренного

убийства является то, что роковой выстрел был сделан практически в упор,

хотя траншея, в которой он находился, располагалась вне всякой досягаемости

ружейного огня с крепости . Смерть Карла XII привела к резкому изменению

политического курса Швеции. К власти приходит сестра Карла

Ульрика-Элеонора, известная своими проанглийскими настроениями и

выступавшая против мирного договора с Россией. Барон Герц на пути к Карлу

XII, о смерти которого он не знал, был задержан, отозван в столицу и

впоследствии казнен. Русские уполномоченные А. Остерман и Я. Брюс, узнав о

смерти шведского короля, высказались за немедленное возобновление военных

действий значительными силами с целью заставить шведское правительство

заключить мир .

Таким образом, на втором этапе Северной войны вследствие преобразований,

проведенных Петром I в русской армии, а также искусной дипломатии, Россия

получает преимущество над своим противником. Благодаря целому ряду

блестящих побед авторитет России на международной арене возрастает, и

фактически Россия входит в число ведущих европейских держав своего времени.

Благодаря заключению союзных договоров с европейскими державами Россия

восстанавливает Северный союз и на правах страны-победительницы принуждает

Швецию к заключению мирного договора на Аландском конгрессе. Однако

убийство Карла XII его политическими противниками вновь откладывает

заключение мира и ведет к продолжению войны.

Глава III. Ништадский мир: рождение империи

Несмотря на явное нежелание нового шведского правительства идти на

заключение мира с Россией, работа Аландского конгресса, тем не менее, была

завершена не сразу. Позиция Петра I в отношении мира с Швецией и Аландских

переговоров мало изменилась после смерти Карла XII.  Инструкция от 15 марта

1719 г. Остерману, возвращавшемуся на конгресс, говорила о тех же условиях

мира, которые уже ранее были согласованы через Герца с Карлом XII. Однако

для новой внешнеполитической линии Швеции эти условия были неприемлемы.

Таким образом, Россия вновь была вынуждена переходить к активным боевым

действиям.

Главным врагом России становилась теперь уже не Швеция, против которой

направляли свои удары русская армия и флот, а Англия, с интригами которой

вели борьбу русские дипломаты. Стремление воспротивиться успехам России, не

допустить ее утверждения на берегах Балтийского моря, желание помешать

России завести на Балтике собственный морской флот, способный обеспечить

защиту русских интересов – все это побуждало английское правительство

проводить все более враждебную политику против России с целью восстановить

положение, существовавшее до начала Северной войны.

План установления мира на севере, разработанный англо-ганноверской

дипломатией, сводился к тому, чтобы примирить с Швецией всех ее врагов,

кроме России, и затем, добившись объединения всех этих стран: Ганновера,

Дании, Пруссии, Швеции, Саксонии и Австрии, при участии Англии, заставить

Россию вновь отдать Балтийское побережье шведам .

Однако действия Англии не увенчались успехом. Несмотря на все усилия

англо-шведского блока, в 1719 г. Петр I все еще не терял надежды заключить

мир с Швецией. 30 июля 1719 г. Петр поручил русским уполномоченным на

Аландском конгрессе заявить шведам, что все военные меры предпринимаются

русскими войсками и флотом не для того, чтобы разорить страну или

присоединить к России новые земли, а лишь заставить шведов задуматься над

своими действиями.  Но склонить шведов к миру в 1719 г. Петру не удалось.

Под влиянием Англии шведы надеялись в обмен на уступки Георгу I при военной

помощи Англии вернуть провинции, отвоеванные русскими. Надежда на помощь со

стороны английского флота сыграла решающую роль в отклонении шведским

правительством русских мирных предложений летом 1719 г. Десантные операции

русских войск в 1719 г. делали английскую помощь особенно желательной для

шведов .

21 января 1720 г. Англия окончательно подписала союзный договор с Швецией.

Тем не менее, 1720 г. не принес англо-шведскому союзу желанных побед.

Поражение английской дипломатии в деле образования широкого антирусского

альянса, а также гибкая политика русского правительства привели в итоге к

провалу планов военного разгрома России .

Разумеется, это не могло не отразиться на позициях английского

правительства, которое, осознав бесперспективность дальнейшей борьбы с

Россией, стремилось освободиться от обязательств оказывать Швеции

дорогостоящую военную помощь. В общественном мнении Англии все громче

звучали голоса торгово-промышленных кругов, призывавших к установлению мира

на Балтике и нормализации отношений с Россией. Учитывая все это, а также

трезво оценив расстановку сил и политическую ситуацию в Европе,

правительство Георга I сделало резкий поворот в своей балтийской политике и

стало рекомендовать Швеции заключить мир с Россией.

В результате шведское правительство, которое в июне 1720 г. возглавил

супруг Ульрики-Элеоноры – наследный принц Гессен-Касселя Фридрих I,

оказалось в крайне затруднительном положении. Оно уже не могло рассчитывать

ни на военную помощь Англии, ни на финансовую поддержку Франции, где

разразился финансовый кризис, без чего дальнейшая война против России была

невозможной. В ноябре 1720 г. правительство Фридриха I предложило Петру

возобновить мирные переговоры . Петр I не замедлил с ответом. Он отправил

письмо королю Швеции, в котором советовал «прямо приступить к переговорам о

мире» , и предложил место переговоров – финские города Ништадт или Раумо на

выбор. Местом переговоров был выбран Ништадт.

Согласно условиям шведской стороны, Россия должна была ограничиться

Петербургом, Нарвой, Кексгольмом и землями Ингрии. Русское же правительство

твердо стояло на позициях программы, которую оно выдвигало на Аландском

конгрессе: к России должны были отойти Эстляндия с Ревелем, Лифляндия с

Ригой, Ингерманландия, Выборг и Карелия. Как и прежде, Россия отказывалась

от присоединения Финляндии. Русская сторона была согласна сделать еще

некоторые уступки – заплатить денежную компенсацию за Лифляндию и не

поддерживать притязаний голштинского герцога Карла-Фридриха на шведский

престол. На этом предварительные переговоры окончились .

В то же время земли Швеции находились под непосредственной угрозой

вторжения русских войск. Ослабленная Швеция оказалась неспособна отразить

небольшой русский десант. Единственным средством избежать вторжения русских

войск на шведскую территорию было теперь подписание мирного договора,

главным условием которого явилось обеспечение для России выхода к

Балтийскому морю, закрепление за Россией ее исконных земель на побережье

Финского залива, а также Эстляндии и Лифляндии .

В апреле 1721 г. в г. Ништадте открылся мирный конгресс, который завершился

подписанием 30 августа 1721 г. мирного договора между Россией и Швецией на

условиях, предложенных русским правительством. По Ништадтскому договору к

России переходило все восточное побережье Балтийского моря от Выборга до

Риги, острова Эзель, Даго и Мен, а также часть Карелии. Финляндия

возвращалась Швеции. Россия обязалась выплатить Швеции в качестве

компенсации за приобретенные территории два миллиона рублей серебром .

Между Россией и Швецией устанавливался «вечный истинный и ненарушимый мир

на земле и на воде» .

Условия Ништадтского мира отвечали интересам России. Она получала

возможность наладить культурное, экономическое и политическое общение со

странами Запада, многие из которых, в свою очередь, были заинтересованы в

развитии экономических, особенно торговых, связей с Россией. В результате

заключения Ништадтского мира Россия возвратила себе берега Балтийского

моря. Ништадтский мирный договор явился главным дипломатическим документом

царствования Петра Великого, главным достижением его внешней политики. Это

был не только успешный итог тяжелой и долгой Северной войны, Ништадтский

мир – признание плодотворности тяжких усилий всего русского народа, великий

успех преобразовательной деятельности Петра.

22 октября во время торжественной церемонии по поводу заключения

Ништадтского мира канцлер Г. И. Головкин от имени Сената обратился к Петру

с просьбой в ознаменование его заслуг, оказанных России, принять титул

«Отца Отечества, Петра Великого, Императора Всероссийского». Эта акция

содержала в себе важное новшество как внутреннего, так и международного

характера .

Принятие Петром титула императора означало, что Россия становится империей.

Такой шаг отвечал государственным интересам России. Он не случайно

совпадает с моментом решающего этапа в формировании русского

абсолютистского государства, будучи выражением его резко возросшего

могущества и утверждения нового международного положения России. Россия

настолько успешно и ощутимо вошла в систему европейских международных

отношений, что ее стали оценивать с позиций, принятых в Европе. Признание

Петра императором, а России – империей означало согласие считать ее великой

европейской державой, которой она действительно стала после победы в

Северной войне.

Заключение

Конец XVII – первая четверть XVIII в. – переломный период в истории России,

ознаменованный разительными сдвигами в экономике, государственном

строительстве и культуре. Но особенно разительным было изменение роли

России в международных отношениях. К началу рассматриваемого периода

участие России в международной политике Европы было крайне ограниченным. В

сферу политических интересов московских царей входили лишь немногие страны

Восточной (Польша, Австрия, Крым) и Северной (Швеция, Дания) Европы. Столь

же безразличным было отношение западных стран к России. Русское государство

привлекалось в политические союзы чрезвычайно редко, и в этих союзах Россия

играла в основном символическую роль .

Основным содержанием внешней политики России в эпоху правления Петра I была

борьба за выход к морям, на широкие торговые пути. Осознание ее

необходимости для жизненных интересов страны и ее практическая реализация

явились огромной исторической заслугой Петра Великого. Победа России в

Северной войне стала событием всемирно-исторического значения. Заключение

Ништадтского мира означало решение наиважнейшей задачи русской внешней

политики, стоявшей перед Русским государством на протяжении двух столетий.

Утверждение России на берегах Балтийского моря создало благоприятные

предпосылки для развития постоянных экономических, культурных и

политических связей с ведущими странами Западной Европы, что привело к

существенным сдвигам в социально-экономическом развитии России.

Конечно, важнейшую роль в достижении Россией колоссальных успехов на

международной арене сыграло то, что в данный период времени страной правил

столь выдающийся полководец, талантливый дипломат, мудрый и дальновидный

политик Петр I. В отличие от правителей стран-союзников России в Северной

войне, Петр I правил своей страной единолично, следуя единой политической

линии, как во внутренней, так и во внешней политике. По моему мнению,

именно благодаря деятельности Петра Великого Россия смогла приобрести выход

к Балтийскому морю, поднять свой авторитет на международной арене, а также

– не только географически, но и по своему менталитету – превратиться в

европейскую державу. Приобретение Россией ранга великой державы нашло свое

юридическое отражение в официальном признании ведущими державами Европы

императорского титула за русскими государями. Признание России империей

способствовало укреплению внешнеполитического статуса России и

свидетельствовало о ее возросшем международном авторитете .

Основным итогом внешней политики России в конце XVII – первой четверти

XVIII в. стало получение выхода к балтийскому морю и принятие бывшей

«темной», интравертной Московии в качестве теперь уже Российской империи в

число ведущих европейских держав.

 35) Семилетняя война была последним общеевропейским конфликтом, который имел место перед Великой буржуазной революцией во Франции. В этом конфликте наметились те противоречия и та расстановка международных сил которые определились вполне во время революции; после этого они существовали в течение значительной части XIX века.

