7500

21

о том, какой из них обеспечивает наилучшую аллокацию ресурсов, может решаться лишь применительно к конкретным обстоятельствам.

Значимость трансакционных издержек еще очевиднее, когда речь идет о неисключаемости. Ограничение доступа всегда требует затрат. Огромная часть издержек обращения оправдана именно потому, что предотвращает бесплатное присвоение товаров. Если благо допускает совместное потребление, причем фактическое число пользователей далеко от предельно возможного, введение платности нежелательно. Ведь оно не только препятствует расширению потребления при нулевых предельных издержках, но само должно быть обеспечено ресурсами, а значит, увеличивает средние издержки.

Можно сделать вывод, что разным общественным благам в неодинаковой мере присущи свойства несоперничества в потреблении и неисключаемости.

Те, которые в высокой степени обладают обоими свойствами, называются чистыми общественными благами. Те, у которых хотя бы одно из свойств выражено в умеренной степени, называются смешанными общественными благами. Между теми и другими нельзя строго провести грань. Однако различие между ними практически значимо, поскольку сфера чистых общественных благ приблизительно соответствует минимально возможным границам общественного сектора, а сфера смешанных общественных благ дает представление о допустимых пределах экспансии этого сектора и служит ареной его конкуренции с частным сектором.

Некоторые общественные блага доступны одновременно целой нации, потребителями других выступают жители отдельного региона, города. Общественные блага, относящиеся к последней категории, принято называть

локальными.

Общественные блага называют также коллективными. Последний термин часто применяется, когда речь идет о благах, которые потребляются сравнительно небольшой группой. Для таких благ характерны сравнительно узкие границы несоперничества, а неисключаемость, по определению, не распространяется на тех, кто в группу не входит.

Чтобы воспользоваться многими коллективными благами, надо прежде получить доступ в соответствующее сообщество, то есть преодолеть некоторые ограничения, например, внеся плату или доказав свое право на принадлежность к специфической группе. Однако в рамках данного сообщества благо может обладать свойствами общественного для тех, кто к этому сообществу относится. Например, размеры гостиных, библиотеки и спортивных площадок клуба могут обеспечивать несоперничество его членов в потреблении коллективных благ. Нередко практически невозможно (по техническим, экономическим или этическим причинам) исключить отдельное лицо, принадлежащее к сообществу, из числа пользователей какого-либо из конкретных благ, предоставляемых другим его членам. В итоге воспроизводятся, пусть и в миниатюре, те же ситуации и проблемы, которые, когда речь идет о чистых общественных благах, затрагивают все общество.

22

2.2. Спрос на общественные блага

До сих пор предполагалось, что разные индивиды не только потребляют одни и те же общественные блага, но и оценивают их полезность с одних и тех же позиций. Например, имелось в виду, что одинаковое значение для всех членов клуба имеет площадь его помещений, а для всех граждан государства – количество ракет, используемых для стратегической обороны.

На деле, однако, отношение людей к всевозможным общественным благам дифференцируется, по-видимому, не в меньшей степени, чем к благам частным. Значение имеет разнообразие вкусов, пристрастий и представлений, а иногда сказываются также различия в интенсивности потребления.

Пример. Развитие фундаментальной науки приносит выгоды всему обществу, но все же наибольшее значение новым открытиям придают, как правило, сами ученые. Именно они зачастую демонстрируют максимальную заинтересованность в поддержке науки, причем не только тех ее направлений, в которых сами специализируются; за ними обычно следуют представители других образованных слоев, а менее образованные группы населения склонны проявлять индифферентность. К наращиванию военного потенциала страны нередко по-разному относятся люди, одинаково далекие от оборонной сферы в своей повседневной жизни, но придерживающиеся противоположных политических взглядов.

Встречаются ситуации, когда индивид негативно относится к общественному благу (которое лично для него благом не является, но он не имеет возможности избежать приобщения к нему либо потому, что «потребление» ему намеренно навязывается, либо в силу практической неисключаемости). Простейшими примерами могут служить, соответственно, отношение преступника к уголовному законодательству и отношение пацифиста к перевооружению армии.

