Starikov_N_-_Kto_zastavil_Gitlera_napast_na_S

личестве: «Из 28 типов германских военных самолетов в 1935 г. 11 имели английские и американские моторы, поставленные фирма< ми “Роллс<Ройс”, “Армстронг<Сидли”, “Прэтт<Уитни” и др.».1

Успешные летные испытания сделали истребитель Вилли Мес< сершмитта фаворитом. Однако германские летчики поначалу встре< тили Bf<109 с недоверием. Почему? Потому что они привыкли к от& крытой кабине своих «кукурузников», а в этом истребителе кабина летчика наглухо закрывалась!

Впрочем, для нас важны не страхи немецких пилотов, а даты по< ступления истребителя в летные части в массовом количестве в то время, когда их «боялись» главы Англии и Франции. Статистика производства этих самолетов, увы, почвой для таких страхов не яв< ляется: 1936 год — два опытных образца, 1937 год — 54.

Но, может быть, это с истребителями у Гитлера вышла незадача,

ас другими типами самолетов дело обстояло значительно лучше? Проследим историю знаменитого пикирующего бомбардировщи<

ка «Юнкерс<87». В просторечии его называли «Штука». Именно с борта такого самолета была сброшена первая бомба Второй мировой войны, именно эти бомбардировщики в советских кинофильмах утю< жили наши позиции, страшно завывая и падая в затяжные «пике».

Между прочим, идея снабдить эти самолеты сиренами, воющими, ко гда он падает в «пике», принадлежала лично Гитлеру. Но не всегда его вмешательство направляло ситуацию в правильное русло. «Непогре шимый» фюрер ошибался, как и все простые смертные. У Гитлера бы ла аллергия на лошадей, поэтому он распустил все кавалерийские ди визии, кроме одной. Отсутствие кавалерии в условиях непролазной грязи сыграло с немцами дурную шутку во время боев в России.2

Когда же это чудо вражеской техники появилось на свет? Оказы< вается, в конце 1935 года, а в серию самолет пошел в 1937 году.3

Странная получается картина: Запад отчаянно боится люфт& ваффе, на вооружении которого в 1936 году еще нет ни одного дейст& вительно современного самолета!

Уинстон Черчилль был патриотом Великобритании и одним из самых знаменитых ее руководителей. Поэтому прямо рассказать, по< чему события приняли такой странный оборот, он не мог. Но читате< ля должна заставить задуматься фраза: «До середины 1936 года аг<

1Овсяный И. Д. Тайна, в которой война рождалась. С. 44.

2См.: Ганфштенгль Э. Гитлер. Утраченные годы. С. 57.

3Шунков В. Н. Крылья Третьего рейха. С. 294.

132

рессивная политика Гитлера и нарушение им договора опирались не на силу Германии, а на разобщенность и робость Франции и Англии, а также на изоляцию Соединенных Штатов».1

Ну что сказать, алиби стопроцентное: «разобщенность», «ро< бость», «изоляция». Степень «изолированности» США нам нагляд< но демонстрирует количество американских разведчиков типа Эрн< ста Ганфштенгля, крутившихся вокруг Гитлера. И факты:

19 сентября 1934 года в Германию из США было тайно доставле< но самое современное оборудование для авиационных заводов стоимостью 1 миллион золотых долларов, на котором потом и нач< нут производиться немецкие самолеты2;

в то же самое время Германия получила от американских фирм «Пратт и Уитни», «Дуглас», «Бендикс Авиэйшн» большое коли< чество военных патентов,3 и вышеупомянутые знаменитые бом< бардировщики «Штука» («Юнкерс<87») строились по техноло< гиям, вывезенным из Детройта.4