Во-первых, в новую фазу вступила англо-французская борьба за колонии и за мировое господство. Во-вторых, соперничество Австрии и Пруссии из-за гегемонии в Германии приобрело особую остроту. Эти два главных противоречия и лежали в основе всего конфликта. Одновременно исчез вековой антагонизм между Францией и Австрией — между Бурбонами и Габсбургами. Он превратился в свою противоположность — франко-австрийский союз. Наконец, в европейский конфликт энергично вмешалась Российская империя. Это явилось характернейшим новым моментом, который свидетельствовал о неуклонно возраставшем удельном весе России и о росте ее международного влияния.

Французы недаром называют период со второй половины XVII века до наполеоновских войн включительно «второй Столетней войной». Как и в первой Столетней войне (1338— 1453 гг.), Англия и Франция боролись за первенство в мире. Но в XVII веке мир был гораздо более широк, чем в XIV, когда фактически он еще ограничивался одной Европой. Быстро развивающаяся капиталистически Англия ревниво наблюдала за успехами французского агента Дюпле в Индии и захватами Франции в Америке. Торговый флаг Англии в это время стал развеваться во всем мире; ее колонисты в Северной Америке исчислялись сотнями тысяч, тогда как французов там было не более 30 тысяч. Со времени войны за испанское наследство Англия вела скрытую войну с Францией. В 50-х годах ее корабли стали открыто охотиться за французскими торговыми судами: в 1755 г. в течение одного месяца они захватили 300 судов с 8 тысячами человек экипажа. Когда Людовик XV заявил протест и довольно нерешительно потребовал наказания виновных, англичане в ответ захватили два французских фрегата. Людовику XV пришлось начать войну.

Напряженные отношения между Австрией и Пруссией не прекращались со времени войны за австрийское наследство. Мария-Терезия деятельно готовилась к новой войне. Австрия, Пруссия, Франция, Англия — все вели энергичную дипломатическую работу, запасаясь союзниками. В результате в конфликт была вовлечена почти вся Европа.

Неожиданный для всей Европы союз двух старых соперников — Франции и Австрии — и выступление Франции против своего старого союзника — Пруссии — осуществились следующим образом.

Англия со времени «второй Столетней войны» поддерживала в Европе монархию Габсбургов как соперницу Франции. С XVIII века эта политика стала вдвойне необходимой, так как Англии приходилось защищать от французов на континенте Ганновер — фамильное владение новой английской династии. Но со времени войны за австрийское наследство англичанам стало ясно, что на континенте появилась новая военная держава: это была Пруссия, которая наряду с Россией и Австрией непрочь была получать английские субсидии. Так как Мария-Терезия требовала слишком большую сумму за защиту Ганновера и было мало надежды, что, занятая войной за Силезию, она сможет эту защиту осуществить, англичане отказались ей платить (1755 г.) и попробовали «нанять» Фридриха II. Тот согласился с тем большей охотой, что это спасало его от возможной диверсии со стороны России. Кроме этого, Фридрих надеялся, что его дипломатического искусства хватит на то, чтобы договор, фактически направленный против Франции, не поссорил его с французами.

В России были не на шутку встревожены успехами Фридриха II. Канцлер Бестужев занял решительную позицию против Пруссии, находя ее опасной для России «по причине ее соседства и увеличения ее могущества». Так как протестантская Германия, а в частности Пруссия, находилась в дружественных отношениях с Францией, врагом Англии и Австрии, то Бестужев в 1755 г. заключил с английским послом Вильямсом договор. По нему Россия, нанявшись к Англии, обязывалась за 500 тысяч фунтов единовременно и 100 тысяч ежегодной субсидии выставить против врагов Англии на континенте 80-тысячную армию. В качестве врага, естественно, подразумевалась Пруссия.

Нанимая Фридриха II, англичане считали, что Австрия и так будет воевать против Франции: таким образом, Англии удастся по дешевой цене получить коалицию из России, Австрии и Пруссии, которая сокрушит Людовика XV на континенте. В то же время она сама будет захватывать французские колонии. Фридрих, заключая договор с англичанами, думал, что, войдя в компанию с англичанами и русскими, он обезопасит себя от нападения со стороны России. Что же касается своего «друга» Франции, то он рассчитывал выступить посредником в англо-французском споре и заработать таким путем благоволение Франции, не порывая с Англией. К тому же он тяготился презрительно-высокомерным покровительством Людовика XV и считал, что самому ему пора проявить «самостоятельность».

Можно представить себе негодование русских и французов, когда они узнали, что между Фридрихом и Англией подписан в Уайтхолле договор (16 января 1756 г.), согласно которому та и другая сторона обязывались поддерживать мир в Германии и выступать с оружием в руках «против всякой державы, которая посягнет на целость германской территории». И Австрия и Россия увидели в этом договоре предательство со стороны Англии. Последняя, убедившись, что результаты ее дипломатической стряпни прямо противоположны ее ожиданиям, спокойно укрылась на своем острове. Все шишки достались на долю Фридриха II. Франция в пылу негодования на неблагодарность прусского короля бросилась в объятия Австрии.

Мария-Терезия после войны за австрийское наследство считала возможным привлечь Францию на свою сторону. Во Францию был отправлен едва ли не самый крупный дипломат в Европе XVIII века Кауниц: он еще в 1748 г. доказывал любовнице Людовика XV мадам де Помпадур, что Австрия готова отказаться от части бельгийских провинций (Фландрии и Брабанта), если только Франция поможет Австрии возвратить Силезию. В 1751 г. Кауниц был назначен австрийским послом в Париж. Здесь он внушал французам, что только благодаря попустительству таких великих держав, как Франция и Австрия, выросли Пруссия и Сардиния, задача которых — сеять раздор между великими державами и пользоваться этим, чтобы округлять свои владения.

Таким образом, почва для сближения Австрии и Франции была подготовлена. Последним толчком к союзу между ними была в данном случае излишняя «тонкость» дипломатии Фридриха. Тотчас же после разбойного нападения англичан на французские суда в 1755 г. Фридрих II предложил Людовику XV смелый план. Пусть Людовик XV захватывает немедленно Бельгию; он, Фридрих, вторгнется в Богемию и, разгромив австрийцев, завладеет всей Германией. Таким образом, прусский соблазнитель еще в XVIII веке замышлял план, напоминавший идеи Бисмарка в 1866 г. В Вене I это время уже стало известно, что Фридрих одновременно ведет переговоры с Англией. Мария-Терезия немедленно довела об атом до сведения Людовика XV. Известие о заключении Уайтхоллского договора между Фридрихом и Англией шло подтверждением венских предупреждений. Людовик XV решился. 1 мая 1756 г. был заключен первый Версальски договор между Австрией и Францией о взаимной гарантии: каждая из сторон обещала в помощь другой армию в 24 тысячи человек против всякого агрессора. Незадолго до этого императрица Елизавета отказалась ратифицировать англо-русский договор и заключила оборонительно-наступательный союз с Австрией (25 марта 1756 г.). Для нападения на Фридриха II Россия обязывалась дать в помощь Австрии армию в 80 тысяч. В случае победы над Фридрихом Австрия должна была получить Силезию, Россия — Восточную Пруссию. Французские дипломаты добились вовлечения в эту коалицию Августа III, курфюрста саксонского и короля польского. В 1757 г. к коалиции примкнула и Швеция, соблазненная субсидиями и надеждами на Померанию.

Окончательно коалиция была сформирована двумя союзными договорами: русско-австрийским (2 февраля 1757 г.), который повторял условия предыдущего договора, но давал России субсидию в 1 миллион рублей ежегодно, и вторым, Версальским (1 мая 1757 г.), по которому вместо 24 тысяч Франция обязывалась выставить 105 тысяч человек и давать Марии-Терезии ежегодно субсидию в 12 миллионов флоринов. Началась война. Положение Фридриха скоро стало катастрофическим, хотя он и обнаружил в этой войне блестящие дарования полководца. Фридрих действовал быстро и решительно, поспевая ко всем границам, бил врагов поодиночке и из десяти битв проиграл только три. Фридриху помогали исключительная бездарность французских генералов, военные достоинства которых определяла мадам де Помпадур, непростительная медлительность австрийских полководцев и обилие притекавших к нему английских субсидий. Самые тяжелые поражения нанесли Фридриху русские при Гроссегерсдорфе в 1757 г. и при Кунерсдорфе в 1759 г. В 1760 г. русские войска на некоторое время заняли даже Берлин. К началу 1762 г. положение Фридриха стало настолько тяжелым, что в письме к своему брату, принцу Генриху, он писал: «Если, вопреки нашим надеждам, никто не придет нам на помощь — прямо говорю вам, что я не вижу никакой возможности отсрочить или предотвратить нашу гибель». Фридриха спасла смерть императрицы Елизаветы Петровны (5 января 1762 г. нов. ст.). На русский престол вступил горячий поклонник Фридриха Петр III. Новый император не только отказался от всех завоеваний в Пруссии, но и изъявил желание оказать Фридриху помощь. Корпусу Чернышева было предписано соединиться с Фридрихом для совместных наступательных действий против Австрии.

Таковы были события на восточном театре европейской войны.

Чем больше Франция увязала в ненужной для нее антипрусской авантюре, тем большее удовольствие испытывала Англия: для нее европейские державы усердно таскали каштаны из огня. Занятая на востоке, Франция оказалась бессильной на западе. Англичане захватили к 1759 г. Канаду и в 1761 г. завладели Пондишери в Индии. Французский флот был почти полностью уничтожен. Война была закончена двумя мирными трактатами: Парижским — на западе (10 февраля 1763 г.) и Губертсбургским — на востоке (15 февраля 1763 г.). Франция потеряла Канаду со всеми относящимися к ней областями, т. е. долину реки Огайо и весь левый берег реки Миссисипи, за исключением Нового Орлеана. Вдобавок она должна была отдать Испании правый берег той же реки и уплатить вознаграждение за уступленную Англии испанцами Флориду. Франция принуждена была отказаться и от Индостана, сохранив за собой лишь пять городов. Австрия навсегда потеряла Силезию.

Таким образом, Семилетняя война на западе покончила с заморскими владениями Франции, обеспечила полную гегемонию Англии на морях, а на востоке положила начало гегемонии Пруссии в Германии.

Этим было предрешено будущее объединение Германии под эгидой Пруссии.

34) Война двух коалиций за гегемонию в Европе, а также за колониальные владения в Северной Америке и Индии.

В одну из коалиций входили Англия и Пруссия, в другую — Франция, Австрия и Россия. Между Англией и Францией шла борьба за колонии в Северной Америке. Здесь столкновения начались еще в 1754 году, а в 1756 году Англия объявила войну Франции. В январе 1756 года был заключен англо-прусский союз. В ответ главная соперница Пруссии Австрия помирилась со своим давним врагом Францией. Австрийцы рассчитывали вернуть себе Силезию, тогда как пруссаки собирались завоевать Саксонию. К австро-французскому оборонительному союзу присоединилась Швеция, рассчитывавшая отвоевать у Пруссии Штеттин и другие территории, потерянные в ходе Великой Северной войны. В конце года в англо-французскую коалицию вступила Россия, надеявшаяся завоевать Восточную Пруссию, чтобы позднее передать ее Польше в обмен на Курляндию и Земгалию. Пруссию же поддержали Ганновер и несколько небольших северогерманских государств.

Прусский король Фридрих II Великий имел хорошо обученную 150-тысячную армию, на тот момент — лучшую в Европе. В августе 1756 года он с войском в 95 тысяч человек вторгся в Саксонию и нанес ряд поражений австрийским войскам, пришедшим на помощь саксонскому курфюрсту. 15 октября 20-тысячная саксонская армия капитулировала при Пирне, и ее солдаты влились в ряды прусских войск. После этого 50-тысячная австрийская армия оставила Саксонию.

