6 См. Также: Rhodes р. J. 1981. Р. 184.

289

лась своего вида государственного устройства: педиаки стремились к олигархии, паралии желали среднего образа правления, а диакрии — демократии (Ath. Pol., 13, 4—5). Конечно, наличие таких четких политических целей у тех партий более чем сомнительно, — уж больно явно в этом сообщении проглядывает политическая концепция самого Аристотеля, опиравшегося на собственную политическую теорию. Здесь ясно видно влияние его концепции о различных способах правления7. Об этих же партиях сообщают также Геродот (Hdt., I, 59) и Плутарх (Sol., 29), но они ничего не говорят об их политической ориентации. В результате по этому поводу в научной литературе развернулась обширная дискуссия8. Весь вопрос состоит в том, чьи интересы представляли эти партии и какие цели они преследовали. Важно выяснить, что стоит за тремя партиями: социально-экономическая обособленность регионов и вытекающая отсюда борьба за власть между различными политическими и социальными силами, или же просто столкновение конкурирующих группировок аристократии. Значительная часть исследователей придерживается первой точки зрения9. Они предлагают следующую схему: 1) партия педиаков объединяла традиционную земельную аристократию, имевшую владения на равнине (педион); 2) партия паралиев представляла интересы «новых людей», сфера деятельности которых (ремесло, морская торговля) была тесно связана с прибрежной зоной (паралия); 3) партия диакриев собрала под свои знамена беднейшую часть населения, в основном пастухов из горной области Аттики (диакрия). При такой интерпретации борьба партий понимается как политическая борьба между различными социальными группами. Другие исследователи — а таких сегодня большинство — возражают и доказывают, что географические регионы страны никак нельзя разделить по экономическому или социальному признаку, т. к. в каждой области имелся смешанный социальный состав, и что вла-

7 Rhodes Р. J. 1981. Р. 186; Chambers Μ. 1990. S. 197; Welwei K.-W. 1992. S. 222. 8 Обзор литературы по этому вопросу см.: Rhodes Р. J. 1981. Р. 184 ff.; Welwei K.-W. 1992. S. 224 ff. 9 French A. The Party of Peistratos // G&R. V. 6. 1959. P. 46-57; Sealey R. Regionalism in archaic Athens // Historia. Bd. 9. 1960. S. 155— 180; Pieket H. W. The Archaic Tyrannis // Talanta. V. 1. 1969. P. 49.

290

дения лидеров этих партий не совпадают с географическим делением партий. Эти ученые подчеркивают, что все три партии возглавлялись знатными вождями и что, следовательно, речь здесь может идти не о социальной борьбе, а о соперничестве аристократических группировок10. Последняя точка зрения лучше всего аргументирована, однако она отнюдь не исключает и другие варианты. Во-первых, даже скептики вынуждены признать, что основные земельные владения аристократии находились на равнине, что неземледельческие промыслы были особенно развиты в Афинах и в прибрежной зоне и что горный район Диакрия был самым бедным в Аттике11. Во-вторых, если действительно нельзя говорить о политической или экономической обособленности отдельных областей Аттики, то это еще не значит, что указанные социальные противоречия вовсе не существовали. В-третьих, тот факт, что большая часть владений лидеров трех партий находилась на педионе, отнюдь не означает, что эти лидеры не могли иметь тесных связей и с другими регионами страны. Достоверно известно, что у Алкмеонидов были какие-то владения в Паралии, а Писистрат имел опорный пункт в Диакрии, конкретно в Марафоне, где позднее у него оказалось много приверженцев (Hdt., I, 62)12. Следовательно, ничто не мешает нам предположить, что в борьбе партий было задействовано, как минимум, два мотива: личное соперничество знатных аристократов и социальные противоречия. Аристократы боролись за первенство, побуждаемые своими харизмами и личным честолюбием. Непосредственную поддержку они находили в сообществах своих сторонников — гетериях13. Однако в ходе борьбы могло выясниться, что силы противников равны и одних гетерий недостаточно для перевеса над другой стороной. Вот тогда-то лидеры партий могли обратиться за поддержкой к различным социаль-

10 Зельин К. К. Борьба политических группировок в Аттике VI в. до н. э. М, 1964; Hopper R. I. «Piain», «Shore» and «Hill» in Early Athens // ABSA. V. 56. 1961. P. 189-219; Eliot C. W. Th. Where Did the Alkmeonidai Live? // Historia. Bd. 16. 1967. S. 284 f.; Rhodes P. J. 1981. P. 185 f.; Stahl M. Aristokraten undTyrannen im archaischen Athen. Stuttgart, 1987. S. 69-77; Welwei K.-W. 1992. S. 223 ff. 11 Зельин К. К. 1964. С. 136 слл., 167 сл. 12 Там же. С. 141 сл., 149; Eliot С. W. Th. 1967. S. 286. 13 Связь с гетериями особенно подчеркивает К.-В. Вельвей: Welwei K.-W. 1992. S. 226.