Такова же подоплека «разобщенности» и «робости» Парижа и Лон< дона. В рамках данной работы мы не можем уделять много места техническим подробностям. Поэтому лишь коротко скажем, что к 1936 году, когда его уже «боялись», Гитлер не имел не только совре< менных самолетов, но и танков. Первым действительно стоящим танком гитлеровского рейха стал Pz III, производство которого на< чалось только в 1938 году. Дата начала выпуска модернизированных версий его предшественника Рz II «F» с дополнительной лобовой броневой плитой (только в таком виде грозная машина не станови< лась легкой добычей противника) — июнь 1940 года. Поэтому и го< ворит в своих мемуарах Уинстон Черчилль: «Колоссальный выпуск танков, с помощью которых немцы прорвали французский фронт, начал осуществляться только в 1940 году».5

С какой же стати победители Первой мировой стали бояться уни< женных и безоружных побежденных в 1936 году, когда никаких ос< нований для этого не было? А ведь именно этим «страхом» нам объ< ясняют невероятную легкость, с которой Гитлер собирал утерянные

1Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 1. С. 172.

2Препарата Г. Д. Гитлер Inc. Как Британия и США создавали Третий рейх. С. 332.

3Там же. С. 333.

4Там же.

5Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 1. С. 151.

ПОЧЕМУ АНГЛИЯ И ФРАНЦИЯ НЕ ЗАХОТЕЛИ ПРЕДОТВРАТИТЬ ВОЙНУ 133

немецкие земли. Саарская область Германии была выведена из со< става страны и находилась под управлением Лиги Наций. Чтобы превратить страну в мощного агрессора, Гитлер должен был сначала собрать воедино все, что совсем недавно у его страны отобрали. По< могали ему в этом те самые англичане, французы и американцы, что разделали Германию под орех в Версале. Германия должна была стать сильной. Но поскольку она была еще очень слабой и находилась в са< мой начальной стадии своего перевооружения, то даже бояться сто< тысячного рейхсвера было бы просто неприлично. Поэтому, не имея никакого приличного «алиби», приходилось действовать по<друго< му, исключительно демократично — путем референдума…

Первой территорией, возвращенной фюрером в лоно Третьего рейха, стала Саарская область. Отторгнутая от Германии, эта земля управлялась с 1919 года комиссией Лиги Наций, а ее угольные копи в качестве уплаты репараций были переданы в управление францу< зам. В таком режиме жители Саара жили 16 лет, и никто никогда не испрашивал их мнения о сложившейся ситуации. И вдруг им пред< ложили самим решить, хотят ли они присоединиться к нацистской Германии, к демократической Франции или остаться под управле< нием Лиги Наций.

На первый взгляд, придраться не к чему. Подозрение вызывают лишь незначительные подробности, мелочи. Гитлеровская Герма< ния развернула бешеную пропагандистскую кампанию среди насе< ления области и даже в самой Франции. А вот со стороны Парижа агитации не было никакой. Более того, французский министр ино< странных дел Лаваль за два дня до плебисцита заявил, что «Фран< ция не заинтересована в его исходе». Нетрудно представить, какое впечатление это заявление произвело на те группы населения Саар< ской области, которые вели борьбу за ее присоединение к террито< рии Франции. Свою лепту внесли и британские дипломаты. Они за< няли очень «странную» позицию, решительно возражая против со< хранения в Сааре управления Лиги Наций. По мнению британцев, это являлось для прообраза современной ООН непосильной ношей. Таким образом, исход референдума 13 января 1935 года был предре< шен заранее. Итог — 90 % за воссоединение с Германией.