Весной 1757 года Фридрих вторгся в Богемию с войском в 121,5 тысячи человек. В. это время русская армия еще не начала вторжения в Восточную Пруссию, а Франция собиралась действовать против Магдебурга и Ганновера. 6 мая под Прагой 64 тысячи пруссаков разбили 61 тысячу австрийцев. Обе стороны в этом сражении потеряли по 31,5 тысячи убитых и раненых, а австрийская армия лишилась также 60 орудий. В результате 50 тысяч австрийцев были блокированы в Праге 60-тысячной армией Фридриха. Для деблокады столицы Чехии австрийцы собрали у Колина 54-тысячную армию генерала Дауна с 60 орудиями. Она двинулась к Праге. Фридрих выставил против австрийских войск 33 тысячи человек с 28 тяжелыми орудиями.

17 июня 1757 года пруссаки стали обходить с севера правый фланг австрийской позиции у Колина, но Даун своевременно заметил этот маневр и развернул свои силы фронтом на север. Когда на следующий день пруссаки атаковали, нанося главный удар против неприятельского правого фланга, она была встречена сильным огнем. Прусской пехоте генерала Гюльзена удалось занять деревню Кржегоры, но тактически важная дубовая роща за ней так и осталась в руках австрийцев. Даун передвинул сюда свой резерв. В конце концов главные силы прусской армии, сосредоточенные на левом фланге, не выдержали стремительного огня вражеской артиллерии, стрелявшей картечью, и побежали. Тут в атаку перешли австрийские войска левого фланга. Кавалерия Дауна несколько километров преследовала разбитого неприятеля. Остатки армии Фридриха отступили к Нимбургу.

Победа Дауна стала следствием полуторного перевеса австрийцев в людях и двукратного— в артиллерии. Пруссаки потеряли 14тысяч убитыми, ранеными и пленными и почти всю артиллерию, а австрийцы — 8 тысяч человек. Фридрих вынужден был снять осаду Праги и отступить к прусской границе.

Стратегическое положение Пруссии казалось критическим. Против армии Фридриха были развернуты силы союзников численностью до 300 тысяч человек. Прусский король решил сначала разбить французскую армию, усиленную войсками союзных Австрии княжеств, а потом вновь вторгнуться в Силезию.

45-тысячная союзная армия занимала позицию у Мюхельна. Фридрих, у которого было всего 24 тысячи солдат, притворным отступлением к деревне Россбах выманил неприятеля из укреплений. Французы рассчитывали отрезать пруссаков от переправ через реку Заале и разгромить.

Утром 5 ноября 1757 года союзники выступили тремя колоннами в обход левого фланга неприятеля. Этот маневр прикрывал 8-тысячный отряд, который завязал перестрелку с прусским авангардом. Фридрих разгадал замысел противника и в половине третьего пополудни приказал сняться с лагеря и имитировать отход на Мерзебург. Союзники попытались перехватить пути отхода, направив свою кавалерию в обход холма Янус. Однако она был внезапно атакована и разбита прусской кавалерией под командованием генерала Зейдлица.

Тем временем под прикрытием сильного огня 18 артиллерийских батарей в наступление перешла прусская пехота. Пехота союзников вынуждена была выстраиваться в боевой порядок под неприятельскими ядрами. Вскоре она оказалась под угрозой флангового удара эскадронов Зейдлица, дрогнула и побежала. Французы и их союзники потеряли 7 тысяч убитыми, ранеными и пленными и всю артиллерию — 67 орудий и обоз. Потери пруссаков были незначительны — всего 540 убитых и раненых. Здесь сказалось как качественное превосходство прусской кавалерии и артиллерии, так и ошибки союзного командования. Французский главнокомандующий затеял сложный маневр, вследствие чего большая часть армия находилась в походных колоннах и была лишена возможности участвовать в сражении. Фридрих получил возможность бить противника по частям.

Тем временем прусские войска в Силезии терпели поражение. Король бросился им на помощь с 21 тысячью пехоты, 11 тысячами кавалерии и 167 орудиями. Австрийцы расположились у деревни Лейтен на берегу реки Вейстрицы. Они располагали 59 тысячами пехоты, 15 тысячами кавалерии и 300 орудиями. Утром 5 декабря 1757 года прусская кавалерия отбросила австрийский авангард, лишив неприятеля возможности наблюдать за армией Фридриха. Поэтому атака главных сил пруссаков оказалась для австрийского главнокомандующего герцога Карла Лотарингского полной неожиданностью.

Главный удар Фридрих, как всегда, наносил на своем правом фланге, но действиями авангарда привлек внимание неприятеля к противоположному крылу. Когда Карл понял истинные намерения и стал перестраивать свою армию, боевой порядок австрийцев оказался нарушен. Этим воспользовались пруссаки для флангового удара. Прусская кавалерия разбила австрийскую кавалерию правого фланга и обратила ее в бегство. Затем Зейдлиц атаковал и австрийскую пехоту, ранее оттесненную за Лейтен прусской пехотой. Лишь темнота спасла остатки австрийской армии от полного уничтожения. Австрийцы потеряли 6,5 тысячи человек убитыми и ранеными и 21,5 тысячи пленных, а также всю артиллерию и обоз. Потери пруссаков не превышали 6 тысяч человек. Силезия вновь оказалась под прусским контролем.

В это время активные боевые действия начали русские войска. Еще летом 1757 года 65-тысячная русская армия под командованием генерал-фельдмаршала С.Ф. Апраксина двинулась в Литву, собираясь овладеть Восточной Пруссией. В августе русские войска подошли к Кенигсбергу.

19 августа 22-тысячный отряд прусского генерала Левальда атаковал русские войска у деревни Гросс-Егерсдорф, не имея представления ни об истинной численности противника, почти втрое превосходившего его, ни о его расположении. Вместо левого фланга Левальд оказался перед центром русской позиции. Перегруппировка прусских сил в ходе боя только усугубила ситуацию. Правый фланг Левальда оказался опрокинут, что не могло быть компенсировано успехом левофланговых прусских войск, захвативших неприятельскую батарею, но не имевших возможности развить успех. Потери пруссаков составили 5 тысяч убитыми и ранеными и 29 орудий, потери русских достигали 5,5 тысячи человек. Русские войска не преследовали отступившего противника, и решительного значения бой у Гросс-Егерсдорфа не имел.

Неожиданно Апраксин приказал отступить, мотивируя это недостатком снабжения и отрывом армии от своих баз. Фельдмаршала обвинили в измене и предали суду. Единственным успехом стал захват Мемеля 9-тысячным русским десантом. Этот порт был превращен на время войны в главную базу российского флота.

В 1758 году новый главнокомандующий генерал-аншеф граф В В Фермор с 70-тысячной армией при 245 орудиях без труда занял Восточную Пруссию, овладел Кенигсбергом и продолжил наступление на запад. В августе произошло генеральное сражение русских и прусских войск у селения Цорндорф. 14-го числа Фридрих, располагавший 32 тысячами солдат и 116 орудиями, атаковал здесь армию Фермора, в которой было 42 тысячи человек и 240 орудий Пруссакам удалось потеснить русские войска, отступившие к Калишу. Фермор потерял 7 тысяч убитыми, 10 тысяч ранеными, 2 тысячи пленных и 60 орудий. Потери Фридриха достигали 4 тысяч убитыми, более 6 тысяч ранеными, 1,5 тысячи пленными. Прусский король отдал должное стойкости русских полков у Цорндорфа, заявив после сражения: «Русских можно перебить всех до одного, но нельзя заставить отступить» Он не стал преследовать разбитую армию Фермора, а направился в Саксонию.

В 1759 году Фермора сменил генерал-фельдмаршал граф П С. Салтыков. К тому времени союзники выставили против Пруссии 440 тысяч человек, которым Фридрих мог противопоставить лишь 220 тысяч. 26 июня русская армия выступила из Познани к реке Одер. 23 июля во Франкфурте-на-Одере она соединилась с австрийскими войсками. 31 июля Фридрих с 48-тысячной армией занял позицию у селения Кунерсдорф, рассчитывая встретить здесь соединенные австро-русские силы, значительно превосходившие его войска по численности.

Армия Салтыкова насчитывала 41 тысячу человек, а австрийская армия генерала Дауна— 18,5тысячи человек. 1 августа Фридрих атаковал левый фланг союзных войск. Пруссакам удалось захватить здесь важную высоту и поставить там батарею, которая обрушила огонь на центр русского войска. Прусские войска потеснили центр и правый фланг русских. Однако Салтыкову удалось создать новый фронт и перейти в общее контрнаступление. После 7-часового боя прусская армия в беспорядке отступила за Одер. Сразу после боя у Фридриха под рукой было всего 3 тысячи солдат, так как прочие рассеялись по окрестным деревням, и их пришлось собирать под знамена в течение нескольких дней.

Пруссаки потеряли убитыми и ранеными 18 тысяч человек, русские — 13 тысяч, а австрийцы — 2 тысячи. Из-за больших потерь и усталости солдат союзники не смогли организовать преследования, что спасло Фридриха от окончательного разгрома. После Кунерсдорфа русская армия по просьбе австрийского императора была переброшена в Силезию, где прусским войскам также был нанесен ряд поражений.

Кампания 1760 года протекала вяло. Только в конце сентября был предпринят набег на Берлин. Первый штурм города, предпринятый 22—23-го числа 5-тысячным отрядом генерала Тотлебена, окончился неудачей. Только с подходом к городу 12-тысячного корпуса генерала Чернышева и отряда австрийского генерала Ласси прусская столица оказалась осаждена 38-тысячным союзным войском (из них 24 тысячи — русских), в 2,5 раза превосходившим численность сосредоточенной у Берлина прусской армии. Пруссаки предпочли оставить город без боя. 28 сентября прикрывавший отход 4-тысячный гарнизон капитулировал. В городе было захвачено 57 орудий и взорваны пороховые заводы и арсенал. Поскольку к Берлину спешил Фридрих с главными силами армии, фельдмаршал Салтыков приказал корпусу Чернышева и другим отрядам отступить. Сам по себе Берлин не имел стратегического значения.

Кампания 1761 года протекала столь же вяло, как и предыдущая. В декабре корпус Румянцева взял Кольберг.

Положение Фридриха казалось безнадежным, однако сменивший в начале 1762 года на русском престоле императрицу Елизавету император Петр III, преклонявшийся перед военным гением Фридриха, прекратил войну и даже заключил 5 мая союз с Пруссией. Одновременно, после уничтожения англичанами ее флота, из войны вышла Франция, потерпевшая ряд поражений от англичан в Северной Америке и Индии. Правда, в июле 1762 года Петр был свергнут и убит по приказу своей жены Екатерины II. Она расторгла русско-прусский союз, но продолжать войну не стала. Чрезмерное ослабление Пруссии было не в интересах России, так как могло привести к гегемонии Австрии в Центральной Европе.

Австрия вынуждена была заключить 15 февраля 1763 года мир с Пруссией. Фридрих вынужден был отказаться от претензий на Саксонию, но сохранил за собой Силезию. Пятью днями раньше был заключен в Париже мир между Англией и Францией. Французы теряли свои владения в Канаде и Индии, сохранив в своих руках лишь пять индийских городов. Левый берег Миссисипи также перешел от Франции к Англии, а правый берег этой реки французы вынуждены были уступить испанцам, да еще пришлось уплатить последним компенсацию за уступленную англичанам Флориду.

