10931

70

окружающей среды и изменяющимся запросам современного общества за счет изменения формы, структуры, цвета и пр.

Адаптивная архитектура начала зарождаться еще во времена кочевых народов, когда формировались традиционные мобильные жилища кочевников. Эти жилища отвечали природно-климатическим условиям конкретной местности, где располагались. Например, конструкция юрты отвечает условиям изменчивой внешней среды, регулируя внутренний микроклимат посредством механически опускающихся и поднимающихся в соответствии с изменениями температуры воздуха покрытий стен из войлока, возможностью изменения диаметра верхнего отверстия юрты [1]. Таким образом, в основу адаптивной архитектуры лег принцип динамизма, способность зданий и сооружений трансформироваться и подстраиваться под изменяющиеся условия окружающего мира.

Прообразом динамической архитектуры стали простейшие кинетические элементы – ворота, окна и двери древнего мира. Период средневековья продолжил развитие динамики в архитектуре: подъёмные мосты замков, раздвижные мосты для пропуска судов и ряд других подобных сооружений. В XX веке начинается более детальное изучение динамики и трансформации, которое привело к формированию отдельного направления в архитектуре – динамической (кинетической) архитектуры.

С течением времени архитекторами стали создаваться более серьезные кинетические конструкции, такие как трансформируемые покрытия в общественных зданиях, динамические фасадные системы, трансформируемые стены и перегородки. Научно-технический прогресс, развитие информационных технологий, большой скачок в развитии инженерных наук позволили архитектуре активно развиваться в этом направлении. Архитектура становится более гибкой, способной изменять свою форму, структуру в зависимости от внешних факторов или приспосабливать то пространство, в которое она внедряется, под изменяющиеся запросы общества.

Адаптивная архитектура как форма динамической архитектуры совместила новейшие технологии в области кибернетики, информатики, бионики, лазерной оптики и инновационный подход к проектированию [2]. Современные здания могут активно подстраиваться к изменяющимся условиям и факторам, происходящим в окружающей среде, реагировать на погодные условия, естественную освещенность, ветер, осадки и регулировать внутренние параметры помещений.

Очень большой интерес вызывают современные здания с интерактивными медиафасадами, которые могут считывать информацию об окружающем мире с помощью специальных устройств в режиме реального времени. Интерактивные медиафасады способны взаимодействовать со средой, реагировать на любые изменения и движения как внутри, так и снаружи здания [3]. Существуют датчики, встроенные в фасад, которые позволяют передавать данные о степени загрязнения воздуха, температуры, влажности, скорости ветра. Одним из таких примеров является медиафасад здания ледового дворца

71

«Большой» в г. Сочи (рис. 1). Изображение на фасаде синхронизируется с данными о внешней среде. Благодаря этому фасад здания обретает весьма разнообразный вид в зависимости от времени суток и погоды.

Рис. 1. Ледовый дворец «Большой», г. Сочи, 2012 г., арх. НПО «Мостовик»

Еще одним примером является умный дом Dynamic D-House (рис. 2), который реагирует на погодные условия, меняя свою конфигурацию. В зимнее время дом приобретает более компактную форму с окнами небольшого размера, что обеспечивает лучшее сохранение тепла. С наступлением теплого сезона дом распускается как цветок, что позволяет свету и воздуху наполнить все помещения.

Рис. 2. Dynamic D-House, Сингапур, 2015 г., авторы David Ben Grunberg, Daniel Woolfson (D-House Company)

Технически это обусловлено тем, что при раскатывании дома по рельсам внутренние перегородки становятся наружными стенами [4]. Таким образом, дом легко подстраивается под изменения погоды.

Ярким примером адаптивности в архитектуре является выставочный центр «One Ocean» – уникальное общественное здание, построенное в городе Йосу (Южная Корея, 2009 г.) по проекту архитектурной группы Soma (рис. 3). Конструкции стен выполнены подобно жабрам, здание может «дышать», тем самым регулируя микроклимат внутренних помещений. В данном проекте

72

применены методы использования эко-технологий и инновационных систем

[5].

Рис. 3. Выставочный центр «One Ocean», г. Йосу, Южная Корея 2009 г., архитектурная студия Soma

Американский архитектор Дорис Ким Сун разработала концепцию «умных» фасадов. Она использует композитный материал термо-биметалл, состоящий из двух слоев металла с различными коэффициентами теплового расширения, чем обусловлена его способность к деформации при изменении температуры. Пластины изгибаются по мере нагревания поверхности солнечными лучами, приподнимаясь относительно плоскости стены.