Согласно решению Лиги Наций Саарская область возвращалась в состав рейха. Когда же французский Генеральный штаб потребо< вал, чтобы Германия не имела права размещать в Сааре свои воин< ские контингенты, то французское правительство само сняло проект такой резолюции с обсуждения…

134

Странной позиции министра иностранных дел Пьера Лаваля в мо< мент, когда Германия вплотную придвигалась к границам Франции, не нужно удивляться. Достаточно вспомнить, что произошло с его предшественником на этом посту — Луи Барту. Когда изучаешь био< графию этого французского государственного деятеля, то главная мысль, которая возникает, — как же долго он прожил. Обычно те, кто становятся на пути столь могущественных сил и процессов мировой политики, долго по бренной земле не ходят. Луи Барту был одним из немногих западных политиков, который понимал стремление к ми< ру в самом простом его смысле — как недопущение возрождения потенциального агрессора. Именно он возглавлял пресловутую ре< парационную комиссию, решавшую, сколько денег будет должна Германия по итогам Первой мировой войны. Именно под его предсе< дательством эта комиссия 9 января 1924 года тремя голосами (Фран< ции, Бельгии, Италии) против одного голоса (Англия) констатиро< вала, что Германия не выполняет репарационных обязательств по Версальскому договору. Следствием этого и стала последующая ок< купация французами Рура, проведенная не только решительно, но даже жестоко.

Когда Луи Барту 8 февраля 1934 года получил портфель минист< ра иностранных дел, то обнаружил открытое стремление к такому же жесткому сдерживанию Гитлера, а это, как мы понимаем, категори< чески не устраивало Великобританию. Политика Барту стала на пути планов подготовки новой мировой войны. Этот министр иностран< ных дел Франции, к примеру, известил председателя Женевской конференции по разоружению британца Гендерсона о непризнании за Германией «равенства» в вооружениях. А ведь то были лишь пер< вые робкие шаги к накачиванию «мускулов» гитлеровской Герма< нии. Вместо того чтобы активно сдавать Гитлеру всё и вся, Барту, на< оборот, усилил контакты с французскими союзниками. В апреле 1934 года он посетил Варшаву и Прагу. Пока Польша и Чехослова< кия были готовы ударить в тыл немцам, Париж мог спать спокойно. По возвращении из поездки Барту выдвинул идею так называемого «восточного пакта», что позволяло гарантировать безопасность не только Западной, но и Восточной Европы. В итоге 15 сентября 1934 го< да СССР получил приглашение вступить в Лигу Наций, иницииро< ванное Францией. По всем направлениям деятельность Луи Барту противоречила тому, что было нужно для усиления гитлеровской Германии. К концу сентября того же года он подготовил проект ком< плексного договора, по которому Франция, Италия, Югославия, Че<

ПОЧЕМУ АНГЛИЯ И ФРАНЦИЯ НЕ ЗАХОТЕЛИ ПРЕДОТВРАТИТЬ ВОЙНУ 135

хословакия и Румыния должны были коллективно гарантировать независимость Австрии.

И расплата не заставила себя ждать. 9 октября 1934 года Барту был «случайно» убит при покушении хорватского террориста на югославского короля Александра во время визита последнего во Францию. В некоторых исследованиях вы можете прочитать, что он пал жертвой операции германской разведки под названием «Тевтон< ский меч». Так<то оно так. Но задайте себе вопрос: зачем немцам убивать Луи Барту, если любой здравомыслящий французский ми< нистр будет поступать так же, как он?

Обеспечивать безопасность Франции и душить германскую агрес< сию в зародыше — святая обязанность каждого патриота этой стра< ны. Случись, не дай бог, убийство главы французского МИДа в на< ши дни — и что, завтра Франция вступит в союз с Ираном или Север< ной Кореей? Какая разведка станет отстреливать одного за другим всех министров иностранных дел Франции в надежде, что в Париже рано или поздно найдется предатель, готовый продать свою родину? Не может же германская разведка истреблять в высших эшелонах французской власти всех, кто болеет за свою страну!

Убивать Барту имело смысл лишь в одном случае: если немцы точ< но знали, что за его смертью последует всеобщая сдача Францией своих позиций, и что этому мешает один он! А такие «знания» гер< манскому руководству могли дать только тайные контакты с британ< ским и французским правительством.

