Золотая орда (улус джучи)

Монголо-татарское феодальное государство (в вост. источниках Улус Джучи), основано в начале 40-х годов XIII века ханом Батыем (1208-1255+), внуком Чингисхана в результате завоевательных походов монголов. В состав Золотой Орды входили Западная Сибирь, Северный Хорезм, Волжская Болгария, Северный Кавказ, Крым, Дешт-и-Кипчак (Кипчакская степь от Иртыша до Дуная). Крайним юго-восточным пределом Золотой Орды был Южный Казахстан (ныне г.Джамбул), а крайним северо-восточным - г.Тюмень и Искер (близ совр. г.Тобольска) в Западной Сибири. С севера на юг Орда простиралась от среднего течения р.Камы до г.Дербента. Вся эта гигантская территория была достаточно однородна в ландшафтном отношении - в основном это была степь.

Русские княжества находились от Золотой Орды в вассальной зависимости установленной в результате монголо-татарского нашествия на Русь. Русские князья приезжали в ставку хана за ярлыком, подтверждающим их великокняжескую власть, иногда подолгу жили здесь, далеко не всегда по своей воле. Сюда они привозили дань, так называемый "ордынский выход", и богатые подарки ордынским вельможам. Русские князья с их приближенными, русские купцы и многочисленные русские ремесленники составляли в Сарае обширную колонию. Поэтому еще в 1261 году была учреждена особая Сарайская православная епископия. Имелся в Сарае и православный храм.

Власть хана была неограниченной. В окружении хана, кроме членов его дома (сыновей, братьев и племянников) были крупные представители золотоордынской знати - беги (нойоны). Государственными делами руководил бекляре-бек (князь над князьями), отдельными отраслями - везиры. В города и области (улусы) рассылались даруги, главной обязанностью которых был сбор налогов и податей. Наряду с даругами назначались военачальники - баскаки. Государственное устройство Орды носило полувоенный характер. Наиболее важные должности занимали члены правящей династии, царевичи (огланы), владевшие уделами в Золотой Орде и стоявшие во главе войска. Из среды бегов (нойонов) и тарханов выходили основные командные кадры войска: темники, тысячники, сотники, а также бакаулы (чиновники, распределявшие военное содержание, добычу и т.д.).

Орда была основана на очень удобно расположенных землях: здесь пролегала магистраль древней караванной торговли, отсюда было ближе к другим монгольским государствам. Купцы из далекого Египта, Средней Азии, Кавказа, Крыма, Волжской Булгарии,Западной Европы, Индии приезжали в Сарай-Бату со своими товарами. Ханы поощряли развитие торговли и ремесел. На берегах Волги, Яика (Урал), в Крыму и др. территориях строились города.

Население Орды представляло самые различные народности и верования. Завоеватели-монголы не составляли большинства населения. Они растворились в массе покоренных народов, главным образом тюркского происхождения, в первую очередь, кыпчаков. Самое же главное заключалось в том, что культурная полоса на Нижней Волге оказалась такой близкой от степи, что здесь легко сочеталось оседлое и кочевое хозяйство. Основным населением городов и степи оставались половцы. В степи также действовал феодальный закон - вся земля принадлежала феодалу, которому подчинялись рядовые кочевники. Все средневековые города, расположенные в низовьях Волги и ее протоков, со временем были затоплены водой, и жителям пришлось их покинуть.

Исторически это гигантское полугосударство-полукочевье просуществовало недолго. Государственное устройство Золотой Орды было самым примитивным. Единство Орды держалось на системе жестокого террора. Наивысшего расцвета Золотая Орда достигла при хане Узбеке (1313-1342гг.). После хана Узбека Орда переживала период феодальной раздробленности. Падение Золотой Орды, ускоренное Куликовской битвой (1380г.) и жестоким походом Тамерлана в 1395 году, было столь же скорым, как и ее рождение.

В XV веке Золотая Орда распалась на Ногайскую Орду (начало XV века), Казанское (1438г.), Крымское (1443г.), Астраханское (1459г.), Сибирское (конец XV века), Большую Орду и другие ханства.

РУСЬ И ЗОЛОТАЯ ОРДА (ОРГАНИЗАЦИЯ ВЛАСТВОВАНИЯ)

Под 1257 год был знаменателен и для Новгорода, счастливо избегавшего

татарского разорения, но тем не менее вынужденного признать над собою

татарскую власть. Через два года прибыли в Новгород татарские

уполномоченные Беркай и Касачик с требованием дани. Александр Невский дал им

стражу, так как новгородская городская и сельская масса встретила гостей

неласково. Боярство готово было покориться и требовало покорности от

меньших. Пришлось подчиниться. Оба раза татары

сопровождались великим князем владимирским Александром Невским. Блестящий

победитель шведов (1240) н ливонских рыцарей (1242), спасший Русь от немецкой

папской агрессии, обнаружил здесь политическую дальновидность и трезвую

оценку обстановки. Он вынужден был принимать меры против возможных проявлении

народного гнева в Новгороде. Этим и объясняется то, что Александр Ярославич

счел необходимым обезопасить пребывание в Новгороде татарских численников. С

1257 г. мы и можем считать полное установление татарской власти над русской

землей. Но прежде чем была организована целая система золотоордынского

властвования, между Русью и Золотой Ордой непосредственно вслед за покоренном

устанавливались отношения господства и подчинения, хотя и не успевшие

вылиться в законченные формы. Под 1243 г. в той же летописи читаем запись:

"Великий князь Ярослав (брат Юрия Всеволодовича, убитого на реке Сити, и его

преемник на Владимирском столе) noexа в татары к Батыеви, а сына своего

Константина посла к Kaнови. Батый же почти Ярослава великою честью и мужи его

и отпусти и рек ему: "Ярославе! буди ты старен всем князем в Русском языце".