На рисунке 4 представлен дом для застройщика из Китая, состоящий в своей основе из стеклянной коробки, сверху покрытой слоем термо-биметалла [6]. Благодаря этому поверхность стен здания может реагировать на температуру воздуха и освещённость, при необходимости защищая людей от солнца и обеспечивая вентиляцию.

Рис. 4. Дом, покрытый слоем термо-биметалла, Китай, архитектор Дорис Ким Сун

Еще один из интересных примеров – динамическая постройка Сантьяго Калатравы «Burke Brise soleil» (рис. 5) в Художественном музее Милуоки, по своему образу напоминающая птицу, крылья которой складываются в ненастную погоду и раскрываются в ясные дни. Благодаря поочередно раскрывающимся и закрывающимся крыльям в зависимости от интенсивности

73

солнечного света, в помещениях здания поддерживаются инсоляционный и температурный режимы.

Рис. 5. Музей в Милуоки, США, 2014, архитектор - Сантьяго Калатрава

В заключение можно сказать, что в настоящее время направление адаптивной архитектуры активно развивается, предоставляя архитекторам огромный фронт для неординарных решений и новых открытий. Кроме того, оно несет в себе функции экономичности и энергосбережения. Все это свидетельствует о том, что у направления адаптивной архитектуры большое будущее.

Список литературы

1.Астахова, Е.С. Современная мобильная архитектура и мобильное жилище / Е.С. Астахова // Инженерный вестник Дона, 2017. – № 4. – URL: ivdon.ru/ru/magazine/archive/n4y2017/4622

2.Габдрахманова, И.И. Адаптивная архитектура, как реакция города на изменяющиеся запросы общества / И.И. Габдрахманова, И.И Ахтямов, Р.Х. Ахтямова. – Казань: КазГАСУ, 2017. – С. 1-40.

3.Горгорова, Ю.В. Современные тенденции проектирования медиафасадов / Ю.В. Горгорова, Д.А. Протопопова, А.Н. Сбытова. – Ростов-на-

Дону: ДГТУ, 2018. – № 1. – С. 1-10.

4.Dynamic D-House - раздвижной дом, приспосабливаемый к любому

74

УДК 725+726

Л.С. Мандзюк

Формирование архитектурных доминант в историческом центре Москвы конец XVIII – начало XX вв.

Архитектурной доминантой принято считать главенствующий элемент в композиции ансамбля [5]. Доминантой может быть здание (сооружение), его часть или ансамбль. Это понятие может включать в себя доминанты более локальных пространств или входить в состав доминанты более глобального характера, а также являться соподчинённым акцентом в градостроительной ситуации [2].

При глобальном взгляде на систему архитектурных исторических доминант Москвы, на уровне каркаса города, доминантами являлись крупные ансамбли. Исторический центр Москвы состоял из ряда крупных ансамблей: три главных торговища (Красная площадь, Занеглиненский и Замоскворецкий торги), комплекс дворцов в Кремле, Соборная площадь, Ивановская площадь («Приказы»), житницы, монастыри Кремля и Китай-города, огромная система подворий русских городов и монастырей, а также посольств иностранных государств, сады, дворы крупных сановников Белого города и другие. Структура центра была разветвлённой, сильно развитой [3].

По левому берегу Москвы-реки симметрично южной стене Белого города располагались два крупных ансамбля: Зачатьевский укреплённый монастырь и обитель Никиты-мученика за р. Яузой. Центр композиции низкого Замоскворечья представляла церковь Вознесения в Кадашах, с запада и востока от которой выходы улиц к мостам отмечались двумя парами церквей. На запад и восток от этой главной группы вдоль правого берега р. Москвы до стен Скородома располагались группы из трёх церквей. Структуру ведущих ансамблей завершали четыре линии монастырей-сторожей: Северная, Западная, Южная и Восточная. Все укреплённые монастыри были композиционно и стратегически связаны друг с другом и с главными акцентами центра – колокольней Ивана Великого и Троицким собором на Рву.

Таким образом, композиция исторического ядра Москвы представляла собой целостную пространственную систему строго выверенных архитектурных доминант [3].

