§ 4. Мировая война и революция

1917 г.

Вспомните: что такое мировая война? Какие события первой миро­вой войны вы знаете?

Причины мировой войны. В начале XX в. западный капи­тализм исчерпал возможности развития вширь за счет захва­та новых территорий и рынков сбыта. Мир был разделен меж­ду «старыми» колониальными державами — Англией, Фран­цией, Испанией, Португалией и другими. Образование моно­полий в западных странах ограничило возможности свободно­го развития капитализма и появления новых компаний. Тра­диционная культура на Западе была в основном разрушена. В условиях кризиса ценностей стала складываться новая, массовая культура.

Это был кризисный период в развитии западной цивилиза­ции. Но это был кризис роста, при котором современная циви­лизация обеспечивает структурную перестройку не только на экономическом, но и на политическом и социокультурном уровне. Происходило интенсивное развитие и качественное об­новление капитализма. Складывалось антитрестовское и рабо­чее законодательство, все более эффективно защищались пра­ва профсоюзов. В начале XX в. возникло массовое производ­ство товаров широкого потребления, изменившее характер рынка и культурно-бытовые условия жизни. Это были шаги в сторону современного типа капитализма, при котором учи­тываются интересы не только буржуазии, но и всего обще­ства, все в большей мере становящегося обществом собствен­ников.

Однако экстенсивные формы развития капитализма про­должали отстаивать свое право на существование. «Молодые» промышленные державы, прежде всего Германия, стремились к переделу захваченных территорий, вытеснению конкурен­тов с привычных рынков сбыта. Это вызвало обострение меж­государственных отношений, а внутри стран «второго эшело

на» капиталистического развития — новое оживление госу­дарственного традиционализма, великодержавного самосо­знания. Еще в 1889 г. был заключен союз Германии с Австро-Венгрией и Италией. В то же время отношения Рос­сии и Германии ухудшились. Причиной этого было стремле­ние Австро-Венгрии при поддержке Германии утвердиться на Балканах, в традиционной сфере влияния России.

В 1893 г. был заключен союз между Россией и Францией, а в 1907 г. соглашение России с Англией, регулировавшее отношения двух стран с Афганистаном и Ираном, рынки сбы­та которых являлись предметом взаимных притязаний. Так сложились два блока держав, участвовавших в первой миро­вой войне. В ходе самой войны их состав несколько изменил­ся. Италия примкнула к блоку Англии, Франции и России, названному Антантой, т. е. «Согласием», а Болгария и Тур­ция — к блоку Германии и Австро-Венгрии.

Непосредственным поводом к войне было убийство 19 (28) июня 1914 г. в Сараеве, столице Боснии, наследника австрий­ского престола Франца Фердинанда во время его пребывания на маневрах австрийской армии. Босния и Герцеговина были захвачены Австро-Венгрией еще в 1908 г. Тогда же при ее со­действии было образовано государство Албания, отрезавшее Сербию от Адриатического моря. Назначение маневров на 15 июня, день национального траура сербов, было провока­цией со стороны Австро-Венгрии. Используя то обстоятель­ство, что Сербия не приняла один из пунктов австрийского ультиматума, Австро-Венгрия объявила ей войну.

В ответ на мобилизацию русской армии 19 июля (1 авгу­ста) 1914 г. Германия объявила войну России.

Общественное движение накануне и в начале войны. Обще­ственная жизнь России в предвоенные годы проходила под знаком усиления левых сил. В 1912—1914 гг. рабочее движе­ние выросло в 1,5 раза. Все мощнее становились политические забастовки и демонстрации. Осенью 1912 г. прошли выборы в IV Государственную думу. В ней произошла дальнейшая по­ляризация сил: за счет сокращения октябристского центра увеличилось число депутатов от правых, с одной стороны, и от кадетов и прогрессистов — с другой. Все большую роль в Думе играл не правый, а левый центр, союз кадетов и октяб­ристов. При его поддержке удалось, в частности, вернуть судебную власть в деревне от земских начальников миро­вым судьям. Председателем Думы был избран октябрист М. В. Родзянко.

В конце 1912 г. оформилась партия прогрессистов, став­шая партией русской буржуазии. Ее учредителями были текстильные фабриканты А. И. Коновалов, В. П. и П. П. Рябушинские, С. Н. Третьяков, С. И. Четвериков и земские деяте­ли И. Н. Ефремов, Д. Н. Шипов, А. М. Ковалевский. Прогрессисты стремились к слиянию кадетов и октябристов в единую «деловую» партию. Отвергая лозунги кадетов о всеобщем избирательном праве и принудительном отчуждении по­мещичьих земель, они настаивали на ответственности мини­стров перед Думой, независимости местного самоуправления от бюрократии, отмене чрезвычайного положения. Идео­логией прогрессистов был «неославизм», оправдывавший борьбу капиталистов за новые рынки сбыта.

Прогрессисты не были довольны результатами своей дея­тельности в Думе и стремились к организации блока левых и революционных сил вне Думы. В марте 1914 г. А. И. Коно­валовым было созвано совещание прогрессистов, левых октяб­ристов, кадетов, народных социалистов и социал-демократов (в том числе большевиков). Эти партии создали Информаци­онный комитет для объединения усилий в борьбе за полное осуществление свобод, провозглашенных в манифесте 17 ок­тября 1905 г. Целью прогрессистов было добиться продолже­ния реформ. Это свидетельствовало о способности буржуазии если не возглавить революцию, то содействовать развитию ре­волюционного движения в стране. Однако начавшаяся война привела к сплочению общества на основе идеалов импер­ского сознания и государственного традиционализма. Забас­товки рабочих прекратились. IV Дума единогласно проголосо­вала за военные кредиты, продемонстрировав свое единство с правительством (социал-демократы при голосовании воздер­жались). Земское и городское самоуправление (Земгор) актив­но включилось в работу по оказанию помощи армии. Достиг­нутое национальное согласие, возрождавшее память о 1812 г., дало повод назвать войну «Второй Отечественной». Вместе с тем поднялись националистические настроения. В 1915 г. в Москве прошел немецкий погром, когда избивались иностран­цы и уничтожалась их собственность. (Отметим, что подобные же русские погромы прошли в Германии.) Все шире стали кон­фискации собственности иностранцев. Петербург был пере­именован в Петроград.

Ход боевых действий и новый революционный кризис. Уже начало войны показало недостатки подготовки России к веде­нию боевых операций, зависимость действий русской армии от положения на Западном фронте. Это привело к концу 1914 г. к утрате захваченной ранее инициативы в Восточной Пруссии и Галиции.

