7621

21

границы несоперничества, а неисключаемость, по определению, не распростра- няется на тех, кто в группу не входит.

Чтобы воспользоваться многими коллективными благами, надо прежде получить доступ в соответствующее сообщество, то есть преодолеть некоторые ограничения, например, внеся плату или доказав свое право на принадлежность к специфической группе. Однако в рамках данного сообщества благо может об- ладать свойствами общественного для тех, кто к этому сообществу относится. Например, размеры гостиных, библиотеки и спортивных площадок клуба могут обеспечивать несоперничество его членов в потреблении коллективных благ. Нередко практически невозможно (по техническим, экономическим или этиче- ским причинам) исключить отдельное лицо, принадлежащее к сообществу, из числа пользователей какого-либо из конкретных благ, предоставляемых другим его членам. В итоге воспроизводятся, пусть и в миниатюре, те же ситуации и проблемы, которые, когда речь идет о чистых общественных благах, затраги- вают все общество.

2.2. Спрос на общественные блага

До сих пор предполагалось, что разные индивиды не только потребляют одни и те же общественные блага, но и оценивают их полезность с одних и тех же позиций. Например, имелось в виду, что одинаковое значение для всех чле- нов клуба имеет площадь его помещений, а для всех граждан государства – ко- личество ракет, используемых для стратегической обороны.

На деле, однако, отношение людей к всевозможным общественным бла- гам дифференцируется, по-видимому, не в меньшей степени, чем к благам частным. Значение имеет разнообразие вкусов, пристрастий и представлений, а иногда сказываются также различия в интенсивности потребления.

Пример. Развитие фундаментальной науки приносит выгоды всему обще- ству, но все же наибольшее значение новым открытиям придают, как правило, сами ученые. Именно они зачастую демонстрируют максимальную заинтересо- ванность в поддержке науки, причем не только тех ее направлений, в которых сами специализируются; за ними обычно следуют представители других обра- зованных слоев, а менее образованные группы населения склонны проявлять индифферентность. К наращиванию военного потенциала страны нередко по- разному относятся люди, одинаково далекие от оборонной сферы в своей по- вседневной жизни, но придерживающиеся противоположных политических взглядов.

Встречаются ситуации, когда индивид негативно относится к обществен- ному благу (которое лично для него благом не является, но он не имеет воз- можности избежать приобщения к нему либо потому, что «потребление» ему намеренно навязывается, либо в силу практической неисключаемости). Про- стейшими примерами могут служить, соответственно, отношение преступника к уголовному законодательству и отношение пацифиста к перевооружению ар- мии.

22

Общественные блага не становятся объектами обычных рыночных сде- лок; соответственно, предпочтения не проявляются в привычных формах спро- са. Спрос на общественные блага может, однако, существовать латентно, как восприятие потребителем полезности каждого из них в сопоставлении с други- ми благами, иными словами, как оценка того количества иных благ или денеж- ных сумм, от которых потребитель согласился бы отказаться ради получения дополнительной единицы данного блага. Спрос на общественное благо, как и на частное, по сути, подразумевает цену, которую индивид потенциально был бы готов за него уплатить при том или ином объеме потребления.

Спрос населения и на частные, и на общественные блага формируется пу- тем агрегирования индивидуального спроса. Однако если применительно к частным благам происходит горизонтальное суммирование, то применительно к общественным благам происходит вертикальное суммирование функций индивидуального спроса. В самом деле, дифференциация запросов потребите- лей в отношении частного блага проявляется в том, что они приобретают раз- ное количество данного товара по одной и той же рыночной цене.

Общественное же благо в силу неисключаемости не может быть предо- ставлено одному члену потребляющего его сообщества в меньшем количестве,

чем другому. Следовательно, дифференциация запросов должна получить признание в дифференциации той платы, за которую благо в равном количестве достается разным потребителям. Свободный доступ к благу, которым поль- зуется индивид, предполагает, что производство этого блага так или иначе фи- нансируется сообществом в целом, причем бремя финансирования должно быть, в конечном счете, распределено между индивидами.