291

ным группам, обещая им представлять их интересы. Тогда они и приняли каждый свою социальную ориентацию и своими опорными пунктами сделали те области, где у них было более всего сторонников. В пользу этой версии можно привести еще некоторые факты и соображения. Прежде всего необходимо установить основную историческую канву конфликта. Наш древнейший источник, т. е. Геродот, пишет, что Писистрат создал свою партию диакриев во время борьбы между педиаками и паралиями (Hdt., I, 59). Следовательно, его партия была лишь вторичным фактором, а исходная суть конфликта заключалась в борьбе между родами Алкмеонидов и Этеобутадов. Относительно Этеобутадов все ясно: их лидер Ликург был видным аристократом и представлял традиционную родовитую знать. Он был тесно связан с педионом, где находились его земельные владения и где был распространен его родовой культ14. Поэтому он, естественно, возглавил партию педиаков. Труднее определить положение Алкмеонидов. Дело в том, что, как показывают исследования, их род хотя и считался древним, но не мог похвастаться знатными предками, а их земельные владения были весьма невелики15. К тому же над Алкмеонидами тяготела скверна «Килонова греха» (см. гл. 3, 2 б). Это были серьезные минусы, ставившие их в особое положение. Тем не менее Алкмеониды были очень влиятельны. Геродот говорит, что этот род приобрел почет в Афинах во времена Алкмеона и Мегакла и приурочивает это ко времени жизни лидийского царя Креза (Hdt., I, 125). Реально отсчет их влияния можно вести с начала VI в. до н. э., т. е. с того момента, когда они вернулись в Афины после изгнания и Алкмеон возглавил экспедицию против Кирры. К тому же сын Алкмеона, Мегакл, был женат на дочери сикионского тирана Клисфена, того самого, который устроил для своей дочери знаменитую свадьбу по

14 Зельин К. К. 1964. С. 154 сл.; Rhodes Р. J. 1981. Р. 187. 15 Зельин К. К. 1964. С. 141 сл.; Davies J. К. Athenian Propertied Families, 600-300 В. С. Oxford, 1971. Р. 369 ff. На самом деле происхождение Алкмеонидов неясно. Павсаний говорит, что этот род происходит от ахейской аристократии, бежавшей в Аттику из Пелопоннеса во время дорийского нашествия (Paus., II, 18, 8 sq.). Возможно, что Алкмеониды действительно имели очень древние корни, но в их роду не было славных героев. Первым известным представителем этого рода был Мегакл, занимавший должность архонта в период 636—624 гг. до н. э. См.: Davies J. К. 1971. Р. 370.

292

образцу героических времен. Кстати, Геродот отмечает, что именно благодаря этой свадьбе слава Алкмеонидов разнеслась по всей Элладе (Hdt., VI, 131). Итак, род Алкмеонидов вошел в силу и стал знаменит совсем недавно. Он был запятнан наследственным грехом и не мог гордиться своими благородными корнями. Он находился в классическом положении «третьего сына», т. к. формальная ущербность Алкмеонидов исключала их из круга господствующей элиты. Тем не менее аристократические корни, богатство и честолюбивые амбиции побуждали их к самоутверждению и преодолению ущербности и вселяли в них жажду первенства. Успехи Алкмеона в «Священной войне» и блестящая свадьба Мегакла принесли им известность. Благодаря своему состоянию и напористости они быстро выдвинулись на передовые позиции в Афинах. Всем было известно, что могущество этого рода заключалось в его богатстве, но что это было за богатство? При небольших земельных владениях Алкмеонидов это не могло быть богатством традиционной земельной знати, но явно чем-то другим. Относительно происхождения их состояния Геродот рассказывает забавный анекдот. Однажды Алкмеон оказал услуги послам знаменитого лидийского царя Креза и за это царь его отблагодарил: когда Алкмеон явился к нему во дворец, Крез разрешил ему вынести из сокровищницы столько золота, сколько он сможет унести на себе. Тогда Алкмеон набил золотом всю одежду, волосы и рот так, что еле-еле смог выйти из сокровищницы. Царь, увидев его в таком виде, рассмеялся и добавил ему еще столько же. Геродот подчеркивает, что именно так дом Алкмеонидов разбогател и что сам Алкмеон потом держал четверку лошадей и победил на состязаниях в Олимпии (Hdt., VI, 125). Рассказ явно комичен и кажется неправдоподобным. Хотя, кто знает? В Аттике найдена архаическая надгробная скульптура юноши, на основании которой выгравирована стихотворная надпись, из которой следует, что умерший юноша принадлежал к роду Алкмеонидов (см. прил. 26). У него странное, негреческое имя — Крез. Это имя того самого лидийского царя Креза, о котором повествует легенда. Судя по датировке скульптуры, юноша жил как минимум спустя два поколения после царя Креза и Алкмеона, но очень возможно, что имя он получил в память о добродетеле своего рода16. Такое громкое имя не могло быть дано просто так, тем более в роду Алкмеони-