33) Со второй половины царствования Людовика XIV начинается новый период дипломатической истории Европы, который был ознаменован постепенным усилением международной роли Англии в ее борьбе с Францией за первенство в грабеже колоний. Важнейшим этапом этой борьбы была война за испанское наследство. Она была начата как династическая война, но фактически превратилась в первое огромное столкновение между Францией и Англией за господство на море и в колониях.

Поводом к войне за испанское наследство (1701—1714 гг.) послужила смерть бездетного Карла II Испанского. Людовик XIV считал себя наследником испанских владений. Это было самое богатое из наследств, когда-либо существовавших. Дело шло не только о нарушении «политического равновесия» в пользу Франции, но фактически о мировой гегемонии Франции. Кроме самой Испании, «наследнику» — Людовику XIV — должны были достаться итальянские, нидерландские, а также многочисленные африканские и американские владения Испании.

Еще в 90-х годах XVII века Людовик вел переговоры с другими державами о дележе этого наследства. Англия и Голландия охотно выслушивали его предложения в расчете поживиться богатой добычей. Но у испанского короля оказался еще один наследник — австрийский эрцгерцог Карл, который приходился внуком испанскому королю Филиппу III. Людовик рассчитывал, заинтересовав Англию и Голландию, выступить с ними единым фронтом против притязаний Габсбургов и, таким образом, предотвратить возможную антифранцузскую коалицию. Послы Франции в Лондоне и Гааге убеждали англичан и голландцев в том, что вступление на престол Испании одних только Бурбонов или только Габсбургов нарушит равновесие. Французский посол в Вене настойчиво убеждал императора разделить Испанию между претендентами во имя сохранения европейского мира. Французские дипломаты добились весьма существенных результатов. В 1698 и 1700 гг. были заключены два соглашения о разделе Испании — оба, само собой разумеется, втайне от самого испанского короля Карла II. Можно легко себе представить его негодование, когда он узнал, что делалось за его спиной. Вначале Карл, в пику Франции и Империи, решил облагодетельствовать своим наследством дальнего «бедного родственника» — курфюрста Баварского. Но тот, семилетний мальчик, внезапно и по неизвестной причине умер. Тогда Карл II решил передать все наследство, но обязательно целиком, французскому принцу: он правильно рассчитывал, что французский принц во главе нерасчлененной Испании лучше, чем раздел страны. К этому решению короля толкали французская дипломатия и сами испанцы, ибо, говорит Минье, «национальная партия ненавидела австрийцев, потому что они уже давно находились в Испании, и любила французов, потому что они еще не вступали в Испанию». 2 октября 1700 г. Карл II, посоветовавшись со своим духовником, богословами, юристами и самим папой, подписал завещание, которое передавало после его смерти Испанию со всеми ее владениями в Старом и Новом Свете внуку Людовика XIV герцогу Филиппу Анжуйскому. 1 ноября того же года король умер. Людовик XIV оказался перед двумя возможностями, созданными его собственной дипломатией и прямо противоположными друг другу. Принятие наследства означало войну почти со всей Европой. Непринятие его и верность договорам о разделе, заключенным с Англией, Голландией и императором, могли вызвать войну с Испанией, не желавшей, естественно, подвергнуться разделу. В конце концов взяло верх честолюбие короля и его главных советников, среди которых уже не было крупных людей первой половины царствования. Слова испанского посла при французском дворе, будто «Пиренеи почти уже развалились», были подхвачены и приписаны самому Людовику XIV; король будто бы сказал: «Нет больше Пиренеев!»

Ни Англия, ни Голландия не были намерены воевать с королем французским, предпочитая мир опасностям войны и нарушению торговли. Они удовольствовались торжественным обещанием Людовика XIV, что Испания никогда не будет соединена с Францией. Но последующее поведение французского правительства как будто подтверждало самые худшие предположения. В начале 1701 г. Людовик XIV особой грамотой признал права Филиппа V на французский престол, ввел французские гарнизоны в крепости нидерландских провинций Испании и приказал испанским губернаторам и вице-королям повиноваться ему как своему государю. Сторонники войны в Нидерландах и в Англии подняли вопль, упрекая Людовика XIV в том, что он добился у них согласия на предоставление ему части наследства, а на самом деле захватил его полностью. Вильгельм стал распускать слухи, что Людовик XIV намеревается вмешаться в английские дела в пользу только что изгнанных из Англии Стюартов. Людовик XIV со своей стороны казалось, прилагал все усилия для того, чтобы сделать эти слухи правдоподобными. Он навестил умиравшего во Франции бывшего английского короля Якова II и дал ему торжественное обещание, что признает за его сыном королевский титул, вопреки собственному, за несколько лет до этого официальному признанию королем Вильгельма III. Узнав об этом, палата общин вотировала субсидии на войну. Наиболее воинственно был в это время настроен император. Международная обстановка казалась ему чрезвычайно благоприятной для нанесения решительного удара Бурбонам, вековым врагам дома Габсбургов. Незадолго до этого он заключил мир с турками (в Карловичах в 1699 г.). Его дипломатическая агитация среди германских князей, раздраженных хозяйничанием французов в Германии, тоже увенчалась успехом: они изъявили готовность помочь императору. Положительный ответ дали также Дания и Швеция; они боялись гегемонии Франции еще со времен Вестфальского мира. Впрочем, начавшаяся почти одновременно с войной за испанское наследство Великая Северная война отвлекла их силы на северо-восток, и никакой помощи от них император не получал.

Дела в Европе принимали неблагоприятный для Франции оборот. Снова была восстановлена коалиция 80-х годов XVII века, когда против Франции была почти вся Европа. Начавшаяся весной 1701 г. война была неудачна для Франции. Она кипела на четырех фронтах сразу: в Италии, Испании, Нидерландах и в прирейнской Германии. За сомнительными успехами Франции в первый ее период (1702—1704 гг.) последовали годы поражений и тяжелых неудач. Истощенная прежними войнами, страна голодала в эти годы (1704 — 1710 гг.) и восстаниями камизаров — протестантов Севеннских гор — выражала свое крайнее негодование. В последний период (1710— 1714 гг.) французам удалось несколько поправить военные дола. Это позволило Людовику XIV заключить не слишком унизительный для Франции мир.

Вторая половина царствования «короля-солнца» была вообще бедна выдающимися людьми и военными талантами. Живые силы страны стояли вне официальных кругов начавшей дряхлеть блестящей монархии. Между тем на стороне ее противников были выдающиеся дипломаты и генералы: Вильгельм III Оранский, Мальборо и даровитый австрийский полководец принц Евгений Савойский. Людовик XIV мечтал только об одном, как бы выйти из войны с не совсем ощипанными перьями.

Помогли разногласия и противоречия в среде его врагов. Дипломаты Людовика XIV почти после каждой кампании пытались завязать сношения с голландцами, убеждая их в том, что англичане собираются захватить Ост- и Вест-Индию, а Габсбурги, завладев Испанией, хотят восстановить империю Карла V и ее былую гегемонию в Европе. Голландцам нужно было лишь обезопасить себя со стороны Франции и продолжать свои торговые дела; поэтому они добивались только выгодных торговых договоров и установления так называемого «барьера», т. е. права держать гарнизоны в нынешней Бельгии, принадлежавшей тогда Испании, В общем они не склонны были к дорого стоившему ведению войны.

Англичане каперствовали в это время на море, успели захватить ключ к Средиземному морю — Гибралтар (1704 г.) — и навязали Португалии торговый договор (Метуэнский, 1703 г.), который подчинил Португалию Англии в экономическом отношении. На основании договора англичане получили право беспошлинного ввоза в Португалию своих мануфактурных изделий, которые затем потоком контрабанды полились и в Испанию. В Америке бостонские и нью-йоркские колонисты захватывали одну за другой области новой Франции. Но главные расходы войны падали на Англию; в Англии тоже крепли мирные настроения. Выборы 1710 г. дали торийское большинство, враждебное войне: героя многих кампаний Мальборо обвинили в казнокрадстве, что было правдой. В 1711 г. (апрель) умер император Иосиф I, и на престол был избран младший его брат Карл, претендент на испанский трон. При этих условиях угроза восстановления империи Карла V и нового расцвета Средней Европы (Германии и Италии), за счет которой выросли и Англия и Голландия, стала казаться вполне реальной. Империя, казалось, снова готова была восстать из гроба, заколоченного Вестфальским миром. К 1710 г. ставленнику французов Филиппу V Испанскому удалось, наконец, утвердиться в своем новом отечестве: кампании 1711 и 1712 гг. не привели к победе союзников, и англичане первые протянули французам руку мира истинно по-английски, т. е. за спиной у своих союзников. Еще с января 1711 г. во Францию явился тайный агент английского правительства, предложивший заключить сепаратный мир без голландцев, «которые потеряли благорасположение короля». Предложение было принято, и дальнейшие переговоры велись настолько тайно, что в них не хотели посвящать даже английских дипломатов. Английские требования привез во Францию поэт Прайарс запиской, которая была помечена самой королевой Анной. В октябре изумленные союзники Англии, голландцы и немцы, прочли об условиях мира между Англией и Францией, смутно догадываясь о касавшихся их самих пунктах, которые, конечно, не были опубликованы.

32) Политика английской революции на первых порах, пока решалась борьба между королем и парламентом, между феодализмом и капитализмом, носила печать полного безучастия к тому, что делалось в Европе. Флот, связанный интересами буржуазии и торговли, с самого начала стал на сторону парламента и революции, — это обеспечило революцию от континентальной интервенции в пользу короля и феодального порядка. Впрочем, континентальные монархии плохо разбирались в значении английских событий и были мало обеспокоены тем, что происходило в Англии: они не боялись революции, потому что чувствовали себя в полном расцвете сил и не понимали, что это — революция. Поэтому гражданская война в Англии и могла протекать без помехи. Все попытки Карла I заручиться французской помощью остались тщетными: они способствовали лишь его окончательной дискредитации, после того как дипломатическая переписка короля в битве при Незби (1645 г.), решившей исход борьбы, попала в руки парламентской армии.

Победивший класс — новое дворянство и буржуазия, — захватив власть в свои руки и произведя в свою пользу перераспределение богатств, жаждал установления прочного порядка и восстановления нормальных торговых и дипломатических отношений с державами континента. Люди «денежного мешка», нажившиеся от распродажи имущества и земель «врагов революции», на откупах, акцизах и на государственных займах, готовы были броситься на завоевание европейского рынка с тем же пылом, с каким они отстаивали «дело божье», т. е. свою буржуазную революцию от врагов справа и слева. Определялась программа борьбы с главными морскими противниками и торговыми соперниками Англии — Голландией, Испанией и Францией. Пуританские фанатики призывали республику к беспощадной борьбе с Голландией. «Бог, — говорил один из них, — предал Голландию англичанам: туда должны направиться праведники, туда итти и низвергнуть с трона вавилонскую блудницу, чтобы основать на континенте царство Христово».

Впрочем, ставшие у власти «люди божьи», при всем своем религиозном увлечении, никогда не забывали о своих земных интересах. Их трезвость и реализм дали повод шведской королеве Христине сказать английскому послу в Швеции Уайтлоку: «Вы, англичане, притворщики и лицемеры. Я не говорю о вашем генерале [т. е. Кромвеле], ни о вас самих, но, мне кажется, в Англии много таких людей, которые, надеясь извлечь из того выгоду, выказывают больше святости, чем имеют ее в душе».