Очевидно, что даже если готовность платить за общественное благо для всех потребителей положительна, но не одинакова, а бремя финансирования производства распределяется поровну, происходит перераспределение в пользу тех, чья предельная готовность платить ниже. Ведь любое общественное благо может быть произведено лишь за счет фактического или потенциального уменьшения потребления других общественных и частных благ. Парето- нейтральными являются лишь такие изменения, при которых полезности утра- чиваемых и приобретаемых благ уравновешивают друг друга с точки зрения каждого индивида. Следовательно, индивидуальные «цены» общественных благ не только могут, но в принципе должны дифференцироваться, причем не произвольным образом, а в соответствии с дифференциацией предельных норм замещения.

Если для отдельного потребителя полезность общественного блага отри- цательна, Парето-оптимизация предполагает выплату ему соответствующей компенсации. В принципе возможны ситуации, когда величина требующейся компенсации превышает готовность платить, присущую другим потребителям. Тогда общественное благо становится, по сути, мнимым и увеличение его про- изводства заведомо нецелесообразно.

«Цены» общественного блага для различных индивидов, точно отражаю- щие дифференциацию предельных норм замещения, в идеале могли бы слу- жить основой распределения налогового бремени. Состояние, которое при этом

23

достигалось бы, принято называть равновесием Линдаля, а сами такие «цены»

– ценами Линдаля.

Эти понятия, а также факторы, под действием которых распределение налогового бремени на практике отклоняется от экономически оптимального, будут раскрыты в последующих главах.

Бремя затрат на получение общественного блага может распределяться между членами потребляющего его сообщества не только в форме денежных выплат. Во-первых, налагаемые на индивидов обязанности способны прини- мать формы натуральных повинностей.

Пример. Безвозмездная передача части урожая или другой произведен- ной продукции (так, десятина когда-то играла роль оплаты общественных благ, поставляемых церковью), либо непосредственный трудовой вклад (так, обяза- тельства гражданина по участию в защите государства могут включать не толь- ко уплату соответствующих налогов, но и прохождение срочной службы; исто- рия знает примеры, когда освобождение от последней предполагало дополни- тельные выплаты).

Во-вторых, индивид способен вносить вклад в производство или приоб- ретение общественного блага, не только выполняя обязанности, наложенные на него сообществом, но и добровольно, по своей личной инициативе. Те же по- жертвования на церковь и безвозмездная воинская служба, например в ополче- нии, нередко выходили за рамки предписанного; в современном мире широко распространены добровольные пожертвования на развитие науки, культуры, здравоохранения, а также другие формы благотворительности.

Добровольное участие в производстве общественных благ либо их фи- нансировании предпочтительнее принудительного. С одной стороны, подвер- женность принудительно наложенным обязательствам, при прочих равных условиях, сама по себе снижает уровень благосостояния индивида. С другой стороны, определение, фиксация и реализация таких обязательств предполага- ют, как правило, значительные издержки. Так, требуется разработать налоговое законодательство, организовать и содержать налоговую службу, тратить сред- ства на выявление и преследование уклоняющихся от налогов и т.д.

Итак, повинность не только сама обладает, вообще говоря, отрицательной полезностью для несущих ее индивидов, но и влечет за собой избыточное рас- ходование ресурсов, имеющих для них положительную полезность. Потери мо- гут стать сопоставимыми с полезностью получаемого в итоге блага и в значи- тельной степени его обесценить. Коль скоро признается, что производство об- щественных благ призвано служить не абстрактным интересам государства, а интересам потребляющих их конкретных индивидов, задача состоит в том, что- бы свести указанные потери к минимуму.

