2953

К первой группе источников относятся: нормативные акты и акты ис­ полнительных органов советского государства. Законы, в которых выража­ лась воля государства и его политический курс, являются одним из главных источников для изучения политико-правовых факторов мотивации трудовой деятельности. С этой целью в диссертации рассматривается законодательная база интенсификации труда в условиях войны.

Одним из наиболее информативных источников являются документы прокуратуры. Несмотря на то, что они, в основном, отражают не норму, а от­ клонение от нее, своего рода социальную патологию, именно изучение от­ клонений от нормы позволяет реконструировать и саму «норму», и политику власти в отношении ее (нормы) поддержания.

Особый характер носила информация государственных и партийных органов, в частности документы комиссий партийного контроля при Обко­ мах ВКП (б). Все они имели гриф «секретно» или «сов. секретно», существо­ вали для служебного пользования и несли максимально возможную по тем временам информацию о настроениях населения с целью адекватного ин­ формирования власти.

Документы информационно-идеологического характера разнородны и неравнозначны по степени репрезентативности информации. Официальная информация (сводки, репортажи с мест) партии и правительства публикова­ лась в печати с учетом степени ее доступности широким массам населения и носила, в основном информирующий или агитационный характер.

Периодическая печать также стала источником изучения при анализе некоторых аспектов диссертации. В частности, ряд публикаций позволяет выяснить не только сущность агитационно-пропагандистской кампании, что само по себе ценно с точки зрения реконструкции «идеального типа» трудя­ щегося, но и ответную реакцию на агитационный призыв, выраженную в творческой и социальной активности. В материалах периодической печати не допускались упоминания фактов, которые могли бы возбудить тревогу среди населения, или настроить его против власти. Это дает исследователям воз­ можность охарактеризовать состояние общества по принципу «от обратно-

21

го»: чего боялась власть, что было знать «не положено», и, напротив, какую общественную реакцию необходимо было стимулировать.

В этом отношении показательными являются материалы всесоюзного радио. Тексты радиопередач хранятся в Государственном архиве Российской Федерации в фонде Р-6903 - Комитет по радиовещанию и радиофикации при СНК СССР. Большинство из используемых в диссертации документов этого фонда впервые вводятся в научный оборот. Это, прежде всего, тексты радио­ передач Главной редакции пропаганды (Оп.4). Анализ этих документов по­ зволяет не только выяснить направленность и содержание ежедневных ра­ диопередач, но и проследить за работой цензуры в период войны, выяснить какая информация не выпускалась в эфир. Сравнение вычеркнутого, или ис­ правленного текста с первоначальным вариантом предоставляет возможность проследить «технологию» работы с массовым сознанием.

Учитывая степень влияния на советское общество периода войны И. В. Сталина, можно так же говорить о важности такого источника, как его выстушения и речи.

Одним из самых оригинальных для социально-исторического исследо­ вания источников являются советские плакаты. Плакаты, как средство ин­ формационно-идеологического воздействия отличаются особой организаци­ ей формирования и подачи информации. В диссертации анализируются наи­ более известные, наиболее распространенные, наиболее значимые в годы войны, художественно удачные, оказывавшие наиболее сильное воздействие на психику зрителя плакаты.

Ко второй группе относятся источники личного происхождения. Этот вид источника очень важен для понимания специфики общественных про­ цессов, выяснения мотивации поведения. Одним из наиболее интересных, своеобразных и необходимых для проведения подобного исторического ана­ лиза видов исторических источников являются письма. Уникальным источ­ ником личного происхождения, практически не привлекавшимся исследова­ телями для характеристики трудовой мотивации, являются письма граждан во властные органы и государственные архивы в послевоенный период. В

22

диссертации использовались также письма граждан И.В. Сталину, написан­ ные в предвоенный и военный периоды.

В качестве одного из наиболее ценных источников большинством ис­ следователей используются дневники участников и очевидцев событий. Спе­ цифика этого источника в том, что дневники отражают индивидуальное, субъективное восприятие автором исторической реальности. Пристальный анализ данного вида источников выявляет значительное количество необхо­ димой информации по изучаемой проблеме.

Вторая глава «Политико-правовые факторы мотивации трудового

поведения» посвящена анализу воздействия советского законодательства, пенитенциарной системы и политического контроля на мотивационную сфе­ ру рабочих и колхозников.

