Плотин. - Шестая эннеада. Трактаты I-V. - 2004

200 Плотин. Эннеады. Трактат VI. 3

же она тождественна грамматике как таковой. Сам Сократ отнюдь не дает бытия человека не-человеку, но человек-как-таковой дает бытие человеком Сократу, ибо благодаря причастности человеку-как-таковому существует и особенный человек. Что может обозна­ чать «Сократ», если не «качественно определенный человек»; что может произвести это «определенное качество» большего, нежели бытие сущности? Но если дело обстоит так, потому что «человечность [человек как таковой] есть только эйдос», Сократ же есть «эйдос в материи», то в этом он, пожалуй, менее человек, ибо логос в материи хуже. Но если человек [как таковой] не есть эйдос, но эйдос в материи, то чем же он будет хуже отдельного человека в материи; ведь он сам [в этом случае] есть логос в определенной материи? И еще: ро­ довое первичней по природе [нежели эйдетическое]; как и эйдос первичней единичного [неделимого]; но первое по природе есть просто первое, — как оно могло бы быть хуже? Однако, единичное есть первое относительно нас, ибо оно более доступно познанию; но это нисколь­ ко не изменяет [объективно] существующего положе­ ния дел. Опять же, если это так, не будет единого лого­ са сущности, ибо различен логос первичного и логос вторичного, ибо они не под одним родом.

10. Возможно делить также и на горячее и сухое, сухое и холодное, влажное и холодное, или, соединив их каким только он13 захочет способом, полагать затем составленные из них соединения и смеси; здесь либо

придется остановиться, оставаясь при таким образом составленном, либо же [продолжить деление] — или согласно тому, находится ли вещь в земле или на зем­ ле, или согласно формам [тел], или же согласно раз­ личиям живых существ, не разделяя самих живых су­ ществ [на элементы стихий], но деля их согласно телам, подобным их орудиям. Ибо не является нелепым их [т. е. животных] деление согласно их формам, если, в самом деле, разделяя их соответственно их качествен­ ности, [мы не получим] теплоты, холодности и т. п. [но именно различие в формах]. Если же кто-нибудь ска­ жет, что «именно согласно им [т. е. различиям форм] тела осуществляют свое творчество», то мы ответим, что они также творят и согласно своим смесям, цветам и фигурам. Поскольку же наше слово о чувственной сущности, не было бы лишним взять различия в ней как направленные к чувствам; ибо чувственная сущ­ ность не есть просто сущее, но чувственно восприни­ маемое сущее и целый чувственный мир; поскольку нам кажется, что его ипостась есть собрание чувственно воспринимаемых предметов, то вера в их бытие осно­ вана на ощущении их. Но если это соединение [т. е. чувственный мир] беспредельно, то должно разделять [т. е. различать] согласно эйдосам [видам] живых су­ ществ, например, согласно телесному эйдосу человека: такой эйдос сам есть качество тела; [в этом случае] не нелепо разделение по качествам. Но если мы говорим, что некоторые тела просты, а некоторые составлены, противопоставляя составленные простым в нашем

202 Плотин. Эннеады. Трактат VI. 3

делении, то мы говорим о телах материальных и орга­ нических, не принимая составленности последних [в ка­ честве чего-то для них существенного]. Мы разделяем здесь, не противополагая составленное простому, но когда, благодаря первому разделению, полагаются прос­ тые тела, то тела составленные [тем самым] смешива­ ются и различаются по иному подчиненному принци­ пу, например, [они различаются благодаря] местам или формам, или, например, как небесные и земные. Это сказано о чувственной сущности и о возникновении в чувственно воспринимаемых вещах.

11. Что же касается количества и количественности, то как об этом часто говорилось, они должны пола­ гаться в числе и величине [т. е. редуцироваться к ним]; в числе — поскольку такова каждая из вещей матери­ альных и имеющих определенную величину в своем подлежащем, ибо [у Аристотеля] речь идет не о чистом количестве, но о «бруске длиной в три локтя», о числе пять, относящемся к лошадям, — только такие вещи должны быть названы количественными; часто также говорилось, что время и место не должны рассматри­ ваться в [категории] количества, но что время, посколь­ ку оно есть «мера движения», должно поместить в [ка­ тегорию] отношения; равно как и место, будучи тем, что охватывает тело, само полагается в [категории] от­ ношения и есть нечто соотносительное; ибо и движе­ ние, хоть оно и непрерывно, не полагается количеством. И почему большое и малое не присутствуют в количе-