Ярослав же возвратился в свою землю с великою честью?". Великий xaн не

удовольствовался визитом Константина, Ярослав сам должен был ехать на берега

реки Орхона в ханскую ставку. В 1246 г. известный францисканец Плано Карпини,

отправленный римским папой во главе миссии к монгольскому хану с целью

собрать сведения относительно татар, которыми европейцы, напуганные

вторжением Вату и Европу, стали сильно интересоваться, встретил в орде

русского князя Ярослава. Плано Карпини в своем отчете рассказывает, между

прочим, о том, что ему и князю Ярославу татары оказывали предпочтение. Кроме

Владимиро-Суздальской земли, за Ярославом был утвержден и Киев. Но сам

Ярослав в Киев но ездил, а поставил там в качестве своего наместника боярина

Дмитра Ейковича. Завоеванные татарским войском русские земли не вошли

непосредственно в состав Золотой Орды. Золотоордынские ханы рассматривали

русские земли как политически автономные, имеющие свою собственную власть, но

находящиеся в зависимости от ханов и обязанные платить им дань - "выход".

Русские феодальные княжества стали в вассальные отношения к хану. Зависимость

от ханов выражалась в том, что русский великий князь садился на своем столе

"пожалованием царевым", т. е. ханским. Это делалось от имени хана либо

митрополитом русским, либо уполномоченным ханским. Посаженный на стол от

имени хана князь ставился в то же время под контроль ханской власти. Это

относится уже не только к великому князю, а и к другим князьям. Контроль этот

осуществляли баскаки. Курский баскак Ахмат держал баскачество курского князя,

другие - по другим княжениям. Об этих баскаках Никоновская летопись говорит,

что "сии велицы бяху". В повести о мучении князя Михаила Черниговского

сказано, что Бату поставил наместников и властителей по всем городам русским.

Извести повести подтверждается и Никоповской летописью, где под 1262 г.

говорится о том, что по всем городам Батый и сын его Сартак посажали властей.

В Новгородской I летописи и Софийском временнике под 1269 г. отмечается факт

прибытия в Новгород владимирского князя Святослава Ярославича с полками

владимирскими; с ними прибыл "баскак велик Володнмирьский именем Амраган". С.

М. Соловьев считает, что это последнее упоминание о баскаках на севере; на

юге, в Курске, последний раз о баскаке говорится под 1284 г. С. М. Соловьев

по этому поводу замечает: "ясный знак, что нa севере баскаков больше не было,

иначе летописи, не могли бы умолчать о них в рассказе о событиях, в которых

татары принимали важное участие". Но уже с конца XIII в., точнее - с первой

половины XIV в., татарские баскаки исчезают. Сбор татарской дани возлагается

на русских князей под ответственностью великого князя. Власть хана по

отношению к этим вассальным князьям формально выражалась еще и в том, что эти

князья утверждались на своих княжеских столах ханами через вручение им

ярлыков. Старший среди князей, или великий князь, тоже получал особый ярлык

на великое княжение. Татарский "выход" должны были платить все. С этой целью

татары и производили переписи населения. Для первой переписи и сбора дани

Бату послал баскаков. Об этой первой переписи мы имеем глухие намеки. В

повести о князе Михаиле сказано, что население от батыевых полчищ

разбежалось, а оставшихся в городе Киеве "сочтоша... в число и начата на них

дань имати". Новая перепись была произведена, как мы видели, в 1257 г. при

хане Берке, который прислал для этого уже специальных численников. Эти

численники, согласно показанию Лаврентьевской летописи, поставили десятников,

сотников, тысяцких и темников. В 70-х годах ХIII в. была новая перепись при

хане Менгу-Тимуре. О годе этой переписи источники говорят неясно. О других

татарских переписях наши летописи не упоминают, но в других источниках мы

имеем указания на продолжение этой практики. Лица, производившие эти

переписи, в летописях называются численниками. Известен также и другой термин

"писец", отсюда "писать" ("И почаша ездити оканьнии по улицам, пишюще домы

христьяискые"). Однако не нужно думать, что татары ввели у нас какое-то

новшество, до сих пор не известное. Мы не знаем, как именно производились

переписи в целях собирания дани до татар, но мы имеем совершенно точные факты

о взимании дани и единицах обложения ("рало", "плуг", "соха"). Этими уже

готовыми единицами обложения и воспользовались татары. Татищев сообщает, что

в 1275 г. великий князь Василии Ярославич "привез хану по полугривне с сохи,

или с двух работников, и что хан, недовольный, данью, велел снова переписать

людей в России". Тут мы, по видимому, имеем неудачную попытку Татищева

объяснить сущность сохи: соха едва ли была представлена двумя работниками,

но, конечно, Татищев не выдумал здесь сохи, а взял ее из летописи, до нас не

дошедшей. В ярлыке хана Менгу-Тимура российским митрополитам, писанном между

1270 и 1276 гг., мы имеем перечень повинностей, которые ложились на население

завоеванных русских земель, но от которых избавлялось духовенство. Тот же,

только несколько расширенный перечень мы имеем и в ярлыке хана Узбека 1313г.