Общественные блага не становятся объектами обычных рыночных сделок; соответственно, предпочтения не проявляются в привычных формах спроса. Спрос на общественные блага может, однако, существовать латентно, как восприятие потребителем полезности каждого из них в сопоставлении с другими благами, иными словами, как оценка того количества иных благ или денежных сумм, от которых потребитель согласился бы отказаться ради получения дополнительной единицы данного блага. Спрос на общественное благо, как и на частное, по сути, подразумевает цену, которую индивид потенциально был бы готов за него уплатить при том или ином объеме потребления.

Спрос населения и на частные, и на общественные блага формируется путем агрегирования индивидуального спроса. Однако если применительно к частным благам происходит горизонтальное суммирование, то применительно к общественным благам происходит вертикальное суммирование функций индивидуального спроса. В самом деле, дифференциация запросов потребителей в отношении частного блага проявляется в том, что они

23

приобретают разное количество данного товара по одной и той же рыночной цене.

Общественное же благо в силу неисключаемости не может быть предоставлено одному члену потребляющего его сообщества в меньшем количестве, чем другому. Следовательно, дифференциация запросов должна получить признание в дифференциации той платы, за которую благо в равном количестве достается разным потребителям. Свободный доступ к благу,

которым пользуется индивид, предполагает, что производство этого блага так или иначе финансируется сообществом в целом, причем бремя финансирования должно быть, в конечном счете, распределено между индивидами.

Очевидно, что даже если готовность платить за общественное благо для всех потребителей положительна, но не одинакова, а бремя финансирования производства распределяется поровну, происходит перераспределение в пользу тех, чья предельная готовность платить ниже. Ведь любое общественное благо может быть произведено лишь за счет фактического или потенциального уменьшения потребления других общественных и частных благ. Паретонейтральными являются лишь такие изменения, при которых полезности утрачиваемых и приобретаемых благ уравновешивают друг друга с точки зрения каждого индивида. Следовательно, индивидуальные «цены» общественных благ не только могут, но в принципе должны дифференцироваться, причем не произвольным образом, а в соответствии с дифференциацией предельных норм замещения.

Если для отдельного потребителя полезность общественного блага отрицательна, Парето-оптимизация предполагает выплату ему соответствующей компенсации. В принципе возможны ситуации, когда величина требующейся компенсации превышает готовность платить, присущую другим потребителям. Тогда общественное благо становится, по сути, мнимым и увеличение его производства заведомо нецелесообразно.

«Цены» общественного блага для различных индивидов, точно отражающие дифференциацию предельных норм замещения, в идеале могли бы служить основой распределения налогового бремени. Состояние, которое при этом достигалось бы, принято называть равновесием Линдаля, а сами такие

«цены» – ценами Линдаля.

Эти понятия, а также факторы, под действием которых распределение налогового бремени на практике отклоняется от экономически оптимального, будут раскрыты в последующих главах.

Бремя затрат на получение общественного блага может распределяться между членами потребляющего его сообщества не только в форме денежных выплат. Во-первых, налагаемые на индивидов обязанности способны принимать формы натуральных повинностей.

Пример. Безвозмездная передача части урожая или другой произведенной продукции (так, десятина когда-то играла роль оплаты общественных благ, поставляемых церковью), либо непосредственный трудовой вклад (так, обязательства гражданина по участию в защите государства могут включать не только уплату соответствующих налогов, но и

24

прохождение срочной службы; история знает примеры, когда освобождение от последней предполагало дополнительные выплаты).

Во-вторых, индивид способен вносить вклад в производство или приобретение общественного блага, не только выполняя обязанности, наложенные на него сообществом, но и добровольно, по своей личной инициативе. Те же пожертвования на церковь и безвозмездная воинская служба, например в ополчении, нередко выходили за рамки предписанного; в современном мире широко распространены добровольные пожертвования на развитие науки, культуры, здравоохранения, а также другие формы благотворительности.

Добровольное участие в производстве общественных благ либо их финансировании предпочтительнее принудительного. С одной стороны, подверженность принудительно наложенным обязательствам, при прочих равных условиях, сама по себе снижает уровень благосостояния индивида. С другой стороны, определение, фиксация и реализация таких обязательств предполагают, как правило, значительные издержки. Так, требуется разработать налоговое законодательство, организовать и содержать налоговую службу, тратить средства на выявление и преследование уклоняющихся от налогов и т.д.

