Нотариальное удостоверение сделок и ответственность аффилированных лиц не включены в гк рф

Некоторые ожидавшиеся нововведения не получили своего дальнейшего развития. Из первоначального текста законопроекта было исключено обязательное нотариальное удостоверение сделок, подлежащих регистрации государственными органами. Помимо этого, были исключены положения, усиливающие ответственность контролирующих лиц, и нормы, определяющие более детальные критерии аффилированности. Ранее предусматривалось, что в определенных случаях контролирующие лица должны были нести солидарную ответственность вместе с подконтрольными им лицами, а суд получал право на основании обстоятельств дела устанавливать фактическую аффилированность при отсутствии формальных оснований. Следует отметить, что указанные положения, направленные на законодательное закрепление уже встречающейся в российской судебной практике доктрины «снятия корпоративной вуали», безусловно, нуждаются в доработке в свете отсутствия специальных норм, определяющих порядок установления аффилированности.

В Гражданском кодексе РФ закреплено расширенное толкование понятия «обычай» (без указания специфической сферы его применения), пришедшего на место обычая делового оборота в качестве источника права (п. 1 ст. 5 ГК РФ). Данное изменение касается случаев, когда отношения сторон не урегулированы должным образом нормами права или условиями договора. Ранее обычай делового оборота использовался в качестве источника права в результате его формирования и длительного применения исключительно в предпринимательской деятельности.

Новая редакция ГК РФ относит к источникам права обычаи, сформировавшиеся в иных сферах деятельности, например, местный обычай, допускающий свободный сбор грибов или лов рыбы, то есть и в отношениях между гражданами. Речь идет о неких устоявшихся правилах, применяемых субъектами оборота десятилетиями, однако не закрепленных на законодательном уровне.

На обычай как источник права смогут ссылаться суды при разрешении споров, например, между сельскими поселениями. Любое решение сельской администрации, касающееся порядка сбора зерновых культур или пользования общим имуществом, теперь может служить своеобразным прецедентом, которым также смогут апеллировать стороны и суд в процессе разбирательства.

Уточненное понятие обычая в качестве источника права соответствует общепризнанным международным нормам, в том числе, закрепленным в договорах, участником которых является Россия. Статья 9 Венской Конвенции ООН от 11.04.1980 «О договорах международной купли-продажи товаров» (далее – Венская Конвенция о договорах международной купли-продажи товаров) предусматривает, что стороны связаны любым обычаем, относительно которого они договорились, и практикой, которую они установили в своих взаимных отношениях. На обычай также ссылается сложившаяся в данной сфере судебная практика, свидетельствующая о том, при вынесении постановлений суды опирались на положения ст. 9 Венской Конвенции о договорах международной купли-продажи товаров (см., напр. решение Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ от 17.12.2007 по делу № 35/2007, постановление ФАС Волго-Вятского округа от 03.08.2010 по делу № А79-7992/2009).

Крестьянско-фермерское хозяйство стало юридическим лицом

Закон № 302-ФЗ дополнил разд. 2 гл. 4 ГК РФ, посвященный хозяйственным товариществам и обществам, подпараграфом 3.1 о новой форме юридического лица – крестьянском (фермерском) хозяйстве (далее – КФХ). Законодатель установил возможность государственной регистрации КФХ в качестве юридического лица, тем самым расширив перечень организационно-правовых форм, в которых действуют фермерские хозяйства.

В настоящее время самой распространенной формой создания КФХ является регистрация главы хозяйства как индивидуального предпринимателя. До принятия этих изменений уже существовали КФХ, имеющие статус юридического лица. Создание КФХ в форме юридического лица было возможно в соответствии с Законом РСФСР от 22.11.1990 № 348-1 «О крестьянском (фермерском) хозяйстве». Согласно Федеральному закону от 25.12.2012 № 263-ФЗ «О внесении изменения в статью 23 Федерального закона «О крестьянском (фермерском) хозяйстве» КФХ в таком статусе могут оставаться до 01.01.2021. Закон не содержит требований об обязательной перерегистрации таких юридических лиц в соответствии с новыми правилами, закрепленными в ГК РФ, что, вероятно, «затормозит» приведение существующих форм КФХ к единообразию.

С 01.03.2013 утратил силу п. 2 ст. 23 ГК РФ, в соответствии с которым глава крестьянского (фермерского) хозяйства, осуществляющего деятельность без образования юридического лица, признается предпринимателем с момента государственной регистрации крестьянского (фермерского) хозяйства. При этом ст. 23 ГК РФ дополнена п. 5, сохраняющим возможность осуществления деятельности КФХ без образования юридического лица и устанавливающим, что главой КФХ может быть гражданин, зарегистрированный в качестве индивидуального предпринимателя.

Новая редакция п. 5 ст. 23 и п. 1 ст. 86.1 ГК РФ предусматривает возможность создания КФХ на основе соглашения. При этом в ст. 86.1 ГК РФ наличие такого соглашения закреплено как одно из оснований создания КФХ в форме юридического лица. Гражданин может быть членом только одного КФХ, созданного в форме юридического лица. На другие формы фермерских хозяйств это требование не распространяется. Нормы ГК РФ о КФХ не содержат положений, указывающих на необходимость родственной или свойственной связи между его членами. Несмотря на это, необходимость наличия родственной связи между членами КФХ предусмотрена положениями специальной нормы п. 1 ст. 1 Федерального закона от 11.06.2003 № 74-ФЗ «О крестьянском (фермерском) хозяйстве». Соответственно, сохраняется главный принцип КФХ – принцип семейности.

Сравнительная таблица принятых поправок в часть первую ГК РФ

Норма	Принятые поправки	Старая редакция ГК РФ
Статья 1. Основные начала гражданского законодательства	Законодательно установлена необходимость добросовестного поведения участников гражданских правоотношений и запрет на извлечение преимущества из своего незаконного или недобросовестного поведения	Добросовестное поведение участников правоотношений презюмируется, установлен общий запрет на злоупотребление правом. Принцип недопустимости извлечения прибыли от противо-правного поведения реализуется в виде конкретных правовых последствий (например, в виде процентов по ст. 395 ГК РФ)
Статья 5. Обычаи	Термин «обычай делового оборота» заменен на «обычай», то есть имеет место расширение толкования данного понятия. К обычаям могут относиться любого рода местные устоявшиеся традиции	Источником права признавался только обычай делового оборота, определявшийся как сложившееся и широко применяемое в какой-либо области предпринимательской деятельности правило поведения, не предусмотренное законом, вне зависимости от его документарного закрепления
Статья 8.1.Государственная регистрация прав на имущество		Принципы государственной регистрации не установлены
	Правила о государственной регистрации договоров купли-продажи жилых помещений, купли-продажи предприятий, дарения недвижимости и др. не подлежат применению к договорам, заключенным после 01.03.2013	Установлена обязательная государственная регистрация договоров купли-продажи жилых помещений; купли-продажи предприятий, дарения недвижимости и др.
	В отношении зарегистрированного права в государственном реестре может быть сделана отметка о возражении лица, соответствующее право которого было зарегистрировано ранее; а также отметка о наличии судебного спора по заявлению лица, оспаривающего зарегистрированное право в суде	Записи о наличии судебного спора в отношении права могли быть внесены только по инициативе государственного регистратора
Статья 10. Пределы осуществления гражданских прав	Дополнительно выделены формы злоупотребления правом в виде действий в обход закона и иного заведомо недобросовестного осуществления гражданских прав	Прежняя редакция статьи не содержала понятия «действия в обход закона» и не относила их к злоупотреблению правом, несмотря на масштабную судебную практику, сложившуюся по данному вопросу
Статья 30.Ограничение дееспособности гражданина	Установлена возможность ограничения судом гражданина в дееспособности в случае, если он имеет зависимость от азартных игр или страдает психическими заболеваниями, но способен понимать значение своих действий	Ранее таких оснований для признания лица ограниченно дееспособным предусмотрено не было
Статья 36.Исполнение опекунами и попечителями своих обязанностей	Установлена необходимость учета мнения подопечного лица при исполнении опекунами своих обязанностей, а также расширена роль опекуна/попечителя в жизни подопечного	Роль опекуна и попечителя ранее сводилась к обеспечению базовых потребностей подопечного
Статья 86.1.Крестьянское (фермерское) хозяйство (далее – КФХ)	Граждане, ведущие совместную деятельность в области сельского хозяйства без образования юридического лица, на основе соглашения о создании КФХ вправе создать юридическое лицо – КФХ	Ранее возможность государственной регистрации КФХ в качестве юридического лица была предусмотрена только по Закону РСФСР от 22.11.1990 № 348-1

 

СУДОПРОИЗВОДСТВО

Подача кассационной жалобы. Как заявителю добиться частичного пересмотра судебного акта

Михаил Николаевич Самойлов  старший юрист Практики разрешения споров Адвокатского бюро «Корельский, Ищук, Астафьев и партнеры»

• Какими полномочиями обладает кассация при рассмотрении жалобы

• Когда суд вправе отменить судебные акты нижестоящих судов

• Что признается выходом за пределы кассационной жалобы

Стороны процесса нередко доводят спор до кассационной инстанции. В отличие от предыдущих инстанций арбитражный суд кассационной инстанции лишь проверяет законность принятых арбитражным судом первой и апелляционной инстанций судебных актов, устанавливает правильность применения норм материального и процессуального права. Также суд кассационной инстанции проверяет, соответствуют ли выводы нижестоящих судов о применении норм права установленным ими по делу обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам (ст. 286 АПК РФ). В суде кассационной инстанции стороны по делу уже не вправе заявлять новые требования и ограничены в представлении дополнительных доказательств. На практике нередко встречаются ситуации, когда стороны оспаривают не весь судебный акт, а лишь в той части, в которой, по их мнению, он не соответствует нормам права. В таком случае возникает вопрос: вправе ли арбитражный суд кассационной инстанции выйти за пределы жалобы и, например, отменить судебный акт целиком?

Сторона процесса самостоятельно определяет пределы рассмотрения дела в кассационной инстанции

По одному из дел арбитражным судом первой инстанции было вынесено решение. Ни истец, ни ответчик не согласились с принятым по делу судебным актом. Истец был не согласен с частью, в которой было отказано в удовлетворении иска; ответчик – в той части, в которой иск был удовлетворен. Однако апелляционная инстанция обжалуемый судебный акт оставила без изменения, а апелляционные жалобы сторон без удовлетворения.

В суде кассационной инстанции ответчик принятые по делу судебные акты не обжаловал, то есть согласился с ними. Истец же обжаловал судебные акты лишь в части. Он просил суд кассационной инстанции отменить судебные акты в части, и в отмененной части направить дело на новое рассмотрение. Отзыв на кассационную жалобу не поступил.

Суд кассационной инстанции, несмотря на заявленное требование о пересмотре судебных актов в части, проверил судебные акты в полном объеме, отменил их и направил дело на новое рассмотрение (постановление ФАС Московского округа от 26.04.2012 по делу № А40-65794/11-121-537). При этом безусловных оснований к отмене судебного акта (ч. 4 ст. 288 АПК РФ) суд не усмотрел, соответственно, в постановлении суда кассационной инстанции они указаны не были. Заявление о пересмотре судебных актов в порядке надзора коллегия судей ВАС РФ отклонила (определение ВАС РФ от 25.05.2012 по делу № А40-65794/11-121-537).

Коллегия судей ВАС РФ не усмотрела в подобной процессуальной деятельности суда кассационной инстанции нарушений ст.ст. 286–288 АПК РФ. В определении было указано, что поскольку судебные акты отменены в полном объеме, то истец вправе вновь приводить свои доводы по всем возникающим в ходе рассмотрения дела вопросам (ст. 41 АПК РФ). В связи с тем, что судебные акты отменены в полном объеме и суд кассационной инстанции не принимал нового решения, то нет оснований для надзорного пересмотра.

По нашему мнению, проверка судом кассационной жалобы за пределами доводов сторон и при отсутствии безусловных оснований для отмены судебного акта является ошибкой. Такая ситуация, в целях единообразного толкования норм материального права по вопросу полномочий суда кассационной инстанции, требует вмешательства Высшего арбитражного суда РФ.

Судопроизводство в арбитражных судах осуществляется на основании принципов состязательности, равноправия сторон и диспозитивности, которые относятся к основополагающим началам арбитражного процесса. В гражданском процессе содержание принципа диспозитивности оценивается по-разному. Но из анализа всех точек зрения можно сделать вывод о том, что именно сторона процесса инициирует ход движения дела и, как правило, определяет его рамки. Реализация принципа диспозитивности при производстве в суде кассационной инстанции заключается в том, что лицо, участвующее в деле, вправе обжаловать в суд кассационной инстанции судебный акт, за исключением решения ВАС РФ, как полностью, так и в части (ч. 1 ст. 273 АПК РФ). Данное право корреспондируется с объемом содержания кассационной жалобы. В кассационной жалобе лицо, подающее жалобу, указывает, в частности, требования о проверке законности обжалуемого судебного акта и основания, по которым лицо, подающее жалобу, обжалует решение, постановление, со ссылкой на законы или иные нормативные правовые акты, а также на обстоятельства дела и имеющиеся в деле доказательства (п. 4 ч. 2 ст. 277 АПК РФ).

Следовательно, кассационная жалоба представляет собой надлежащий правовой повод и основание для возбуждения и движения дела в суде кассационной инстанции. Без кассационной жалобы производство в суде кассационной инстанции возникнуть не может. Лицо, участвующее в деле, подавая кассационную жалобу, определяет объем будущей проверки: либо судебный акт проверяется в полном объеме, либо в части. Указанный объем является обязательным для суда кассационной инстанции в силу установленного правового регулирования.

Цитата: «Арбитражный суд кассационной инстанции проверяет законность решений, постановлений, принятых арбитражным судом первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного акта и исходя из доводов, содержащихся в кассационной жалобе и возражениях относительно жалобы, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом» (ч. 1 ст. 286 АПК РФ).

Таким образом, АПК РФ определяет предел кассационной деятельности – доводы сторон (общее правило). Результат кассационной деятельности суда установлен ст. 287 АПК РФ. По результатам рассмотрения кассационной жалобы арбитражный суд кассационной инстанции вправе отменить или изменить решение суда первой инстанции и (или) постановление суда апелляционной инстанции полностью или в части и направить дело на новое рассмотрение в соответствующий арбитражный суд, решение, постановление которого отменено или изменено.

Суд будет проверять процессуальные нарушения независимо от содержания кассационной жалобы

Единственное исключение из правила о пределах кассационной деятельности суда закреплено в ч. 2 ст. 286 АПК РФ. Согласно указанной норме независимо от доводов, содержащихся в кассационной жалобе, арбитражный суд кассационной инстанции проверяет, не нарушены ли судами первой и апелляционной инстанций нормы процессуального права. Такие нарушения являются основаниями для отмены решения арбитражного суда первой инстанции, постановления арбитражного суда (ч. 4 ст. 288 АПК РФ). Такими безусловными основаниями являются:

• рассмотрение дела арбитражным судом в незаконном составе;

• рассмотрение дела в отсутствие кого-либо из лиц, участвующих в деле и не извещенных надлежащим образом о времени и месте судебного заседания;

• нарушение правил о языке при рассмотрении дела;

• принятие судом решения, постановления о правах и об обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле;

• неподписание решения, постановления судьей или одним из судей либо подписание решения, постановления не теми судьями, которые указаны в решении, постановлении;

• отсутствие в деле протокола судебного заседания или подписание его не теми лицами, которые указаны в ст. 155 АПК РФ;

• нарушение правила о тайне совещания судей при принятии решения, постановления. Основания, предусмотренные ч. 4 ст. 288 АПК РФ, являются исключительными и, по нашему мнению, они не подлежат расширительному толкованию.

Анализ изложенных норм свидетельствует о преобладании принципа диспозитивности в суде кассационной инстанции – лицо, участвующее в деле, самостоятельно определяет пределы кассационной проверки. Однако рассмотрение проблемы исключительно через призму диспозитивности было бы неполным. В целях рассмотрения обозначенной проблемы ее следует рассмотреть и с другой стороны – наличия у суда кассационной инстанции права пересматривать судебный акт в большем объеме, по сравнению с доводами кассационной жалобы, то есть преобладания принципа законности. Например, можно ли считать решение о взыскании договорной неустойки законным при условии, что суд кассационной инстанции усматривает, что договор не заключен, но стороны об этом не заявляли при рассмотрении дела в первой и апелляционной инстанциях, и не заявляют в кассационной инстанции. В гражданском процессе принцип законности означает, что дела должны рассматриваться и разрешаться в точном соответствии с нормами материального права и при условии строгого соблюдения норм процессуального права.

Что касается арбитражного процесса, то ранее, в период действия прежнего Арбитражного процессуального кодекса господствовала идея о том, что принцип законности преобладает над принципом диспозитивности. Так, в постановлении ФАС Северо-Западного округа от 21.07.1997 по делу № 1-2213/13-40/96 суд указал: «В соответствии с процессуальным законодательством суд кассационной инстанции не связан доводами жалобы и проверяет законность принятых судебных актов в полном объеме».

Однако ныне действующий АПК РФ изменил ситуацию – принцип диспозитивности преобладает над принципом законности, за исключением одного случая – оснований, предусмотренных ч. 4 ст. 288 АПК РФ. Аналогичное регулирование присуще, например, немецкому процессу. В немецком судопроизводстве действует положение – das Verbot der reformation in peius, что означает – лицу не может быть присуждено то, о чем он не просит ревизионный (кассационный) суд. Схожей позиции придерживалась коллегия судей ВАС РФ, отказывая в передаче дела в Президиум ВАС РФ, указав, что из материалов дела следует, что компания ни в апелляционной, ни в кассационной жалобах не ссылалась на применение к ней двойной ответственности за несвоевременную выплату страхового возмещения по договору перестрахования. Поэтому она лишилась возможности проверки обоснованности и законности решения в отношении убытков и процентов до обращения к исключительной стадии проверки решения, каковой является надзор (определение ВАС РФ от 11.12.2012 по делу № ВАС-10933/12).

Частичное обжалование судебного акта не дает суду права рассматривать акт целиком

Арбитражный суд кассационной инстанции не наделен правом проверки судебного акта, выходя за пределы кассационной жалобы лица, подавшего жалобу, за исключением оснований, предусмотренных ч. 4 ст. 288 АПК РФ, то есть безусловных, независящих от воли лица, подавшего кассационную жалобу, основаниях для отмены судебного акта.

Иные основания, которые могли бы быть положены в основу отмены судебных актов, если бы были указаны в кассационной жалобе лица, участвующего в деле, не могут быть использованы для отмены судебного акта в том случае, если суд кассационной инстанции их усматривает, но стороны об этом не заявляют. Данный подход соответствует и правовым позициям Президиума ВАС РФ. В постановлении Президиума ВАС РФ от 13.12.2011 по делу № А40-150977/09-47-1040 указывается, что исходя из положений ст. 286 АПК РФ, суд кассационной инстанции не наделен полномочиями по переоценке судебного акта, не обжалуемого в кассационном порядке.

Иной подход – безграничное преобладание принципа законности над принципом диспозитивности создает предпосылку к нарушению права на судебное разбирательство в разумный срок, гарантированного ст. 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод и ч. 1 ст. 1 Протокола № 1 к Конвенции.