метрополиту Петру. Здесь дважды говориться о "поплужном". В ярлыке 1270-1276

гг. называются и сборщики поплужного, причём оказывается, что эти сборщики не

ханские, а русских князей. От "числам" и вытекающей из него обязанности

платить дань избавлено было только духовенство. Такова была политика

татарских ханов по отношению к церкви, которую ханы совершенно справедливо

считали политической силой и использовали в своих интересах. И ханы в этом

отношении не ошиблись: публичная молитва духовенства о ханах внедряла в

массы мысль о необходимости подчинения татарской власти. Кроме дани татары

требовали от русского населения некоторых повинностей, без которых татары не

могли осуществлять своей власти. Как мы уже видели, с покоренных земель

татарские ханы требовали прежде всего денег и людей. Освобождая духопенство

от этих повинностей и платежей, ханы освобождали его и от поставки воинов,

подвод, ямской повинности. Для чего нужны были эти воины, в одном из ярлыков

объяснено достаточно вразумительно: "егда на службу нашу с наших улусов

повелим рать сбирати, где восхощем воевати, а от соборные церкви и от Петра

митрополита никто же да не взимает и от их людей и от всего его причта. . .".

Собирание воинов с покоренных народов - это обычный прием татарской власти.

Что касается других повинностей, где применялась непосредственно людская

сила, то здесь надо прежде всего указать на ямскую повинность, которая, по-

видимому, не сразу стала натуральной. В первом известном нам ярлыке "ям"

значит вид дани. Но татарские ханы ввели и "ям" как повинность поставлять

лошадей татарским послам и чиновникам. В какой мере "ям" был новостью для

Руси XIII в. - решить не так просто. Киевские князья тоже нуждались в

средствах сообщения, и у нас есть ранние известия о них. Так, под 984 г.

летописец говорит о радимичах, что "они платят дань Руси, повоз везут, и до

сего дне". В объяснении этого текста существует разногласие. С. М. Соловьев

считает, что здесь речь идет о доставке радимичами дани в определенное место

в отличие от "полюдья". Владимирский-Буданов и Гурлянд полагают, что здесь

разумеются средства передвижения для военных дружин, княжеских данников и

гонцов. В Новгородской летописи под 1209 г. летописец, перечисляя обвинения,

предъявленные восставшей новгородской массой посаднику Дмитру, как известно,

стороннику владимиро-суздальского князя Всеволода III, очень

заинтересованного в постоянных сношениях, а следовательно - и средствах

сообщения с Новгородом, между прочим указывает: "повелеша. .. по купцем виру

дикую и повозы возити и все зло". Это место разъясняется при сопоставлении

его с обычной формулой договора Новгорода с князьями: "а дворяном твоим по

селом и купцов повозов не имати разве ратной вести". Совершенно очевидно, что

под повозом разумеется повинность поставки средств передвижения. Корм,

проводники и подводы в древнейших наших актах являлись сбытыми повинностями

населения. Отвечают за исполнение этих повинностей мирские двинские власти -

посадники, скотники, старосты. Но, конечно, это еще не было "ямской гоньбой",

т. е. организованной системой сообщения, где заранее заготовлялись подводы

для нужд проезжающих, хотя бы только по государственным надобностям. Татары

нуждались в средствах сообщения и естественно должны были обратить большое

внимание на ту сторону дела. Нет оснований сомневаться в том, что татарская

власть, очень заинтересованная в улучшении средств сообщения к покоренной

стране, внесла в их организацию и нечто свое. Но было бы ошибкой думать, что

до татар русские земли не имели средств сообщения между собой и тем более

внутри княжений. Этому допущению противоречили бы все известные нам факты. Не

следует преувеличивать также и значение финансово-податной системы, якобы

введенной у нас татарами. Мы уже видели, что это не так. Наконец, сбор дани

выполнялся татарскими чиновниками сравнительно недолго. Уже с конца XIII в.

эта обязанность была возложена на русских князей. Они сами и по-своему должны

были ее собирать и доставлять в Орду. О том, как собиралась дань русскими

князьями, у нас имеются некоторые данные XIII и XIV вв. Имея в виду уже

цитированный выше ярлык хана Менгу-Тимура (1270-1276), где упоминаются

"княжне писцы и поплужницы и таможницы", и договорную грамоту 1388 г.

великого князя Дмитрия Ивановича Донского с двоюродным братом Владимиром

Андреевичем. Все князья должны посылать своих данщиков, но собранные суммы

сдаются в казну великого князя, который и является ответственным перед ханом

за "выход". Размеры "выхода" не были устойчивыми. С М. Соловьев думает, что

русские князья предложили ханам большую сумму, чем ту, которую доставляли

численники, т. е., другими словами, русские князья взяли дань на откуп на

выгодных для ханов условиях. Предположение более чем вероятное, так как

сдача на откуп дани практиковалась ханом и раньше, только откупщиками

первоначально были татары же. Сумма дани менялась в зависимости от различных

обстоятельств: то сами князья, конкурируя друг с другом из-за великого

княжения накидывали суммы, то ханы увеличивали эти суммы, руководствуясь

разными соображениями. Нам известны некоторые цифры. Великий князь Владимир

Дмитриевич платил "выход" в семь тысяч рублен, Нижегородское княжество -

полторы тысячи рублей и т. п. Но этими суммами платежи ханам не

исчерпывались. Приходилось платить иногда и особую чрезвычайную дань, которую

князья брали со своих бояр. Изменчивость размера дани оговаривалась в между

княжеских договорах. Не регулярно, но все же постоянно русские князья возили

в Орду ханам и ханшам и их близким дорого стоящие подарки. Это тоже статья

расхода, ложившаяся в конечном счете на плечи тех же плательщиков всяких

даней, т. е. на крестьянство и городскую трудовую массу. Отсюда делаются

понятны жалобы этих плательщиков на тяжесть "выхода" и простеет их, доходящий

до вооруженных восстаний. Мы уже видели восстание в Новгороде 1259 г. "Мятеж

велик" поднялся в виде протеста против положения новгородцев в "число".

