benua_protiv_liberalizma_84x108

немногие представляют себе, что в реальности означает управление, каким образом оно устанавливается и до какой степени этот процесс уже является запущенным. Что каса­ ется исследования управления, получившего развитие

вГермании и англосаксонских странах3, то во Франции оно по-прежнему носит маргинальный характер и сам этот фе­ номен остается вне серьезного анализа.

Слово «управление» (gouvernance) встречается во фран­ цузском языке в XIII–XIV столетиях в значении «искусство управлять». Его английский эквивалент, governance, впервые встречается в 1380 г. и имеет то же значение. В ходе употре­ бления его значение становится более расплывчатым — осо­ бенно во Франции, где оно еще долгое время будет ассоции­ роваться со Старым режимом. В XX столетии это слово вновь становится частоупотребляемым в англоязычных странах и вскоре получает повсеместное распространение.

Понятие governance начинает употребляться экономи­ стами в 30-е годы, в ходе обоснования необходимости стра­ тегического анализа процесса управления в больших торго­ вых индустриальных обществах. Оно возникает в 1937 г.

взнаменитой статье «The Nature of the Firm», написанной американским экономистом Рональдом Коазом. Таким об­ разом, в фарватере неоинституционалистских теорий, ин­ спирированных Коазом, «управление предприятием» (corpo­ rate governance) определяется как метод неиерархического администрирования предприятий, объединяющий работ­ ников в рамках более-менее постфордистской перспекти­ вы. Параллельно была озвучена идея, что управление, по­ нятое более широко, прекрасно может служить описанием того, как вообще любые индивиды и институты могут орга­ низовывать взаимодействие.

Вконце 60-х исследование «управляемости» обществ получило продолжение в ряде значимых работ, в частно­ сти в текстах Карла Дойча, Роберта Даля и Дэвида Истона. Для Роберта Даля политический плюрализм имеет смысл

231

лишь при условии, что он репрезентирует социальные груп­ пы, интересы которых не исключают друг друга, но, напро­ тив, проявляют склонность к постоянному взаимодей­ ствию, приводящему в конечном счете к компромиссу. Поскольку экономическое развитие в определенной степени уже устранило противостояние социальных классов в поль­ зу среднего класса, он делает вывод, что хорошо то управле­ ние, которое способствует возникновению среди социаль­ ных агентов и организованных групп некоторой игры, срав­ нимой с игрой рыночных сил, в которой всякий стремится найти совместное решение с риском оказаться в убытке. Это перспектива консенсуса, в котором удается затушевать всю неустранимую конфликтность политической жизни.

Необходимо уточнить, что в политическом плане тезис, согласно которому демократии становятся «неуправляе­ мыми» по причине того, что они «перегружены» требова­ ниями народа, первоначально разрабатывался в довольно узких кругах — таких как Трехсторонняя комиссия. К на­ чалу 70-х теоретики Трехсторонней комиссии, среди кото­ рых выделяется прежде всего Сэмюэль Хантингтон (из­ вестный как автор учения о «столкновении цивилизаций»), задаются вопросом о том, насколько проблематично управ­ лять сообществами, члены которых отличаются «иррацио­ нальным» или, во всяком случае, непредсказуемым пове­ дением. Число членов Трехсторонней комиссии — около 300. Большинство из них являются руководителями тех или иных предприятий, которые прекрасно осознают, что взаимозависимость экономик различных стран все возрас­ тает. У них вызывают беспокойство возможные «демокра­ тические выхлопы» — такие как забастовки, выступления профсоюзов, социальные льготы и свобода мнений. Их вы­ вод сводится к следующему: «кризис» демократии объяс­ няется в конечном счете тем, что народ пытается демокра­ тически вести себя в условиях демократии4 — однако делает это совершенно наивным образом. Из этого они заключа­

232

ют, что демократии, становясь «неуправляемыми», должны различным образом управляться извне.

Таким образом, именно с этого времени либеральные экономисты более не ограничиваются определением управ­ ления как суммы диспозитивов, используемых предприя­ тиями в целях сокращения затрат на торговые сделки. Англосаксонская наука администрирования делает управ­ ление частью «management public», то есть включает его в область применения к публичной сфере принципов част­ ного хозяйствования. Именно эта идея будет преобладать параллельно с первыми «глобальными доктринами», озву­ ченными накануне «нефтяного краха» 1973 г. в ходе деба­ тов о «качественном управлении».