В конце 40-х и начале 50-х годов внешняя политика и дипломатия английской революции находились в ведении парламента. После разгона его «охвостья», в 1653 г., она целиком сосредоточилась в руках самого Кромвеля. Основной задачей английской дипломатии на первых порах было восстановление нормальных дипломатических и торговых сношений с державами континента. Дипломатические агенты этих держав в большинстве случаев продолжали жить в Лондоне, но воздерживались от сношений с новым правительством, не имея новых верительных грамот от своих государей, которые не спешили признать республику. Известно, что французское правительство опоздало сделать представление в пользу приговоренного к смерти короля Карла I, а французский посол в Лондоне Бельевр даже не попросил с ним свидания. Его поведение тем не менее было впоследствии оправдано в королевском совете.

Наиболее снисходительным к республике оказалось самое нетерпимое из всех правительств — испанское. Испанский посол в Лондоне дон Алонсо Карденья, хотя и не получил новых верительных грамот, был тем не менее уполномочен войти в тайные сношения с республиканским правительством. Он и сделал это с большим искусством. Причиной было желание Испании предупредить свою исконную соперницу Францию и насолить при помощи англичан недавно отложившимся от Испании португальцам (1640 г.). Последние находились в самых дурных отношениях с Англией из-за помощи, оказанной Португалией английским королевским корсарам, которые грабили английские республиканские торговые суда.

Англо-французские отношения около этого времени стали портиться. Еще до казни короля Карла I Людовик XIV, считая, что Англия, занятая внутренней борьбой, окончательно обессилена, запретил ввоз во Францию английских шерстяных и шелковых изделий (1648 г.). В ответ на это английский парламент запретил ввоз французских вин. Кардинал Мазарини, стоявший в то время у власти во Франции, старался добиться у Англии уступок в этом вопросе. Но французского поверенного в делах в Англии, Крулле, постигла полная неудача. Англичане ответили ему, что, «несмотря на прежнюю веру в короля, они легко обходятся без него; так же легко обойдутся они и без французского вина». Началась таможенная война. Дело дошло даже до обоюдного захвата торговых кораблей и до войны без формального ее объявления. Карденья ловко использовал натянутые отношения между Францией и Англией и добился от мадридского двора новых верительных грамот (в декабре 1650 г.), уверяя своего короля, что он, как первый, признавший республику, сможет извлечь из этого признания великие выгоды. Выгоды были, пожалуй, и невелики, но унижения своего врага и соперника — Франции — посол действительно добился. В декабре 1650 г. Карденья был принят парламентом в торжественном заседании и вручил ему свои грамоты, а Крулле в тот же день был арестован. Сохранилось описание торжественного приема парламентом испанского посла и собственноручное письмо Крулле к Мазарини, повествующее о его невзгодах.

Три комиссара парламента, в числе которых был граф Солсбери, отправились за Карденьей в правительственных каретах. Тридцать или сорок экипажей сопровождали Карденью, когда он ехал в парламент; в них сидели английские и испанские дворяне. По пути его следования были выстроены два полка кавалерии, полк пехоты его конвоировал. В парламенте послу было приготовлено особое кресло. Сев в него, Карденья предъявил спикеру свои верительные грамоты, написанные по-латыни, и произнес на испанском языке большую речь, в которой выразил удовольствие, что он первый от имени величайшего христианского государя признает эту палату верховной властью нации.

В тот самый час, когда парламент оказывал такие почести испанскому послу, в дом французского " поверенного в делах Крулле ломились солдаты. Сам Крулле был арестован и вскоре выслан из Англии.

Как ни неприятны для французов были все эти события, Мазарини и его помощник Кольбер, оберегавший интересы французской буржуазии, принуждены были добиваться восстановления нормальных дипломатических отношений с Англией. Французские коммерсанты, которых грабили английские корсары, толкали свое правительство на такое соглашение. В записке, составленной в 1650 г., Кольбер писал королю, жалуясь на затруднения, испытываемые французской торговлей.

«С тех пор как по стечению неблагоприятных обстоятельств англичане ведут с нами войну... торговле нашей трудно поправиться, пока она будет страдать от мести англичан... Чтобы поправить торговлю, необходимы два условия: безопасность и свобода, а их можно достигнуть, лишь восстановив добрососедские отношения с Англией. Пункт, на котором англичане особенно настаивают, — заключал Кольбер, — есть признание их республики, в чем испанцы нас опередили. Можно опасаться еще более тесного союза вследствие действий испанского посла в Англии. Францию простят и бог и люди в том, что она вынуждена признать эту республику для предупреждения враждебных замыслов испанцев, творящих всевозможные несправедливости и готовых на всякие низости для того, чтобы нам вредить».

Сам кардинал готов был «решиться на низость», т. е. продать признание республики за приличное вознаграждение, иными словами, — за союз с Англией против Испании. Мазарини с тем большим рвением решил наладить отношения с Англией, что его враги, сторонники Фронды, непрочь были договориться с республикой, хотя и опасались, не будет ли это недостойно чести истинных католиков и добрых французов. У самого Мазарини, поклонника силы и почитателя Макиавелли, таких сомнений не было. Понимая, что в 1652 г. фактически внешними делами ведал не парламент, а Кромвель, Мазарини вступил с ним в переговоры через посредников. Вскоре ему сообщили от имени Кромвеля, что республика требует только, чтобы король французский признал ее и немедленно назначил своего посла в Англию. При этом подданным республики должно быть уплачено вознаграждение за потери, понесенные за время морского каперства. В случае, если бы борьба Мазарини с Фрондой сложилась не в пользу кардинала, Кромвель любезно предлагал Мазарини убежище в Англии. Эти условия были очень далеки от желаний кардинала. Но положение Мазарини и королевского двора час от часу становилось все более затруднительным. Фрондирующие принцы соединили свои усилия с революционным движением в южнофранцузском городе Бордо, который мечтал в союзе с Английской республикой восстановить свои былые вольности. Испанцы также прилагали все усилия, чтобы склонить англичан к союзу с ними. При таких условиях Мазарини не оставалось ничего другого, как согласиться на английские предложения. В декабре 1652 г. в Англию был отправлен интендант Пикардии де Бордо с письмом короля английскому парламенту. В инструкции посланному предписывалось «не говорить ничего, могущего произвести разрыв или оскорбить англичан, дабы не дать им предлога объявить себя врагами французской короны. Его величество находит, что в настоящее время пусть лучше англичане плавают по морям и разбойничают, нежели предпримут что-либо еще худшее, — соединят свои силы с испанцами или возьмут под свое покровительство мятежников [т. е. бордосцев]».

Письмо французского короля было адресовано «нашим любезнейшим и великим друзьям, членам парламента Английской республики». Однако парламент нашел это обращение недостаточно почтительным, и французам пришлось заменить прежнее обращение другим: «Парламенту Английской республики». После этого Бордо было объявлено, что парламент готов его принять и выслушать, но так как он, г. Бордо, не является в собственном смысле послом, то ему аудиенция будет дана не в парламенте и не в государственном совете, а лишь в комитете, ведающем внешней политикой. 21 декабря 1652 г. злополучный посланец французского короля произнес в комитете речь, в которой заявлял, что «союз, могущий существовать между двумя соседними государствами, не зависит от формы их правления. Поэтому, если богу угодно было промыслом своим изменить бывшую прежде в этой стране форму правления, то это еще не вызывает необходимости перемен в торговых отношениях и взаимном согласии Франции и Англии. Последняя могла изменить свой вид и из монархии сделаться республикой, но положение остается неизменным: народы остаются соседями и попрежнему заинтересованы друг в друге посредством торговли, а трактаты, существующие между нациями, обязательны не столько для государей, сколько для народов, потому что их главная цель — взаимная выгода». В конце своей речи Бордо упомянул, что «его величество готов удовлетворить справедливые претензии английских судовладельцев, потерпевших от французского каперства».

Легко представить негодование бывшей королевы английской Генриэтты-Марии, когда она узнала о действиях Мазарини. В письме к своему второму сыну, будущему королю английскому Якову II, она писала: «Сын мой, пишу тебе это письмо, чтобы известить тебя..., что отсюда отправили в Англию посла с признанием этих гнусных изменников, несмотря на все протесты, какие мы могли заявить. Признаюсь тебе, со времени моего великого несчастья [т. е. казни мужа, короля Карла I] я еще ничего подобного не испытывала!»

Окончательно договор с Францией был оформлен несколько позже, в 1655 г., после долгих проволочек, во время которых Кромвелю удалось, играя на франко-испанских противоречиях, получить от Франции еще ряд уступок.

Иначе обстояло дело с Голландией, самой могущественной морской и торговой державой Европы XVII века. Голландцы были самыми опасными соперниками англичан повсюду, где встречались их корабли. Происки голландцев в Московском государстве привели к отмене тамошних торговых привилегий английских купцов. Английское общественное мнение было за самую решительную политику по отношению к Голландской республике, — либо крепкий союз двух морских держав, почти слияние их в единое государство, либо борьба не на живот а на смерть с целью принудить Голландию признать английскую гегемонию на море. Отсюда резкие колебания английской дипломатии в отношениях к торговой республике. Начав самыми дружескими заявлениями, Англия кончила открытым разрывом.

В феврале 1651 г. два чрезвычайных посла английского парламента, Сен-Джон и Страйкленд, были отправлены в Голландию. Их сопровождали 40 джентльменов и около 200 слуг в качестве свиты. В Гааге они были приняты с необыкновенной торжественностью депутацией Генеральных штатов, которую сопровождали 27 карет. Но массы зрителей выражали скорее неудовольствие при виде англичан. Во время дальнейшего пребывания английское посольство могло убедиться, что англичане не пользуются популярностью в этой стране.

Тем не менее во время торжественной аудиенции в Генеральных штатах семь комиссаров республики заявили английским послам, что Соединенные провинции предлагают свою дружбу Английской республике, и что они готовы не только возобновить и сохранить нерушимо добрые отношения, всегда существовавшие между английской нацией и ими, но и заключить с республикой трактат в видах общей пользы. В ответ на это английские послы, поймав на слове представителей республики, заявили, что их предложения идут еще дальше. «Мы предлагаем, — заявили они, — чтобы существовавшие в прежнее время дружба и добрые отношения между английской нацией и Соединенными провинциями не только были восстановлены и нерушимо сохраняемы, но чтобы эта нация и Провинции вступили в союз, более тесный и более искренний, так, чтобы для блага той и другой стороны был между ними взаимный интерес, более существенный и более сильный». Последняя фраза привела голландцев в смущение, и они допытывались, чего же хотят от них англичане. Последние от прямого ответа уклонились и заявили, что Провинции сами должны сделать английской республике определенные предложения. Истинный замысел англичан, впрочем, был довольно ясен: предложить Голландии слияние с Англией, т. е. предложить ей добровольно подчиниться Англии, и, в случае отказа, порвать с ней — таков был скрытый смысл дружеских объятий, в которые англичане готовы были заключить голландцев. Общественное мнение Голландии с негодованием отвергло самую мысль о подобного рода дружбе. Голландский политик Ян де Витт впоследствии говорил по поводу последовавшего вскоре разрыва, что наряду с негодованием голландцев виной этому был «нестерпимый нрав англичан и их бесконечная ненависть к нашему благосостоянию».