Татарские баскаки испугались за свою жизнь и потребовали от князя Александра

Невского охраны: "дай нам сторожи, ать не изобьют нас". "Чернь не хотеша дати

числа", именно чернь, потому что она по опыту знала, чем кончается

распределение денежных повинностей. Через несколько лет, в 1202 г., такая же

история повторилась в Ростове, Суздале и Ярославле. Составитель

Лаврентьевской летописи совершенно открыто сочувствует восставшим. Он

утверждает, что бог на стороне протестующих против "лютого томления

бесурменьского". Татары нигде не меняли общественного строя завоеванных

земель, да и едва ли в силах были это сделать. Если бы они даже и смогли

навязать побежденным свой способ производства, то этот способ производства не

мог бы стать основанием для бесклассового строя, потому что монгольское

общество этого периода было уже классовым. Факты, явно противоречащие этим

соображениям, М. С. Грушевский старается устранить при помощи своего

собственного комментария. Например, утверждение, что местное население после

уничтожения татарами местных эксплуататоров было "довольно своим положением",

автору, конечно, трудно примирить с сообщением Лаврентьевской летописи о том,

что митрополит Максим, "не терпя татарского насилия, оставя митрополию и

збежа ис Киева, и весь Киев разбежася", поэтому автор вынужден сделать

замечание о том, что это сообщение Лаврентьевской летописи "в значительной

степени утрировано". Однако сам М. С. Грушевский согласен с тем, что

митрополит уехал из Киева во Владимир вследствие "уменьшения доходов

кафедры", но, по его мнению, "уменьшение доходов само по себе еще нe может

свидетельствовать о полном упадке и бедственном состоянии земли". Одним

словом, автору во что бы то ни стало хочется доказать, что татарское

завоевание не причинило Украине ущерба и что часть Украины под этой новой

властью даже много выиграла, получив возможность жить особым общественным

укладом, без местных господствующих классов. Стремление умалить итоги

военного погрома - характерная особенность и другой работы того же автора.

Имея в виду "Историю Украины - Руси". Он здесь прямо говорит о том, что

население Украины было привычно к подобного рода нашествиям, - это были люди

"под трубами повиты, под шеломами взлелеяны", - что оно и в данном случае

спаслось бегством в леса, болота, овраги, пещеры и что татарский погром не

был для него столь трагичным. Доказательство этому М. С. Грушевский видит в

быстром оживлении Украины после татарской грозы. Однако и он признает, что

это оживление уже не могло воскресить прежнего Киева. Итак, кроме не очень

ясного летописного замечания относительно своеобразных (и то, может быть,

лишь на краткий период военных действии) отношений Волховской земли к

татарам, у нас нет никаких данных для утверждения, будто часть земель бывшего

Киевского государства вошла в состав Золотой Орды, оказалась в сфере ее

непосредственной эксплуатации. Все данные последовавшего за завоеванием

времени говорят о другом: все русские земли стали в зависимость от татарского

хана через своих местных представителей власти.

Прошло первое, самое тяжелое время внедрения ханской власти в русскую жизнь.

Князья, бояре, купечество, церковь сравнительно скоро нашли общий язык с

татарской властью. Народная масса, на которую пала главная тяжесть

золотоордынских даней и других повинностей, под натиском соединенных сил

завоевателей и старых своих господ, опиравшихся на сильное татарское войско,

вынуждена была смириться. В столицу Орды, Сарай, отовсюду понаехало много

русских. А так как здесь, на юго-востоке, на Азовском побережье и Северном

Кавказе, с незапамятных времен жило много славян, то не удивительно, что в

Сарае очень скоро, в 1261 г., была организована специальная православная

Саранская епархия с первым епископом Митрофаном, поставленным русским

митрополитом Кириллом III. В состав этой епархии кроме Сарая вошел и

Переяславль Киевский; тогда глава этой епархии стал носить титул епископа

саранского и переяславского. Но, несмотря на внешне налаженные отношения,

антагонизм между побежденной страной и победителями устранен не был. Татары и

не могли освоить Русскую землю, поскольку у них не хватало для этого

организационных средств, поскольку их самих для этой цели было количественно

мало, т.к. сами растворились в тюркской (кыпчакской) среде. Дальнейшее

развитие России и Золотой Орды пошло в разных, диаметрально противоположных

направлениях. Если в Золотой Орде весьма заметно вызревали элементы распада,

то среди русских княжеств в это же время шел энергичный процесс образования

сильного национального государства. По мере углубления этого процесса среди

русского народа крепла надежда на освобождение от власти золотоордынского

хана.

Влияние татаро-монгольского ига на дальнейшую историческую судьбу русского

государства.

Удобный метод измерения воздействия на Русь – сравнение русского государства

и общества домонгольского периода и пост монгольской эры, в частности,

сравнение духа и институтов Московской Руси и Руси Киевского периода.

Политическая жизнь русской федерации Киевского периода строилась на свободе.

Три элемента власти – монархический, аристократический и демократический –

уравновешивали друг друга, и народ имел голос по всей стране – и бояре, и

городское собрание или вече, имели право слова в делах. Типичный князь

Киевского периода был просто главой исполнительной ветви правительства, а не

самодержавным главой государства.

Картина полностью изменилась после монгольского периода. Прежде всего, в 16-

начале 17 вв. вместо русской федерации, все члены которой имели сходные

конституции, мы находим резкое разделение между Восточной Русью (Московией) и

Западной Русью (включенной в Польско-Литовское Содружество). Кроме того, на

южных окраинах каждой из двух частей Руси появились военные государства

нового типа – казачьи поселения. Они представляли собой древнюю русскую

демократическую традицию. Аристократический элемент власти в Западной Руси не

только сохранился, но даже усилился под влиянием Польши и стал основой

политической жизни Украины и Белоруссии. В Восточной же Руси поддерживался и

развился до высокого уровня монархический элемент.