Итак, повинность не только сама обладает, вообще говоря, отрицательной полезностью для несущих ее индивидов, но и влечет за собой избыточное расходование ресурсов, имеющих для них положительную полезность. Потери могут стать сопоставимыми с полезностью получаемого в итоге блага и в значительной степени его обесценить. Коль скоро признается, что производство общественных благ призвано служить не абстрактным интересам государства, а интересам потребляющих их конкретных индивидов, задача состоит в том, чтобы свести указанные потери к минимуму.

В силу каких причин подобные потери могут быть оправданными? Для получения общественного блага требуются коллективные действия, которые складываются из действий индивидов, будь то вложения труда, его продуктов или денежных сумм. Наличие у потенциального пользователя потребности в результатах таких действий не гарантирует его участия в них. Ведь ожидаемый эффект формируется на основе коллективного действия в целом и может быть достигнут при разных вариантах распределения затрат: трудовых усилий, денежных взносов и т.д. Максимизируя собственную функцию полезности, каждый из индивидов стремится свести свою долю затрат к минимуму.

Следовательно, заинтересованность в общественных благах совместима с уклонением от участия в коллективных действиях, необходимых для получения этих благ.

Формулируемая таким образом проблема «безбилетника» занимает основное место в теории коллективных действий и принципиально важна для экономики общественного сектора. Иногда эта проблема рассматривается в несколько упрощенном виде. Неявным образом допускается, что, во-первых, общественное благо, которое требуется произвести, обладает абсолютной неисключаемостью и при этом имеет примерно равную полезность для всех

25

потребителей при любом уровне поставки; во-вторых, минимизация затрат во всех случаях тождественна полному неучастию в предполагаемых действиях; в- третьих, принудительное введение обязательств и их реализация не требуют существенных дополнительных расходов. При таких допущениях, очевидно, возникает альтернатива: либо, положившись на добровольность участия, убедиться, что все предпочитают быть «безбилетниками», а благо не производится вообще, либо возложить его поставку на располагающее силой принуждения государство, не увязывая напрямую это решение с тем, как именно государство станет распределять бремя затрат (налоговое бремя).

В действительности все может быть не столь однозначно. Так, если речь идет о смешанном общественном благе, издержки принудительного вовлечения в коллективное действие способны иногда превышать затраты, с помощью которых удалось бы ввести некоторые ограничения доступа, преодолев тем самым неисключаемость. Соответственно можно попытаться вместо проблемы «безбилетника» решить проблему неисключаемости. При этом, впрочем, надо учитывать, что введение ограничений, в свою очередь, не только само требует дополнительных затрат, но и чревато снижением интенсивности использования блага, также означающим потери для некоторых индивидов.

Нормы замещения блага другими, как отмечалось выше, зачастую неодинаковы для разных потребителей. Если в распоряжении государства нет механизмов, позволяющих распределить бремя расходов хотя бы с некоторым учетом данного обстоятельства, вопрос о целесообразности принуждения нельзя считать тривиальным. Ведь в этом случае многие индивиды (прежде всего те, для кого предельная полезность блага относительно невысока), скорее всего, проиграют от увеличения его производства. Между тем ни само по себе наращивание поставки общественных благ, ни даже приведение ее в соответствие с агрегированным спросом, не является самоцелью. Требуется учет интересов каждого из потенциальных потребителей в отдельности, а значит, следование, насколько это возможно на практике, принципам Паретооптимизации.

Помня о дифференциации позиций потребителей, можно также сделать вывод, что эффективное с точки зрения экономических критериев вовлечение индивидов в коллективное действие предполагает, вообще говоря, не только сам факт некоторого участия каждого, но и соответствие предельных значений индивидуальных вкладов соотношениям цен Линдаля. Отсюда следует, в частности, что если те потребители, для которых характерна наиболее высокая оценка общественного блага, настаивают на всеобщем и равном участии в его финансировании, то они в определенном смысле ведут себя как «безбилетники».