В суде кассационной инстанции объектом проверки является вступивший в законную силу судебный акт. В прецедентной практике Европейского суда по правам человека (далее – ЕСПЧ) предусмотрены определенные правовые подходы к подобной проверке судебного акта. Так, рассматривая дело Рябых (Ryabykh) против Российской Федерации (постановление ЕСПЧ от 24.07.2003), Европейский суд по правам человека указал следующее. Правовая определенность предполагает уважение принципа res judicata, то есть принципа недопустимости повторного рассмотрения однажды решенного дела. Полномочие вышестоящего суда по пересмотру дела должно осуществляться в целях исправления судебных ошибок, неправильного отправления правосудия, а не пересмотра по существу. Пересмотр не может считаться скрытой формой обжалования, в то время как лишь возможное наличие двух точек зрения по одному вопросу не может являться основанием для пересмотра. Отступления от этого принципа считаются оправданными только тогда, когда являются обязательными в силу обстоятельств существенного и непреодолимого характера. Впоследствии изложенная правовая позиция ЕСПЧ нашла отражение в актах Конституционного суда РФ (определение КС РФ от 12.04.2005 № 113-О; постановления КС РФ от 20.02.2006 № 1-П, от 05.02.2007 № 2-П).

Тот факт, что приведенные толкования даны применительно к суду надзорной инстанции суда общей юрисдикции, совсем не означает, что эти принципы должны игнорироваться арбитражным судом кассационной инстанции. Как суд надзорной инстанции в судах общей юрисдикции, так и арбитражный суд кассационной инстанции выполняют одну и ту же судебную функцию – пересмотр вступивщего в силу судебного акта на предмет законности вступивших в законную силу актов нижестоящих судов. Поэтому соответствующие позиции Европейского суда mutatis mutandis распространяются и на суд кассационной инстанции в арбитражном судопроизводстве (особое мнение судьи В. В. Галова по делу № А32-43734/2009).

Кроме того, с момента вступления в силу решения арбитражного суда истец может рассчитывать на получение присужденной денежной суммы. Лицо в данном случае приобретает соответствующее имущественное право, охраняемое ч. 1 ст. 1 Протокола № 1 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (п.п. 27, 28 постановления ЕСПЧ от 14.06.2005 по делу «ООО "Русатоммет" против России», жалоба № 61651/00). В случае, если у суда отсутствует надлежащий правовой повод и основания для отмены судебного акта в не обжалуемой части, а также нет мотивов подобного процессуального поведения, лицо произвольно лишается соответствующего имущественного права. Позиция ВАС РФ, которая сводится к тому, что сторона при новом рассмотрении дела не лишена права вновь приводить свои доводы и, тем самым, имеет возможность вновь получить определенное имущественное право (защиту), очевидно, не устраняет это нарушение.

Таким образом, отмена судебного акта судом кассационной инстанции с выходом за пределы доводов кассационной жалобы лица, участвующего в деле, допустима лишь в единственном случае – при наличии оснований, предусмотренных ч. 4 ст. 288 АПК РФ. При этом суд кассационной инстанции в принятом судебном акте должен указать закон, которым руководствовался при принятии постановления и мотивы принятого постановления (постановление Президиума ВАС РФ от 20.02.2007 по делу № А51-2656/2006/20-46). Ни у лиц, участвующих в деле, ни у иных лиц не должно быть сомнений в обоснованности принятого судебного акта судом кассационной инстанции.

СУДОПРОИЗВОДСТВО

Цессия на стадии исполнительного производства. Что стоит учесть, чтобы уступка прошла успешно

Катерина Евгеньевна Коробкова  юрист компании «АДЕО Группа»

• Как произвести правопреемство в процессе, если исполнительное производство завершено

• Что делать, если требование частично уступлено после выдачи исполнительного листа

• Какие документы необходимо представить для доказательства правопреемства

Сделки по замене лиц в обязательстве достаточно распространены среди участников имущественного оборота. Они позволяют участникам оперативно приобрести или, наооборот, продать имущество либо его часть. Однако, в тех случаях, когда перемена лица в обязательстве произошла в ходе рассмотрения спора в суде, возникает необходимость осуществить процессуальное правопреемство. Практика показывает, что в ряде случаев участники споров в процессе замены лица сталкиваются с многочисленными трудностями. Например, после получения исполнительного листа взыскатель уступает не все, а только часть требований. Суды исходят из невозможности на этой стадии производства выдачи кредитору нового исполнительного листа. Такая ситуация может существенно затянуть для нового взыскателя исполнительное производство, что чревато не только потерей времени, но и возможным отсутствием имущества у должника. Поэтому правопреемнику имеет смысл изначально просчитать все возможные риски и изменить свой процессуальный статус заранее.

В исполнительном производстве замена стороны осуществляется по каждому исполнительному документу

По общему правилу процессуальное правопреемство возможно на любой стадии арбитражного процесса (ст. 48 АПК РФ). Несмотря на это, при попытке произвести его на стадии исполнительного производства возможны значительные сложности.

Правопреемство на указанной стадии осуществляется путем вынесения соответствующего определения арбитражного суда. Согласно ст. 52 Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ» Об исполнительном производстве» (далее – Закон № 229-ФЗ), регулирующей вопросы правопреемства в исполнительном производстве, в случае выбытия одной из сторон исполнительного производства, в том числе в связи с реорганизацией организации, судебный пристав-исполнитель производит замену стороны исполнительного производства ее правопреемником на основании судебного акта, акта другого органа или должностного лица. Следовательно, рассмотрение вопроса о правопреемстве в исполнительном производстве и принятие соответствующего решения находятся в компетенции органа либо должностного лица, выдавшего исполнительный документ. При этом ст. 48 АПК РФ предусматривает замену стороны на стадии исполнения судебного акта арбитражным судом только в установленном данным судом правоотношении.

Таким образом, положения названной статьи АПК РФ распространяются исключительно на отношения, возникающие в ходе исполнительного производства, когда оно является стадией арбитражного процесса, то есть при исполнении непосредственно исполнительного листа, выданного на основании судебного акта.

Как указал Высший арбитражный суд РФ в постановлении Президиума от 24.05.2011 по делу № А42-10976/2009, при возникновении необходимости замены должника в сводном исполнительном производстве, включающем в себя производства, возбужденные как на основании исполнительных листов, выданных арбитражными судами, так и актов внесудебных органов либо их должностных лиц, судебному приставу-исполнителю надлежит обратиться с заявлениями о замене стороны по каждому исполнительному документу: и в суды, выдавшие исполнительные листы, и во внесудебные органы, выдавшие иные исполнительные документы, либо к их должностным лицам.

Принятые судом, внесудебными органами или их должностными лицами решения о правопреемстве в каждом конкретном обязательстве будут являться основанием для осуществления судебным приставом-исполнителем замены должника сводного исполнительного производства в соответствующей части.

Окончание исполнительного производства не препятствует совершению правопреемства

Основанием для процессуального правопреемства является переход субъективных материальных прав и обязанностей от одного лица к другому. Процессуальное правопреемство всегда производно от правопреемства в материальном праве. В практике возник вопрос о том, допустимо ли процессуальное правопреемство по исполнительному производству, которое было окончено в связи с невозможностью взыскания.

Практика. Общество обратилось в суд с заявлением о процессуальной замене взыскателя, указанного в решении суда. Суды трех инстанций в удовлетворении заявления отказали. Суды сослались на то, что исполнительное производство окончено в связи с невозможностью исполнения. Исполнительный лист возвращен взыскателю. По оконченному исполнительному производству применение мер принудительного исполнения исполнительного документа не производится. Основания для процессуальной замены взыскателя отсутствуют. ВАС РФ отменил вынесенные по делу судебные акты, указав следующее. Вывод судов о том, что по исполнительному производству, оконченному в связи с невозможностью исполнения, принудительное исполнение не производится, не основан на Законе об исполнительном производстве. У судов отсутствовали основания для отказа в удовлетворении заявления о процессуальном правопреемстве по причине окончания исполнительного производства по исполнительному листу в связи с невозможностью его исполнения (постановление Президиума ВАС РФ от 28.07.2011 по делу № А55-77/97-14).

Указанный вывод основан на п. 4 ст. 46 Закона № 229-ФЗ, предусматривающем, что возвращение исполнительного документа в связи с невозможностью исполнения, не препятствует повторному предъявлению исполнительного листа. Поскольку заявление о процессуальном правопреемстве подано до истечения 3-летнего срока для повторного предъявления исполнительного листа, высшая судебная инстанция посчитала правомерным произвести процессуальное правопреемство.

Для правопреемства возбуждение исполнительного производства не является необходимым условием

Процессуальное правопреемство на стадии исполнения судебного акта возможно и при отсутствии возбужденного исполнительного производства службой судебных приставов.

Так как исполнение судебных актов арбитражного суда представляет собой стадию арбитражного процесса, то на нее распространяются общие положения Арбитражного процессуального кодекса РФ, в том числе и нормы ст. 48 о процессуальном правопреемстве. Следовательно, замена стороны ее правопреемником на стадии исполнения судебного акта осуществляется судебным приставом-исполнителем на основании судебного акта арбитражного суда.

Данный вывод сделан в постановлении Президиума ВАС РФ от 29.11.2005 по делу № А60-4156/2002-С1, согласно которому выводы судов о необходимости возбуждения исполнительного производства для проведения замены взыскателя по исполнительному листу признаны ошибочными, поскольку они противоречат закону и сложившейся судебной практике.

Данная позиция была воспринята правоприменительной практикой, которая исходит из того, что для удовлетворения заявления о процессуальном правопреемстве необходимо, чтобы возможность взыскания по исполнительному листу не была утрачена, сроки для предъявления исполнительного листа не были пропущены. Таким образом, возбуждение исполнительного производства не является необходимым обстоятельством (постановления Двадцатого арбитражного апелляционного суда от 30.07.2010 по делу № А68-273/1, Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 22.11.2011 по делу № А32-19775/2009, Седьмого арбитражного апелляционного суда от 13.02.2012 по делу № А02-1871/2009).

При частичной уступке права по каждому требованию отдельный исполнительный лист не выдается

Нередки ситуации, когда уступка носит частичный характер, и цедент уступает часть своего требования к должнику. В случае если такая уступка происходит после выдачи исполнительного листа, вопрос о процессуальном правопреемстве в части уступленного материального правоотношения не вызывает проблем. Однако возникает вопрос о том, как быть с выданным исполнительным листом.

АПК РФ допускает выдачу нескольких исполнительных листов по одному делу.

Цитата: «В случаях, если судебный акт принят в пользу нескольких истцов или против нескольких ответчиков либо если исполнение должно быть произведено в различных местах, арбитражный суд по ходатайству взыскателя выдает несколько исполнительных листов с точным указанием в каждом из них места исполнения или той части судебного акта, которая подлежит исполнению по данному исполнительному листу» (п. 5 ст. 319 АПК РФ).

Безусловно, данное положение в полной мере соответствует интересам истцов, каждый из которых в присужденной ему части волен самостоятельно распоряжаться принадлежащими ему правами: возбудить исполнительное производство, предъявить исполнительный лист в банк или поступить иным образом.

В ряде случаев суды признают возможным при частичном процессуальном правопреемстве выдавать новые исполнительные листы. Суды при этом обращают внимание на необходимость подтверждения процессуального правопреемства доказательствами, являющимися основаниями для перехода прав в материальном праве.

В силу ст. 384 Гражданского кодекса РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. Пунктом 2 ст. 385 ГК РФ предусмотрено, что кредитор, уступивший требование другому лицу, обязан передать ему документы, удостоверяющие право требования, и сообщить сведения, имеющие значение для осуществления требования. Отказывая в удовлетворении ходатайства ЗАО о замене ОАО на ЗАО на основании договора уступки права (требования), суды пришли к обоснованному выводу, что стороны договора уступки права (требования) не представили судам первой и апелляционной инстанций доказательства исполнения ОАО обязанности, предусмотренной ст. 385 ГК РФ, а именно – передачи документов, подтверждающих основания и объем переданных прав, доказательства оплаты стоимости уступаемых прав. Данный вывод содержится в постановлении ФАС Западно-Сибирского округа от 22.02.2011 по делу № А46-15350/2009.

Вопрос о возможности выдачи нескольких исполнительных листов при процессуальном правопреемстве напрямую связан с позицией некоторых судебных инстанций, которые, удовлетворяя заявление о процессуальном правопреемстве, отказывают в выдаче нового исполнительного листа.

Подобный вывод судов основывается на следующей позиции (такая позиция содержится, в частности, в постановлении Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 01.04.2010 по делу № А56-38222/2004), согласно которой в ч. 4 ст. 319 АПК РФ установлено, что по каждому судебному акту выдается один исполнительный лист, если настоящей статьей не установлено иное. Упомянутой нормой не предусмотрена выдача исполнительного листа при процессуальном правопреемстве. Согласно ч. 5 ст. 320 АПК РФ в исполнительном листе излагается резолютивная часть судебного акта.

Отменяя данный судебный акт, вышестоящий суд признал неправильным вывод апелляционного суда о невозможности выдачи нового исполнительного листа при процессуальном правопреемстве. Действия суда по выдаче нового исполнительного листа с одновременным аннулированием или признанием не подлежащим исполнению прежнего исполнительного листа не противоречат ст. 319 АПК РФ и могут быть обусловлены практической необходимостью (постановление ФАС Северо-Западного округа от 28.06.2010 по делу № А56-38222/2004).

Однако, как следует из мотивировочной части постановления Президиума ВАС РФ от 23.10.2012 по делу № А08-7924/2011, считается недопустимым выдавать новый исполнительный лист взамен ранее выданного, как при полном, так и при частичном процессуальном правопреемстве.

ВАС РФ, в частности, указывает, что по общему правилу, установленному ч. 4 ст. 319 АПК РФ, по каждому судебному акту выдается один исполнительный лист. Действующим процессуальным законодательством не предусмотрена возможность выдачи нового исполнительного листа при полной или частичной замене взыскателя и должника на стадии исполнительного производства, поскольку указание в исполнительном листе правопреемника истца или ответчика будет противоречить резолютивной части решения и тем самым нарушать требования п. 5 ч. 1 ст. 320 АПК РФ.

В соответствии со ст. 52 Закона № 229-ФЗ в случае выбытия одной из сторон исполнительного производства (смерть гражданина, реорганизация организации, уступка права требования, перевод долга и др.) судебный пристав-исполнитель на основании судебного акта, акта другого органа или должностного лица производит замену этой стороны исполнительного производства ее правопреемником. Данная норма не предусматривает необходимость получения взыскателем нового исполнительного листа как при уступке прав требования в полном объеме, так и в случае их частичной уступки.

При частичной процессуальной замене первоначальный взыскатель выбывает из правоотношения в той части, в которой требование уступлено новому взыскателю, поэтому в исполнительном производстве могут оказаться несколько взыскателей, что не запрещено законодательством об исполнительном производстве, так как требования взыскателей касаются одного и того же должника, в отношении которого возбуждено исполнительное производство.

Представляется, однако, что подобное применение норм права существенно ограничивает права взыскателей на выбор способа взыскания присужденных сумм. В подобных ситуациях, когда процессуальное правопреемство будет совершено после выдачи в рамках дела исполнительного листа, целесообразно еще на стадии заключения договора цессии урегулировать с цедентом вопросы о порядке взыскания в рамках исполнительного листа.

При принудительном исполнении решений третейских судов правопреемство возможно до момента получения исполнительного листа

Законодательством РФ предусмотрена возможность сторон самостоятельно в ряде случаев определять, каким судам доверить рассмотрение возникающих споров. При этом в случае рассмотрения дела в третейском суде, в случае осуществления правопреемства в материальном правоотношении, возникает вопрос: в каком порядке такое процессуальное правопреемство должно быть совершено.

С одной стороны, спор был рассмотрен в третейском суде. С другой стороны, арбитражный суд выдает исполнительные листы на принудительное исполнение судебных актов третейских судов.

В силу ст.ст. 44 и 45 Федерального закона от 24.07.2002 № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» решение третейского суда подлежит исполнению добровольно, а если оно в таком порядке не было исполнено, то его принудительное исполнение осуществляется на основе выданного компетентным судом исполнительного листа. При этом, как подчеркнул в своем постановлении от 10.11.2009 по делу № А40-19854/09-52-230 Президиум ВАС РФ, порядок рассмотрения арбитражными судами заявлений о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда определен в § 2 гл. 30 АПК РФ (ст.ст. 236–240). Данная глава находится в разделе IV кодекса, регламентирующем особенности производства в арбитражном суде по отдельным категориям дел. По результатам рассмотрения таких заявлений арбитражный суд выносит определение по правилам, установленным гл. 20 АПК РФ для принятия решений. Следовательно, по делам, отнесенным к компетенции арбитражного суда, рассмотрение заявлений о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда является одним из видов арбитражного судопроизводства.

Согласно ст. 48 АПК РФ правопреемство возможно на любой стадии арбитражного процесса, то есть без изъятия для судопроизводства по отдельным категориям дел.Исходя из совокупности приведенных норм законодательства, ст. 48 АПК РФ подлежит применению арбитражными судами и к сторонам третейского разбирательства при рассмотрении заявлений об оспаривании решений третейских судов или о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов. Поскольку правопреемство в материальном правоотношении не зависит от избранного его участниками способа судебной защиты и стадии, на которой находится соответствующий судебный процесс, такой подход обеспечивает защиту прав и интересов лиц, воспользовавшихся правом на третейское разбирательство.

Из анализа указанного судебного акта следует, что процессуальное правопреемство при рассмотрении дела о принудительном исполнении решения третейского суда возможно на стадии рассмотрения такого заявления, а не после получения соответствующего исполнительного листа. Указанное означает, что осуществить процессуальное правопреемство возможно и до момента получения исполнительного листа.

Тем не менее не все суды согласны с такой возможностью (определение арбитражного суда Новосибирской области от 21.06.2012 по делу № А45-14400/2012). Несмотря на то, что такой подход суда противоречит вышеприведенной позиции ВАС РФ, тем не менее, с точки зрения прав цессионария, он логичен. Ведь процессуальное правопреемство осуществляется в рамках правоотношения, рассмотренного в третейском суде, принудительное исполнение по судебному решению которого возможно только после рассмотрения дела арбитражным судом. Следовательно, права цессионария будут защищены только с момента подтверждения арбитражным судом легитимности решения третейского суда путем выдачи исполнительного листа.

При рассмотрении вопроса о правопреемстве по делам, рассматриваемым в третейских судах, ранее актуальной являлась проблема перехода прав и обязанностей по третейским соглашениям в тех случаях, когда имело место универсальное правопреемство. Суды указывали, что нормы универсального правопреемства не подлежат применению к порядку оформления третейского соглашения. В силу этого исполнительный лист на принудительное исполнение решения третейского суда на основании ч. 2 ст. 239 АПК РФ правопреемнику не выдается.

В данном споре точку поставил Президиум ВАС РФ в постановлении от 03.11.2009 по делу № А40-47188/08-63-503. Президиум указал, что применимое законодательство не содержит норм, исключающих действие универсального правопреемства в отношении прав и обязанностей по третейскому соглашению. Поэтому, в случаях перехода обязанности в результате универсального правопреемства, новый должник является юридически связанным третейским соглашением. При этом права и законные интересы нового должника не могут считаться нарушенными, поскольку последний при универсальном правопреемстве знает или, по крайней мере, может знать состав и юридические характеристики прав и обязанностей правопредшественника.

СУДОПРОИЗВОДСТВО

Суд допустил процессуальные нарушения. Когда удастся отменить судебный акт по этому основанию

Алексей Борисович Панов  младший научный сотрудник Центра фундаментальных исследований НИУ «Высшая школа экономики», к. ю. н.