На подобные мысли наводят и весьма подозрительные обстоя< тельства убийства. Было объявлено, что будут приняты особые меры предосторожности, а между тем обещанного эскорта мобильных гвар< дейцев не было. Да и сам кортеж двигался со скоростью неторопли< вого пешехода. Потом, когда машина поравнялась со зданием Мар< сельской биржи, раздался резкий свист. Из толпы выбежал человек и, прорвавшись (!) сквозь цепь охраны, беспрепятственно вскочил на подножку машины. Затем неизвестный сделал несколько выстре< лов: король был убит наповал, Барту смертельно ранен.1 Сразу после его смерти новый министр иностранных дел Пьер Лаваль «стал гото< виться к прочной франко<германской договоренности»…2

Можно ли было остановить Гитлера? Можно. Для этого француз< ское и британское правительства должны были заблокировать про< ведение референдума в Сааре. Германия возражать не могла: у нее не

1Овсяный И. Д. Тайна, в которой война рождалась. С. 47–48.

2Буллок А. Гитлер и Сталин. Т. 2. С. 123.

136

было ни танков, ни самолетов, ни солдат. Но все, наоборот, активно подыгрывали Гитлеру. А ведь это был очень важный, первый успех нацистов. После него триумфы пойдут косяком. Не хочется перегру< жать книгу подробностями политических интриг тех дней, иначе она будет целиком посвящена неблаговидной и «странной» политиче< ской линии Франции и Великобритании. Читатель может взять аб< солютно любую книгу, посвященную этому периоду истории, и убе< диться в этом самостоятельно.

Мы же только отметим очевидный факт: Адольф Гитлер был «ге& ниальным политиком» до тех пор, пока его западные партнеры игра& ли с ним в поддавки, лишь для вида хмуря брови и делая громкие заяв& ления.1

Реакцией Запада на объявление Гитлером всеобщей воинской обязанности стали «протест»2 Англии и «настойчивый протест»3 Франции. Никаких реальных политических шагов не последовало. Впрочем, если быть точными, последовали и шаги. В Берлин к Гит< леру прилетела английская делегация во главе с Джоном Саймоном в сопровождении лорда Энтони Идена. Уже сам визит таких серьез< ных джентльменов говорил о серьезном намерении англичан «ре< шить дело миром». Поначалу «озабоченная» английская делегация обменялась дружескими улыбками и рукопожатиями с Адольфом Гитлером. Переводивший фюреру Пауль Шмидт в своих мемуарах особо отмечает отсутствие озабоченности на лицах приехавших бриттов. Далее последовали дружелюбные переговоры.

Особенно любопытно одно свидетельство П. Шмидта о мнимых страхах англичан. Когда британцы спросили Гитлера, какова же мощь немецких люфтваффе, фюрер, не моргнув глазом, соврал, что она такая же, как у британских ВВС. «Оба англичанина, судя по их виду, относятся с удивлением, а также со скептицизмом к заявлению Гит лера, — пишет переводчик Гитлера и далее продолжает. — Это впе чатление впоследствии подтвердил лорд Лондондерри, британский министр военно воздушных сил, при разговорах которого с Герин гом я почти всегда присутствовал в качестве переводчика». Вот так.

1Такая ситуация коснулась не только Гитлера. В. И. Ленин точно так же по< ражал своих соратников «гениальным» предвидением событий. На самом деле он просто знал, что А. Ф. Керенский играет с ним в «поддавки» (Фак< ты и подробности этой игры см.: Стариков Н. 1917. Не революция, а спец< операция!).

2Шмидт П. Переводчик Гитлера. Смоленск, 2001. С. 10.

3Там же.