стве? Поскольку большее есть большое посредством какого-то количества, а величина не принадлежит к вещам соотносящимся, но большее и меньшее — соот­ носящиеся, ибо они таковы в отношении к иному, так же как двойное. Почему же «гора мала, а просяное зер­ но велико»?14 Прежде всего, потому что здесь говорит­ ся «мала» вместо «меньшая», поскольку утверждает­ ся, что она мала сравнительно с вещами того же рода; также и великость просяного зерна не есть просто ве­ ликость, но именно великость просяного зерна; с этим дело обстоит так же, как с «вещами однородными», одни из которых естественно могут быть названы большими других. Теперь: почему бы не сказать, что и красота при­ надлежит к отношениям? Но мы говорим, что нечто красиво само по себе, что имеет красоту как качество, однако же более красивое принадлежит к отношени­ ям; и потом, названное красивым может показаться уродством в отношении к чему-либо другому: например, красота человека относительно красоты бога; «величай­ шая красота обезьяны есть уродство сравнительно с другими родами [красоты]»,15 — сказал Гераклит; но есть красота как таковая, и эта же красота относитель­ но иной — или красивее, или напротив. Также и в слу­ чае величины: вещь велика в себе благодаря облада­ нию величиной, в отношении же к иному она не такова. В противном случае, кто-нибудь мог бы отрицать кра­ соту на основании того, что есть более красивое; так же и здесь: нельзя отрицать величину на том основа­ нии, что есть более великое, поскольку не будь величи-

204 Плотин. Эннеады. Трактат VI. 3

ны, не было бы и более великого; так же не было бы и более красивого, если бы не было красоты.

12. Должно признать, что в категории количества есть противоположности; мы допускаем их в мыслях о количестве: говоря «большое» и «малое», мы создаем противоположные образы, так же как когда говорим «многое» и «не-многое». Ибо [в противном случае] долж­ но было бы говорить в одном и том же смысле о малом и многом, ибо мы говорим «многие в доме» вместо «большее [чем в другом месте] количество людей» — так говорилось бы, будь [«многие»] отношением; мы говорим «немногие в театре», вместо «меньшее [чем в другом месте, количество]».16 Вообще, должно говорить «многие», имея в виду, что «много» есть множество в числе; но как множество может принадлежать отноше­ нию? — Это все равно что сказать: «распространение числа»; тогда его противоположностью будет «сокра­ щение»; то же самое — в случае с непрерывностью, когда она мыслится продлеваемой вдаль. Таково коли­ чество, когда ему предшествуют [в его продвижении вперед] единое и граница. Но когда одно из них оста­ навливается быстро, то это одно [т. е. количественное единое] — немногочисленно, а другое [т. е. протяжен­ ное единое] — мало. Однако, когда их [т. е. единого и границы] продвижение не останавливается быстро, то одно — много, а другое — велико. Что же есть грани­ ца? Что есть красивое? Или горячее? Здесь [на земле], возможно, [существует только] более горячее. Но «бо-

лее горячее» есть в отношении к чему-то, «горячее» же есть просто окачествованное. Вообще говоря, должен быть некий логос [величины], как и в случае красиво­ го, который, будучи воспринят, делает вещь большой, так же как красота делает вещь красивой. [С этой точ­ ки зрения] и наличны противоположности в количестве; поэтому не будет более противоположности в месте, ибо место не количественно; и даже если мыслить его количественным, то «верх» не будет противоположен чему бы то ни было, поскольку во Вселенной не суще­ ствует «низа». Когда же «верх» и «низ» упоминаются в связи с частями, они не могут обозначать ничего иного, кроме «более высокого» и «более низкого», подобно «правому» и «левому», которые принадлежат отноше­ нию. Но «слог» и «слово» количественны и находятся в категории количества: [так происходит,] поскольку зву­ ки имеют определенную длину;17 но сам звук есть дви­ жение, и потому, вообще говоря, должен быть отнесен

к[роду] движения, так же как и действие.

13.Как хорошо уже было сказано,18 непрерывное отделяется от дискретного посредством общей и осо­ бенной границы, потом, и в случае числа [оно разделя­ ется] четом и нечетом. И опять же: наличны различия в каждом [из этих различий] — они должны быть отделе­ ны от тех, что [сказываются] о числе, или мы должны положить, что эти различия принадлежат [умным] монадическим числам, но уже не относятся к тем, что в чувственном. Однако, если логос [рассудок] отделяет

206 Плотин. Эннеады. Трактат VI. 3

числа в чувственных вещах [от самих вещей], ничто не мешает мыслить такое же различие и здесь [т. е. в сфе­ ре умных чисел]. Но как может быть различно непре­ рывное, если одно есть линия, другое — плоскость, тре­ тье — объем? Далее, кажется, что различие между имеющими одно, два и три измерения не относится к разделяемому на виды, но к тому, что счисляемо. Ибо и в числах, взятых подобным образом, в связи с предше­ ствующим и последующим, нет общего рода; так что не будет ничего общего между [числами,] имеющими одно, два или три измерения. Но, возможно, [общее все-таки есть], поскольку все они количественны, и в этом отно­ шении тождественны, и нет тех, что более количествен­ ны, и тех, что менее, — пусть даже некоторые имеют большее распространение [протяжение], а некоторые меньшее. Числа, в этом случае, имели бы то общее, что все они — числа, ибо, возможно, «одно» не производит «два», а «два» — «три», но одно и то же производит всех. Однако, если числа не возникли, но суть, мы же при­ мышляем им возникновение, — пусть будет меньшее число раньше, а большее — позднее; но насколько все они числа, настолько все они [разом и] под одним. Те­ перь: должно применить к величинам всё сказанное о числах, т. е. посредством различия видов величин мы отделим друг от друга линию, плоскость и объем [твер­ дость], который Аристотель называл телом. Нам долж­ но рассмотреть, следует ли разделять каждую из ве­ личин: линию — на прямую, окружность и спираль, плоскость — на прямолинейную и кругообразную,