• В какие сроки суд должен размещать в сети «Интернет» информацию о следующем судебном заседании

• Какое извещение о времени судебного заседания будет считаться надлежащим

• Какие дополнительные доказательства вправе принять апелляционный суд

В качестве одного из оснований для изменения или отмены судебного акта АПК РФ установливает нарушение или неправильное применение норм процессуального права, если допущенное нарушение привело или могло привести к принятию неправильного акта. Например, невыполнение судом в срок обязанности по извещению сторон о назначении судебного заседания может привести к тому, что сторона по делу не примет участия в заседании. В результате, будет нарушен принцип процесса – состязательности, а кроме того, сторона не сможет представить в суд доказательства, подтверждающие ее доводы. Как же убедить суд в том, что допущенные нижестоящей инстанцией нарушения действительно привели к вынесению незаконного решения? На примере дела № А56-6180/2011, дошедшего до Президиума ВАС РФ, мы наглядно продемонстрируем, какие наиболее часто встречающиеся процессуальные нарушения, совершаемые судами, могут быть признаны вышестоящей инстанцией достаточным основанием для отмены принятых с такими нарушениями судебных актов.

Лицо, извещенное о начале процесса, обязано самостоятельно отслеживать назначение следующих судебных заседаний

Поводом для обращения стороны по делу в Президиум ВАС РФ стал целый ряд процессуальных нарушений, которые были совершены судом первой инстанции. По мнению предъявителя надзорной жалобы, указанные нарушения напрямую повлияли на исход дела № А56-6180/2011 и привели к принятию незаконного решения.

Фабула данного дела такова. Генподрядчик и субподрядчик заключили между собой договор субподряда, по условиям которого последний принял на себя обязательства по строительству разведочной (поисковой) скважины на объекте. Работы субподрядчиком были выполнены в полном объеме. Однако оплату за них генподрядчик произвел частично. Основанием для обращения субподрядчика в арбитражный суд с иском о взыскании договорной неустойки явилось наличие непогашенной задолженности генподрядчиком за выполненные работы, взысканной по решению арбитражного суда.

Суд первой инстанции удовлетворил требования субподрядчика (истца) частично, уменьшив размер требуемой неустойки. Не согласившись с таким решением, генподрядчик подал апелляционную жалобу, рассмотрение которой было отложено по ходатайству заявителя. При этом представитель истца в судебном заседании апелляционной инстанции не присутствовал, так как не был извещен надлежащим образом по почте. Определение апелляционного суда поступило в отделение связи истца непосредственно в день рассмотрения апелляционной жалобы, а ему вручено не было. Постановлением апелляционной инстанции судебное решение было отменено, встречный иск генподрядчика удовлетворен в части. Окружной суд постановление суда апелляционной инстанции оставил без изменения.

В соответствии с требованиями п. 1 ст. 121 АПК РФ информация о принятии заявления к производству, о времени и месте судебного заседания или совершении отдельного процессуального действия должна размещаться соответствующим судом на его официальном сайте информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» не позднее чем за 15 дней до начала судебного заседания или совершения отдельного процессуального действия, если иное не предусмотрено АПК РФ.

Информация о времени и месте судебного заседания судом апелляционной инстанции была размещена на официальном сайте суда позднее чем за 15 рабочих дней до начала судебного заседания. Таким образом, требования абз. 2 ч. 1 ст. 121 Арбитражного процессуального кодекса РФ судом были нарушены.

В соответствии с ч. 1 ст. 158 АПК РФ суд апелляционной инстанции должен был отложить судебное заседание в связи с неявкой истца, поскольку у суда отсутствовали сведения об извещении его о времени и месте судебного разбирательства. Лица, участвующие в деле, имеют право знать о времени и месте судебного заседания. Традиционно обязанность извещения о времени и месте проведения заседания возлагается на суд. В ранее действующей редакции ч. 1 ст. 121, ч. 1 ст. 123 АПК РФ арбитражный суд был обязан извещать всех лиц, участвующих в деле, о времени и месте каждого судебного заседания. Обязанности лиц, участвующих в деле, в связи с извещением их о судебных процессах ограничивались тем, что они должны были сообщать суду об изменении своего наименования или адреса в период производства по делу (ст. 124 АПК РФ).

В настоящее время на лиц, участвующих в деле, возложена обязанность самостоятельно принимать меры по получению информации о движении дела с использованием любых источников такой информации и любых средств связи.

Цитата: «Лица, участвующие в деле, после получения определения о принятии искового заявления или заявления к производству и возбуждении производства по делу, а лица, вступившие в дело или привлеченные к участию в деле позднее, и иные участники арбитражного процесса после получения первого судебного акта по рассматриваемому делу самостоятельно предпринимают меры по получению информации о движении дела с использованием любых источников такой информации и любых средств связи. Лица, участвующие в деле, несут риск наступления неблагоприятных последствий в результате непринятия мер по получению информации о движении дела, если суд располагает информацией о том, что указанные лица надлежащим образом извещены о начавшемся процессе» (ч. 6 ст. 121 АПК РФ).

Представляется, что такие изменения в АПК РФ были направлены в первую очередь на недопущение ситуации, когда участвующие в деле лица уклонялись от получения извещений. В таких ситуациях суд лишался возможности рассмотреть дело до тех пор, пока в деле не оказывалось извещения всех участвующих в деле лиц. Возложение на лиц, участвующих в деле, обязанности самостоятельно узнавать о движении дела устранило эту проблему.

При этом законодатель, вероятно, исходил из того, что при наличии действительной заинтересованности в рассмотрении дела, лицо примет необходимые меры для получения информации о судебном заседании или иных процессуальных действиях, совершенных судом и лицами, участвующими в деле. С учетом нового порядка извещения лиц, участвующих в деле, они, так или иначе, должны сотрудничать с судом в целях своевременного рассмотрения дела. Суд направляет извещение о начале процесса, а лицо, участвующее в деле, в дальнейшем должно уже не пассивно ожидать действий суда, а само получать информацию о ходе процесса.

Нарушение судом сроков публикации информации по делу может стать основанием для отмены судебного акта

Документы, подтверждающие размещение судом на официальном сайте арбитражного суда в сети «Интернет» указанных сведений, включая дату их размещения, приобщаются к материалам дела (ч. 1 ст. 121 АПК РФ).

Пленум ВАС РФ в своем постановлении от 17.02.2011 № 12 «О некоторых вопросах применения Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в редакции Федерального закона от 27.07.2010 № 228-ФЗ «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации» (далее – Постановление № 12) указал, что таким документом является распечатанная копия страницы официального сайта арбитражного суда, в которой имеется дата размещения в общедоступной автоматизированной информационной системе («Банк решений арбитражных судов», «Картотека арбитражных дел») судебного акта с информацией о времени и месте судебного заседания или совершения отдельного процессуального действия (п. 13). Указанная копия заверяется подписью помощника судьи, рассматривающего дело, после чего приобщается к материалам дела.

Арбитражный суд вправе использовать электронные и телекоммуникационные ресурсы для уведомления участника процесса лишь при наличии в материалах дела доказательства о фактическом получении уполномоченным лицом судебного уведомления.

Представляется, что суд при принятии решения о непочтовом уведомлении должен располагать официально предоставленными адресами электронной почты, интернет-ресурса, номерами контактного телефона, факса лиц, принимающих участие в судебном разбирательстве. Такая информация может содержаться на бланках процессуальных документов этих лиц, в письменных и устных ходатайствах представителей, которые приобщаются к делу или отражаются в протоколе, а также в средствах аудиофиксации судебного заседания.

Если таким образом извещается ответчик, суд должен располагать доказательствами о направлении последнему копии искового заявления с приложением пакета документов, ибо в противном случае отсутствуют основания полагать, что ответчик знает о сути предъявляемых к нему требований. И само сообщение суда в этом случае будет носить лишь информативный, а не процессуальный характер.

Из материалов дела № А56-6180/2011 следует, что рассмотрение апелляционной жалобы генподрядчика было первоначально назначено на одну дату, однако по ходатайству ее заявителя было перенесено на другую. При этом представитель субподрядчика в судебном заседании не присутствовал.

Обращаясь с надзорной жалобой в ВАС РФ, истец заявил, что не был надлежащим образом уведомлен о времени и месте проведения судебного заседания в апелляционной инстанции, поскольку в нарушение ч. 1 ст. 121 АПК РФ информация о времени и месте судебного заседания была размещена в сети «Интернет» менее чем за 15 дней до начала судебного заседания.

Суд кассационной инстанции данный довод истца признал несостоятельным как не соответствующий положениям ст. 123 АПК РФ и правовой позиции ВАС РФ, изложенной в п. 5 Постановления № 12.

Однако в материалах дела имелся документ, подтверждающий размещение 10.09.2011 на официальном сайте апелляционного суда определения суда от 05.09.2011 об отложении судебного заседания на 19.09.2011. Таким образом, информация о времени и месте судебного заседания судом апелляционной инстанции была размещена на официальном сайте суда менее чем за 15 рабочих дней до начала судебного заседания.

При рассмотрении надзорной жалобы Президиум ВАС РФ указал, что суды апелляционной и кассационной инстанций сделали неправильный вывод о надлежащем извещении заявителя о времени и месте судебного заседания суда апелляционной инстанции.

Непринятие апелляцией новых доказательств при наличии достаточных оснований чревато отменой судебного акта

При изучении материалов дела № А56-6180/2011 Президиумом ВАС РФ было установлено, что в суд апелляционной инстанции ответчик предъявил в качестве дополнительных доказательств акты, которые легли в основу постановления об отмене судебного решения и принятия нового решения об удовлетворении встречного иска.

Между тем дополнительные доказательства должны приниматься судом апелляционной инстанции, если лицо, участвующее в деле, обосновало невозможность их представления в суд первой инстанции по причинам, не зависящим от него. В том числе в случае, если судом первой инстанции было отклонено ходатайство об истребовании доказательств, и суд признает эти причины уважительными (ч. 2 ст. 268 АПК РФ).

В рассматриваемом случае дополнительные доказательства были представлены непосредственно на заседание суда апелляционной инстанции, без предоставления доказательств их направления истцу (субподрядчику). Кроме того, суд апелляционной инстанции, приобщая такие дополнительные доказательства, даже не обсудил вопрос о причинах непредставления их в суд первой инстанции, указав лишь на то, что эти документы способствуют правильному и объективному разрешению дела. По сути, эти обстоятельства лишили истца возможности заявить суду об их возможной фальсификации.

На этом основании Президиум ВАС РФ принял решение об отмене судебных актов, вынесенных по делу апелляционной и кассационной инстанциями, и о направлении дела на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции (постановление Президиума ВАС РФ от 17.07.2012 по делу № А56-6180/2011).

Вместе с тем согласно абз. 5 п. 26 постановления Пленума ВАС РФ от 28.05.2009 № 36 «О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции» (далее – Постановление № 36) принятие судом апелляционной инстанции дополнительных доказательств не может служить основанием для отмены постановления суда апелляционной инстанции. Более того, непринятие судом апелляционной инстанции новых доказательств, при наличии к тому оснований, предусмотренных в ч. 2 ст. 268 АПК РФ, в силу ч. 3 ст. 288 АПК РФ может являться основанием для отмены постановления суда апелляционной инстанции, если это привело или могло привести к вынесению неправильного постановления. О принятии новых доказательств суд апелляционной инстанции выносит мотивированное определение.

Несмотря на вышеуказанную позицию Пленума ВАС РФ и норму ч. 2 ст. 268 АПК РФ, в ряде случаев суды кассационной инстанции не дают какой-либо оценки принятию судами апелляционной инстанции дополнительных доказательств, при том, что обоснование причин их непредставления в суд первой инстанции стороной по делу отсутствует (постановления ФАС Волго-Вятского округа от 06.02.2012 по делу № А28-1555/2011, Восточно-Сибирского округа от 22.02.2012 по делу № А33-5787/2011, Северо-Кавказского округа от 27.06.2012 по делу № А32-35700/2010).

Тем не менее суды кассационной инстанции, как правило, обращают внимание на то, что апелляционным судом не устанавливалась уважительность причин непредставления в суд первой инстанции дополнительных доказательств (не указывались мотивы принятия дополнительных доказательств). Однако в случае, если указанные обстоятельства не ведут к принятию неправильного судебного акта, суды приходят к выводу об отсутствии оснований для отмены обжалуемого судебного акта (постановления ФАС Волго-Вятского округа от 01.06.2011 по делу № А29-6796/2008, Восточно-Сибирского округа от 06.10.2011 по делу № А33-17921/2010, Уральского округа от 28.04.2012 по делу № А76-13220/2011). Следует отметить, что в некоторых из вышеприведенных судебных актах суды кассационной инстанции делали вывод об отсутствии оснований для отмены обжалуемых актов, в том числе, исходя из того, что принятие таких актов не было основано на дополнительных доказательствах, представленных в суд апелляционной инстанции.

Приобщение дополнительных доказательств, с которыми другая сторона не ознакомлена – основание для отмены акта

Рассматривая вопрос о законности приобщения судом апелляционной инстанции дополнительных доказательств к материалам дела, суды кассационной инстанции в большинстве случаев указывают на отсутствие оснований для изменения или отмены судебных актов нижестоящей инстанции, основываясь на правовой позиции, изложенной в абз. 5 п. 26 Постановления № 36, а также исходя из того, что:

• данные доказательства были приняты в целях установления фактических обстоятельств дела, имеющих значение для принятия законного и обоснованного судебного акта (постановления Уральского округа от 28.12.2011 по делу № А07-19168/2010, ФАС Западно-Сибирского округа от 14.08.2012 по делу № А46-15289/2011);

• сторона по делу не оспаривает достоверность дополнительных доказательств, представленных другой стороной в суд апелляционной инстанции (постановление ФАС Северо-Западного округа от 12.04.2012 по делу №А44-2324/2011);

• сторона по делу не была лишена возможности участвовать в исследовании и оценке представленных другой стороной дополнительных доказательств, заявлять соответствующие возражения по ним (постановление ФАС Северо-Западного округа от 24.10.2011 по делу № А56-8838/2010);

• факт принятия апелляционным судом дополнительных доказательств без оценки и отражения причин их непредставления в суд первой инстанции в судебном акте, а также без указания таких причин в протоколе судебного заседания не является основанием для отмены обжалуемого судебного акта (постановление ФАС Северо-Западного округа от 01.09.2011 по делу № А21-7145/2010);

• суд оценил относимость, допустимость, достоверность каждого представленного в материалы дела доказательства в отдельности (постановление ФАС По--волжского округа от 25.04.2011 по делу № А12-19452/2009).

Суды апелляционной инстанции, обосновывая законность приобщения дополнительных доказательств к материалам дела, в большинстве случаев ограничиваются указанием на то, что данные доказательства способствуют правильному и объективному разрешению спора (постановления Третьего арбитражного апелляционного суда от 28.07.2011 по делу № А33-17569/2010, Шестого арбитражного апелляционного суда от 22.11.2011 по делу № А04-5473/2010).

В некоторых случаях суды руководствуются необходимостью принятия таких доказательств исходя из того, что сторона по делу ссылалась на данные доказательства в суде первой инстанции (постановление Шестого арбитражного апелляционного суда от 12.07.2012 по делу № А73-12997/2011).

Вместе с тем в судебной практике встречаются случаи, когда принятие судом апелляционной инстанции дополнительных доказательств является основанием для отмены обжалуемого судебного акта.

Так, принятие судом апелляционной инстанции дополнительных доказательств при отсутствии информации о заблаговременном ознакомлении с ними других лиц, участвующих в процессе, свидетельствует о нарушении принципов равноправия и состязательности сторон. Поскольку лишает указанных лиц возможности ознакомиться с представленными суду доказательствами, а также представить на них свои возражения, и является основанием для отмены судебного акта на основании ч. 3 ст. 288 АПК РФ (постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 19.02.2010 по делу № А32-3576/2009, от 27.10.2010 по делу №А63-20097/2009; Западно-Сибирского округа от 26.07.2011 по делу № А46-15059/2010).

Таким образом, в силу п. 26 Постановления № 36 принятие судом апелляционной инстанции дополнительных доказательств само по себе не является основанием для отмены постановления суда апелляционной инстанции. Однако если это обстоятельство в совокупности с другими (отсутствие сведений о направлении приобщаемого доказательства другой стороне, необсуждение вопроса о причинах непредставления его в суд первой инстанции, лишение другой стороны возможности участвовать в исследовании и оценке данного доказательства и т. д.) привело или могло привести к принятию неправильного судебного акта, то оно является основанием для изменения или отмены постановления суда в порядке ч. 3 ст. 288 АПК РФ.

СУДОПРОИЗВОДСТВО

Обжалование дополнительного решения. В каких случаях госпошлина не подлежит оплате

Алмаз Ильгизович Илалутдинов  юрисконсульт ООО «Казанская Ривьера»

• Правильно ли исчислять срок на обжалование решения с даты принятия дополнительного решения

• Оплачивается ли госпошлина за обжалование дополнительного решения, если перед этим обжаловалось основное

• Подлежит ли оплате госпошлина при обжаловании дополнительного решения о распределении судебных расходов

На практике достаточно часто после оглашения решения суды принимают дополнительные решения. Будучи направленными в большинстве своем на исправление недостатков окончательного судебного акта по делу, дополнительные решения зачастую вызывают нарекания по своему содержанию, следствием чего становится их обжалование в суды вышестоящих инстанций. При подаче жалобы на дополнительное решение многие юристы сталкиваются с вопросом о необходимости оплаты государственной пошлины, которая с учетом п. 4 и п. 12 ст. 333.21 НК РФ составляет 2 тыс. руб. В законе нет однозначного ответа на этот вопрос. С одной стороны, дополнительное решение может быть приравнено к основному решению суда. С другой стороны, дополнительное решение по своей сути может не затрагивать существа искового требования. Например, оно может быть принято по сопутствующему процессу вопросу, такому как вопрос о возмещении судебных расходов. В настоящей статье мы поможем разобраться читателям в этом.

О принятии дополнительного решения можно заявить и после вступления в законную силу основного решения

Судебное решение, вынесенное по итогам рассмотрения дела по существу, должно отвечать требованиям полноты. Таковым его можно признать тогда, когда в акте содержатся мотивированные выводы по всем требованиям, адресованным суду лицами, участвующими в деле, а также отражено решение иных сопутствующих вопросов, которые суд обязан разрешить в силу прямого указания в законе.

В качестве способа исправления неполноты судебного решения Арбитражный процессуальный кодекс РФ предусматривает возможность вынесения дополнительного решения. Инициатива принятия дополнительного судебного решения по делу может исходить как от суда, так и от лиц, участвующих в деле.

Однако следует учитывать, что АПК РФ ограничивает право суда на принятие дополнительного решения временными рамками. Дополнительное решение может быть принято только до вступления основного решения в законную силу при отсутствии апелляционной жалобы или до принятия апелляционной инстанцией постановления по результатам рассмотрения апелляционной жалобы. Если лицо, участвующее в деле обратилось с заявлением о принятии дополнительного решения после вступления решения в законную силу, то суд, признав причины пропуска срока уважительными, может восстановить его. Но только в том случае, если решение не обжаловалось в апелляционном порядке.

По смыслу ст. 178 АПК РФ, принятие дополнительного решения выступает в качестве способа изменения объявленного решения, направленного исключительно на разрешение тех вопросов, которые по каким-либо причинам не были решены в заседании суда.