Весной 1915 г. австро-венгерская армия, используя подав­ляющее преимущество в артиллерии, выбила русские войска из Галиции и части Волыни. В свою очередь немцы заняли Польшу, Литву и часть Латвии — Курляндию. Поражения русской армии в 1915 г. получили название Великого отступ­ления. Началась массовая эвакуация населения и имущества из западных губерний. Это обострило транспортные и продовольственные проблемы. Они переросли в кризис, который правительство так и не смогло разрешить. В городах возникли «хвосты» — очереди за продовольствием, которых Россия ра­нее никогда не знала. Неконтролируемый выпуск бумажных денег породил инфляцию. Все это вместе с притоком беженцев в крупные города вызывало массовое недовольство народа. Начались выступления рабочих против войны.

Николай II в августе 1915 г. взял на себя главнокомандо­вание русской армией, а тем самым ответственность за ход во­енных действий. Ходили упорные слухи, что царица и Распу­тин активно вмешиваются в государственные дела. Их обви­няли в шпионаже в пользу Германии. Это свидетельствовало о начале нового раскола между властью и обществом.

В 1915 г. был создан Прогрессивный блок в Думе во главе с П. Н. Милюковым. В него вошли прогрессисты, кадеты, октябристы, центристы и часть националистов, а также три группы из членов Государственного совета — академическая, центра и беспартийные. Тем самым Государственный совет едва ли не впервые со времени его возникновения в 1810 г. вступил в борьбу на стороне общества. Прогрессивный блок поддержали также меньшевики и эсеры. Блок представ­лял внушительную силу. В IV Думе он имел 268 голосов из 397, т. е. подавляющее большинство. Он требовал от царя со­здания министерства доверия с участием общественных деяте­лей, политической амнистии и целого ряда реформ.

Буржуазия попыталась укрепить свои связи с рабочими, создав рабочее представительство в военно-промышленных комитетах, призванных помочь мобилизации промышленно­сти на военное производство. Однако выборы от рабочих в ВПК вызвали раскол, с одной стороны, между правыми эсера­ми и меньшевиками, соглашавшимися сотрудничать в них «для контроля над деятельностью буржуазии», и, с другой стороны, большевиками и эсерами-интернационалистами, выступавшими против империалистической войны, за пора­жение царизма и использование ситуации для развития рево­люционного движения. В сентябре 1915 г. в Швейцарии, в Циммервальде, интернационалистское движение оформилось как международная сила. В результате «рабочие группы» бы­ли избраны лишь в 25% ВПК.

1916 г. был успешным для России. Было налажено воору­жение и снабжение армии. В мае 1916 г. начался знаменитый Брусиловский прорыв — наступление Юго-Западного фронта под командованием генерала А. А. Брусилова, в результате которого австрийский фронт был прорван и войска противни­ка должны были отступить на 70—120 км, потеряв 1,5 млн человек убитыми, ранеными и пленными. Это поставило Австро-Венгрию на грань политической и военной катастро­фы. На помощь ей Германия должна была перебросить из Франции 11 дивизий, что помогло союзникам одержать побе­ду в битве под Верденом и начать наступление на Сомме. В знак признательности союзники согласились в случае побе­ды передать России Константинополь (Стамбул) и черномор­ские проливы.

Но потери русской армии были громадными. За годы вой­ны было убито, ранено и взято в плен около 7,5 млн человек. Армия потеряла свой кадровый состав. Большинство из вновь прибывших в войска находились в казармах из-за недостаточ­ной военной подготовки, нехватки офицеров для их обучения и необеспеченности оружием. С этих «запасных полков», сре­ди которых были и гвардейские части, расположенные в Петербурге, началось разложение армии. В них действовали революционные агитаторы, направлявшие недовольство этих оторванных от земли крестьян против царя и «богатых» — по­мещиков и капиталистов. Во фронтовых частях начались «бра­тания» с солдатами противника. Авторитет офицеров падал. В то же время усиливалось влияние революционных агитато­ров. Это позволило с самого начала революционных событий обеспечить силам революции поддержку армии.

С 1915 г. в русской деревне и на национальных окраинах, в Казахстане и Средней Азии, отмечался подъем традициона­листских настроений. Выступления против землеустроитель­ных работ и появления отрубов и хуторов, разрушавших об­щину, были столь активны, что заставили весной 1915 г. при­остановить столыпинскую аграрную реформу. В августе — сентябре 1916 г. начались выступления узбеков, киргизов, туркменов, казахов против трудовых мобилизаций. Особенно активными они были в Фергане и Тургайской степи и во мно­гих местах шли под лозунгом объединения мусульман.

К концу 1916 г. железнодорожный кризис принял хрони­ческий характер. Из-за нерегулярного подвоза заводам не хватало топлива и металла, городам — хлеба, а в сельской местности, особенно на юге, скапливались излишки про­довольствия. Известия об этом вызывали острое недовольство жителей Москвы и Петрограда. Люди должны были ежеднев­но проводить по нескольку часов в очередях.

В годы войны в России получили массовое распростране­ние органы государственно-монополистического регулирова­ния промышленности, через которые фактически распределя­лись казенные деньги среди приближенных императора. При этом отношения ведомств и предприятий не имели коммерче­ского, рыночного характера. Государственные заводы факти­чески жили по законам феодальной вотчины, не зная строгого бухгалтерского учета, понятий ценообразования, себестоимо­сти, амортизации, прибыли. Это была сфера «феодально-мо­нополистического капитализма», которая своей экономиче­ской неэффективностью и глубокой коррумпированностью все

более разрушала хозяйство и влияла на нравственную атмо­сферу общества.

В обстановке морального разложения «придворной кама­рильи» Николай II пытался навести порядок при помощи бес­конечной смены премьер-министров и членов правительства. В. М. Пуришкевич назвал это «министерской чехардой». Но улучшения в положении были незначительными, и недоволь­ство масс все росло. Оно было направлено в первую очередь против царя, царицы, Распутина и царских приближенных. В них видели предателей интересов страны и виновников по­ражения армии.

В условиях почти полной общественной изоляции власти П. Н. Милюков 1 декабря 1916 г. на заседании Думы обвинил правительство в том, что его члены либо глупцы, либо измен­ники. Речь Милюкова прогремела на всю страну как вызов правящей династии. Вскоре после этого был убит Г. Распу­тин. Однако это ничего не изменило. Царь не желал идти на уступки Прогрессивному блоку. Новое обострение продоволь­ственного кризиса в конце февраля 1917 г., выступления жен­щин, всеобщая забастовка рабочих Петрограда, к которой 27 февраля присоединились солдаты трех гвардейских пол­ков, переросли в буржуазно-демократическую революцию.

Февральская революция и двоевластие. 28 февраля 1917 г. Петроград оказался в руках восставших. Правительство было арестовано. В стране возникло двоевластие. Были образованы два параллельных органа власти: Совет рабочих и солдатских депутатов и Комитет Государственной думы, сформировав­ший Временное правительство. Попытка послать на подавле­ние восстания части с фронта окончилась неудачей. В этих условиях под давлением обстоятельств 2 марта Николай II отрекся от престола. Эпоха самодержавия в России закончи­лась.