В первом параграфе «Советское законодательство и проблема интен­ сификации труда» речь идет об административных и юридических способах решения проблем интенсификации труда в условиях войны.

Применение политико-правовых методов было законодательно закреп­ лено в Конституции СССР 1936 г., Кодексе законов о труде (КЗоТ), Уголов­ ном кодексе РСФСР и нашло выражение в указах Президиума Верховного Совета СССР, постановлениях и распоряжениях Советского правительства (СНК СССР), приказах и инструкциях наркоматов СССР. В период с 1918 по 1940 гг. в СССР были сформированы основы трудового законодательства. Правовые основы принудительной мотивации труда, заложенные в 1918-30-е гг., были развиты и применены уже в первый день войны.

22 июня 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР издал указ «О во­ енном положении». Этот документ призван был активизировать в сознании трудящихся весь мотивационный потенциал, сформированный властью в предвоенный период. 26 июня 1941 г. был принят указ Президиума Верхов­ ного Совета СССР «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в во­ енное время». Директорам предприятий промышленности, транспорта, сель­ ского хозяйства и торговли было предоставлено право устанавливать с раз-

23

решения СНК СССР обязательные сверхурочные работы для рабочих и слу­ жащих.

26 декабря 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР принял указ «Об ответственности рабочих и служащих военной промышленности за са­ мовольный уход с предприятий». Цель указа - «безусловное» закрепление рабочих и служащих за предприятиями, на которых они работали. Все они объявлялись мобилизованными до конца войны. В каждом конкретном слу­ чае применение указа 26 декабря на практике давало разный эффект, что во многом зависело от субъективных факторов; личностных характеристик ру­ ководителей и подчиненных, вступавших во взаимоотношения посредством исполнения данного указа.

Усиление репрессии было психологически ориентировано на явных или потенциальных нарушителей трудовой дисциплины, «неустойчивых» граждан. За нарушение указа 26 декабря предусматривалось наказание в виде тюремного заключения сроком от 5 до 8 лет (ст. 2). Дела о лицах, виновных в дезертирстве с предприятий, должны были рассматриваться не народными судами, а военными трибуналами (ст. 3).

Потенциальная опасность активизации внутреннего де-мотивирующего фактора трудового поведения колхозников актуализировала для власти во­ прос об усилении внешней, принудительной мотивации. С этой целью, в ус­ ловиях подготовки к весенней посевной кампании, 13 апреля 1942 г. было принято Постановление СНК СССР и ЦК ВКП (б) «О повышении для кол­ хозников обязательного минимума трудодней». Обязательным теперь счи­ тался минимум 150 трудодней в году в хлопковых районах и 100 трудодней в нечерноземной полосе. Трудоспособных колхозников, не выполнивших тру­ додней, предлагалось считать выбывшими из колхоза и лишать их приуса­ дебного участка.

Коренной перелом в войне привел к изменениям в мотивационной сфе­ ре трудовой деятельности рабочих и колхозников. Ощущение близости побе­ ды активизировало специфическую реакцию человеческого организма, вы­ званную чрезмерной усталостью: желание элементарного отдыха. Люди, от-

24

его о желании возвратиться на то предприятие, с которого он дезертировал. Если он соглашался, то дело на него возвращалось на доследование. Как пра­ вило, дело переквалифицировалось с указа от 26 декабря 1941 г. на указ от 26 июня 1940 г. и наказывалось исправительно-трудовыми работами по месту работы на срок до 6 месяцев с удержанием из зарплаты до 25%.

Усиление репрессии в отношении не выработавших минимума трудо­ дней колхозников также к концу войны стало принимать де-мотивирующий характер. Заместитель председателя начальника отдела общего надзора прокуратуры СССР В.П. Ефимочкин 25 июля 1945 г. написал письмо прокурору

СССР К. П. Горшенину. В письме он просил пересмотреть на готовящемся заседании Бюро СНК СССР существующее законодательство в отношении колхозников, не отработавших минимума трудодней: «Осудили много - бо­ лее полмиллиона человек. Массовую репрессию следует сократить»'. Это письмо подтверждает наличие де-мотивирующего потенциала репрессивной политики правительства в отношении добровольных по статусу колхозных объединений.