Цитата: «Арбитражный суд, принявший решение, до вступления этого решения в законную силу по своей инициативе или по заявлению лица, участвующего в деле, вправе принять дополнительное решение в случае, если: 1) по какому-либо требованию, в отношении которого лица, участвующие в деле, представили доказательства, судом не было принято решение; 2) суд, разрешив вопрос о праве, не указал в решении размер присужденной денежной суммы, подлежащее передаче имущество или не указал действия, которые обязан совершить ответчик; 3) судом не разрешен вопрос о судебных расходах» (п. 1 ст. 178 АПК РФ).

Отсюда, дополнительное решение не может противоречить первоначальному решению суда и должно ему соответствовать. Оно должно разрешать только те требования, которые заявлены сторонами в рамках судебного процесса (постановление Президиума ВАС РФ от 03.07.2012 № 15249/11). Следовательно, дополнительное решение выступает логическим продолжением первоначального решения суда, и в информационном плане составляет с ним единое целое.

По сути, исходя из сказанного, можно сделать вывод о том, что исчисление срока для оспаривания арбитражного решения необходимо производить с момента принятия дополнительного решения. С одной стороны, такое увеличение срока представляется вполне закономерным. Ведь принятие судебных актов, устраняющих ошибки, либо определяющих порядок действий по отдельным положениям как основного решения, так и по отдельным требованиям истца, направлено на конкретизацию, уточнение положений основного решения, и в ряде случаев способно устранить основания для оспаривания решения суда. С другой стороны, арбитражная практика основывается на том, что АПК РФ не содержит положений, согласно которым в случае вынесения судом дополнительного решения срок на обжалование решения исчисляется с даты принятия дополнительного решения (постановление ФАС Северо-Западного округа от 17.11.2009 № А21-980/2009). Наряду с этим некоторыми учеными высказывается мнение о том, что в основном и дополнительном решениях могут содержаться различные требования, и поэтому было бы не совсем справедливым объединять их сроки обжалования.

Обжалование дополнительного решения не облагается госпошлиной, если она была оплачена по жалобе на основное решение

У лица, желающего обжаловать вынесенное судом дополнительное решение, возникает разумный вопрос о необходимости оплаты государственной пошлины. Анализ судебной практики позволяет выделить несколько подходов к решению этого вопроса.

Первый подход исходит из того, что при обжаловании дополнительного решения суда госпошлина подлежит уплате вне зависимости от обстоятельств дела (определения Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 15.05.2008 № 19АП-1648/08, Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 14.08.2009 по делу № А21-980/2009).

В рамках данного подхода правоприменители, как правило, указывают следующее: согласно п. 1 ст. 15 АПК РФ арбитражный суд принимает судебные акты в форме решения, постановления, определения. Судебный акт, принятый арбитражным судом первой инстанции при рассмотрении дела по существу, именуется решением (п. 2 ст. 15 АПК РФ). Отсюда, исходя из системного толкования норм арбитражного процессуального законодательства и налогового законодательства РФ, дополнительное решение по своему содержанию и форме является решением арбитражного суда, поэтому проверка дополнительного решения на предмет соблюдения законности возможна только при оплате государственной пошлины.

Второй подход основывается на том, что ст. 333.21 НК РФ не предусматривает обязанности уплаты государственной пошлины за обжалование дополнительного решения суда первой инстанции. Основным доводом при таком толковании является то, что в подп. 12 п. 1 ст. 333.21 НК РФ закреплен исчерпывающий перечень судебных актов, обжалование которых облагается государственной пошлиной. Налоговые нормы, в силу своего публичного характера, должны толковаться буквально и не допускать двойных стандартов своего применения. Поскольку в перечень, приведенный в этой норме, не включено дополнительное решение арбитражного суда, то оплаты государственной пошлины за обжалование дополнительного решения не требуется.

Данная позиция, к примеру, изложена в постановлениях Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 12.04.2012 по делу № А72-937/2011, от 14.08.2012 по делу № А55-28092/2011; Восьмого арбитражного апелляционного суда от 07.12.2012 № 08АП-9002/12. Указывая, что апелляционная жалоба на дополнительное решение суда государственной пошлиной не облагается, суды основывали свои выводы на ст. 102 АПК РФ, подп. 12 п. 1 ст. 333.21 НК РФ.

Третий подход базируется на том, что при подаче жалобы на дополнительное решение арбитражного суда государственная пошлина не уплачивается при условии, что жалоба на основное решение суда уже подана и оплачена государственной пошлиной в соответствующем размере (определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 12.01.2010 по делу № 33-57/2010, постановление Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 12.12.2012 по делу № А08-8856/2011). Данный подход в полной мере отражен в практике ФАС Поволжского округа.

Так, по одному из дел ответчик обратился в кассационный суд с требованием отменить определение суда апелляционной инстанции об оставлении без движения апелляционной жалобы на дополнительное решение суда по причине отсутствия оплаты государственной пошлины.

Проверив законность обжалуемого судебного акта в порядке ст.ст. 286, 290 АПК РФ, суд кассационной инстанции оснований для его отмены не установил. Суд указал, что по смыслу ст. 178 АПК РФ, дополнительное решение является судебным актом, направленным на исправление недостатков судебного решения в целях соблюдения принципа его полноты и может быть обжаловано в порядке, предусмотренном ст. 181 АПК РФ.

Из материалов дела следовало, что апелляционная жалоба на дополнительное решение поступила в суд апелляционной инстанции в одно время, а апелляционная жалоба на основное решение суда поступила в суд апелляционной инстанции на несколько дней позже. При рассмотрении вопроса о принятии апелляционной жалобы к производству суд установил, что она подана с нарушением требований, предусмотренных ст. 260 АПК РФ, и вынес определение об оставлении жалобы без движения. При рассмотрении вопроса о принятии апелляционной жалобы на дополнительное решение к производству судом установлено, что заявителем не представлены документы, подтверждающие уплату госпошлины в порядке и размере, определенных законом.

Учитывая, что апелляционная жалоба на дополнительное решение поступила в апелляционный суд отдельно от апелляционной жалобы на решение, и суд апелляционной инстанции при рассмотрении вопроса о принятии апелляционной жалобы к производству не обладал информацией об обжаловании решения, суд кассационной инстанции сделал вывод о том, что апелляция правомерно оставила жалобу на дополнительное решение без движения (постановление ФАС Поволжского округа от 04.10.2012 по делу № А65-9499/2012).

Детальное изучение третьего подхода позволяет сделать вывод, что при обжаловании сначала основного решения суда, а затем дополнительного, государственная пошлина за обжалование дополнительного решения не подлежит уплате. Если же сначала обжалуется дополнительное решение, а потом основное, то госпошлину необходимо уплатить. Однако отсюда возникает вопрос – необходимо ли повторно уплачивать государственную пошлину при обжаловании решения суда после того, как дополнительное решение уже обжаловано и за это уплачена государственная пошлина?

С одной стороны, по смыслу ст. 178 АПК РФ, дополнительное решение является судебным актом, направленным на исправление недостатков судебного решения в целях соблюдения принципа его полноты. В большинстве случаев оно выносится по вопросам, которые заявлены в рамках судебного разбирательства, но которые суд забыл отразить в окончательном судебном акте. В этом плане дополнительное решение является логическим продолжением окончательного судебного акта и выступает вместе с ним единым целым. То есть при обжаловании дополнительного решения можно считать, что обжалуется решение суда в целом и государственная пошлина подлежит оплате однократно. Представляется разумным, что в данном случае последовательность обжалования судебных актов не должна иметь значение.

С другой стороны, в решении и дополнительном решении суда могут затрагиваться разнообразные по своему характеру вопросы (например, взыскание долга и распределение судебных расходов). Они могут даже рассматриваться в отдельных судебных заседаниях. Но поскольку в соответствии с положениями Налогового кодекса РФ рассмотрение судами сопутствующих процессу вопросов не облагается государственной пошлиной, то взыскивать пошлину за их обжалование, по логике вещей, неправомерно. При такой трактовке полагаем, что государственная пошлина не может взиматься даже в ситуации, когда обжалуется только дополнительное решение суда.

Жалоба на дополнительное решение о судебных расходах госпошлиной не облагается

Подтверждением обоснованности дифференцированного подхода по оплате государственной пошлины за обжалование дополнительного решения суда можно считать практику, связанную с обжалованием судебных актов, посвященных распределению судебных расходов.

Как известно, распределение судебных расходов может отражаться как в дополнительном решении суда, так и в определении. Из системного толкования соответствующих статей АПК РФ следует, что вопрос о судебных расходах разрешается судом с помощью вынесения дополнительного решения только в случае, когда ходатайство о распределении судебных расходов было заявлено до вынесения судом решения по делу, однако суд не разрешил его. Следовательно, если заявление не было предметом рассмотрения суда при принятии решения, то в силу ст.ст. 112, 178 АПК РФ данный вопрос должен разрешаться арбитражным судом путем вынесения определения.

Из пункта 12 ст. 333.21 НК РФ следует, что жалоба на определение о распределении судебных расходов государственной пошлиной не облагается. Этот вывод подтверждается довольно обширной судебной практикой (постановления ФАС Центрального округа от 12.12.2008 № Ф10-5720/08, Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 13.03.2009 по делу № А72-499/2002; определение ВАС РФ от 14.09.2011 № ВАС-12981/09). Толкование данной нормы позволяет некоторым судам распространить ее действие на все судебные акты о распределении судебных расходов между лицами, участвующими в деле (постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 01.06.2012 по делу № А65-28819/2011). То есть не только на определения судов, но и на дополнительные решения.

Практика. При подаче апелляционной жалобы на дополнительное решение суда истец уплатил госпошлину в сумме 2 тыс. руб., что подтверждается платежным поручением. Дополнительное решение вынесено по вопросу о распределении расходов по уплате госпошлины по иску. Изучив материалы дела, апелляционный суд указал, что по смыслу подп. 12 п. 1 ст. 333.21 НК РФ действующее законодательство не предусматривает уплату государственной пошлины при подаче апелляционной жалобы на судебные акты, принятые по вопросам о распределении судебных расходов. В силу изложенного, суд решил, что на основании подп. 1 п. 1 ст. 333.40 НК РФ ошибочно уплаченная платежным поручением государственная пошлина по апелляционной жалобе на дополнительное решение подлежит возврату истцу (постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 23.01.2012 по делу № А53-7931/2011).

Обоснованность указанного подхода подтверждается и тем, что судебные расходы возникают только в связи с рассмотрением судебного дела и его существа не затра-гивают.

Суды общей юрисдикции также придерживаются мнения о том, что поскольку судебные расходы не входят в цену иска, при обжаловании решения только в части взыскания судебных расходов сторона не должна оплачивать государственную пошлину (вопрос № 31 из Ответов Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ на вопросы судов по применению норм ГПК РФ, утвержденных Президиумом ВС РФ от 24.03.2004).

Если же исходить из того, что государственная пошлина подлежит уплате при обжаловании дополнительного решения, связанного с распределением судебных расходов, то выявляется несправедливость – при вынесении определения пошлина явно оплате не подлежит. С учетом этого, можно не согласиться с позицией, изложенной в указанном выше постановлении ФАС Поволжского округа от 04.10.2012 по делу № А65-9499/2012 (в дополнительном решении по этому делу рассматривался вопрос о возмещении судебных расходов). По крайней мере, кассационному суду, знавшему о том, что государственная пошлина была уплачена ответчиком по делу в двойном размере, по нашему мнению, разумно было бы указать на возврат излишне уплаченной в бюджет государственной пошлины.

Таким образом, если в дополнительном решении речь идет о распределении судебных расходов, то взыскивать государственную пошлину за его обжалование вышестоящие суды не вправе. В такой ситуации, по нашему мнению, государственная пошлина не должна взиматься даже когда обжалуется только дополнительное решение суда.

Обжалование дополнительного решения необходимо рассматривать как обжалование всего судебного акта, принятого по результатам судебного разбирательства в том случае, когда содержание дополнительного решения затрагивает существо спора.

То есть при обжаловании дополнительного решения можно считать, что обжалуется решение суда в целом и государственная пошлина подлежит оплате однократно. В данном случае последовательность обжалования судебных актов (решения и дополнительного решения) не должна иметь значение.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Регистрация прав на недвижимость. Как владельцу защитить свои права при недобросовестности контрагента

Полина Сергеевна Даниленко  юрист департамента юридического консультирования консалтинговой группы «НЭО Центр»

• Какое требование следует заявлять дольщику при ликвидации застройщика

• В каких случаях иск предъявляется к регистрирующему органу

• Когда можно обязать должника зарегистрировать переход права собственности

Переход права собственности на недвижимое имущество происходит на основании сложного юридического состава. Помимо собственно передачи недвижимости, требуется государственная регистрация перехода права. В тех случаях, когда продавец и покупатель являются добросовестными участниками оборота, проблем с переходом прав не возникает. Сложнее, когда одна из сторон ведет себя недобросовестно. Например, продавец уклоняется от процедуры госрегистрации права. Или застройщик инициировал процедуру несостоятельности и в силу этого не может исполнять перед своими кредиторами принятые на себя обязательства. В таких случаях регистрация перехода права на недвижимое имущество может происходить на основании судебного решения. Юридическим основанием регистрации любого права является совокупность фактов, а судебное решение – процедурное основание регистрации, и может рассматриваться как дополнительное подтверждение наличия фактов, необходимых для осуществления регистрационных действий. Заявляя в суд требования о регистрации перехода права собственности, важно учитывать действия недобросовестного контрагента, которые влияют на выбор способа защиты.

При уклонении должника от регистрации, суд выносит решение о регистрации перехода права собственности

В соответствии с общими положениями гражданского законодательства право собственности на недвижимое имущество возникает с момента его государственной регистрации. Однако положения Федерального закона от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» (далее – Закон № 229-ФЗ) заставляют усомниться в том, что права на недвижимое имущество возникают с момента их регистрации. В соответствии с указанным законом судебный пристав-исполнитель вправе обратиться в регистрационную службу для регистрации права собственности должника на имущество, принадлежащее ему и подлежащее государственной регистрации для целей последующего обращения взыскания на такое имущество (ч. 1 ст. 66 Закона № 229-ФЗ).

Если придерживаться мнения, что право собственности может возникнуть только после его государственной регистрации, то ст. 66 Закона № 229-ФЗ являет собой пример ситуации, когда собственником можно стать помимо воли. Допустимо ли понудить лицо быть собственником? Видится, что недопустимо, но можно понудить лицо зарегистрировать уже существующее право собственности и, тем самым, соблюсти публичный порядок. Лицо становится собственником в силу передачи ему вещи, а регистрация носит исключительно правоподтверждающий характер.

В целях защиты добросовестной стороны в Гражданский кодекс РФ было включено положение, позволяющее предъявить иск «о понуждении к регистрации права» на недвижимое имущество, а именно п. 3 ст. 551 ГК РФ. Указанное положение наделяет суд (в случае уклонения одной из сторон от государственной регистрации перехода права собственности на недвижимость) правом по требованию другой стороны вынести решение о государственной регистрации перехода права собственности. Вместе с тем очевидно, что положительное судебное решение, вынесенное по иску, основанному на п. 3 ст. 551 ГК РФ, не предполагает его исполнения по правилам гл. 13 Закона № 229-ФЗ в форме понуждения должника к подаче заявления о государственной регистрации права. Само существование обязательств по регистрации права собственности вызывает серьезные сомнения: каковы основания их возникновения, в чем их содержание, относятся ли они к имущественным обязательствам или же их содержание ближе к организационным и т. д.

Таким образом, даже если признать существование обязательства по государственной регистрации перехода прав на недвижимость (доводом в пользу существования этого обязательства может служить п. 1 ст. 16 Федерального закона от 21.07.1997 № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» (далее – Закон № 122-ФЗ), предусматривающий договорную ответственность стороны, уклоняющейся от регистрации перехода прав на недвижимость), это обязательство не лежит в основе иска по п. 3 ст. 551 ГК РФ.

Следует учитывать, что даже при отсутствии государственной регистрации обязательство должника по передаче имущества может быть исполнено. То есть традиция совершена, обязательство прекращено исполнением, но право собственности приобретателя недвижимости не подтверждено соответствующей регистрационной записью в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним (ЕГРПН). Полагаем, что в таком случае недопустимо предъявление иска к уклоняющейся от регистрации стороне.

Очевидно, что законодателем проведена параллель между понуждением к исполнению обязательства в натуре и понуждением к обращению за государственной регистрацией, но, как было описано выше, обязательство уже могло быть исполнено надлежащим образом, а обращение за государственной регистрацией не входит в предмет обязательства. Обязанная сторона уже выразила свою волю на исполнение обязательства путем передачи вещи, соответственно, восполнение ее воли посредством принятия судебного решения не требуется.

При отсутствии продавца, требование о регистрации перехода права собственности нужно заявлять регистратору

Совместное волеизъявление сторон при обращении за регистрационными действиями носит принципиально иной характер, нежели волеизъявление сторон сделки. В связи с тем, что в компетенцию регистрирующих органов не входит рассмотрение каких-либо споров, то совместное обращение за регистрацией призвано удостоверить отсутствие спора между сторонами. Если одна из сторон прямо или косвенно не дает своего согласия на проведение государственной регистрации, то из отношений сторон пропадает бесспорность, и регистрация не может быть проведена без решения суда.

Таким образом, решение суда по иску о государственной регистрации права собственности на недвижимое имущество направлено не на понуждение должника к исполнению обязанности, а на устранение из отношений сторон гражданско-правового обязательства спорности и неопределенности, которые мешали регистрирующему органу как органу бесспорной юрисдикции совершить регистрационные действия.

В пункте 62 совместного постановления Пленумов Верховного суда РФ и Высшего арбитражного суда РФ от 29.04.2010 № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» (далее – Постановление № 10/22) разъясняется, что в случае ликвидации одной из сторон сделки другая сторона может обратиться за регистрацией перехода права собственности, а отказ в государственной регистрации может быть обжалован в суд. И если суд установит, что единственным препятствием для регистрации перехода права собственности к покупателю является отсутствие продавца, суд удовлетворяет соответствующее требование покупателя. Таким образом, даже прекращение существования другой стороны и, следовательно, отсутствие обязательств с ее участием не препятствуют государственной регистрации. Это связано с тем, что в рамках процедуры государственной регистрации отношения складываются не между сторонами гражданско-правового обязательства, а между каждой из сторон и регистрирующим органом.

На основании изложенного выше, требование о государственной регистрации перехода права собственности, во всяком случае, следует адресовать регистрирующему органу, а не уклоняющемуся лицу.

На сегодняшний день соответствующая процессуальная форма не предусмотрена, однако недопустимы ситуации, когда отсутствие надлежащей процессуальной формы может блокировать материальное содержание норм. Рассмотрение таких требований, по нашему мнению, схоже с делами, возникающими из публичных правоотношений, но также требует некоторых элементов, присущих особому производству. Наиболее близкой конструкцией в действующем законодательстве является гл. 37 Гражданского процессуального кодекса РФ, регулирующая рассмотрение заявлений об отказе в совершении нотариальных действий.

Право собственности может быть зарегистрировано на основании решений суда об отказе в виндикации имущества

Хотя регистрационная запись в отношении недвижимого имущества носит исключительно правоподтверждающий характер, ее обязательность может быть легко объяснена с позиции третьих лиц. ЕГРПН является единственным публичным и достоверным источником, из которого участники гражданского оборота могут почерпнуть сведения о недвижимом имуществе, его принадлежности, обременениях и проч. При этом деятельность регистрирующего органа неподконтрольна прокурору, последний не уполномочен оспаривать регистрационные записи, так как он не находится в состоянии спора о праве. Регистрационная запись как единственное доказательство права на недвижимое имущество может быть оспорена только в судебном порядке, но в любом ли из видов производств, предусмотренных процессуальным законодательством?