Власть московского царя, идеологическая и фактическая, была несравнимо больше,

чем власть его суздальских предшественников (в Суздальской земле монархический

элемент был наиболее сильным). Хотя в 16 веке наблюдался рост монархических

институтов по всему европейскому континенту, нигде этот процесс не шел так

быстро и глубоко, как в Восточной Руси. Англичанин Дж. Флетчер, посетивший

Москву в 16 веке, пришел к заключению, что «государство и форма его правления

чисто тираническая, поскольку во всем исходит из интересов князя, при этом в

совершенно откровенной и варварской манере».

[16]

Не менее резок контраст между до и пост монгольскими периодами в области

социальных отношений. Самые основы московского общества были не такими, как в

Киевский период.

Общество Киевской Руси можно, по нашему мнению, с определенными оговорками,

назвать свободным обществом. Рабы существовали, но они считались отдельной

группой, не входящей в состав нации. Ситуация была схожей с положением в

Древней Греции: рабство сосуществовало со свободой большей части общества.

Правительство функционировало на основе сотрудничества свободных социальных

классов: бояр, горожан и «людей» в сельских районах. Правда, существовала

группа крестьян, так называемые смерды, которая находилась в сфере особой

княжеской юрисдикции, но даже они были вольными. Была также группа

полусвободных – закупы, чье положение, в конце концов, стало схожим с

положением рабов, но их обращение в рабство являлось результатом долгов, т.е.

нерегулируемого взаимодействия экономических сил, а не действия

правительства.

В Московском царстве 16-17 веков мы обнаруживаем абсолютно новую концепцию

общества и его отношения к государству. Все пласты нации, от низших до высших,

исключая рабов, были прикреплены к государственной службе. И бывшие удельные

князья, и бояре теперь становились постоянными слугами царя, как и более низкие

слои, такие как дети боярские и дворяне (придворные). Попытки сопротивления

новому порядку со стороны князей и бояр сокрушил царь Иван Четвертый во времена

террора опричнины. Через институт военных поместий цари контролировали и

земельные владения служащих им людей, и армию. Необходимость обеспечения

поместий рабочей силой привела к установлению крепостного права, сначала только

временного. Это крепостное право крестьян было сделано постоянным и узаконено

«Уложением» в 1649 году.[17]И вольные

крестьяне на государственных землях, и крепостные, а также горожане считались

низшим классом царских подданных, свободными от воинской или придворной службы,

но обязанными платить тяжелые налоги и, в некоторых случаях, выполнять

обязательные работы (тягло). «Служба» (в вышеозначенном нами смысле) стала, в

конце концов, характеристикой человека благородного происхождения, а «тягло» -

простолюдина. Это различие превратилось в основную черту социального строя

Московского царства в 17 в.

Из этого краткого сравнительного анализа характерных черт государства и

общества Киевской и Московской Руси становится ясно. Что пропасть между этими

двумя режимами была огромна. Совершенно очевидно, что такая перемена не могла

произойти за одну ночь. В самом деле, процесс трансформации свободного

общества в общество обязательной повинности начался во время монгольского

периода до середины 17 века.

Вопрос для нас теперь состоит в том, какова роль монголов в этом процессе.

Чтобы выяснить это, мы должны кратко рассмотреть изменения, которые произошли

в русской национальной экономике, политике, социальной организации за

монгольский период.

Массовое разграбление и уничтожение собственности и жизни на Руси во время

монгольского нашествия 1237-1240 годов было ошеломляющим ударом, который

нарушил нормальное течение экономической и политической жизни. Трудно точно

оценить потери русских, но, вне всяких сомнений, они были колоссальны, и, если

мы включим в это число огромные толпы людей, мужчин и женщин, уведенных

монголами в рабство, они вряд ли составляли меньше 10% от общего населения.

[18]

Больше всего в этой катастрофе пострадали города. Такие старые центры русской

цивилизации, как Киев, Чернигов, Перяславль, Рязань, Суздаль, несколько более

молодой Владимир суздальский, а также некоторые другие города, были полностью

разрушены, а первые три из вышеперечисленных потеряли свое былое значение на

несколько столетий.

В конце 50-х годов археологами было установлено, что во Владимиро-Суздальском

княжестве, в Черниговских землях, Рязанско-Муромском крае из 157 поселений,

датируемых домонгольским временем, более 110 (т.е. более двух третей)

прекратили свое существование в 13 в. На многих обнаружены следы пожарищ.

Лишь кое-где хозяйственная жизнь возобновилась через 200-300 лет. На

территориях Смоленского княжества, которые почти не затронуло нашествие,

численность поселений в 13 в. сократилась на треть.

Монгольская политика забирать искусных мастеров и квалифицированных

ремесленников на службу к хану накладывала новое бремя даже на те города,

которые не постигло физическое разрушение в первый период завоевания. К

великому хану посылалась квота лучших русских ювелиров и ремесленников.

В результате монгольских завоеваний роль рабского труда значительно возросла.

Основная масса русских, попадавших в Золотую Орду, становилась рабами. Кого же

предпочитали брать в плен завоеватели? Так Плано Карпини, итальянский

монах-францисканец, посланный к монголам с грамотой от папы Иннокентия

Четвертого в 1245 году, сообщает в своих записках, что при взятии осажденного

города «татары спрашиваю, кто из них (жителей) ремесленники, и их оставляют, а

других, исключая тех, кого захотят иметь рабами, убивают топором». О том же

повествуется и в другом месте: «В земле Саррацинов и других, в среде которых

они являются как бы господами, они забирают лучших ремесленников и приставляют

их ко всем своим делам. Другие же ремесленники платят им дань от своего

занятия».[19]

Мастера различных специальностей нужны были Орде для строительства городов,

зданий, для изготовления оружия, украшений, керамики – всего того, чем

впоследствии стала знаменитой золотая Орда. Именно согнанные из разных стран

ремесленники и создали ее пеструю, яркую материальную культуру.