Пока одна сторона старалась перещеголять другую в изъявлениях дружбы, действительные отношения между двумя республиками становились все более натянутыми. Англичане захватывали голландские корабли, а военный флот Голландии под командой знаменитого адмирала Тромпа усиленно крейсировал около английских берегов. Английские послы запрашивали свой парламент, что им делать дальше, и не следует ли им возвратиться домой. Парламент, не получая ответа от Генеральных штатов, предложил своим послам представить, наконец, его предложения о дружбе, походившие более на ультиматум. Они содержали семь пунктов. Английская республика и республика Соединенных провинций должны были выступать как единое государство в вопросах войны и мира, международных договоров и союзов. В некоторых случаях Генеральные штаты должны были подчиняться постановлениям английского парламента даже во внутренних делах. Как будто бы боясь, что он будет неправильно понят, английский парламент прибавлял устами своих послов, что если эти предложения будут приняты, то «будут предложены статьи еще более важные и обещающие еще более значительные последствия для блага обеих республик».

После всего этого послам Английской республики не оставалось ничего другого, как уехать восвояси. Это было в начале июля, а 5 августа парламенту был предложен и в том же году с необычайной поспешностью опубликован знаменитый «Навигационный акт» Кромвеля. То был типичный продукт меркантилизма XVII века. Он показал голландцам истинное значение недавно предлагавшейся английской дружбы. Согласно этому акту, в Англию позволялось ввозить иностранные товары только на английских кораблях, которые находятся под командой англичан и имеют в составе команды не менее трех четвертей английских матросов. Но и при этих условиях в Англию можно было ввозить товары только из мест их происхождения. Голландия, занимавшаяся по преимуществу посреднической торговлей, исключалась, таким образом, из торговли с Англией. Война (1652—1654 гг.) началась раньше, чем ее объявили стороны. Голландия была разбита и принуждена была признать Навигационный акт.

Роспуск «охвостья» Долгого парламента в 1653 г. и переход власти в руки Кромвеля в 1654 г. сделали последнего диктатором. Отныне вся власть и руководство внешней политикой сосредоточены были в его руках. Фактически же Кромвель стал диктором значительно раньше. Сам он был джентльменом средней руки который понял с первых дней революции, что настало время действовать во имя будущего, не считаясь с обычаями прошлого и не занимаясь парламентскими дебатами на тему о правах парламента и прерогативах короны. Один из скульпторов изобразил спокойную и решительную фигуру Кромвеля со шпагой в одной руке и молитвенником в другой, — оружием, при помощи которого он разрешал, или, лучше сказать, разрубал самые сложные вопросы своего бурного времени. Насмешники из числа парламентариев говорили о нем после разгона «охвостья», что Кромвель — претендент на непосредственные сношения со святым духом, и что он выдает свои распоряжения за повеления самого бога. В этой насмешке была известная доля истины. Убежденный в своей миссии, Кромвель облекал требования своего класса в проповедь, подкрепленную ссылками на библию и бога. Действовал он с быстротой и решительностью, свойственной классу, который прочно захватил власть и не желает ни с кем ею делиться. Лондонский купец Морель, состоявший в переписке с кардиналом Мазарини, писал ему: «Мы возлагаем большую надежду на десять, чем на двести (т. е. на Кромвеля и его непосредственных помощников, а не на парламент). Больше тайны — больше быстроты, меньше слов — больше дела, и четыре года не пройдут попрежнему в ораторских упражнениях».

При вступлении в свои обязанности Кромвель отправил своего церемониймейстера ко всем иностранным послам «с поручением уверить их, что эта перемена не изменит ни отношений, ни дружбы, существующих между их государями и Англией». Государственный совет поручил пяти своим членам продолжать дипломатические дела, начатые раньше парламентом. Обстоятельства способствовали упрочению власти диктатора. В июне 1653 г. английский флот одержал решительную победу над голландцами. С Голландией было покончено. Корнелий де Витт на собрании Генеральных штатов Соединенных провинций заявил: «Моя обязанность сказать вам, что теперь и мы, и море во власти Англии». Война еще продолжалась некоторое время, пока велись переговоры. Англичане попрежнему настаивали на слиянии двух республик, но Кромвель, убежденный в необходимости скорейшего заключения мира, отказался от этого требования и добился заключения мира в июне 1654 г. Участниками Договора были не только голландцы, но и их союзники: король Датский, протестантские кантоны Швейцарии, ганзейские города и некоторые протестантские князья Северной Германии.

Одновременно с этим договором Кромвель заключил торговые договоры с другими, менее опасными для Англии державами: Швецией, Данией и Португалией.

Еще в 1653 г. Кромвель отправил в Стокгольм английского дипломата Уайтлока, который должен был заключить договор со Швецией. «Это, — говорил Кромвель Уайтлрку, — чрезвычайно важно для республики; кроме королевы Христины, во всем христианском мире нет такого государя и такой державы, с которыми мы могли бы рассчитывать связать себя узами дружбы... Ваше нынешнее назначение послужит лучшим средством к устройству наших дел с голландцами и датчанами, а также и дел нашей торговли». Уайтлоку пришлось употребить много усилий, чтобы победить предубеждение шведского дворянства, которое с возмущением смотрело на события в Англии и считало, что дело парламента есть дело «компании портных и сапожников». Тем не менее 28 апреля 1654 г. Уайтлок подписал мирный и союзный трактат с Швецией. В трактате с Данией в сентябре 1654 г. Англия выговорила себе право прохода через Зунд на тех же условиях, которыми до сих пор пользовались голландцы. Договор с Португалией, представитель которой долгие месяцы ждал ответа на свои предложения, был началом экономического подчинения Португалии Англии. «Мы заключили, — говорил Кромвель, — мир с двором португальским; купцы наши, там торгующие, будут иметь право свободного вероисповедания и полную свободу славословить всевышнего в собственных своих церквах».

Это нисколько не помешало Кромвелю предать суду брата португальского посланника Панталеона де Са за то, что тот позволил себе со своими друзьями устроить драку у новой Биржи в лондонском Сити, причем были убитые и раненые. Суд приговорил португальского дона к смерти, и он был обезглавлен перед многочисленной толпой. За несколько часов до этого посланник, его брат, выехал из Англии с только что подписанным договором, чтобы не видеть страшного зрелища.

Труднее обстояло дело с Испанией. Несмотря на то, что Испания была первой страной, которая признала Английскую республику, несмотря на все старания Карденьи, дело с подписанием договора подвигалось вперед чрезвычайно медленно. Ненависть англичан к этой великой колониальной стране была давнишней и понятной. Как только Кромвель был провозглашен протектором, Карденья, боясь, что его предупредит Франция, в частном разговоре предложил Кромвелю помощь со стороны Испании для утверждения его власти. Он обещал от лица своего короля, что Испания откажется поддерживать какие бы то ни было домогательства Карла Стюарта, сына казненного короля английского. За это Карденья требовал, чтобы Кромвель выступил совместно с Испанией против Франции. Но Мазарини оказался более ловким, чем испанское правительство. Он готов был титуловать Кромвеля от имени короля «братом», «кузеном» и т. д., но Кромвель просил сказать кардиналу, что никакого иного титула, кроме протектора, он не потерпит. Мазарини намекал, что, если понадобится, он «вежливым образом» готов выпроводить из Франции семью казненного короля, и предлагал Кромвелю деньги и союз. Кромвель неторопливо выслушивал предложения соперников и ставил им все новые условия и требования. По существу он давно уже решил вопрос о том, кого предпочесть. Франция была сильна, и борьба с ней была чревата неожиданностями. Испания находилась в состоянии упадка и представляла богатую и легкую добычу. Испания не разрешала Англии торговать со своими колониями. Она подвергала английских купцов, еретиков с испанской точки зрения, суду инквизиции. Кромвель потребовал от Испании свободы плавания в Вест-Индию и прекращения инквизиционного преследования. Это было чересчур даже для испанского посла. Карденья с негодованием заявил: «Требовать освобождения от инквизиции и свободного плавания в Вест-Индию — все равно, что требовать обоих глаз моего государя». Всегда необходимая в глазах Кромвеля война с Испанией стала теперь неизбежной. Она могла занять матросов, офицеров и солдат, дать им возможность нажиться; она могла успокоить умы фанатиков, метавших громы против папистов; она, наконец, сулила дать Англии господство в Новом Свете, который попал в руки католиков-испанцев, а должен был принадлежать суровому протестантскому богу Кальвина, богу торговли, капиталистической эксплоатации и нарождающейся биржи. К берегам Нового Света была отправлена эскадра Пенна, в Средиземное море — эскадра страшного Блэка, который крейсировал около испанских берегов. Пенну даны были инструкции начать захват испанских колоний. Однако попытка овладеть островами Сан-Доминго была, к стыду англичан, отбита испанцами. Когда это происшествие стало известно в Испании, на английские корабли и имущество в Испании было наложено эмбарго, многие из купцов были арестованы, и король приказал Карденье покинуть Англию. Когда Карденья садился на предоставленный ему фрегат в Дувре 24 октября 1655 г., Кромвель подписывал мирный и торговый договор с Францией. «Если этот договор, — писал французский посол в Англии Бордо, — и утратил свою прелесть от долгого ожидания, зато разрыв с Испанией, кажется, должен придать ему новую цену». 28 ноября сообщения о договоре с Францией и войне с Испанией были обнародованы. на улицах Лондона.

В сентябре 1656 г. Кромвель следующими словами характеризовал создавшееся положение: «Мы в войне с Испанией. Мы начали эту войну по необходимости. Испания наш величайший враг, враг естественный и как бы указанный самим богом, ибо она — воплощенный папизм. Нет средств ни добиться от Испании удовлетворения, ни обезопасить себя от нее. Мы требовали от нее для наших купцов только позволения иметь в кармане библию и молиться богу по-своему, но нечего ждать от испанца свободы совести». Война окончилась уже после смерти Кромвеля и была неудачной для Испании. Англия захватила остров Ямайку, центр работорговли в Америке.

31) В то время когда Ришелье был первым министром (1624 — 1642 гг.), угроза нового усиления Габсбургов снова нависла над Францией. К концу XVI века напор турок на владения Габсбургов ослабел: Габсбурги снова обратили свои взоры на Германию, рассчитывая восстановить там свое влияние и императорскую власть, ослабленную реформацией. Началась «католическая реакция», т. е. борьба с протестантизмом, который, как сказано, усилил немецких князей и стал знаменем их сопротивления императору. Фердинанду II грезилась единая Германия под его безусловной и неограниченной властью. Началась так называемая Тридцатилетняя война (1618 — 1648 гг.), последняя попытка императора подчинить себе Германию. Если бы подобного рода планы осуществились, рядом с Францией выросла бы огромная держава. Ришелье напрягал все свои силы, чтобы не допустить этого. Ему пришлось продолжать традиционную политику Франции, поддерживая протестантских князей против католика императора. И в то же время Ришелье громил собственных французских протестантов у Ларошели (1628 г.). Он начал переговоры с датским королем, который, боясь усиления императора в Северной Германии и на побережье Северного и Балтийского морей, охотно принял субсидии от Англии и Голландии и начал войну с императором. После того как король был разбит, Ришелье, покончивший к этому времени с гугенотами, приложил все свое дипломатическое искусство, чтобы бросить против германского императора силы Швеции и ее смелого полководца — короля Густава-Адольфа.