Очевидно, что судебный акт, принятый в порядке искового производства, может устанавливать основания для осуществления регистрационных действий и являться в процессуальном смысле основанием для регистрации права.

Возможно ли осуществление регистрационных действий на основании судебных актов, принятых в иных видах производств? Следует отметить, что право подтверждается не любой записью, а только такой, которая совершена с соблюдением установленной процедуры, следовательно, нарушение процедуры регистрирующим органом может быть признано незаконным в судебном порядке.

В Постановлении № 10/22 однозначно высказана позиция высших судебных инстанций по вопросу приобретения права собственности добросовестным приобретателем имущества. В соответствии с абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ недвижимое имущество признается принадлежащим добросовестному приобретателю на праве собственности с момента государственной регистрации его права в ЕГРПН, за исключением предусмотренных ст. 302 ГК РФ случаев, когда собственник вправе истребовать такое имущество от добросовестного приобретателя.

В Постановлении № 10/22 суды высших инстанций изложили свою позицию таким образом, что по смыслу п. 2 ст. 223 ГК РФ право собственности возникает у добросовестного приобретателя в тот момент, когда вступило в законную силу решение суда об отказе в удовлетворении иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения.

На наш взгляд, подобная позиция представляется неполной, так как она не учитывает мотивы принятого решения. Так, основанием для отказа в виндикации может, к примеру, являться пропуск установленного срока исковой давности. При этом суд откажет в удовлетворении иска об истребовании имущества из чужого владения, однако не будет оценивать доводы сторон. Это может привести к тому, что требование лица, хотя и являющегося собственником имущества, но пропустившего срок обращения за судебной защитой, не будет удовлетворено. А судебный акт по делу выступит основанием приобретения права собственности, что недопустимо с точки зрения преобладающей концепции судебного решения.

Для регистрации прав дольщиков на основании судебных решений виндикации имущества не требуется

В настоящее время суды безоговорочно поддерживают участников долевого строительства, которые в рамках судебного разбирательства стремятся защитить нарушенные права и интересы, предъявляя иски к застройщикам, не исполняющим обязательства по договорам. В таких случаях наиболее распространенным требованием является следующее: «Признать право собственности». Отсюда возникает вопрос – способно ли решение суда преодолеть неисполнение обязательства застройщиком?

Поскольку первоочередная обязанность застройщика по договору долевого участия в строительстве – передать вещь, следовательно, иск о признании не является надлежащим способом защиты нарушенного права. Поэтому, пока вещь не передана, то есть обязательство не исполнено, суды не могут преодолеть такое неисполнение и признать право собственности на вещь. Отсюда, надлежащим способом защиты будет являться иск о понуждении застройщика к исполнению обязательств по договору.

Однако Пленум Высшего арбитражного суда РФ в постановлении от 11.07.2011 № 54 высказал следующую позицию: «Если в рассматриваемой ситуации истцом были заявлены требования о признании права собственности на недвижимое имущество и истребовании имущества у ответчика, суду следует квалифицировать данные требования как требования о понуждении к исполнению обязательства по передаче индивидуально-определенной вещи (статья 398 Гражданского кодекса РФ) и о государственной регистрации перехода права собственности на недвижимую вещь, являющуюся предметом договора купли-продажи (пункт 3 статьи Гражданского кодекса РФ)».

Таким образом, Пленум ВАС РФ занял позицию, позволяющую судам фактически самостоятельно заменить просительный пункт искового заявления в пределах неизменной субъективной заинтересованности участника долевого строительства.

Это приводит к ситуации, когда судебный акт подменяет собой исполнение обязательства и является основанием для регистрации права собственности в ЕГРПН, хотя вещь может быть еще не передана в натуре.

Если следовать логике Высшего арбитражного суда РФ, то после регистрации права собственности участник долевого строительства сможет потребовать передачи ему вещи в порядке виндикации. Хотя такой подход и направлен на защиту «более слабой стороны», но он не основывается на положениях действующего законодательства.

Если ответчик ликвидирован, то иск подается к регистрирующему органу

Приведенный выше пример «судебного права» не является единственным и исключительным. Зачастую складываются ситуации, когда суды вынуждены удовлетворять иски к регистрирующему органу за неимением более эффективного способа защиты нарушенного права лица. К примеру, недвижимое имущество находится в залоге до полного исполнения покупателем своих обязательств по договору. После полного исполнения покупателем своих обязательств продавец по каким-либо причинам ликвидируется. Покупатель обращается в регистрационный орган с заявлением о погашении записи о залоге. Регистрирующий орган ему правомерно отказывает в осуществлении такого регистрационного действия, так как нарушена установленная законом форма обращения за регистрационным действием. Именно такая ситуация была рассмотрена Президиумом Высшего арбитражного суда РФ в 2009 году.

После того, как регистрирующий орган отказал покупателю в погашении регистрационной записи о залоге в силу закона, покупатель недвижимого имущества обратился в суд с иском к ФРС России, опираясь на положения Федерального закона от 16.07.1998 № 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)», которые предусматривают, что регистрационная запись об ипотеке в ЕГРПН может быть погашена либо на основании совместного заявления залогодателя и залогодержателя, либо на основании решения суда о прекращении ипотеки (ст. 25).

Следует отметить, что на момент обращения покупателя с заявлением в арбитражный суд закон допускал погашение регистрационной записи о залоге на основании решения суда, однако речь в законе шла только об одном виде судебных решений – решении о прекращении ипотеки. В рассматриваемой ситуации залог как акцессорное обязательство прекратился с прекращением основного обязательства надлежащим исполнением последнего. Таким образом, содержащаяся в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним запись о залоге утратила свою достоверность, что, тем не менее, не привело к возникновению правоотношений между покупателем и ФРС России.

Встал вопрос о том, возможно ли в принципе обращение в суд с исковым заявлением к лицу, не состоящему в одном правоотношении с истцом?

В рамках рассматриваемого дела суды указали на то, что между сторонами процесса нет материального правоотношения. Покупатель недвижимого имущества является участником материальных правоотношений, второй стороной в которых выступал ликвидированный залогодержатель. Обязанность ФРС России погасить регистрационную запись об ипотеке возникает в силу указаний закона. Стороны не состоят в одном правоотношении, и между ними невозможно возникновение спора о праве, вытекающего из этих правоотношений.

В доктрине давно устоялась позиция, согласно которой суд рассматривает юридические отношения между ищущими его содействия (истцами) и другими, призванными к ответу лицами (ответчиками). Отсюда – двусторонность гражданского процесса: всегда имеются две стороны с противоположными интересами. Противная сторона является лицом, заинтересованным в оспаривании прав покупателя недвижимого имущества. То есть удовлетворение требований одной стороны влечет негативные последствия для другой.

В рассматриваемом деле стороны не являлись участниками одних правоотношений, их интересы не противопоставлены друг другу. Суды признали, что Федеральная регистрационная служба выступает ответчиком по делу только потому, что продавец был ликвидирован (постановление Президиума ВАС РФ от 01.09.2009 № 1679/09).

Можно заключить, что избранная покупателем недвижимости форма защиты своих прав с точки зрения доктрины не является подобающей, так как в рамках искового производства суд разрешает спор о праве, который между сторонами в данной ситуации отсутствует.

Отсюда возникает вопрос, ответа на который современная доктрина и практика пока не дали: является ли правосудным решение суда, вынесенное по иску к ненадлежащему ответчику, и допустимо ли осуществлять регистрационные действия на основании такого судебного акта?

Отвечая на этот вопрос, суды сталкиваются с необходимостью соблюсти интересы частных субъектов, и поэтому в подобных спорах принимают решения в их пользу, обязывая регистрирующий орган надлежащим образом зарегистрировать права на недвижимое имущество.

Но не стоит забывать, что сторона, проигравшая в споре, в соответствии с процессуальным законодательством наделена обязанностью по компенсации судебных расходов, понесенных стороной, в пользу которой принят судебный акт. На наш взгляд, недопустимы ситуации, при которых бремя судебных расходов будет возложено на лицо, которое не имеет субъективного интереса в процессе.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Кредитор нарушил денежное обязательство. Как должнику взыскать убытки в полном объеме

Денис Викторович Добрачев  юрисконсульт ООО «Агротек», соискатель кафедры гражданского и предпринимательского права Южно-Российского института РАНХиГС

• Как поступить, если кредитор не исполняет свои обязанности

• В каких случаях должник может потребовать от кредитора убытки

• Может ли кредитор понудить должника получить кредит

Применение на практике денежных обязательств сопряжено с рядом трудностей. И если в отношении денежных обязательств должника судебные инстанции уже высказывали свою позицию, то так называемые кредиторские денежные обязательства – тема еще не до конца исследованная. Такие обязательства возникают в случаях, когда договор содержит условие о предоплате. Помимо этого, указанная категория включает все случаи предоставления кредита, а также договоры коммерческого кредитования. В денежном обязательстве действия обязанного лица всегда направлены на погашение долга. В отмеченных выше случаях, обязание кредитора перечислить денежные средства (предоплата, выдать кредит и т. п.) долг не погашает, а, наоборот, создает. Иными словами, применение к таким обязательствам традиционных способов защиты не совсем правильно. В данном случае, понуждение к исполнению обязанности выдать кредит в натуре (обязать перечислить предоплату и т. п.) не допускается. Надлежащим способом защиты прав заемщика в случае нарушения кредитной организацией обязательства выдать кредит является обращение в суд с требованием о возмещении убытков.

Принудительно взыскать предоплату или кредит нельзя

В настоящее время в российской цивилистике ведется дискуссия о том, является ли денежным обязательством обязательство покупателя (заказчика и т.п.) внести предоплату (аванс) или обязательство банка выдать кредит.

В доктрине существует позиция, что денежное обязательство возникает лишь там, где деньги выступают в качестве средства платежа по денежному долгу. Поэтому не может рассматриваться в качестве денежного обязательство предоставить денежный кредит, передать аванс либо суммы пред-оплаты стороне, оказывающей услуги, производящей работы либо передающей товар. Во всех этих случаях передача денег долг не погашает, а, напротив, создает его на стороне получателя. Основание (цель) передачи денег в денежном обязательстве – платеж, погашение обязательства; в обязательстве предоставить кредит цель передающей деньги стороны – приобрести право требовать их возврата от должника; в обязательстве передать аванс (предоплату) основанием для уплачивающей стороны является приобретение права требовать встречного исполнения от стороны по договору.

Мое мнение – все это денежные обязательства, но принудительно (путем предъявления иска о понуждению к исполнению обязанности в натуре) взыскать предоплату или кредит действительно нельзя, так как такого рода «кредиторские» денежные обязательства имеют особую природу. В пользу данного обстоятельства, говорит то, что здесь при формировании данного обязательства присутствует ключевой признак для денежного обязательства – обязанность уплатить деньги.

Юридические понятия должны отражать потребности унификации и дифференциации правового регулирования, а также того, что наличие обязанности по уплате денег как таковой служит основой для унификации правового регулирования всех гражданских правоотношений, предусматривающих уплату денег. Автор считает необходимым формирование родового понятия денежного обязательства как правоотношения, в котором одно лицо – кредитор – вправе требовать от другого лица – должника – уплаты определенной или определимой денежной суммы, а должник обязан совершить платеж. В рамках родового понятия выделяются отдельные виды денежных обязательств (в частности, предусматривающие уплату долга и убытков), особенности которых требуют специальной юридической регламентации.

В данном случае, исходя из приведенного определения денежного обязательства, есть все основания для рассмотрения обязательства по предоставлению предварительной оплаты (аванса), кредита как денежного обязательства. Необходимо четко выделить среди денежных обязательств те из них, которые носят характер кредитования (обязанность по выплате суммы кредита, по уплате аванса или предоплаты), предусмотрев на данный случай отмеченную особенность в механизмах правовой защиты.

Положение о недопустимости понуждения к исполнению обязанности выдать кредит в натуре известно судебной практике достаточно давно. В обоснование этого приведем следующий пример.

Коммерческий банк обратился в арбитражный суд с иском к акционерному обществу о взыскании покупной цены проданных последнему акций.

Ответчик иск не признал, сославшись на прекращение его обязательства по оплате акций зачетом встречного однородного требования к банку о выдаче кредита, сумма которого равна покупной цене акций. Сроки исполнения обязательств по выдаче кредита и оплате акций к моменту заявления ответчиком о зачете, сделанного до возбуждения производства по делу, наступили.

Суд первой инстанции в иске отказал, мотивировав свое решение тем, что обязательства уплатить покупную цену акций и выдать кредит (уплатить сумму кредита) являются денежными, срок обоих обязательств наступил и указанные требования являются встречными, следовательно, обязательства прекратились зачетом. Срок возврата кредита к моменту рассмотрения спора не наступил, банк требования о досрочном возврате кредита не заявлял.

Суд апелляционной инстанции решение отменил, иск удовлетворил, поскольку обязанности по предоставлению кредита и уплате долга различны по своей юридической природе и, исходя из существа кредитного договора, понуждение к исполнению обязанности выдать кредит в натуре не допускается (п. 11 информационного письма Президиума ВАС РФ от 29.12.2001 № 65 «Обзор практики разрешения споров, связанных с прекращением обязательств зачетом встречных однородных требований»).

Данная идея отчасти отражена в ст. 9:101 Принципов европейского контрактного права, где устанавливается, что кредитор, еще не осуществивший свое встречное исполнение, не вправе взыскать созревший денежный долг (речь идет об обязанности выплатить предоплату) при условии, что принуждение было бы неразумно в данных обстоятельствах или кредитор мог бы легко заменить должника, заключив заменяющую сделку.

Банк можно понудить возместить убытки, причиненные невыдачей кредита

Требование заемщика о взыскании с банка убытков, причиненных нарушением обязательства по выдаче кредита, могут быть удовлетворены судом, если сумма кредита не была выдана в установленный договором срок и отсутствуют обстоятельства, указанные в п. 1 ст. 821 ГК РФ.

Индивидуальный предприниматель обратился в суд с иском о взыскании с кредитной организации убытков, причиненных неисполнением ею кредитного договора. Ответчик возражал против удовлетворения искового требования, указывая, что в соответствии со ст. 821 ГК РФ у него есть право отказаться от предоставления заемщику предусмотренного кредитным договором кредита даже после заключения договора. При этом отказ от выдачи кредита в данном случае не является нарушением договора, а представляет собой действие кредитора по защите своих имущественных интересов.

Суд первой инстанции в удовлетворении исковых требований отказал, отметив, что в связи с резким снижением стоимости недвижимости финансовое положение заемщика, который осуществляет предпринимательскую деятельность в сфере строительства, должно неизбежно ухудшиться. Это обстоятельство, по мнению суда, свидетельствует о том, что сумма кредита, которая должна была быть предоставлена заемщику, не будет возвращена в срок. Суд апелляционной инстанции решение суда первой инстанции отменил, иск удовлетворил по следующим основаниям.

Положения п. 1 ст. 821 ГК РФ предусматривают право банка отказать в выдаче кредита только в том случае, если имеются обстоятельства, непосредственно свидетельствующие об ухудшении положения заемщика, что, в свою очередь, повлечет нарушение им своих обязательств по возврату кредита. В ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции банк также не доказал наличие обстоятельств, свидетельствующих о том, что сумма кредита не будет возвращена в срок. В кредитном договоре, заключенном сторонами, отсутствовало положение о том, что банк вправе по своему усмотрению отказать в выдаче кредита или приостановить ее. Кроме того, суд апелляционной инстанции подчеркнул, что хотя заемщик и осуществляет деятельность в сфере строительства, но основную часть своей выручки получает не от продажи недвижимого имущества, а в качестве вознаграждения за выполненные строительно-монтажные работы по договорам подряда, заключаемым с заказчиками.

Так как понуждение к исполнению обязанности выдать кредит в натуре не допускается, надлежащим способом защиты прав заемщика в случае нарушения кредитной организацией обязательства выдать кредит является обращение в суд с требованием о возмещении убытков, причиненных нарушением кредитного договора, выражающихся, в частности, в разнице между ставкой за пользование кредитом, установленной в нарушенном договоре, и процентной ставкой за пользование суммой кредита, полученной в другом банке, при условии, что срок кредитования и сумма кредита по второму кредитному договору не отличаются значительно от соответствующих условий нарушенного договора (п. 11 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 № 147 «Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с применением положений Гражданского кодекса Российской Федерации о кредитном договоре»).

Если обе стороны не исполнили встречные обязанности, то понудить к исполнению не получится

Неисполнение обязанной стороной принятых на себя обязательств влечет применение к последней мер ответственности. Однако, указанное правило не применимо в тех случаях, когда исполнение своих обязательств обусловлено необходимостью совершения кредитором определенных действий. Это правило закреплено в положениях ст. 328 Гражданского кодекса РФ.

Норма п. 1 названной статьи устанавливает главным образом два существенных момента, характеризующих это исполнение: во-первых, оно должно производиться только при условии предоставления исполнения другой стороной и, во-вторых, после предоставления исполнения другой стороной.

Цитата: В случае непредоставления обязанной стороной обусловленного договором исполнения обязательства либо наличия обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что такое исполнение не будет произведено в установленный срок, сторона, на которой лежит встречное исполнение, вправе приостановить исполнение своего обязательства либо отказаться от исполнения этого обязательства и потребовать возмещения убытков. В случае частичного исполнения кредитор вправе приостановить исполнение или отказаться от исполнения в части, соответствующей непредоставленному исполнению» (абз. 2 п. 2 ст. 328 ГК РФ).

При этом следует учесть, что в отношении договоров купли-продажи действует императивная норма п. 2 ст. 487 ГК РФ: в случае неисполнения покупателем обязанности предварительно оплатить товар применяются правила, предусмотренные ст. 328 ГК РФ. Аналогичная отсылка к правилам ст. 328 ГК РФ содержится и в п. 2 ст. 488 ГК РФ в отношении обратной ситуации, когда продавец не передает товар по договору, предусматривающему отсрочку платежа. Пункты 1–2 ст. 328 ГК РФ дублируются также и в ст. 719 ГК РФ на случай невыполнения заказчиком встречных обязательств перед подрядчиком, включая, безусловно, и обязанность по предоплате работ, если таковая закреплялась в договоре.

В ситуации, когда еще никто не осуществил своего исполнения и одна из сторон уклоняется от исполнения договора (например, не перечисляет предоплату), приоритетным вариантом можно считать расторжение договора с дальнейшим взысканием убытков. Принуждение здесь нежелательно, так как будет втягивать должника против его воли к исполнению договора.

Понуждение к получению кредита законом не допускается

Автономия воли стороны актуальна и в качестве принципа недопустимости понуждения кредитной организацией субъектов гражданского оборота к получению кредита. Особенно это актуально для отношений кредитной организации и потребителей – граждан, что нашло отражение в недавних разъяснениях Высшего арбитражного суда РФ.

Согласно п. 10 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.09.2011 № 146 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с применением к банкам административной ответственности за нарушение законодательства о защите прав потребителей при заключении кредитных договоров» установление в кредитном договоре штрафа за отказ заемщика от получения кредита противоречит законодательству о защите прав потребителей.

Суд отказал в удовлетворении заявления банка на том основании, что в соответствии с законодательством о защите прав потребителей потребитель имеет право в течение некоторого (как правило, незначительного) периода времени с момента заключения договора с продавцом (исполнителем) отказаться от исполнения договора без каких-либо негативных для себя последствий (ст.ст. 25 и 32 Закона РФ от 07.02.1992 № 2300-1 «О защите прав потребителей»).