объем — на кубический, сферический и те его виды, что ограничены прямыми, и эти — снова [делить далее], как это делают геометры, — на трехсторонние, четырех­ сторонние, а эти, опять же, на иные.

14. Почему мы говорим, что есть прямая линия? Раз­ ве она не величина? Но кто-нибудь мог бы сказать, что прямое есть величина определенного качества. Одна­ ко, что мешает говорить о прямом как [качественном] различии линии [, а не величины], ведь прямое отно­ сится ни к чему иному, но именно к линии? Мы получа­ ем здесь различие сущности также и от качества [а не только от количества]. Тогда, если линия пряма, то есть количество с отличительным признаком, и не потому есть прямая линия, что есть составленное из прямого и линии; если же есть составленное, то оно есть вместе с отличительным признаком. Но фигура, составленная из трех линий, — треугольник — почему не в категории количества? Однако, треугольник не есть только три линии, но три линии в определенном положении, и четырехугольник есть четыре линии, расположенные определенным образом; ибо определенным образом расположены и прямая линия, и количество. Если мы скажем, что прямая линия есть не только количест­ во, — что мешает нам утверждать, что прямую линию ограничивает не только количество? Но граница линии есть точка, и она не есть в чем-то ином. [Таким обра­ зом,] ограниченная площадь количественна, посколь­ ку ее ограничивают линии, которые количественны

208 Плотин. Эннеады. Трактат VI. 3

много более [, чем точка]. Тогда, если ограниченная пло­ щадь есть в [категории] количества, и есть или четырех­ угольник, или многоугольник, или восьмиугольник, — тогда все фигуры окажутся в количестве. Если же, по­ скольку мы говорим, что треугольник и четырехуголь­ ник есть окачествованные, мы собираемся положить их в качестве, то выходит, — ничто не мешает полагать одно и то же во многих категориях: поскольку [, с од­ ной стороны,] оно есть величина, и определенная вели­ чина, [оно полагается] в количестве; насколько же оно есть качественно определенная форма, оно — в каче­ стве. Теперь, треугольник сам по себе есть форма оп­ ределенного качества. Что же мешает назвать и сферу окачествованным? И потом, если что-то вступает в [дей­ ствительное] пространство, то геометр [в этом случае] не занимается величинами, но качествами [фигур]. Од­ нако, так это не видится, [напротив, кажется, что] он работает с величинами. Но отличительные различия величин не делают величины не-величинами, так же и сущностные различия не делают сущности не-сущнос- тями. Далее, всякая плоскость ограничена, ибо не мо­ жет быть никакой беспредельной плоскости. Когда я схватываю [=постигаю] качество сущности, я называю его сущностным качеством; так, в основном, происхо­ дит, когда я схватываю фигуры. Я постигаю отличитель­ ные различия количества. Потом, если мы собираемся взять их как отличительные различия величин, то что мы положим [как существующее в результате разли­ чия]? Если различать будут отличительные различия

величин, то различные величины, возникшие из них, мы должны будем положить в видах величин.

15. Но каким же это образом равное и неравное при­ надлежат собственно количеству? Ведь и о треуголь­ никах говорится как о подобных. Величины тоже назы­ ваются подобными, и подобие, о котором говорят, не уничтожает того, что подобие и неподобие — в каче­ стве. Ибо, возможно, здесь, в величинах, равенство используется лишь омонимически, а не таким же спо­ собом, как в качественном. Потом, если он19 говорит, что «равное и неравное» относятся собственно к коли­ честву, то он не исключает и возможности предикации подобия некоторым величинам; но если он говорит, что «подобное и неподобное относятся к качеству», то [он противоречит нам, поскольку] мы говорим, что подо­ бие в качественном должно пониматься иным спосо­ бом. Если же подобие понято одним и тем же образом и применительно к величинам, то должно предпринять изыскания тех особенных [характеристик], которые свойственны каждому роду — количеству и качеству. Теперь, должно сказать, что подобие может быть ис­ пользовано и применительно к количеству, насколько отличительные различия присутствуют в нем, и вооб­ ще, что [вещь] должна полагать отличительные разли­ чия, которые восполняют ту сущность, которой они суть различия, особенно когда речь идет об отличительных различиях тамошнего. Если отличительные различия в одном случае восполняют сущность, а в другом — нет,