В 80-е годы принцип «муниципального управления» (или «городского управления») принимается английскими консерваторами из окружения Маргарет Тэтчер: чтобы воз­ местить недостаток общественной деятельности, позволить государству «избавиться от себя самого» и выйти на более высокий уровень рентабельности, всевозможные обще­ ственные службы были перенесены в частный сектор. Реорганизованные таким образом муниципалитеты апелли­ руют теперь не к государству, но к различным ассоциациям и частному экономическому сектору. Именно от этого экс­ перимента берет начало то, что во Франции получило на­ звание «нового общественного менеджмента» органов мест­ ного управления. Последний стал матрицей для развития «общественно-политической экспертизы» — сферы «пуб­ личной» политики, которая чем дальше, тем менее заслужи­ вает этого имени.

Поворот происходит в 1990-е годы, в результате про­ вала политики разгосударствления, инициированной наи­­ более либеральными из правительств. Здесь мы присут­ ствуем при рождении новой, неоинституционалистской парадигмы, которая уже не столько требует ограничения вмешательства государства, сколько призывает последнее

233

воспользоваться теми ресурсами, которыми оно располага­ ет, в целях создания благоприятной среды для частных ин­ вестиций. «Качественное управление» в этом случае означа­ ет совокупность мер, которые государство в состоянии при­ менить для установления подлинно рыночных сообществ. Мы еще вернемся к этому пункту.

Прогрессирующая финансиаризация капитала приводит

крезкому повышению зарплат руководителей предприятий (система stock-options), к общей дерегуляции — особенно

вбанковском секторе — и к невиданным доселе бирже­ вым избыткам. Финансиаризация того, что теперь называ­ ют «турбокапитализмом», позволяет, кроме того, осущест­ влять внутри компании передачу власти от управляющих

какционерам, ориентированным лишь на рост собствен­ ных дивидендов. Под действием тройного эффекта — мон­ диализации, финансиаризации капитала и ускоренной цир­ куляции капиталов — акционеры требуют выработки новой модели «управления предприятием», которая позволила бы защитить их вклады. Corporate governance появляется, та­ ким образом, как способ вновь завоевать доверие вкладчи­ ков (shareholders) и других партнеров, которых затронули многочисленные финансовые скандалы5.

Однако именно мондиализация — в той мере, в какой она придает международное измерение практически всем сферам публичной жизни — позволит ключевым моментам управления обрести планетарный характер. И действитель­ но, с началом процесса глобализации в правящих кругах было решено уточнить «правила игры»6. Проблема состоит

втом, что в демократической системе правила игры упи­ раются в избираемых политических управляющих. А в пер­ спективе управления ничего подобного уже быть не может. Не только избираемые политики заведомо исключены из игры, но и государства, ограниченные территорией и обя­ занные в первую очередь отстаивать свои национальные интересы, подпадают под подозрение — под предлогом, что

234

их бюрократический аппарат недостаточно компетентен для функционирования в рамках мирового порядка. Именно

вэтом контексте будут возникать многосторонние негосу­ дарственные действующие лица, которые смогут сосредото­ чить в своих руках значительные властные ресурсы.

Первоначально доктрина управления разрабатывается

врамках международных организаций. Эти организации имеют весьма неоднородную природу. Это, с одной сторо­ ны, Всемирный банк, Международный валютный фонд, Всемирная торговая организация, Организация экономиче­ ского сотрудничества и развития. Начиная с конца 1980-х экономисты Всемирного банка и Международный валют­ ный фонд используют термин «глобальное управление», чтобы указать, какая политическая формулировка соответ­ ствует рыночным нормам. «Качественное управление» в этом контексте выступает синонимом правильной «регулировки развития». Это выражение регулярно употребляется в от­ четах, адресованных политикам, занятым разработкой стра­ тегий борьбы с бедностью и коррупцией в вожделенных странах Третьего мира. Помощь этим странам предостав­ лялась при условии принятия принципов «качественного управления», в то время как последнее определялось как способность правительств «эффективно» управлять их ре­ сурсами, разрабатывать наиболее «релевантные» методы для подготовки необходимого «структурного урегулиро­ вания». На самом деле речь идет о том, чтобы побудить пра­ вительства к соблюдению принципов либеральной макроэкономики, рекомендованных организациями Bretton Woods, с применением классической предприниматель­ ской логики: приватизация общественных служб, сужение государственного контроля, дерегуляция рынка труда, со­ кращение социальных бюджетов, учет перспективы «дли­ тельного развития» и т. д.