Казалось бы, длительный период непоследовательных по­пыток либерально-демократических преобразований подошел к концу. Россия не только вошла в круг европейских держав, но и приблизилась к политическому и социально-экономиче­скому стандарту европейских стран. Было провозглашено полное равенство граждан, всеобщее и равное избирательное право, свобода слова, печати, собраний, забастовок. Завер­шился процесс социально-экономической интеграции Рос­сии и Европы. Власть перешла в руки буржуазии и поддержи­вавших ее сил, в том числе правосоциалистических партий. Это делало возможным появление новой традиции управле­ния страной, при которой большую роль играли бы обще­ственные организации, такие, как земское и городское само­управления.

Однако в расколотой надвое культуре России существова­ли два образа революции и два представления о ее задачах.

Для крестьянства это была не буржуазно-демократическая ре­волюция, а победоносная крестьянская война за идеал «прав­ды», возрождавшая надежды на приход новых Разиных и Пугачевых, истребление господ и чиновников, прекращение тягостной войны, возвращение земель общинам и, наконец, воцарение «справедливого царя» как гаранта этих преобразо­ваний.

Буржуазия и правые социалисты видели все совсем в дру­гом свете. Они не считали нужным раздавать крестьянам по­мещичьи земли, составлявшие всего 1/10 земельного фонда страны, и при этом сохранять общину, уничтожение которой могло бы дать неизмеримо больший экономический эффект. Они не могли понять, зачем прекращать войну, победа в кото­рой давала России новые рынки, значительно улучшала усло­вия предпринимательства.

В России вновь началось столкновение монологов обще­ственных сил, но на этот раз водораздел проходил не между властью и обществом, а внутри самого общества. Взаимодей­ствия, компромисса быть не могло.

Тяжесть положения была обусловлена тем, что на эту со­циокультурную ситуацию наложились сложнейшие социаль­но-экономические проблемы развития России XIX—XX вв. В России из-за догоняющего типа развития одновременно необ­ходимо было решать вопросы первоначального накопления, индустриализации и развитого, монополистического капита­лизма. Все это обостряло экономическое положение, создава­ло впечатление безвыходности ситуации. К тому же русская буржуазия недаром долго пребывала в состоянии зависимости от царизма. Это выработало в ней «властебоязнь», неспособ­ность отстаивать свои интересы и установить свою диктатуру. В глазах народа это свидетельствовало о порочности пути бур­жуазного развития как такового, делало очевидными выводы теории марксизма о необходимости свержения власти буржу­азии и построения нового, социалистического общества.

Отсутствие диалога между буржуазной интеллигенцией и народом приводило к тому, что борьба монологов внутри об­щества превращалась в борьбу монологов партий и органов власти. Временное правительство, во главе которого стоял Г. Е. Львов, выдвинуло лозунги: «Война до победы», «Мир и согласие в тылу», «Свобода и порядок», «Осуществление ре­форм после окончания войны и созыва Учредительного собра­ния». Но солдаты требовали немедленного заключения мира. Крестьяне развернули массовый захват помещичьих земель. Ими было засеяно до 20% полей в имениях помещиков. Рабо­чие самовольно ввели 8-часовой рабочий день, постоянно тре­бовали увеличения заработной платы, так как в условиях рас­тущей инфляции (400% за полгода) деньги постоянно обесце­нивались. В результате экономическое положение в стране все

ухудшалось, настроение общества приобретало экстремист­ский характер.

В преодолении трудностей Временное правительство надея­лось на инициативу с мест. Но местные Советы, отказываясь признавать власть чиновников, присылаемых из центра, вме­сте с тем, как и прежде, видели в центральном правительстве распределителя средств из неистощимой государственной каз­ны. Идеал буржуазной предприимчивости столкнулся с тра­диционным идеалом «справедливого распределения» государ­ственных доходов. Но так и не дождавшись денег, поняв бес­силие Временного правительства, Советы стали объявлять о своей независимости от центральной власти. Это подрывало государственное единство России. Собственные независимые республики были провозглашены не только в Финляндии, Латвии, Эстонии, Белоруссии, на Кавказе, но и в русских об­ластях — у казаков, в Екатеринбурге, Царицыне, Краснояр­ске, Енисейске и даже в Петроградском и Шлиссельбургском уездах Петроградской губернии.

Власть Временного правительства от месяца к месяцу сла­бела. Неоднократная смена состава кабинета министров не ре­шала проблемы. Правительственные кризисы становились все более затяжными и глубокими.

Скоро выяснилось, что возглавить народ сможет лишь та­кой политический лидер, который позволит себе полностью опереться на его архаические идеалы и непосредственные ин­тересы, потребует прекращения войны, ликвидации буржуаз­ного государства и частной собственности: передачи заводов рабочим, а земли крестьянам. На это были готовы пойти лишь незначительные по численности левые группы: партии большевиков, левых эсеров и анархисты. Наиболее активны­ми из них были большевики во главе с В. И. Лениным.

В 1905—1917 гг. большевики проявили завидную полити­ческую гибкость. Они пошли на принятие крестьянского лозунга конфискации всей помещичьей земли и ее национали­зации, при которой земля из частной становилась государст­венной собственностью. В 1917 г. они заимствовали лозунги эсеров, в частности о передаче земли крестьянским общинам, а заводов — рабочим. Это была прямая опора на силы тради­ционализма, лозунги «крестьянской войны».

Выдвигая такие требования, большевики, упустившие инициативу в дни Февральской революции и уступившие вли­яние в Советах правым социалистам, к лету 1917 г. преврати­лись в одну из основных политических сил страны. Число членов партии в Петрограде выросло с 2—5 до 32 тыс. чело­век. В июне 1917 г. на I Всероссийском съезде Советов В. И. Ленин впервые заявил о готовности большевиков взять в свои руки всю власть в России без поддержки других пар­тий. Он был высмеян другими участниками съезда. Министр Временного правительства эсер А. Ф. Керенский обвинил его в том, что «гражданин Ленин забыл, что такое марксизм». Керенский полагал, что левые экстремисты не способны взять власть просто потому, что революция имеет буржуазный ха­рактер, а до социализма Россия не доросла. Но за большеви­ками уже тогда шли десятки тысяч рабочих Петрограда и других крупных городов. С именем Ленина связывались на­дежды на полную справедливость, народную власть и оконча­ние войны. В глазах народа он стал вождем, имеющим чудес­ную, всепобеждающую силу, наследником Разина и Пуга­чева.

В июне — июле 1917 г. Временное правительство, уступая просьбам союзников, решилось на новое наступление на Юго-Западном фронте. Сначала оно шло успешно, но 6 июля гер­манские войска нанесли контрудар. Началось отступление русской армии. Ее потери исчислялись десятками тысяч чело­век. Усилилось недовольство населения Петрограда продолже­нием военных действий. Тогда же впервые стало ясным воз­росшее влияние большевистской партии. 18 июня и 3—4 июля прошли мощные демонстрации — до 400 тыс. человек — под лозунгами большевиков. Министры-кадеты подали в отстав­ку. Казалось, большевики действительно готовы взять власть в свои руки. Но тогда они воздержались от этого, рассчиты­вая накопить побольше сил.