Несмотря на то, что применительно к банковскому кредитованию граждан специальное регулирование последствий отказа потребителя от получения кредита отсутствует, потребитель не может быть понужден ни к принятию суммы кредита, ни к уплате штрафа за отказ от его получения. Кроме того, Гражданский кодекс РФ в качестве общего правила устанавливает, что заемщик вправе отказаться от получения кредита полностью или частично, уведомив об этом кредитора до определенного договором срока его предоставления (п. 2 ст. 821). Установление иных последствий отказа от получения кредита в договоре с заемщиком-гражданином существенно нарушает его права как потребителя.

Нужно учитывать и то обстоятельство, что кредитор может потребовать исполнения, если, исполнит свое встречное обязательство, несмотря на неисполнение со стороны контрагента. На это имеется прямое указание в п. 3 ст. 328 ГК РФ. При таком подходе, например, поставщик, не получивший предоплату, может, по сути, досрочно отгрузить товар и тем самым получить право на взыскание денег.

Например, в постановлении ФАС Волго-Вятского округа от 05.09.2006 по делу № А79-16222/2005 указывается, что в данном случае ГК РФ не предусматривает возможность понуждения покупателя к оплате не переданного ему поставщиком товара. Отсутствует такое право у продавца и в договоре. Обязанность по оплате товара возникает у покупателя, если сторона, на которой лежит встречное исполнение (ЗАО), не воспользовалась предоставленными ст. 328 ГК РФ правами и исполнила обязательство по поставке товара, которое является встречным по отношению к обязанности ОАО произвести предоплату. В этом случае покупатель обязан предоставить исполнение своего обязательства, то есть оплатить полученный от продавца товар (ст. 486 ГК РФ).

Проценты по коммерческому кредиту начисляются только с момента получения товара

Практическим последствием рассмотренной квалификации указанных отношений является исчисление процентов за пользование чужими денежными средствами. По общему правилу срок для уплаты сумм данных процентов исчисляется в судебной практике с момента фактического платежа суммы денежного долга по возникшему обязательству (при авансе или предварительной оплате). На это обстоятельство указывает судебная практика.

В соответствии с п. 12 совместного постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 08.10.1998 № 13/14 «О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами» к коммерческому кредиту, согласно ст. 823 ГК РФ, относятся гражданско-правовые обязательства, предусматривающие отсрочку или рассрочку оплаты товаров, работ или услуг, а также предоставление денежных средств в виде аванса или предварительной оплаты. Если законом или договором момент уплаты процентов не определен, следует исходить из того, что такая обязанность возникает с момента получения товаров, работ или услуг или с момента предоставления денежных средств и прекращается при исполнении стороной, получившей кредит, своих обязательств либо при возврате полученного в качестве коммерческого кредита.

Так, например, по одному из рассмотренных дел суд указал, что согласно п. 2 ст. 487 ГК РФ в случае неисполнения покупателем обязанности предварительно оплатить товар применяются правила, предусмотренные ст. 328 ГК РФ. Кодекс не предусматривает возможности начисления процентов за несвоевременное перечисление предварительной оплаты. Отсутствует такое право у поставщика и в договоре. Положения ч. 3 ст. 486 ГК РФ распространяются лишь на отношения, связанные с несвоевременной оплатой переданного (поставленного) товара (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 06.05.2004 по делу № А11-8080/2003-К1-1/330).

Проектом изменений в ГК РФ предлагается дополнить ст. 328 ГК РФ новым п. 3 следующего содержания: «Ни одна из сторон обязательства, по условиям которого предусмотрено встречное исполнение, не вправе требовать по суду исполнения, не предоставив причитающегося с нее по обязательству другой стороне».

Таким образом, резюмируя изложенное, сделаем вывод, что для «кредиторских» денежных обязательств характерны следующие признаки.

Во-первых, они основаны на принципе ограничения свободы осуществления кредитором своих прав и обязанностей в интересах должника, не осуществившего первоначальное исполнение по договору.

Во-вторых, обладают общими признаками денежной обязанности должника перед кредитором, в целях унификации правового регулирования, подпадающего под признаки денежного обязательства.

В-третьих, отличаются особой природой денежной обязанности должника перед кредитором. Поскольку данное обязательство характеризует правовую связь в отношении особого рода денежных средств, связанных с кредитованием должником кредитора и предшествующих исполнению кредитора, судьба такого обязательства зависит от его особой юридической природы. Предлагаю данное обязательство именовать «кредиторским» денежным обязательством.

В-четвертых, кредитор не вправе понудить должника к принудительному исполнению такой денежной обязанности. Это связано с принципами автономии воли сторон и эквивалентности взаимоотношений между сторонами. Кроме того, в этом проявляется особая специфика данных «кредиторских» денежных обязательств.

В-пятых, в случае возникновения убытков кредитор вправе обратиться с иском о взыскании убытков: как реального ущерба, так и упущенной выгоды. Таким образом, имущественные права и интересы кредитора также могут быть защищены специальным средством правовой защиты, уместным для конкретного случая.

ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ

Акты об отнесении участков к землям населенных пунктов. Как определить нормативность такого акта

Александр Николаевич Латыев  руководитель практики правовой защиты недвижимости Группы правовых компаний ИНТЕЛЛЕКТ-С, г. Екатеринбург, к. ю. н.

• Как отразится неправильная оценка нормативности оспариваемого акта на судьбе дела

• Из чего исходят суды при определении нормативности оспариваемого правового акта

• Каким образом изменить подведомственность дел по оспариванию нормативных актов

В современном российском праве основным критерием, определяющим возможные формы хозяйственного использования земельных участков и их рыночную стоимость, является отнесение этих участков к той или иной категории земель. Для большинства категорий проводится дальнейшая дифференциация путем установления видов разрешенного использования земельных участков, однако деление земель на категории остается первичным и основным. Среди существующих на сегодняшний день семи категорий земель наибольшее значение для гражданского оборота имеют, пожалуй, земли населенных пунктов. С одной стороны, их оборот не ограничен стесненными правилами оборота земель сельскохозяйственного назначения. С другой стороны, на них можно возводить наиболее востребованные в настоящее время виды строений – жилые и коммерческие здания, торговые объекты, склады и т. п. Это приводит к тому, что рыночная стоимость участков из состава земель населенных пунктов значительно выше, чем сопоставимых по площади, расположению и иным характеристикам земельных участков других категорий. Изменение границы населенного пункта и, соответственно, категории земельного участка, как правило, влечет за собой резкий рост его рыночной стоимости – не в разы, а даже на порядки. Стремление участников гражданского оборота включить принадлежащие им земельные участки в состав земель населенных пунктов или исключить их из этой категории все чаще приводит к росту числа судебных споров. Значительная их часть рассматривается судами общей юрисдикции (СОЮ), и обобщить по ним судебную практику довольно проблематично: всем известно о закрытости таких судов. Но практика по той части споров, которая рассматривается арбитражными судами, доступна. Ее анализ показывает, что при рассмотрении дел, касающихся оспаривания актов о включении земельных участков в состав земель населенных пунктов (или, наоборот, исключении участков из этой категории), в большинстве случаев обсуждаются обстоятельства принятия этих актов. Однако еще до начала рассмотрения дела по существу суд должен непременно дать ответ на вопрос: является оспариваемый в рамках судебного разбирательства правовой акт нормативным или ненормативным. Именно от вида оспариваемого акта зависит, в какой суд следует обращаться, каковы сроки подачи искового заявления и сроки обжалования вынесенного судом решения, а также множество других, не менее важных нюансов.

Неправильное определение нормативности оспариваемого акта влечет отмену судебного решения

Процедуры рассмотрения заявлений об оспаривании нормативных актов (гл. 23 АПК РФ) и заявления об оспаривании актов ненормативных (гл. 24 АПК РФ) существенно различаются.

Состав суда. Дела об оспаривании нормативных актов рассматриваются по первой инстанции коллегиальным составом суда (ч. 1 ст. 194 АПК РФ), а дела об оспаривании ненормативных актов – судьей единолично (ч. 1 ст. 200 АПК РФ). Если вид оспариваемого правового акта квалифицирован судом неправильно, то вышестоящая судебная инстанция при дальнейшем рассмотрении дела отменит принятое судебное решение как вынесенное в незаконном составе суда. Таким образом, значимость корректного определения характера оспариваемого правового акта сложно переоценить.

Срок на оспаривание. Срок на подачу заявления об оспаривании нормативного акта законом не предусмотрен. Для оспаривания же актов ненормативных срок ограничен тремя месяцами с того дня, когда заявителю стало известно о нарушении его прав и законных интересов (ч. 4 ст. 198 АПК РФ).

Вступление в законную силу. Законная сила решения суда по сравниваемым категориям различна. Решения по делам об оспаривании нормативных правовых актов вступают в силу немедленно (ч. 4 ст. 195 АПК РФ), а решения по делам об оспаривании ненормативных актов вступают в силу в обычном порядке, однако подлежат немедленному исполнению (ч. 7 ст. 201 АПК РФ).

Порядок обжалования. Обжалование решений по делам об оспаривании нормативных правовых актов возможно лишь в кассационном порядке (ч. 7 ст. 195 АПК РФ), а решения по делам об оспаривании ненормативных актов обжалуются в обычном порядке.

Возможность обращения других лиц. Решения по делам об оспаривании нормативных правовых актов, в отличие от других решений судов, исключают возможность обращения с аналогичным заявлением не только того же самого лица, но и любого иного.

Цитата: «В случае, если имеется вступившее в законную силу решение арбитражного суда или суда общей юрисдикции по ранее рассмотренному делу, проверившего по тем же основаниям соответствие оспариваемого акта иному нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу, арбитражный суд прекращает производство по делу» (ч. 7 ст.194 АПК РФ).

Вышеприведенные отличия позволяют дать оценку тому или иному варианту квалификации актов о переводе земель из одной категории в другую с точки зрения правовой политики. Такая оценка важна, поскольку единство судебной практики по вопросу о нормативности этих актов отсутствует.

В случае рассмотрения акта о переводе земель из одной категории в другую как нормативного единожды вынесенное решение о признании такого акта незаконным по заявлению любого из заинтересованных лиц автоматически исключит подобные споры в будущем.

С точки зрения процессуальной экономии, это, безусловно, положительный фактор. Однако в силу положений ч. 7 ст. 194 АПК РФ неумелое ведение дела первым заявителем и недостаточная аргументация его позиции в споре может привести к тому, что последующие заявители – возможно, более компетентные – вынуждены будут либо смириться с имеющимся решением, либо искать иные основания для оспаривания нормативного акта. Кроме того, оспаривание нормативного акта может затронуть интересы большого числа лиц, к примеру, правообладателей тех земельных участков, которых этот акт касается. С точки зрения соблюдения их процессуальных прав, следовало бы привлекать их к участию в деле, а это грозит затягиванием и усложнением процесса.

В случае рассмотрения акта о переводе земель из одной категории в другую как ненормативного одним решением суда признать незаконными акты в отношении множества земельных участков невозможно. Каждое подобное дело суду необходимо рассматривать заново, и вполне вероятна возможность получения при аналогичной фактической ситуации разных по существу решений – вследствие разности позиций, занятых сторонами, отличия в представленных ими доказательств и иных обстоятельств. В то же время суд избавлен от необходимости привлекать всех лиц, которых такое решение в принципе могло бы затронуть.

С сугубо практической точки зрения, более целесообразным представляется определение актов об изменении категории земель как ненормативных и, соответственно, рассмотрение дел об их оспаривании в порядке гл. 24 (Рассмотрение дел об оспаривании ненормативных правовых актов, решений и действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, наделенных федеральным законом отдельными государственными или иными публичными полномочиями, должностных лиц), а не гл. 23 АПК РФ.

Нормативность оспариваемого акта влияет на подведомственность дела

Важнейшим обстоятельством, вытекающим из отнесения актов к нормативным или ненормативным, является различие подведомственности дел по их оспариванию арбитражным судам.

Как известно, арбитражные суды рассматривают дела по спорам в сфере экономической деятельности. В случае с ненормативными актами спор может быть признан «экономическим» как по предметному принципу (п. 3 ч. 1 ст. 29 АПК РФ), так и по субъектному – исходя из того, что одной из сторон спора (как правило, заявителем) выступает юридическое лицо либо индивидуальный предприниматель. Что же касается нормативных актов, подведомственность дел об их оспаривании арбитражным судам до вступления в силу Федерального закона от 30.12.2012 № 317-ФЗ определялась исключительно по предметному принципу. Более того, в законе были четко указаны те области, нормативные акты по которым подлежали оспариванию в арбитражных судах. Акты об изменении границ населенных пунктов, в частности, рассмотрению арбитражными судами не подлежали.

Поправки в ст. 29 АПК РФ, вступившие в силу с 31.12.2012, несколько изменили ситуацию: теперь и для случаев оспаривания нормативных актов предусмотрен субъектный признак отнесения дел к подведомственности арбитражных судов.

Цитата: «1. Арбитражные суды рассматривают в порядке административного судопроизводства возникающие из административных и иных публичных правоотношений экономические споры и иные дела, связанные с осуществлением организациями и гражданами предпринимательской и иной экономической деятельности:  1.1) об оспаривании нормативных правовых актов, затрагивающих права и законные интересы заявителя в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности» (подп. 1.1 п. 1 ст. 29 АПК РФ).

В результате, в настоящее время жалоба на нормативный акт, который рассчитан на действие в отношении неопределенного круга лиц (и юридических, и физических), может оспариваться как в арбитражном суде, так и в суде общей юрисдикции. А зависит это от случайного факта – кто первым успел подать заявление об оспаривании нормативного акта. Такой подход вряд ли может рассматриваться как прогрессивный, поскольку позволяет заинтересованному лицу самостоятельно выбирать более удобный для него суд – либо арбитражный, либо суд общей юрисдикции.

Нормативность правовых актов суд оценивает по своему усмотрению

В настоящее время существует два подхода к определению нормативности оспариваемого акта. Первый подход – формальный: акт признается нормативным в том случае, если он издан уполномоченным на то органом в установленном порядке и содержит нормы права.

Второй подход – содержательный: оценка правового акта производится только с точки зрения того, содержит ли он нормы права. А нормы права – это, согласно официальному определению, правила поведения, обязательные для неопределенного круга лиц, рассчитанные на неоднократное применение, направленные на урегулирование общественных отношений (п. 9 постановления Пленума ВС РФ от 29.11.2007 № 48 «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов полностью или в части»).

Как указано в справке, подготовленной в 2012 году Управлением публичного права и процесса совместно с Управлением частного права ВАС РФ к заседанию Научно-консультативного совета ВАС, применение первого подхода более свойственно судам общей юрисдикции, а второго придерживаются арбитражные суды и Конституционный суд РФ.

Рассмотрим теперь применение этих подходов в отношении различных актов, которыми могут оформляться изменение категории земельного участка либо отказ в таком изменении.

Генеральные планы населенных пунктов судами рассматриваются как нормативные акты

Определение границ населенного пункта и, соответственно, отнесение земельных участков, находящихся в этих границах, к землям населенных пунктов, происходит путем утверждения генеральных планов населенных пунктов либо схем территориального планирования муниципального района на межселенных территориях.

Цитата: «1. Установлением или изменением границ населенных пунктов является:  1) утверждение или изменение генерального плана городского округа, поселения, отображающего границы населенных пунктов, расположенных в границах соответствующего муниципального образования;  2) утверждение или изменение схемы территориального планирования муниципального района, отображающей границы сельских населенных пунк-тов, расположенных за пределами границ поселений (на межселенных территориях)» (ст. 84 ЗК РФ).

В случаях оспаривания генерального плана населенного пункта судебная практика практически единодушно признает его как нормативный правовой акт. В частности, этой позиции придерживается ряд окружных судов (постановления ФАС Северо-Западного округа от 05.03.2009 по делу № А26-6375/2008; Уральского округа от 27.07.2010 по делу № А71-1470/2010A31, от 10.05.2011 по делу № А76-18960/10, от 27.03.2012 по делу № А76-14340/2011; Волго-Вятского округа от 11.11.2010 по делу № А11-3117/2010).

Ни одно из вышеперечисленных дел не было напрямую связано с изменением границы населенного пункта; эти разбирательства затрагивали иные вопросы, разрешавшиеся в генеральном плане. Однако мы полагаем, что высказанная позиция по поводу нормативности генерального плана может применяться и в случае его оспаривания в части определения границ населенного пункта. И вот почему: согласно общепринятым (хотя и не бесспорным) представлениям в качестве нормативного рассматривается весь правовой акт целиком, даже если его отдельные положения не имеют нормативного характера.

Акты об изменении границы населенного пункта судами рассматриваются как ненормативные

Решение вопроса о нормативности правового акта, изменяющего границы населенного пункта с помощью модификации его генерального плана, представляется достаточно очевидным. А вот решение аналогичного вопроса в отношении актов об изменении этой границы согласно временному порядку (ст. 4.1 Федерального закона от 29.12.2004 № 191-ФЗ «О введении в действие Градостроительного кодекса Российской Федерации») – тема гораздо более спорная.

В соответствии с указанной статьей изменение границ населенных пунктов может производиться органом государственной власти субъекта Российской Федерации на основании заключения органа местного самоуправления о возможности включения земельного участка в границы населенного пункта или, соответственно, исключения из них. В этом случае принимаемое решение будет касаться индивидуального земельного участка (участков) и не будет иметь нормативного характера.

Однако данное утверждение, как выясняется, далеко не безусловно разделяется судами. Так, ФАС Уральского округа в своем постановлении от 16.12.2011 по делу № А60-20799/10 указал буквально следующее: «Изменение правового режима использования земель (с земель лесного фонда на земли населенных пунктов) подразумевает изменение совокупности правовых норм, регулирующих отношения по использованию спорных участков (ранее – норм лесного законодательства, в дальнейшем – норм земельного и градостроительного законодательства). Таким образом, оспариваемый приказ хотя и не содержит непосредственно в себе общеобязательных правил поведения, но является условием для применения иных, чем прежде, правовых норм федеральных законов, дублировать которые в содержании приказа нет никакой необходимости».

Но если придерживаться изложенной в названном постановлении логике, то любой административный акт, изменяющий правовое положение того или иного имущества, следовало бы рассматривать как нормативный правовой акт. В частности, к таким актам относится решение о переводе помещений из жилых в нежилые и наоборот – в этом случае также меняется правовой режим объекта, то есть происходит изменение совокупности правовых норм, регламентирующих его использование.

Руководствуясь той же логикой, следовало бы считать, что административные акты, меняющие статус лица, также являются нормативными. Так, решение налогового органа о регистрации преобразования юридического лица (например, из общества с ограниченной ответственностью в акционерное общество) точно так же является условием применения к обществу иных, чем прежде, федеральных законов. Еще один пример: решение органа записи актов гражданского состояния о регистрации брака точно так же влечет за собой применение к имуществу гражданина ранее не применявшихся норм об общей собственности супругов.

Полагаем, что выводы оказываются, как минимум, слишком далеко идущими – никому же не придет в голову называть решение налогового органа о регистрации юридического лица или, тем более, запись о регистрации брака нормативным правовым актом.

К счастью, данное постановление так и осталось единичным фактом. В других делах (например, в деле № А60-20394/2011, при работе над которым у нас и возникла идея настоящей статьи) рассмотрение спора от начала и до конца происходило по правилам гл. 24 АПК РФ об оспаривании ненормативных актов.

Акты об отказе в изменении категории земельного участка являются ненормативными

Наконец, еще одна группа актов, которые принимаются в тесной связи с изменением границ населенных пунктов, – акты об отказе в удовлетворении заявлений заинтересованных лиц в таком изменении.