Сэтого момента Всемирный банк позиционируется как организация, способствующая развитию национальной

235

среды и распространяющая инструкции по управлению всем государствам, в том числе и индустриализованным. Что касается Третьего мира, то здесь он, наряду с Между­ народным валютным фондом, устанавливает нормы для правительств различных государств посредством финанси­ рования соответствующих проектов. Более того, он присва­ ивает себе из ряда вон выходящее и несовместимое с прин­ ципом разделения властей право предоставлять ссуды ис­ ключительно по своему усмотрению и единолично решать вопрос об их выделении.

Далее следуют могущественные неправительственные организации — не важно, частные или публичные, которые составляют лишь небольшую часть видимой глазу транс­ формации, призванной представить гражданское общество вне зависимости от классических политических институций, а главное — крупные транснациональные и мультинацио­ нальные компании. Все эти различные инстанции со всевоз­ растающими властными функциями, разумеется, не обла­ дают никакой демократической легитимностью.

«Превосходство права, — пишет Aхмет Ансель, — пре­ вращает „качественное управление“ в первостепенное усло­ вие помощи бедным странам, навязанное богатыми. Каче­ ственное управление вводит сеть неправительственных ор­ ганизаций в сферу общественного администрирования под видом якобы аполитичных небюрократических и абсо­ лютно незаинтересованных структур. Предполагается, что такая система напоминает рыночное регулирование, где отдельные властные секторы свободны от контроля государства. Именно таким образом управление соучаству­ ет в ослаблении­ иерархии между общественным и частным и создает благоприятные условия для приватизации либе­ ральной демократии»7.

Число крупных неправительственных организаций пре­ имущественно англосаксонского происхождения составляет около 10 000. При вмешательстве в политические процес­

236

сы — на что они, разумеется, не имеют никакого мандата, поскольку эти структуры никем не избирались и не полу­ чали мандатов от избранной власти, — они заведомо наде­ ляются весьма весомым правом выдвижения нормативных инициатив. На международные структуры они оказывают все большее влияние — вплоть до того, что на сегодняшний день практически ни один проект не может получить фи­ нансирования без их согласия. Наряду с функцией консуль­ тирования и партнерства, они также выполняют функцию контроля при серьезных проектах — посредством так назы­ ваемой «naming and shaming» — технологии, суть которой состоит в том, чтобы публично обличать те общества, кото­ рые отказываются прогнуться под законы «качественного управления» — вплоть до организации против них кампаний по бойкотированию. В конце концов, неправительственные организации перестают стесняться своих чисто политиче­ ских целей: их участие в недавних операциях по смене политических­ режимов — в частности, на Украине — уже до­ казано. Роковая роль неправительственных организаций подтолкнула к выработке своего рода параллельной дип­ ломатии, имитирующей классические международные и многосторонние отношения.

Наконец законы управления были заимствованы меж­ дународными ассоциациями компаний, структурами нор­ мализации, такими как ISO (Международная организация по стандартизации),­ и всеми кругами, формирующими об­ щественное мнение: «think tanks», всевозможные институ­ ты, форумы, экспертные группы и т. п.

По следам конференции в Рио-де-Жанейро (1992) не­ которые из наиболее крупных компаний, принявшие прин­ ципы длительного развития, реструктурировались в рам­ ках WBCSD (World Business Council for Sustainable Deve­ lopment). В 1999 г. на Мировом экономическом форуме в Давосе Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан озву­ чил идею Мирового пакта (Global Compact), позволяющего

237

неправительственным организациям заключать договоры с мультинациональными компаниями. Этот Мировой пакт, который представляется непростым началом фор­ мирования мирового управления, основывается на десяти принципах, сгруппированных вокруг четырех основных тем: идеологии прав человека, долгосрочного развития, борьбы против коррупции и дискриминации и либераль­ ной модели рынка. Около 2000 крупных компаний — из них около 380 французские — к настоящему моменту уже приняли их8.