В наступление перешло Временное правительство, которое разгромило ЦК большевиков и типографии их газет. Минист­ром-председателем нового правительства «спасения револю­ции» был назначен А. Ф. Керенский. Кадеты вернулись в пра­вительство. На пост Верховного главнокомандующего был на­значен генерал Л. Г. Корнилов. Двоевластие окончилось.

Предпосылки и характер Октябрьского переворота. Однако овладеть ситуацией в стране Временное правительство не смогло. Слаба была его социальная база — буржуазия и дво­рянство, средние слои города, часть интеллигенции. Если в странах Западной Европы средние слои города были много­численны и играли роль посредника между буржуазией и на­родом, то в России они не имели влияния. В результате Вре­менное правительство быстро теряло поддержку народных масс.

В этих условиях активизировались правые, монархические силы в армии и вне ее. В их планы входил разгон Советов и отсрочка созыва Учредительного собрания. Для этой цели бы­ла использована трибуна Государственного совещания, прове­денного 12—15 августа в Москве. Л. Г. Корнилов выступил за широкомасштабные репрессии. Но народные массы Москвы не поддержали правых. Не встал на их сторону и Керенский, который хотел бороться с анархией демократическими мето­дами.

В ответ генерал Корнилов в конце августа приказал вой­скам занять Петроград, обезоружить революционный гарни­зон, разогнать Совет. Солдатам было дано право расстрела со­противляющихся на месте. Но Корнилов переоценил свои возможности и свое влияние в стране. Железнодорожники остановили составы с войсками. Среди солдат действовали агитаторы. Рабочие создавали вооруженные формирования, Красную гвардию, для защиты столицы.

Неудачный мятеж способствовал еще большему укрепле­нию позиций большевиков, ставших во главе отпора мятежни­кам. К сентябрю они имели большинство в Московском и Петроградском Советах. На их сторону переходили целые воинские части, поголовно записываясь в партию. Изменился характер общественного движения: забастовки рабочих стали масштабнее, проходили под лозунгами власти Советов и ра­бочего контроля. Крестьяне поднимались на борьбу за землю. Осенью было подавлено в 6 раз больше выступлений, чем за весну и лето 1917 г. Разгон крестьянских выступлений вызы­вал озлобление сельского населения. Оно разочаровалось во Временном правительстве. Крестьян все больше привлекали лозунги большевиков.

Еще в августе 1917 г. ЦК РСДРП(б) взял курс на воору­женное восстание. 7 октября 1917 г. представители большеви­ков ушли из Предпарламента — очередного представительно­го органа, искавшего пути общественного компромисса. Вслед за этим ЦК РСДРП(б) принял решение о восстании. Члены ЦК Л. Б. Каменев и Г. Е. Зиновьев в последний раз попыта­лись предложить компромисс власти, рассчитывая на мирный курс развития революции и постепенное ослабление позиций буржуазии. Но они были осуждены В. И. Лениным и изолиро­ваны.

Против сил Временного правительства большевикам уда­лось объединить петроградский гарнизон, силы Красной гвар­дии. На их сторону встал Петросовет, который возглавил при­мкнувший к большевикам Л. Д. Троцкий. При Совете был со­здан орган, превратившийся в штаб восстания — Военно-рево­люционный комитет. В результате взятие власти было прак­тически бескровным. Были планомерно захвачены телефон, телеграф, вокзалы, мосты и т. п. При штурме Зимнего двор­ца — резиденции Временного правительства — в ночь с 25 на 26 октября (7 и 8 ноября по новому стилю) 1917 г. погибло всего 6 человек. Защитники Зимнего просто разбежались.

Лишь в Москве разгорелась вооруженная борьба, охватив­шая значительную часть города. Из 80 крупных городов Рос­сии только в 15 взятие власти большевиками потребовало применения оружия.

«Крестьянская война» взяла верх над буржуазно-демокра­тической революцией. Временное правительство было низложено. Керенский сбежал. II съезд Советов, на котором пре­обладали большевики, принял декреты о мире и земле, утвер­дил состав большевистского правительства во главе с В. И. Лениным.

Таким образом, российскими либералами и социал-либера­лами была упущена возможность направить развитие страны по пути органической интеграции в европейскую цивилиза­цию. Это не только позволило бы сохранить положение Рос­сии среди великих держав и стран с относительно высоким уровнем экономического развития, но и способствовало бы творческому развитию элементов традиционной культуры, особой, имевшей старообрядческие корни хозяйственной эти­ки. Это помогло бы сохранить неразрушенной веру предков и национальное самосознание.

В официальную советскую историографию октябрьские со­бытия 1917 г. вошли как Великая Октябрьская социалистиче­ская революция, разрешившая противоречия развития России и открывшая дорогу к коммунизму — новому обществу, сво­бодному от угнетения человека человеком. Однако на деле развитие противоречий модернизации России только перешло в новую фазу, окончательно приобрело характер глубокого цивилизационного кризиса.

В качестве «социалистической» страны Россия была проти­вопоставлена мировой «капиталистической» цивилизации. Ценности буржуазного развития — индивидуализм, рыноч­ные отношения, демократические свободы — были постепенно отброшены. Вновь обострился вопрос о политическом взаимо­действии с Западом, возросла роль армии в обществе и воен­ного производства в экономике страны. Восточный принцип власти-собственности полностью вытеснил западный принцип частной собственности. Государство, введя систему всесторон­него контроля за жизнью граждан, осуществило идеал тотали­таризма — почти полное поглощение общества государством.

Ценность промышленного развития осознавалась больше­виками как одна из главнейших. Но в соответствии с марксист­ской традицией они видели лишь экономические и политиче­ские, но не социокультурные предпосылки модернизации. Прогресс промышленности сопровождался социокультурной архаизацией общества, его разрывом с религией, «вне-мирским», божественным идеалом и возвращением к «неосево­му» соединению сущего и должного в деятельности «мирской» организации — партии большевиков и В. И. Ленина, вопло­тившего идеал «справедливого царя», царя-бога архаических обществ. Это была форма магической культуры, не призна­вавшей недостижимости для человека абсолютных результа­тов деятельности. По мере развития «социалистического» об­щества противоречие между задачами экономического разви­тия и социокультурной архаикой нарастало.

Страшной утратой для культуры России стала попытка большевиков объединить «демократические» элементы куль­туры интеллигенции и народа, связанные с традицией клас­совой борьбы и революционного движения, противопоста­вить их «реакционной буржуазной культуре». Не снимая противоречий между культурой элиты и масс, эта политика наносила непоправимый ущерб как европеизированной куль­туре интеллигенции, лишая ее либеральных ценностей, так и традиционной культуре народа, из которой выхолащивалась религиозность как форма духовности, стремления к нравст­венному идеалу. Наследие культуры России было подвергну­то цензуре и лишено своей самобытности. Единственным остатком последней был переработанный и приближенный к марксистским идеям идеал «правды» как единственное ценностное содержание «демократической» народной куль­туры.