Именно архитектурные доминанты выполняли роль самых ярких смысловых ориентиров в структуре Москвы. Этот вид пространственных знаков ещё со времён средневековья играл очень большую роль. Вертикалями отмечались узлы, наиболее характерные вертикали и их группы становились символами той или иной зоны, с помощью шатровых завершений на крепостных башнях они указывали границы зон. Кроме того, они отмечали трассы улиц, способствовали отсчёту пройденного пути, намечали цели, к которым вели те или иные дороги. Схема пространственной ориентации улиц

75

была, как правило, такова: при подходе к городу или к границе его зоны открывался один из главных ориентиров центра города, чаще всего колокольня Ивана великого. Входя на улицу, человек терял этот ориентир, но перед ним уже возникал один из местных ориентиров, и смена их с каждым поворотом улицы оформляла весь путь, который завершался раскрытием панорамы центра города с близкой дистанции. При этом следует отметить, что многообразие ролей, в которых выступали ориентиры-доминанты, не создавало путаницы, так как соблюдалась чёткая дифференциация доминант по силуэту, размерам и соответствующей зоне видимости. Доминанты создавали строгую систему, отражавшую определённые черты структуры города [3].

Различные элементы городской среды (районы, узлы, отдельные доминанты, границы и отмечающие их линейные элементы, пути) были тесно связаны между собой, взаимно подкрепляли и дополняли друг друга. Ландшафтное зонирование и ландшафтные границы усиливали такие ориентиры, так как районы были тесно связаны с характеризующими их узлами (Кремль – с Соборной площадью, Чудовым и Воскресенским монастырями, Белый город – с полукольцом монастырей вокруг центра города), а также с границами, улицы – с расположенными вдоль них и отмечающими конечную цель пути вертикалями. Часто один и тот же элемент выступал одновременно в нескольких качествах: башня – это и часть ориентира – стены, отмечающей границу, и путевой ориентир в радиальной улице, и знак, выделяющий функционально ответственный узел – пристенный торг. В результате складывалась система знаков, достаточно полно отражавшая структуру города

–его основные зоны, центры и систему подводящих к ним путей.

Впервой половине XIX в. началось активное сооружение новых ансамблей [1]. Сооружались новые площади, магистральные улицы и бульвары в соответствии с регулярными планами. Но все новые преобразования структуры города были взаимосвязаны с исторической средневековой структурой каркаса. К середине XIX в.сложилась система главных и второстепенных площадей, в процессе сооружения которых удалось достигнуть художественной общности. Объединяющим средством была жилая застройка, которая выражалась в стилистически однородных формах. Это положительно сказывалось на работе архитектурных доминант в пространстве города, так как фоновая однородность – необходимое условие для гармоничного воздействия.

Вдальнейшем произошли новые изменения в застройке города, усложнившие его структуру. Ещё больше нарушилась чёткость границ зон. С распространением с конца XIX в. многоэтажной застройки, которая в ряде случаев ограничивает видимость ориентиров-доминант, нарушает их зрительные связи и создаёт случайные высотные акценты, не связанные с какой-либо системой пространственного построения города. Кроме того, с увеличением этажности и плотности застройки усложнилась ориентировка на некоторых межмагистральных территориях [3].

76

Таким образом, средневековая архитектура города и связанная с ней система ориентировки формировали основу градостроительной композиции, в рамках которой развивались городские ансамбли.

В средневековой структуре имелось большое количество видовых точек на различные по типу ориентиры, в частности, на ансамбли значительной протяжённости. В ряде случаев специально создавались открытые пространства, связанные с теми или иными ориентирами (например, с крепостными стенами). В этом можно увидеть внимательное отношение к формированию панорамы города со многих точек обзора.

Некоторые доминанты могут рассматриваться не только как отдельная доминирующая единица, но и как система, состоящая из доминант и соподчинённых акцентов. К такому примеру можно отнести Кремль, который можно рассмотреть как доминанту всего исторического центра и как доминирующую структуру с самостоятельными доминантами – башнями [2].

При рассмотрении доминанты как отдельного архитектурного объекта можно привести в пример Храм Христа-Спасителя. Объём храма, построенного уже во второй половине XIX в., являлся важной архитектурной доминантой городского центра столицы. Сооруженный около Кремля храм вошел в исторически сложившуюся систему вертикалей московских храмов и панораму ее парадного, обращенного к Москва-реке ансамбля. Это важный зрительный ориентир, формирующий панораму города. Также храм доминировал и в масштабе своего ближайшего окружения – своей высотой, масштабом, стилем. Помимо композиционной составляющей, храм нёс в себе смысловую нагрузку, став главным храмом России [4].