Вне зависимости от того, в каком порядке должно производиться включение земельных участков в черту населенного пункта – в общем (через изменение генерального плана) или во временном (по решению органа власти субъекта РФ), акт об отказе в таком включении, как представляется, всегда будет иметь ненормативный характер.

Достаточно показательно в этом отношении постановление Президиума ВАС РФ от 08.11.2011 № 7345/11, которым были отменены судебные акты апелляционной и кассационной инстанций и оставлено в силе решение суда первой инстанции, вынесенное именно в порядке гл. 24 АПК РФ.

Подводя итог, можно сделать следующие выводы. Во-первых, изменение границы населенного пункта (а значит, и изменение категории земельного участка) путем внесения изменений в документы территориального планирования рассматривается как нормативный акт. Во-вторых, включение земельного участка в границы населенного пункта или его исключение из этих границ согласно временному порядку, установленному ст. 4.1 Вводного закона к Градостроительному кодексу РФ, следует рассматривать как ненормативный акт. В-третьих, отказ в изменении границ населенного пункта, вне зависимости от порядка, следует рассматривать как ненормативный акт.

КОРПОРАТИВНЫЕ СПОРЫ

Деятельность дочерней компании. Как привлечь основное общество к солидарной ответственности

Олег Валентинович Осипенко  генеральный директор консалтинговой компании «Ринкон-гамма»

• В каких случаях основное общество отвечает вместе с дочерним

• В какой форме должны быть выражены указания основного общества для привлечения его к солидарной ответственности

• Может ли государство выступать в качестве основного общества

До настоящего времени ни в доктрине, ни в судебной практике нет единого понимания вопроса о праве основного общества (товарищества) давать дочернему обществу обязательные указания. До конца неясно, каким образом должно реализоваться данное право и как оно соотносится с конститутивным признаком юридического лица – его самостоятельностью.

Из норм Гражданского кодекса РФ, посвященных отношениям между основным и дочерним обществами, следует, что общество является дочерним, если другое общество (товарищество) в силу одного из указанных в законе оснований (преобладающего участия в его уставном капитале, либо в соответствии с заключенным между ними договором, либо иным образом) имеет возможность определять его решения. Согласно закону основное общество (товарищество), которое имеет право давать дочернему обществу, в том числе по договору с ним, обязательные для него указания, должно отвечать солидарно с дочерним обществом по сделкам, заключенным последним во исполнение таких указаний (п. 2 ст. 105 ГК РФ). Статья 6 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее – Закон № 208-ФЗ) и ст. 6 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее – Закон № 14-ФЗ) содержат аналогичные положения. При этом в п. 2 ст. 6 Закона № 208-ФЗ перечислены квалифицирующие признаки данного института – основное общество имеет право давать дочернему обществу обязательные для последнего указания только в случае, когда это право предусмотрено в договоре с дочерним обществом или уставе дочернего общества. В каких же случаях основное общество будет нести солидарную ответственность за деятельность своего дочернего общества?

Основное общество должно доказать отсутствие вины в причинении убытков дочернему обществу

В настоящее время абсолютно доминирующими в арбитражной практике являются иски кредиторов дочерних обществ, которые в соответствии со ст. 105 ГК РФ ставят вопрос о взыскании с основного общества солидарно задолженности по тем или иным договорам дочерней компании.

Необходимо заметить, что в настоящее время иски о взыскании убытков с материнских компаний, как в соответствии с п. 2, так и в соответствии с п. 3 ст. 105 ГК РФ удовлетворяются довольно редко. В этом контексте многие крупные российские холдинги, дополнительно успокаивает известная правовая позиция Конституционного суда РФ относительно институционального порядка применения указанных норм. Предусмотренное п. 3 ст. 105 ГК РФ и п. 3 ст. 6 Закона № 208-ФЗ право акционеров дочернего общества требовать возмещения основным обществом убытков, причиненных по его вине дочернему обществу, возникает, вопреки утверждению заявителя, не только в случае, когда основное общество использовало имеющееся у него право давать обязательные для дочернего общества указания, но и в случае использования им иных возможностей влиять на решения дочернего общества (например, в силу преобладающего участия основного общества в уставном капитале дочернего).

Кроме того, в отношении ответственности основного общества за причиненные его действиями убытки, действуют общие принципы ответственности, установленные ГК РФ как для граждан, так и для юридических лиц. В частности, основанием для привлечения к ответственности является вина в любой форме. Доказывание же отсутствия вины в причинении убытков основным обществом дочернему возлагается ст. 401 ГК РФ на ответчика (определение КС РФ от 08.04.2010 № 453-О-О).

Вместе с тем многие российские компании (преимущественно не являющиеся публичными) предпочитают «теневые» механизмы применения режимов прямого управления. А при такой схеме – если отсутствуют доказательства дачи указаний со стороны основного общества дочернему, нет и оснований для взысканий кредиторами с дочерних обществ. Публичные акционерные общества идут на риски открытой эксплуатации указанного режима с полным пониманием того, что баланс его достоинств и недостатков в большей степени – положительный.

Так, по одному из дел совет директоров дочернего общества принял решение об одобрении передачи основному обществу объектов недвижимого имущества в порядке, предусмотренном подп. 11 п. 1 ст. 251 НК РФ. Отказывая в регистрации перехода права собственности на эти объекты недвижимости, управление Росреестра руководствовалось тем, что у основного общества отсутствуют какие-либо вещные права на имущество дочернего общества. Действующим законодательством не предусмотрена возможность добровольного отказа общества от собственного имущества. Кроме того, указанная сделка между основным и дочерним обществами является безвозмездной, так как не предусматривает никакого встречного исполнения обязательств. Поэтому является ничтожной и не порождает каких-либо последствий для указанных обществ. Арбитражные суды трех инстанций согласились с Росеестром. Однако коллегия судей ВАС РФ, отвергая правомерность этого подхода, изложила иную позицию, руководствуясь как раз ст. 105 ГК РФ. В рассматриваемом деле основное общество владеет долей 99,99996% в уставном капитале дочернего. ВАС РФ указал, что экономические отношения между основным и дочерним обществами могут предполагать не только вложения основного общества в имущество дочернего на стадии его учреждения, но и на любой стадии его деятельности. Кроме того, экономическая целесообразность в отношениях дочернего и основного обществ может вызывать необходимость и в обратной передаче имущества от дочернего общества к основному. Учитывая степень корпоративного контроля, осуществляемого основным обществом в отношении ООО, первое имеет возможность давать обязательные для его дочернего общества указания, в том числе и в отношении его имущества. В результате ВАС РФ сделал вывод о том, что отказ Росреестра в регистрации перехода права собственности на объекты недвижимого имущества от дочернего общества к основному не соответствует закону. Дело было передано на рассмотрение в Президиум ВАС РФ (определение ВАС РФ от 03.10.2012 по делу № А28-5775/2011-223/12).

Указания основного общества на совершение действий дочерним должны быть прямо выражены

На первый взгляд, формулировка нормы п. 2 ст. 105 ГК РФ двусмысленности в признаках наличия (доказательств направления) указаний не допускает. Критерии права на указание основным обществом дочернему первичны. Как представляется, арбитражные суды вполне последовательно учитывают данную субординацию квалифицирующих признаков.

Так, по одному из дел общество обратилось в суд с требованием о привлечении ОАО к субсидиарной ответственности по убыткам общества. ОАО являлось единственным учредителем общества с долей в уставном капитале последнего в 100 процентов. Суд первой инстанции удовлетворил требования общества. Однако суды вышестоящих инстанций установили, что доказательств, свидетельствующих о том, что ответчик имел право давать обществу обязательные для него указания заявителем не представлено. Кроме того, субсидиарная ответственность ОАО по обязательствам общества не была предусмотрена учредительными документами последнего. В связи с чем суды правомерно пришли к выводу об отсутствии оснований для привлечения ОАО к субсидиарной ответственности на основании п. 2 ст. 105 ГК РФ (определение ВАС РФ от 21.04.2010 № ВАС-4440/10).

Как показывает практика, даже самой тесной взаимосвязи между основным и дочерним обществами явно недостаточно для привлечения основного общества к солидарной ответственности по обязательствам дочернего. Для этого необходимо наличие достаточных доказательств того, что основным обществом были даны прямые указания на совершение каких-либо действий, повлекших убытки дочернего.

Так, в другом деле основное общество располагало двумя инструментами корпоративного контроля ООО – обладало контрольной долей, являясь его единственным участником, а также статусом управляющей компании ООО. Между обществами был заключен договор о передаче полномочий исполнительных органов общества. Однако суд отверг претензии истца о взыскании убытков с основного общества, мотивировав свою позицию следующим образом. Истцом не было представлено доказательств, подтверждающих, что основное общество реализовало принадлежащее ему право давать дочернему обществу указания, обязательные к исполнению последним. Доказательств того, что договор поставки был заключен и товар поставлен во исполнение указаний основного общества, обязательных для дочернего, в материалы дела представлено не было. По смыслу ст. 105 ГК РФ указания материнского общества дочернему должны быть прямо выражены. Доказательств, свидетельствующих о направлении основным обществом в адрес ООО указаний о заключении договора с истцом, не было представлено. Кроме того, суд подчеркнул, что сам по себе тот факт, что ответчики состоят в отношениях основного и дочернего обществ, не является основанием для вывода о совершении спорной сделки во исполнение указаний основного общества. Наличие у юридического лица статуса дочернего общества не ограничивает его самостоятельности в решении хозяйственных вопросов и заключении сделок (постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 11.05.2012 по делу № А50-21458/2011).

Однако следует отметить, что имеются и иные подходы. Подтверждением тому может служить особое мнение, которое в свое время было выражено в отношении указанной выше субординации критериев в совместном постановлении пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 01.07.1996 № 6/8.

Цитата: «<…> Необходимо иметь в виду, что взаимоотношения двух хозяйственных обществ могут рассматриваться как взаимоотношения основного и дочернего общества, в том числе и применительно к отдельной конкретной сделке, в случаях, когда основное общество (товарищество) имеет возможность определять решения, принимаемые дочерним обществом, либо давать обязательные для него указания» (п. 31 постановления Пленума ВС РФ № 6 и Пленума ВАС РФ № 8 от 01.07.1996).

Арбитражные суды часто ссылаются на этот пункт. Между тем возьму на себя смелость выдвинуть такое предположение, что по существу выделенного аспекта конструкции данная позиция применяется редко.

Таким образом, подход, согласно которому указания должны быть прямо выражены, является доминирующим. Сам по себе тот факт, что ответчики состоят в отношениях основного и дочернего обществ, не является основанием для вывода о совершении спорной сделки во исполнение указаний первого. В этом плане вполне закономерно, что в процессе исследования доказательств суды достаточно щепетильно изучают вопрос о документарной или иной материальной реализации соответствующего права основного общества давать управленческие указания.

Так, по одному делу суд не принял в качестве доказательства факт состоявшегося указания основного общества дочернему – решение об одобрении крупной сделки. Суд указал, что обстоятельства одобрения ответчиками крупной сделки эмитента по выпуску ценных бумаг не могут служить основанием для привлечения ответчиков именно к солидарной ответственности. Поскольку норма п. 2 ст. 105 ГК РФ возлагает солидарную ответственность на основное общество только в том случае, если им были даны обязательные для дочернего общества указания по совершению сделки, а не одобрена в соответствии с требованиями действующего законодательства крупная сделка (постановление ФАС Московского округа от 02.07.2010 по делу № А41-6865/09).

Между тем Конституционный суд РФ, похоже, допускает, что решения органов управления основного общества в принципе могут быть выражением указания для дочернего. Как следовало из представленных в Конституционный суд материалов дела, суд, отказывая в иске о привлечении ОАО к субсидиарной ответственности по обязательствам дочернего общества в связи с доведением последнего до банкротства, не только исходил из отсутствия какого-либо договора между сторонами, предусматривающего право ответчика давать обязательные указания, но и из соответствующего положения в уставе дочернего общества. Судом также были исследованы иные обстоятельства дела, в частности, протоколы заседаний совета директоров ОАО и руководящих органов его дочернего общества, в которых не было обнаружено каких-либо обязательных указаний ответчика истцу, которые привели бы к банкротству последнего (определение от 15.11.2007 № 846-О-О).

В другом деле суд кассационной инстанции увидел признаки указания в тексте агентского договора. Суды первой и апелляционной инстанций исследовали представленные в материалы дела доказательства в совокупности по правилам ст. 71 АПК РФ и установили, что ОАО, являясь учредителем общества, владеет 51% акций последнего и, соответственно, имеет преобладающее участие в его уставном капитале. Также они оценили взаимоотношения ОАО и общества, придя к правильному выводу о наличии оснований для солидарной ответственности указанных обществ (постановление ФАС Уральского округа от 14.03.2011 по делу № А76-42554/2009-61-1029/23).

Государство, являясь единственным учредителем общества, не может рассматриваться как основное общество

При определении квалифицирующих признаков права на дачу указаний между акционерными обществами все более или менее понятно, учитывая наличие положения п. 2 ст. 6 Закона № 208-ФЗ, в котором перечислены такие признаки. У обществ с ограниченной ответственностью данная правоприменительная проблема в настоящее время сохраняет свою актуальность. Все дело в разных формулировках закона.

Статья 6 Закона № 14-ФЗ, в отличие от ст. 6 Закона № 208-ФЗ, критерии возникновения права на «указания» не устанавливает. Вместе с тем почти три года назад эта проблема была предметом рассмотрения Конституционного суда РФ.

Цитата: «Что касается предполагаемого нарушения принципа равенства хозяйствующих субъектов применительно к обществам с ограниченной ответственностью и акционерным обществам пунктом 3 статьи 6 Федерального закона «Об акционерных обществах» в части, устанавливающей основания наступления ответственности основного общества за убытки, причиненные дочернему обществу, то Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях указывал, что, поскольку субъекты предпринимательской деятельности равны перед законом, государство не вправе вводить неоправданные льготы или преференции либо неравный правовой режим функционирования в одинаковых отношениях и ситуациях; положение статьи 19 (часть 1) Конституции Российской Федерации «все равны перед законом и судом» означает, что при равных условиях субъекты права должны находиться в равном положении; если же условия не являются равными, федеральный законодатель вправе установить для них различный правовой статус (определение от 2 февраля 2006 года № 17-О)» (определение КС РФ от 08.04.2010 № 453-О-О).

Однако нет уверенности в том, что предложенная Конституционным судом правовая позиция разрешит эту проблему. Заметим, что в некоторых случаях суды применяют указанные положения ст. 6 Закона № 208-ФЗ в отношении дочерних обществ с ограниченной ответственностью, не ссылаясь явно на институт аналогии закона (ст. 6 ГК РФ) (см., напр., определение Московского городского суда от 12.10.2011 по делу № 33-29179). Полагаем, что по этому случаю, в конечном итоге, свое веское слово все-таки должен сказать законодатель.

Что же касается перспектив привлечения к солидарной ответственности государства, фактически реализующего корпоративно-управленческую миссию основного общества – суды в этом сегменте придерживаются единого мнения.

Так, по одному из дел в обоснование своих требований о взыскании с Минимущества денежных средств истец ссылался на то, что в соответствии с п. 2 ст. 105 ГК РФ Минимущество, являясь единственным участником ОАО, обязано солидарно с последним нести ответственность по сделкам, заключенным ОАО. Распоряжение Минимущества об одобрении крупных сделок ОАО было издано в связи с осуществлением Минимуществом полномочий акционера ОАО в соответствии с законодательством. Согласно ст. 56 Устава Московской области правительство Московской области является высшим, постоянно действующим, коллегиальным органом исполнительной государственной власти Московской области.

Суд апелляционной инстанции пришел к правильному выводу о том, что открытое акционерное общество не является дочерним обществом правительства Московской области в лице Минимущества Московской области, поскольку последнее не является хозяйственным обществом или товариществом (постановление ФАС Московской области от 22.06.2011 по делу № А41-28715/09).

Таким образом, государство, даже выступая в роли единственного участника общества, не может быть признано «основным обществом», имеющим право на дачу указаний.

КОРПОРАТИВНЫЕ СПОРЫ

Сделка заключена подконтрольным обществом. Как установить контролирующее лицо

Татьяна Валерьевна Жукова  помощник судьи Арбитражного суда Белгородской области

• Какие обстоятельства свидетельствуют о подконтрольности компании

• Как доказать, что сделка заключена компанией не самостоятельно

• При каких условиях передача полномочий единоличного исполнительного органа не влечет зависимость компании

Использование схем, в которых несколько юридических лиц связаны между собой, достаточно распространенное явление. Такие схемы создаются, как правило, для более оперативного управления бизнесом. Взаимодействие между такими компаниями строится по принципу «материнское» общество – «дочернее» общество» Но часто такие схемы стали использоваться для реализации сомнительных целей. Каждая из компаний играет свою роль: в одних компаниях находятся активы, другие – используются для «раздувания» расходов компаний, третьи – играют роль налоговых «кладбищ» и т. д. Кроме того, в результате совершения несамостоятельной сделки, у компании могут возникнуть убытки или наступить иные невыгодные для нее последствия. В этих условиях достаточно актуальной является проблема привлечения к гражданско-правовой ответственности реальных собственников бизнеса. Участникам подконтрольного общества (его кредиторам) важно доказать, что невыгодные последствия для общества наступили в результате влияния контролирующего лица, которое и должно нести ответственность.

Компании, действующие через лиц-посредников, будут привлекать к ответственности

Привлечение к ответственности юридических лиц, которые фактически осуществляют свою деятельность через посредников, задача, которая в последнее время активно разрешается правоприменителем. Указанная проблема во многом обусловлена состоянием российского корпоративного законодательства, которое не предусматривает механизмов борьбы с контролирующими компанию лицами. Проблема контролирующих компанию лиц многогранна. Это не только случаи, когда контролирующее лицо дает обязательные для подконтрольной компании указания. Практика выявила еще один аспект данной проблемы. Так, Президиум ВАС РФ рассмотрел вопрос о возможности отнесения споров с участием иностранных юридических лиц, в тех случаях, когда указанные юридические лица осуществляют свою деятельность на территории РФ в обход действующего законодательства, к компетенции российских судов (постановление от 24.04.2012 по делу № А40-21127/11-98-184).

Иск был заявлен в арбитражный суд на территории РФ юридическим лицом, зарегистрированным в России, к иностранным банкам.

Определением суда первой инстанции заявление оставлено без рассмотрения, апелляция подтвердила данный судебный акт. Надзорная инстанция, рассматривая дело, пришла к следующим выводам.

Исходя из материалов дела, было установлено, что иностранные банки не регистрировали на территории РФ свои филиалы и представительства в порядке, предусмотренном законодательством РФ. В России действовали представительства третьих лиц, имеющих наименование, сходное с наименованием банков. В то же время Президиум указал, что фактически банки осуществляли банковскую деятельность в РФ, оказывали банковские услуги частным лицам в РФ через организованные представительства, функционирующие от их имени. С этой целью были оборудованы офисные помещения, адреса которых указывались в коммерческих документах, в рекламной продукции, в интернет-ресурсах как адреса представительств банков. Данные помещения использовались для обслуживания лиц, заинтересованных в услугах банков. Именно в этих помещениях предоставлялись необходимые документы от имени банков в целях предоставления банковских услуг, а также оказывались услуги.

У потребителей банковских услуг формировалось представление о том, что два представительства (в Москве и Санкт-Петербурге), указанные на официальных сайтах банков в различных доменных зонах среди прочих представительств банков в иностранных государствах, являются легальными представительствами банков в России.