Цивилизационный кризис создал разрыв преемственности в истории культуры России, который сегодня необходимо преодолеть, восстановив связь времен и найдя компромисс между ценностями модернизации и традиционной культуры страны, который позволил бы им не уничтожать и не обед­нять одна другую, а гармонически развиваться, взаимно дополняя друг друга. Предпосылкой этого служит имеющий­ся в истории российской цивилизации богатый опыт диалога культур и ценностей. Вместе с тем здесь есть и предостерегаю­щие примеры опасности монологических, замкнутых в себе форм культуры, способных в конце концов взорвать цивили-зационное целое, оставив лишь руины от культуры и нравст­венности.

Повторим пройденное: 1. Какие основные события первой мировой войны вы знаете? 2. Каковы были политические результаты Февраль­ской революции 1917 г.? 3. На какие силы опирались большевики в своей борьбе за власть?

Подумайте и ответьте: 1. В чем причины возникновения первой ми­ровой войны? 2. Каковы были перспективы дальнейшего буржуазного развития России в предвоенный период? 3. Как изменилась расстановка политических сил в результате войны? 4. В чем причины неудач по­литики Временного правительства? 5. Как эволюционировали в 1905— 1917 гг. политические позиции большевиков? Что свидетельству­ет об их сближении с идеалами традиционализма? 6. Почему противо­поставление России в качестве первой «социалистической» страны капи­талистическому миру привело к цивилизационному кризису? В чем этот кризис проявился?

Заключение

Тысячелетний путь развития российской цивилизации был сложен и тернист. Победы чередовались с поражениями, пе­риоды внутренней интеграции и диалога — с периодами разобщения и роста внутренних конфликтов. Но Россия неиз­менно демонстрировала волю к исторической жизни, выдви­гая цивилизационные проекты, носившие все более универ­сальный характер. Вначале эти идеи имели значение государ­ственной идеологии («святая Русь», «третий Рим»), помогали объединять в единое целое окружавшие Киев, Новгород и Мо­скву племена и народы. Цивилизационный характер этой идеологии придавал непрекращавшийся славяно-тюркский, а затем православно-исламский диалог по поводу осознания основных ценностей государственной жизни. Особенно яркое проявление диалог культур находил в таких сообществах, как казачество, носивших межэтнический и многоконфессиональ­ный характер.

С XIX в. цивилизационные проекты России приобретают подлинно универсальный характер. Идея Священного сою­за — объединение всех христианских конфессий и всех наро­дов Европы в единую нацию, несмотря на ее изначальное ис­кажение, не умерла окончательно. В XX в. она стала одним из истоков плана объединения Европы. Цивилизационное са­мосознание в той форме, в какой оно сформировалось в Рос­сии к 70-м гг. XIX в. (идея локальной цивилизации, свобод­но соотносящей себя с Европой), было заимствовано и получи­ло широкое распространение на Востоке, прежде всего в Индии и арабо-мусульманском мире, а также в Африке.

Несмотря на все недостатки, глобальное значение имел и социалистический проект российских большевиков. В нем имелась здравая идея о создании социально ориентированной, планомерно регулируемой государством, свободной от разрушительных кризисов экономики. Эта идея была широко заим­ствована на Западе в ходе великого экономического кризиса конца 20—30-х гг. XX в. и была переосмыслена в лозунгах «государства всеобщего благоденствия» и «народного капита­лизма».

Антикапиталистический импульс, породивший октябрь­ские события 1917 г., имел международное значение. Это был ответ модернизирующегося Востока на многовековое наступ­ление Запада. Это была форма сопротивления неевропейских цивилизаций навязанному им зависимому развитию. В ходе национально-освободительной и антиколониальной борьбы, создания независимых государств многие народы нашли соб­ственный путь к экономическому процветанию. В авангарде борьбы за право на особый путь модернизации, независимый от европейских стереотипов, стояла Россия.

Универсальное значение имел «космический проект», ду­ховные корни которого уходят в русское философско-религи­озное возрождение. И дело тут не только в развитии космиче­ской техники и космических полетах. Изменился сам взгляд человека на Землю и свое положение на ней. Впервые появи­лась возможность восприятия нашей планеты как единого це­лого. Это предопределило изменение содержания понятия «мировая цивилизация». Если в XIX — первой половине XX в. это был лозунг прогрессистов Запада, лозунг наступления модернизации, то во второй половине XX в. появилось другое значение этого понятия, связанное с глобальными проблемами мировой цивилизации. «Космический взгляд» на вещи при­дал человечеству мудрость. Выход в космос обозначил пере­лом в истории. Экологические, демографические, сырьевые проблемы, нараставшие вместе с ходом модернизации, стали (не везде и не сразу) решаться.

Не будет преувеличением сказать, что российские цивили-зационные проекты преобразили мир. Но, к сожалению, сама Россия не всегда могла воспользоваться результатами собст­венных начинаний. Для зарубежных исследователей этот факт был очевиден. Еще в 1929 г. американский социолог Э. Хантингтон, говоря о развитии плановой экономики в Рос­сии, писал: «Русские экспериментируют с новой формой управления. Но они или Великобритания больше выиграет от этого?» Для него ответ был ясен. Периферийный опыт русской революции послужит не России, а Западу. И действи­тельно, энергия духовного порыва часто заставляла Россию «проскакивать» то сбалансированное состояние экономики, государства, культуры, находясь в котором обретали успех и благоденствие другие страны.

Отчасти это связано с русским идеалом «спорой» работы, с потребностью добиться быстрого успеха. Нельзя не от­метить, что и цивилизационные проекты Россия выдвигала как бы впопыхах, не создавала технологии их реализации и часто забрасывала эти идеи ради других, казавшихся более привлекательными. Если взглянуть на историю страны в XV—XX вв., то окажется, что господствующие идеи быстро сменяют друг друга, причем собственно цивилизационные среди них появляются лишь временами. Каждая из трех эпох, укладывающихся в этот период: московская, петербургская, советская — дает калейдоскоп идей, при этом главными явля­ются не цивилизационные, а «западнические» и имперские. Цивилизационные проекты часто возникают как реакция на неудачу прямых заимствований с Запада (так было во време­на Ивана IV и в Смутное время, в последний период правле­ния Александра I). Да и проект большевистской модерниза­ции России можно рассматривать как реакцию на вестерниза-цию начала XX в.