Система исторических доминант иерархична, и статус доминанты иногда может меняться в зависимости от уровня её рассмотрения, в частности, композиции построения фасада. Так, например, если взять здание Московского архитектурного института, то его центральный ризалит доминирует в локальном пространстве двора. При рассмотрении прилегающего пространства Рождественской улицы ризалит уже является одним из акцентов, а общая доминанта – храм святого Николы. Далее сам храм уже становится соподчинённым акцентом в пространстве, прилегающем к перекрёстку Рождественской улицы с бульваром, где доминантой уже является колокольня Рождественского монастыря [2].

Говоря о значимости архитектурных доминант, необходимо сделать вывод о том, что на рубеже XX-ХХI вв. наблюдаются негативные тенденции в виде численного сокращения исторических доминант в результате их уничтожения, искажения и снижения градостроительной роли. Много сохранившихся доминант потеряли свою роль из-за многочисленного вторжения в их окружение диссонирующих объектов новой архитектуры. Принципиально поменялась панорама всей Москвы, появилось много новых архитектурных доминант, спорящих с исторической средой города и нарушивших композиционные связи исторических доминант друг с другом и

77

со своим историческим окружением. Неизбежно в результате таких событий страдает сама иерархичность системы доминант.

Однако можно утверждать, что, несмотря на серьёзные утраты, древняя композиция Москвы с историческими доминантами ещё сохранилась до наших дней не только фрагментарно, но и как целостная система.

Список литературы

1.Бунин, А.В. История градостроительного искусства. Градостроительство рабовладельческого строя и феодализма/ А.В. Бунин, Т.Ф. Саваренская. – М.: Стройиздат, 1979. – Т. 1. – 496 с.

2.Гандельсман, Б. В. Проблема доминант в исторической части Москвы.

–дисс. на соискание уч. степени канд. архитектуры. В 2-х т. – М.: МАрхИ, 1997.

3.Реконструкция центров исторических городов / Гос. Ком. По гражд. стр-ву. – Киев: Будивельник, 1974. – С. 30-40.

4.Храм Христа Спасителя. Проект К.А. Тона. [Электронный ресурс]. –

Режим доступа: http://hram.xxc.ru/history/ton/index.htm

5.Юсупов, Э.С. Словарь терминов архитектуры: Фонд Ленинградская галерея/ Э.С. Юсупов. – 1994. – 432 с., ил.

УДК 721

В.Р. Маслов

Формирование объемно-планировочных решений музейных зданий

В зданиях музеев исходя из функциональных процессов, а именно формирования и хранения коллекций, организации экспозиций, проведения культурно-просветительской и научно-исследовательской деятельности, формируются разные объемно-планировочные решения. Это могут быть коридорные, анфиладные, центрические, зальные, секционные, а также смешанные планировочные решения [3].

Большим шагом в развитии объемно-планировочных решений зданий музеев стала эпоха Ренессанса. Формируется коридорная планировочная схема (рис. 1), а также распространенная и по сей день анфиладная планировочная схема (рис. 2) [2].

Продолжая тему прямой последовательности залов, стоит отметить музей современного искусства Сан-Франциско (Марио Ботта) (рис. 3). Внутреннее пространство музея сформировано таким образом, что посетитель всегда возвращается к центральной точке экспозиции.

Матричная структура подразумевает наложение пространственных структур. То есть выставочные помещения соединены друг с другом таким образом, чтобы посетитель мог использовать не один маршрут, а несколько,

78

имея различные варианты осмотра экспозиции. Примером является Национальная галерея искусства в Вашингтоне (Йео Мин Пей) (рис. 4).

Использование двух противоположных понятий – проникновение и отделение – это попытка описать два значимых принципа проектирования эпохи модернизма: концепцию текучего пространства и предпочтение изолированных структур. Такие архитектурные приемы нередко воплощаются в одном проекте. Примером является музей Луизиана в Хумлебеке (Юрген Бо), который периодически дополняется новыми корпусами (рис. 5) [4].

Открытые планы можно рассматривать как нейтральный фон, который обеспечивает возможность для трансформаций помещений. Примером является Новая национальная галерея в Берлине (Мис ван дер Роэ) (рис. 6). Здание галереи – это яркое воплощение идей «гибкого контейнера». Основной объём воспринимается одним большим помещением, которое структурировано всего лишь двумя опорами и несколькими лестницами, ведущими в цокольный этаж.

Рис. 1. Коридор галереи Уффици, Флоренция, Италия

79

Рис. 2. План 1-го и 2-го этажа галереи Уффици, Флоренция, Италия

Рис. 3. Музей современного искусства, Сан-Франциско, США

Рис. 4. Национальная галерея искусства в Вашингтоне, США