Президиум решил, что данные представительства третьих лиц фактически функционировали как представительства банков, реализующие их услуги в России, а выше-указанные третьи лица являлись субъектами, созданными в целях обхода законодательства РФ о банковском контроле. Это означает, что предпринимательскую деятельность на территории Российской Федерации осуществляют именно банки, используя аффилированных лиц. Исходя из изложенного, Президиум ВАС РФ посчитал доказанным факт наличия в РФ представительств банков, как и возможность оказания услуг от их имени на территории России.

Полагаем, что основными выводами, которые можно сделать из приведенного постановления Президиума ВАС РФ, все же являются не процессуальные последствия – определение подсудности спора. Во-первых, Президиум ВАС РФ в мотивировочной части своего судебного акта показал, что отсутствие регистрации подразделений юридического лица, действия через третьих лиц не лишают сторон спора возможности доказать, что фактически они имели отношения с другим лицом. Во-вторых, в постановлении приведен круг доказательств, которые могут подтвердить данные обстоятельства, и суды должны устанавливать наличие или отсутствие фактических правовых связей между сторонами спора.

Следует отметить, что споры с иностранным элементом, действующим через третьих лиц, в судебной практике все же достаточно редки. Более распространены споры о привлечении основного общества к ответственности по сделкам, совершенным дочерним обществом.

Основное общество может оказывать влияние на дочернее через третье лицо

В условиях борьбы с компаниями, фактически влияющими на действия подконтрольных им организаций, особое значение приобретает проблема привлечения к солидарной ответственности основного общества, когда сделка была заключена дочерним обществом во исполнение обязательных указаний основного общества.

Судебная практика исходит из того, что для возникновения у основного общества солидарной ответственности с дочерним обществом на основании положений п. 2 ст. 105 ГК РФ необходимо наличие трех условий:

• два хозяйствующих субъекта должны находиться в отношениях основного и дочернего;

• основное общество должно иметь право давать обязательные указания для дочернего общества;

• сделки должны быть заключены во исполнение таких указаний.

Для установления нахождения обществ в отношениях основного и дочернего необходим один из перечисленных в п. 1 ст. 105 ГК РФ способов возможного влияния одного общества на другое: в силу преобладающего участия в его уставном капитале, либо в соответствии с заключенным между ними договором, либо иным образом, при котором основное общество имеет возможность определять решения, принимаемые таким обществом.

В тех случаях, когда одно из обществ не имеет преобладающего участия в другом обществе, суды отказывают в применении п. 2 ст. 105 ГК РФ (постановления ФАС Уральского округа от 18.08.2011 по делу № А76-24034/10, от 07.06.2012 по делу № А76-42554/2009).

Оценивая отношения между основным обществом и дочерним, суды исходят из того, что основное общество не обязательно должно напрямую воздействовать на дочернее, оно может оказывать влияние опосредованно, через третье лицо.

В частности, если в обществе преобладающее участие имеет другое юридическое лицо, и в этом лице, в свою очередь, преобладающее влияние имеет третье юридическое лицо, то суды полагают возможным привлечение указанного третьего лица к ответственности.

Практика. Кооператив обратился в суд с иском к ОАО о возмещении убытков. Решением, оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции, заявленные требования удовлетворены в полном объеме. Суд применил солидарную ответственность. Взыскивая убытки с ОАО, судебные инстанции исходили из того, что ООО ликвидировано по решению учредителей и исключено из реестра юридических лиц. ОАО как основное общество давало указания, обязательные к исполнению ООО. Поэтому суд дал оценку отношениям как основного, так и дочернего общества. ФАС посчитал, что указанные выводы соответствуют материалам дела. Отношения по схеме «основное – дочернее общество» складываются ввиду преобладающего участия основного общества в уставном капитале дочернего. Анализ материалов дела свидетельствует о том, что в уставном капитале ООО отсутствует преобладающее участие ОАО. Однако преобладающее участие в уставном капитале ООО имеется у компании, учредителем которой является ответчик (постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 22.06.2004 по делу № А63-314/2003-С2).

В некоторых случаях суды исследуют и признают юридические лица основными и дочерними обществами и при наличии более сложных правовых связей. В частности, такой контроль может быть признан установленным, если одно из лиц контролирует органы управления дочернего общества опосредованно через цепочку подконтрольных основному обществу юридических лиц. Указанную правовую связь суды рассматривают как предусмотренную п. 1 ст. 105 ГК РФ или ст. 6 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (далее – Закон № 208-ФЗ) возможность иным образом определять решения, принимаемые таким обществом (постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 06.06.2012 по делу № А70-7811/2011).

В то же время нельзя сказать, что судебная практика по указанному вопросу является однообразной. В отличие от изложенных выше примеров часть судов полагала, что отношения общества не являются отношениями основного и дочернего общества, несмотря на то, что одно имело в другом контрольный пакет (постановление ФАС Уральского округа от 07.06.2012 по делу № А76-42554/2009).

Передача полномочий единоличного исполнительного органа другой компании не приводит к возникновению зависимости

Наличие права давать обязательные для общества указания. Указанное право выделяется частью арбитражных судов как обязательное условие для привлечения к ответственности основного общества, помимо наличия самого факта связки основное – дочернее общество. В качестве примера подобного подхода можно привести постановление ФАС Уральского округа, в котором указано, что наличие у юридического лица статуса дочернего общества автоматически не ограничивает его самостоятельности в решении хозяйственных вопросов и заключении сделок (постановление от 27.08.2012 по делу № А50-21458/2011). Другие суды в своих судебных актах не выделяют такого основания (постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 21.01.2010 по делу № А63-5465/2009). Таким образом, в настоящее время в судебной практике не прослеживается единого подхода к указанной проблеме.

Однако вне зависимости от выделения указанного условия для привлечения основного общества к ответственности, суды полагают, что привлечение одним обществом в качестве единоличного исполнительного органа другого общества не означает права управляющего общества принимать обязательные для управляемого общества решения по смыслу ст. 105 ГК РФ.

Практика. Кассационная инстанция посчитала, что доводы заявителя кассационной жалобы о том, что ОАО «МРСК СК» обязано нести солидарную ответственность, не могут быть положены в основу постановления суда кассационной инстанции об отмене судебного акта. В данном случае суд апелляционной инстанции правильно исходил из того, что ОАО «МРСК СК» не участвует в уставном капитале ОАО «Нурэнерго». Оценив договор о передаче полномочий единоличного исполнительного органа, по которому ОАО «Нурэнерго» передало, а ОАО «МРСК СК» приняло на себя исполнение единоличного исполнительного органа в порядке и на условиях, определенных договором, апелляционный суд пришел к правильному выводу о том, что данный договор не является договором, к которому применим п. 1 ст. 105 ГК РФ. В рамках этого договора управляющая компания не может быть признана основным обществом. В этой связи оснований для привлечения ОАО «МРСК СК» к солидарной ответственности не имеется (постановление ФАС Московского округа от 01.10.2012 по делу № А40-97780/11-85-884).

К выводам о том, что передача полномочий единоличного исполнительного органа другому юридическому лицу не порождает отношения дочернего и основного общества, а является лишь договором оказания услуг, пришли и ФАС других округов (постановления ФАС Уральского округа от 09.07.2008 по делу № А47-7988/2006-33гк, Волго-Вятского округа от 08.09.2010 по делу № А82-8761/2008-30).

Наличие у компании статуса дочернего общества автоматически не ограничивает ее самостоятельности

Наличие обязательных для дочернего общества указаний. Только в этом случае судом будут применены установленные ст. 105 ГК РФ основания для привлечения основного общества к солидарной ответственности по долгам дочернего общества.

В частности, ФАС Поволжского округа по одному из дел указал, что отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции правомерно исходил из того, что истец не представил доказательств заключения спорного договора во исполнение указаний основного общества. В качестве правового обоснования он сослался на следующее. Приведенные в обоснование кассационной жалобы п. 31 постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 01.07.1996 № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса РФ» и п. 28 постановления Пленума ВАС РФ от 18.11.2003 № 19 «О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах"» не могут являться основанием для отмены решения, так как в них не содержится рекомендаций о безусловном привлечении к солидарной ответственности основного общества по долгам дочернего, а также указывается на условие исполнения обязательных указаний основного общества (постановление ФАС Поволжского округа от 14.10.2004 № А65-25864/03-СГ1-50).

К аналогичным выводам пришел ФАС Уральского округа, оставляя в силе постановление апелляционного суда. Указав, что достаточные доказательства наличия оснований для возникновения солидарной ответственности в материалах дела отсутствуют, суд апелляционной инстанции пришел к обоснованным выводам о доказанности факта поставки обществу продукции, возникновении у него обязанности по ее оплате. При этом суд указал, что договор поставки заключен между двумя юридическими лицами, как самостоятельными хозяйствующими обществами, а наличие у юридического лица статуса дочернего общества автоматически не ограничивает его самостоятельности в решении хозяйственных вопросов и заключении сделок, если отсутствуют доказательства заключения договора и приемки товара во исполнение обязательных указаний основного общества, как и доказательства направления компанией в адрес общества указаний о заключении договора с еще одним обществом или наличия у представителя, подписавшего на основании доверенности договор поставки, полномочий действовать от имени основного общества, в том числе полномочий давать обязательные для дочернего общества указания (постановление от 27.08.2012 по делу № А50-21458/2011).

При предъявлении исков к основному обществу главная проблема состоит именно в том, чтобы доказать наличие обязательных для дочернего общества указаний. Как правило, отношения основного и дочернего обществ являются закрытыми, деловая переписка не доступна для третьих лиц.

Учитывая сложность предоставления доказательств, полагаем, что истцы по такой категории дел могут требовать от другой стороны предоставления доказательств, подтверждающих или опровергающих наличие обязательных указаний.

В случае непредставления указанных доказательств ответчиками факты дачи обязательных указаний будут считаться установленными. На это, в частности, указал Президиум ВАС РФ в постановлении от 20.03.2012 по делу № А21-2060/2006: «Исходя из принципов равноправия сторон и состязательности арбитражного процесса (статьи 8 и 9 АПК РФ), а также положений ст. 65 названного Кодекса об обязанности доказывания, отказ ответчиков раскрыть информацию следовало квалифицировать исключительно как признание того факта, о котором заявляет процессуальный оппонент, то есть истец».

Указанный подход, в частности, был применен в упоминавшемся решении арбитражного суда Тюменской области от 06.08.2012 по делу № А70-7811/2011. Суд указал, что поскольку истом предоставлены доказательства того, что ответчики могли повлиять на принятие решений, ответчики должны были предоставить доказательства того, что они такую возможность не использовали. Непредоставление со стороны ответчиков переписки по вопросам совершения сделки и других истребованных документов, суд посчитал, что ответчики использовали возможность определять решения дочернего общества.

Привлечь контролирующее общество к ответственности возможно только по причине преобладающего участия в уставном капитале

Подход Президиума ВАС РФ, согласно которому суды должны руководствоваться не только формальными основаниями для привлечения обществ, действующих через третьих лиц, к ответственности, может быть положен в основу судебной практики по привлечению основных обществ к ответственности по сделкам, совершенным дочерними обществами.

Необходимо иметь в виду, что обычно приводимая в подобных судебных актах аргументация о наличии в п. 3 ст. 6 Закона № 208-ФЗ условий, при которых основное общество вправе давать дочернему обязательные указания: либо в договоре, заключенном между основным и дочерним обществами, либо в уставе последнего не означает, что основное общество невозможно привлечь к ответственности при наличии других способов влияния на дочернее акционерное общество.

Конституционный суд РФ, отказывая в принятии жалобы на данную норму закона, указал, что предусмотренное п. 3 ст. 105 ГК РФ и п. 3 ст. 6 Закона № 208-ФЗ право акционеров дочернего общества требовать возмещения основным обществом убытков, причиненных по его вине дочернему обществу, возникает, вопреки утверждению заявителя, не только в случае, когда основное общество использовало имеющееся у него право давать обязательные для дочернего общества указания, но и в случае использования им иных возможностей влиять на решения дочернего общества (например, в силу преобладающего участия в уставном капитале дочернего) (определение КС РФ от 08.04.2010 № 453-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы компании «Ланкренан Инвестментс Лимитед» на нарушение конституционных прав и свобод положениями п. 3 ст. 6, п. 1 ст. 71, п. 2 ст. 84 Федерального закона «Об акционерных обществах» и п. 4 ст. 393 ГК РФ»).

Таким образом, Конституционный суд РФ посчитал, что наличие права давать указания не является обязательным требованием для привлечения к ответственности основного общества, а для для привлечения к ответственности основного общества вполне достаточно установления факта преобладающего участия в уставном капитале общества дочернего.

БАНКРОТСТВО

Недобросовестное ведение конкурсного производства. Как отстранить арбитражного управляющего

Петр Петрович Ланг  помощник судьи арбитражного суда Самарской области, преподаватель кафедры государственно-правовых и общегуманитарных дисциплин НОАНО ВПО «Самарский институт бизнеса и управления»

• Какие нарушения могут стать основанием для отстранения арбитражного управляющего от своих обязанностей

• В каких случаях управляющий вправе привлекать дополнительных специалистов

• Может ли суд по собственной инициативе отстранить арбитражного управляющего

Арбитражный управляющий занимает особое место среди участников процедур банкротства. Он является одной из главных фигур в конкурсном производстве, и в рамках своей деятельности он применяет широкий набор средств, направленных на разрешение конфликта интересов сторон. Особенностью положения арбитражного управляющего является определенная двойственность. Во-первых, он должен быть независимым и действовать прежде всего в интересах самой ситуации – попытаться восстановить деятельность должника, с другой стороны – должен максимально возможно удовлетворить требования всех кредиторов, заявивших о себе в установленые сроки. Когда начинается процедура банкротства, стороны заняты, в первую очередь, защитой своих интересов, часто выходя за пределы добросовестности и благих намерений. Должник старается вывести активы, кредиторы – удовлетворить свои требования, и лучше успеть раньше, чем другие кредиторы, чтобы требования были удовлетворены наверняка. Как показывает сложившаяся практика, лицам, выполняющим функции арбитражных управляющих, не всегда удается оставаться независимыми. Нередки случаи недобросовестного поведения арбитражных управляющих в делах о банкротстве в своих собственных интересах либо в интересах отдельных кредиторов, должника.

С арбитражного управляющего возможно взыскать убытки в судебном порядке

Полномочия арбитражного управляющего установлены Федеральным законом от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон № 127-ФЗ). Они, в частности, предусматривают работу по подготовке и проведению различных организационных, имущественных, финансовых и правовых мероприятий в рамках процедур, применяемых в деле о банкротстве.

Цитата:   «В случае, если в соответствии с настоящим Федеральным законом на арбитражного управляющего возлагаются полномочия руководителя должника, на него распространяются все требования, установленные федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации для руководителя такого должника, и по отношению к нему применяются все меры ответственности, установленные федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации для руководителя такого должника» (п. 1 ст. 20.2 Закона № 127-ФЗ).

Закон определяет, что арбитражный управляющий при проведении процедур в деле о банкротстве обязан действовать добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества (п. 4 ст. 20.3 Закона № 127-ФЗ).

При этом зачастую удовлетворение интересов одной стороны ведет к невозможности удовлетворения требований и соблюдения интересов другой стороны. В таких условиях особо возрастает роль арбитражного управляющего при проведении процедур, применяемых в деле о банкротстве, который при осуществлении своих полномочий должен соблюдать баланс интересов и должника, и кредиторов, а также других участников процедур (собственника имущества, учредителей), не забывая об интересах гражданского общества.

Для достижения указанных целей Законом № 127-ФЗ установлена система контроля за деятельностью арбитражного управляющего, а также за деятельностью саморегулируемых организаций арбитражных управляющих.

Неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей, возложенных на арбитражного управляющего в соответствии с законодательством, является основанием для отстранения судом арбитражного управляющего от исполнения своих обязанностей по требованию лиц, участвующих в деле о банкротстве (п. 1 ст. 20.4 Закона № 127-ФЗ).

Контроль за деятельностью арбитражного управляющего осуществляется арбитражным судом, федеральной службой государственной регистрации, кадастра и картографии, собранием кредиторов должника, саморегулируемой организацией арбитражных управляющих.

Арбитражный суд вправе контролировать действия арбитражного управляющего в различных формах. Он утверждает, отстраняет либо освобождает арбитражного управляющего, рассматривает отчеты о ходе проведения процедур, применяемых в деле о несостоятельности (банкротстве), а также посредством привлечения арбитражного управляющего к административной ответственности, принимает решение о взыскании с арбитражного управляющего убытков, причиненных его действиями при осуществлении своих полномочий.

Лица, участвующие в деле о банкротстве и участвующие в арбитражном процессе по делу о банкротстве (ст.ст. 34, 35 Закона № 127-ФЗ), вправе обратиться в арбитражный суд, рассматривающий дело, с жалобой на действия (бездействие) арбитражного управляющего в порядке, установленном ст. 60 Закона № 127-ФЗ. По итогам рассмотрения жалобы заинтересованного лица суд выносит соответствующее определение об отказе в удовлетворении жалобы либо о признании действий (бездействия) арбитражного управляющего незаконными, об отстранении арбитражного управляющего от исполнения своих обязанностей.

Обязанность управляющего – выявлять и возвращать имущество должника, находящееся у третьих лиц

В силу ст.ст. 65, 83, 98, 145 Закона № 127-ФЗ защита прав и законных интересов конкурсных кредиторов от неисполнения или ненадлежащего исполнения арбитражным управляющим возложенных на него обязанностей возможна путем его отстранения от исполнения обязанностей при условии, что такое неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей нарушило право или законные интересы заявителя жалобы, а также повлекло или могло повлечь за собой убытки должника или его кредиторов. В этой связи оценка действий арбитражного управляющего производится судом с учетом установленного Законом № 127-ФЗ порядка проведения процедур банкротства на предмет их добросовестности и разумности.

Так, апелляционный суд, рассмотрев по правилам первой инстанции жалобу конкурсного кредитора, признал незаконными действия (бездействие) конкурсного управляющего и отстранил его от обязанностей. В своем постановлении суд указал, что в ходе конкурсного производства в пользу должника была взыскана дебиторская задолженность с контрагента. Впоследствии в отношении данного контрагента возбуждено дело о несостоятельности (банкротстве), производство по которому прекращено ввиду утверждения мирового соглашения (дело № А55-4626/2010). Суд установил, что в период с момента утверждения мирового соглашения судом конкурсным управляющим не было предпринято действий по получению вышеуказанной задолженности. В частности, все расчетные счета должника были закрыты ранее, новый счет не был открыт, за четыре дня до начала выплат по мировому соглашению в рамках дела № А55-4626/2010 конкурсным управляющим повторно подано ходатайство о завершении конкурсного производства в отношении должника. Также суд апелляционной инстанции установил, что конкурсным управляющим не была взыскана иная дебиторская задолженность, установленная судебным актом. Окружной суд оставил без изменения апелляционное постановление. ВАС РФ отказал в передаче данного дела на рассмотрение Президиума ВАС РФ (определение ВАС РФ от 09.01.2013 по делу № А55-26871/2009).

В число обязанностей конкурсного управляющего входит принятие мер по обеспечению сохранности имущества должника, мер, направленных на поиск, выявление и возврат имущества должника, находящегося у третьих лиц (ст.ст. 20.3, 129 Закона № 127-ФЗ). Нарушение указанных норм права конкурсным управляющим в указанном примере послужило основанием для его отстранения.

Привлечение управляющим дополнительных специалистов необходимо обосновать