Наконец, нельзя игнорировать возможности и границы осуществления коллективных действий без непосредственного принуждения. Так, в обществе, где большинство граждан привыкли быть относительно добросовестными налогоплательщиками, затраты на содержание налоговой инспекции могут быть несколько ниже, чем в том, для которого характерно массовое уклонение от налогов. Оставляя в стороне культурные различия и собственно этические

26

аспекты проблемы, экономическая теория определяет, при каких условиях рациональное поведение индивидов, преследующих собственные интересы, включает в себя добровольное участие в создании общественных благ.

Существуют два основных подхода к изучению этого вопроса, которые не противоречат друг другу. Ключевую роль в одном из них играет понятие

избирательного стимула, в другом – понятие взаимности.

Избирательными стимулами являются частные блага, получение которых увязывается с участием в коллективных действиях.

Пример. Профессиональные союзы, не обладая, в отличие от государства, законным правом принуждения, тем не менее, успешно вовлекают своих членов в коллективные действия, которые зачастую не сводятся к одной лишь уплате взносов на удовлетворение общих нужд. Они могут включать также, например, участие в забастовках, пикетах и т.п., сопряженное иногда с существенными потерями. При прочих равных условиях добиться участия тем легче, чем ощутимее для индивида персональные преимущества членства в организации.

Так, результаты политической забастовки могут быть чистым общественным благом, которым воспользуются не одни только члены начавшего ее профсоюза. Это, конечно, сказывается на численности участников. Однако, планируя забастовку, профсоюзу, скорее всего, имеет смысл рассчитывать в первую очередь на своих членов, то есть на тех, кто персонально получал от него защиту от увольнения, юридическую помощь, льготные услуги и т.д. и предполагает получать их впредь. Все это предоставляется избирательно только тем, кто проявляет лояльность по отношению к данной организации. В случае уклонения от участия в коллективном действии, к «безбилетникам» можно легко применить санкции, исключив их из организации, а тем самым и из числа пользователей частных благ, которые выступают в роли избирательных стимулов. В то же время ограничить доступ «безбилетников» к результатам коллективного действия как такового, трудно или вообще невозможно.

Санкции (наказания) сами способны играть роль избирательных стимулов, только негативных. Избирательные стимулы могут быть как материальными, так и моральными, точнее говоря, социальными (давление общественного мнения).

Будут ли санкции в виде лишения членства в добровольной организации достаточно действенными, чтобы конкурировать с принуждением со стороны государства, зависит от того, сколь велика полезность позитивных избирательных стимулов в сравнении с издержками, которые приходится брать на себя индивиду. В этой связи наиболее сплоченными нередко оказываются привилегированные компактные группы, способные предоставлять своим членам многочисленные весомые преимущества при условии адекватного участия в реализации коллективных интересов. Насколько эффективна замена принуждения избирательным стимулом, зависит, помимо прочего, от соотношения издержек на обеспечение первого и второго.

27

Другой подход акцентирует значение взаимной лояльности для решения проблемы «безбилетника». Рациональное максимизирующее поведение предполагает, что, принимая решение об участии в коллективном действии или уклонении от него, индивид не обязательно избирает путь «безбилетника», а стремится оценить вероятность сотрудничества или уклонения своих потенциальных партнеров. Если коллективные действия носят повторяющийся характер, создаются предпосылки для образования устойчивых групп, связанных взаимным доверием. Оно становится экономически значимым ресурсом, обладание которым существенно повышает эффективность функционирования сообщества. Чем больше повторений действия ожидается и чем ниже затраты на проведение первой попытки, тем вероятнее, что индивиды попробуют сотрудничать и в итоге сформируется новая устойчивая группа. Вместе с тем вероятность продолжения сотрудничества в существующей группе, при прочих равных условиях, выше, чем вероятность формирования новой.

Итак, первый подход привлекает внимание к способности сообщества избирательно вознаграждать своих членов частными благами, второй – к характеру взаимных ожиданий. В совокупности они объясняют, почему на практике эффективнее других обычно действуют группы, имеющие привилегированное положение или длительную историю. В своем предельном негативном выражении особенности таких групп определяются, соответственно, как корпоративная солидарность и клановость.