В силу каких причин подобные потери могут быть оправданными? Для получения общественного блага требуются коллективные действия, которые складываются из действий индивидов, будь то вложения труда, его продуктов или денежных сумм. Наличие у потенциального пользователя потребности в результатах таких действий не гарантирует его участия в них. Ведь ожидаемый эффект формируется на основе коллективного действия в целом и может быть

24

достигнут при разных вариантах распределения затрат: трудовых усилий, де- нежных взносов и т.д. Максимизируя собственную функцию полезности, каж- дый из индивидов стремится свести свою долю затрат к минимуму.

Следовательно, заинтересованность в общественных благах совместима с уклонением от участия в коллективных действиях, необходимых для получения этих благ.

Формулируемая таким образом проблема «безбилетника» занимает ос- новное место в теории коллективных действий и принципиально важна для экономики общественного сектора. Иногда эта проблема рассматривается в не- сколько упрощенном виде. Неявным образом допускается, что, во-первых, об- щественное благо, которое требуется произвести, обладает абсолютной неис- ключаемостью и при этом имеет примерно равную полезность для всех потре- бителей при любом уровне поставки; во-вторых, минимизация затрат во всех случаях тождественна полному неучастию в предполагаемых действиях; в- третьих, принудительное введение обязательств и их реализация не требуют существенных дополнительных расходов. При таких допущениях, очевидно, возникает альтернатива: либо, положившись на добровольность участия, убе- диться, что все предпочитают быть «безбилетниками», а благо не производится вообще, либо возложить его поставку на располагающее силой принуждения государство, не увязывая напрямую это решение с тем, как именно государство станет распределять бремя затрат (налоговое бремя).

В действительности все может быть не столь однозначно. Так, если речь идет о смешанном общественном благе, издержки принудительного вовлечения в коллективное действие способны иногда превышать затраты, с помощью ко- торых удалось бы ввести некоторые ограничения доступа, преодолев тем са- мым неисключаемость. Соответственно можно попытаться вместо проблемы «безбилетника» решить проблему неисключаемости. При этом, впрочем, надо учитывать, что введение ограничений, в свою очередь, не только само требует дополнительных затрат, но и чревато снижением интенсивности использования блага, также означающим потери для некоторых индивидов.

Нормы замещения блага другими, как отмечалось выше, зачастую неоди- наковы для разных потребителей. Если в распоряжении государства нет меха- низмов, позволяющих распределить бремя расходов хотя бы с некоторым уче- том данного обстоятельства, вопрос о целесообразности принуждения нельзя считать тривиальным. Ведь в этом случае многие индивиды (прежде всего те, для кого предельная полезность блага относительно невысока), скорее всего, проиграют от увеличения его производства. Между тем ни само по себе нара- щивание поставки общественных благ, ни даже приведение ее в соответствие с агрегированным спросом, не является самоцелью. Требуется учет интересов каждого из потенциальных потребителей в отдельности, а значит, следование, насколько это возможно на практике, принципам Парето-оптимизации.

Помня о дифференциации позиций потребителей, можно также сделать вывод, что эффективное с точки зрения экономических критериев вовлечение индивидов в коллективное действие предполагает, вообще говоря, не только сам факт некоторого участия каждого, но и соответствие предельных значений

25

индивидуальных вкладов соотношениям цен Линдаля. Отсюда следует, в част- ности, что если те потребители, для которых характерна наиболее высокая оценка общественного блага, настаивают на всеобщем и равном участии в его финансировании, то они в определенном смысле ведут себя как «безбилетни- ки».

Наконец, нельзя игнорировать возможности и границы осуществления коллективных действий без непосредственного принуждения. Так, в обществе, где большинство граждан привыкли быть относительно добросовестными налогоплательщиками, затраты на содержание налоговой инспекции могут быть несколько ниже, чем в том, для которого характерно массовое уклонение от налогов. Оставляя в стороне культурные различия и собственно этические аспекты проблемы, экономическая теория определяет, при каких условиях ра- циональное поведение индивидов, преследующих собственные интересы, включает в себя добровольное участие в создании общественных благ.