Сходная ситуация создается и сейчас. Прямое заимствова­ние западного опыта в ходе перестройки и реформ 1985— 1997 гг. ожидаемого эффекта не дало. В связи с этим возник­ла мысль о создании нового цивилизационного проекта, новой «российской идеи». Их необходимо соотнести с историческим опытом страны, нерешенными за последний век задачами. Какие же проблемы оставила нам в наследство история рос­сийской цивилизации?

Первая и едва ли не главная проблема — утверждение цен­ностного значения труда. Идеал трудовой жизни утвердился в России лишь в рамках старообрядческой трудовой этики, преимущественно в городах. Для крестьян труд, являясь нор­мой жизни, как правило, был лишен духовного содержания, осознавался как вынужденный, подневольный. Прерывистая традиция православного монастырского «труженничества», представленная Феодосией Печерским, Сергием Радонежским, Нилом Сорским, не смогла закрепиться в народной жизни. Труд не был осознан как основной путь спасения души.

Задача преодоления этого ненормального положения осо­знавалась большевиками. При советской власти труд в офици­альной идеологии превратился в высшую ценность. Герои тру­да чествовались наряду с героями войн. Трудовые династии были провозглашены элитой общества. Интенсификация и по­вышение качества труда стали целью государственной эконо­мической политики. Советское государство именовало себя го­сударством трудящихся.

Но на деле элитой общества все в большей мере станови­лись бюрократы-управленцы, номенклатура. При отсутствии традиции рачительного отношения к труду, экономического учета и контроля труд разбазаривался. Для колхозного кре­стьянства он на долгие годы стал подневольным, практически неоплачиваемым. Все это вызвало деморализацию общества,

отчуждение народа от государства. В итоге в 1991 г., когда встал вопрос о выборе пути дальнейшего развития, трудящие­ся не стали в ряды защитников социалистической перспек­тивы.

Проблема трудовой этики остается актуальной и сейчас. Как показал опыт, стремление к обогащению и честный твор­ческий труд — совершенно разные, подчас взаимоисключаю­щие явления. Между тем в современном мире, ориентированном на эффективность и функциональность, способность к продуктивному ответственному труду — главная ценность партнерских отношений. И поэтому труд как ценность не только залог благосостояния России, но и основа уважения к ней, путь обеспечения авторитета России в Европе и во всем мире. Проблема труда как ценности сердцевина любого цивилизационного проекта для нашей страны.

Вторая проблема — несовпадение образа государства у по­литической элиты и у народа. В условиях традиционной сла­бости законов и учреждений в России власть принадлежит ли­цам. Поэтому власть имущим свойственно переоценивать силу и эффективность государства (для них это — самооценка). На­род же ожидает от государства справедливости. В противном случае он отходит от власти. В прошлом это приводило к на­родным восстаниям, крестьянским войнам и революциям, главной целью которых был поиск справедливого, «настояще­го» правителя. «Приватизация» власти и государственной собственности чиновничеством и народный протест против этого равно расшатывают государственный порядок, противо­речат идеям государственности.

Советская власть, установленная большевиками, была призвана разрешить это противоречие, подчинить государст­венных чиновников полновластным избранным органам — Со­ветам, представляющим трудовые коллективы. Чиновник ока­зался в прямой зависимости от народа. Но такое положение сохранялось недолго. Камнем преткновения оказалось именно полновластие Советов, пересечение полномочий Советов раз­ных уровней. В результате власть была узурпирована партий­ными и министерскими чиновниками. Власть и народ снова были противопоставлены, власть отчуждена от народа.

Высокий уровень развития государственного хозяйства и государственных монополий в России вел к тому, что именно близость к государственной власти всегда была источни­ком экономического процветания. При этом тенденции к при­ватизации означали лишь обмен власти на собственность, а тенденции к национализации — обмен собственности на власть (над еще большим объемом собственности). Это поло­жение воспринималось народом во все времена как казнокрад­ство и вело к формированию в стране своеобразного «граждан­ского общества» восточного типа — общества, отчужденного от государства и закона, стремящегося устроить свою жизнь на иных, внезаконных основаниях («по-доброму», «по-людски»).

Раскол общества и государства продолжает существовать в современной России. Его преодоление возможно на путях развития правового государства и социально ориентирован­ной экономики при учете традиций местной культуры — со­хранении идеологии государственного патернализма и само­организации населения в противостоянии монополиям. Сила антикапиталистической реакции в стране такова, что капита­лизм в России может быть только «народным». Противопо­ложной тенденцией является криминализация государства и общества, приводящая к развитию сферы, выведенной из-под действия права. Общественный компромисс, которым на деле является закон, заменяется при этом соперничеством различ­ных сил, участвующих в переделе власти и собственности. Обострение этого процесса ведет к росту непонимания между социальными группами, кризису общества как целого, угрозе распада страны.

Третья важнейшая проблема России — развитие диалога национальных и конфессиональных культур. Этот диалог ни­когда не был устойчивым, о чем свидетельствует националь­но-освободительное движение. Его поддерживали сохранение у исповедующих ислам народов представления о русском царе как наследнике власти мусульманских правителей Золотой Орды, а в XIX— начале XX в.— связи русской и исламской интеллигенции, породившие обновленческое движение среди мусульман России. Другой стороной диалога было прагмати­чески настроенное правительство, стремившееся усилить свой духовный авторитет среди восточных народов и сохранявшее за ними ряд традиционных прав.

Своего максимума этот диалог достиг на рубеже XIX— XX вв., когда мусульмане России предпочитали принять идеологию модернизации из рук русской, а не западной ин­теллигенции. Лозунг интернационализма — всемирного брат­ства трудящихся, брошенный большевиками, казалось, дол­жен был создать для диалога еще более широкую основу. Он отражал требование ликвидации национального неравенства, все шире раздававшееся по мере развития национального са­мосознания в нерусских регионах. Многое действительно бы­ло сделано. Возрос объем культурного обмена между народа­ми. Но при этом диалог был полностью переведен в плоскость светской культуры, что сделало участие в нем народов Вос­тока в значительной мере формальным. Формальным оказа­лось и равенство наций, проявившееся в общей беззащитности перед всевластием государства. Недовольство этим обстоя­тельством разрушило СССР. Народы предпочли своевластие местных элит всевластию Москвы. Эхо этого великого распада

до сих пор звучит над страной. Создавшаяся инерция угрожа­ет целостности России как государства, ставит под сомнение ее статус как цивилизации.

В современной России развитие общего цивилизационного самосознания идет параллельно с развитием национального и конфессионального самосознания. В этом сложность ситуа­ции. Однако новым фактором в ее развитии является расши­ряющийся диалог глав конфессий, ищущих пути для превра­щения самого диалога в ценность. Открываются все новые основания для поддержания такого диалога и взаимопонима­ния: общехристианские идеалы, традиция авраамических ре­лигий (христианства, иудаизма и ислама), традиция отноше­ния к Богу как надмирному и непознаваемому (апофатиче-ское богословие в православии, исламе, буддизме), общие ценности разных конфессий. Тем самым решается наиболее трудная задача, которая оказалась не под силу идеологии интернационализма,— не только обеспечить взаимодействие и диалог ныне живущих людей, но и заложить основы для развития диалога культурных традиций.