Динамика развития трудового законодательства военного времени по­ зволяет говорить о том, что рабочие и колхозники рассматривались властью, прежде всего, как граждане государства, которые обязаны были трудиться. В трудные, критические, сопряженные с опасностью завоевания периоды госу­ дарство повысило требования к количеству и качеству труда и, соответствен­ но, ужесточило репрессивные меры в отношении дезертиров производства. Политико-правовые методы в полной мере распространялись только на тех рабочих и колхозников, которые не воспринимали иных мер воздействия.

Во втором параграфе «Мотивация трудового поведения в условиях по­ литического контроля» анализируется влияние политического контроля на трудовое поведение и мотивацию труда рабочих и колхозников в условиях войны.

В период Великой Отечественной войны (1941-1945 гг.) даже незначи­ тельное действие или мнение, идущие в разрез с общегосударственной идеей

1ГАРФ. Ф. 8Ш.Оп. 22.Д. 118.Л.26.

26

и принадлежащие пусть даже не группе людей, а конкретному гражданину,

могло повлечь за собой очень серьезные негативные последствия. Именно поэтому режим политического контроля в годы войны не только не был ос­ лаблен, но напротив, ему уделялось первостепенное внимание.

Согласно Уголовному Кодексу редакции 1926 года, контрреволюцион­ ным преступлением считались всякие действия, «направленные к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских советов... или к под­ рыву или ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяй­ ственных, политических и национальных завоеваний пролетарской револю­ ции» - ст. 58-1. Наиболее ярко выраженный политический характер носила статья 58-10 УК. Согласно ей пропаганда или агитация, содержавшая призыв к свержению, подрыву или ослаблению советской власти, распространение, изготовление или хранение литературы подобного содержания наказывались лишением свободы на срок не ниже шести месяцев. Те же действия, но при массовых волнениях или с использованием религиозных или национальных идей (в оригинале «предрассудков масс»), или в военной обстановке, или в местностях, объявленных на военном положении, влекли за собой примене­ ние высшей меры наказания.

Власть, ее конкретные представители, политическая основа общества, «завоевания революции» в период войны не должны были становиться объ­ ектами критики, поскольку за такой критикой в качестве ее логического про­ должения мог последовать отказ от труда. Именно с целью недопущение роста подобных настроений, в том числе, осуществлялся политический кон­ троль.

Среди наиболее характерных - высказывания, выражавшие негативное отношение рабочих и колхозников к ситуации, к советской власти и колхоз­ ному строю. Многие критиковали советскую власть за то, что она не позво­ ляла колхознику работать «на себя»: «Зачем убирать хлеб? Все равно все возьмут государству», «Советская власть грабит колхозников, урожай уби-

77

рать не надо, потому, что хлеб государство отберет и колхозники останутся голодные»'.

Такие высказывания и политические настроения были довольно харак­ терны для «свободомыслящих» рабочих и колхозников. Как правило, все они ранее были либо раскулачены, в принудительном порядке привлечены на ра­ боту в город, либо как-то пострадали от советской власти. Их высказывания несли серьезный деструктивный потенциал, поскольку заставляли остальных трудящихся задуматься о том, насколько необходим их труд и кого они соби­ раются защищать. Надо также отметить, что частота и резкость подобных высказываний была более характерна для жителей сельской местности. По­ мимо «обиды» на советскую власть это объясняется более низкой степенью информированности и подверженности влиянию государственной идеологии, а также более высокой степенью религиозности сельского населения.

Материалы прокуратуры показывает наличие довольно устойчивой взаимосвязи между негативным отношением к советской власти со стороны рабочих и колхозников и низким уровнем трудовой мотивации. Как правило, «контрреволюционная» деятельность выражалась в прямом или косвенном отказе от труда.

Анализ работы по спецделам за 1943 г., проведенный в соответствии с приказом №-8-с от 31 января 1942 г. прокуратурами 20-ти центральных об­ ластей, показал, что всего за 1943 г, в Кировской области было возбуждено 312 дел по ст. 58-10. За время с 1 января по 1 октября 1943 г. органами НКВД-НКГБ в целом по СССР было окончено расследование 4 413 дел о контрреволюционных преступлениях. Из них по ст. 58-10 в Мордовской АССР - 30 дел, в Горьковской области 186 дел2.