Существуют два основных подхода к изучению этого вопроса, которые не противоречат друг другу. Ключевую роль в одном из них играет понятие изби-

рательного стимула, в другом – понятие взаимности.

Избирательными стимулами являются частные блага, получение которых увязывается с участием в коллективных действиях.

Пример. Профессиональные союзы, не обладая, в отличие от государства, законным правом принуждения, тем не менее, успешно вовлекают своих чле- нов в коллективные действия, которые зачастую не сводятся к одной лишь уплате взносов на удовлетворение общих нужд. Они могут включать также, например, участие в забастовках, пикетах и т.п., сопряженное иногда с суще- ственными потерями. При прочих равных условиях добиться участия тем легче, чем ощутимее для индивида персональные преимущества членства в организа- ции.

Так, результаты политической забастовки могут быть чистым обществен- ным благом, которым воспользуются не одни только члены начавшего ее проф- союза. Это, конечно, сказывается на численности участников. Однако, плани- руя забастовку, профсоюзу, скорее всего, имеет смысл рассчитывать в первую очередь на своих членов, то есть на тех, кто персонально получал от него защи- ту от увольнения, юридическую помощь, льготные услуги и т.д. и предполагает получать их впредь. Все это предоставляется избирательно только тем, кто про- являет лояльность по отношению к данной организации. В случае уклонения от участия в коллективном действии, к «безбилетникам» можно легко применить санкции, исключив их из организации, а тем самым и из числа пользователей частных благ, которые выступают в роли избирательных стимулов. В то же время ограничить доступ «безбилетников» к результатам коллективного дей- ствия как такового, трудно или вообще невозможно.

Санкции (наказания) сами способны играть роль избирательных стиму- лов, только негативных. Избирательные стимулы могут быть как материальны- ми, так и моральными, точнее говоря, социальными (давление общественного мнения).

26

Будут ли санкции в виде лишения членства в добровольной организации достаточно действенными, чтобы конкурировать с принуждением со стороны государства, зависит от того, сколь велика полезность позитивных избиратель- ных стимулов в сравнении с издержками, которые приходится брать на себя индивиду. В этой связи наиболее сплоченными нередко оказываются привиле- гированные компактные группы, способные предоставлять своим членам мно- гочисленные весомые преимущества при условии адекватного участия в реали- зации коллективных интересов. Насколько эффективна замена принуждения избирательным стимулом, зависит, помимо прочего, от соотношения издержек на обеспечение первого и второго.

Другой подход акцентирует значение взаимной лояльности для решения проблемы «безбилетника». Рациональное максимизирующее поведение пред- полагает, что, принимая решение об участии в коллективном действии или уклонении от него, индивид не обязательно избирает путь «безбилетника», а стремится оценить вероятность сотрудничества или уклонения своих потенци- альных партнеров. Если коллективные действия носят повторяющийся харак- тер, создаются предпосылки для образования устойчивых групп, связанных взаимным доверием. Оно становится экономически значимым ресурсом, обла- дание которым существенно повышает эффективность функционирования со- общества. Чем больше повторений действия ожидается и чем ниже затраты на проведение первой попытки, тем вероятнее, что индивиды попробуют сотруд- ничать и в итоге сформируется новая устойчивая группа. Вместе с тем вероят- ность продолжения сотрудничества в существующей группе, при прочих рав- ных условиях, выше, чем вероятность формирования новой.

Итак, первый подход привлекает внимание к способности сообщества из- бирательно вознаграждать своих членов частными благами, второй – к характе- ру взаимных ожиданий. В совокупности они объясняют, почему на практике эффективнее других обычно действуют группы, имеющие привилегированное положение или длительную историю. В своем предельном негативном выраже- нии особенности таких групп определяются, соответственно, как корпоратив- ная солидарность и клановость.