Труд, государственность, культурный диалог — вот «три кита», на которые может опереться даже такая громадина, как Россия. Возможно ли возрождение российской цивилиза­ции? По-видимому, да. Главная предпосылка для этого — воз­рождение национальной духовной традиции, обращающей взор человека не на внешнее, а на внутреннее, ставящей само­познание выше знания об объективном мире. Эта софийная традиция познания — главное наследие философско-религиоз­ного возрождения начала XX в. Тем самым на первый план вновь выдвигается не технически-прикладной, а нравствен­ный аспект познания. Исторические проблемы осознаются не как повод для манипулирования обществом, а как повод для самоанализа, самооценки и самокритики.

Духовное очищение и преображение в свете нравственного идеала — путь, очень понятный и оправданный в свете куль­турной традиции и исторического опыта России. Кризисы в истории страны, в том числе в истории революционного дви­жения, всегда пробуждали духовную активность, приближа­ли (хотя бы временно) к осознанию необходимости диалога ценностей и культур, свидетельствовали об опасности абсолю­тизирования ценностей и интересов отдельных общественных групп или государственной власти. Выход из кризисов неиз­менно был связан с новым шагом к постижению простой идеи: у Правды нет единоличного собственника, она рождается и существует лишь на пересечении незримых уз, связывающих разных людей с их неповторимой духовной жизнью в единое общество.

Словарь

Авторитаризм, авторитарный — самовластный. Форма го­сударственной власти, стоящей над обществом.

Адаптация — приспособление к внешней среде при сохра­нении значительного влияния традиционных механизмов и тенденций развития социальной системы.

Альтернатива — путь развития, качественно отличающий­ся от существующего.

Вариант — путь развития, обладающий некоторыми суще­ственными, но частными особенностями по сравнению с суще­ствующим.

Гражданское общество — форма общества, в котором власть государства поставлена под общественный контроль и осуще­ствляется на строго правовой основе (правовое государство).

Диалоговая культура — культура, построенная на поиске компромисса между противостоящими ценностями.

Догмат — основное положение вероучения, признаваемое непреложной истиной.

Иммунитет феодальный — правовое пространство, в той или иной мере выделенное из-под суверенитета, власти госу­дарства.

Инверсия социокультурная — процесс развития ценностей на чуждой им основе — ценностей модернизации на базе тра­диционализма и ценностей традиционализма на базе модерни­зации.

Интеграция — встречное развитие, ведущее к образованию единого целого, развивающегося на общей основе.

Интраверт — тип личности, ориентированный на достиже­ние духовного совершенства, склонный к самоанализу, при­нимающий внешнюю, практическую деятельность как неиз­бежное зло.

Культура — специфический способ жизнедеятельности лю­дей в отличие от животных, основанный на нормах, идеалах й~ценностях, связанных с особым взглядом на мир, мировоз­зрением; воплощение этих норм и идеалов в сознании, поведе­нии, результатах труда людей.

Либеральная политика — политика, основанная на ценно­стях либерализма, высвобождении индивидуальной инициа­тивы людей, избавлении их от прямого контроля и вмеша­тельства государства.

Менталитет — устойчивые структуры сознания и подсо­знания, определяющие стремления и предпочтения людей, в которых проявляются национальный характер, господствую­щие ценности, общественная психология.

Модернизация — 1) процесс преодоления традиционализ­ма, ориентация на перемены; 2) процесс создания индустриального общества: промышленный переворот и формирова­ние правового государства.

Монологическая культура — культура, построенная на стремлении к уничтожению одной группой противостоящих ценностей другой, противоположной.

«Неосевая» культура — архаическая культура, в которой противоречие сущего и должного ощущается неотчетливо, присутствует иллюзия возможности достижения человеком абсолютного знания и абсолютного могущества при жизни. Период безраздельного господства «неосевых» культур кон­чился в VIII в. до н. э.

Олигархия — форма правления, при которой власть распре­делена среди ограниченного круга лиц, ни одно из которых не пользуется абсолютной властью.

«Осевая» культура, цивилизация — культура, создание ко­торой связано с духовной революцией «осевого времени» — VIII—II вв. до н. э. Повседневная реальность в ней противопо­ставлена внешнему по отношению к ней, потустороннему иде­алу, который достижим лишь за пределами жизни человека. Это позволяет сохранять напряженность между сущим и дол­жным, стимулирующую духовную активность человека и за­ставляющую высоко ценить любые положительные результаты.

Попечительная политика — политика, основанная на забо­те и контроле государства над обществом.

Потестарный — основанный на отношениях власти, гос­подства.

Синкретизм — нерасчлененное единство ценностей, способ­ное существовать лишь в условиях культурного застоя и рас­падающееся под влиянием развития.

Тоталитаризм — подчинение и подавление государством развития общества и культуры, ликвидация свободной обще­ственной жизни.

Формальное право, равенство — равенство перед законом, не ставящее целью преодолеть неравенство людей вне правового пространства, например в сфере имущественных отношений.

Цивилизация локальная — регион мира, в котором разви­тие общества и культуры происходит в особом, отличном от других регионов направлении, на основе собственных куль­турных норм и ценностей, особого мировоззрения, обычно связанного с господствующей религией.

Цивилизация мировая — результат экономической, куль­турной и политической интеграции стран и локальных циви­лизаций мира в XVII—XX вв. на основе норм и ценностей за­падноевропейской цивилизации.

Экстраверт — тип личности, ориентированный на дости­жение успеха во внешней, практической деятельности, мало склонный к самоанализу и поддержанию душевных, теплых отношений.

Литература

для дополнительного чтения

Аверинцев С. С. Византия и Русь: два типа духовно-сти//Новый мир.—1988.—№ 7, 9.

Ахиезер А. С. Россия: критика исторического опыта: В 3 т.—М., 1991.

Бердяев Н. Судьба России.— М., 1990.

Бердяев Н. Истоки и смысл русского коммунизма.— М., 1990.

В раздумьях о России. XIX век.— М., 1996.

В е б е р М. Протестантская этика и дух капитализма//Избр. труды.—М., 1990.

Вехи. Интеллигенция в России. Сборники статей 1909— 1910 гг.—М., 1991.

И. О развитии революционных идей в 9 т.—М., 1956.—Т. 3.

Н., Козлов Н. С. Русская философская мысль X—XVII веков.— М., 1990.

Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь.— М., 1989.

Данилевский Н. Я. Россия и Европа.—М., 1991.

Ионов И. Н. Россия и мировая цивилизация//Отечест­венная история. —1992.— № 4.

Исаев И. А. Евразийство: идеология государственно­сти//Общественные науки и современность.—1994.— № 5.

Кавелин К. Д. Наш умственный строй.— М., 1989.