Правой рукой во всех мероприятиях Ришелье был замечательный дипломат XVII века монах-капуцин отец Жозеф (Pere Joseph, 1577—1638 гг.). Истинную роль его не так давно вскрыл французский историк Фанье, воспользовавшись попавшей в его руки обильной архивной документацией. Этот «вонючий монах», или «Серое преосвященство», как его часто называли, таинственно, но последовательно работал в тиши дипломатических кабинетов на пользу Франции и во славу ее короля. Средневековые грезы о новом крестовом походе причудливо переплетались в его голове с «реалистической» политикой его шефа-кардинала. Грезы оставались в области фантазии; мечтателю приходилось осуществлять лишь то, что оказывалось реальным. Отец Жозеф засылал в страны Леванта, Марокко и Абиссинию многочисленных миссионеров, которые одновременно были и дипломатическими агентами; он считал, что ого мечта о крестовом походе может быть осуществлена только после того, как будет окончательно унижен император, и немецкие князья станут вассалами короля французского. Отец Жозеф деятельно работал в Германии, чтобы привлечь немецких курфюрстов на сторону Франции. Его заслугой было приобретение Францией баварской дружбы. С 1633 г. он руководил немецкой политикой Франции, был горячим сторонником прямого вмешательства Франции в Тридцатилетнюю войну и, таким образом, вместе со своим министром подготовил торжество французской политики в 40-х годах XVII столетия.

В 30-х годах в Германию были отправлены самые способные из французских дипломатов — Фанкан, Шарнасе и Марньевилль. Их задачей было заручиться поддержкой со стороны протестантских князей. В 1631 г. Ришелье заключил союз с шведским королем Густавом-Адольфом. Швеция и Франция обязались «восстановить свободу Германии», т. е. поднять князей против германского императора и ввести порядки, существовавшие там до 1618 г. Франция обязалась давать шведскому королю субсидию в 1 миллион ливров ежегодно; за это шведский король обещал держать в Германии 30 тысяч пехоты и 6 тысяч кавалерии, чтобы действовать против императора. Швеция выступила, таким образом, как прямая наемница Франции; ее заданием было поддерживать политическое распыление Германии и не дать императору усилиться. Если, однако, Швеция так легко дала себя подкупить, то это объясняется тем, что у нее были свои интересы в Балтике; они оказались бы под ударом, если бы император после победы над датским королем завладел побережьем Балтийского моря. Таким образом, вновь возникал вопрос о том, кому будет принадлежать господство над Балтийским морем. Швеция была в XVII веке самым сильным из скандинавских государств. Во время смуты Московское государство потеряло свои владения на побережье Финского залива, расширить которые стремился когда-то еще Иван Грозный. Шведы заняли и западное побережье Финского залива и Рижский залив: теперь они мечтали о том, чтобы захватить все побережье Балтийского моря и, поставив крепости в устьях больших рек, по которым польские и прусские помещики вывозили хлеб в Западную Европу, брать с них пошлины в свою пользу. Когда Густав-Адольф был убит (1632 г.), Франция непосредственно вмешалась в немецкие дела: во имя пресловутой немецкой «свободы» она систематически разоряла Западную Германию. Длительная война, которая опустошила Германию и окончательно похоронила всякие надежды на ее политическое объединение, закончилась только в 1648 г.

Вестфальским миром история дипломатии начинает обычно историю европейских конгрессов. Он был заключен после длительных переговоров, которые начались еще в 1644 г. в городах Оснабрюке и Мюнстере в Вестфалии. В Оснабрюке заседали представители императора, немецких князей и Швеции, в Мюнстере — послы императора, Франции и других держав. Все усилия императорского посла и искусного дипломата Траут-Уянсдорфа были направлены на то, чтобы, удовлетворив аппетиты Швеции, отколоть ее от Франции и создать более благоприятные для империи условия переговоров. Однако Швеция осталась крепко привязанной к французской колеснице, которой на этот раз управлял уже первый министр Франции Мазарини. Последний, подстрекая курфюрста Бранденбургского против непомерных притязаний Швеции на территорию южной Балтики, парировал шведские притязания; тем самым он заставил итти Швецию вместе с Францией. Единственное, что удалось Траутмансдорфу, — это защитить австрийские владения Габсбургов от дальнейшего расчленения и, таким образом, сохранить государственную целостность будущей Австрии. Окончательные условия мира были подписаны в Мюнстере 24 октября 1648 г., куда незадолго до этого приехали уполномоченные из Оснабрюка.

Значение Вестфальского мира заключается в том, что он окончательно установил внутренний строй Германии и закрепил ее политическое распыление, фактически покончив с Империей.

С другой стороны, определив границы государств Европейского континента, Вестфальский трактат явился исходным документом для всех трактатов и договоров, вплоть до Французской буржуазной революции конца XVIII века.

Немецкие князья получили право вести самостоятельную внешнюю политику, заключать договоры с иностранными державами, объявлять войну и заключать мир, правда, с оговоркой, что их внешняя политика не будет направлена против Империи. Но фактически эта оговорка значения не имела. Швеция добилась того, что устья восточноевропейских рек, впадающих в Балтийское и Северное моря, по которым шли хлебные грузы из Восточной Европы в Голландию и Англию, оказались в ее руках. Франция получила Эльзас (кроме Страсбурга) и закрепила три ранее приобретенных ею епископства — Мец, Туль и Верден. Французское требование «естественных границ» стало, таким образом, воплощаться в жизнь. Мирный трактат признал также самостоятельность Голландии и независимость Швейцарии от Империи. Гарантами условий мирного договора были признаны Франция и Швеция.

Вестфальский мир был торжеством политики Ришелье, хотя самого кардинала уже не было в это время в живых (он умер в 1642 г.). Продолжателем политики Ришелье был кардинал Мазарини. Он стоял у власти в период оформления мирных условий в Оснабрюке и Мюнстере и позже заключил Пиренейский договор с Испанией (в 1659 г.). Этот мир, по которому Франция приобрела часть Люксембурга, Руссильон, Артуа и Геннегау, подготовил гегемонию Франции в Европе. Принципы «политического равновесия», выдвинутые во время переговоров в Мюнстере и Оснабрюке, обеспечили политическое преобладание Франции. Самый опасный из противников Франции — Империя — фактически перестал существовать. Торжествовала «исконная немецкая свобода» в Германии, «политическая свобода» в Италии. Другими словами, достигнуты были политическое распыление и беспомощность этих двух европейских стран, с которыми Франция могла отныне делать все, что ей угодно. Вполне понятно, что Мазарини мог теперь спокойно навязывать своим незадачливым соседям «естественные границы», ссылаясь на времена древних галлов, монархии Пипина и Карла Великого в доказательство прав Франции на немецкие и итальянские территории. Эти права и попытался осуществить «король-солнце» — Людовик XIV. В его царствование французский абсолютизм вступил в полосу своей наивысшей славы и наибольшего международного значения; при нем же во второй половине его царствования французский абсолютизм столь же быстро стал клониться к упадку.

30) Опыт долгих и разорительных войн XVI века, которые закончились гражданской войной во Франции, не прошел даром. Всякое стремление нового государства к расширению встречало сопротивление со стороны других таких же государств; всякое притязание на захваты, а тем более на мировое (в масштабах XVI века) господство вызывало враждебные коалиции. Политики и дипломаты XVII века, обобщая этот опыт, формулировали ряд положений, носивших характер международных принципов. Правда, эти принципы весьма часто нарушались. Тем не менее именно эти систематические нарушения, при крайней неустойчивости тогдашних международных отношений, вызывали потребность в некоей норме. Такой «нормативный» характер имели в частности идеи «естественных границ» и «политического равновесия».

Политики — современники Генриха IV и в первую очередь его главный помощник Сюлли — постоянно подчеркивали, что захватывать можно лишь то, что можно сохранить. Могущество государства имеет свои границы: перейдя их, оно вызывает против себя объединенные силы врагов и завистников. Сюлли в своих знаменитых мемуарах «Принципы государственного хозяйства» («Les oeconomies royales») писал: «Каждый король Франции скорее должен думать о том, чтобы приобрести друзей и союзников, крепко связанных с ним общностью интересов, — а это самая надежная связь, — чем навлекать на себя неутолимую ненависть и вражду проектами, превосходящими его собственные силы». «Ты стремишься, — говорит замечательный французский дипломат Этьен Паскье в своем диалоге между философом и государем, — дать хорошие границы твоему государству; надо, чтобы ты сначала установил должные границы своим надеждам и вожделениям».

Где же искать эти границы? Сюлли хорошо знает, что Карл Великий восстановил империю, и что при Капетингах Франция была заключена в «узкие государственные границы, в каких она и по сей час находится». Он констатирует, что у Франции на юге есть естественная граница — это Пиренеи. Он прекрасно понимает, что возвратить Франции ее былую славу — значит вернуть «соседние территории, некогда ей принадлежащие», т. е. Савойю, Франш-Контэ, Лотарингию, Геннегау, Артуа, Нидерланды. «Но можно ли притязать на все это, не вызвав ненависти врагов и разорительных войн? А у самих французских королей такое честолюбие, которое для Франции страшнее всей ненависти иностранцев». Франция сыта: она достаточно сильна, чтобы никого не бояться и быть страшной для всех. Однако и Сюлли мечтал о гегемонии Франции над цивилизованным миром, над всеми христианскими народами. Отсюда ведет свое происхождение один странный проект международного соглашения, который Сюлли приписывал своему королю, но сочинил, вероятно, сам. «Великий замысел» («Le grand Dessein») короля Генриха IV состоял, по словам Сюлли, в том, чтобы низвести Габсбургов до уровня государей одного Пиренейского полуострова, прогнать турок и татар в Азию, восстановить Византийскую империю и произвести затем перекройку всей политической карты Европы. Европа будет разделена на шесть наследственных монархий, пять избирательных монархий и пять республик. Во главе всех этих государств будет поставлен особый совет, который будет охранять общий мир и разбирать споры между государствами, между государями и их подданными. Президентом этой своеобразной республики христианских государств будет папа; первым министром его будет Франция. Тайная мысль Сюлли, скрывавшаяся за всем этим проектом «Лиги наций» XVII века, была ясна. Ослабить врагов Франции, усилить ее вассалов, окружить ее поясом нейтральных государств, которые юридически были бы под ее покровительством, а фактически под ее командой, — вот в чем заключался этот фантастический «великий замысел» первого слуги короля Генриха IV.

План Сюлли известен только из его мемуаров. Действительность была далека от подобного рода проектов. Это показал и сам король Генрих IV своей практической политикой и еще больше — его блестящий преемник, крупнейший из дворянских политиков абсолютистской Франции — кардинал Ришелье. Не упуская из виду нормы естественных границ для своей страны, Генрих IV действовал во внешней политике согласно другому принципу, который получил в это время широкую практику. То был принцип «политического равновесия». Если новое государство было национальным, т.е. строилось на основе хозяйственного единства территории и связанного с ним единства языка и культуры, то в своих отношениях к другим государствам оно стремилось обеспечить это целое от их посягательств. Практически во внешней политике это приводило к стремлению сохранить исторически сложившееся соотношение сил между европейскими государствами, создать противовес всякой быстро увеличивающейся державе, — при захватах же, осуществленных сильнейшей державой, компенсировать слабейшие в целях восстановления все того же «равновесия». Конечно, все такие «принципы» были действительны лишь до тех пор, пока было невозможно или опасно нарушать их силой.