С позиций обоих подходов важно, чтобы вклад каждого индивида в кол- лективные действия был ясно различим для других членов сообщества, и они могли, не прибегая к принуждению, согласованно и оперативно реагировать на изменения данного вклада. Выполнить эти условия в сравнительно небольшой группе гораздо легче, чем в сообществах национального или регионального масштаба. Есть, следовательно, основания полагать, что добровольное участие в создании коллективного блага для небольшой группы, при прочих равных условиях, вероятнее, чем в создании чистого общественного блага.

Концепции избирательных стимулов и сотрудничества на основе взаим- ности представляют интерес для экономики общественного сектора не только потому, что помогают понять, в каких случаях общественные блага удается производить без посредства государства и использования бюджетных средств. Они также открывают дорогу к анализу поведения организованных групп инте- ресов, которые при посредстве лоббирования повсеместно влияют на политиче-

27

ские решения, в особенности на размеры и структуру бюджета, характер нало- гообложения, использование государственной собственности. Фактические расходы государства и распределение налогового бремени могут существенно отличаться от оптимальных. В частности, потому, что одни группы избирателей значительно эффективнее других организуют коллективные действия, отстаи- вая перед государственными органами свои представления о желательном уровне производства конкретных общественных благ, и уменьшая за счет дру- гих собственный вклад в финансирование общественных нужд.

2.3. Государство как поставщик экономических благ

Основным теоретическим обоснованием необходимости вмешательства государства в рыночный процесс формирования индивидуального и обще- ственного благосостояния являются несостоятельность и несовершенство рын- ка, когда его «невидимая рука» не может привести экономику к состоянию об- щественного оптимума, заставляя ее довольствоваться положением субопти- мальности. Это, в свою очередь, подводит государство к решению корректиро- вать «провалы» рынка для достижения Парето-оптимального состояния и мак- симизации общественного благосостояния.

Однако может ли несостоятельность рынка служить необходимым усло- вием для корректирующего вмешательства государства в рыночный механизм? Очевидно, что невозможность доказательства абсолютного преимущества рын- ка или государства в обеспечении общественного благосостояния («провалы» являются характерной чертой не только рынка, но и государства, а споры о том, чей «провал» глубже, как считают ученые, несостоятельны) вызывает необхо- димость применения единых критериев оптимальности и для рынка, и для гос- ударства.

Очевидно, что вмешательство государства для исправления «провалов» может быть признано необходимым, если оно сопровождается Паретоулучшениями, когда положение всех индивидов или отдельных групп улучшает-

ся, а положение других – не ухудшается. Все другие варианты государственно- го воздействия на благосостояние, ведущие, например, к Парето- неопределенным состояниям, когда положение одних групп улучшается при ухудшении других, требуют особого рассмотрения возможностей использова- ния компенсационных механизмов для «проигравших» групп населения. В то же время ситуации Парето-ухудшений, когда снижается благосостояние всех индивидов, показывают нецелесообразность государственной деятельности по рыночной коррекции, как бы глубоко ни «проваливался» рынок.

Но даже в том случае, если государство разработало безупречную про- грамму благосостояния, которая ведет к улучшениям по Парето, есть все осно- вания проверить ее на соответствие интересам и стимулам тех, кто включил эту программу в разряд приоритетов государства и обеспечивает ее финансирова- ние (законодатели), тех, кто будет исполнять эту программу (государственные чиновники), и тех, кто будет пользоваться этой программой (потребители/ из- биратели).

28

Такая необходимость вызвана тем, что действия идеального «государства благосостояния», целевой функцией которого является максимизация благосо- стояния своих граждан, и реального государства не тождественны. Дело в том, что у неидеального государства не существует единых общественных интере- сов, так как оно состоит из бюрократии, имеющей отличные от общественных, собственные узко групповые интересы, политиков-законодателей, входящих в группы специальных интересов, и избирателей, не заинтересованных в выявле- нии своих предпочтений.