С позиций обоих подходов важно, чтобы вклад каждого индивида в коллективные действия был ясно различим для других членов сообщества, и они могли, не прибегая к принуждению, согласованно и оперативно реагировать на изменения данного вклада. Выполнить эти условия в сравнительно небольшой группе гораздо легче, чем в сообществах национального или регионального масштаба. Есть, следовательно, основания полагать, что добровольное участие в создании коллективного блага для небольшой группы, при прочих равных условиях, вероятнее, чем в создании чистого общественного блага.

Концепции избирательных стимулов и сотрудничества на основе взаимности представляют интерес для экономики общественного сектора не только потому, что помогают понять, в каких случаях общественные блага удается производить без посредства государства и использования бюджетных средств. Они также открывают дорогу к анализу поведения организованных групп интересов, которые при посредстве лоббирования повсеместно влияют на политические решения, в особенности на размеры и структуру бюджета, характер налогообложения, использование государственной собственности. Фактические расходы государства и распределение налогового бремени могут существенно отличаться от оптимальных. В частности, потому, что одни группы избирателей значительно эффективнее других организуют коллективные действия, отстаивая перед государственными органами свои представления о желательном уровне производства конкретных общественных

28

благ, и уменьшая за счет других собственный вклад в финансирование общественных нужд.

2.3. Государство как поставщик экономических благ

Основным теоретическим обоснованием необходимости вмешательства государства в рыночный процесс формирования индивидуального и общественного благосостояния являются несостоятельность и несовершенство рынка, когда его «невидимая рука» не может привести экономику к состоянию общественного оптимума, заставляя ее довольствоваться положением субоптимальности. Это, в свою очередь, подводит государство к решению корректировать «провалы» рынка для достижения Парето-оптимального состояния и максимизации общественного благосостояния.

Однако может ли несостоятельность рынка служить необходимым условием для корректирующего вмешательства государства в рыночный механизм? Очевидно, что невозможность доказательства абсолютного преимущества рынка или государства в обеспечении общественного благосостояния («провалы» являются характерной чертой не только рынка, но и государства, а споры о том, чей «провал» глубже, как считают ученые, несостоятельны) вызывает необходимость применения единых критериев оптимальности и для рынка, и для государства.

Очевидно, что вмешательство государства для исправления «провалов» может быть признано необходимым, если оно сопровождается Паретоулучшениями, когда положение всех индивидов или отдельных групп улучшается, а положение других – не ухудшается. Все другие варианты государственного воздействия на благосостояние, ведущие, например, к Парето-неопределенным состояниям, когда положение одних групп улучшается при ухудшении других, требуют особого рассмотрения возможностей использования компенсационных механизмов для «проигравших» групп населения. В то же время ситуации Парето-ухудшений, когда снижается благосостояние всех индивидов, показывают нецелесообразность государственной деятельности по рыночной коррекции, как бы глубоко ни «проваливался» рынок.

Но даже в том случае, если государство разработало безупречную программу благосостояния, которая ведет к улучшениям по Парето, есть все основания проверить ее на соответствие интересам и стимулам тех, кто включил эту программу в разряд приоритетов государства и обеспечивает ее финансирование (законодатели), тех, кто будет исполнять эту программу (государственные чиновники), и тех, кто будет пользоваться этой программой (потребители/ избиратели).

Такая необходимость вызвана тем, что действия идеального «государства благосостояния», целевой функцией которого является максимизация благосостояния своих граждан, и реального государства не тождественны. Дело в том, что у неидеального государства не существует единых общественных интересов, так как оно состоит из бюрократии, имеющей отличные от

29

общественных, собственные узко групповые интересы, политиковзаконодателей, входящих в группы специальных интересов, и избирателей, не заинтересованных в выявлении своих предпочтений.

Врезультате диспропорций в интересах различных участников общественного выбора, при разработке, утверждении и реализации данного проекта могут возникнуть значительные дополнительные издержки, учет которых может существенно изменить исходные условия, позволившие ранее считать данный проект Парето-улучшающим благосостояние.

Как видим, существует множество трудновыполнимых условий, которым должна соответствовать деятельность государства по устранению «провалов» рынка, чтобы можно было признать эту деятельность эффективной. Однако, несмотря на все ограничения, участие государства в процессе формирования общественного благосостояния с каждым годом возрастает, что обусловлено рядом обстоятельств.