Генрих IV и руководствовался «принципами», пока было опасно иным способом округлять и расширять границы Франции. «Я соглашаюсь с тем, — говорил он, — что страна, население которой говорит по-испански, должна оставаться во владении Испании, а страна, где население говорит по-немецки, должна принадлежать Германии. Но те земли, в которых население говорит по-французски, должны принадлежать мне». Практически Генрих стремился к двум целям: ослабить могущество династии Габсбургов и поддержать выгодно для Франции складывавшееся равновесие между европейскими державами. В этих видах он продолжал сохранять дружественные отношения с Англией, которая помогла ему, как протестанту и врагу Испании, завладеть французским престолом. Однако в то же время Генрих тайно противодействовал планам английских моряков и торговцев и проискам английских дипломатов в Италии и на Востоке, где, как известно, Франция прочно укрепилась со времени Франциска I. Вследствие этого послы Генриха IV в Лондоне — Тюмери, Гарле де Бомон и Ла Бордери — стояли всегда перед трудной задачей сочетать дружбу с Англией с противодействием стремлению этой же державы занять первенствующее положение. Все в тех же целях ослабления Габсбургов Генрих IV способствовал заключению мира между Испанией и Голландией. Таким образом, французский король содействовал признанию Испанией независимости отпавших от нее 7 северных провинций Нидерландов. На Востоке, Турции, Генрих восстанавливал пошатнувшееся за время религиозных войн французское влияние при помощи успешной дипломатической деятельности своих послов Савари де Брева и Жана де Гонто-Бирона. Льготы, полученные Франциском I в 1535 г., были полностью восстановлены в 1604 г.: все нации, желавшие торговать с Турцией, должны были посылать туда свои суда под французским флагом. Исключение составляли англичане, которые сумели добиться от султана в конце XVI века (1599 г.) права входить в его порты под собственным флагом. Дружба Генриха с султаном была средством для того, чтобы пугать императора (Габсбурга) нашествием турецких армий, а испанского короля (тоже Габсбурга) нападением турецкого флота. И то и другое было залогом безопасности Франции. Одновременно, однако, Генрих не мешал своим друзьям и благочестивым, но наивным поклонникам распространять слухи о своих наихристианнейших намерениях завоевать Восток, изгнать султана из Европы и объявить против него крестовый поход. В отношении германских князей Генрих также держался реальной политики, завещанной ему XVI веком. Его уполномоченный Бонгар уверял немецких протестантских князей, что переход Генриха из протестантизма в католицизм не должен их смущать: дружественное отношение короля к немецким князьям остается неизменным, как и его желание быть попрежнему защитником «исконной немецкой свободы». Раз были сильны князья, был слаб император, вечный враг Франции Габсбург. Генриху IV удалось в конце концов создать коалицию против Габсбургов и приступить к организации борьбы с ними. Однако кинжал Равальяка прервал его жизнь (1610 г.).

После нескольких лет смут, связанных с малолетством Людовика XIII, власть в свои крепкие руки взял кардинал Ришелье, первый министр и фактический правитель Франции. Ришелье был типичным представителем интересов среднего и мелкого дворянства того времени, когда дворянская монархия шла еще по восходящей линии. В области внешней политики и дипломатии он был продолжателем «реалистической» политики Генриха IV. Поиски «естественных границ» Франции, отражавшие все возраставшую мощь французской монархии, и сохранение «политического равновесия» ради ослабления Габсбургов, — таковы были основы его дипломатии. Думал или не думал Генрих IV о Рейне, как восточной границе Франции, — сказать трудно. Некоторые из его современников приписывали королю подобные намерения. Но у Ришелье мысль о Рейне выражена была совершенно ясно. В 1633 г., следовательно, уже после разгрома отечественных протестантов гугенотов (взятие Ларошели в 1628 г.), кардинал писал королю Людовику XIII, что если король станет против австрийского дома на сторону протестантских князей Германии, то они отдадут ему всю территорию до Рейна. Путь к Рейну лежит через Лотарингию. Если она будет присоединена, можно незаметно распространить владения Франции до Рейна и даже принять участие в дележе Фландрии, в случае ее восстания против Испании.

Ришелье понимал, что надо действовать не только оружием, но и пропагандой. Время Ришелье во Франции ознаменовалось появлением первой газеты, которую Ришелье сразу же поставил на службу своим планам. Ришелье старался и юридически обосновать свои притязания. Вскоре появился памфлет под заглавием «Каково наиболее верное средство для того, чтобы присоединить к Франции герцогство Лотарингское и Бар». «Император не имеет никаких прав на территорию, лежащую по левую сторону Рейна, — заявлялось в памфлете, — так как эта река в течение 500 лет служила границей Франции. Права императора покоятся на узурпации». Одним из казенных перьев, которое служило, впрочем, кардиналу Ришелье не только за страх, но и за совесть, был публицист Шантеро-Лефевр. Он доказывал, что древние франки завоевали Галлию, т. е. огромное пространство, расположенное между океаном и Средиземным морем и ограниченное рекой Рейн, Пиренейскими горами и Альпами. Это пространство издавна известно под названием Галлии белгов, кельтов и аквитан. Шантеро-Лефевр включал, таким образом, в состав Франции Эльзас и Лотарингию, Савойю, Ниццу, — словом, все то, чем Франция завладела впоследствии, в пору своего могущества и военных успехов. Шантеро-Лефевр уверял, что мир Европы будет обеспечен, если Франция получит все эти земли. В противном случае «Европа будет попрежнему под ударами того, кто, захватив территории и государства франко-галльской короны, пытается похитить остальные, стремится поработить христианских государей и создать пятую монархию с намерением поглотить весь Запад». Шантеро намекал, следовательно, на политику Габсбургов. О том, чем оказались эти теоретические размышления французских публицистов, говорят статьи Вестфальского договора 1648 г., окончательно расчленившие Германию. Сам Ришелье был не очень далек от проектов своих публицистов. В его «политическом завещании» содержится такая фраза:

«Цель моего пребывания у власти заключалась в том, чтобы возвратить Галлии границы, предназначенные ей природой, вернуть галлам короля-галла, поставить на место Галлии Францию и повсюду, где была древняя Галлия, установить новую».

222229)2пВ 622- 630гг. (644г.) – образовалось теократическое государство – Арабский халифат – на аравийском полуострове. Создание Арабского халифата способствовало исламизации Востока.

Основным методом внешней политики был военный захват. За 10 лет существования арабы под лозунгом «борьба за веру»: разбили объединенные силы персов и положили правлению Сасанидов; нанесли жестокий удар по Византии; завладели Палестиной, Египтом, Сирией. За 7-8вв. покорили Мавераннахр (Согдийцы), часть Индии, Месопотамию, Северная Африка, Закавказье. Причем с сильными противниками арабы предпочитали заключение договоров, по которым гарантировалась свобода вероисповедания и личная свобода при условии признания власти арабов и уплаты податей.

По началу халифы по законам ислама придерживались принципа равноправия и ничем не выделялись из массы арабов. Но позднее возродились аристократические традиции, что привело к недовольству народа. 747г. начинается восстание и к власти приходят Аббасиды, которых не признали арабы Пиренейского полуострова и образовали особый эмират. При Аббасидах относительно мирное развитие, развиваются политические и торговые связи с Византией, страной франков, Китаем, Русью, Индией. Постепенно в практику внедрятся традиции Ирана и других восточных стран: пышный и строгий этикет и придворный церимониал, правила посольской службы, разработка официальных документов, создание «дуэтов» послов – представитель знати и духовенства.

Конец 8-9в. – распад государства, арабы утратили привилегированное положение и монополию на власть

Итак, в средние века на Востоке доминировало «воинское» сознание и экстенсивное приращение территорий. Торгово-экономическая политика стабилизирует такие институты, как придворный этикет, посольские совещания и равноправные договоры «о мире и дружбе», адресные «зерцала» и наказы этико-моралистического содержания (труды), высокая культура межгосударственного делопроизводства, эстетика каллиграфии и престижный статус писца. Во взаимоотношениях стран важную роль играет Великий Шелковый путь, происходит интенсивный процесс глобализации. Значительную роль в дипломатических отношениях играет идеологическая борьба на религиозной основе.

28) Первые рабовладельческие государственные образования в Восточной Азии, возникшие на среднем течении реки Хуанхэ еще в начале II тысячелетия до нашей эры, с течением времени (XII в. до нашей эры) слились в единое большое царство. В I тысячелетии единое рабовладельческое древнекитайское государство распалось на ряд крупных и мелких царств, которые с VIII в. до нашей эры стали совершенно самостоятельными. Эти государства, то враждуя между собою, то вступая в дружественные переговоры и заключая союзы, находились в тесных взаимоотношениях. Они образовали комплекс культурных областей, окруженных на севере, северо-западе и юге племенами, находившимися на стадии родового строя.

Древнекитайские государства неоднократно подвергались опустошительным набегам кочевых племен центральноазиатских степей, которых в Китае называли «юн-ну» или «хун-ну» (гунны). Для защиты от набегов гуннов правители древнекитайских государств вынуждены были объединяться в союзы, а в середине VI в. до нашей эры заключили соглашение, предусматривавшее отказ от разрешения спорных вопросов с помощью военной силы и обязательное обращение обеих конфликтовавших сторон к третейскому суду. Этот первый из известных в истории дипломатии «договор о ненападении» оказался скоро нарушенным. Правители отдельных китайских государств вновь вступили между собою в напряженную борьбу, которая завершилась в середине III в. до нашей эры победой Чжэня, повелителя царства Цинь. Он разгромил военные силы всех своих соперников и воссоздал единую древнекитайскую рабовладельческую деспотию.

Объединив под своей властью всю центральную часть современной территории Китая по течению рек Хуанхэ и Янцзы, Чжэн, принявший титул Цинь-ши (Цинский великий желтый царь), организовал ряд экспедиций для покорения соседних племен и народностей. Однако и после его смерти (209 г. до нашей эры) на юге в бассейне реки Жемчужной и на побережье Южно-Китайского моря еще сохранялись независимые от правителей китайской империи небольшие рабовладельческие государства. При царях династии Хань (206 г. до пашей эры — 220 нашей эры) китайская рабовладельческая деспотия превратилась в мощное централизованное государство, правители которого располагали крупными военными силами и хорошо организованной системой бюрократического управления.

В эту эпоху в китайских царских канцеляриях тщательно записывались все важнейшие события виутрениой и внешнеполитической жизни. Руководители китайских посольств обязаны были давать подробные письменные отчеты о выполнении поручавшихся им миссий, сведения о которых сохранились до нашего времени в передаче историков. Энергичную внешнюю политику проводил император У-ди (140—87 гг. до нашей эры). Узнав, что далеко на западе, по другую сторону степей, занятых гуннами, имеются какие-то культурные государства, У-ди решил установить с ними связи и в 138 г. до нашей эры отправил посольство в далекие «Западные» страны. Возглавлял это посольство военачальник Чжань Цань, которому было поручено договориться с правителями царств Запада о союзе против кочевников. В степях Чжань Цань был захвачен в плен гуннами и вынужден прожить у них около 10 лет. Внешне он принял обычаи гуннов и даже обзавелся семьей, но как только заметил, что кочевники перестали следить за ним, бежал и продолжил свое путешествие на Запад.

Добравшись до Ферганской долины, Чжань Цань узнал, что Греко-Бактрийское царство, к правителям которого он направлялся, уже не существует. За несколько лет до этого оно было завоевано кочевыми племенами саков. Чжань Цань попытался договориться с их вождями о союзе против гуннов. Потерпев неудачу, китайский посол все же собрал подробные сведения об общественном и государственном строе народов Средней Азии и Ирана, об их военных силах, городах и торговых путях. Лишь после этого он отправился обратно на родину, куда добрался, преодолев новые опасности и злоключения, в 126 г. до нашей эры.

29