Врезультате диспропорций в интересах различных участников обще- ственного выбора, при разработке, утверждении и реализации данного проекта могут возникнуть значительные дополнительные издержки, учет которых мо- жет существенно изменить исходные условия, позволившие ранее считать дан- ный проект Парето-улучшающим благосостояние.

Как видим, существует множество трудновыполнимых условий, которым должна соответствовать деятельность государства по устранению «провалов» рынка, чтобы можно было признать эту деятельность эффективной. Однако, не- смотря на все ограничения, участие государства в процессе формирования об- щественного благосостояния с каждым годом возрастает, что обусловлено ря- дом обстоятельств.

Прежде всего, участие государства в рассматриваемом процессе вызвано процессами гуманизации и социализации современной экономики, которые требуют усиления внимания к главному субъекту постиндустриальной транс- формации – человеку и его благосостоянию как необходимому фактору рас- крытия потенциальных возможностей индивида. В связи с этим возрастают масштабы перераспределительной деятельности государства (уровень перерас- пределения через ВВП составляет в промышленно развитых странах от 40% в англосаксонской группе стран до 60% в скандинавских странах). Государство, таким образом, в полной мере использует свое ценностное преимущество перед рынком. При достижении в экономике Парето-эффективного состояния, остает- ся еще один мотив для активной регулирующей деятельности государства – пе- рераспределение доходов и богатства в целях обеспечения норм справедливо- сти, принятых в данном обществе.

Кроме того, роль государства в решении вопросов благосостояния посто- янно возрастает под давлением различных групп электората, которые для ре- шения своих материальных проблем, путем перераспределения национального дохода в свою пользу, оказывают через парламентские коалиции и лобби дав- ление на государство, что постоянно увеличивает долю перераспределяемых государством средств и соответственно этому расширяет его влияние на эконо- мику.

Вто же время растущую роль государства в решении проблем, связанных

сблагосостоянием, можно объяснить и собственными интересами чиновников, придающих мультипликационный характер государственным.

Между тем следует отметить, что граница государственного воздействия на рынок в теории четко не определена и гибко перемещается в направлении «больше рынка – меньше государства» и обратно, в зависимости от того, какая

29

из экономических школ завоевывает лидирующие позиции в науке (или, как го- ворят, становится «мейнстрим»). Так, согласно микроэкономическим подходам неоклассической теории, занимающей доминирующие позиции в современной экономической науке, государство должно функционировать исключительно в зонах «провалов рынка».

Однако господство неоклассической теории, с ее представлениями о роли государства в регулировании общественного благосостояния, не представляет истину в последней инстанции. Взгляды на данную проблему в современной экономической теории варьируют от неолиберальных представлений о мини- мальных правовых защитных функциях государства (без какого-либо непосред- ственного вмешательства в основные рыночные механизмы производства и распределения) до неокейнсианских концепций «государства благосостояния», которому вменяется в обязанность вмешиваться в процесс функционирования экономики с целью более равномерного распределения материальных благ и изменения стартовых условий благосостояния индивидов.

Отсутствие единых представлений о роли государства в достижении ин- дивидуального и общественного благосостояния, безусловно, отражая различ- ную экономическую методологию исследований, тем не менее, имеет под собой объективную основу: одновременное сосуществование различных форм и мо- делей государства в современном мире и динамическую природу этих моделей, способную изменяться в течение относительно непродолжительного времени.

Рассмотрим различные модели воздействия государства на общественное благосостояние, начиная с либеральной модели государства-минимума, и за- канчивая неокейнсианской моделью государства-максимума.