Функционирование системы политического контроля не обходилось без серьезных ошибок, что во многом объясняется «человеческим факто­ ром». С конца 1943 г. власть стала обращать более серьезное внимание борь­ бе с неправомерным наказанием. Следствие и репрессию в отношении ви-

' Мордовия. 1941-1945: сб. документов. Саранск, 1995. С. 14-141. 2ГАРФ. Ф. 8131 сч. Оп. 37. д. 1500. Л. 4 об.

28

новных в контрреволюционной деятельности власть старалась также контро­ лировать. Как и в случае с наказанием за нарушение трудовой дисциплины, излишнее и неоправданное применение мер политико-правового воздействия могло вызвать отрицательный эффект в сознании дисциплинированных и по­ литически лояльных рабочих и колхозников.

Об этом, в частности, говорилось на кустовом совещании прокуроров центральных областей РСФСР по вопросам следственной работы в период Великой Отечественной войны в марте 1944 г. Выступая на этом совещании, заместитель прокурора СССР Шаховской отмечал особый характер следст­ венной работы по делам о контрреволюционных преступлениях. «Мы имеем дело с особой категорией преступности, - говорил он, - и поэтому каждое нарушение при разборе дел, каждая наша ошибка в этом вопросе, это ошибка в сто раз серьезнее, чем ошибка по обыкновенному уголовному делу» . Далее заместитель прокурора прямо указывал на негативные последствия допуще­ ния незаконного осуждения: «Мы имеем дело с такими острыми преступле­ ниями, при которых заключение под стражу человека невиновного приводит к отрицательным последствиям, и напротив, если мы упустили контррево­ люционера, то мы сами допускаем государственное преступление» .

Таким образом, без постоянного контроля над политическими настрое­ ниями, без системы наказания за антиправительственные высказывания и деяния, такие настроения могли охватить и в целом патриотично настроен­ ных рабочих и колхозников, что неизбежно привело бы к снижению трудо­ вой мотивации.

В третьем параграфе «Состояние мест заключения как косвенный фактор мотивации труда» осуществляется попытка выяснения связи между состоянием пенитенциарной системы (на примере мест заключения) и моти­ вацией труда.

Нежелание оказаться в заключении, испытать на себе все тяготы лагер­ ного труда и быта заставляло «сознательных» трудящихся исполнять законы

1 ГАРФ. Ф. 8131СЧ. Оп . 37 . д. 1888.Л. 9-10.

и подчиняться руководству «на воле». Как писал А.А. Зиновьев: «В сталин­ ских концлагерях, между прочим, был один смысл, помимо всего прочего. Это был земной ад, в сравнении с которым все ужасы нормальной жизни вы­ глядели как земной рай. Тем самым каждый, находящийся на свободе, имел что терять»'. Воспоминания о жесткости административно-правового воз­ действия на долгое время «врезались» в память трудящихся. Например, жи­ тельница г. Йошкар-Олы Т.В. Одинцова так вспоминает свои ощущения от риска оказаться осужденной за невыполнение норм или опоздание на работу:

«Еще я боялась опоздать на завод. Этого боялись все, за это судили» .

Неблагополучное положение заключенных - характерная черта пени­ тенциарной системы СССР предвоенного и военного периода. Имели место перегрузка мест заключения, плохое питание, «бездушное» отношение к за­ ключенным, тяжелое положение со снабжением их предметами первой необ­ ходимости: продовольствием, одеждой, обувью, бельем.

Научные исследования показывают, что аналогичное положение имело место практически во всех лагерях системы ГУЛАГ в годы Великой Отечест­ венной войны. Самыми смертоносными для заключенных были 1942 и 1943 годы. Высокая смертность среди заключенных, ужасающие бытовые усло­ вия, интенсивное использование заключенных на самых трудных работах со­ ставляли повседневную практику существования системы исправительнотрудовых учреждений.

Основными причинами смертности были физическое истощение и бо­ лезни. Как видно из документов, положение заключенных в ИТК и тюрьмах в период Великой Отечественной войны было крайне тяжелым. Несмотря на внимание со стороны прокуратуры к случаям нарушений со стороны адми­ нистраций тюрем и лагерей, это положение относительно улучшилось лишь к концу войны. В основном же отношение к заключенным было жестоким, а часто просто бесчеловечным.

1 Зиновьев А. А. Сталин-нашей юности полет: социологическая повесть. М., 2002. С. 204.

2 В боях отстояли Отчизну свою...: воспоминания участников Великой Отечественной войны и тружеников

тыла. Йошкар-Ола, 2005. С. 162-163.

30