ПОЧЕМУ АНГЛИЯ И ФРАНЦИЯ НЕ ЗАХОТЕЛИ ПРЕДОТВРАТИТЬ ВОЙНУ 137

Англичане не верят, что у Гитлера есть воздушный флот, сопостави мый с их собственным, и тут же начинают его ужасно «бояться», раз решая вооружаться дальше быстрыми темпами.1

18 июня 1935 года в Лондоне «чрезвычайный и полномочный по< сол Германии» Иоахим фон Риббентроп подписал с министром ино< странных дел Великобритании Сэмюэлем Хором2 англо<германский морской договор, согласно которому Германия теперь могла легаль< но строить боевые корабли при условии, что «мощь германского фло< та составляла 35 % в отношении к совокупной морской мощи Бри< танской империи». Версальским договором Германии запрещалось иметь подводные лодки. Теперь немцы получали право строить под< водные лодки в размере до 45 % тоннажа подводного флота Велико< британии. В случае, если Германия пожелает превысить данный пре< дел, она была должна информировать о своем решении британское правительство. Получалась весьма пикантная ситуация, когда окон< чательное разрешение на строительство новых германских субма< рин немцы получали не в Берлине, а в Лондоне!

Чувствуя такое попустительство, Гитлер начинал вести себя все более нагло, а окружавшие фюрера «ганфштенгли» уверяли, что и дальнейшие его шаги будут абсолютно безнаказанными. 7 марта 1936 года он ввел немецкие войска в демилитаризованную Рейн< скую область. Ни одна держава не имела права держать в этой еще одной отторгнутой от Германии области свои войска, что создавало буфер между Францией и Германией. И вот Гитлер нагло нарушил международные договоренности.

«Мы были уверены — бумажная война почти наверняка приведет к настоящей войне… Мой друг из министерства иностранных дел выразил мнение, которого придерживались многие в нашем депар< таменте: “Если Франция хоть немного дорожит своей безопасно< стью, она должна сейчас же войти в Рейнскую область”».3

1Цит. по кн.: Шмидт П. Переводчик Гитлера. С. 23.

2Сэмюэль Джон Генри Хор, виконт Темрлвуд, фигура весьма примечатель< ная. В 1917 г. он являлся резидентом британской разведки в России и при< ложил много усилий для организации Февраля и Октября. В 1935 г. он выполнял новое задание родины — помогал Адольфу Гитлеру быстро вос< станавливать военную мощь Германии. В 1939 он стал британским послом в Испании, через которую осуществлялись контакты нацистов с западным миром. В центре этих событий находился Сэмюэль Хор.

3Шмидт П. Переводчик Гитлера. С. 46–47.

138

Такие настроения витали в те дни не только среди политиков, но и среди немецких военных. Об этом они рассказали на Нюрнберг< ском процессе. «Они (французы. — Н. С.) могли бы нас вышвырнуть в два счета…»,1 — это слова фельдмаршала Кейтеля.

«Я должен засвидетельствовать, что нас могла буквально сдунуть французская армия прикрытия»,2 — засвидетельствовал генерал< полковник Йодль.

Немецкие части, вошедшие в Рейнскую область, действительно не могли бы сопротивляться французскому наступлению. Ведь сама «операция» германской армии была похожа на дешевый водевиль. Пять пехотных полков были посажены в поезда. Солдаты и офицеры полагали, что речь идет о маневрах, и ни морально, ни технически не были подготовлены к бою. Только в вагонах командиры полков вскры< ли запечатанные приказы и узнали, что едут занимать Рейнскую об< ласть. Лишь три поезда, по батальону в каждом, переехали Рейн. Один направился к Аахену, другой — к Триру, третий — к Саарбрюкену. Остальные немецкие войска в запретную зону даже не входили.