Многие ремесленники отправлялись к хану Золотой Орды для личных нужд, а также на

строительство и украшение его столицы – Сарая. Ремесленники разного рода –

купцы, оружейники и т.д. – поступали также в распоряжение членов дома Джучи, а

также высших военачальников монгольских армий в Южной Руси. Рассредоточение

русских мастеров-ремесленников в монгольском мире истощило на время источник

опыта собственно Руси и не могло не прервать развития производственных

традиций. Так, перестали изготавливаться шиферные пряслица; резко сократилось,

а затем и исчезло производство стеклянных браслетов и бус; прекратилось

изготовление керамических амфор; резкий упадок испытало искусство

перегородчатой эмали; сложная техника черни и зерни в ювелирных работах

возродилось лишь в 16в.; было утрачено искусство резчиков по белому камню,

творениями которых мы любуемся при осмотре домонгольских Дмитровского собора в

Юрьеве Польском; на несколько столетий исчезла многоцветная строительная

керамика.[20]Производство скани

остановилось почти на столетие, после чего возобновилось под влиянием

центрально-азиатских образцов. Строительные ремесла в Восточной Руси

претерпели значительный регресс. Каменных зданий в первое столетие

монгольского владычества было возведено меньше, чем за предыдущий век, качество

работ заметно ухудшилось.

Сельское хозяйство было меньше затронуто монгольским нашествием, чем

промышленные ремесла. В тех частях Южной Руси, которые находились под

непосредственным контролем монголов, они сами поощряли возделывание зерновых

(просо, пшеница) для нужд своей армии и администрации. В других частях Руси

именно сельское население выплачивало основную часть дани, собираемой

монголами или для монголов, поэтому они не были заинтересованы в снижении

продуктивности сельского хозяйства. Та же ситуация была и в отношении

охотничьего промысла и рыболовства. Выплавка железа и добычи соли также не

уменьшилась особенно, поскольку большая часть поверхностных залежей железной

руды и соли находилась на новгородской территории и в северной части Великого

княжества Владимирского, то есть они находились за пределами

непосредственной досягаемости монголов.

Развитие сельского хозяйства в центральной и северной частях страны являлось

одним из следствий миграции населения в первый период монгольского господства

в районы, казавшиеся наиболее безопасными от набегов, такие как окрестности

Москвы и Твери. Также быстро заселялись северо-восточные части Великого

княжества Владимирского, преимущественно районы Костромы и Галича. С ростом

населения все больше и больше лесов расчищалось под пашню.

Теперь нам следует рассмотреть развитие торговли на Руси во время

монгольского периода. По всей видимости, контроль над торговыми путями был

важным аспектом монгольской политики, а международная торговля являлась одной

из основ монгольской империи так же, как и Золотой Орды. Золотоордынские

ханы, и особенно Менгу Тимур, много делали для развития торговли и с

Новгородом, и с итальянскими колониями в Крыму и на Азове. Региональные

монгольские правители тоже покровительствовали торговле. Отсюда можно было бы

предположить, что монгольское господство будет благоприятствовать развитию

русской торговли. В целом так и было, но не весь период. В первые сто лет

монгольского владычества русская внутренняя торговля сильно уменьшилась из-за

разрушения городских ремесел, а вследствие этого – неспособность городов

удовлетворять потребности сельских жителей. Что же касается внешней торговли,

то ее монополизировала могущественная корпорация мусульманских купцов.

Только при Менгу Тимуре, благодаря его свободной торговой политике, русские

купцы получили шанс на участие в торговле с Западом. Новгород поддерживал

оживленную и выгодную торговлю с Генуей. Москва и Тверь торговали с Новгородом

и Псковом, также с Литвой и Польшей, а через них с Богемией и Германией.

[21]

Если говорить о политическом влиянии со стороны Золотой Орды во время татаро-

монгольского ига, то можно с уверенностью сказать, что традиционные

взаимоотношения между монархией, демократией и аристократией, как тремя

элементами власти, были совершенно разрушены монгольским нашествием. Прежнее

равновесие их исчезло.

Одним из подтверждений этому может служить постепенное сокращение власти вече

(одного из главных демократических институтов) и последующее его

исчезновение. Князьям и боярам удалось приспособиться к требованиям

завоевателей и установить с ними относительный мир. Горожане же и

ремесленники особенно, вскипали негодованием при каждом очередном

ограничении, вводимом новыми правителями. Поэтому монголы, со своей стороны,

были полны решимости подавить сопротивление городов и ликвидировать вече как

политический институт. Для этого, по всей видимости, они склонили русских

князей к сотрудничеству, поскольку те сами опасались революционных тенденций

вече в городах.

Совместными усилиями монголы и князья предотвратили общее распространение

городских волнений во второй половине 13 в. и подавляли разгоравшиеся время от

времени восстания. Власть вече, таким образом, резко сократилась, а к середине

14 в. оно прекратило нормальную деятельность в большинстве городов Восточной

Руси и не может рассматриваться как элемент правления. «Само слово «вече» стало

синонимом мятежа».[22]

Боярский совет представлял в своем лице аристократический элемент власти.