И все же: как именно определить, что есть управление? Ввиду многозначности этого понятия, неотделимого от сле­ дующего за ним шлейфа, однозначно ответить на этот во­ прос невозможно9. При этом нет недостатка в весьма лест­ ных самоопределениях. Если брать наиболее нейтральное значение, цель управления состоит в том, чтобы оснастить общественных деятелей и политиков соответствующими стратегическими ориентирами, создать условия оптималь­ ной эффективности для реализации указанных целей, ис­ пользовать ресурсы в «ответственном» ключе, в некотором смысле даже сделать так, чтобы запросы обладателей по­ литических мандатов не превышали интересов тех, кто их делегировал, сплотить всех социальных агентов для при­ нятия решений, усилить связи между государством и обще­ ством и т. д. Комиссия по мировому управлению, созданная

в1992 году, определяет управление как «совокупность раз­ личных способов совместного хозяйствования и взаимо­ действия между индивидами и институтами, общественным и частным». (Однако данная формула уже не верна, так как

вней неявно предполагается, что пресловутое сотрудниче­ ство между частным и общественным секторами будет осно­ вано именно на законах частного хозяйствования.) На более высоком уровне идея «мирового управления» опира­ ется на совокупность «универсальных ценностей» (уваже­ ние прав человека, долгосрочное развитие и т. д.), призван­

238

ных инициировать рождение «качественного действия» — как в мире бизнеса, так и в сфере управления. При этом предполагается,­ что «качественное действие» мыслится в качестве синонима качественной политики.

C точки зрения идеологии, теория управления непо­ средственно связана с либеральным проектом, поскольку основана на двойном постулате: о рациональном интересе агентов и о прагматическом превосходстве рынка. Что ка­ сается первого, то здесь сторонники управления опираются на классическую либеральную доктрину, как она могла бы быть сформулирована еще в 1970-е годы теоретиками нео­ классической школы рационального выбора. Эта теория представляет человека как существо, мотивированное толь­ ко эгоистическим интересом поиска материального удо­ влетворения, как существо, которое постоянно ведет себя как рыночный торговец (то есть агент начинает действо­ вать лишь в том случае, если определит, в чем заключается его интерес в данном действии). Впоследствии этот посту­ лат распространяется на всю совокупность социальных фактов, которые мыслятся как незаинтересованные дей­ ствия, основанные на солидарности или великодушии, од­ нако перестраиваются в заинтересованные действия благо­ даря чему-то вроде теории игр или математических поня­ тий топологического типа.

Логичным следствием данного подхода является пол­ ное доверие частным предприятиям, уполномоченным вы­ носить более верные решения, нежели публичные власти. Теоретики управления лоббируют идею перестраивания общественного действия под действие частное, так как по­ следнее гораздо эффективнее первого. Это убеждение осно­ вано на вере в универсальные рыночные ценности. По­ следняя в свою очередь основана на ложной идее, согласно которой операции обмена и установление цены происходят (или же происходит эффективное ассигнование ресурсов) оптимальным образом благодаря волшебному эффекту

239

«невидимой руки» — при том, что условия конкуренции максимально приближены к «чистым и прекрасным»10. Отсюда следует, что необходимые «структурные рефор­ мы» должны способствовать росту конкуренции, а обще­ ственные и международные отношения должны всесторон­ не регулироваться механизмами спонтанного уравновеши­ вания, подобными механизмам рынка. Идеальное общество, таким образом, уподобляется рыночному пространству, за­ чищенному от всего, что могло бы помешать рыночным от­ ношениям, определяемым как взаимовыгодный обмен.

Констатируя, что в глобализованном мире государстванации переживают кризис (что очевидно), а актуальные проблемы характеризуются высоким уровнем сложности (причем второе призвано объяснить первое), управление претендует на то, чтобы подчинить государства законам и нормам частной экономики. Что в конечном счете озна­ чает свести к единой категории организации с вполне опре­ деленным назначением — такие, как компании или пред­ приятия — и общественно-политические организации, чье назначение намного более туманно.

Общая идея заключается в том, чтобы, с учетом «слож­ ности» актуальной проблематики, лишить политиков их монополии на ответственность. Последняя должна стать отныне прерогативой гражданского общества и рынка при том, что добиваться определенных результатов имеют пра­ во лишь эксперты, наделенные специфическими компетен­ циями. По большому счету, это и есть старый либеральный постулат, согласно которому всякое проявление политиче­ ского суверенитета препятствует проявиться во всей полно­ те эффективности механизмов спонтанного регулирования. В самом деле, сегодня мы вновь все чаще слышим о «мягко­ сти», «гибкости», «интеграции», «эффективности». Под ви­ дом «оптимизации работы организаций с целью повы­ сить их производство социальных ценностей» или же «привлечения неполитических участников» к решению

240