Однако страх руководителей германской армии был огромен. Не имея возможности самостоятельно убедить Гитлера отменить этот «самоубийственный» приказ, военные отправили с этой миссией Гер< мана Геринга. Не помогло и это. «Фюрер нас уверял, что Франция не выступит», — позднее рассказывал генерал Бломберг. — …Во время их разговора Гитлер переубедил Геринга и привлек его на свою сто< рону».3 Единственное, чего удалось добиться, так это согласия фюре< ра на отвод войск при малейшем военном столкновении с француз< ской армией. И действительно, 13 дивизий французских войск при< двинулись к границе. Но… дальше так и не пошли.4 Хотя имели полное право так поступить. Ведь международное сообщество в ли< це Лиги Наций признало, что Германия нарушила Версальский до< говор и создала прямую угрозу безопасности Франции.5

Почему же Гитлер был так уверен, что французы поступят вопре< ки элементарному чувству самосохранения? Почему решился по< ставить на карту все? Ведь перестрелка с одной французской ротой привела бы к отводу войск, потере престижа Гитлера и к его возмож< ному смещению. Ответ мы читаем в книге Раймона Картье, вышед< шей по горячим следам, в 1948 году. Гитлер считал, что Франция по<

1Мельников Д., Черная Л. Преступник номер 1. С. 270.

2Там же.

3Картье Р. Тайны войны. После Нюрнберга. М., 2005. С. 38.

4Мельников Д., Черная Л. Преступник номер 1. С. 270.

5Шмидт П. Переводчик Гитлера. С. 52.

ПОЧЕМУ АНГЛИЯ И ФРАНЦИЯ НЕ ЗАХОТЕЛИ ПРЕДОТВРАТИТЬ ВОЙНУ 139

теряла свою самостоятельность и стала зависимой державой. «Фю< рер, — сообщает Геринг, — часто говорил, что Франция ничего не предпримет без одобрения Англии и что Париж сделался диплома< тическим филиалом Лондона. Следовательно, достаточно было ула< дить дело с Англией, и тогда на Западе все в порядке».1

Гитлер знал, что Франция ничего не предпримет. Все «наглые» шаги Гитлера заранее обсуждались с правительством Великобрита< нии по тайным каналам связи. И уже потом воплощались в жизнь. Вот и вся «гениальность»…

Но большое знание, как известно, рождает большую печаль. И очень большое волнение. Несмотря на то, что фюреру была обещана пол< ная лояльность французов и англичан, полностью исключить эле< мент случайности было нельзя. А ну как командир какого<нибудь полка ослушается приказа из Парижа? Ведь на кону стояла вся карье< ра Гитлера, поэтому поволновался он изрядно. Потом он часто гово< рил: «Сорок восемь часов после ввода войск в Рейнскую область бы< ли самыми тревожными в моей жизни».2

Его переживания были щедро вознаграждены: «Фюрер сияет. Анг< лия недвижима…»,3 — засвидетельствует Геббельс в своем дневнике. А переводчик Гитлера Пауль Шмидт, ожидавший жесткой реакции За< пада, напишет в своих мемуарах совсем другие строки: «По причинам, которые были все<таки непостижимыми для нас в министерстве ино< странных дел, Франция удовлетворилась созывом Совета Лиги…».4

Так можно было остановить Гитлера? Можно. Для этого надо бы< ло вместо договоров посылать ему ультиматумы и давить нацист< скую гадину в зародыше, в колыбели. Тогда бы ни одна бомба не ус< пела бы упасть на Лондон и Париж, миллионы людей не оказались бы в концлагерях, а европейские евреи и цыгане не подверглись бы тотальному истреблению. Но если бы западные демократии заняли жесткую позицию, Гитлер не смог бы напасть на Россию. А это и бы< ло его главной задачей…

И ради возможности ее решения все тогдашнее «прогрессивное человечество» «не замечало» злодеяний нацистов и «не слышало» ничьих свидетельств их отношения к человеческой жизни. А их к концу 1935 года уже было достаточно. Дело в том, что в сентябре это< го года в нацистской Германии совершенно открыто были приняты Нюрнбергские законы. Так в историографии стали называть два за<

1Картье Р. Тайны войны. После Нюрнберга. С. 39.

2Шмидт П. Переводчик Гитлера. С. 48.

3Кершоу Я. Гитлер. С. 180.

4Шмидт П. Переводчик Гитлера. С. 48.

140