Прежде всего, участие государства в рассматриваемом процессе вызвано процессами гуманизации и социализации современной экономики, которые требуют усиления внимания к главному субъекту постиндустриальной трансформации – человеку и его благосостоянию как необходимому фактору раскрытия потенциальных возможностей индивида. В связи с этим возрастают масштабы перераспределительной деятельности государства (уровень перераспределения через ВВП составляет в промышленно развитых странах от 40% в англосаксонской группе стран до 60% в скандинавских странах). Государство, таким образом, в полной мере использует свое ценностное преимущество перед рынком. При достижении в экономике Паретоэффективного состояния, остается еще один мотив для активной регулирующей деятельности государства – перераспределение доходов и богатства в целях обеспечения норм справедливости, принятых в данном обществе.

Кроме того, роль государства в решении вопросов благосостояния постоянно возрастает под давлением различных групп электората, которые для решения своих материальных проблем, путем перераспределения национального дохода в свою пользу, оказывают через парламентские коалиции и лобби давление на государство, что постоянно увеличивает долю перераспределяемых государством средств и соответственно этому расширяет его влияние на экономику.

Вто же время растущую роль государства в решении проблем, связанных

сблагосостоянием, можно объяснить и собственными интересами чиновников, придающих мультипликационный характер государственным.

Между тем следует отметить, что граница государственного воздействия на рынок в теории четко не определена и гибко перемещается в направлении «больше рынка – меньше государства» и обратно, в зависимости от того, какая из экономических школ завоевывает лидирующие позиции в науке (или, как говорят, становится «мейнстрим»). Так, согласно микроэкономическим подходам неоклассической теории, занимающей доминирующие позиции в современной экономической науке, государство должно функционировать исключительно в зонах «провалов рынка».

30

Однако господство неоклассической теории, с ее представлениями о роли государства в регулировании общественного благосостояния, не представляет истину в последней инстанции. Взгляды на данную проблему в современной экономической теории варьируют от неолиберальных представлений о минимальных правовых защитных функциях государства (без какого-либо непосредственного вмешательства в основные рыночные механизмы производства и распределения) до неокейнсианских концепций «государства благосостояния», которому вменяется в обязанность вмешиваться в процесс функционирования экономики с целью более равномерного распределения материальных благ и изменения стартовых условий благосостояния индивидов.

Отсутствие единых представлений о роли государства в достижении индивидуального и общественного благосостояния, безусловно, отражая различную экономическую методологию исследований, тем не менее, имеет под собой объективную основу: одновременное сосуществование различных форм и моделей государства в современном мире и динамическую природу этих моделей, способную изменяться в течение относительно непродолжительного времени.

Рассмотрим различные модели воздействия государства на общественное благосостояние, начиная с либеральной модели государства-минимума, и заканчивая неокейнсианской моделью государства-максимума.

1. Либеральная модель государства-минимума исходит из того, что рынок является идеальной моноструктурной моделью формирования индивидуального и общественного благосостояния. Роль государства должна ограничиваться экономической политикой невмешательства laissez-faire («позвольте делать это») в совершенные рыночные процессы формирования благосостояния и созданием рамочных правовых условий для их функционирования, установленных независимо от рынка. Вмешательство в этот естественный порядок затормозит рост благосостояния и разрушит социальные преимущества рынка. Такой подход базируется на постулатах английской классической школы (А. Смит, Д. Рикардо, Д. Милль). Существует несколько современных модификаций концепции воздействия либерального государства на общественное благосостояние:

а) ордолиберальная концепция экономических порядков («orden» в

переводе с немецкого «приводить в порядок, строить»), созданная немецкими учеными Фрайбургской экономической школы Францем Бемом и Вальтером Ойкеном, исходит из того, что рыночный механизм формирования благосостояния является более совершенным и производительным по сравнению с централизованно управляемым, но он не создается естественным образом, сам по себе, как считали классики.

Более того, рыночная свобода не ограничивает стремление к концентрации рыночной власти монополиями, что приводит к несвободе и бедности там, где были заложены основы свободы и благосостояния. Вследствие этого, задачей государства является конституирование конкурентного порядка путем создания совокупности правовых норм, которые исключали бы концентрацию экономической власти отдельными