Карсавин Л. П. Восток, Запад, Россия//Историк-медие­вист Лев Платонович Карсавин.— М., 1991.

Ключевский В. О. Курс русской истории//Соч.: В 8 т.—М., 1956.—Т. 1—5.

Кондаков И. В. Введение в историю русской культу­ры.—М., 1997.

Культура и общество Древней Руси (IX—XVII вв.): Зару­бежная историография: В 2 ч.— М., 1988.

Лихачев Д. С. Русское искусство от древности до аван­гарда.—М., 1992.

Миронов Б. Н. Историк и социология.— Л., 1984.

Муравьев А. В., Сахаров А. М. Очерки истории рус­ской культуры IX—XVII вв.— М., 1984.

Пайпс Р. Россия при старом режиме.—М., 1993.

Плеханов Г. В. История русской общественной мысли: В 3 т.—М.; Л., 1925.

Пропп В. Я. Русские аграрные праздники.—Л., 1963.

Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки.— Л., 1986. Пушкарев С. Г. Обзор русской истории.— М., 1991.

Славянофильство и западничество: консервативная и либе­ральная утопия в работах Анджея Валицкого: В 2 вып.— М., 1991.

Соловьев В. С. Национальный вопрос в России//Соч.: В 2 т.—М., 1989.—Т. 1.

Третьяков П. Н. У истоков древнерусской народно­сти.—Л., 1970.

Древняя Русь — зона встречи цивилизаций/3. В. Удальцо-ва, Н. Я. Щапов, Е. В. Гутнова, А. И. Новосельцев—М., 1980.

Федотов Г. П. Судьба и грехи России: В 2 т.— СПб., 1991.

Франк С. Л. Русское мировоззрение//Духовные основы общества.— М., 1992.

Чистов К. В. Русские народные социально-утопические легенды XVII—XIX веков.—М., 1967.

Шульгин В. С, Кошлян Л. В., Зезина Н. Р. Культура России IX—XX веков.— М., 1996.

Экономцев И. Православие. Византия. Россия.— М., 1992.

Яковенко И. Г. Православие и история России//Общест­венные науки и современность. —1994.— № 2.

Ясперс К. Истоки истории и ее цель: Вып. 1—2.— М., 1992.

Оглавление

Введение. Россия — локальная цивилизация . . .1

Критика А. Тойнби линейно-стадиальных схем развития

цивилизации................ 10

Глава I. Природные и культурные предпосылки раз­вития российской цивилизации......... 11

§ 1. Природные и географические факторы в истории

России . .'................ —

§ 2. Верования восточных славян........ 23

Язычество в русской культуре......... 31

§ 3. Ценностные ориентации народной русской культуры 33

Роль идеала Правды в русской истории ...... 40

Глава II. Единое древнерусское государство. IX—

XI вв................... 41

§ 1. Древняя Русь ............. —

Родоплеменные ценности в Древней Руси ..... 52

§ 2. Цивилизационная альтернатива—1. Иудаизм, ис­лам, христианство ............. 53

§ 3. Цивилизационная альтернатива —2. Католичество

и православие ............... 64

Христианство. Одна религия, два мировоззрения ... 75

§ 4. Диалогические элементы древнерусской культуры 78

Глава III. Государственная раздробленность Древ­ней Руси. XII—XV вв............. 89

§ 1. Возникновение удельных княжеств ..... —

Древняя Русь между европейским феодализмом и восточ­ной властью-собственностью.......... 99

§ 2. Цивилизационная альтернатива —3. «Вызов» Вос­тока и «вызов» Запада........... 100

§ 3. Усиление Московского княжества в XIV—XV вв. 109 § 4. Цивилизационный вариант—1. Новгородская рес­публика ............118

Демократия и общественный порядок в древнем Новгороде 130

Глава IV. Московское государство во второй полови­не XV—XVI в...............131

§ 1. Создание идеологического фундамента и органов

центральной власти ............. —

Привилегии власти и права личности в письмах А. М. Курбского................ 144

§ 2. Сословное общество во второй половине XV—XVI в. 145

Социальное бесправие как цена национальной независимости................152

§ 3. Цивилизационный вариант —2. Объединение рус­ских земель в Литовском государстве в XIII—XVI вв. 154

§ 4. Традиционная культура Московского государства 161

Патриархальная русская семья в XVI в. .....175

Глава V. Смутное время и дальнейшее укрепление самодержавия в XVII в. ……………..... 177

§ 1. Смутное время............. —

§ 2. Законодательное оформление крепостного права и начало кризиса традиционализма........ 188

Власть и общество в Московском государстве . . .203

§ 3. Социокультурная инверсия—1. Казачество . . 205

§ 4. Социокультурная инверсия—2........ 213

Раскол и старообрядчество.......... —

Глава VI. Петровские реформы и начало модерниза­ции российского общества...........222

§ 1. Цивилизационная альтернатива —4. Реформы Петра I —

Деспотизм и европеизация в реформах Петра I . . .234

§ 2. Противоречия модернизации и зарождение либера­лизма..................235

«Придворная рациональность» и русские оригиналы

XVIII в..................251

§ 3. Превращение России в великую европейскую дер­жаву и становление имперского сознания . . . . .253

Национальное сознание и национальные предрассудки . 263

Глава VII. Российская империя в первой половине

XIX в...................265

§ 1. Александр I. Противостояние либеральных идеалов

и имперского сознания............—

Либеральные и консервативные элементы идеи Священ­ного союза .........279

§ 2. Николаевская реакция и неоправданное стремление

к господству России в Европе.........280

Ценности государства и ценности общества в сознании русского чиновничества первой половины XIX в. . . . 292

§ 3. Развитие русского национального самосознания. Западники и славянофилы ..........294

318

Глава VIII. Россия в годы либеральных реформ и пореформенный период. Вторая половина XIX в. . . 307

§ 1. Смена варианта взаимодействия с Европой. Соци­ально-экономическая интеграция России и Европы и

ее противоречия ..............—

Телесные наказания и достоинство личности .... 316

§ 2. Социокультурная инверсия —3. Особенности бур­жуазного развития в пореформенной России .... 318

Иерархия коллективных и индивидуальных ценностей в

сознании русского крестьянина........ . 326

§ 3. Становление цивилизационного самосознания и признаки цивилизационного кризиса в России . . . 328

§ 4. Революционное движение в пореформенный период 337

Зло во имя справедливости ..........374

Глава IX. Революционный кризис в России в на­чале XX в................. 348

§ 1. Столкновение ценностей модернизации и традицио­нализма ................—

Марксизм и идеалы русской традиционной культуры . 361

§ 2. Революция 1905—1907 гг.......... 363

§ 3. Буржуазная эволюция российского общества и са­мосознания ................ 375

§ 4. Мировая война и революция 1917 г...... 295

Заключение .............. 404

Словарь ................. 412

Литература для дополнительного чтения ..... 415