Несмотря на все свое влияние на ход государственных дел и рост собственных

земельных владений, московскому боярству не удалось за монгольский период

точно определить свои политические права. Какие факторы помешали им создать

твердые конституционные гарантии работы их совета? Главным из них, по нашему

мнению, было существование высшей монгольской власти. Поскольку власть

русских князей, включая великого князя московского, исходила от ханского

ярлыка, князь всегда мог обратиться к хану за помощью против внутренней

оппозиции. Другим ограничением потенциальных политических устремлений бояр

являлось отношение низших слоев, горожан. Несмотря на упадок вече как

института, горожане, тем не менее, оставались элементом в русской политике.

От них можно было ожидать яростного противодействия установлению

аристократического строя любого рода. Хотя великий князь постоянно срывал их

преждевременные попытки восстать против монголов, народ не выступал против

княжеской власти в принципе, поскольку в великом князе, как главе вооруженных

сил, они видели единственного лидера, способного в будущем возглавить

успешную национальную борьбу с монголами. Простые люди тоже с

подозрительностью относились к боярам как к группе, и не доверяли им. В любом

случае, с точки зрения народа, князь представлял из себя меньшее зло, чем

бояре.

Кроме того, постепенно усиливалась и расширялась хозяйственная база князей. С

ограничением политической власти монголами, им ничего не оставалось, как

уделять больше времени руководству своими владениями. В результате

великокняжеские владения превратились в главную основу и экономическую силу

княжества. Земельные поместья не только являлись одним из основных источников

дохода великого князя, но также они стали ядром его владений в

административном смысле. Вся концепция княжеской власти была теперь изменена

наследственными традициями. Теперь во всех княжествах главенствовал

наследственный принцип передачи власти от отца к сыну. Следует здесь сразу

отметить, что монголы с первых дней признали права династии Рюрика на великое

княжение. В Москве семейная традиция обязывала каждого князя выделять удел

всем его сыновьям, но, в отличие от других княжеств, он обычно делал долю

старшего сына - наследника престола, больше доли остальных. Сначала

материальное превосходство старшего сына была не сильно заметна. Но, как

принципы, эта тенденция сыграла огромную роль, т.к. каждый последующий князь

мог увеличить пропорцию в пользу своего старшего сына. Мотивом этого было,

очевидно, желание надежно гарантировать каждому последующему правителю

господствующее положение в своем роду, если не полное единство княжеского

правления. Дмитрий Донской был первым, кто «благословил» своего старшего сына

Василия Первого Великим княжеством Владимирским. В свою очередь, чтобы

закрепить права своего старшего сына – Ивана Третьего, уже Василий Второй

объявил его великим князем и соправителем в конце 1447 или начале 1449 года.

А во второй половине его правления, Василий Второй без колебаний

«благословляет» Ивана Третьего своей «отчиной», великим княжеством. Тот

вступил на стол по этому благословению, не заботясь уже об утверждении хана.

Т.о., действия монголов по внесению раздора между князьями посредством

перетасовки ярлыков на княжение, играя на политических амбициях последних –

стали причиной, не «желая этого», кардинальных изменений в наследственной

традиции.

С другой стороны, в Орде русские князья усваивали новые, неизвестные на Руси

формы политического общения («бить челом»). Понятие абсолютной, деспотической

власти, с которой русские были знакомы лишь теоретически, на примере

Византии, вошло в политическую культуру Руси на примере ордынского хана.

Ослабление городов создавало возможность для князей самим претендовать на

такую же власть и подобное выражение чувств подданных.

Под влиянием специфически азиатских правовых форм и способов наказания, у

русских развивалось традиционное родоплеменное представление о карающей

власти общества и ограниченности княжеского права наказывать людей.

Теперь карающей силой стало не общество, а государство в лице палача. Именно

в это время Русь узнала «китайские казни» - кнут («торговая казнь»),

отрезание частей лица (носа, ушей, языка), пытки на дознании и следствии. Это

было совершенно новое отношение к человеку по сравнению с 10 веком, временем

Владимира Святославовича.

В условиях ига исчезло представление о необходимости баланса прав и

обязанностей. Обязанности по отношению к татаро-монголам использовались

независимо от того, давало ли это какие-нибудь права. Это коренным образом

расходилось с сословной моралью Запада, где обязанности были следствием

определенных прав, предоставленных человеку. В России ценность власти стала

выше, чем ценность права. Историк Б.Д. Греков по этому поводу

говорил:«Нашествие татар впервые познакомило русских княжения с властью, с

которой нельзя входить в соглашение, которой надо подчиняться безусловно».

[23]Власть подчиняла себе понятия права, собственности, чести,

достоинства.

В то же время происходит ограничение прав женщин, характерное для восточного

патриархального общества. Если на Западе процветал средневековый культ

женщин, рыцарский обычай поклоняться Прекрасной Даме, то на Руси девушек

запирали в высокие терема, оберегали от общения с мужчинами, замужние женщины

должны были определенным образом одеваться (обязательно носить платок), были

ограничены в имущественных правах, в быту.

Зависимость от монголо-татар, широкие торговые и политические связи с Золотой

Ордой и другими восточными дворами приводил к бракам русских князей с

татарскими «царевнами», стремлению подражать обычаям ханского двора. Все это

порождало

заимствование восточных обычаев, распространяющихся от верхов общества до низов.

Например, русские князья переняли у ханов роскошь в одежде и убранстве дома.

Многие специалисты говорят о восточных чертах русского искусства после 15 в. в

многоцветной узорчатой керамике, в богатой орнаментом резьбе по кости, в

элементах архитектуры, в майолике и др. Даже существует такое мнение, что

известная шапка Мономаха имеет ордынское происхождение.