1. Либеральная модель государства-минимума исходит из того, что рынок является идеальной моноструктурной моделью формирования индиви- дуального и общественного благосостояния. Роль государства должна ограни- чиваться экономической политикой невмешательства laissez-faire («позвольте делать это») в совершенные рыночные процессы формирования благосостояния и созданием рамочных правовых условий для их функционирования, установ- ленных независимо от рынка. Вмешательство в этот естественный порядок за- тормозит рост благосостояния и разрушит социальные преимущества рынка. Такой подход базируется на постулатах английской классической школы (А. Смит, Д. Рикардо, Д. Милль). Существует несколько современных модифика- ций концепции воздействия либерального государства на общественное благо- состояние:

а) ордолиберальная концепция экономических порядков («orden» в

переводе с немецкого «приводить в порядок, строить»), созданная немецкими учеными Фрайбургской экономической школы Францем Бемом и Вальтером Ойкеном, исходит из того, что рыночный механизм формирования благососто- яния является более совершенным и производительным по сравнению с цен- трализованно управляемым, но он не создается естественным образом, сам по себе, как считали классики.

Более того, рыночная свобода не ограничивает стремление к концентра- ции рыночной власти монополиями, что приводит к несвободе и бедности там,

30

где были заложены основы свободы и благосостояния. Вследствие этого, зада- чей государства является конституирование конкурентного порядка путем со- здания совокупности правовых норм, которые исключали бы концентрацию экономической власти отдельными группировками и их давление на правитель- ство с целью перераспределения общественного благосостояния в их пользу;

б) монетаристы, во главе с лауреатом Нобелевской премии Милтоном Фридменом, считают, что рост благосостояния и доходов определяется спросом на деньги. При росте доходов увеличивается спрос на деньги, растут денежные активы, которые стимулируют экономический рост, а, следовательно, и рост доходов и благосостояния. Государство должно лишь следить за изменением денежной массы, а свободная рыночная экономика сама будет обеспечивать процесс расширенного воспроизводства благосостояния. Монетаристы, таким образом, отстаивают идею ограниченного косвенного вмешательства государ- ства в решение проблем благосостояния: государством регулируется только де- нежная масса, а через нее – доходы населения и благосостояние;

в) австрийская неолиберальная школа, возглавляемая Людвигом фон Мизесом и лауреатом Нобелевской премии Фридрихом фон Хайеком, является «квинтэссенцией либерализма», поскольку считает, что государство вообще не должно вмешиваться в спонтанные, естественные процессы формирования бла- госостояния, которые развиваются так же, как и законы природы, эволюцион- ным путем.

«Для понимания нашей цивилизации необходимо уяснить, что этот рас- ширенный порядок сложился не в результате воплощения сознательного за- мысла или намерения человека, а спонтанно: он возник из непреднамеренного следования традиционным и, главным образом, моральным практикам», – пи- сал Ф. Хайек в своей книге «Пагубная самонадеянность: ошибки социализма».

Поэтому ни отдельный индивид, ни государство не могут в силу ограни- ченности своего знания познать этот «спонтанный порядок», а значит, и управ- лять им. Государство не должно заниматься ни социальным страхованием, ни организацией образования, ни регулированием ставок квартирной платы. Един- ственной областью вмешательства государства в благосостояние граждан могут быть пенсии по старости и пособия по безработице.

Государство не сможет способствовать и достижению в экономике обще- экономического оптимума, где максимизируется благосостояние (как считают представители неоклассической теории благосостояния), поскольку сам вопрос о существовании такого оптимума не разрешим в силу непознаваемости ры- ночного процесса извне.

Макроэкономическое регулирование в этих условиях нежизнеспособно и бесполезно, поскольку, пытаясь координировать хозяйственную деятельность, государство нарушает ценовой механизм передачи информации и сам процесс рыночной координации, который устанавливает единственно верный и спра- ведливый спонтанный социальный порядок. Любая форма распределения при таком порядке является справедливой, даже если ведет к росту социального не- равенства, поскольку она возникает в ходе конкурентной борьбы, ведущейся по определенным «правилам» и нормам рыночной морали.