[24]

Хотя есть и противоположная точка зрения. Например, специалист по прикладному

искусству Т.В. Николаева доказала, что русские произведения первой половины 14

в. (даже сделанные для великих князей) – кресты-мощевики и др. – исполнены на

невысоком художественном и техническом уровне. Иго тут сыграло свою роль – были

нарушены традиции домонгольского художественного ремесла Древней Руси. Но ни в

формах этих изделий, ни в их декоративной системе невозможно заметить

какого-либо восточного, тем более золотоордынского заимствования. Лишь в

середине 14 в. появляются изделия и памятники, в которых есть ордынские сюжеты,

но их число ничтожно мало, и все они не выбиваются из общей канвы восточных

узоров и орнаментальных мотивов. Также существует иная версия происхождения

шапки Мономаха, а именно, что она создавалась греками в московских

митрополичьих мастерских.[25]

Проблема заимствования элементов золотоордынского искусства может послужить

темой для следующего нашего исследования, а мы пока продолжим начатое.

Следствием влияния татаро-монгольского ига могут служить и новые черты

ментальности в характере русского человека. Кроме того, в русский язык прочно

вошли новые слова татарского происхождения (ямщик, например), пословицы

(Незваный гость хуже татарина) или выражения (Как Мамай прошел).

О татаро-монгольском иге и по сей день напоминают нам названия улиц, площадей

(Черкизовский район в Москве), сел. До сих пор значение и происхождение

многих из них неизвестно. Ярким примером тому может служить Ордынка в Москве.

Истоки этого топонима до сих пор неясны. Существует три версии. Согласно

первой, Ордынка – это в прошлом место, где жили представители монголов. По

второй версии, здесь происходил обмен между русскими и монгольскими купцами.

Третья же гласит, что Ордынкой, прежде всего, называлась проходящая в этом

районе дорога, по которой вывозилась дань.

Итак, как мы видим, в традиционную схему ига как перманентной борьбы с

«погаными татарами», плохо укладываются факты проникновения различных

ордынских традиций на Русь.

Перейдем к подведению некоторых итогов. Нами был проведен сравнительный

анализ русского государства и общества домонгольского и пост монгольского

периодов. В результате чего выяснилось, что в России к 16 в. сформировалась

новая форма власти – монархистская с элементами восточной деспотии. Также

происходит унификация всех отношений – исчезли все промежуточные звенья,

которые дробили и ограничивали прерогативы верховной власти. На этот процесс

самое непосредственное влияние оказало политическое общение русских князей с

татарскими ханами. Кстати, по этому поводу некоторые историки считают Россию

даже преемницей Золотой Орды.

Несмотря на всю свою «преемственность», с другой стороны, Древняя Русь

фактически была разорена после Батыева нашествия, а затем, вследствие татаро-

монгольского ига истощена экономически. Уводились в плен талантливые

ремесленники и мастера, в результате чего была прервано развитие лучших

производственных традиций, разорялись города от сбора непомерной дани и т.д.

Еще потом долгое время русское государство не в состоянии было оправиться от

причиненного ему ущерба.

В то же время не стоит забывать о хотя и немногих, но положительных сторонах

татаро-монгольского ига. Культура Киевской Руси изначально складывалась из

славянских, скандинавских, финских, балтийских, иранских и тюркских

элементов. Так почему же Золотая Орда должна отличаться от всех других? Надо

признать, что и она оставила свой след в искусстве нашего государства.

Заключение.

Итак, степень влияния монгольского нашествия и ордынского ига на русскую

историю, безусловно, велика, на неравномерна в отношении различных аспектов

жизни страны.

Самый главный результат монгольского нашествия – разрушение городов и

истребление населения сыграл свою роль в отношении всех сторон жизни русского

общества. Это проявилось и в снижении власти вече, а затем его полном

уничтожении, в разрушении народного ополчения, что способствовало созданию

регулярной армии, и в изменении положения практически всех слоев общества,

которые из свободных превратились в прикрепленных к службе монарху. Т.о.,

монгольское завоевание привело к изменению типа государственного развития.

Домонгольский период и называется именно так потому, что тогда Руси был

присущ традиционно европейский путь феодального развития (с определенной

региональной спецификой).

После татаро-монгольского ига промежуточное положение Древней Руси между

Западом и Востоком постепенно сменяется ориентацией на Восток. Золотая Орда

повлияла на дуализм русской государственности.

Но были и положительные результаты пребывания на Руси ига. Например,

преемственность культурная. В то же время установление ордынской власти

прекратило борьбу за киевский, новгородский и галицкий столы, более того,

мелкие удельные княжества были закреплены за определенными династиями и была

пресечена возможность передвигаться от младшего стола к старшему.

Монголо-татарское завоевание также искусственно задерживало распространение

товарно-денежных отношений, законсервировав натуральное хозяйство. В то

время, как западно-европейские государства, не подвергнутые нападению,

постепенно переходили от феодализма к капитализму. Русь, растерзанная

завоевателями, сохранила феодальное хозяйство.

Итак, татаро-монгольское иго Золотой Орды сыграло огромную роль в истории

нашей страны. Нашествие нанесло страшный удар по экономике, системе

управления и социальной жизни русских княжеств, по их людским ресурсам. И

трудно даже представить, как дорого обошлись человечеству походы монгольских

ханов и сколько еще несчастий, убийств и разрушений они смогли бы причинить,

если бы не героическое сопротивление русского народа, измотавшего силы

противника и остановившего его на границах Центральной Европы.

Такова традиционная, бытовавшая ранее среди историков точка зрения на такое

событие в русской истории, как иго Золотой Орды. Но современные нам историки

до сих пор не могут прийти к согласию и определить, чем же было иго для Руси:

бедствием или благом.